23 сентября 1943 года
Концлагерь СС Аушвиц-Биркенау, гау Верхняя Силезия
Его время было не просто дорого, а баснословно дорого, ибо инфернальный доктор Крюгер и его банда в любой момент могли выкинуть… точнее, втащить в наш мир нечто совершенно неописуемое (и даже немыслимое).
Однако Колокольцев просто не мог вернуться в Берлин из этой преисподней без хотя бы троих спасённых (до пяти, если с двумя маленькими детьми). Поэтому и отправился на перрон вокзала смерти – проводить собственную селекцию.
И быстро нашёл тех, кого хотел – ещё вполне молодую маму с двумя дочками (на вид примерно восьми и двенадцати лет). Младшая держала на руках неведомо как выжившую… кошку.
Неведомо как потому, что Колокольцев доподлинно знал, что марсельские евреи были арестованы ещё 24 января во время грандиозной облавы оккупантов и местной полиции и с тех пор содержались в концлагерях (последним был печально знаменитый Дранси).
А в этих условиях и детям-то выжить было непросто… не говоря уже о кошке. Тем более, в течение девяти месяцев…
Он указал своему помощнику – гауптшарфюреру Хельмуту Штифтеру на трио плюс животное: «Маму с дочками и кошкой немедленно ко мне…»
Безжалостно растолкав обречённых, гауптшарфюрер выполнил приказ. И тут же получил второй: «Помыть, переодеть в чистое, пусть врач осмотрит – и в мой закуток…». Которым был безжалостно отжатый им домик в городке СС.
И тут же поправился: «Постой, давай сюда ещё вот эту…». И указал на неотмирного вида девушку. Ибо младшая и на коленях у мамы до Берлина долетит – а девушка очень напомнила ему Хельгу Лауэри, которую он летом сорокового тоже спас от газовой камеры – только Акции Т4 в Бранденбурге.
После того, как Штифтер отбыл выполнять приказ, Колокольцев подозвал к себе второго помощника – обершарфюрера Герберта Розегерра и осведомился:
«Знаешь, где обитает доктор Менгеле?». Обершарфюрер кивнул: «Да, конечно – Белого Ангела здесь все знают…»
«Белого Ангела?» - удивился Колокольцев. Розегерр объяснил: «Он очень заботливо относится к детям в лагере, приносит им еду, сладости, подарки всякие… они и дали ему это прозвище…»
И зашагал в направлении медсанчасти лагеря.
Привратники Сатаны
-
RolandVT
- Posts: 22722
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 414 times
- Been thanked: 5365 times
-
RolandVT
- Posts: 22722
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 414 times
- Been thanked: 5365 times
Белый Ангел
23 сентября 1943 года
Концлагерь СС Аушвиц-Биркенау, гау Верхняя Силезия
Доктор медицины и антропологии Йозеф Менгеле оказался в высшей степени элегантным человек лет тридцати или около того, облачённым в просто идеально сидевшую на нём фельдграу ваффен-СС.
И весьма похожим на Вальтера Шелленберга, который, собственно, и заварил всю эту кашу. С подачи Шарлотты Корде, о существовании которой начальник VI управления РСХА явно был ни сном, ни духом.
Железный крест второго и первого класса, медаль «Зимнее сражение на Востоке», крест «За военные заслуги», нагрудный знак «За ранение» … в общем, на Восточном фронте «добрый доктор» явно не ограничивался чисто медицинскими обязанностями.
Они обменялись обязательным для членов НСДАП и СС нацистским приветствием (Колокольцев вяло и неохотно, Менгеле энергично, но без фанатизма), после чего прошли в типа гостиную типа НИИ и опустились в роскошные кожаные кресла. Отжатых у какого-то еврея – к гадалке не ходи.
Колокольцев официально представился и не столько попросил, сколько приказал – ибо имело на это полное право: «Расскажите мне о себе…»
Ибо ему было очень интересно, почему инфернальный доктор Крюгер выбрал себе в партнёры именно Белого Ангела.
И добавил: «… только как есть – а не официальную версию…»
Менгеле кивнул: «Официально я являюсь главврачом цыганского сублагеря, но ан самом деле, с 24 мая, когда меня перевели в Аушвиц, я возглавляю внутренний медицинский НИИ, которого официально не существует…»
Что-то Колокольцеву это напоминало. Белый Ангел продолжал:
«… и который занимается разработкой препаратов, позволяющих полностью восстанавливаться после ранений и прочих повреждений, которые ныне являются несовместимыми с жизнью. Ожоги, разрывы внутренних органов, переломы и всё такое прочее… всё остальное лишь дымовая завеса, прикрытие…»
Колокольцев немедленно вспомнил, где он видел фамилию «доброго доктора». Почти два года назад в Das Schwarze Korps («Чёрный корпус»). Официальной еженедельной бесплатной газете СС, главным редактором которой был ныне оберштурмбанфюрер СС Гюнтер д’Алкен – хороший знакомый Колокольцева с его ещё журналистского прошлого.
В этой газете была опубликована статья, которая рассказывала о героическом поступке тогда ещё оберштурмфюрера СС Йозефа Менгеле - врача сапёрного батальона 5-й танковой дивизии СС «Викинг».
Прямо на его глазах в один из танков (Panzer-IV) попал снаряд и танк загорелся. Люки заклинило (такое бывает) и весь экипаж сгорел бы заживо, если бы рядом не оказался Менгеле.
Рискуя жизнью (баки могли взорваться в любой момент), он взломал замки и вытащил из танка двоих танкистов. За этот подвиг он получил звание гауптштурмфюрера СС и Железный крест 1-го класса.
Крест второго класса у него уже был – за то, что он принял на себя командование ротой СС (он был единственным оставшимся в живых офицером), и, по сути, спас её от полного уничтожения противником.
Менгеле продолжал: «Очень быстро выяснилось, что достижение этой цели невозможно без понимания пределов человеческой выносливости. И в смысле повреждений – и в смысле боли…»
Колокольцев мгновенно понял, почему доктор Крюгер обратился именно к Менгеле с предложением о партнёрстве. Однако нужно было ещё прояснить несколько немаловажных деталей.
Поэтому он осведомился: «Доктор Крюгер попросил доступ к результатам Ваших исследований и разрешения присутствовать при опытах по определению этих пределов… в обмен на что?»
Белый Ангел спокойно ответил: «Для меня это очень выгодное партнёрство... было. Для определения этих пределов необходимы глубокие знания в области психологии боли – а у меня и близко нет таких специалистов…»
«Доктор Шварцкопф дал от ворот поворот?» - усмехнулся Колокольцев.
Доктор Вернер Шварцкопф был, пожалуй, крупнейшим специалистом Европы в области психологии боли. Менгеле покачал головой: «Я навёл о нём справки и быстро понял, что к нему и близко с этим подходить нельзя. С лестницы спустит»
Что было чистой правдой.
«Было?» - осведомился Колокольцев. Белый Ангел грустно вздохнул:
«В самом начале июля доктор Крюгер бесследно исчез. Все мои попытки связаться с ним были неудачными… его даже лагерное гестапо найти не смогло…»
«Ты хорошо успел его узнать?» - осведомился Колокольцев. Менгеле пожал плечами: «Как профессионала – да… как личность не уверен, хотя кое-что узнал, конечно… мы очень плотно месяц общались…»
Колокольцев вздохнул – и задал экзистенциальный вопрос:
«Он способен поставить себе цель добиться власти над миром – и всерьёз заняться её достижением?»
Белый Ангел изумлённо посмотрел на него и уверенно покачал головой:
«Не его масштаб совсем – он для этого слишком мелкая сошка по менталитету. У меня не здесь не ахти какой НИИ, но даже до меня ему бесконечно далеко»
«Он может быть инструментом в руках тех, кто стремится к власти над миром?» - осведомился Колокольцев. Менгеле уверенно кивнул: «У меня сразу сложилось впечатление, что он выполняет чьё-то задание… думаю, так оно и есть…»
«Мысли есть, кто это может быть в рейхе?» - быстро спросил Колокольцев.
Белый Ангел снова покачал головой: «Ни малейших. Это политика… очень большая политика – а я всего лишь врач и антрополог…»
«А кто финансирует твои исследования?» - осведомился Колокольцев.
«Люфтваффе» - спокойно ответил Менгеле. «Насколько мне известно, они финансируют почти все такие исследования в рейхе. Танкисты немного подкидывают… в смысле, генеральная инспекция панцерваффе, пожарные, медицинская служба ваффен-СС…»
Колокольцев поблагодарил совсем недоброго доктора – и протянул ему визитку с рабочим телефоном: «Если что вспомнишь, сразу звони – там отвечают 24/7…»
Менгеле визитку взял – после чего неожиданно произнёс: «Приглашаю тебя поприсутствовать при моих болевых экспериментах над женщинами…»
«С чего ты взял, что меня это интересует?» - удивился Колокольцев. Хотя у него действительно мелькнула такая мысль… и даже больше, чем мелькнула.
«По твоей реакции, когда я сообщил, чем тут занимаюсь» - спокойно ответил Белый Ангел. «Я не психолог, но не сомневаюсь, что ты регулярно бьёшь… и вообще истязаешь и жену, и любовниц. По их же просьбе, разумеется…»
Сделал многозначительную паузу – и продолжил: «По понятным причинам, я хорошо знаком с мазохизмом и мазохистками – они все хотят, чтобы их довели до реального предела выносливости к боли. Реального, а не психологического…»
«Без комментариев» - отрезал Колокольцев. И покинул НИИ имени Менгеле.
Через полтора часа его Тайфун пробежался по взлётной полосе краковского аэродрома, ласточкой взмыл в ночное небо, уверенно набрал высоту и взял курс на Берлин. На борту, помимо Колокольцева, находились четыре реинкарнации: Маши, Даши (целых две), кошки Глаши и Хельги Лауэри.
Концлагерь СС Аушвиц-Биркенау, гау Верхняя Силезия
Доктор медицины и антропологии Йозеф Менгеле оказался в высшей степени элегантным человек лет тридцати или около того, облачённым в просто идеально сидевшую на нём фельдграу ваффен-СС.
И весьма похожим на Вальтера Шелленберга, который, собственно, и заварил всю эту кашу. С подачи Шарлотты Корде, о существовании которой начальник VI управления РСХА явно был ни сном, ни духом.
Железный крест второго и первого класса, медаль «Зимнее сражение на Востоке», крест «За военные заслуги», нагрудный знак «За ранение» … в общем, на Восточном фронте «добрый доктор» явно не ограничивался чисто медицинскими обязанностями.
Они обменялись обязательным для членов НСДАП и СС нацистским приветствием (Колокольцев вяло и неохотно, Менгеле энергично, но без фанатизма), после чего прошли в типа гостиную типа НИИ и опустились в роскошные кожаные кресла. Отжатых у какого-то еврея – к гадалке не ходи.
Колокольцев официально представился и не столько попросил, сколько приказал – ибо имело на это полное право: «Расскажите мне о себе…»
Ибо ему было очень интересно, почему инфернальный доктор Крюгер выбрал себе в партнёры именно Белого Ангела.
И добавил: «… только как есть – а не официальную версию…»
Менгеле кивнул: «Официально я являюсь главврачом цыганского сублагеря, но ан самом деле, с 24 мая, когда меня перевели в Аушвиц, я возглавляю внутренний медицинский НИИ, которого официально не существует…»
Что-то Колокольцеву это напоминало. Белый Ангел продолжал:
«… и который занимается разработкой препаратов, позволяющих полностью восстанавливаться после ранений и прочих повреждений, которые ныне являются несовместимыми с жизнью. Ожоги, разрывы внутренних органов, переломы и всё такое прочее… всё остальное лишь дымовая завеса, прикрытие…»
Колокольцев немедленно вспомнил, где он видел фамилию «доброго доктора». Почти два года назад в Das Schwarze Korps («Чёрный корпус»). Официальной еженедельной бесплатной газете СС, главным редактором которой был ныне оберштурмбанфюрер СС Гюнтер д’Алкен – хороший знакомый Колокольцева с его ещё журналистского прошлого.
В этой газете была опубликована статья, которая рассказывала о героическом поступке тогда ещё оберштурмфюрера СС Йозефа Менгеле - врача сапёрного батальона 5-й танковой дивизии СС «Викинг».
Прямо на его глазах в один из танков (Panzer-IV) попал снаряд и танк загорелся. Люки заклинило (такое бывает) и весь экипаж сгорел бы заживо, если бы рядом не оказался Менгеле.
Рискуя жизнью (баки могли взорваться в любой момент), он взломал замки и вытащил из танка двоих танкистов. За этот подвиг он получил звание гауптштурмфюрера СС и Железный крест 1-го класса.
Крест второго класса у него уже был – за то, что он принял на себя командование ротой СС (он был единственным оставшимся в живых офицером), и, по сути, спас её от полного уничтожения противником.
Менгеле продолжал: «Очень быстро выяснилось, что достижение этой цели невозможно без понимания пределов человеческой выносливости. И в смысле повреждений – и в смысле боли…»
Колокольцев мгновенно понял, почему доктор Крюгер обратился именно к Менгеле с предложением о партнёрстве. Однако нужно было ещё прояснить несколько немаловажных деталей.
Поэтому он осведомился: «Доктор Крюгер попросил доступ к результатам Ваших исследований и разрешения присутствовать при опытах по определению этих пределов… в обмен на что?»
Белый Ангел спокойно ответил: «Для меня это очень выгодное партнёрство... было. Для определения этих пределов необходимы глубокие знания в области психологии боли – а у меня и близко нет таких специалистов…»
«Доктор Шварцкопф дал от ворот поворот?» - усмехнулся Колокольцев.
Доктор Вернер Шварцкопф был, пожалуй, крупнейшим специалистом Европы в области психологии боли. Менгеле покачал головой: «Я навёл о нём справки и быстро понял, что к нему и близко с этим подходить нельзя. С лестницы спустит»
Что было чистой правдой.
«Было?» - осведомился Колокольцев. Белый Ангел грустно вздохнул:
«В самом начале июля доктор Крюгер бесследно исчез. Все мои попытки связаться с ним были неудачными… его даже лагерное гестапо найти не смогло…»
«Ты хорошо успел его узнать?» - осведомился Колокольцев. Менгеле пожал плечами: «Как профессионала – да… как личность не уверен, хотя кое-что узнал, конечно… мы очень плотно месяц общались…»
Колокольцев вздохнул – и задал экзистенциальный вопрос:
«Он способен поставить себе цель добиться власти над миром – и всерьёз заняться её достижением?»
Белый Ангел изумлённо посмотрел на него и уверенно покачал головой:
«Не его масштаб совсем – он для этого слишком мелкая сошка по менталитету. У меня не здесь не ахти какой НИИ, но даже до меня ему бесконечно далеко»
«Он может быть инструментом в руках тех, кто стремится к власти над миром?» - осведомился Колокольцев. Менгеле уверенно кивнул: «У меня сразу сложилось впечатление, что он выполняет чьё-то задание… думаю, так оно и есть…»
«Мысли есть, кто это может быть в рейхе?» - быстро спросил Колокольцев.
Белый Ангел снова покачал головой: «Ни малейших. Это политика… очень большая политика – а я всего лишь врач и антрополог…»
«А кто финансирует твои исследования?» - осведомился Колокольцев.
«Люфтваффе» - спокойно ответил Менгеле. «Насколько мне известно, они финансируют почти все такие исследования в рейхе. Танкисты немного подкидывают… в смысле, генеральная инспекция панцерваффе, пожарные, медицинская служба ваффен-СС…»
Колокольцев поблагодарил совсем недоброго доктора – и протянул ему визитку с рабочим телефоном: «Если что вспомнишь, сразу звони – там отвечают 24/7…»
Менгеле визитку взял – после чего неожиданно произнёс: «Приглашаю тебя поприсутствовать при моих болевых экспериментах над женщинами…»
«С чего ты взял, что меня это интересует?» - удивился Колокольцев. Хотя у него действительно мелькнула такая мысль… и даже больше, чем мелькнула.
«По твоей реакции, когда я сообщил, чем тут занимаюсь» - спокойно ответил Белый Ангел. «Я не психолог, но не сомневаюсь, что ты регулярно бьёшь… и вообще истязаешь и жену, и любовниц. По их же просьбе, разумеется…»
Сделал многозначительную паузу – и продолжил: «По понятным причинам, я хорошо знаком с мазохизмом и мазохистками – они все хотят, чтобы их довели до реального предела выносливости к боли. Реального, а не психологического…»
«Без комментариев» - отрезал Колокольцев. И покинул НИИ имени Менгеле.
Через полтора часа его Тайфун пробежался по взлётной полосе краковского аэродрома, ласточкой взмыл в ночное небо, уверенно набрал высоту и взял курс на Берлин. На борту, помимо Колокольцева, находились четыре реинкарнации: Маши, Даши (целых две), кошки Глаши и Хельги Лауэри.
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 22722
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 414 times
- Been thanked: 5365 times
С точностью до наоборот
24 сентября 1943 года
Берлин, Великогерманский рейх
Ночное зрение у Колокольцева было почти как у кошки (спасибо Преображению и инструкторам учебки ИНО ОГПУ); на его Тайфуне было установлено дополнительное навигационное оборудование (спасибо рейхсмаршалу Герингу), поэтому ночные полёты для него проблемой не были.
Он приземлился на берлинском аэродроме Темпельхоф, где его уже встречали, ибо он сделал два важных звонка ещё из Аушвица. Машу, Дашу (в двух экземплярах), и кошку Глашу - на самом деле их звали Катаржина, Анеля, Беата и Бланка (хотя кошка была рыжая) - он сдал сотрудникам ЕМК Гмбх, а за реинкарнацией Хельги Лауэри (её настоящее имя было Божена Новак) прибыла, понятное дело, Марта Эрлих.
И увезла почему-то совершенно ничему не удивившуюся девушку (ей тоже было семнадцать, как и Хельге в сороковом) на Виллу Вевельсбург. В параллельный мир, в котором – и только в котором – ассимилированной полукровке будет достаточно комфортно.
Судя по именам, они все были ассимилированными еврейками или полукровками, что не спасло бы их от газовой камеры (успев сбежать во Францию из Лодзи, они лишь сменили бы газваген Хелмно на Циклон Б в Аушвице), если бы не своевременное вмешательство Колокольцева.
Ночные гости его не побеспокоили, поэтому он принял душ и завалился спать (Ирма по-прежнему работала в Кёльне). Проснувшись ни свет ни заря (четырёх часов сна ему хватило), он сделал зарядку, принял душ, побрился… и понял, что его изначальная версия соответствовала реальности с точностью до наоборот.
Изначально он полагал, что мегаломаньяк Зигмунд Крюгер использовал любителей оккульта с глубокими карманами (во многих смыслах), чтобы профинансировать захват власти над миром.
Однако после разговора с Менгеле он понял, что дело обстояло ровно наоборот – это доктора Крюгера использовал тот, кто стремился к мировому господству. Финансировавшие Институт Грюна на эту роль не подходили – финансист, промышленник и крупный торговец были птицами совсем не того полёта.
Это мог быть только очень богатый силовик-мегаломаньяк… но в СС таких не было (он бы знал), а вермахт в этом плане был не его территорией совсем. Поэтому он дождался начала рабочего дня – и позвонил профессионалу.
Начальнику IV управления РСХА (гестапо) группенфюреру СС Генриху Мюллеру.
Берлин, Великогерманский рейх
Ночное зрение у Колокольцева было почти как у кошки (спасибо Преображению и инструкторам учебки ИНО ОГПУ); на его Тайфуне было установлено дополнительное навигационное оборудование (спасибо рейхсмаршалу Герингу), поэтому ночные полёты для него проблемой не были.
Он приземлился на берлинском аэродроме Темпельхоф, где его уже встречали, ибо он сделал два важных звонка ещё из Аушвица. Машу, Дашу (в двух экземплярах), и кошку Глашу - на самом деле их звали Катаржина, Анеля, Беата и Бланка (хотя кошка была рыжая) - он сдал сотрудникам ЕМК Гмбх, а за реинкарнацией Хельги Лауэри (её настоящее имя было Божена Новак) прибыла, понятное дело, Марта Эрлих.
И увезла почему-то совершенно ничему не удивившуюся девушку (ей тоже было семнадцать, как и Хельге в сороковом) на Виллу Вевельсбург. В параллельный мир, в котором – и только в котором – ассимилированной полукровке будет достаточно комфортно.
Судя по именам, они все были ассимилированными еврейками или полукровками, что не спасло бы их от газовой камеры (успев сбежать во Францию из Лодзи, они лишь сменили бы газваген Хелмно на Циклон Б в Аушвице), если бы не своевременное вмешательство Колокольцева.
Ночные гости его не побеспокоили, поэтому он принял душ и завалился спать (Ирма по-прежнему работала в Кёльне). Проснувшись ни свет ни заря (четырёх часов сна ему хватило), он сделал зарядку, принял душ, побрился… и понял, что его изначальная версия соответствовала реальности с точностью до наоборот.
Изначально он полагал, что мегаломаньяк Зигмунд Крюгер использовал любителей оккульта с глубокими карманами (во многих смыслах), чтобы профинансировать захват власти над миром.
Однако после разговора с Менгеле он понял, что дело обстояло ровно наоборот – это доктора Крюгера использовал тот, кто стремился к мировому господству. Финансировавшие Институт Грюна на эту роль не подходили – финансист, промышленник и крупный торговец были птицами совсем не того полёта.
Это мог быть только очень богатый силовик-мегаломаньяк… но в СС таких не было (он бы знал), а вермахт в этом плане был не его территорией совсем. Поэтому он дождался начала рабочего дня – и позвонил профессионалу.
Начальнику IV управления РСХА (гестапо) группенфюреру СС Генриху Мюллеру.
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 22722
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 414 times
- Been thanked: 5365 times
Совет профессионала
24 сентября 1943 года
Берлин, Великогерманский рейх
Генрих Мюллер был ровесником рейхсфюрера (чуть старше) – он родился 28 апреля 1900 года в Мюнхене в католической семье... бывшего чиновника жандармерии (как говорится, кто бы сомневался).
Юный Генрих был прилежным учеником, однако его классный руководитель нашёл его избалованным, подозрительным и склонным к вранью. Просто идеальные качества для будущего карьериста-чиновника... и шефа тайной политической полиции.
Окончив восьмой класс школы в 1914 году, он, как ни странно, не стал учиться дальше (хотя способности очень даже позволяли), а пошёл работать... учеником-подмастерьем на авиационный завод в Мюнхене. Видимо, из похвального стремления к финансовой независимости и самостоятельности.
Но грянула война, а Мюллер уже тогда был горячим патриотом и Баварии, и Германской империи. Поэтому, ещё не достигнув и восемнадцати, он 11 июня 1917 года записался добровольцем в баварскую армию.
Причём не куда-нибудь, а в авиацию – наглядно продемонстрировав, что безбашенного авантюризма ему было не занимать. Ибо любой самолёт того времени был деревянно-полотняной этажеркой, которую можно было легко сбить одной (!!) зажигательной пулей самой обычной пехотной винтовки. А к тому времени передовая была буквально напичкана зенитными пулемётами, да и зенитные орудия уже имели место быть.
Мюллер оказался «авантюристом в квадрате», ибо первое время летал... на самолёте-корректировщике артиллерийского огня. А это смертники однозначно. Как он умудрился выжить – не знает, наверное, даже он сам.
Возможно потому, что его вовремя заметило начальство... и перевело в лётчики-бомбардировщики. Впрочем, его авантюризм никуда не делся – незадолго до окончания войны он... совершил налёт на Париж. В одиночку.
Подобного рода эскапады в кайзеровской армии ценились, поэтому неудивительно, что Мюллер был награждён Железным крестом второго и первого классов, а также баварским Орденом за военные заслуги (в те годы Бавария была полунезависимым королевством в составе Второго рейха). За полгода. В семнадцать лет.
В РСХА не без оснований поговаривали, что именно лётные подвиги (самые настоящие, без иронии) Генриха Мюллера впоследствии сподвигли его шефа Рейнгарда Гейдриха на почти двухлетнюю службу в люфтваффе.
Однако, на Западном фронте Германия Великую войну в конечном итоге проиграла, и вице-фельдфебель Мюллер после вынужденной демобилизации предсказуемо вернулся в гражданскую авиацию (небо, оно такое – не отпускает).
До ноября 1919 года Мюллер работал на неприметной (и совершенно бесперспективной) должности экспедитора при мюнхенской инспекции по аэронавигации... но потом, видимо, отцовские гены взяли своё.
Ибо в конце 1919 года Мюллер поступил на службу в уголовную полицию Мюнхена в качестве помощника детектива. В мюнхенском Крипо (криминальной полиции, то есть) он проработал аж десять лет, после чего его перевели на работу в политическую полицию – формально в отдел уголовной полиции, который занимался «красными экстремистами».
Сиречь коммунистами. Назначение это состоялось случайным образом, ибо Генриху Мюллеру было глубоко фиолетово, кого ловить – хоть красных, хоть коричневых; хоть коммунистов, хоть национал-социалистов.
Несмотря на шесть лет верной службы нацистской Германии, в 1939 году на собеседовании при приёме в НСДАП (он был членом СС, не будучи членом партии) он честно сообщил гауляйтеру Берлина Геббельсу, что ему по-прежнему абсолютно всё равно, какому режиму служить и кого ловить.
«По крайней мере, честно» - буркнул Геббельс. И подписал заявление Мюллера о приёме в партию. Которое его (на шестой раз) наконец-то заставили подписать. По слухам, чуть ли не лично фюрер...
Говорили, что Мюллер играет в шахматы чуть ли не на гроссмейстерском уровне. Колокольцев в шахматы играть не только не любил, но и вообще не умел (к великому огорчению его мамы, которая и великого Капабланку заставила бы изрядно с ней повозиться), поэтому проверить это был не в состоянии.
А вот что Мюллер восхищался Сталиным и его ОГПУ/НКВД/ГУГБ (а также лично Лаврентием Павловичем Берией), ему было хорошо известно. Как и то, что восхищение это было совершенно по делу (он был близко знаком и даже не раз работал с обоими с 1938 года).
Колокольцев Генриха Мюллера несколько недолюбливал, считая (не без основания) прусским служакой без воображения. Чувство было взаимным – Мюллер считал Колокольцева (точнее, конечно, фон Таубе) выскочкой, авантюристом... да и вообще донельзя мутным персонажем.
Мутным потому, что все его попытки выяснить, откуда «загадочный Роланд» свалился на его голову (в дела гестапо личный помощник Гиммлера вмешивался регулярно и бесцеремонно), были безжалостно пресечены лично рейхсфюрером. Что Мюллера, мягко говоря, не порадовало совсем.
Его отношение к Колокольцеву несколько смягчилось лишь после Ванзейской конференции (Третьей Ванзейской, если быть точным), на которой группенфюрер был участником, а тогда ещё штандартенфюрер фон Таубе наблюдателем... непонятно от кого (памятуя прошлую взбучку от шефа, Мюллер на этот раз даже не попытался выяснить, от кого именно).
Смягчилось потому, что отношение обоих у происходившему было примерно одинаковым. И тот, и другой считали операцию по истреблению евреев Европы не только чудовищным преступлением (к этому уже привыкли – ибо экзистенциальная война).
Но и совершенно бессмысленным уничтожением ценнейшего человеческого материала (особенно учитывая его просто жуткую нехватку). Не говоря уже о просто ужасающем расточительстве важнейших ресурсов – людей, транспорта, угля и так далее.
Они были не единственными «диссидентами» на этой конференции – впоследствии сформировался целый «клуб диссидентов по еврейскому вопросу». В весьма представительно составе – помимо личного помощника рейхсфюрера СС и (на минуточку) шефа гестапо, в него входил Вильгельм Штуккарт (статс-секретарь МВД и ... автор антисемитских Нюрнбергских расовых законов).
А также Эрих Нойман (заместитель Геринга в его ипостаси «председателя нацистского Госплана» и де-факто министра экономики) и Фридрих Критцингер (зам руководителя Имперской канцелярии – «параллельного правительства» рейха). И даже Генрих Гиммлер (курячий фермер всегда курячий фермер)
Толку от их «диссидентства» было, правда, ровно ноль. Ибо стараниями Рейнгарда Гейдриха, Освальда Поля и примкнувшего к ним Мартина Бормана «машина Катастрофы» так завертелась ещё в середине октября 1941 года, что остановить её не могли даже столь влиятельные персонажи в Третьем рейхе.
Всё, что смог сделать Мюллер – это в некотором роде самоустраниться от всего этого кошмара, спихнув массовые убийства сначала на Одило Глобочника (начальника СС и полиции в польском округе Люблин), а потом на начальника «еврейского отдела» гестапо (IV-B4) Адольфа Эйхмана. Ну, и начальников СС и полиции на соответствующих территориях, разумеется.
Благо массовыми расстрелами евреев занимались эйнзацгруппы СД, а истреблением евреев в лагерях смерти - Главное административно-хозяйственное управление СС (SS-WVHA) и начальники СС и полиции.
Никоим образом Мюллеру не подчинявшиеся – первые подчинялись непосредственно Гейдриху (после его смерти – непосредственно рейхсфюреру СС), второе же было параллельной РСХА структурой (в ранге Главного управления) и, таким образом, тоже подчинялось напрямую Гиммлеру. Как и Глобочник и прочие начальники СС и полиции.
Это крайнее нежелание пачкать руки в крови было, разумеется, достойно определённого уважения (учитывая, мягко говоря, небольшой выбор вариантов поведения для чиновников Третьего рейха – особенно служб безопасности).
Вежливо поздоровавшись (никакого Хайль Гитлер – и тот, и другой официальное нацистское приветствие – по разным причинам – не жаловали), Колокольцев проинформировал своего в некотором роде очень малого шефа (Колокольцев был начальником совершенно секретного отдела IV-H, организационно входившего в структуру гестапо), что прибудет к нему вот прямо сейчас.
Ибо к шефу гестапо у него было дело особой, чрезвычайной важности для рейха, причём не терпевшее даже минимального отлагательства. Что было правдой.
«Как будто у тебя бывают другие» - буркнул Мюллер. «Жду». И повесил трубку.
Ибо имевшийся у Колокольцева мандат Гиммлера требовал от подчинявшегося организационно рейхсфюреру Мюллера бросить всё и выполнять приказ (если называть вещи своими именами) его личного помощника.
Шеф гестапо внимательно выслушал Колокольцева и усмехнулся: «Ну кто бы сомневался… это мы тут мелочёвку ловим, которая всего-навсего фюрера хочет свергнуть – а ты ловишь злодеев, которым власть над целым миром подавай…»
«А если серьёзно?» - осведомился Колокольцев. Ибо почувствовал.
«Если серьёзно» - спокойно ответил Мюллер, «то есть ещё одна очень важная деталь. Он не просто хочет власти над миром; он считает себя Помазанником Божьим, у которого такое право есть по рождению…»
«Ты знаешь, кто это?» - изумился Колокольцев. Шеф гестапо кивнул:
«Под твоё описание – с моим дополнением - подходит один-единственный человек в вермахте… вообще в рейхе»
Мюллер обладал фотографической памятью (положение обязывает), и потому знал наизусть чуть ли не всю картотеку гестапо. И потому продолжил:
«Его зовут Георг фон Гогенберг – полковник генштаба… причём, по отзывам, блестящий штабист – вполне может и захват всего мира спланировать; унаследовал от отца огромное состояние; женат на дочери психиатра Курта Гангхофера… который, скорее всего, его и свёл с доктором Крюгером…»
О докторе Гангхофере Колокольцев слышал от доктора Шварцкопфа. Мнение которого о коллеге было… неоднозначным.
Шеф гестапо продолжал: «Всерьёз интересуется оккультом… даже слишком серьёзно…». Колокольцев усмехнулся: «Ибо поэтому он до сих пор не получил генерала… хотя, по идее, уже давно пора?».
Мюллер кивнул: «И поэтому тоже… хотя и не только»
Колокольцев удивлённо посмотрел на него. Шеф гестапо ответил загадочно:
«Об этом чуть позже». И продолжил: «По неясной причине, он считает себя одним из рода Гогенбергов. Насколько обоснованно считает, я не знаю – я не специалист в генеалогии… но он искренне в это верит…»
«Почему это так важно - его принадлежность к роду Гогенбергов?» - спросил Колокольцев. Мюллер объяснил:
«Гогенберги - старшая морганатическая ветвь Габсбург-Лотарингского дома, идущая от австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда и его неравнородной супруги Софии Гогенберг, убитых в Сараево летом 1914 года. После брака Франца Фердинанда и Софии Хотек в 1900 году император Франц Иосиф возродил для неё древний габсбургский титул светлейшей княгини Гогенберг, дозволив передать этот титул будущим детям»
Колокольцев сразу всё понял – ибо по диплому МГУ был всё-таки историком. Ибо Габсбург-Лотарингский дом — императорская династия Европы, члены которой были потомками Франца I и великой Марии Терезии.
Они были императорами Священной Римской империи, затем Австрии и Австро-Венгрии с 1765 по 1918 годы. Для Колокольцева (и для полковника Георга фон Гогенберга) важнейшее значение имело первое. Ибо – хоть и с огромной натяжкой – давало основание считать себя вправе управлять всем миром.
Шеф гестапо предсказуемо предложил: «Пойдём погуляем…»
Вероятность прослушки его кабинета была практически нулевой, однако паранойя при его службе была неизбежна. Поэтому Колокольцев кивнул.
Когда они вышли из здания штаб-квартиры РСХА (и гестапо) и отошли на расстояние, недосягаемое для посторонних ушей, Мюллер совершенно обыденным тоном продолжил:
«По слухам — это только слухи, так что никаких мер я предпринять не могу…»
Ибо вермахт обладал в рейхе достаточной властью, чтобы защищать своих от гестапо. А чтобы открыть официальное расследование в отношении полковника генштаба, необходимы были очень серьёзные основания. Которых не было.
«… сентябрьский заговор 1938 года с целью свержения режима был полностью спланирован полковником… тогда ещё подполковником Георгом фон Гогенбергом. Которого впоследствии заговорщики изгнали из своих рядов…»
Сделал гейдриховскую паузу – и закончил: «… ибо всерьёз опасались, что в своём стремлении к власти над миром он их всех под себя подомнёт…». Кивнул Колокольцеву - и откланялся.
Берлин, Великогерманский рейх
Генрих Мюллер был ровесником рейхсфюрера (чуть старше) – он родился 28 апреля 1900 года в Мюнхене в католической семье... бывшего чиновника жандармерии (как говорится, кто бы сомневался).
Юный Генрих был прилежным учеником, однако его классный руководитель нашёл его избалованным, подозрительным и склонным к вранью. Просто идеальные качества для будущего карьериста-чиновника... и шефа тайной политической полиции.
Окончив восьмой класс школы в 1914 году, он, как ни странно, не стал учиться дальше (хотя способности очень даже позволяли), а пошёл работать... учеником-подмастерьем на авиационный завод в Мюнхене. Видимо, из похвального стремления к финансовой независимости и самостоятельности.
Но грянула война, а Мюллер уже тогда был горячим патриотом и Баварии, и Германской империи. Поэтому, ещё не достигнув и восемнадцати, он 11 июня 1917 года записался добровольцем в баварскую армию.
Причём не куда-нибудь, а в авиацию – наглядно продемонстрировав, что безбашенного авантюризма ему было не занимать. Ибо любой самолёт того времени был деревянно-полотняной этажеркой, которую можно было легко сбить одной (!!) зажигательной пулей самой обычной пехотной винтовки. А к тому времени передовая была буквально напичкана зенитными пулемётами, да и зенитные орудия уже имели место быть.
Мюллер оказался «авантюристом в квадрате», ибо первое время летал... на самолёте-корректировщике артиллерийского огня. А это смертники однозначно. Как он умудрился выжить – не знает, наверное, даже он сам.
Возможно потому, что его вовремя заметило начальство... и перевело в лётчики-бомбардировщики. Впрочем, его авантюризм никуда не делся – незадолго до окончания войны он... совершил налёт на Париж. В одиночку.
Подобного рода эскапады в кайзеровской армии ценились, поэтому неудивительно, что Мюллер был награждён Железным крестом второго и первого классов, а также баварским Орденом за военные заслуги (в те годы Бавария была полунезависимым королевством в составе Второго рейха). За полгода. В семнадцать лет.
В РСХА не без оснований поговаривали, что именно лётные подвиги (самые настоящие, без иронии) Генриха Мюллера впоследствии сподвигли его шефа Рейнгарда Гейдриха на почти двухлетнюю службу в люфтваффе.
Однако, на Западном фронте Германия Великую войну в конечном итоге проиграла, и вице-фельдфебель Мюллер после вынужденной демобилизации предсказуемо вернулся в гражданскую авиацию (небо, оно такое – не отпускает).
До ноября 1919 года Мюллер работал на неприметной (и совершенно бесперспективной) должности экспедитора при мюнхенской инспекции по аэронавигации... но потом, видимо, отцовские гены взяли своё.
Ибо в конце 1919 года Мюллер поступил на службу в уголовную полицию Мюнхена в качестве помощника детектива. В мюнхенском Крипо (криминальной полиции, то есть) он проработал аж десять лет, после чего его перевели на работу в политическую полицию – формально в отдел уголовной полиции, который занимался «красными экстремистами».
Сиречь коммунистами. Назначение это состоялось случайным образом, ибо Генриху Мюллеру было глубоко фиолетово, кого ловить – хоть красных, хоть коричневых; хоть коммунистов, хоть национал-социалистов.
Несмотря на шесть лет верной службы нацистской Германии, в 1939 году на собеседовании при приёме в НСДАП (он был членом СС, не будучи членом партии) он честно сообщил гауляйтеру Берлина Геббельсу, что ему по-прежнему абсолютно всё равно, какому режиму служить и кого ловить.
«По крайней мере, честно» - буркнул Геббельс. И подписал заявление Мюллера о приёме в партию. Которое его (на шестой раз) наконец-то заставили подписать. По слухам, чуть ли не лично фюрер...
Говорили, что Мюллер играет в шахматы чуть ли не на гроссмейстерском уровне. Колокольцев в шахматы играть не только не любил, но и вообще не умел (к великому огорчению его мамы, которая и великого Капабланку заставила бы изрядно с ней повозиться), поэтому проверить это был не в состоянии.
А вот что Мюллер восхищался Сталиным и его ОГПУ/НКВД/ГУГБ (а также лично Лаврентием Павловичем Берией), ему было хорошо известно. Как и то, что восхищение это было совершенно по делу (он был близко знаком и даже не раз работал с обоими с 1938 года).
Колокольцев Генриха Мюллера несколько недолюбливал, считая (не без основания) прусским служакой без воображения. Чувство было взаимным – Мюллер считал Колокольцева (точнее, конечно, фон Таубе) выскочкой, авантюристом... да и вообще донельзя мутным персонажем.
Мутным потому, что все его попытки выяснить, откуда «загадочный Роланд» свалился на его голову (в дела гестапо личный помощник Гиммлера вмешивался регулярно и бесцеремонно), были безжалостно пресечены лично рейхсфюрером. Что Мюллера, мягко говоря, не порадовало совсем.
Его отношение к Колокольцеву несколько смягчилось лишь после Ванзейской конференции (Третьей Ванзейской, если быть точным), на которой группенфюрер был участником, а тогда ещё штандартенфюрер фон Таубе наблюдателем... непонятно от кого (памятуя прошлую взбучку от шефа, Мюллер на этот раз даже не попытался выяснить, от кого именно).
Смягчилось потому, что отношение обоих у происходившему было примерно одинаковым. И тот, и другой считали операцию по истреблению евреев Европы не только чудовищным преступлением (к этому уже привыкли – ибо экзистенциальная война).
Но и совершенно бессмысленным уничтожением ценнейшего человеческого материала (особенно учитывая его просто жуткую нехватку). Не говоря уже о просто ужасающем расточительстве важнейших ресурсов – людей, транспорта, угля и так далее.
Они были не единственными «диссидентами» на этой конференции – впоследствии сформировался целый «клуб диссидентов по еврейскому вопросу». В весьма представительно составе – помимо личного помощника рейхсфюрера СС и (на минуточку) шефа гестапо, в него входил Вильгельм Штуккарт (статс-секретарь МВД и ... автор антисемитских Нюрнбергских расовых законов).
А также Эрих Нойман (заместитель Геринга в его ипостаси «председателя нацистского Госплана» и де-факто министра экономики) и Фридрих Критцингер (зам руководителя Имперской канцелярии – «параллельного правительства» рейха). И даже Генрих Гиммлер (курячий фермер всегда курячий фермер)
Толку от их «диссидентства» было, правда, ровно ноль. Ибо стараниями Рейнгарда Гейдриха, Освальда Поля и примкнувшего к ним Мартина Бормана «машина Катастрофы» так завертелась ещё в середине октября 1941 года, что остановить её не могли даже столь влиятельные персонажи в Третьем рейхе.
Всё, что смог сделать Мюллер – это в некотором роде самоустраниться от всего этого кошмара, спихнув массовые убийства сначала на Одило Глобочника (начальника СС и полиции в польском округе Люблин), а потом на начальника «еврейского отдела» гестапо (IV-B4) Адольфа Эйхмана. Ну, и начальников СС и полиции на соответствующих территориях, разумеется.
Благо массовыми расстрелами евреев занимались эйнзацгруппы СД, а истреблением евреев в лагерях смерти - Главное административно-хозяйственное управление СС (SS-WVHA) и начальники СС и полиции.
Никоим образом Мюллеру не подчинявшиеся – первые подчинялись непосредственно Гейдриху (после его смерти – непосредственно рейхсфюреру СС), второе же было параллельной РСХА структурой (в ранге Главного управления) и, таким образом, тоже подчинялось напрямую Гиммлеру. Как и Глобочник и прочие начальники СС и полиции.
Это крайнее нежелание пачкать руки в крови было, разумеется, достойно определённого уважения (учитывая, мягко говоря, небольшой выбор вариантов поведения для чиновников Третьего рейха – особенно служб безопасности).
Вежливо поздоровавшись (никакого Хайль Гитлер – и тот, и другой официальное нацистское приветствие – по разным причинам – не жаловали), Колокольцев проинформировал своего в некотором роде очень малого шефа (Колокольцев был начальником совершенно секретного отдела IV-H, организационно входившего в структуру гестапо), что прибудет к нему вот прямо сейчас.
Ибо к шефу гестапо у него было дело особой, чрезвычайной важности для рейха, причём не терпевшее даже минимального отлагательства. Что было правдой.
«Как будто у тебя бывают другие» - буркнул Мюллер. «Жду». И повесил трубку.
Ибо имевшийся у Колокольцева мандат Гиммлера требовал от подчинявшегося организационно рейхсфюреру Мюллера бросить всё и выполнять приказ (если называть вещи своими именами) его личного помощника.
Шеф гестапо внимательно выслушал Колокольцева и усмехнулся: «Ну кто бы сомневался… это мы тут мелочёвку ловим, которая всего-навсего фюрера хочет свергнуть – а ты ловишь злодеев, которым власть над целым миром подавай…»
«А если серьёзно?» - осведомился Колокольцев. Ибо почувствовал.
«Если серьёзно» - спокойно ответил Мюллер, «то есть ещё одна очень важная деталь. Он не просто хочет власти над миром; он считает себя Помазанником Божьим, у которого такое право есть по рождению…»
«Ты знаешь, кто это?» - изумился Колокольцев. Шеф гестапо кивнул:
«Под твоё описание – с моим дополнением - подходит один-единственный человек в вермахте… вообще в рейхе»
Мюллер обладал фотографической памятью (положение обязывает), и потому знал наизусть чуть ли не всю картотеку гестапо. И потому продолжил:
«Его зовут Георг фон Гогенберг – полковник генштаба… причём, по отзывам, блестящий штабист – вполне может и захват всего мира спланировать; унаследовал от отца огромное состояние; женат на дочери психиатра Курта Гангхофера… который, скорее всего, его и свёл с доктором Крюгером…»
О докторе Гангхофере Колокольцев слышал от доктора Шварцкопфа. Мнение которого о коллеге было… неоднозначным.
Шеф гестапо продолжал: «Всерьёз интересуется оккультом… даже слишком серьёзно…». Колокольцев усмехнулся: «Ибо поэтому он до сих пор не получил генерала… хотя, по идее, уже давно пора?».
Мюллер кивнул: «И поэтому тоже… хотя и не только»
Колокольцев удивлённо посмотрел на него. Шеф гестапо ответил загадочно:
«Об этом чуть позже». И продолжил: «По неясной причине, он считает себя одним из рода Гогенбергов. Насколько обоснованно считает, я не знаю – я не специалист в генеалогии… но он искренне в это верит…»
«Почему это так важно - его принадлежность к роду Гогенбергов?» - спросил Колокольцев. Мюллер объяснил:
«Гогенберги - старшая морганатическая ветвь Габсбург-Лотарингского дома, идущая от австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда и его неравнородной супруги Софии Гогенберг, убитых в Сараево летом 1914 года. После брака Франца Фердинанда и Софии Хотек в 1900 году император Франц Иосиф возродил для неё древний габсбургский титул светлейшей княгини Гогенберг, дозволив передать этот титул будущим детям»
Колокольцев сразу всё понял – ибо по диплому МГУ был всё-таки историком. Ибо Габсбург-Лотарингский дом — императорская династия Европы, члены которой были потомками Франца I и великой Марии Терезии.
Они были императорами Священной Римской империи, затем Австрии и Австро-Венгрии с 1765 по 1918 годы. Для Колокольцева (и для полковника Георга фон Гогенберга) важнейшее значение имело первое. Ибо – хоть и с огромной натяжкой – давало основание считать себя вправе управлять всем миром.
Шеф гестапо предсказуемо предложил: «Пойдём погуляем…»
Вероятность прослушки его кабинета была практически нулевой, однако паранойя при его службе была неизбежна. Поэтому Колокольцев кивнул.
Когда они вышли из здания штаб-квартиры РСХА (и гестапо) и отошли на расстояние, недосягаемое для посторонних ушей, Мюллер совершенно обыденным тоном продолжил:
«По слухам — это только слухи, так что никаких мер я предпринять не могу…»
Ибо вермахт обладал в рейхе достаточной властью, чтобы защищать своих от гестапо. А чтобы открыть официальное расследование в отношении полковника генштаба, необходимы были очень серьёзные основания. Которых не было.
«… сентябрьский заговор 1938 года с целью свержения режима был полностью спланирован полковником… тогда ещё подполковником Георгом фон Гогенбергом. Которого впоследствии заговорщики изгнали из своих рядов…»
Сделал гейдриховскую паузу – и закончил: «… ибо всерьёз опасались, что в своём стремлении к власти над миром он их всех под себя подомнёт…». Кивнул Колокольцеву - и откланялся.
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 22722
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 414 times
- Been thanked: 5365 times
По обоим пунктам
24 сентября 1943 года
Берлин, Великогерманский рейх
Информация, полученная от шефа гестапо, была ценнейшей – однако нуждалась в независимом подтверждении. Причём по обоим пунктам. Подтвердить её Колокольцеву мог только один человек – которому он и позвонил.
Вильгельм Франц Канарис родился в первый день 1887 года в Аплербеке, пригороде Дортмунда в семье управляющего металлургическим заводом Карла Канариса (он был младшим из троих детей). Дед адмирала, Иоганн Йозеф Канарис, считается одним из пионеров промышленности в Рурской области.
Старший брат Вильгельма Карл-Август пошёл по стопам отца и деда и в конечном итоге стал генеральным директором локомотивного и машиностроительного завода Хеншель.
А вот Вильгельма с детства тянуло к морю. Возможно, сработала другая генетическая память - он считал себя родственником Константина Канариса (греческого адмирала, героя войны за независимость Греции, политика, премьер-министра независимой Греции).
Однако после начала Второй Великой войны он резко поменял свою родословную – теперь он утверждал, что в действительности его предки были выходцами из Северной Италии по фамилии Канариси, которые в XVII веке переселились в Германию и приняли лютеранство.
Колокольцев доподлинно знал, что это радикальное изменение было сделано в угоду политической конъюнктуре - Германия была союзником Италии, воевавшей против Греции.
В апреле 1905 года Канарис вступил в ряды военно-морского флота кадетом на учебном корабле «Штайн». Окончил Морской кадетский корпус в Киле. С 1907 года служил на крейсере «Бремен», который совершил турне по странам Южной Америки и побывал с визитом в США.
С января 1910 года — второй вахтенный начальник на миноносце «V-162», с октября 1911 по март 1915 года служил на лёгком крейсере «Дрезден», участвовал в Коронельском и Фолклендском сражениях с англичанами.
После гибели «Дрездена» в сражении у острова Мас-а-Тьерра был интернирован в Чили с марта по август 1915 года. В августе 1915 года бежал из лагеря для интернированных лиц, в октябре того же года вернулся в Германию (из Чили!), где ему было присвоено звание капитан-лейтенанта.
С 1916 года по заданию германской разведки организовал снабжение германских подводных лодок с территории нейтральных Испании и Португалии… а потом и сам перешёл в подводники.
Командовал подлодкой U-16 с 2 июня 1917 года по 11 сентября 1917 года; с ноября 1917 года — командир транспортной подводной лодки UC-27, с января 1918 года — подводной лодки U-34, с мая 1918 года — командной лодки UB-128. За боевые заслуги был награждён Железными крестами 1-го и 2-го класса.
С 1919 года — адъютант военного министра Густава Носке. С февраля того же года служит в ВМФ Веймарской республики (рейхсмарине). С июня 1923 года — старший помощник на учебном крейсере «Берлин». Там он служил вместе с Рейнхардом Гейдрихом и стал наставником последнего.
В мае 1924 года направлен с секретной миссией на Дальний Восток для организации строительства в Японии подводных лодок для Германии, которой по условиям Версальского мира было запрещено их иметь.
С октября 1924 года — начальник сектора подготовительно-мобилизационных работ в отделе флота при Главном командовании ВМС. Участвовал в тайном вооружении германских ВМС. С помощью созданной ещё во время войны агентурной сети наладил тайное размещение заказов для ВМС в Испании.
Тесно сотрудничал с испанскими спецслужбами, в 1928 году организовал подписание «Соглашения о взаимных отношениях между полицейскими управлениями Испании и Германии». Через Канариса было организовано обучение немецких лётчиков в Испанском Марокко.
С октября 1926 года — референт при начальнике штаба ВМС. В июне 1928 года удалён из Главного командования и назначен старшим помощником командира линейного корабля «Шлезиен».
С сентября 1930 года — начальник штаба базы ВМС «Нордзее» в городе Вильгельмсхафен на Северном море. 1 октября 1931 года получил звание капитана цур зее. С сентября 1932 года — командир линейного корабля «Шлезиен». В сентябре 1933 года переведён на пост коменданта крепости Свинемюнде.
Первого января 1935 года, в свой сорок восьмой день рождения, Вильгельм Канарис был назначен начальником военной разведки и контрразведки (абвера). Четыре месяца спустя ему было присвоено звание контр-адмирала.
В феврале 1938 года после создания Верховного командования вермахта (ОКВ) назначен руководителем Управленческой группы по общим вопросам - ему переданы отделы абвера, тыла и пенсионного обеспечения. Однако с июня 1938 года он снова руководил только абвером.
Первого апреля 1938 года ему было присвоено очередное звание – вице-адмирала; а в свой 53-й день рождения он стал полным адмиралом. В 1940 году получил сведения о планах Великобритании по захвату норвежских портов; эта информация, переданная командованию германского флота, дала возможность вермахту быстро осуществить оккупацию Норвегии.
Канарис, как и подавляющее число военнослужащих Кригсмарине, не был национал-социалистом. Его идеалом была конституционная монархия (в стиле Второго рейха) … максимум сильная президентская республика. Которая отличалась от предыдущего варианта разве что (относительно) периодической сменяемостью высшего руководителя страны.
Поэтому к Фюрерштаату (как и к идеологии национал-социализма) он относился, мягко говоря, без особого восторге. А к преследованию евреев вообще крайне негативно. Поэтому предсказуемо поддержал своего подчинённого Ханса Остера в его усилиях по спасению максимального количества евреев.
Он лично спас от уничтожения более пятисот евреев, переправив их за пределы рейха (в основном в Испанию и Португалию) как агентов абвера. Среди спасённых им евреев был духовный лидер иудаистского религиозного течения любавических хасидов (Хабад) Йосеф Ицхок Шнеерсон, вывезенный офицерами абвера в начале 1940 года из Варшавы в Берлин, а оттуда в Ригу и далее через Швецию в США.
В этих операциях он никогда не работал напрямую с Колокольцевым (последнему это было без надобности – его партнёром был Остер, второй человек в абвере). Но они знали о деятельности друг друга – и безмерно уважали друг друга.
К 1938 году ему стало окончательно ясно, что дело идёт (в том числе, и стараниями фюрера) не просто ко Великой войне, а к грандиозной бойне. Которая запросто может стать для Германии невиданной в её истории катастрофой.
Он был убеждённейшим противником большевизма (очень странно было бы, если бы он им не был), но считал (по мнению Колокольцева, ошибочно), что остановить Сталина можно мирными средствами.
Сформировав настолько мощную коалицию в составе Германии, Великобритании, Франции, Италии, Польши и Чехословакии, что вторжение в Европу станет для Красного Тамерлана самоубийством. При Гитлере у власти это было невозможно.
Поэтому Канарис активно поддержал Сентябрьский заговор 1938 года, целью которого было свержение гитлеровского режима, дабы не допустить вторжения в Чехословакию – и последующей неизбежной Великой Войны.
Колокольцев придерживался прямо противоположного мнения – он считал и аннексию Чехословакии, и аншлюс Австрии, и оккупацию Польши, и вторжение в СССР единственным способом спасти Европу от уничтожения большевистскими ордами (и, в конечном итоге, оказался прав).
Поэтому он (через Его Святейшество Пия XI) надавил на Муссолини, тот вмешался в процесс; в результате было подписано Мюнхенское соглашение… а Колокольцев и Остер (как ни странно) стали близкими друзьями. О чём Канарису было, разумеется, прекрасно известно.
В 1942 году положение Канариса пошатнулось после провала операций «Боярышник» (восстание в Южной Африке), «Тигр» (афгано-индийский конфликт), «Шамиль» (восстание на Кавказе) и других.
А в сорок третьем гестапо всерьёз взялось за расследование дела о подозрительной переправке абвером евреев за границу… в результате положение Канариса (у которого не было «крыши» в лице рейхсфюрера, который, к тому же, видел в адмирале нежелательного конкурента в этой области) пошатнулось ещё сильнее.
Поэтому Колокольцев позвонил адмиралу по прямому номеру из таксофона и использовал эзопов язык (ибо вероятность прослушки была высокой). Когда Канарис ответил, Колокольцев представился:
«С Вами говорит друг попавшего в беду Вашего хорошего знакомого. Мне очень нужна Ваша помощь в очень важном для Германии деле. Предлагаю встретиться прямо сейчас у главного входа в парке имени четвёртой улицы…»
В парке Тиргартен – ибо Тиргартенштрассе, 4. Адмирал спокойно ответил: «Буду через полчаса…». И повесил трубку.
Когда они встретились (оба были в штатском, дабы не привлекать излишнего внимания), Канарис с уважением пожал руку Колокольцеву и вздохнул:
«В первую очередь, хочу Вас поблагодарить за Ханса. Если бы не Вы, болтаться бы ему сейчас в проволочной петле…»
Согласно приказу фюрера, изменников рейху вешали в проволочной петле на крюке из мясных туш. Гитлер ошибочно считал, что это максимально продлевает мучения приговорённого.
Это была большая ошибка – хотя смерть действительно наступала лишь через 20-30 минут (после 5-7 минут при short drop в верёвочной петле), висельник (вешали только мужчин – женщин гильотинировали) терял сознание за то же время, что и в петле из верёвки. Поэтому для него никакой разницы не было.
В 1943 году гестапо занялось делом о переправке евреев в Швейцарию под видом агентов военной разведки; при этом эмигрирующие евреи получали значительные суммы в валюте (официальным обоснованием этих действий было то, что агентов за границу без денег не отправляют).
Сотрудники абвера, в связи с этим, были обвинены в незаконном переводе валюты за границу. В рамках этого дела 5 апреля 1943 был арестован связанный с Остером сотрудник абвера Ханс фон Донаньи, причём Остер вначале неудачно пытался помешать аресту, а затем сделал попытку скрыть компрометирующие документы, которые Донаньи не успел уничтожить.
В тот же день Остер был (предсказуемо) отстранён от занимаемой должности. Затем его обвинили в принятии на работу в абвер «неблагонадёжного» религиозного деятеля Дитриха Бонхёффера.
Результатом расследования стало увольнение Остера с военной службы. Генерал поселился в Дрездене, где находился под контролем гестапо, что сделало невозможным продолжение его активной антинацистской деятельности.
Мюллер хотел копать и далее – и неизбежно докопался бы до участия Остера в Сентябрьском заговоре… а Донаньи в неудачном покушении на фюрера в марте 1943 года (бомба в самолёте Гитлера не сработала), но тут вмешался Колокольцев.
Он заявил, что оба представляют ценность для его отдела борьбы с паранормальным противником – в результате Остера оставили в покое, а Донаньи выпустили… и тоже оставили в покое. В абвер, разумеется, не вернули.
Колокольцев пожал плечами: «Всегда пожалуйста». И грустно добавил: «Чует моё сердце, петлю он таки заработает. Я его конечно, вытащу – я друзей в беде не бросаю, но…». Он обречённо махнул рукой – ибо как в воду глядел…
«Я тебя внимательно слушаю» - вежливо произнёс шеф абвера.
Колокольцев осторожно произнёс: «До меня дошли слухи, что известное Вам сентябрьское мероприятие было полностью спланирована подполковником Георгом фон Гогенбергом. Которого впоследствии изгнали из стройных рядов единомышленников – ибо он настолько помешан на обретении власти над всем миром, что был твёрдо намерен и их под себя подмять…». И добавил: «Мне нужно Ваше Да или Нет…»
Канарис, который был по уши в Сентябрьском заговоре, спокойно кивнул:
«Да по обоим пунктам… только надо ещё добавить его помешательство на оккульте. Такое помешательство, что мы всерьёз забеспокоились, не утратил ли он рассудок…». Колокольцев удовлетворённо кивнул и задал следующий вопрос:
«Продвижение по службе и в звании заблокировано по той же причине?»
Адмирал кивнул: «Именно так. Он, конечно, блестящий штабист – но продвигать помешанного на оккульте мегаломаньяка себе дороже выйдет…»
Что ещё и обозлило полковника на весь мир… совсем гремучая смесь. Колокольцев задал последний экзистенциальный вопрос: «С женским полом как у него?». Канарис усмехнулся: «Казанова par excellence. Сорок пять лет, богат, манеры аристократа… ни одной приличной юбки не пропускает…»
Его визави кивнул – ибо теперь точно знал, как отловить полковника и заставить его говорить. Поблагодарил адмирала – и отбыл на свою виллу.
Где его ожидал в высшей степени дорогой и ценный гость.
Берлин, Великогерманский рейх
Информация, полученная от шефа гестапо, была ценнейшей – однако нуждалась в независимом подтверждении. Причём по обоим пунктам. Подтвердить её Колокольцеву мог только один человек – которому он и позвонил.
Вильгельм Франц Канарис родился в первый день 1887 года в Аплербеке, пригороде Дортмунда в семье управляющего металлургическим заводом Карла Канариса (он был младшим из троих детей). Дед адмирала, Иоганн Йозеф Канарис, считается одним из пионеров промышленности в Рурской области.
Старший брат Вильгельма Карл-Август пошёл по стопам отца и деда и в конечном итоге стал генеральным директором локомотивного и машиностроительного завода Хеншель.
А вот Вильгельма с детства тянуло к морю. Возможно, сработала другая генетическая память - он считал себя родственником Константина Канариса (греческого адмирала, героя войны за независимость Греции, политика, премьер-министра независимой Греции).
Однако после начала Второй Великой войны он резко поменял свою родословную – теперь он утверждал, что в действительности его предки были выходцами из Северной Италии по фамилии Канариси, которые в XVII веке переселились в Германию и приняли лютеранство.
Колокольцев доподлинно знал, что это радикальное изменение было сделано в угоду политической конъюнктуре - Германия была союзником Италии, воевавшей против Греции.
В апреле 1905 года Канарис вступил в ряды военно-морского флота кадетом на учебном корабле «Штайн». Окончил Морской кадетский корпус в Киле. С 1907 года служил на крейсере «Бремен», который совершил турне по странам Южной Америки и побывал с визитом в США.
С января 1910 года — второй вахтенный начальник на миноносце «V-162», с октября 1911 по март 1915 года служил на лёгком крейсере «Дрезден», участвовал в Коронельском и Фолклендском сражениях с англичанами.
После гибели «Дрездена» в сражении у острова Мас-а-Тьерра был интернирован в Чили с марта по август 1915 года. В августе 1915 года бежал из лагеря для интернированных лиц, в октябре того же года вернулся в Германию (из Чили!), где ему было присвоено звание капитан-лейтенанта.
С 1916 года по заданию германской разведки организовал снабжение германских подводных лодок с территории нейтральных Испании и Португалии… а потом и сам перешёл в подводники.
Командовал подлодкой U-16 с 2 июня 1917 года по 11 сентября 1917 года; с ноября 1917 года — командир транспортной подводной лодки UC-27, с января 1918 года — подводной лодки U-34, с мая 1918 года — командной лодки UB-128. За боевые заслуги был награждён Железными крестами 1-го и 2-го класса.
С 1919 года — адъютант военного министра Густава Носке. С февраля того же года служит в ВМФ Веймарской республики (рейхсмарине). С июня 1923 года — старший помощник на учебном крейсере «Берлин». Там он служил вместе с Рейнхардом Гейдрихом и стал наставником последнего.
В мае 1924 года направлен с секретной миссией на Дальний Восток для организации строительства в Японии подводных лодок для Германии, которой по условиям Версальского мира было запрещено их иметь.
С октября 1924 года — начальник сектора подготовительно-мобилизационных работ в отделе флота при Главном командовании ВМС. Участвовал в тайном вооружении германских ВМС. С помощью созданной ещё во время войны агентурной сети наладил тайное размещение заказов для ВМС в Испании.
Тесно сотрудничал с испанскими спецслужбами, в 1928 году организовал подписание «Соглашения о взаимных отношениях между полицейскими управлениями Испании и Германии». Через Канариса было организовано обучение немецких лётчиков в Испанском Марокко.
С октября 1926 года — референт при начальнике штаба ВМС. В июне 1928 года удалён из Главного командования и назначен старшим помощником командира линейного корабля «Шлезиен».
С сентября 1930 года — начальник штаба базы ВМС «Нордзее» в городе Вильгельмсхафен на Северном море. 1 октября 1931 года получил звание капитана цур зее. С сентября 1932 года — командир линейного корабля «Шлезиен». В сентябре 1933 года переведён на пост коменданта крепости Свинемюнде.
Первого января 1935 года, в свой сорок восьмой день рождения, Вильгельм Канарис был назначен начальником военной разведки и контрразведки (абвера). Четыре месяца спустя ему было присвоено звание контр-адмирала.
В феврале 1938 года после создания Верховного командования вермахта (ОКВ) назначен руководителем Управленческой группы по общим вопросам - ему переданы отделы абвера, тыла и пенсионного обеспечения. Однако с июня 1938 года он снова руководил только абвером.
Первого апреля 1938 года ему было присвоено очередное звание – вице-адмирала; а в свой 53-й день рождения он стал полным адмиралом. В 1940 году получил сведения о планах Великобритании по захвату норвежских портов; эта информация, переданная командованию германского флота, дала возможность вермахту быстро осуществить оккупацию Норвегии.
Канарис, как и подавляющее число военнослужащих Кригсмарине, не был национал-социалистом. Его идеалом была конституционная монархия (в стиле Второго рейха) … максимум сильная президентская республика. Которая отличалась от предыдущего варианта разве что (относительно) периодической сменяемостью высшего руководителя страны.
Поэтому к Фюрерштаату (как и к идеологии национал-социализма) он относился, мягко говоря, без особого восторге. А к преследованию евреев вообще крайне негативно. Поэтому предсказуемо поддержал своего подчинённого Ханса Остера в его усилиях по спасению максимального количества евреев.
Он лично спас от уничтожения более пятисот евреев, переправив их за пределы рейха (в основном в Испанию и Португалию) как агентов абвера. Среди спасённых им евреев был духовный лидер иудаистского религиозного течения любавических хасидов (Хабад) Йосеф Ицхок Шнеерсон, вывезенный офицерами абвера в начале 1940 года из Варшавы в Берлин, а оттуда в Ригу и далее через Швецию в США.
В этих операциях он никогда не работал напрямую с Колокольцевым (последнему это было без надобности – его партнёром был Остер, второй человек в абвере). Но они знали о деятельности друг друга – и безмерно уважали друг друга.
К 1938 году ему стало окончательно ясно, что дело идёт (в том числе, и стараниями фюрера) не просто ко Великой войне, а к грандиозной бойне. Которая запросто может стать для Германии невиданной в её истории катастрофой.
Он был убеждённейшим противником большевизма (очень странно было бы, если бы он им не был), но считал (по мнению Колокольцева, ошибочно), что остановить Сталина можно мирными средствами.
Сформировав настолько мощную коалицию в составе Германии, Великобритании, Франции, Италии, Польши и Чехословакии, что вторжение в Европу станет для Красного Тамерлана самоубийством. При Гитлере у власти это было невозможно.
Поэтому Канарис активно поддержал Сентябрьский заговор 1938 года, целью которого было свержение гитлеровского режима, дабы не допустить вторжения в Чехословакию – и последующей неизбежной Великой Войны.
Колокольцев придерживался прямо противоположного мнения – он считал и аннексию Чехословакии, и аншлюс Австрии, и оккупацию Польши, и вторжение в СССР единственным способом спасти Европу от уничтожения большевистскими ордами (и, в конечном итоге, оказался прав).
Поэтому он (через Его Святейшество Пия XI) надавил на Муссолини, тот вмешался в процесс; в результате было подписано Мюнхенское соглашение… а Колокольцев и Остер (как ни странно) стали близкими друзьями. О чём Канарису было, разумеется, прекрасно известно.
В 1942 году положение Канариса пошатнулось после провала операций «Боярышник» (восстание в Южной Африке), «Тигр» (афгано-индийский конфликт), «Шамиль» (восстание на Кавказе) и других.
А в сорок третьем гестапо всерьёз взялось за расследование дела о подозрительной переправке абвером евреев за границу… в результате положение Канариса (у которого не было «крыши» в лице рейхсфюрера, который, к тому же, видел в адмирале нежелательного конкурента в этой области) пошатнулось ещё сильнее.
Поэтому Колокольцев позвонил адмиралу по прямому номеру из таксофона и использовал эзопов язык (ибо вероятность прослушки была высокой). Когда Канарис ответил, Колокольцев представился:
«С Вами говорит друг попавшего в беду Вашего хорошего знакомого. Мне очень нужна Ваша помощь в очень важном для Германии деле. Предлагаю встретиться прямо сейчас у главного входа в парке имени четвёртой улицы…»
В парке Тиргартен – ибо Тиргартенштрассе, 4. Адмирал спокойно ответил: «Буду через полчаса…». И повесил трубку.
Когда они встретились (оба были в штатском, дабы не привлекать излишнего внимания), Канарис с уважением пожал руку Колокольцеву и вздохнул:
«В первую очередь, хочу Вас поблагодарить за Ханса. Если бы не Вы, болтаться бы ему сейчас в проволочной петле…»
Согласно приказу фюрера, изменников рейху вешали в проволочной петле на крюке из мясных туш. Гитлер ошибочно считал, что это максимально продлевает мучения приговорённого.
Это была большая ошибка – хотя смерть действительно наступала лишь через 20-30 минут (после 5-7 минут при short drop в верёвочной петле), висельник (вешали только мужчин – женщин гильотинировали) терял сознание за то же время, что и в петле из верёвки. Поэтому для него никакой разницы не было.
В 1943 году гестапо занялось делом о переправке евреев в Швейцарию под видом агентов военной разведки; при этом эмигрирующие евреи получали значительные суммы в валюте (официальным обоснованием этих действий было то, что агентов за границу без денег не отправляют).
Сотрудники абвера, в связи с этим, были обвинены в незаконном переводе валюты за границу. В рамках этого дела 5 апреля 1943 был арестован связанный с Остером сотрудник абвера Ханс фон Донаньи, причём Остер вначале неудачно пытался помешать аресту, а затем сделал попытку скрыть компрометирующие документы, которые Донаньи не успел уничтожить.
В тот же день Остер был (предсказуемо) отстранён от занимаемой должности. Затем его обвинили в принятии на работу в абвер «неблагонадёжного» религиозного деятеля Дитриха Бонхёффера.
Результатом расследования стало увольнение Остера с военной службы. Генерал поселился в Дрездене, где находился под контролем гестапо, что сделало невозможным продолжение его активной антинацистской деятельности.
Мюллер хотел копать и далее – и неизбежно докопался бы до участия Остера в Сентябрьском заговоре… а Донаньи в неудачном покушении на фюрера в марте 1943 года (бомба в самолёте Гитлера не сработала), но тут вмешался Колокольцев.
Он заявил, что оба представляют ценность для его отдела борьбы с паранормальным противником – в результате Остера оставили в покое, а Донаньи выпустили… и тоже оставили в покое. В абвер, разумеется, не вернули.
Колокольцев пожал плечами: «Всегда пожалуйста». И грустно добавил: «Чует моё сердце, петлю он таки заработает. Я его конечно, вытащу – я друзей в беде не бросаю, но…». Он обречённо махнул рукой – ибо как в воду глядел…
«Я тебя внимательно слушаю» - вежливо произнёс шеф абвера.
Колокольцев осторожно произнёс: «До меня дошли слухи, что известное Вам сентябрьское мероприятие было полностью спланирована подполковником Георгом фон Гогенбергом. Которого впоследствии изгнали из стройных рядов единомышленников – ибо он настолько помешан на обретении власти над всем миром, что был твёрдо намерен и их под себя подмять…». И добавил: «Мне нужно Ваше Да или Нет…»
Канарис, который был по уши в Сентябрьском заговоре, спокойно кивнул:
«Да по обоим пунктам… только надо ещё добавить его помешательство на оккульте. Такое помешательство, что мы всерьёз забеспокоились, не утратил ли он рассудок…». Колокольцев удовлетворённо кивнул и задал следующий вопрос:
«Продвижение по службе и в звании заблокировано по той же причине?»
Адмирал кивнул: «Именно так. Он, конечно, блестящий штабист – но продвигать помешанного на оккульте мегаломаньяка себе дороже выйдет…»
Что ещё и обозлило полковника на весь мир… совсем гремучая смесь. Колокольцев задал последний экзистенциальный вопрос: «С женским полом как у него?». Канарис усмехнулся: «Казанова par excellence. Сорок пять лет, богат, манеры аристократа… ни одной приличной юбки не пропускает…»
Его визави кивнул – ибо теперь точно знал, как отловить полковника и заставить его говорить. Поблагодарил адмирала – и отбыл на свою виллу.
Где его ожидал в высшей степени дорогой и ценный гость.
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 22722
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 414 times
- Been thanked: 5365 times
Технические средства
24 сентября 1943 года
Берлин, Великогерманский рейх
Директор официально не существовавшего Института изучения оккультных наук Анненербе, СС-штандартенфюрер, доктор богословия Хайнц Грюн аж светился от удовольствия. Было совершенно очевидно, что он в высшей степени успешно выполнил как минимум одно поручение Колокольцева… хотя скорее оба.
О чём он немедленно и объявил хозяину дома (он не раз бывал в гостях у Колокольцева, поэтому и Гюнтер, и Эльза знали его в лицо – и потому впустили):
«Я выполнил оба твои задания. Собрал достаточно информации о деятельности Аттилы фон Салаи и нашёл наиболее подходящее Место Силы… ну или геопатогенную зону…»
Сделал многозначительную паузу и продолжил: «Что занятно, в обоих случаях всплыло одно и то же имя…»
«Георг фон Гогенберг?» - улыбнулся Колокольцев. «Ты что, ясновидящий?» - изумился доктор Грюн. И тут же махнул рукой: «Впрочем, о чём это я… после таких паранормальных дел, как у тебя, ещё и не такие способности появятся…»
Глубоко вздохнул – и продолжил:
«После изобретения патефона в 1907 году спиритуалисты, которые считали, что с духами умерших могут общаться медиумы, заинтересовались возможностями этой новой технологии для записи голосов бестелесных сущностей…»
Колокольцев кивнул: «… как они раньше пытались их сфотографировать…»
Доктор Грюн продолжил: «Эти идеи стали настолько популярны, что в интервью журналу Scientific American великого Томаса Эдисона попросили прокомментировать возможность использования его изобретений для общения с невидимыми, бестелесными, духовными сущностями».
«И что он ответил?» - в высшей степени заинтересованно спросил Колокольцев.
Хайнц Грюн вздохнул: «Он ответил, что поскольку эти сущности способны лишь на очень слабые воздействия, то чувствительное записывающее устройство даст больше шансов на общение с ними, чем медиумы, которые в то время использовали столы и спиритические доски…»
Колокольцев в общении с духами был не силён - он имел дело только с очень избранными сущностями тонкого мира: Богоматерью, Вальфрейей, святым Иннокентием III, Розой Фрумкиной, Абаддоном – а эти персонажи являлись и визуально тоже. Причём общались с ним совсем как люди…
Доктор Грюн продолжал: «Нет никаких свидетельств того, что сам Эдисон когда-либо разрабатывал устройство для таких целей… однако после того, как в начале этого века звукозапись получила широкое распространение, медиумы стали пытаться использовать эту технологию и для общения с мертвыми…»
«Однако получилось только у Аттилы фон Салаи» - задумчиво констатировал Колокольцев. Его визави кивнул: «К тому времени он уже довольно долго занимался фотографированием признаков – правда, с весьма переменным успехом. Однако решил попытаться использовать технологию звукозаписи…»
«… ибо был согласен с великим Эдисоном» - закончил за него Колокольцев.
Доктор Грюн кивнул и продолжил: «В начале 1941 года, когда США ещё были нейтральны, он попытался записать голоса мёртвых с помощью патефона на 78 оборотов в минуту, но безуспешно…»
«А потом он узнал о существовании Magnetophon K2» - задумчиво констатировал Колокольцев. «Узнал» - подтвердил директор Института. И продолжил:
«Чувствительность и качество записи были настолько несопоставимо выше, что Салаи сразу загорелся желанием приобрести такой аппарат. Проблема была в том, что его ещё нужно было адаптировать для его целей – а он и без того был игрушкой весьма недешёвой…»
«Понятно» - усмехнулся Колокольцев. «Желание было – денег не было…»
Доктор Грюн кивнул – и продолжил: «Он съездил в Германию, поговорил с техниками фирмы AEG, те посоветовали обратиться к Георгу фон Гогенбергу – он закупал у них магнитофоны для генштаба…»
«… и убедил фон Гогенберга профинансировать его работы…» - закончил за него Колокольцев. «Убедил» - подтвердил Хайнц Грюн. И продолжил:
«Салаи провел несколько сеансов записи с помощью сделанного на заказ аппарата, состоявшего из микрофона в изолированном корпусе, подключенного к внешнему записывающему устройству и динамику. Он заявил, что обнаружил на пленке множество звуков, которые не были слышны через динамик во время записи. Он считал, что эти звуки - голоса бестелесных сущностей…»
«А потом США вступили в войну…» - задумчиво протянул Колокольцев.
Доктор Грюн кивнул и продолжил: «Гогенберг свернул сотрудничество с теперь врагом… а в самом начале 1942 года заказал точно такой же комплект…»
Сделал небольшую паузу – и сбросил бомбу:
«… который распорядился доставить на объект, находящийся как раз в геопатогенной зоне в нашем списке…»
Берлин, Великогерманский рейх
Директор официально не существовавшего Института изучения оккультных наук Анненербе, СС-штандартенфюрер, доктор богословия Хайнц Грюн аж светился от удовольствия. Было совершенно очевидно, что он в высшей степени успешно выполнил как минимум одно поручение Колокольцева… хотя скорее оба.
О чём он немедленно и объявил хозяину дома (он не раз бывал в гостях у Колокольцева, поэтому и Гюнтер, и Эльза знали его в лицо – и потому впустили):
«Я выполнил оба твои задания. Собрал достаточно информации о деятельности Аттилы фон Салаи и нашёл наиболее подходящее Место Силы… ну или геопатогенную зону…»
Сделал многозначительную паузу и продолжил: «Что занятно, в обоих случаях всплыло одно и то же имя…»
«Георг фон Гогенберг?» - улыбнулся Колокольцев. «Ты что, ясновидящий?» - изумился доктор Грюн. И тут же махнул рукой: «Впрочем, о чём это я… после таких паранормальных дел, как у тебя, ещё и не такие способности появятся…»
Глубоко вздохнул – и продолжил:
«После изобретения патефона в 1907 году спиритуалисты, которые считали, что с духами умерших могут общаться медиумы, заинтересовались возможностями этой новой технологии для записи голосов бестелесных сущностей…»
Колокольцев кивнул: «… как они раньше пытались их сфотографировать…»
Доктор Грюн продолжил: «Эти идеи стали настолько популярны, что в интервью журналу Scientific American великого Томаса Эдисона попросили прокомментировать возможность использования его изобретений для общения с невидимыми, бестелесными, духовными сущностями».
«И что он ответил?» - в высшей степени заинтересованно спросил Колокольцев.
Хайнц Грюн вздохнул: «Он ответил, что поскольку эти сущности способны лишь на очень слабые воздействия, то чувствительное записывающее устройство даст больше шансов на общение с ними, чем медиумы, которые в то время использовали столы и спиритические доски…»
Колокольцев в общении с духами был не силён - он имел дело только с очень избранными сущностями тонкого мира: Богоматерью, Вальфрейей, святым Иннокентием III, Розой Фрумкиной, Абаддоном – а эти персонажи являлись и визуально тоже. Причём общались с ним совсем как люди…
Доктор Грюн продолжал: «Нет никаких свидетельств того, что сам Эдисон когда-либо разрабатывал устройство для таких целей… однако после того, как в начале этого века звукозапись получила широкое распространение, медиумы стали пытаться использовать эту технологию и для общения с мертвыми…»
«Однако получилось только у Аттилы фон Салаи» - задумчиво констатировал Колокольцев. Его визави кивнул: «К тому времени он уже довольно долго занимался фотографированием признаков – правда, с весьма переменным успехом. Однако решил попытаться использовать технологию звукозаписи…»
«… ибо был согласен с великим Эдисоном» - закончил за него Колокольцев.
Доктор Грюн кивнул и продолжил: «В начале 1941 года, когда США ещё были нейтральны, он попытался записать голоса мёртвых с помощью патефона на 78 оборотов в минуту, но безуспешно…»
«А потом он узнал о существовании Magnetophon K2» - задумчиво констатировал Колокольцев. «Узнал» - подтвердил директор Института. И продолжил:
«Чувствительность и качество записи были настолько несопоставимо выше, что Салаи сразу загорелся желанием приобрести такой аппарат. Проблема была в том, что его ещё нужно было адаптировать для его целей – а он и без того был игрушкой весьма недешёвой…»
«Понятно» - усмехнулся Колокольцев. «Желание было – денег не было…»
Доктор Грюн кивнул – и продолжил: «Он съездил в Германию, поговорил с техниками фирмы AEG, те посоветовали обратиться к Георгу фон Гогенбергу – он закупал у них магнитофоны для генштаба…»
«… и убедил фон Гогенберга профинансировать его работы…» - закончил за него Колокольцев. «Убедил» - подтвердил Хайнц Грюн. И продолжил:
«Салаи провел несколько сеансов записи с помощью сделанного на заказ аппарата, состоявшего из микрофона в изолированном корпусе, подключенного к внешнему записывающему устройству и динамику. Он заявил, что обнаружил на пленке множество звуков, которые не были слышны через динамик во время записи. Он считал, что эти звуки - голоса бестелесных сущностей…»
«А потом США вступили в войну…» - задумчиво протянул Колокольцев.
Доктор Грюн кивнул и продолжил: «Гогенберг свернул сотрудничество с теперь врагом… а в самом начале 1942 года заказал точно такой же комплект…»
Сделал небольшую паузу – и сбросил бомбу:
«… который распорядился доставить на объект, находящийся как раз в геопатогенной зоне в нашем списке…»
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 22722
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 414 times
- Been thanked: 5365 times
Место Силы
24 сентября 1943 года
Берлин, Великогерманский рейх
Биография берлинской геопатогенной зоны (где, видимо, и находилось капище доктора Крюгера) была практически точной копией парижской (там находился Приют Потрошителей) и ирландской (приют Магдалины в Киллили).
Первый был уничтожен 11 декабря 1941 года прямым попаданием новейшей (она только-только пошла в предсерийное производство) управляемой ракеты Хеншель-293 (спасибо рейхсмаршалу Герингу) … а вот приют в Ирландии Баронессе и её свите удалось каким-то образом очистить от скверны.
Колокольцев примерно представлял, каким – проболталась великая княжна Мария Николаевна Романова (она же профессор истории и археологии Дублинского университета Мария Нолан).
И потому твёрдо решил отловить Орлеанскую Деву и убедить её привести в действие заложенную ею ещё в ноябре сорок первого адскую машину в подвале приюта в Киллили. Ибо – с его кочки зрения – тонна гексогена для этого инфернального объекта – как раз то, что доктор прописал.
То, что биографии были практически идентичны, его не удивило – странным было бы как раз существенное отличие. Не удивило его и то, что прочитавшие ему лекции по истории соответствующих геопатогенных зон (чёрных Мест Силы) Николь Ру – она же великая княжна Ольга Николаевна Романова; эзотерик-любитель Эвлин Фицпатрик и директор Института изучения оккультных наук Анненербе доктор богословия Хайнц Грюн почерпнули эти сведения из одного и того же источника.
Этим источником была книга Хроники проклятых мест; автором её был некий Франсуа Базен, о котором Колокольцев никогда ничего не слышал (и не хотел слышать – и без него информации было слишком много).
Книга была издана небольшим тиражом – всего 500 экземпляров – в Париже в 1915 году; по словам Эвлин (сам Колокольцев эту книгу не читал и не собирался) автор почему-то люто возненавидел масонов, которых считал виновными во всех бедах нашего мира. В Главном управлении имперской безопасности Германии его бы приняли с распростёртыми объятиями… если бы знали о его существовании.
Ибо по совершенно неясной для Колокольцева причине, национал-социалисты считали масонов инструментом всемирного еврейского заговора с целью достижения господства еврейской расы над всем миром. Что чушь собачья – в большинстве своём масоны те ещё антисемиты.
О чём он неоднократно направлял меморандумы рейхсфюреру… только никто его не слушал. Поэтому осле того, как Гитлер сотоварищи пришли к власти в Германии в 1933 году, с масонами поступили как с политическими противниками НСДАП, хотя их реальное политическое влияние было невелико. Отправили в концлагеря СС и держали там, пока те не дали клятвенное обещания никогда больше ничем подобным не заниматься.
Масонские ложи были разогнаны, их имущество конфисковано, а в гестапо даже был создан специальный отдел, который ныне 3занимается борьбой с масонами. Реферат (подотдел) IV-B3, если быть более точным.
По словам мисс Фицпатрик, автор Хроник пытался притянуть масонов за уши ко всем проклятым местам, описанным в его книге, что зачастую было просто смешно. Однако истории всех трёх геопатогенных зон – в Париже, Киллили и близ Берлина – она находилась в двадцати километрах к югу от центра, он проследил довольно подробно – и с минимальными масонским флёром.
Доктор Хайнц Грюн вдохновенно приступил к лекции: «Согласно приведённой в Хрониках легенде, капище доктора Крюгера находится в существовавшем с незапамятных времён Месте Силы… причём демонической Силы…»
«Предположительно находится» - поправил его Колокольцев. Ибо ему всё же нужно было получить подтверждение от полковника Георга фон Гогенберга.
Директор Института кивнул и продолжил:
«… ибо, согласно той же легенде, в этом месте в незапамятные времена на Землю упал один из низвергнутых с небес падших ангелов…»
«Имя этого ангела Хроники не упоминают?» - быстро спросил Колокольцев.
«Асмодей» - бесстрастно ответил доктор богословия.
Что было весьма и весьма любопытно, ибо, согласно различным апокрифам (в частности, книге Товита) и Аггаде – это часть Талмуда, которая содержит поучения и афоризмы религиозно-этического характера, исторические предания и легенды, Асмодей не только демон разрушения (не только брака), но и… двойник царя иудейского, регулярно подменяющий его на престоле.
Более того, Асмодей (согласно легендам, сила стихийная, опасная, но не злая) вполне заслуживает титула демона Акаши. Ибо он якобы ежедневно присутствует как на лекциях небесной академии, так и на лекциях академий земных и судит о людях и предметах по их действительным свойствам, а не по тому, как они представляются глазам человеческим.
Согласно Аггаде, он знает не только прошлое и настоящее, но и наиболее вероятное будущее (точно знать будущее не может даже Господь Бог, ибо это нарушило бы фундаментальный принцип Свободы Воли человека). А именно эти сведения и содержатся в Акаши-библиотеке. То, что надо Крюгеру, в общем.
Будучи пленен, Асмодей указал Соломону, где найти волшебного червя Шамира, что неизвестно даже другим демонам, которые знают всякие тайны. Поэтому логично предположить, что ему известно местонахождение Ковчега Завета.
Доктор Грюн вдохновенно продолжал: «Согласно Хроникам после того, как восстание Будики было подавлено, а во многом инспирировавшие его друиды почти полностью были вырезаны римлянами, некоторым из жрецов удалось бежать на континент – на недоступную римлянам территорию…»
Во время битвы в Тевтобургском Лесу (культовое событие для национал-социалистов) в сентябре 9 года нашей эры, в результате неожиданного нападения германских повстанцев под предводительством Арминия на римскую армию в Германии во время её марша через лес находившиеся в её составе все три римских легиона были уничтожены, а римский командующий Квинтилий Вар погиб.
Это без преувеличения эпохальное сражение привело к освобождению Германии из-под власти Римской империи и стало началом длительной войны империи с германцами. В итоге германские земли сохранили независимость, а Рейн стал границей северо-восточных областей Римской империи.
Директор Института продолжал:
«Небольшое сообщество уцелевших друидов поселилось близ нынешнего Берлина, а в Месте Силы они воздвигли капище, в котором совершали человеческие жертвоприношения Эзусу, Таранису и Тевтату…»
Колокольцев снова кивнул, ибо хорошо знал, что друиды – кельтские языческие жрецы - считали, подобно карфагенянам и вообще финикийцам, что на помощь богов можно рассчитывать только после человеческого жертвоприношения соответствующему богу… сиречь демону.
Однако, в отличие от карфагенян (если, конечно, верить официальной истории кельтов вообще и друидов, в частности), друиды приносили в жертву исключительно взрослых.
Сначала в жертву приносились военнопленные (ничего подобного Женевской конвенции в те времена и близко не было); затем - преступники, а при отсутствии таковых — ни в чём не повинные люди обоего пола. Обречённых на приношение в жертву сжигали в клетке из ивовых прутьев, вешали на дереве, топили или забивали насмерть плетьми – в зависимости от того, кому приносилась жертва.
Доктор Грюн продолжал: «К VIII веку нашей эры христианство в Германии постепенно вытеснило язычество и стало господствующей религией. Этот процесс проходил вполне мирно… за исключением ряда эпизодов»
«Одним из которых стала ликвидация капища в данном Месте Силы» - закончил за него Колокольцев. Ибо слышал аналогичную историю уже дважды – в Париже и ирландском Киллили. Директор Института кивнул – и продолжил:
«Христианские фанатики жестоко расправились с друидами – примерно, как фанатики в Александрии с Гипатией, хотя там была совершенно иная ситуация…»
Глубоко и грустно вздохнул - и продолжил:
«Друиды были… по сути, растерзаны толпой христиан; их священные рощи вырублены; а капище сожжено вместе с телами друидов…»
Сделал многозначительную паузу – и предсказуемо продолжил:
«… а с его территорией поступили в точности как римляне с Карфагеном: перепахали… только залили освящённой водой, а не засыпали солью»
Колокольцев кивнул: «Чтобы заблокировать затаившееся в геопатогенной зоне Абсолютное Зло…»
«Именно так» - подтвердил доктор Грюн. И продолжил:
«На месте друидского капища – как это было принято в те времена для окончательного очищения территории – был возведён христианский храм. Правда, довольно быстро поползли слухи, что в этом храме творятся совсем не богоугодные дела… чуть ли не возобновились человеческие жертвоприношения»
Ибо энергетика падшего ангела – это вам не корова чихнула.
«… и его тоже сожгли» - закончил за него Колокольцев. И усмехнулся: «Причём подозреваю, что вместе с особо ревностными прихожанами…»
«Так оно и было… согласно Хроникам» - снова подтвердил доктор богословия. И продолжил: «Настоятель храма и его ближайшие помощники были сожжены публично – как еретики и дьяволопоклонники…»
Весьма редкое явление в те ещё весьма вегетарианские времена – повальная «охота на ведьм» начнётся лишь спустя несколько столетий.
Директор Института вдохновенно продолжил:
«Несколько столетий эта территория пустовала… а на рубеже тысячелетий на этом месте непонятно каким образом возник аж сразу целый женский монастырь имени святой Марии Египетской…»
Колокольцев уже слышал эту историю – причём аж дважды. Однако прерывать богослова не стал – и выслушал в третий. Попутно отметив про себя, что впервые об этой святой узнал из немецкого источника - в поэме Гёте Фауст она была одной из трех святых, которые молили Деву Марию о прощении Фауста.
Доктор Грюн всё столь же вдохновенно продолжал:
«Согласно официальным католическим Житиям Святых…»
Те ещё сказки для взрослых, прости Господи.
«… Святая Мария Египетская, родилась в 344 году от Рождества Христова. В возрасте двенадцати лет она покинула дом, поселилась в Александрии и – если называть вещи своими именами, стала малолетней проституткой…»
Обычное дело в те, как бы так помягче сказать, свободные времена в смысле проституции и вообще секса. Впрочем, и в христианскую эру детская проституция никуда не делась – просто ушла в не такое уж и глубокое подполье.
Доктор Грюн продолжал: «По неясным причинам, через какое-то время она решила посетить Иерусалим…»
«Да ладно» - усмехнулся про себя Колокольцев. Которому из курса светской истории было известно, что тогдашний Иерусалим, в котором кого только не было, был огромным рынком… всего подряд. В том числе, и женского, и даже совсем детского тела. Так что по очень даже ясным и понятным причинам…
Богослов уверенно продолжал: «Привыкшая работать и по бартеру тоже, она решила присоединиться к группе христианских паломников, направлявшихся в Иерусалим на праздник Воздвижения Креста Господня, дабы оплатить дорожные расходы своим телом…»
Уже сам факт возникновения у неё такой мысли даёт наглядное представление о «чистоте нравов» этих «благочестивых христиан».
Доктор Грюн продолжал:
«Однако вскоре после своего приезда она якобы отказалась от греховной жизни и стала примером покаяния и благочестивой жизни. Это произошло якобы после того, как ей якобы явилась Пресвятая Дева Мария, которая якобы сказала ей: Перейди реку Иордан и найдешь покой»
«Как будто она покой искала» - усмехнулся про себя Колокольцев. «Денег она искала, а не покоя… причём побольше, побольше…»
Директор Института невозмутимо продолжал:
«Перейдя на восточный берег реки Иордан, Мария провела оставшиеся почти полстолетия своей жизни в уединении в пустыне, молясь и постясь в пустыне - где она могла быть ближе к Богу. Питаясь в основном травами… и чем Бог пошлёт…»
Колокольцева эта история не удивила – хотя он прекрасно понимал, что это просто очередная христианская сказка для взрослых. Ибо тема раскаявшейся и обратившейся в благочестие проститутки была столь же распространённой во всевозможных христианских сказаниях, сколь и исчезающе редкой в реальности.
Он знал об этом не понаслышке, ибо его жена несколько лет отработала на этом поприще, причём начала лишь немногим позднее Марии Египетской – в пятнадцать лет. Да, она ушла из профессии… надзирательницей в женский концлагерь СС. Если это благочестие – то он прима-балерина Мариинки.
Он уже хорошо знал, что услышит дальше – но промолчал.
«Через некоторое время в адрес монастыря и лично его настоятельницы посыпались обвинения в недостойном и греховном поведении…»
В аморалке, выражаясь коммунистическим языком.
«Если называть вещи своими именами» - усмехнулся довольно далёкий от христианства (странно было бы, если бы это было не так) директор Института изучения оккультных наук, «суть обвинений состояла в том, что под вывеской монастыря функционировал самый натуральный бордель… имени первой части жизни Марии Египетской»
Не такая уж и редчайшая редкость… да почти что во все времена. Что же касается благочестивой части жизни святой, то она, скорее всего, есть не более, чем выдумка средневековых сказочников от христианской Церкви.
«Однако» - вдохновенно продолжал богослов, «у монастыря нашлись настолько влиятельные покровители…»
Мощная крыша, выражаясь современным уличным языком.
«… что прикрыть эту лавочку долго время не удавалось, несмотря на обвинения в совсем уж разнузданных оргиях на грани поклонения демонам… а то и за гранью»
И такое случалось – ибо целибат плюс бабский коллектив плюс вообще женская эмоциональность, чувственность и сексуальность очень даже могут привести… к переходу на другую сторону в духовной борьбе. Целыми ротами… то есть, извините, женскими монастырями.
Однако клиенты у этой лавочки действительно оказались настолько влиятельными, что монастырь оказался не по зубам ни местному епископу, ни христианским фанатикам… то есть, извините, ревнителям веры и благочестия.
«Видимо» - уверенно продолжал доктор Грюн, «через некоторое время эту грань обитательницы монастыря перешли настолько явно и зашли так далеко, что на них посыпались обвинения уже в самом натуральном колдовстве; в поклонении самому Князю Тьмы… и в принесении ему человеческих жертв…»
Глубоко вздохнула – и продолжил: «Это уже было достаточно серьёзное обвинение, чтобы епископский трибунал провёл расследование…»
«В результате которого настоятельницу публично сожгли на костре, а монастырь разогнали?» - усмехнулся Колокольцев.
«Разрушили до основания» - поправил его богослов. «Залили святой водой или нет – по этому поводу Хроники хранят молчание… а вот сожгли не только настоятельницу, но и ещё пять монахинь… а также его духовного наставника»
Который, весьма вероятно, подрабатывал сутенёром – случалось и такое. Причём достаточно часто, чтобы в конце концов случилась Реформация; а английский король Генрих VIII, которому надоело постоянно разбираться с монастырским беспределом, просто разогнал все монастыри – и мужские, и женские.
Подобные истории были, конечно, редкостью, однако-таки случались. Наиболее известная из них произошла столетия спустя – что занятно, тоже во Франции – и вошла в историю под названием дела об одержимости бесами монахинь Лудёна.
По этому делу, правда, был осуждён и заживо сожжён на костре только один обвиняемый – католический священник отец Урбен Грандье. По весьма лихим даже для тех уже совсем не травоядных времён (шёл 1634 год и до окончания охоты на ведьм было ещё далеко) обвинениям в поклонении Дьяволу, колдовстве и ... в человеческих жертвоприношениях.
Урбен Грандье родился в 1590 году в семье королевского нотариуса. Никакой информации о его молодости не сохранилось; известно лишь, что в июле 1617 года он стал священником прихода Святого Петра и каноником церкви Святого Креста (оба в городе Лудён, где находился одноимённый женский монастырь).
Известно также, что он приобрёл славу Казановы, Дон Жуана… и вообще развратника, охочего до женского тела. Что-то подсказывало Колокольцеву, что именно на этой почве у него и случился конфликт с обитательницами монастыря (то ли трахнул не ту; то ли не трахнул ту, которая хотела; то ли залетела от него… возможно, даже аббатиса).
Конфликт настолько фундаментальный, что в самых настоящих адских кошек превратилась критическая масса то ли недотраханных, то ли перетраханных урсулинок. Фурия… да ещё монахиня – это страшная разрушительная сила… в чём бедолаге-ловеласу пришлось убедиться на собственной шкуре.
В 1632 году группа монахинь-урсулинок обвинила отца Грандье в том, что тот якобы наслал на них одержимость Дьяволом… перебросив через стену монастыря букет каких-то особенных цветов.
То, что это бред сивой кобылы в лунную ночь, было настолько очевидно, что дело (как обычно) кончилось бы ничем… если бы в своё время серьёзно потерявший берега (и зачем-то двинувший в серьёзную политику) кюре не прогневал почти что всемогущего де-факто правителя Франции кардинала Ришелье.
Грандье был одним из наиболее образованных клириков своей эпохи и (в некоем головокружении от этого) открыто протестовал против политики кардинала Ришелье, которого высмеял в своей сатире.
Это было грандиозной ошибкой, которая и стоила жизни бедолаге. Грандье был арестован по личному приказу кардинала и подвергнут нескольким допросам. Его даже принудили участвовать в ритуале экзорцизма, направленном на «изгнание демонов» из монахинь – хотя экзорцистом он не был ни разу.
Первый суд не завершился ничем, и обвиняемого пришлось освободить, однако Ришелье пошёл на принцип – в результате кюре вновь схватили и на этот раз уже подвергли пыткам. По светским стандартам – никаких тебе «один раз за допрос»; «только три варианта»; «присутствие независимого врача» и так далее.
Доподлинно не известно, было ли получено признание под пытками (как в деле тамплиеров) или же улики против него были полностью сфабрикованы (великий кардинал не гнушался и такого), но суду в качестве доказательства его вины представили некий прелюбопытный документ — «договор с дьяволом», будто бы подписанный рукой обвиняемого. Кровью, разумеется.
В «договоре» Урбен Грандье «заключал соглашение» с целым рядом демонов, в том числе с Сатаной, Люцифером, Астаротом, Левиафаном и Вельзевулом (Колокольцеву это сразу напомнило пресловутые сталинские процессы 1930-х).
Заключал, чтобы получить «любовь женщин, цветы девственности, милость монархов, почести, наслаждения и власть». Этот документ, в котором некоторые демоны упоминались впервые, получил широкую известность и многократно воспроизводился как светскими, так и церковными демонологами.
На основании этой «улики» Грандье признали виновным в колдовстве, дьяволопоклонстве и участии в шабашах, на которых он якобы приносил человеческие жертвы.
Он не признал своей вины и был приговорён к сожжению на костре. Ему предоставили возможность примирения с Церковью (тогда он был бы сначала задушен, а затем сожжён), однако монахини не дали ему воспользоваться ею, начав плескать водой ему в лицо, когда Грандье пытался заговорить. 18 августа 1634 года Урбен Грандье был сожжён заживо на главной площади Лудёна.
То, что эта «улика» была фальшивкой, сфабрикованной, чтобы удовлетворить жажду мести Ришелье, Колокольцев не сомневался. Да и вообще поверил бы в то, что потерявший берега и непонятно с какого перепоя двинувший в политику провинциальный кюре стал жертвой мести всесильного кардинала… если бы не совершенно излишнее для этого обвинение в жертвоприношении людей.
Было очень похоже, что дыма без огня всё же не было и кюре действительно радикально сиганул «на другую сторону» – как и монахини монастыря святой Марии Египетской за столетия до него.
Доктор Грюн увлечённо продолжал: «Прошло ещё некоторое время – и на месте полностью разрушенного монастыря снова появилась церковь – на этот раз построенная тамплиерами, которые появились в Германии в 1133 году…»
Внезапно – ибо вроде бы ничто не предвещало – упавшая на историю берлинской геопатогенной зоны тень тамплиеров существенно напрягла Колокольцева. Ибо от графа фон Шёнинга он доподлинно знал, что именно тамплиеры нашли Ковчег Завета в Иерусалиме в 1118 году.
И построили вокруг него новую религию, которую и практиковали… причём для Христа в этой религии места не была от слова совсем (во время создания Ковчега Завета Миссии Христа ещё и в проекте не было – как и самого Христа).
Так что обряд отречения от Христа для перехода в новую религию вполне мог иметь место… а кому тамплиеру поклонялись, было неясно совершенно. В лучшем случае, богине Ашере (она же Има, мать всего сущего, женское начало мироздания… и типа вторая половинка Яхве). В худшем – вообще Молоху (чью бычью голову инквизиторы вполне могли перепутать с головой козла-Бафомета).
Колокольцев был далёк от мысли, что Ковчег Завета был спрятан где-то в Германии… скорее уж на Кипре или вообще в Португалии, где тамплиеров не преследовали вообще.
Но версию о том, что доктор Крюгер мог попытаться найти Ковчег Завета (с катастрофическими последствиями для мира) безо всякой мистики, просто внимательно изучая историю Ордена Храма, полностью исключать было нельзя. Поэтому Колокольцев решил позвонить сёстрам Романовым – Марии в Дублин и Ольге в Париж. Ибо лучше перебдеть.
Доктор Хайнц Грюн вдохновенно продолжал: «В документах судебных процессов против тамплиеров упоминается, что в этом храме… или капище обвиняемые якобы поклонялись демону Бафомету в котором инквизиторы увидели самого дьявола - с соответствующими последствиями для обвиняемых…»
Колокольцев не сомневался, что процесс тамплиеров 1307 года имел такое же отношение к правосудию, как и сталинские процессы 1930-х… разве что был направлен не против отдельных политических противников монарха (Сталин был самым настоящим красным Тамерланом), а против целой организации.
Однако не отвергал возможность того, что некоторые тамплиеры, пообщавшись с представителями принципиально иных религий и культур Ближнего Востока (включая, возможно, и уцелевших молохан), двинули «на другую сторону».
Директор Института невозмутимо продолжал: «После того, как в 1312 году орден тамплиеров был распущен папой Климентом V, по личному приказу короля Германии – и императора Священной Римской Империи Генриха VII храм на территории геопатогенной зоны был полностью разрушен…»
Что косвенно подтверждало версию Колокольцева. Доктор Грюн продолжал: «Полтора столетия место снова пустовало, а в середине XV века, когда в Европе возникла мода на костницы, на этом месте была построена Часовня мёртвых…»
«Которая вскоре тоже кому-то чем-то не угодила?» - усмехнулся Колокольцев. Как и парижская, и ирландская… в то время костницы, где только не строили.
Доктор богословия пожал плечами: «Видимо, не угодила – ибо несколько десятилетий спустя она странным образом сгорела, а затем была разрушена – ибо восстановлению не подлежала…»
Хайнц Грюн сделал многозначительную паузу – и продолжил: «Три столетия место пустовало, а незадолго до Великой французской революции…»
Скорее, Великой французской бойни, во время которой ррреволюционеры умудрились истребить за три года больше людей, чем охотники за ведьмами и еретиками за три столетия.
«… на территории геопатогенной зоны было построено, судя по описанию в Хрониках проклятых мест, весьма элегантное здание…»
Как и почти всё элитное в этот галантный век.
«В этом здании» - предсказуемо продолжил доктор Грюн, «располагалась масонская ложа Великий рассвет…»
Которая появилась в историях чёрных Мест Силы уже в третий раз (сначала в Ирландии, затем в Париже… теперь вот уже в Берлине). Колокольцев по-прежнему считал масонов безобидной удобной площадкой для регулярного общения политических противников – жизненная необходимость в любом относительно демократическом обществе… но это было уже слишком.
Поэтому он твёрдо решил позвонить штурмбанфюреру Отто-Вильгельму Вандеслебену («главному по масонам») в гестапо и поручить ему добыть всю информацию по этим… великим.
Доктор Грюн продолжал: «… о которой почти ничего не известно – кроме того, что она была распущена в начале ХХ века. Тогда же был покинут и особняк…»
«… и написаны Хроники проклятых мест» - задумчиво произнёс Колокольцев. «Интересное совпадение… или не совпадение…»
Директор Института вдохновенно продолжал: «В 1910 году особняк сгорел и был разрушен как не подлежавший восстановлению; в начале Великой войны на его территории располагалась военная база, которая после войны была покинута…»
Сделал театральную паузу – и продолжил: «Я навёл справки - после начала Второй Великой войны генштаб рассматривал это место для размещения… я так и не понял чего. В конце концов военные отказались от этой затеи…».
Сделал ещё одну паузу – и сбросил бомбу:
«Проект курировал полковник генштаба Георг фон Гогенберг…»
Берлин, Великогерманский рейх
Биография берлинской геопатогенной зоны (где, видимо, и находилось капище доктора Крюгера) была практически точной копией парижской (там находился Приют Потрошителей) и ирландской (приют Магдалины в Киллили).
Первый был уничтожен 11 декабря 1941 года прямым попаданием новейшей (она только-только пошла в предсерийное производство) управляемой ракеты Хеншель-293 (спасибо рейхсмаршалу Герингу) … а вот приют в Ирландии Баронессе и её свите удалось каким-то образом очистить от скверны.
Колокольцев примерно представлял, каким – проболталась великая княжна Мария Николаевна Романова (она же профессор истории и археологии Дублинского университета Мария Нолан).
И потому твёрдо решил отловить Орлеанскую Деву и убедить её привести в действие заложенную ею ещё в ноябре сорок первого адскую машину в подвале приюта в Киллили. Ибо – с его кочки зрения – тонна гексогена для этого инфернального объекта – как раз то, что доктор прописал.
То, что биографии были практически идентичны, его не удивило – странным было бы как раз существенное отличие. Не удивило его и то, что прочитавшие ему лекции по истории соответствующих геопатогенных зон (чёрных Мест Силы) Николь Ру – она же великая княжна Ольга Николаевна Романова; эзотерик-любитель Эвлин Фицпатрик и директор Института изучения оккультных наук Анненербе доктор богословия Хайнц Грюн почерпнули эти сведения из одного и того же источника.
Этим источником была книга Хроники проклятых мест; автором её был некий Франсуа Базен, о котором Колокольцев никогда ничего не слышал (и не хотел слышать – и без него информации было слишком много).
Книга была издана небольшим тиражом – всего 500 экземпляров – в Париже в 1915 году; по словам Эвлин (сам Колокольцев эту книгу не читал и не собирался) автор почему-то люто возненавидел масонов, которых считал виновными во всех бедах нашего мира. В Главном управлении имперской безопасности Германии его бы приняли с распростёртыми объятиями… если бы знали о его существовании.
Ибо по совершенно неясной для Колокольцева причине, национал-социалисты считали масонов инструментом всемирного еврейского заговора с целью достижения господства еврейской расы над всем миром. Что чушь собачья – в большинстве своём масоны те ещё антисемиты.
О чём он неоднократно направлял меморандумы рейхсфюреру… только никто его не слушал. Поэтому осле того, как Гитлер сотоварищи пришли к власти в Германии в 1933 году, с масонами поступили как с политическими противниками НСДАП, хотя их реальное политическое влияние было невелико. Отправили в концлагеря СС и держали там, пока те не дали клятвенное обещания никогда больше ничем подобным не заниматься.
Масонские ложи были разогнаны, их имущество конфисковано, а в гестапо даже был создан специальный отдел, который ныне 3занимается борьбой с масонами. Реферат (подотдел) IV-B3, если быть более точным.
По словам мисс Фицпатрик, автор Хроник пытался притянуть масонов за уши ко всем проклятым местам, описанным в его книге, что зачастую было просто смешно. Однако истории всех трёх геопатогенных зон – в Париже, Киллили и близ Берлина – она находилась в двадцати километрах к югу от центра, он проследил довольно подробно – и с минимальными масонским флёром.
Доктор Хайнц Грюн вдохновенно приступил к лекции: «Согласно приведённой в Хрониках легенде, капище доктора Крюгера находится в существовавшем с незапамятных времён Месте Силы… причём демонической Силы…»
«Предположительно находится» - поправил его Колокольцев. Ибо ему всё же нужно было получить подтверждение от полковника Георга фон Гогенберга.
Директор Института кивнул и продолжил:
«… ибо, согласно той же легенде, в этом месте в незапамятные времена на Землю упал один из низвергнутых с небес падших ангелов…»
«Имя этого ангела Хроники не упоминают?» - быстро спросил Колокольцев.
«Асмодей» - бесстрастно ответил доктор богословия.
Что было весьма и весьма любопытно, ибо, согласно различным апокрифам (в частности, книге Товита) и Аггаде – это часть Талмуда, которая содержит поучения и афоризмы религиозно-этического характера, исторические предания и легенды, Асмодей не только демон разрушения (не только брака), но и… двойник царя иудейского, регулярно подменяющий его на престоле.
Более того, Асмодей (согласно легендам, сила стихийная, опасная, но не злая) вполне заслуживает титула демона Акаши. Ибо он якобы ежедневно присутствует как на лекциях небесной академии, так и на лекциях академий земных и судит о людях и предметах по их действительным свойствам, а не по тому, как они представляются глазам человеческим.
Согласно Аггаде, он знает не только прошлое и настоящее, но и наиболее вероятное будущее (точно знать будущее не может даже Господь Бог, ибо это нарушило бы фундаментальный принцип Свободы Воли человека). А именно эти сведения и содержатся в Акаши-библиотеке. То, что надо Крюгеру, в общем.
Будучи пленен, Асмодей указал Соломону, где найти волшебного червя Шамира, что неизвестно даже другим демонам, которые знают всякие тайны. Поэтому логично предположить, что ему известно местонахождение Ковчега Завета.
Доктор Грюн вдохновенно продолжал: «Согласно Хроникам после того, как восстание Будики было подавлено, а во многом инспирировавшие его друиды почти полностью были вырезаны римлянами, некоторым из жрецов удалось бежать на континент – на недоступную римлянам территорию…»
Во время битвы в Тевтобургском Лесу (культовое событие для национал-социалистов) в сентябре 9 года нашей эры, в результате неожиданного нападения германских повстанцев под предводительством Арминия на римскую армию в Германии во время её марша через лес находившиеся в её составе все три римских легиона были уничтожены, а римский командующий Квинтилий Вар погиб.
Это без преувеличения эпохальное сражение привело к освобождению Германии из-под власти Римской империи и стало началом длительной войны империи с германцами. В итоге германские земли сохранили независимость, а Рейн стал границей северо-восточных областей Римской империи.
Директор Института продолжал:
«Небольшое сообщество уцелевших друидов поселилось близ нынешнего Берлина, а в Месте Силы они воздвигли капище, в котором совершали человеческие жертвоприношения Эзусу, Таранису и Тевтату…»
Колокольцев снова кивнул, ибо хорошо знал, что друиды – кельтские языческие жрецы - считали, подобно карфагенянам и вообще финикийцам, что на помощь богов можно рассчитывать только после человеческого жертвоприношения соответствующему богу… сиречь демону.
Однако, в отличие от карфагенян (если, конечно, верить официальной истории кельтов вообще и друидов, в частности), друиды приносили в жертву исключительно взрослых.
Сначала в жертву приносились военнопленные (ничего подобного Женевской конвенции в те времена и близко не было); затем - преступники, а при отсутствии таковых — ни в чём не повинные люди обоего пола. Обречённых на приношение в жертву сжигали в клетке из ивовых прутьев, вешали на дереве, топили или забивали насмерть плетьми – в зависимости от того, кому приносилась жертва.
Доктор Грюн продолжал: «К VIII веку нашей эры христианство в Германии постепенно вытеснило язычество и стало господствующей религией. Этот процесс проходил вполне мирно… за исключением ряда эпизодов»
«Одним из которых стала ликвидация капища в данном Месте Силы» - закончил за него Колокольцев. Ибо слышал аналогичную историю уже дважды – в Париже и ирландском Киллили. Директор Института кивнул – и продолжил:
«Христианские фанатики жестоко расправились с друидами – примерно, как фанатики в Александрии с Гипатией, хотя там была совершенно иная ситуация…»
Глубоко и грустно вздохнул - и продолжил:
«Друиды были… по сути, растерзаны толпой христиан; их священные рощи вырублены; а капище сожжено вместе с телами друидов…»
Сделал многозначительную паузу – и предсказуемо продолжил:
«… а с его территорией поступили в точности как римляне с Карфагеном: перепахали… только залили освящённой водой, а не засыпали солью»
Колокольцев кивнул: «Чтобы заблокировать затаившееся в геопатогенной зоне Абсолютное Зло…»
«Именно так» - подтвердил доктор Грюн. И продолжил:
«На месте друидского капища – как это было принято в те времена для окончательного очищения территории – был возведён христианский храм. Правда, довольно быстро поползли слухи, что в этом храме творятся совсем не богоугодные дела… чуть ли не возобновились человеческие жертвоприношения»
Ибо энергетика падшего ангела – это вам не корова чихнула.
«… и его тоже сожгли» - закончил за него Колокольцев. И усмехнулся: «Причём подозреваю, что вместе с особо ревностными прихожанами…»
«Так оно и было… согласно Хроникам» - снова подтвердил доктор богословия. И продолжил: «Настоятель храма и его ближайшие помощники были сожжены публично – как еретики и дьяволопоклонники…»
Весьма редкое явление в те ещё весьма вегетарианские времена – повальная «охота на ведьм» начнётся лишь спустя несколько столетий.
Директор Института вдохновенно продолжил:
«Несколько столетий эта территория пустовала… а на рубеже тысячелетий на этом месте непонятно каким образом возник аж сразу целый женский монастырь имени святой Марии Египетской…»
Колокольцев уже слышал эту историю – причём аж дважды. Однако прерывать богослова не стал – и выслушал в третий. Попутно отметив про себя, что впервые об этой святой узнал из немецкого источника - в поэме Гёте Фауст она была одной из трех святых, которые молили Деву Марию о прощении Фауста.
Доктор Грюн всё столь же вдохновенно продолжал:
«Согласно официальным католическим Житиям Святых…»
Те ещё сказки для взрослых, прости Господи.
«… Святая Мария Египетская, родилась в 344 году от Рождества Христова. В возрасте двенадцати лет она покинула дом, поселилась в Александрии и – если называть вещи своими именами, стала малолетней проституткой…»
Обычное дело в те, как бы так помягче сказать, свободные времена в смысле проституции и вообще секса. Впрочем, и в христианскую эру детская проституция никуда не делась – просто ушла в не такое уж и глубокое подполье.
Доктор Грюн продолжал: «По неясным причинам, через какое-то время она решила посетить Иерусалим…»
«Да ладно» - усмехнулся про себя Колокольцев. Которому из курса светской истории было известно, что тогдашний Иерусалим, в котором кого только не было, был огромным рынком… всего подряд. В том числе, и женского, и даже совсем детского тела. Так что по очень даже ясным и понятным причинам…
Богослов уверенно продолжал: «Привыкшая работать и по бартеру тоже, она решила присоединиться к группе христианских паломников, направлявшихся в Иерусалим на праздник Воздвижения Креста Господня, дабы оплатить дорожные расходы своим телом…»
Уже сам факт возникновения у неё такой мысли даёт наглядное представление о «чистоте нравов» этих «благочестивых христиан».
Доктор Грюн продолжал:
«Однако вскоре после своего приезда она якобы отказалась от греховной жизни и стала примером покаяния и благочестивой жизни. Это произошло якобы после того, как ей якобы явилась Пресвятая Дева Мария, которая якобы сказала ей: Перейди реку Иордан и найдешь покой»
«Как будто она покой искала» - усмехнулся про себя Колокольцев. «Денег она искала, а не покоя… причём побольше, побольше…»
Директор Института невозмутимо продолжал:
«Перейдя на восточный берег реки Иордан, Мария провела оставшиеся почти полстолетия своей жизни в уединении в пустыне, молясь и постясь в пустыне - где она могла быть ближе к Богу. Питаясь в основном травами… и чем Бог пошлёт…»
Колокольцева эта история не удивила – хотя он прекрасно понимал, что это просто очередная христианская сказка для взрослых. Ибо тема раскаявшейся и обратившейся в благочестие проститутки была столь же распространённой во всевозможных христианских сказаниях, сколь и исчезающе редкой в реальности.
Он знал об этом не понаслышке, ибо его жена несколько лет отработала на этом поприще, причём начала лишь немногим позднее Марии Египетской – в пятнадцать лет. Да, она ушла из профессии… надзирательницей в женский концлагерь СС. Если это благочестие – то он прима-балерина Мариинки.
Он уже хорошо знал, что услышит дальше – но промолчал.
«Через некоторое время в адрес монастыря и лично его настоятельницы посыпались обвинения в недостойном и греховном поведении…»
В аморалке, выражаясь коммунистическим языком.
«Если называть вещи своими именами» - усмехнулся довольно далёкий от христианства (странно было бы, если бы это было не так) директор Института изучения оккультных наук, «суть обвинений состояла в том, что под вывеской монастыря функционировал самый натуральный бордель… имени первой части жизни Марии Египетской»
Не такая уж и редчайшая редкость… да почти что во все времена. Что же касается благочестивой части жизни святой, то она, скорее всего, есть не более, чем выдумка средневековых сказочников от христианской Церкви.
«Однако» - вдохновенно продолжал богослов, «у монастыря нашлись настолько влиятельные покровители…»
Мощная крыша, выражаясь современным уличным языком.
«… что прикрыть эту лавочку долго время не удавалось, несмотря на обвинения в совсем уж разнузданных оргиях на грани поклонения демонам… а то и за гранью»
И такое случалось – ибо целибат плюс бабский коллектив плюс вообще женская эмоциональность, чувственность и сексуальность очень даже могут привести… к переходу на другую сторону в духовной борьбе. Целыми ротами… то есть, извините, женскими монастырями.
Однако клиенты у этой лавочки действительно оказались настолько влиятельными, что монастырь оказался не по зубам ни местному епископу, ни христианским фанатикам… то есть, извините, ревнителям веры и благочестия.
«Видимо» - уверенно продолжал доктор Грюн, «через некоторое время эту грань обитательницы монастыря перешли настолько явно и зашли так далеко, что на них посыпались обвинения уже в самом натуральном колдовстве; в поклонении самому Князю Тьмы… и в принесении ему человеческих жертв…»
Глубоко вздохнула – и продолжил: «Это уже было достаточно серьёзное обвинение, чтобы епископский трибунал провёл расследование…»
«В результате которого настоятельницу публично сожгли на костре, а монастырь разогнали?» - усмехнулся Колокольцев.
«Разрушили до основания» - поправил его богослов. «Залили святой водой или нет – по этому поводу Хроники хранят молчание… а вот сожгли не только настоятельницу, но и ещё пять монахинь… а также его духовного наставника»
Который, весьма вероятно, подрабатывал сутенёром – случалось и такое. Причём достаточно часто, чтобы в конце концов случилась Реформация; а английский король Генрих VIII, которому надоело постоянно разбираться с монастырским беспределом, просто разогнал все монастыри – и мужские, и женские.
Подобные истории были, конечно, редкостью, однако-таки случались. Наиболее известная из них произошла столетия спустя – что занятно, тоже во Франции – и вошла в историю под названием дела об одержимости бесами монахинь Лудёна.
По этому делу, правда, был осуждён и заживо сожжён на костре только один обвиняемый – католический священник отец Урбен Грандье. По весьма лихим даже для тех уже совсем не травоядных времён (шёл 1634 год и до окончания охоты на ведьм было ещё далеко) обвинениям в поклонении Дьяволу, колдовстве и ... в человеческих жертвоприношениях.
Урбен Грандье родился в 1590 году в семье королевского нотариуса. Никакой информации о его молодости не сохранилось; известно лишь, что в июле 1617 года он стал священником прихода Святого Петра и каноником церкви Святого Креста (оба в городе Лудён, где находился одноимённый женский монастырь).
Известно также, что он приобрёл славу Казановы, Дон Жуана… и вообще развратника, охочего до женского тела. Что-то подсказывало Колокольцеву, что именно на этой почве у него и случился конфликт с обитательницами монастыря (то ли трахнул не ту; то ли не трахнул ту, которая хотела; то ли залетела от него… возможно, даже аббатиса).
Конфликт настолько фундаментальный, что в самых настоящих адских кошек превратилась критическая масса то ли недотраханных, то ли перетраханных урсулинок. Фурия… да ещё монахиня – это страшная разрушительная сила… в чём бедолаге-ловеласу пришлось убедиться на собственной шкуре.
В 1632 году группа монахинь-урсулинок обвинила отца Грандье в том, что тот якобы наслал на них одержимость Дьяволом… перебросив через стену монастыря букет каких-то особенных цветов.
То, что это бред сивой кобылы в лунную ночь, было настолько очевидно, что дело (как обычно) кончилось бы ничем… если бы в своё время серьёзно потерявший берега (и зачем-то двинувший в серьёзную политику) кюре не прогневал почти что всемогущего де-факто правителя Франции кардинала Ришелье.
Грандье был одним из наиболее образованных клириков своей эпохи и (в некоем головокружении от этого) открыто протестовал против политики кардинала Ришелье, которого высмеял в своей сатире.
Это было грандиозной ошибкой, которая и стоила жизни бедолаге. Грандье был арестован по личному приказу кардинала и подвергнут нескольким допросам. Его даже принудили участвовать в ритуале экзорцизма, направленном на «изгнание демонов» из монахинь – хотя экзорцистом он не был ни разу.
Первый суд не завершился ничем, и обвиняемого пришлось освободить, однако Ришелье пошёл на принцип – в результате кюре вновь схватили и на этот раз уже подвергли пыткам. По светским стандартам – никаких тебе «один раз за допрос»; «только три варианта»; «присутствие независимого врача» и так далее.
Доподлинно не известно, было ли получено признание под пытками (как в деле тамплиеров) или же улики против него были полностью сфабрикованы (великий кардинал не гнушался и такого), но суду в качестве доказательства его вины представили некий прелюбопытный документ — «договор с дьяволом», будто бы подписанный рукой обвиняемого. Кровью, разумеется.
В «договоре» Урбен Грандье «заключал соглашение» с целым рядом демонов, в том числе с Сатаной, Люцифером, Астаротом, Левиафаном и Вельзевулом (Колокольцеву это сразу напомнило пресловутые сталинские процессы 1930-х).
Заключал, чтобы получить «любовь женщин, цветы девственности, милость монархов, почести, наслаждения и власть». Этот документ, в котором некоторые демоны упоминались впервые, получил широкую известность и многократно воспроизводился как светскими, так и церковными демонологами.
На основании этой «улики» Грандье признали виновным в колдовстве, дьяволопоклонстве и участии в шабашах, на которых он якобы приносил человеческие жертвы.
Он не признал своей вины и был приговорён к сожжению на костре. Ему предоставили возможность примирения с Церковью (тогда он был бы сначала задушен, а затем сожжён), однако монахини не дали ему воспользоваться ею, начав плескать водой ему в лицо, когда Грандье пытался заговорить. 18 августа 1634 года Урбен Грандье был сожжён заживо на главной площади Лудёна.
То, что эта «улика» была фальшивкой, сфабрикованной, чтобы удовлетворить жажду мести Ришелье, Колокольцев не сомневался. Да и вообще поверил бы в то, что потерявший берега и непонятно с какого перепоя двинувший в политику провинциальный кюре стал жертвой мести всесильного кардинала… если бы не совершенно излишнее для этого обвинение в жертвоприношении людей.
Было очень похоже, что дыма без огня всё же не было и кюре действительно радикально сиганул «на другую сторону» – как и монахини монастыря святой Марии Египетской за столетия до него.
Доктор Грюн увлечённо продолжал: «Прошло ещё некоторое время – и на месте полностью разрушенного монастыря снова появилась церковь – на этот раз построенная тамплиерами, которые появились в Германии в 1133 году…»
Внезапно – ибо вроде бы ничто не предвещало – упавшая на историю берлинской геопатогенной зоны тень тамплиеров существенно напрягла Колокольцева. Ибо от графа фон Шёнинга он доподлинно знал, что именно тамплиеры нашли Ковчег Завета в Иерусалиме в 1118 году.
И построили вокруг него новую религию, которую и практиковали… причём для Христа в этой религии места не была от слова совсем (во время создания Ковчега Завета Миссии Христа ещё и в проекте не было – как и самого Христа).
Так что обряд отречения от Христа для перехода в новую религию вполне мог иметь место… а кому тамплиеру поклонялись, было неясно совершенно. В лучшем случае, богине Ашере (она же Има, мать всего сущего, женское начало мироздания… и типа вторая половинка Яхве). В худшем – вообще Молоху (чью бычью голову инквизиторы вполне могли перепутать с головой козла-Бафомета).
Колокольцев был далёк от мысли, что Ковчег Завета был спрятан где-то в Германии… скорее уж на Кипре или вообще в Португалии, где тамплиеров не преследовали вообще.
Но версию о том, что доктор Крюгер мог попытаться найти Ковчег Завета (с катастрофическими последствиями для мира) безо всякой мистики, просто внимательно изучая историю Ордена Храма, полностью исключать было нельзя. Поэтому Колокольцев решил позвонить сёстрам Романовым – Марии в Дублин и Ольге в Париж. Ибо лучше перебдеть.
Доктор Хайнц Грюн вдохновенно продолжал: «В документах судебных процессов против тамплиеров упоминается, что в этом храме… или капище обвиняемые якобы поклонялись демону Бафомету в котором инквизиторы увидели самого дьявола - с соответствующими последствиями для обвиняемых…»
Колокольцев не сомневался, что процесс тамплиеров 1307 года имел такое же отношение к правосудию, как и сталинские процессы 1930-х… разве что был направлен не против отдельных политических противников монарха (Сталин был самым настоящим красным Тамерланом), а против целой организации.
Однако не отвергал возможность того, что некоторые тамплиеры, пообщавшись с представителями принципиально иных религий и культур Ближнего Востока (включая, возможно, и уцелевших молохан), двинули «на другую сторону».
Директор Института невозмутимо продолжал: «После того, как в 1312 году орден тамплиеров был распущен папой Климентом V, по личному приказу короля Германии – и императора Священной Римской Империи Генриха VII храм на территории геопатогенной зоны был полностью разрушен…»
Что косвенно подтверждало версию Колокольцева. Доктор Грюн продолжал: «Полтора столетия место снова пустовало, а в середине XV века, когда в Европе возникла мода на костницы, на этом месте была построена Часовня мёртвых…»
«Которая вскоре тоже кому-то чем-то не угодила?» - усмехнулся Колокольцев. Как и парижская, и ирландская… в то время костницы, где только не строили.
Доктор богословия пожал плечами: «Видимо, не угодила – ибо несколько десятилетий спустя она странным образом сгорела, а затем была разрушена – ибо восстановлению не подлежала…»
Хайнц Грюн сделал многозначительную паузу – и продолжил: «Три столетия место пустовало, а незадолго до Великой французской революции…»
Скорее, Великой французской бойни, во время которой ррреволюционеры умудрились истребить за три года больше людей, чем охотники за ведьмами и еретиками за три столетия.
«… на территории геопатогенной зоны было построено, судя по описанию в Хрониках проклятых мест, весьма элегантное здание…»
Как и почти всё элитное в этот галантный век.
«В этом здании» - предсказуемо продолжил доктор Грюн, «располагалась масонская ложа Великий рассвет…»
Которая появилась в историях чёрных Мест Силы уже в третий раз (сначала в Ирландии, затем в Париже… теперь вот уже в Берлине). Колокольцев по-прежнему считал масонов безобидной удобной площадкой для регулярного общения политических противников – жизненная необходимость в любом относительно демократическом обществе… но это было уже слишком.
Поэтому он твёрдо решил позвонить штурмбанфюреру Отто-Вильгельму Вандеслебену («главному по масонам») в гестапо и поручить ему добыть всю информацию по этим… великим.
Доктор Грюн продолжал: «… о которой почти ничего не известно – кроме того, что она была распущена в начале ХХ века. Тогда же был покинут и особняк…»
«… и написаны Хроники проклятых мест» - задумчиво произнёс Колокольцев. «Интересное совпадение… или не совпадение…»
Директор Института вдохновенно продолжал: «В 1910 году особняк сгорел и был разрушен как не подлежавший восстановлению; в начале Великой войны на его территории располагалась военная база, которая после войны была покинута…»
Сделал театральную паузу – и продолжил: «Я навёл справки - после начала Второй Великой войны генштаб рассматривал это место для размещения… я так и не понял чего. В конце концов военные отказались от этой затеи…».
Сделал ещё одну паузу – и сбросил бомбу:
«Проект курировал полковник генштаба Георг фон Гогенберг…»
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 22722
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 414 times
- Been thanked: 5365 times
Бессилие и сила
24 сентября 1943 года
Берлин, Великогерманский рейх
Колокольцеву категорически не хотелось пороть десятилетнюю девочку (однажды ему пришлось – и это ему решительно не понравилось), поэтому он покачал головой: «Точно не сейчас – мне не до этого совсем…»
Эльза неожиданно усмехнулась: «Всё равно придётся…». И покинула донжон, оставив Колокольцева в некотором недоумении. Из которого его вывел чудовищно громкий (и не менее противный) звонок в дверь его виллы.
Колокольцев решил открыть сам… и нельзя сказать, чтобы сильно удивился. Ибо на пороге его виллы стояла СС-Хельферин Ханна Ленбах – личный водитель и девушка для особых поручений коменданта Аушвица Рудольфа Хёсса.
Когда они вошли в гостиную, она довольно неожиданно осведомилась: «Выпить есть что-нибудь… покрепче?». Колокольцев знал, что в Аушвице пили почти все – и мужчины, и женщины – причём в немалых объёмах, поэтому лишь спросил:
«Ирландский виски устроит?». Ханна кивнула. Он налил ей полстакана, она залпом осушила, закусила предложенным баварским брецелем и вздохнула:
«Я знаю, что ты вытащишь женщину из любой беды… мне нужно, чтобы ты меня спас… от меня самой. Если я вернусь в Аушвиц, то покончу с собой…»
Колокольцев пожал плечами: «Ты это и в Берлине можешь сделать – если тебя в психушку не запереть, конечно…». Она покачала головой: «Тут нет Менгеле…»
Он удивлённо посмотрел на неё. Она объяснила: «Если я вернусь, то сразу пойду к нему в подопытные крольчихи – чтобы он меня умертвил своими опытами…»
От увиденного в Аушвице – а Ханна видела этот Ад уже два года – крыша ещё и не так поедет. Поэтому он сразу снял трубку телефона и позвонил доктору психиатрии Шварцкопфу. Одному из лучших в Европе как раз по таким делам.
И приказал: «Бросай всё и ко мне. Срочно нужна твоя помощь…»
Вердикт психиатра был неутешительным: «Это не ко мне - психиатрия тут бессильна. Звони Марте – только она поможет… может быть…»
Марта Эрлих обитала на Вилле Вевельсбург, до которой было четверть часа ходьбы. Она забрала Ханну в кабинет Колокольцева… и через полчаса вынесла уже совсем другой вердикт: «Я её забираю – в нашем мире она приживётся очень даже неплохо». Колокольцев благодарно кивнул – и тут же позвонил Хёссу:
«Тебе придётся найти другого водителя – Ханну я забираю… уже забрал к себе»
Берлин, Великогерманский рейх
Колокольцеву категорически не хотелось пороть десятилетнюю девочку (однажды ему пришлось – и это ему решительно не понравилось), поэтому он покачал головой: «Точно не сейчас – мне не до этого совсем…»
Эльза неожиданно усмехнулась: «Всё равно придётся…». И покинула донжон, оставив Колокольцева в некотором недоумении. Из которого его вывел чудовищно громкий (и не менее противный) звонок в дверь его виллы.
Колокольцев решил открыть сам… и нельзя сказать, чтобы сильно удивился. Ибо на пороге его виллы стояла СС-Хельферин Ханна Ленбах – личный водитель и девушка для особых поручений коменданта Аушвица Рудольфа Хёсса.
Когда они вошли в гостиную, она довольно неожиданно осведомилась: «Выпить есть что-нибудь… покрепче?». Колокольцев знал, что в Аушвице пили почти все – и мужчины, и женщины – причём в немалых объёмах, поэтому лишь спросил:
«Ирландский виски устроит?». Ханна кивнула. Он налил ей полстакана, она залпом осушила, закусила предложенным баварским брецелем и вздохнула:
«Я знаю, что ты вытащишь женщину из любой беды… мне нужно, чтобы ты меня спас… от меня самой. Если я вернусь в Аушвиц, то покончу с собой…»
Колокольцев пожал плечами: «Ты это и в Берлине можешь сделать – если тебя в психушку не запереть, конечно…». Она покачала головой: «Тут нет Менгеле…»
Он удивлённо посмотрел на неё. Она объяснила: «Если я вернусь, то сразу пойду к нему в подопытные крольчихи – чтобы он меня умертвил своими опытами…»
От увиденного в Аушвице – а Ханна видела этот Ад уже два года – крыша ещё и не так поедет. Поэтому он сразу снял трубку телефона и позвонил доктору психиатрии Шварцкопфу. Одному из лучших в Европе как раз по таким делам.
И приказал: «Бросай всё и ко мне. Срочно нужна твоя помощь…»
Вердикт психиатра был неутешительным: «Это не ко мне - психиатрия тут бессильна. Звони Марте – только она поможет… может быть…»
Марта Эрлих обитала на Вилле Вевельсбург, до которой было четверть часа ходьбы. Она забрала Ханну в кабинет Колокольцева… и через полчаса вынесла уже совсем другой вердикт: «Я её забираю – в нашем мире она приживётся очень даже неплохо». Колокольцев благодарно кивнул – и тут же позвонил Хёссу:
«Тебе придётся найти другого водителя – Ханну я забираю… уже забрал к себе»
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 22722
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 414 times
- Been thanked: 5365 times
Медовая ловушка
24 сентября 1943 года
Вюнсдорф, город Цоссен, Великогерманский рейх
Место работы… точнее, службы полковника фон Гогенберга находилось в Вюнсдорфе, в тридцати километрах к югу от Берлина. В этом городке перед Второй Великой войной был возведён комплекс зданий, в котором располагалось Верховное командование германской армии.
Полковник жил здесь же, в Цоссене (что занятно, название происходит от слова Сосны, ибо изначально город был славянским поселением). Жил один – семью он уже давно отправил в деревню, подальше от лакомой цели для англо-американских бомберов.
Когда он вышел из машины – он жил в служебной квартире, ибо до его виллы в Берлине было далековато и неудобно добираться - к нему неожиданно подошла красивая миниатюрная женщина лет двадцати пяти на вид; рыжеволосая, сероглазая, с овальным лицом - и явно французского производства.
Женщина представилась: «Меня зовут Шарлотта Вайсс; я работаю в рейхсминистерстве юстиции; мне порекомендовал к вам обратиться доктор Вернер Шварцкопф, которого я хорошо знаю…»
Сделала небольшую паузу – и продолжила: «От Вашего тестя Курта Гангхофера ему известно, что Вы один из крупнейших специалистов по оккульту в рейхе…»
И вздохнула: «Мне очень нужна Ваша консультация…»
Полковник улыбнулся: «По службе, или…?». С нескрываемой надеждой на второй вариант – ибо это дало бы ему предлог, чтобы пригласить красотку к себе домой.
Шарлотта вздохнула: «Я интересуюсь оккультом… но сейчас по службе»
И неожиданно продолжила: «… поэтому приглашаю Вас поужинать со мной У Птицелова… Вы ведь знаете, где это?»
Полковника это впечатлило – ибо он был в этом элитном ресторане всего три раза и все три по приглашению вхожих в него VIP рейха. К которым явно относилась и эта, оказывается, совсем не простая женщина.
Он кивнул. Она махнула рукой в сторону парковки: «Я на машине…»
Когда они забрались внутрь её Опель-капитана, она неожиданно попросила:
«Дверь проверьте… по-моему, Вы её неплотно закрыли…»
Он повернулся к двери… и неожиданно почувствовал укол в шею. И тут же провалился в чёрную, страшную, слепящую тьму.
Вюнсдорф, город Цоссен, Великогерманский рейх
Место работы… точнее, службы полковника фон Гогенберга находилось в Вюнсдорфе, в тридцати километрах к югу от Берлина. В этом городке перед Второй Великой войной был возведён комплекс зданий, в котором располагалось Верховное командование германской армии.
Полковник жил здесь же, в Цоссене (что занятно, название происходит от слова Сосны, ибо изначально город был славянским поселением). Жил один – семью он уже давно отправил в деревню, подальше от лакомой цели для англо-американских бомберов.
Когда он вышел из машины – он жил в служебной квартире, ибо до его виллы в Берлине было далековато и неудобно добираться - к нему неожиданно подошла красивая миниатюрная женщина лет двадцати пяти на вид; рыжеволосая, сероглазая, с овальным лицом - и явно французского производства.
Женщина представилась: «Меня зовут Шарлотта Вайсс; я работаю в рейхсминистерстве юстиции; мне порекомендовал к вам обратиться доктор Вернер Шварцкопф, которого я хорошо знаю…»
Сделала небольшую паузу – и продолжила: «От Вашего тестя Курта Гангхофера ему известно, что Вы один из крупнейших специалистов по оккульту в рейхе…»
И вздохнула: «Мне очень нужна Ваша консультация…»
Полковник улыбнулся: «По службе, или…?». С нескрываемой надеждой на второй вариант – ибо это дало бы ему предлог, чтобы пригласить красотку к себе домой.
Шарлотта вздохнула: «Я интересуюсь оккультом… но сейчас по службе»
И неожиданно продолжила: «… поэтому приглашаю Вас поужинать со мной У Птицелова… Вы ведь знаете, где это?»
Полковника это впечатлило – ибо он был в этом элитном ресторане всего три раза и все три по приглашению вхожих в него VIP рейха. К которым явно относилась и эта, оказывается, совсем не простая женщина.
Он кивнул. Она махнула рукой в сторону парковки: «Я на машине…»
Когда они забрались внутрь её Опель-капитана, она неожиданно попросила:
«Дверь проверьте… по-моему, Вы её неплотно закрыли…»
Он повернулся к двери… и неожиданно почувствовал укол в шею. И тут же провалился в чёрную, страшную, слепящую тьму.
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 22722
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 414 times
- Been thanked: 5365 times
Привратники Сатаны. В особом порядке
24 сентября 1943 года
Берлин, Великогерманский рейх
Когда он вернулся в сознание, полковник фон Гогенберг обнаружил, что сидит за столом в кресле… причём крепко привязанный к последнему. За руки к ручкам – и за ноги к ножкам.
По противоположную сторону стола в точно таком же кресле удобно расположился офицер СС в фельдграу с полковничьими погонами и петлицами обер-фюрера. Лет тридцати пяти или около того, привлекательной (но почему-то совершенно не запоминающейся) внешности…
И увешанный явно боевыми наградами – причём не только немецкими – как рождественская ёлка игрушками. Что у не побывавшего на фронте ни секунды штабиста вызывало немалое уважение.
Обер-фюрер обворожительно улыбнулся: «С возвращением в наш грешный мир, полковник». И сразу перешёл к делу:
«Вы наверняка считаете, что Вас похитили и удерживают здесь незаконно…»
Георг фон Гогенберг автоматически кивнул. Обер-фюрер покачал головой:
«Вы ошибаетесь. На самом деле, вы и задержаны, и находитесь здесь в полном соответствии с законом. Ибо являетесь обвиняемым по особо тяжкому уголовному делу, которое решением фюрера расследуется в особом порядке…»
Штабист изумлённо уставился на офицера СС. Его визави спокойно объяснил:
«Когда вы затевали Ваше совместное предприятие с весьма недобрым доктором Крюгером – ибо добрые люди не совершают человеческих жертвоприношений…»
Фон Гогенберг заметно сник – ибо скрывать свои эмоции у него получалось плохо. Неудивительно – штабистов этому не учат… а в покер он явно не играл.
Обер-фюрер СС продолжал:
«… вы были совершенно уверены в полной юридической неуязвимости – и Вас, и Вашего партнёра. Тела принесённых в жертву сжигаются в крематории… по документам они умерли или казнены; евреев вообще по дороге в газовую камеру перехватили… да и связать Вас с тем, что здесь происходит, проблематично весьма. А если убрать жертвоприношения, то приватные оккультные ритуалы не наказуемы – наказуемо предоставление соответствующих услуг…»
Причём совершенно по делу наказуемо – ибо это мошенничество в 99% случаев.
Полковник молчал – ибо его визави словно читал его мысли. Офицер СС вздохнул – и сбросил бомбу:
«Проблема в том, что в своём неуёмном стремлении к власти над миром – что само по себе наказуемо гильотиной… хотя и трудно доказуемо – доктор Крюгер вполне способе открыть в наш мир Дверь, через которую могут влезть весьма разрушительные сущности. Что представляет собой угрозу рейху…»
Сделал небольшую паузу – и продолжил: «Паранормальную угрозу, спору нет – но она от этого не становится менее опасной… скорее, более. Это не первая и не последняя такая угроза, которую приходится ликвидировать – поэтому два года назад в РСХА был создан совершенно секретный отдел…»
Штабисту стало нехорошо. Сильно нехорошо. Ибо, будучи человеком неглупым, он сразу понял, во что вляпался – и чем это ему грозило. И что ни он, ни Крюгер такой вариант не рассматривали – такое им и в голову не могло прийти…
Обер-фюрер невозмутимо продолжал: «… по борьбе с паранормальным противником. Отдел работает в соответствии с совершенно секретной директивой фюрера, которая выше любого закона в рейхе…»
И неожиданно осведомился: «Вы знакомы с директивой фюрера Ночь и туман?»
Георг фон Гогенберг кивнул. Ибо знал, что эта директива – изданная 7 декабря 1941 года – предусматривала арест противников рейха на оккупированных территорий, не ставя в известность… никого, кроме соответствующей спецслужбы.
Враги рейха… просто исчезали и в конечном итоге должны были исчезнуть навсегда – ибо их преступления карались смертной казнью. Способ вынесения приговора и приведения его в исполнение оставался на усмотрение гестапо. Которым пленников передавал в том числе и вермахт.
Обер-фюрер СС продолжил:
«Директива фюрера о создании отдела IV-H в РСХА распространяет директиву Ночь и туман на всех совершивших паранормальные преступления…»
Полковнику стало совсем нехорошо. Его визави (наконец) представился:
«Меня зовут Роланд Риттер фон Таубе. Я личный помощник рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера по особым поручениям – и начальник отдела РСХА по борьбе с паранормальным противником. Кроме того…»
Он добыл из кармана копию указа Гитлера и продемонстрировал штабисту:
«… я ещё и судья Имперского народного суда – с правом единолично выносить смертные приговоры…»
Сделал гейдриховскую паузу – и сбросил ещё одну бомбу:
«… и выбирать способ приведения их в исполнение. Могу приказать на кол посадить – или живьём сжечь, как поступали в те времена, когда в паранормальным преступлениям относились с той серьёзностью, которую они заслуживают… более, чем»
Полковника прошиб холодный пот. Он с трудом выдавил из себя:
«Что Вы хотите?»
Колокольцев улыбнулся:
«Я хочу сделать Вам очень щедрое предложение – учитывая Вашу ситуацию… собственно, я его и делаю. Вы рассказываете мне всё о вашем с доктором Крюгером совместном предприятии по захвату власти над миром и даёте мне слово офицера, что повторения не будет…»
Сделал очередную театральную паузу – и закончил:
«… а я делаю вид, что этого разговора не было. О нём, кроме Вас, будут знать только я и моя ассистентка – а мы не из болтливых…»
«Вы меня отпустите?» - изумлению фон Гогенберга не было предела. Колокольцев кивнул: «Не просто отпущу – я замолвлю словечко перед Кейтелем…»
Лакейтель знал о близких отношениях Колокольцева с Гиммлером и фюрером и потому к его просьбам прислушивался.
«… чтобы Вам присвоили, наконец, генеральское звание – и допустили до планирования очень серьёзных операций…»
И объяснил совершенно ошеломлённому полковнику:
«Это в интересах рейха – а я думаю только о них – и о будущем. Прошлое меня не интересует вообще…»
«Крюгер и его люди, я так понимаю, просто исчезнут» - не столько спросил, сколько констатировал фон Гогенберг.
Колокольцев пожал плечами: «Крюгер полный отморозок; его люди ему явно под стать – он подбирал себе таких же; толку мне от них ровно ноль, так что…»
Он развёл руками. Полковник кивнул:
«Даю честное слово офицера – повторения не будет. Я не самоубийца…»
Глубоко вздохнул – и начал исповедь на заданную Колокольцевым тему. И уже через считанные минуты обер-фюреру стало ясно, что Белый Ангел сильно недооценил доктора Зигмунда Крюгера.
И что всё гораздо хуже, страшнее, и серьёзнее, чем представлялось.
Берлин, Великогерманский рейх
Когда он вернулся в сознание, полковник фон Гогенберг обнаружил, что сидит за столом в кресле… причём крепко привязанный к последнему. За руки к ручкам – и за ноги к ножкам.
По противоположную сторону стола в точно таком же кресле удобно расположился офицер СС в фельдграу с полковничьими погонами и петлицами обер-фюрера. Лет тридцати пяти или около того, привлекательной (но почему-то совершенно не запоминающейся) внешности…
И увешанный явно боевыми наградами – причём не только немецкими – как рождественская ёлка игрушками. Что у не побывавшего на фронте ни секунды штабиста вызывало немалое уважение.
Обер-фюрер обворожительно улыбнулся: «С возвращением в наш грешный мир, полковник». И сразу перешёл к делу:
«Вы наверняка считаете, что Вас похитили и удерживают здесь незаконно…»
Георг фон Гогенберг автоматически кивнул. Обер-фюрер покачал головой:
«Вы ошибаетесь. На самом деле, вы и задержаны, и находитесь здесь в полном соответствии с законом. Ибо являетесь обвиняемым по особо тяжкому уголовному делу, которое решением фюрера расследуется в особом порядке…»
Штабист изумлённо уставился на офицера СС. Его визави спокойно объяснил:
«Когда вы затевали Ваше совместное предприятие с весьма недобрым доктором Крюгером – ибо добрые люди не совершают человеческих жертвоприношений…»
Фон Гогенберг заметно сник – ибо скрывать свои эмоции у него получалось плохо. Неудивительно – штабистов этому не учат… а в покер он явно не играл.
Обер-фюрер СС продолжал:
«… вы были совершенно уверены в полной юридической неуязвимости – и Вас, и Вашего партнёра. Тела принесённых в жертву сжигаются в крематории… по документам они умерли или казнены; евреев вообще по дороге в газовую камеру перехватили… да и связать Вас с тем, что здесь происходит, проблематично весьма. А если убрать жертвоприношения, то приватные оккультные ритуалы не наказуемы – наказуемо предоставление соответствующих услуг…»
Причём совершенно по делу наказуемо – ибо это мошенничество в 99% случаев.
Полковник молчал – ибо его визави словно читал его мысли. Офицер СС вздохнул – и сбросил бомбу:
«Проблема в том, что в своём неуёмном стремлении к власти над миром – что само по себе наказуемо гильотиной… хотя и трудно доказуемо – доктор Крюгер вполне способе открыть в наш мир Дверь, через которую могут влезть весьма разрушительные сущности. Что представляет собой угрозу рейху…»
Сделал небольшую паузу – и продолжил: «Паранормальную угрозу, спору нет – но она от этого не становится менее опасной… скорее, более. Это не первая и не последняя такая угроза, которую приходится ликвидировать – поэтому два года назад в РСХА был создан совершенно секретный отдел…»
Штабисту стало нехорошо. Сильно нехорошо. Ибо, будучи человеком неглупым, он сразу понял, во что вляпался – и чем это ему грозило. И что ни он, ни Крюгер такой вариант не рассматривали – такое им и в голову не могло прийти…
Обер-фюрер невозмутимо продолжал: «… по борьбе с паранормальным противником. Отдел работает в соответствии с совершенно секретной директивой фюрера, которая выше любого закона в рейхе…»
И неожиданно осведомился: «Вы знакомы с директивой фюрера Ночь и туман?»
Георг фон Гогенберг кивнул. Ибо знал, что эта директива – изданная 7 декабря 1941 года – предусматривала арест противников рейха на оккупированных территорий, не ставя в известность… никого, кроме соответствующей спецслужбы.
Враги рейха… просто исчезали и в конечном итоге должны были исчезнуть навсегда – ибо их преступления карались смертной казнью. Способ вынесения приговора и приведения его в исполнение оставался на усмотрение гестапо. Которым пленников передавал в том числе и вермахт.
Обер-фюрер СС продолжил:
«Директива фюрера о создании отдела IV-H в РСХА распространяет директиву Ночь и туман на всех совершивших паранормальные преступления…»
Полковнику стало совсем нехорошо. Его визави (наконец) представился:
«Меня зовут Роланд Риттер фон Таубе. Я личный помощник рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера по особым поручениям – и начальник отдела РСХА по борьбе с паранормальным противником. Кроме того…»
Он добыл из кармана копию указа Гитлера и продемонстрировал штабисту:
«… я ещё и судья Имперского народного суда – с правом единолично выносить смертные приговоры…»
Сделал гейдриховскую паузу – и сбросил ещё одну бомбу:
«… и выбирать способ приведения их в исполнение. Могу приказать на кол посадить – или живьём сжечь, как поступали в те времена, когда в паранормальным преступлениям относились с той серьёзностью, которую они заслуживают… более, чем»
Полковника прошиб холодный пот. Он с трудом выдавил из себя:
«Что Вы хотите?»
Колокольцев улыбнулся:
«Я хочу сделать Вам очень щедрое предложение – учитывая Вашу ситуацию… собственно, я его и делаю. Вы рассказываете мне всё о вашем с доктором Крюгером совместном предприятии по захвату власти над миром и даёте мне слово офицера, что повторения не будет…»
Сделал очередную театральную паузу – и закончил:
«… а я делаю вид, что этого разговора не было. О нём, кроме Вас, будут знать только я и моя ассистентка – а мы не из болтливых…»
«Вы меня отпустите?» - изумлению фон Гогенберга не было предела. Колокольцев кивнул: «Не просто отпущу – я замолвлю словечко перед Кейтелем…»
Лакейтель знал о близких отношениях Колокольцева с Гиммлером и фюрером и потому к его просьбам прислушивался.
«… чтобы Вам присвоили, наконец, генеральское звание – и допустили до планирования очень серьёзных операций…»
И объяснил совершенно ошеломлённому полковнику:
«Это в интересах рейха – а я думаю только о них – и о будущем. Прошлое меня не интересует вообще…»
«Крюгер и его люди, я так понимаю, просто исчезнут» - не столько спросил, сколько констатировал фон Гогенберг.
Колокольцев пожал плечами: «Крюгер полный отморозок; его люди ему явно под стать – он подбирал себе таких же; толку мне от них ровно ноль, так что…»
Он развёл руками. Полковник кивнул:
«Даю честное слово офицера – повторения не будет. Я не самоубийца…»
Глубоко вздохнул – и начал исповедь на заданную Колокольцевым тему. И уже через считанные минуты обер-фюреру стало ясно, что Белый Ангел сильно недооценил доктора Зигмунда Крюгера.
И что всё гораздо хуже, страшнее, и серьёзнее, чем представлялось.
Scribo, ergo sum