Массовое сожжение чеченцев в селе Хайбах в 1944 году

[RolandVT]

https://chechenews.com/

Чеченское село Хайбах стало местом чудовищного преступления кремлевского режима, когда в ходе операции НКВД и советской армии по депортации чеченцев в Сибирь, жители Хайбаха (около 700 человек) были сожжены в колхозной конюшне.

Массовое убийство больных, детей, стариков, беременных женщин произошло 27 февраля 1944 года в колхозной конюшне, куда загнали людей.

Переселение из высокогорного Галанчожского района осложнялось отсутствием дорог, в силу чего сообщение между населёнными пунктами было возможно лишь на верховых вьючных лошадях.

Необходимых средств для перевозки через горы детей, больных и престарелых людей советскими войсками и НКВД подготовлено не было, а имевшиеся у населения лошади и буйволы в день переселения были изъяты. Поэтому жители должны были совершить двух-трёхсуточный переход по заснеженным горным тропам.

Собранным на хуторе Хайбах жителям представители НКВД объявили, что все больные и престарелые должны остаться на месте для лечения и перевозки в плоскостные районы. Женщины с детьми, беременные, больные и старики, были отделены от основной колонны.

После увода переселяемых солдаты завели оставленных жителей в большую колхозную конюшню и подожгли его. Когда люди попытались выломать ворота и вырваться наружу их стали расстреливать из пулеметов и автоматов. Гора трупов закрыла выход окончательно. Оставшиеся женщины, дети, старики, беременные, инвалиды сгорели заживо.

Когда сотрудники НКВД покинули Хайбах, спустившиеся с гор чеченцы вместе с некоторым жителями окрестных хуторов, родственники которых были убиты, приступили к погребению погибших, зарывая их в неглубоких ямах недалеко от места, где стояла конюшня.

Рассказывает Эльберт Хамзатов, 1883 года рождения:

«Когда мы прибыли в Хайбах, увидели обгорелые остатки коллективного сарая, принадлежавшего жителям хутора. Уцелели только две боковые стенки, сложенные из дикого камня, а сделанные из переплетённых прутьев передняя и задняя стенка и крыша сгорели.

Там, где раньше была дверь, беспорядочно лежали, образуя кучу, приблизительно семь трупов. На них лежали обвалившиеся обгорелые части сарая и камни. Метрах в 30-40 от сарая я увидел труп беременной женщины. Следов огня на ней не было, и когда мы её хоронили, то увидели у неё раны на животе и на спине…

Когда мы сняли с пожарища остатки сгоревшей кровли, то увидели под ними большое количество обгоревших человеческих трупов. По количеству трупов и по положению их я заключил, что сарай перед пожаром был полностью заполнен людьми».

[Что-то мне подсказывает, что тёмные истории Хатыни, Пирчюпяй и т.д. советская послевоенная пропаганда раскручивала в том числе и для того, чтобы за этой дымовой завесой скрыть преступления большевиков типа Хайбаха (как лживые сказки о пытках в гестапо распространяли чтобы скрыть реальные ужасы застенков НКВД)]

[awas]

https://chechenews.com/

Чеченское село Хайбах стало местом чудовищного преступления кремлевского режима, когда в ходе операции НКВД и советской армии по депортации чеченцев в Сибирь, жители Хайбаха (около 700 человек) были сожжены в колхозной конюшне.

Массовое убийство больных, детей, стариков, беременных женщин произошло 27 февраля 1944 года в колхозной конюшне, куда загнали людей.

Переселение из высокогорного Галанчожского района осложнялось отсутствием дорог, в силу чего сообщение между населёнными пунктами было возможно лишь на верховых вьючных лошадях.

Необходимых средств для перевозки через горы детей, больных и престарелых людей советскими войсками и НКВД подготовлено не было, а имевшиеся у населения лошади и буйволы в день переселения были изъяты. Поэтому жители должны были совершить двух-трёхсуточный переход по заснеженным горным тропам.

Собранным на хуторе Хайбах жителям представители НКВД объявили, что все больные и престарелые должны остаться на месте для лечения и перевозки в плоскостные районы. Женщины с детьми, беременные, больные и старики, были отделены от основной колонны.

После увода переселяемых солдаты завели оставленных жителей в большую колхозную конюшню и подожгли его. Когда люди попытались выломать ворота и вырваться наружу их стали расстреливать из пулеметов и автоматов. Гора трупов закрыла выход окончательно. Оставшиеся женщины, дети, старики, беременные, инвалиды сгорели заживо.

Когда сотрудники НКВД покинули Хайбах, спустившиеся с гор чеченцы вместе с некоторым жителями окрестных хуторов, родственники которых были убиты, приступили к погребению погибших, зарывая их в неглубоких ямах недалеко от места, где стояла конюшня.

Рассказывает Эльберт Хамзатов, 1883 года рождения:

«Когда мы прибыли в Хайбах, увидели обгорелые остатки коллективного сарая, принадлежавшего жителям хутора. Уцелели только две боковые стенки, сложенные из дикого камня, а сделанные из переплетённых прутьев передняя и задняя стенка и крыша сгорели.

Там, где раньше была дверь, беспорядочно лежали, образуя кучу, приблизительно семь трупов. На них лежали обвалившиеся обгорелые части сарая и камни. Метрах в 30-40 от сарая я увидел труп беременной женщины. Следов огня на ней не было, и когда мы её хоронили, то увидели у неё раны на животе и на спине…

Когда мы сняли с пожарища остатки сгоревшей кровли, то увидели под ними большое количество обгоревших человеческих трупов. По количеству трупов и по положению их я заключил, что сарай перед пожаром был полностью заполнен людьми».

[Что-то мне подсказывает, что тёмные истории Хатыни, Пирчюпяй и т.д. советская послевоенная пропаганда раскручивала в том числе и для того, чтобы за этой дымовой завесой скрыть преступления большевиков типа Хайбаха (как лживые сказки о пытках в гестапо распространяли чтобы скрыть реальные ужасы застенков НКВД)]

Спасибо! Хрестоматийно известная липа, подробно исследованная кувырсот швырнадцать раз и признанная весьма неуклюжей фальшивкой. В процитированном Вами тексте убраны самые очевидные нелепицы из первоначальных публикаций. Но кое-что осталось. Например, в горном селе в принципе не могло быть столько лошадей, чтобы в конюшню можно было набить всех местных жителей (не говоря уж о том, что при чеченском — и вообще горском — укладе жизни лошадей держат поблизости от домов, а не в общем помещении).