Я всю свою жизнь – по крайней мере, с 19-летнего возраста – постоянно стремился сделать что-нибудь эдакое. Разумеется, созидательное (Геростратов и без меня в избытке). И почти уже сделал. Продал разработанные мной технологии за астрономическую – для меня, по крайней мере – сумму крупнейшей софтверной корпорации и пару недель назад подписал с этой самой Корпорацией контракт на то, чтобы сделать её номер один. В мире. По рыночной капитализации. А также поставить её ключевой продукт (в основе своей – мой продукт) на каждый компьютер в каждой организации в мире.
И у меня нет ни малейшего сомнения в том, что я это таки сделаю. Ибо мне приходилась успешно решать проблемы, которые с обыденной точки зрения считались – и считаются – ещё менее разрешимыми. Но ведь решил-таки…
В этом не сомневается и харизматичный основатель Корпорации Ларс Густаффсон. Впрочем, он предпочитает, чтобы к нему обращались просто и демократично – Ларри. Но он нетерпелив – ему уже за шестьдесят – поэтому он хочет, чтобы я это для него (конечно для него – и только лдля него) сделал как можно быстрее.
Я не строю никаких иллюзий – я для Ларри не человек. Я для него машина. Станок. Инструмент. Говорящее орудие. Машина по генерации рыночной капитализации. Стоимости. Финансовой ценности. Чистого денежного потока. И прочих ключевых финансовых показателей Корпорации.
Меня это вполне устраивает. Ибо гарантирует максимально человечное ко мне отношение. За машиной – от которой Ларри хочет получить максимум эффективности – нужно тщательно ухаживать. Очень тщательно. Заботиться, оберегать, вовремя смазывать, обслуживать и так далее. Моя жизнь убедительно доказала, что самая лучшая гарантия человечного ко мне отношения – серьёзный финансовый интерес. К результатам моей деятельности, разумеется. Причем именно финансовый – никакая идеология, наука и всё такое прочее – не катит. Да и самыми человечными по отношению к своим гражданам являются именно страны, построенные на чистогане. США, Великобритания, Швейцария… И так далее.
А чем большую в стране играют религия, народ, нация и всякие там национальные идеи, тем отвратительнее и бесчеловечнее режим. СССР Сталина, Третий рейх, Кампучия Пол Пота, маоистский Китай… Да и сейчас примеров достаточно. Иран, Куба, Северная Корея. Белоруссия лукашенковская. Ну и, естественно, путинская Россия…
А Ларри заботится. Да так заботится, что о свободе я могу забыть если не навсегда (это вряд ли), то уж на время действия моего с ним контракта точно. Он, понятное дело, хочет, чтобы я работал на него с максимальной эффективностью. Которая, естественно, требует идеального здоровья. И физического, и психологического.
Поэтому я уже прошел полное физическое обследование, по результатам которого получил кучу препаратов, строгую диету, личного терапевта, диетолога, тренера по фитнессу, медсестру… в общем, чуть ли не персональную клинику. С расписанными по часам процедурами – на годы вперёд. Какая уж тут свобода…
И это я ещё не упомянул личную охрану. Ларри – тот ещё параноик, поэтому охраняют меня похлеще столь нелюбимых мной российских олигархов. Во всяком случае, мне так кажется. Правда, мне решительно непонятно, от кого. Заказное убийство ключевого сотрудника конкурента в ИТ-отрасли – ненаучная фантастика, а для защиты от всякой уличной обкуренной нечисти вполне достаточно одного личного охранника и хорошей сигнализации.
Личных охранников у меня нет. Есть охранницы. Ларри знает, что мне комфортнее находится в обществе женщин, поэтому мне и телохранителей подобрал соответствующих. Ну, не он, конечно, а шеф его службы безопасности. Та еще горилла, надо отметить. Причем с мозгами профессора квантовой механики. Бывает же такое…
Охранниц четыре – так чтобы я находился под защитой 24/7. Нет, в постели со мной ни одна из них не спит – это категорически запрещено правилами Корпорации. Ибо крайне негативно влияет на эффективность охраны (поэтому фильм «Телохранитель» с Костнером и Хьюстон – полный бред). Когда я сплю, в одной из комнат необъятного дома, предоставленного мне Корпорацией, постоянно дежурят три охранника. Включая одну из моих телохранительниц. На тот случай, если мне потребуется – или захочется – покататься по ночному Сан-Франциско.
Сегодня меня «пасет» Ханна Вильмонт. В ней нет ничего ни еврейского, ни французского – она мулатка родом из Лос-Анжелесского негритянского гетто. Из знаменитого Комптона, который «славится» одним из самых высоких уровней преступности в США. Из Комптона, который дал миру Серену Уильямс – пожалуй, величайшую теннисистку всех времен и народов. Да и её старшая сестрица Винус прогремела в теннисном мире на славу.
Серена – кумир Ханны. В своё время перед этой девочкой стоял очень простой и жестокий выбор. Либо спорт – или армия – либо панель и наркотики. Со спортом не получилось – хотя в баскетбол Ханна играла очень даже неплохо, а вот армия её из Комптона вытащила. Потом она восемь лет отпахала в LAPD – полицейском управлении Лос-Анжелеса, а потом ушла в частный сектор. Телохранителем. Что у неё там не получилось в полиции – неизвестно (по крайней мере, мне), но в СБ Корпорации её приняли с распростертыми объятиями.
Ханна спокойная, немногословная и очень внимательная. И даже по-своему заботливая. Она замужем, у неё двое детей – симпатичные девочки-близняшки – но я совершенно точно знаю (и постоянно чувствую) что если потребуется, она спокойно, не колеблясь ни секунды, встанет между мной и Смертью. Закроет меня от ножа, пули, осколка гранаты… И, если у неё не будет другого выхода – отдаст свою жизнь. Чтобы жил я. Я знаю об этом – но стараюсь поменьше размышлять на этот счет. Иначе становится жутковато…
Сегодня мы едем к психологу. Или к психотерапевту – в отличие от России здесь грань между этими профессиями – и психиатром до кучи – довольно расплывчатая. «Мы» это мы с Ханной в моем новеньком Астон Мартине – и Джип Гранд Чероки с дополнительной охраной. Занятно, но я чувствую себя вовсе не VIP. И уж точно не олигархом. А чистой воды арестантом.
Офис – точнее, частная практика - психологини находится в St. Francis Wood - очень престижном районе Сан-Франциско. Так сказать, Сан-Франциско в квадрате. Внешне её клиника – обычный (хотя и весьма симпатичный) одноэтажный кирпичный дом, окруженный уютным тенистым садиком в немного дальневосточном стиле. Просто идеальное место для сеансов психотерапии. На фасаде дома – элегантная вывеска: Rachel Simms, M.D.
Охранники остаются в джипе, а мы с Ханной – она ни на шаг меня не отпускает – направляемся к доктору Симмс. Сначала меня безумно раздражало постоянное присутствие охранниц, но я быстро привык. Сейчас вообще не обращаю внимания. Просто не замечаю.
В приемной нас встречает миловидная девушка типично еврейской внешности. Словно телепортированная из Иерусалима. Причем времен царя Соломона. Или Давида. Имя, разумеется, соответствующее. Сара Бернштейн. R.N. Sarah Bernstein. Сертифицированная медсестра, то есть. Они, кстати, нередко получше иных дипломированных врачей в медицине разбираются…
«Доктор Симмс вас ждет» - с царственно-обворожительной улыбкой произносит медсестра. Имя, кстати, ей подходит просто идеально. Ведь «Сара» в переводе с иврита означает «Принцесса»…
Ханна остается в приемной, а я пересекаю порог кабинета доктора Симмс.
Рейчел Симмс выглядит просто потрясающе. Сногсшибательно. Ошеломляюще. Таких красивых женщин я видел вживую… раза два или три, наверное. И то давно. Высокая, стройная, идеально сложенная, облаченная в безупречный – и явно очень дорогой – офисный костюм, идеально подобранный под мягкие светло-коричневые тона её просторного кабинета. Пышные каштановые идеально ухоженные волосы водопадом растекаются по покатым плечам классической статуи. Овальное лицо, задиристо слегка вздернутый носик, пухлые чувственные губы…
И, конечно, глаза. Зеленые, миндалевидные глаза… нет, не колдуньи. Для этого они слишком светлые, чистые и добрые. Наверное, она правильно выбрала для себя профессию. Это глаза врача. Нет, не совсем. Целительницы, врачевательницы. Спасающей жизни, дарующей здоровье…
Красота её не вызывающая и не жесткая, как это часто бывает у женщин современного феминизированного мира. Её красота мягкая, теплая, нежная, светлая и очень одухотворенная. Чистыми энергиями Любви и Добра. Наверное, такой и должна быть идеальная врач-психотерапевт. Что ж, в очередной раз приходится признать, что выбирать действительно самое лучшее Ларри умеет. Что есть, то есть…
«Любопытно» - задумчиво произносит доктор Симмс. «За полтора десятка лет практики такое у меня впервые…»
Я удивленно смотрю на неё. Язык меня по-прежнему не слушается.
«Из Вашего досье следует, что ориентация у Вас строго гетеро…»
Делает паузу, затем продолжает…
«Первый раз мужчина смотрит на меня и не раздевает меня глазами. И не потому, что я ему не нравлюсь. Ибо очень даже нравлюсь – я это по твоим глазам вижу…»
Она говорит по-русски идеально чисто, без малейшего акцента.
«Те меня даже не ласкаешь глазами... ибо боишься ко мне даже прикоснуться… Ты меня словно оберегаешь… Впрочем, это полностью соответствует твоему profile, который я сделала»
Обворожительно – и немного лукаво – улыбается.
«Сработаемся»
Опускается в кресло, небрежно закидывая ногу за ногу. Я – повинуясь её жесту – опускаюсь в соседнее кресло.
«Я рада тебя видеть» - неожиданно тихо говорит доктор Симмс. «Очень»
Как ни странно, я тоже. Хотя на дух психотерапевтов и психологов не перевариваю. Ибо все мои предыдущие общения с представительницами этой профессии заканчивались тем, что я начинал решать их психологические проблемы. Причем через пять минут после знакомства. И с весьма переменным успехом.
Что-то мне подсказывает, что на докторе Симмс эта печальная для меня традиция закончится. Сразу и навсегда.
«Почему рада?»
«Потому, что я чувствую, что первый раз за свою карьеру… да, наверное, за свою жизнь могу быть… самой собой. Делать то, что всегда хотела делать…»
Это меня настораживает. Неужели я таки ошибся насчёт традиции? Ох как не хотелось бы…
Рейчел вздыхает
«Да, ты, наверное, удивляешься, откуда я так хорошо знаю русский язык…»
Удивляться? В Калифорнии? Этому я давно разучился. Хотя любопытно, конечно…
«Нет, русских корней у меня нет. Я родилась и выросла в Израиле. В одном из районов Хайфы, населенном в основном репатриантами из бывшего СССР. Поэтому я по-русски заговорила едва ли не раньше, чем на иврите. И уж точно раньше, чем на английском…»
«Поступила в университет в Тель-Авиве – он считается лучшим на моей родине… а потом туда приехал читать лекции мой будущий… а теперь уже де-факто бывший муж. Так из Рахиль Аллон я превратилась в Рейчел Симмс…»
Она грустно улыбнулась.
«Поэтому я бы предпочла, чтобы ты называл меня Рахиль. И на ты. Это будет напоминать мне о моем детстве и юности. Да, я гражданка США, добилась здесь огромного успеха… но мое сердце там. На Святой Земле. В моей родной Хайфе. На склонах горы Кармель…»
Я вдруг увидел перед собой бесконечно грустную, усталую и несчастную женщину. Которую мне безумно захотелось обнять, приласкать, утешить… Нет, традиция сегодня точно не прервется…
«Еще обнимешь…» - грустно произнесла Рахиль. «И не один раз…»
Она что, мысли мои читает?
Доктор Симмс глубоко вздохнула, расправила плечи…
Передо мной снова сидела яркая, интересная, сильная, умная, успешная и абсолютно счастливая женщина. По крайней мере, внешне. Ну и преображение… Бывает же…
«Я не хочу, чтобы ты воспринимал меня как врача» - очень медленно и очень аккуратно подбирая слова, произнесла Рахиль. «И как любовницу тоже…»
Я попытался запротестовать, но психологиня жестом остановила меня.
«Мы взрослые люди. К тому же очень чувствительные и проницательные» - спокойно констатировала доктор Симмс. «С первых мгновений стало ясно – и тебе, и мне – что мы хотим быть вместе. По крайней мере, в ближайшем будущем…»
Она сделала многозначительную паузу
«Поэтому эту ночь мы проведем в одной постели. И следующую ночь. И еще одну ночь. И еще одну. Пока… в общем, там видно будет. Но это не важно»
«А что важно?» - удивился я.
«Я хочу, чтобы ты воспринимал меня как друга. Настоящего друга. Которого у тебя никогда не было. Друга и союзника»
«Союзника?» - изумился я. «Против кого? Разве мне нужен союзник?»
«Нужен» - неожиданно жестко ответила Рахиль. «Против Ларри»
Нельзя сказать, что последнее меня так уж сильно удивило. Ибо определённые подозрения на этот счет у меня имелись. Причем уже давно.
«Поясни»
«Ларри» - она вздохнула. «Ларри… Сколько лет его знаю, не перестаю ему удивляться. Он, конечно, гений – в этом нет никакого сомнения. Но гениальность эта его…»
«Демоническая?»
«Точно. Именно что демоническая…»
Снова тяжкий вздох.
«Я очень хорошо тебя понимаю. Очень Ибо… в общем, я во многом сама такая. Это вообще очень распространённая черта очень успешных людей…»
«Какая именно?» Хотя я, в общем и целом, догадывался, какая.
«Тебя ужасающе, катастрофически, убийственно недолюбили. Причем с самого детства. Не то, что тебя совсем уж не любили – в этом смысле у тебя был далеко не худший вариант. Но…»
«Но?»
«Все дело в огромном разрыве между твоими потребностями в любви и количеством любви, которую ты реально получал. Со стороны родителей, женщин в твоей жизни, страны, государства, школы и так далее. У тебя просто очень большие потребности в любви. Причем до жути неудовлетворенные… До жути суицидального синдрома…»
Я кивнул. Ибо это было, как говорится, «не в бровь, а в глаз»…
«Это обратная сторона твоего масштаба Личности. Как, собственно, и любой Личности…»
Рахиль снова вздохнула. Затем продолжила:
«Я очень чувствительна эмоционально. Умею читать людей, ауры и так далее. Иначе не смогла бы добиться таких высот в своей профессии. И я чувствую, что внутри тебя сейчас пустота. Ты – честь тебе и хвала – демонов выгнал из того пространства, которое должна была занять любовь. Должна – но не заняла…»
«Потому что Бог этого не хотел? Потому, что Он хотел, чтобы это пространство заняли Его энергии? Что автоматически сделало бы меня святым? И не менее автоматически привело бы меня на Голгофу?»
«Я недостаточно сведуща в христианском богословии, чтобы как-то это комментировать» - улыбается доктор Симмс. «Я перешла в католичество, когда выходила замуж за Джереми – я тогда вообще голову потеряла надолго – но так, по сути, и не воцерковилась. Тем более, что ни он, ни его семья особо не настаивали…»
«Важно другое» - продолжает Рахиль. «Важно, что католическим святым ты не будешь никогда. Вернёшься ли в лоно Церкви… если и вернёшься, то лишь формально. Ты мистик, да и крестился в баптистской церкви, поэтому тебе не нужны посредники. А католическая Церковь себя позиционирует именно как посредника между людьми и Богом. Это экзистенциальный конфликт. И потому неразрешимый» .
Всё это было очень похоже на правду. Поэтому я счел за благо промолчать.
«Чтобы заполнить эту пустоту – ибо человеческая душа, как и природа, не терпит пустоты…» - вдохновенно продолжает психологиня – «ты пытаешься дарить свою любовь всем окружающим. Понятно, что в первую очередь женщинам – ибо тогда ты получаешь максимум эмоциональной, чувственной и энергетической насыщенности – хотя и не только им…»
«Ты думаешь, что я играю в рыцаря?»
«Нет, не играешь. Тебе вообще чужды все эти игрища. Ты не актер; ты хочешь, чтобы все было по-настоящему. Ты совершенно искренне пытаешься быть рыцарем для своих женщин… точнее, для женщин, которых ты встречаешь на своем жизненном пути. Ты же ведь спал далеко не со всеми своими Галатеями…»
«Менее, чем с каждой второй»
«Вот именно. Ты не понимаешь только, точнее, не можешь понять, что тем самым ты взваливаешь на себя крест, который ты просто не в состоянии тащить. Даже если Всевышний – как ты требовал от него в твоем последнем мега-романе – даст тебе для этого все внешние условия. Деньги, успех в проекте, американское гражданство и так далее…»
«Почему???» - совершенно искренне изумился я.
«А потому» - наставительно произнесла Рахиль, «что как ты собираешься в этом случае заполнять пустоту? Не своими же энергиями ты собираешься делиться с окружающими… Ибо их и на тебя-то не хватит…»
«Пропускать энергии через себя» - я пожал плечами. «Энергии Божии. Благодать. Grace. Большая часть уйдет им. Но и м не останется достаточно, чтобы заполнить пустоту»
«Не-а» - покачала головой доктор Симмс. «Не будет это работать. Да и уже не работает. Посмотри на все твои отношения. Особенно на последние. Работает?»
«Нет» - честно признался я.
«Не задавал себе вопрос, почему?»
Внимательно посмотрела на меня. «Вижу, что не задавал. Ох как мы не любим свои ошибки признавать-то… Узнаю родного Льва… Я тоже по гороскопу… такая же…»
«Кто бы сомневался…» - подумал я. Но промолчал.
«А потому» - торжествующе объявила Рахиль, «что для того, чтобы это работало, ты должен свой канал энергетической подпитки от Всевышнего расширить достаточно. А это, my dear, возможно лишь в том случае, если ты будешь вести себя – с собой, людьми и Богом – как самый натуральный католический святой. Жить по Евангелию и так далее. Так просто устроен мир. И человек. И Бог. И никак ты это не изменишь. Как ни пыжься. А святость для тебя абсолютно неприемлема. Ибо твоя цель – не святость, а человечность. Ну не будешь ты подражать ни святому Франциску, ни, тем более, Иисусу Христу. Ты просто по-другому устроен…»
«И что же мне делать?» - растерянно спросил я.
«Принимать энергию от других людей» - пожала роскошными плечами доктор Симмс. «Сиречь позволить себя любить. То есть, делать именно то, что тебе советуют вот уже несколько месяцев кряду. Весьма упорно советуют, надо отметить. А ты всё не слушаешь…»
«Ты имеешь в виду, отбирать у других энергию?»
«Ну ты и дурень… Боже милосердный, ну почему безумно талантливые в чем-то люди в чем-то другом бывают настолько феноменально, феерически тупы…»
Затем совершенно неожиданно поднялась из комфортного кожаного кресла, подошла ко мне, села ко мне на колени. Обняла за шею.
И сильно, властно и страстно поцеловала в губы. В мгновение ока отправив меня в какие-то бесконечно далекие – и бесконечно прекрасные – дали. Наверное, это и есть Царствие Небесное…
Нацеловавшись со мной вдоволь – я так и не понял, сколько времени пробыл в Царствии Небесном – Рахиль отстранилась, завораживающе-колдовским взглядом пристально посмотрела на меня…
«Ты ведь любил, так ведь?»
«Любил» - честно признался я.
«Ну и как ощущение?» - с нескрываемым любопытством поинтересовалась доктор Симмс, явно наслаждаясь происходящим. «Особенно по сравнению со всеми другими твоими достижениями? Которых у тебя на десяток жизней хватит?»
«Рядом не стояли. В смысле достижения не стояли»
«Отлично!» Рахиль аж просияла. «Так почему же ты считаешь, что у женщин это как-то по-другому?»
«????»
«Твоя тупость, мой достопочтенный Лев» - уже совсем игриво заявила израильтянка – «заключается в том, что ты – вопреки всем прямо таки кричащим, вопящим и визжащим фактам – упорно продолжаешь считать, что женщины в этом отношении радикально отличаются от мужчин. Вплоть до полной противоположности…»
«Я не понимаю…»
«Не паясничай» - неожиданно строго произнесла Рахиль, «Все ты прекрасно понимаешь…»
Глубоко вздохнула, затем продолжила:
«Ты совершенно искреннее – и столь же категорически ошибочно – считаешь, что смысл жизни мужчины состоит в том, чтобы любить. А женщины – в том, чтобы быть любимой. Что мужчина только отдает, а женщина – только принимает. Откуда эта дурь взялась – понятно. Доминирующая мама, романтическая литература, потом к этому добавилось крайне нездоровое восприятие христианства. Специфика российской действительности туда же…»
Снова глубокий вздох.
«Хвала Господу, ты уже не в России. Я там была пару раз… Брр…, ну и помойка... Особенно сейчас, когда там сплошное затокрымнаш. Как это там на каком-то сайте очень правильно сказали? Вся страна разделилась на колонну номер пять и палату номер шесть?»
«Что-то вроде того»
«Очень точно подмечено. Ну так вот, самое важное и ценное в жизни женщины – любить. Потому что когда женщина любит – это вообще ни с чем не сравнимо. Даже – уж извини – с тем, как любит мужчина. Ибо мы намного эмоциональнее и чувственнее вас. Никакие материальные блага, карьерные достижения, успех, поклонение… даже ощущение, что ты любима мужчиной, не сравнимо с ощущениями, когда любишь сама. Радости, полёта, счастья… Поверь мне – я до безумия любила своего мужа… пока он такого не наворотил… в общем, это неважно…»
Она неожиданно запнулась.
«Скажи, когда ты любил… что было для тебя единственным смыслом жизни? Ради чего ты жил? Чему ты был готов отдать всего себя?»
«Счастливые глаза любимой» - мгновенно и без колебаний ответил я.
«Вот именно. Поэтому и для женщины нет большего счастья, чем отдавать всю себя ради одного и только одного – счастливых глаз любимого. Все остальное – дело десятое. Двадцать пятое. Сотое. Абсолютно всё»
«Для тебя тоже ведь высшее удовольствие – дарить. И материальные блага – куда ж без них в нашем несовершенном мире – и свое тепло, нежность, заботу, время, силы… Но ты – остолоп ты эдакий – не понимаешь, что это совсем не то, что женщине от тебя нужно в первую очередь. Не то, что действительно важно. Ибо – по крайней мере в этой стране – женщина сама себе может всё купить и уж точно сама решит все свои проблемы. Не тот дар от тебя ей нужен. Не того дара она от тебя ждет…»
Я молчал. Ибо уж очень не хотелось выглядеть полным идиотом…
«Она ждет от тебя совсем другого дара. Ты вот – с упорством достойную много лучшего применения – все пытаешься зажечь в женщине факел профессионального дерзания. Личностного развития. Духовного совершенствования. Не понимая, что это ей нужно в двадцать первую очередь. В сто двадцать первую»
«А нужно ей» - Рахиль сделала многозначительную паузу, «чтобы ты зажег в ней совсем другой факел. Благо по своей уникальной энергетике ты это можешь сделать как никто другой. Факел любви к тебе остолопу… Настоящей Любви. С большой буквы. Тогда она горы свернёт. И в бизнесе, и в личностном развитии, и в духовном. Чтобы ты был ей доволен, чтобы ты ей гордился, чтобы ты был счастлив рядом с ней. Ради твоих счастливых глаз…»
«Ты вот удивлялся, почему я так рада встрече с тобой. Вживую. В реале…»
Она запнулась.
«Когда… нет, даже не когда я уже рассталась с мужем… а еще до того, когда… когда я поняла, почувствовала, что он своими… я даже не знаю, как их назвать… поступками разрушил нашу… действительно уникальную цивилизацию из двух людей… я… я была уверена, что это всё. Что у меня никогда не будет ничего подобного. Того, что было тогда. И в Тель-Авивском университете, и потом…»
Глубокий грустный вздох. В котором, тем не менее, чувствовалась пусть и слабая, но надежда. И вера.
«Поэтому я и ушла с головой в работу. Благо детей у нас не было – я не могу рожать. Безнадёжно бесплодна…»
Она грустно улыбнулась. «А до приемных… как-то у нас руки не дошли…»
«С Ларри вот связалась… В профессиональном смысле, конечно» - поспешила она добавить. «Он ну совершенно не в моем вкусе как мужчина. Хотя уважаю я его, конечно, безмерно…»
Она снова запнулась. Затем осторожно и как-то даже робко продолжила:
«Но потом… потом я увидела твое досье. И почувствовала, что может быть, Бог дает мне второй шанс… Потому что… все как будто снова вернулось почти на два десятилетия назад…»
Она вдруг улыбнулась. Неожиданно мягкой, теплой, ласковой и… да, счастливой улыбкой…
«Дежа вю. Джереми приехал ко мне на мою родину. Через океан. И ты приехал ко мне – на мою вторую родину. США ведь действительно уже моя родина. Хотя и не столь любимая, как Израиль, но всё равно… все равно я отсюда уже никуда не уеду. Это мой город. Мой дом. Моя страна. И снова через океан… Смешно, конечно…»
Она снова вздохнула. Теперь уже более спокойно. И даже радостно. Ей явно было очень хорошо на моих коленях. Спокойно. Уютно.
«… но все равно знаки… Хотя это неважно. А важно, что мне снова восемнадцать. Что я снова люблю. Снова летаю над этим миром… Снова купаюсь, плаваю, порхаю в океане счастья… Господи, как же мне сейчас хорошо…»
«Я никому не позволю убить в тебе эту способность» - неожиданно жестко произнесла она. «Зажигать факел Любви в сердце женщины. Никому и никогда. Если найдется та, с которой тебе будет лучше, с которой ты будешь счастливее, чем со мной; которую ты будешь любить больше, чем меня – я отойду в сторону. Чтобы не мешать твоему счастью»
Сделала многозначительную паузу, затем по-прежнему жестко продолжила:
«Но я никому и никогда не позволю погасить в тебе этот свет. Твою искру Божию, от которой и загорается – и разгорается – этот факел. Факел Любви. Никаким Ларри этого мира…»
Решительный вздох (бывает и такое, оказывается).
«Ларри гений, конечно. Но он еще и социопат. Причем тот ещё социопат. Для него люди – пешки. Инструменты в достижении его цели. Быть номер один. Всегда, везде и во всем. И это нормально для его рода занятий. Иначе он никогда не добился бы того, чего добился. А добился он ого-го…»
Перевела дыхание.
«И ты для него такой же инструмент. Попользуется – и выбросит. Когда ты ему будешь больше не нужен. Нет, денег он тебе отвалит немерено, конечно. Ты гарантированно будешь миллиардером. Причем с приставкой «мульти». Ларри – хоть и негодяй редкостный даже по меркам ИТ отрасли – а там далеко не ангелы обитают – но свой кодекс чести блюдет. А вот что после этого будет с твоей душой – ему наплевать с высокой колокольни…»
«Ибо свою уже давно продал дьяволу?»
«Понятия не имею» - пожала плечами Рахиль. «Как я уже говорила, я не сильна в христианском богословии. Не мой это конёк. Совсем»
Снова глубокий вздох.
«Кстати, о Ларри…»
Она потянулась, взяла со стола изящный смартфон. Легкими элегантными движениями выбрала номер из списка…
«Ларри, привет, это я. В общем, мне все понятно»
Пауза.
«Да, я буду с ним работать. Да, мы просто идеально совместимы. Да, я гарантирую его максимальную работоспособность. Если мои условия будут выполнены, конечно. Да, я буду с ним все время. Да, я согласна на эксклюзив на все время проекта. Stock options справедливый. Как и всё остальное…»
Еще одна – более длинная – пауза.
«Что сейчас? Сейчас ты снимаешь и отправляешь… сам знаешь куда эту чертову охрану. Свою паранойю можешь засунуть сам знаешь куда… Я когда-нибудь в этом ошибалась? И сейчас не ошибаюсь… В понедельник утром я тебе его доставлю в целости и сохранности… А это не твое дело. Совсем. Тебе чего, больше заняться нечем? Ты обещал мне доверять во всём? Вот и доверяй. Я же не лезу в твои разработки… вот и ты не лезь в мою епархию… А тебе какое дело? Правильно, никакого. Так, мне всё это надоело. До понедельника и не думай нас беспокоить. Да, ты все правильно расслышал. Именно нас. А хоть бы и замуж? Тебе ещё лучше – за мужем присматривать буду не только – и не столько - за твои деньги… Хороших выходных…»
Она бросила телефон на кожаный диван.
«Уфф… ну и зануда. И параноик впридачу. И как ты только с ним каждый день общаешься… Тебе молоко за вредность давать надо. Так говорили в СССР?»
«Именно так»
Рахиль заметно повеселела. Встала с моих колен, подошла к двери. Выглянула наружу. Убедилась, что Ханны и след простыл.
«Быстро он работает – надо отдать ему должное… »
Повернулась ко мне.
«Путь свободен»
«Я могу узнать куда?»
Рахиль взглянула на часы.
«Можешь, конечно. Сначала в город Ангелов. Ты же там год прожил…»
«Без пары недель»
«И этот год произвел на тебя неизгладимое впечатление. Во многом сделал тебя таким, какой ты сейчас есть. Поэтому спать нам с тобой не придётся, скорее всего. Будем гулять по Westwood Village. UCLA и все такое. В Санта-Монику съездим. И вообще по побережью океана проедемся..»
Она снова ловко забралась ко мне на колени.
«Я хочу знать и чувствовать тебя как себя. Даже лучше. Поэтому мне просто необходимо побывать там, где был ты. В Москве я уже была – об этом периоде твоей жизни тебе лучше забыть как о кошмарном сне…»
«Согласен»
«Я рада. На завтрашнее утро я закажу чартер – неохота возиться с регулярными рейсами, да и давно хотела на Гольфстриме полетать – и в Техас. Благо денег теперь у нас обоих – хоть залейся. Хочу пройтись по территории Техасского университета. Зайти в церковь, где ты крестился. В другую – где ты переходил в католичество. Даже в стрип-бары, в которые ты ходил, когда в университете учился…»
Я пожал плечами. «Эти девочки-танцовщицы мне жизнь спасли. И рассудок. Когда всем остальным пофиг было. Включая церковь»
«Обычное дело» - усмехнулась Рахиль. «Вот поэтому-то я столь негативно и отношусь к любой organized religion. Любой. Ибо фарисеи они все. В самом негативном значении этого слова»
«В своих статьях, письмах, рассказах» - медленно произнесла израильтянка, «ты постоянно повторяешь одну и ту же важнейшую мысль. Любовь – самая могущественная сила во Вселенной. Я с этим полностью согласна. Если это настоящая Любовь, конечно»
И добавила: «Моя - настоящая».