25 июля 1941 года
Краков, Польское генерал-губернаторство
Колокольцеву никогда не приходилось бывать на военном аэродроме оккупированного Кракова, а время было военное (и потому лютый бардак был правилом, а не исключением – даже на тыловых аэродромах люфтваффе).
Рисковать он не особо любил, а сейчас просто не имел права – слишком уж важной – даже экзистенциальной – была его Миссия. Именно так – с большой буквы Миссия. Поэтому он сначала прошёлся над аэродромом, высматривая удобное место – и для посадки, и для последующей очень краткосрочной парковки своего Тайфуна.
Удобное место для посадки и парковки обнаружилось быстро – в самом конце (как он и просил) неожиданно солидной взлётно-посадочной «бетонки». Сомнений в том, что это было именно «его» место, не было, ибо совсем рядом с ним (но несколько в стороне, дабы не мешать посадке и рулёжке), присутствовал чёрный легковой автомобиль пока неопределённой (с воздуха определить было невозможно) марки и модели.
Рядом с автомобилем предсказуемо присутствовали две несколько неопределённые человеческие фигуры. Пока что всё было без неожиданностей.
Колокольцев посадил Тайфун просто идеально (ибо птичка составляла с ним одно целое), зарулил на стоянку, заглушил мотор и неторопливо выбрался из пилотской кабины.
К тому времени невесть откуда уже материализовалась стандартно-подобострастная аэродромная обслуга в комбинезонах изначально голубого, а ныне неопределённого (масло, грязь и всё такое) цвета.
Колокольцев поднял на лоб лётные очки и осмотрелся. Как он и просил, никто из «аэродромного начальства» его не встречал, ибо он намеревался подняться в воздух сразу же после заправки достаточным количеством топлива для беспосадочного возвращения на берлинский Темпельхоф.
Заправка должна была начаться с минуты на минуту, ибо к Тайфуну уже подползал уныло-громоздкий безнадёжно-серого цвета заправщик «Опель-Блиц», ёмкостью чуть более трёх тонн авиационного бензина, что во много раз превосходило потребности маленькой четырёхместной птички.
Колокольцеву очень хотелось бы взглянуть на того, кто дал этой массивной черепахе официальное прозвище «Молния», но сейчас ему было, мягко говоря, несколько не до этого.
Он перевёл взгляд с грузового автомобиля на легковой... и удовлетворённо кивнул. Ибо увидел ровно тех, кого ожидал – не меньше и не больше (порадовало его именно последнее – любителей добраться до Берлина на халяву в том заведении было… много).
Их было двое. Первым был мужчина невысокого роста, лет пятидесяти и весьма измождённого вида (два месяца заключения в Аушвице и три дня полной голодовки, мягко говоря, не способствуют физическому здоровью), одетый в предсказуемо мешковато сидевшую на нём фельдграу вермахта без погон.
А вот вторая... У водительской дверцы иссиня-чёрного автомобиля (явно отобранного у какого-то очень богатого еврея роскошный лимузин Хорьх-951А – личное авто коменданта Аушвица Рудольфа Хёсса) во всём своём инфернально-демоническом (и вместе с тем царственном) великолепии стояла женщина изумительной, оглушительной, ослепительной, завораживающей красоты.
Высокая (даже на небольших каблуках она была вровень с Колокольцевым), идеально сложенная кареглазая жгучая брюнетка, элегантно уложенные роскошные волосы до плеч, она была облачена в идеально сидевшую на ней (сшитую на заказ лучшим портным Берлина на деньги Колокольцева) униформу СС-Кригсхельферин – женских вспомогательных подразделений СС.
Элегантно-серый однобортный китель а-ля Кригсмарине, застегивавшийся на три пуговицы. Воротник, обшитый серебряным кантом. В нижней части кителя - два кармана с прямоугольными, не застегивающимися на пуговицы клапанами. Еще один открытый карман на груди слева.
На нагрудном кармане овальная черная нашивка с серебристым кантом, на которой серебристыми нитками вышиты руны СС. Эсэсовская версия Рейхсадлера – имперского орла Германии на верхней части левого рукава.
Строго говоря, ни то, ни другое СС-Кригсхельферин не полагалось, но эта женщина плевать хотела и на более существенные правила своей организации – и это ей сходило с рук. Ровно по той же причине, по которой сходило Ирме Бауэр.
Несколько неуставная шикарная, аккуратно застёгнутая у горла белоснежная блузка из тончайшего шёлка (ещё довоенный подарок Колокольцева). И уж совсем неуставной изящно-женственный чёрный галстук, с брошью – тоже (естественно), с рунами СС.
Широкая серая юбка-миди умело подчёркивала красоту осиной талии и длинных, стройных ног профессиональной фотомодели (которой она действительно проработала несколько лет).
Пилотка особого «женского» покроя из черной шерсти и без бортиков, которые обычно имелись на немецких пилотках вермахта и ваффен-СС. Впереди на пилотке Адлер СС такого же размера, что и нарукавный.
Чёрные чулки и чёрные шикарные туфли, сшитые на заказ из самой лучшей кожи, которую управляющий фирмы Колокольцева Маркус Бергер (на самом деле, Марек Гринберг) смог достать на европейском рынке.
Широкий офицерский пояс с портупеей – тоже по спецзаказу и тоже из того же источника. Полноразмерная офицерская кобура даже не со стандартно-армейским «Вальтером Р38» (не говоря уже о полицай-пистолях той же фирмы).
А с элитнейшим тринадцатизарядным Pistole 640(b) - сиречь Браунингом Хай-Пауэр образца 1935 года, произведённым на бельгийской фабрике FN-Herstal в ныне оккупированном вермахтом Льеже. Его очередной подарок.
Изумительно, неотмирно-прекрасные, обворожительно-завлекающие – и вместе с тем жёсткие и даже жестокие черты лица колдуньи (да что там колдуньи – самой настоящей ведьмы) ... и, конечно, глаза.
Глаза, в которых отражалась вечность. Вечность скандинавских гор и фьордов, озёр и лесов, ручьёв и долин. Вечность Фрейи и Одина, Асгарда и Вальхаллы, Фольквангра и валькирий...
Она и сама была самой настоящей валькирией, только валькирией жуткой, кошмарной, демонической, инфернальной – ибо отправляла в Вечность не воинов, павших на поле боя, а женщин-заключённых Лихтенберга и Равенсбрюка, Штутгофа и Берген-Бельзена... и вот теперь Аушвица.
В которых в должности неофициального палача (официально в женских лагерях СС смертной казни не было) она отправила в мир иной восемьдесят пять женщин. Отправила точным ударом плети – этим дивайсом она и голову срубить могла как двуручным палаческим мечом.
Ванда Элизабет Мария Бергманн. Прекрасный Ангел Смерти, как её окрестили ещё в Лихтенберге – первом специализированном женском концлагере системы СС. А ещё Прекрасным Призраком, ибо, в отличие от всех прочих надзирательниц женских лагерей, она держалась настолько независимо и замкнуто, что о ней практически никто ничего не знал. Ну, и Прекрасным Чудовищем…
Она родилась в 1914 году – за несколько дней до начала Великой войны – в какой-то Богом забытой дыре на территории, которая тогда входила в состав Российской империи, а потом вошла в состав независимой Польши.
В этаком местном Вавилоне, в котором кого только не было – и русские, и поляки, и украинцы, и белорусы, и евреи (составлявшие большинство населения, как и в родном городе Колокольцева). И даже немного литовцев... и немцев.
Ванда была в некотором роде «Колокольцевым в юбке» (что их впоследствии и сблизило), ибо тоже родилась под солнечно-огненным знаком Льва, тоже была прекрасно физически развита, и тоже обладала отменным интеллектом, свободным и независимым нравом... и уникальными способностями к языкам (Вавилон обычно этому способствует весьма).
В результате ещё в детстве свободно владела немецким, польским, русским, белорусским и украинским языками – а также идишем. К которым впоследствии добавила английский, французский, испанский и итальянский.
Что, к сожалению, ей не помогло сделать карьеру – слишком уж патриархальной была Веймарская республика, в которую её семья была вынуждена перебраться в середине 20-х годов (немцам в Польше жилось крайне некомфортно несмотря на то, что её семья принадлежала к католической вере).
И слишком своенравна. К тому же просто оглушительно, ослепительно красива – поэтому на любой работе её пытался затащить в постель каждый второй, а то и каждый первый. А это мало кому понравится.
Заканчивалась это обычно тяжёлыми физическими повреждениями – в ранней юности Ванда некоторое время общалась с моряком, который где-то освоил приёмы джиу-джитцу. И обучил юную Вандочку основам самозащиты.
В результате она оставила попытки самоутвердиться в «нормальном обществе» - и двинула в сторону «полусвета». Долго работала фотомоделью, танцевала стриптиз... ну и подрабатывала элитной проституткой, скорее всего (впрочем, она это не подтверждала, но и не опровергала – просто не комментировала подобные... инсинуации).
Каким ветром её занесло в «СС-Свиту» (Женские вспомогательные подразделения СС), не смогла бы объяснить, наверное, даже она сама. Возможно, это было нечто вроде эскапизма – ей настолько осточертел «мир», что она решила его покинуть и перебраться... нет, не в монастырь (и хорошо – ибо для последнего это закончилось бы из рук вон плохо), а в другую «альтернативную вселенную».
В женскую часть системы концентрационных лагерей СС. Ибо это было единственным местом, где она могла проявить свои выдающиеся организаторские способности – и способности по безжалостному, жестокому, но невероятно эффективному доминированию.
Она начала с самого низа – с должности Arbeitsdienstführerinnen (начальницы рабочей службы) и последовательно прошла все ступени иерархической лестницы свиты – надзирательницы, начальницы блока и, наконец, Rapportführerin – второго лица в этой иерархии.
В системе концлагерей СС царила жёсткая сегрегация по половому признаку – хотя формально комендантом лагеря всегда было «лицо мужского пола», правила были таковы, что даже он (не говоря уже о врачах, охранниках и т.д.) мог войти в лагерь только в сопровождении кого-то из «женской администрации».
Поэтому фактически женской частью лагеря рулила Oberaufseherin – старшая надзирательница, правой рукой которой и была Ванда Бергманн. Которая и установила (и поддерживала) железную дисциплину, и безжалостно пресекала любые попытки организовать даже минимальное сопротивление, и добивалась максимальной производительности труда узниц (каждый концлагерь был прежде всего рабочим лагерем) ...
Её коллегой, ближайшей... соратницей, наверное, в некотором роде подругой (насколько это было вообще возможно в той системе) и заклятой соперницей была нынешняя жена (а ранее любовница) Колокольцева Ирма Бауэр.
Ванда бесцеремонно соблазнила тогда ещё гауптштурмфюрера... а потом не менее бесцеремонно объявила и ему и сопернице, что будет делить его с ней. Мнения соперницы и даже самого Колокольцева она спросить не удосужилась.
Тем не менее, в Берлин перебралась – и замуж за Колокольцева вышла – именно Ирма, а не Ванда. Однако лишь потому, что последняя не хотела ни туда, ни туда, ибо не имела склонности ни к моногамии (тем более, к официальной регистрации отношений), ни к детективной работе.
А может, просто не хотела возвращаться в мир, из которого в своё время откровенно сбежала. Даже в качестве сотрудницы центрального аппарата РСХА и даже в качестве официальной жены помощника рейхсфюрера СС по особым поручениям Роланда фон Таубе.
И не вернулась бы… если бы не прямой приказ её любовника (которого, впрочем, иначе как мужем никогда не называла). Справедливо решив, что с ней он ещё наобщается… и в полном соответствии с правилами этикета (не без этого) он обратился сначала к священнику (в знак уважения, по-польски):
«Добрый день, отец Роберт...»
«Добрый день, господин подполковник» - учтиво поклонившись (в оккупированной Польше для «аборигенов» это было безусловным требованием при общении с «лицами немецкой национальности», тем более, с офицером СС) ответил священник. И немедленно – и даже несколько подобострастно, хотя и совершенно искренне, добавил: «Благодарю Вас за моё чудесное спасение...»
«Всегда пожалуйста» - улыбнулся Колокольцев. И официально объявил:
«Приношу Вам – от имени рейхсфюрера СС – глубокие и искренние извинения за жестокие и преступные действия по отношению к Вам со стороны как лагерной администрации в целом, так и оберштурмфюрера Фрицша...»
И многозначительно добавил: «Они будут наказаны в полном соответствии с законами военного времени...»
Ванда понимающе усмехнулась. Ибо достаточно долго и работала в системе СС, и лично (и близко) знала Колокольцева, чтобы очень хорошо представить себе, насколько весёлое ближайшее будущее ожидает всех вышеперечисленных.
Покончив с, так сказать, официальной частью, оберштурмбанфюрер обратился к Ванде: «Добрый вечер, фройляйн Бергманн...»
Справедливо решив, что не надо афишировать их отношения перед католическим священником… ему и так нужно будет переварить немало.
И тут же осведомился - по-русски, которым Ванда свободно владела. В отличие от священника (это Колокольцеву было известно из его досье, хранившемся в центральном аппарате гестапо, которое ему привезли на аэродром):
"Выбралась без проблем?"
Ванда по-девичьи звонко рассмеялась: «Ты даже представить себе не можешь, что у нас началось после твоего звонка и.о. коменданта...»
«Догадываюсь» - усмехнулся Колокольцев.
«Не-а» - обворожительно улыбнулась она. «Даже тебе воображения не хватит...»
И предсказуемо вдохновенно продолжила:
«Фрицш в системе концлагерей уже семь лет, а в СС более, чем десять. Поэтому что такое личный помощник Гиммлера, он знает очень хорошо... как и то, что будет, если оного рассердить. Так что он прекрасно понимает, что не завтра, так послезавтра лично от Мюллера прибудет спецкомиссия гестапо с чётким заданием – найти злоупотребления даже там, где их нет. А они есть – уж поверь очень информированной Rapportführerin. Рыло Фрицша не в пуху даже. А в шерсти. В толстенной шерсти...»
«Не сомневаюсь» - усмехнулся Колокольцев. Ибо нравы администрации концлагерей были ему известны не понаслышке – его жена была, как говорится, «из той системы». Как, впрочем, и любовница.
«А поскольку я» - всё более вдохновенно продолжала Ванда, «об этих злоупотреблениях знаю достаточно, чтобы потопить оберштурмфюрера и всю его шайку-лейку раз и навсегда...»
«Он выписал тебе бессрочный пропуск с сохранением оклада?» - улыбнулся Колокольцев.
«И ещё премию немаленькую» - с нескрываемой гордостью добавила Ванда.
Что Колокольцева полностью устраивало – ибо он пока что понятия не имел, как оформить её… бегство из системы женских концлагерей СС.
«И этот отпуск ты хочешь провести со мной? В Берлине?». Это был не вопрос, а констатация факта. По крайней мере, так думал Колокольцев. Ибо Ванда пока что (как ему казалось) была ни сном, ни духом, куда и зачем он её забирает.
Как немедленно выяснилось, он ошибался, и сильно. Ибо она неожиданно покачала головой – и ещё более неожиданно заявила:
«Не в Берлине, конечно. Нет, конечно, можно «сообразить на троих» в постели с твоей благоверной, но меня как-то не очень возбуждают такие варианты. Да и город этот не люблю, честно говоря»
Сделала многозначительную паузу – и объявила: «А в том Аду, куда ты отправляешься...»
«Это ты о чём?» - наигранно осведомился Колокольцев.
«Пойдём, кофе попьём» - неожиданно предложила Ванда. «До комендатуры рукой подать, там тебе наверняка королевскую встречу приготовили, да и святого отца покормить надо бы...»
«У меня мало времени» - неожиданно для себя робко попытался возразить Колокольцев.
«Да ладно тебе» - усмехнулась Ванда. «На всё про всё не больше часа уйдёт. А это погоды не сделает – что бы ты там не планировал...»
Колокольцев в очередной раз поймал себя на том, что просто не в силах сопротивляться колдовским чарам этой... ведьмы. Как, впрочем, и все без исключения другие мужчины. Именно поэтому она крутила как хотела всеми в Аушвице – и не только. Включая комендантов.
Поэтому он пожал плечами – и глубоко вздохнул: «Хорошо – пойдём. Только ненадолго...»
Ванда кивнула... и постучала по окну Хорьха. Окно открылось – и высунулась голова какого-то розовощёкого белобрысого унтершарфюрера:
«Слушаю Вас, Rapportführerin» - робко пробормотал он. Теоретически женщина в СС ни при каких обстоятельствах не могла командовать мужчиной. На практике же ведьмы калибра Ванды крутили как хотели полковниками – и даже генералами – не говоря уже о каком-то ефрейторе...
«Вот что, Ганс» - спокойно приказала ему Ванда. «Отправляйся-ка ты... да куда угодно, на самом деле. Главное, вернись в лагерь до наступления темноты – и доложи и.о. коменданта, что я впредь до особого распоряжения рейхсфюрера СС Гиммлера поступаю в распоряжение его помощника по особым поручениям – оберштурмбанфюрера СС Роланда фон Таубе...»
К великому облегчению и.о. коменданта – ибо уже завтра (Колокольцев это знал доподлинно, ибо сам же это и организует) для Фритцша начнётся такое... что вот только ведьмы под боком ему и не хватало...
Ефрейтор козырнул: «Слушаюсь, Rapportführerin...»
Колокольцев вдруг (в очередной раз) задумался, до какого звания Ванда могла бы дослужиться в СС, если бы эта организация уравняла женщин в правах с мужчинами. И пришёл к выводу, что если не до рейхсфюрера (хотя он бы и это не исключил), то до обергруппенфюрера точно.
Хорьх взревел 120-сильным мотором, плавно тронулся с места, развернулся и растворился в июльском мареве.
Личный помощник Гейдриха жестом приказал священнику следовать за ними. Отец Роберт тактично подождал немного – и поплёлся в сторону комендатуры на почтительном расстоянии от эсэсовцев.
«Ты мог бы и не напрягаться» - неожиданно заявила Ванда.
«В смысле?» - удивился Колокольцев. «В смысле спасения святого отца» - спокойно объяснила Rapportführerin. «Я бы всё равно его вытащила – у меня достаточно рычагов давления на этого придурка...»
«На Фритцша?»
Она кивнула: «Он обычно вменяемый... относительно, но, когда остаётся в лагере за главного, его начинает клинить просто дико. Совсем берега теряет...»
По слухам (которым Колокольцев был склонен верить), перед Рождеством сорокового года Фрицш (в очередной раз оставшийся и.о.) устроил просто инфернальный сочельник. Чем-то его христиане взбесили, не иначе.
По его приказу эсэсовцы на площади, где производилась поверка заключённых, установили реально адскую рождественскую ёлку. Дерево было украшена электрическими огоньками, а под него было свалено множество трупов польских узников, умерших от разных причин – в основном, от болезней. Фрицш объявил, что эти трупы — его подарок тем, кто пока ещё оставался в живых... и запретил петь польские рождественские песни.
Ванда между тем спокойно и размеренно продолжала: «Ты знаешь, что лично я ничего не имею против ни поляков, ни евреев, ни социал-демократов, ни даже коммунистов. Я ни разу не нацистка, все эти идеологии мне по барабану, да и не смыслю я в них ничего...»
Сделала многозначительную паузу - и продолжила «Поэтому мне абсолютно всё равно, кого кошмарить – хоть поляков, хоть немцев; хоть нацистов, хоть коммунистов...»
Любопытно, что Колокольцев знал ещё несколько таких сабжей – причём обоего пола. Одним из них был... нынешний шеф гестапо Генрих Мюллер. Который умудрился не только вступить в СС и дослужиться до генеральского звания (бригадефюрера – сиречь генерал-майора), но и де-факто возглавить гестапо (!!!) ..., не будучи членом партии национал-социалистов.
Когда в 1939 году его наконец заставили вступить в ряды НСДАП, принимал его (по слухам) лично гауляйтер Берлина доктор Йозеф Пауль Геббельс. По тем же слухам (которым Колокольцев был склонен верить, ибо было всё это вполне в духе как одного, так и другого), Геббельс задал Мюллеру только один вопрос:
«Бригадефюрер, вот сейчас у власти нацисты, вы работаете на них и преследуете коммунистов. А если вдруг к власти придут коммунисты, что Вы будете делать?»
«Буду преследовать нацистов» - спокойно ответил Генрих Мюллер. «По крайней мере, честно» - буркнул Геббельс... и принял бригадефюрера в партию.
Ванда, тем временем продолжала: «Но личное мужество я очень ценю – для меня нет ничего выше мужества и верности своим убеждениям – какими бы они ни были. А по этим показателям я не знаю никого, кто мог бы даже отдалённо сравниться с отцом Робертом...»
И неожиданно резко сменила тему… впрочем, с ней такое случалось:
«Ты, конечно, догадываешься, почему я не женила тебя на себе и, таким образом, уступила тебя Ирме?»
Вот так просто – не женила тебя на себе. Что самое неприятное, именно так оно и было. Захотела бы – женила бы (в этом Колокольцев, к сожалению, не сомневался нисколько). Собственно, Ирма, в общем-то, как раз женила его на себе – не без помощи Гейдриха и Гиммлера, конечно, но женила.
«Потому что принципиально полигамна?»
Ванда кивнула: «Именно. Ты знаешь, что я люблю тебя – насколько я вообще способна любить...»
«Способна» - неожиданно даже сам для себя заявил Колокольцев. «Очень даже способна...»
«Не знаю» - честно призналась Кригсхельферин. «Может быть, и способна»
И продолжила: «... но я просто не могу удержаться, когда хочется. А мне хочется... часто и много… и не только мужчин»
Что было неудивительно совсем. Двадцать семь лет – самый расцвет женской сексуальности. А её в высшей степени экстремальная работа – тот ещё усилитель либидо… да ещё и женский коллектив – мечта лесбиянки…
Она продолжала: «А тебе с твоей работой жена нужна верная. Которая ни с кем и никогда... как бы ты ни гулял... по производственной необходимости...»
Колокольцев промолчал. Ибо Ванда была совершенно права. Она продолжала:
«Тем не менее... в общем, ты настолько стал частью меня, что я не могу удержаться и от другого...»
«Познать и понять меня как личность?» - улыбнулся Колокольцев. Как очень быстро выяснилось, улыбаться было нечему. Совсем.
Она кивнула... и сбросила бомбу. На пару тонн гексогена, не меньше.
«Поэтому уж извини, но я собрала о тебе всю информацию, которую смогла...»
«Через постель?» - усмехнулся личный помощник Гейдриха.
«А ты как думал?» - усмехнулась в ответ Ванда. И сбросила ещё одну – куда более мощную – бомбу. «Я спала с Хансом Остером...»
Колокольцева словно по голове ударило. Ибо он, конечно, понимал, что Остер, хоть и работал в военной разведке, но был, по сути, бюрократом и потому совершенно беззащитным перед колдовскими чарами Ванды Бергманн. Но последствия этого были... совершенно непредсказуемыми. Если не настолько страшными, что даже подумать о них было просто жутко.
Ибо полковник Ханс Пауль Остер занимал второй по значимости пост в абвере – начальника отдела финансов и кадров. И потому ведал всей информацией обо всех сотрудниках, агентах и, скажем так, партнёрах абвера, собранных этой весьма компетентной организацией. Поэтому он не сомневался, что Остер знал о нём... намного больше, чем Колокольцеву было бы комфортно.
«Ты читала моё досье, которое собрал абвер?». К сожалению, это был не вопрос, а констатация факта.
Она кивнула: «Читала. От корки до корки...»
Колокольцев, конечно, слышал о демонессах, которые могли так зачаровать мужчину, что тот пойдёт не только на такое должностное преступление, но и на убийство. Но одно дело читать, а другое столкнуться воочию...
«И как тебе?» - заинтересованно спросил он. Ибо вдруг поймал себя на том, что его действительно интересует её мнение.
Она пожала плечами: «На первый взгляд, просто нормальный герой. Самый настоящий герой...»
«А на второй?» - ещё более заинтересованно спросил он.
«На второй...» - задумчиво протянула она, видимо, тщательно подбирая слова. «... на второй... на второй ты – современная реинкарнация легендарного средневекового рыцаря... кстати, у тебя и знак соответствующий имеется...»
Рыцарский крест, полученный им лично от рейхсмаршала Геринга за сорок пять самолётов противника, сбитых в небе Франции, Британии и Норвегии.
«В каком плане?» - несколько удивлённо спросил он.
«В том плане...» - она запнулась... «в том плане, что ты убиваешь очень опасных и зловредных драконов. Самых разнообразных... причём некоторые из них...»
Она запнулась. Долго молчала, и наконец решилась: «Не из нашего мира. Это самые настоящие инфернальные сущности в человеческом облике. Служители Зла. Абсолютного Зла»
И добавила: «В явном виде этого в твоём досье нет... но это можно вычислить, если долго и хорошо подумать...»
«И ты хочешь...» - теперь уже он запнулся, не решаясь озвучить несколько жутковатую истину.
Она кивнула: «Ты устроил жуткий кавардак в Аушвице, чтобы не просто спасти от смерти священника – с тобой такое случается – а взять себе в команду самого настоящего святого. Католического святого. А это значит...»
Она неожиданно резко повернулась к нему, заглянула прямо в глаза своими бездонными карими очами и чётко, ясно, размеренно заявила:
«... что тебе предстоит схватка с реально инфернальным Злом. Возможно, с самим Дьяволом, в существование которого я очень даже верю...»
Как и практически все, кому довелось столкнуться с реалиями нацистских – или советских – концлагерей.
«... или, по крайней мере, с его ближайшими приспешниками. И я ...»
Она глубоко вздохнула и, как говорится, подвела черту:
«Я хочу быть рядом с тобой, когда ты будешь сражаться с этими драконами. Просто хочу – и всё. Я знаю, что ты обычно работаешь один, но сейчас это не тот случай. Священник – это другое, у него иные функции. Ирму ты с собой не возьмешь – она тебе слишком дорога... и к тому же слишком далека от этих инфернальных баталий, хоть и служила там же, где и я ...»
«Язык» - неожиданно даже для самого себя признался Колокольцев. «Она не знает язык...»
«Какой язык?» - удивилась Ванда.
«Украинский» - объяснил Колокольцев. «А ты его знаешь. И польский. И белорусский...»
Она изумлённо смотрела на него.
«Восемь» - сказал он. «Драконов восемь. И все они на территориях бывшего СССР. В России, Белоруссии и на Украине. А ты ведь не забыла эти языки?»
«Язык забыть невозможно» - довольно улыбнулась Ванда. «Их можно подзабыть – но это очень быстро восстанавливается – если окунуться в среду...»
«И потом» - он неожиданно вспомнил: «Ты же ведь дочь лесника... и выросла в Польше. Леса и болота знаешь как свои пять пальцев...»
«С закрытыми глазами» - ещё более довольно улыбнулась Ванда.
«Отлично» - констатировал Колокольцев. «Ты принята в Зондеркоманду К… точнее, Карфаген... на должность зондерфюрерин…»
«Карфаген?» - удивилась Ванда. «Почему Карфаген?»
«Потом объясню» - отрезал её… походно-полевой муж.
Кофе-брейк затянулся на два часа – пилоты люфтваффе упорно не хотели отпускать легендарного Легата - героя небес Франции, Норвегии, Бельгии и России. После чего роскошный кабриолет «Майбах» коменданта аэропорта доставил Колокольцева, Ванду и отца Роберта прямо к уже заправленному и полностью готовому к полёту Тайфуну.
Через полтора часа сто-восьмой идеально-мягко приземлился на бетонке берлинского аэропорта Темпельхоф.
Операция Карфаген - главы из романа
-
RolandVT
- Posts: 17796
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 282 times
- Been thanked: 4145 times
-
RolandVT
- Posts: 17796
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 282 times
- Been thanked: 4145 times
Темпельхоф
25 июля 1941 года
Берлин, Германская империя
В Берлине их никто не встречал, ибо, во-первых, на этот раз он привёз, а не ему привезли; а, во-вторых, здание комендатуры находилось менее, чем в полукилометре от закреплённой за ним «парковочной площадки».
Последнее было более, чем очевидно, ибо чуть ли не с километровой высоты была видна вертикально нанесённая на площадку огромная руна «Зиг». Руна победы. Именно такая в своё время красовалась на фюзеляже его «Эмиля» ... и «Эмиля» (истребителя Bf-109E7) его малого шефа и (формально) ведущего – обергруппенфюрера СС и майора люфтваффе Рейнгарда Гейдриха.
Колокольцев аккуратно заглушил мотор. И усмехнулся:
«Всё, приехали Вылезаем»
Спустился по лесенке, затем помог спуститься Ванде и отцу Роберту. Священник никак не прокомментировал полуторачасовой перелёт из Кракова (похоже, его несколько укачало, что после его двухмесячных лагерных приключений и шока чудесного спасения было совершенно естественно).
Ванда же поправила идеально сидевшую на ней серую форменную юбку женских вспомогательных подразделений СС и изрекла:
«Приемлемо. Но надо будет брюки раздобыть. В юбке как-то не особо удобно...»
«Не вопрос» - улыбнулся Колокольцев. «Я распоряжусь, чтобы бравые пилоты тебя отвезли к Мареку – он тебя по полной экипирует...»
Марек Гринберг (уже несколько лет как Маркус Бергер) был генеральным директором фирмы, которой Колокольцев владел на паях... де-факто с рейхсфюрером СС Гиммлером (хотя формально в реестре акционеров числились два донельзя мутных и никому не известных юридических лица).
Марек и его Янек были стопроцентными евреями (к счастью, внешне это было практически незаметно, да и от еврейской религии они были довольно далеки – хоть и сыновья раввина).
Что нисколько не помешало им сохранить посты соответственно генерального управляющего и финансового директоров фирмы ЕМК Гмбх. (Евдоким Михайлович Колокольцев).
Ибо на самом деле весьма практичный Генрих Гиммлер исповедовал принцип «кто здесь еврей, а кто нет – решаю я!» задолго до того, как эту знаменитую фразу произнёс рейхсмаршал Геринг по отношению к своему заму Эрхарду Мильху. Кстати, в отличие ог Геринга, Гиммлер имел на эту фразу все права, ибо в рейхе расовую принадлежность определяла соответствующая структура СС – Главное управление по вопросам расы и поселений. Находившаяся в прямом подчинении рейхсфюрера.
Адекватно оценив управленческие и предпринимательские способности братьев (уникальные даже для польско-еврейской гремучей смеси), Гиммлер благоразумно решил не маяться идеологической дурью.
И потому лично подписал «свидетельства фольксдойче» для обоих. Так Марек Гринберг стал Маркусом Гринбергом, а Янек – соответственно, Иоганном Бергером. И не прогадал – ибо в считанные годы его с Колокольцевым фирма превратилась в едва ли не крупнейшего, важнейшего и ценнейшего поставщика стратегических материалов в рейх (в обход всех и всяческих ограничений).
А после того, как Колокольцев вернулся из служебной командировки в Испанию, где он не только изрядно поколотил красную сволочь, но и приобрёл ценнейшие связи (в Испании лично с лидером повстанцев-фалангистов и будущим диктатором Испании Франсиско Франко, а в Ватикане – с государственным секретарём Эудженио Пачелли - будущим Папой Римским Пием XII)… братья развернулись настолько, что превратили компанию в гигантского спрута.
Опутавшего щупальцами не только Европу (от Лиссабона до Брест-Литовска и от Полярного круга до Иерусалима), но и вообще весь мир – от Лос-Анжелеса и Нью-Йорка до Шанхая и Токио и от Осло до Кейптауна и Буэнос-Айреса.
Умудряясь даже в военное время потоком гнать в рейх ценнейшие сырьё, материалы и оборудование (в частности, через них шла львиная доля поставок оборудования и перфокарт IBM – всемирной монополии в этой области).
На этом оборудовании и картах работала вся Германия – и система гражданского управления, и НСДАП, и вермахт... и СС. Включая концлагеря, в которые потоком шли... правильно, «лица еврейской национальности».
Что братьев волновало, скажем так, не особо (ничего личного – только бизнес). Хотя, дабы несколько успокоить свою совесть, они десятками и сотнями выкупали евреев у нечистых на руку функционеров СС, после чего переправляли их (не без помощи Колокольцева, надо отметить) в разного рода нейтральные страны.
Что было уж совсем невероятно, им удавалось приобретать в немалых количествах стратегические товары... в странах, очень даже воевавших с Германией. До падения Франции – и во Французской Республике; а после – даже в Британии (не говоря уже о Канаде, Австралии, Южной Африке и прочих Индиях).
Причина это невероятности была проста как апельсин – Колокольцев организовал своим друзьям детства такую крышу, которую были не в состоянии «пробить», ни ФБР, ни МИ-5, ни МИ-6... вообще никто. Ибо Банк Ватикана и принадлежавшие ему юридические лица были не по зубам никому. Нигде.
Эти без всякого сомнения выдающиеся достижения сделали ЕМК (и братьев) настолько ценными для рейха вообще и для СС в частности, что Гиммлер отдал негласное распоряжение шефу РСХА Гейдриху закрыть глаза на другое направление деятельности братьев. Направление, за которое по законам военного времени в рейхе однозначно полагалась гильотина.
Криминальное направление. Что было совершенно неудивительно, ибо начинали братцы... правильно, как лидеры отменно организованной и очень даже преступной группировки.
Только группировки торгово-производственной, а не «перераспределительной» (проще говоря, ни грабежами, ни рэкетом братья не занимались никогда – исключительно бизнесом).
Пользуясь своей неуязвимостью – как для криминальной полиции, так и для гестапо, и полной информационной закрытостью для СД, братья в рекордные сроки, как говорится, наложили лапы на немалую часть чёрного рынка. Как собственно рейха, так и оккупированных территорий.
Делая на этом просто баснословные деньги. Что Гиммлера, надо сказать, не так чтобы уж очень раздражало. Ибо и дивиденды СС братья платили исправно (надо отдать должное Гиммлеру – к его рукам не прилипало ни пфеннига), и обеспечивали и РСХА, и личный штаб рейхсфюрера (и далеко не только их) продуктами и прочими дефицитнейшими товарами настолько бесперебойно и в таких количествах ... что Гиммлер решил махнуть рукой на законы военного времени (которые он и без того не так чтобы уж строго соблюдал).
И не только оставил братьев в покое, но и дал Колокольцеву де-факто карт-бланш по части поддержки их «совместного предприятия» со стороны РСХА, СС ... ну, и так далее.
В результате Марек и Янек могли достать... да хоть эсминец (правда, списанный, но всё равно эсминец). Не то, что экипировать Ванду Бергманн с головы до ног. Что, впрочем, они делали уже не первый год – к вящей зависти не только коллег, но и лагерного начальства фройляйн Ванды.
Которая ещё года так три назад бесцеремонно заявилась в ЕМК ... и ещё более бесцеремонно соблазнила сначала старшего (Марека), а буквально на следующий день и младшего (Янека).
После чего объявила им о её, скажем так, особых отношениях с их де-факто начальством (Колокольцевым, не Гиммлером, конечно) ... и занялась банальным рэкетом (чего Ирма себе никогда не позволяла - даже когда стала официальной женой Колокольцева).
Получая от них … да практически всё, что хотела – причём по предварительному заказу. Разумеется, не бесплатно... только вот выставленный счёт приходилось оплачивать Колокольцеву.
Не то, чтобы его это сильно напрягало, ибо он получал от братьев настолько умопомрачительные дивиденды, что даже не всегда знал, куда их тратить. Причём не только в рейхсмарках, но и в иностранной валюте (грубо нарушая законы рейха, братья весьма активно и прибыльно занимались контрабандой валюты, драгметаллов, бриллиантов и прочих драгоценностей).
В основном через связи в Швейцарии нынешнего начальника СС и полиции в польском Люблине Одило Глобочника, который в своё время на этих операциях крепко погорел. Однако братьев не выдал – как он без протокола заявил следователям гестапо, ему жить ещё не надоело.
«Спасибо» - улыбнулась Ванда. И добавило: «Мои... отношения с братьями в прошлом. Я понимаю серьёзность нашей операции – и вообще работы с тобой, поэтому впредь без твоего согласия ничего предпринимать не буду...»
Таки образом ненавязчиво объявив Колокольцеву, что отделаться от неё у него не получится. Видимо, ей настолько надоела её «лагерная жизнь», что она готова пойти на очень серьёзные поступки, чтобы оттуда выбраться в другую жизнь.
Разумеется, рядом со своим возлюбленным. Согласия Колокольцева она спросить и не подумала. Как и его супруги (как говорят в России, «ты бы ещё бабушку вспомнил») ...
О том, что это будут за поступки, Колокольцеву не хотелось даже думать. Ибо уж на что его благоверная жёнушка была редкостной оторвой даже по меркам «Свиты СС» (в смысле, женского персонала концлагерей), но до мамзель Ванды ей было как до Луны.
«Ладно» - подумал он. «Как говаривала моя мама, будем переживать трудности по мере их поступления...»
Достал из кармана связку ключей, отцепил от них два, протянул Ванде. Затем достал из нагрудного кармана фельдграу пачку картонных карточек для записей и карандаш. Сделал несколько записей и протянул Ванде вместе с ключами:
«Это адрес моей... в общем, одной из моих конспиративных квартир...»
Всего в паре кварталов от штаб-квартиры РСХА на Принцальбрехтштрассе, 8, в которой он трудился на благо рейха и рейхсфюрера СС. С началом войны всем ведущим сотрудникам РСХА выделили такие квартиры, чтобы не тратить время на дорогу домой и из дома.
Колокольцев практически никогда там не оставался (ещё чего не хватало), ибо эта конура и его роскошная вилла в Ванзее... в общем, не надо сравнивать хижину с Версальским дворцом. Поэтому его законная супруга и понятия не имела о существовании этого... места обитания.
«После того, как решишь свои дела с Мареком, тебя туда отвезут... с люфтваффе я договорюсь. После чего...»
Он сделал многозначительную паузу: «В подземном гараже стоит автомашина. Серый Опель-Олимпия прошлого года выпуска...»
Как и другие «бойцы невидимого фронта», Колокольцев предпочитал неприметные авто. «Можешь пользоваться... пока ты в городе»
«Спасибо» - снова улыбнулась Ванда. И осторожно осведомилась: «Ты придёшь... сегодня вечером?»
Он кивнул: «Приду, конечно». Не столько потому, что он её хотел (хотя хотел он её очень даже), сколько потому, что неудовлетворённая женщина рядом на столь опасном и сложном задании... такой риск он не мог себе позволить. Просто не мог.
И добавил: «Мы вылетаем в Минск... послезавтра утром, скорее всего. За тобой приедут... скорее всего, из гестапо...»
«Из гестапо?» - удивилась она. «Научись не задавать вопросы, если уж напросилась со мной работать» - резко и жёстко осадил её Колокольцев. «Когда надо, объясню... если будет нужно».
Она взяла ключи и карточку. Через десять минут они были уже в здании комендатуры белинского аэропорта Темпельхоф. Ещё через пять минут на выделенном ей (с водителем, разумеется) роскошном «Мерседесе» коменданта аэропорта Ванда отбыла на встречу с Мареком.
А ещё через пять минут, поставив в известность Марека о прибытии гостьи (тот был просто несказанно рад, ибо Ванду просто обожал), Колокольцев позвонил домой. Трубку взяла его благоверная, хотя обычно на звонки отвечала либо домоправительница Эльза, либо её муж (в некотором роде дворецкий) Гюнтер. Видимо, почувствовала:
«Добрый вечер, любимый» - проворковала Ирма. Неожиданно быстро превратившаяся из Адской кошки Равенсбрюка (и, если бы только Равенсбрюка) в благовернейшую супругу.
И немедленно по-военному чётко (как и подобает криминалькомиссарин гестапо) доложила: «Оба священника уже здесь – и отец Теодор, и отец Людвиг. Кстати, интереснейшие собеседники – я очень рада, что ты их пригласил...»
«Кто бы сомневался» - подумал Колокольцев. Но, разумеется, промолчал. Вместо этого сообщил: «Я уже в Берлине. Передай святым отцам, что мы с отцом Робертом прибудем примерно через полчаса...»
Берлин, Германская империя
В Берлине их никто не встречал, ибо, во-первых, на этот раз он привёз, а не ему привезли; а, во-вторых, здание комендатуры находилось менее, чем в полукилометре от закреплённой за ним «парковочной площадки».
Последнее было более, чем очевидно, ибо чуть ли не с километровой высоты была видна вертикально нанесённая на площадку огромная руна «Зиг». Руна победы. Именно такая в своё время красовалась на фюзеляже его «Эмиля» ... и «Эмиля» (истребителя Bf-109E7) его малого шефа и (формально) ведущего – обергруппенфюрера СС и майора люфтваффе Рейнгарда Гейдриха.
Колокольцев аккуратно заглушил мотор. И усмехнулся:
«Всё, приехали Вылезаем»
Спустился по лесенке, затем помог спуститься Ванде и отцу Роберту. Священник никак не прокомментировал полуторачасовой перелёт из Кракова (похоже, его несколько укачало, что после его двухмесячных лагерных приключений и шока чудесного спасения было совершенно естественно).
Ванда же поправила идеально сидевшую на ней серую форменную юбку женских вспомогательных подразделений СС и изрекла:
«Приемлемо. Но надо будет брюки раздобыть. В юбке как-то не особо удобно...»
«Не вопрос» - улыбнулся Колокольцев. «Я распоряжусь, чтобы бравые пилоты тебя отвезли к Мареку – он тебя по полной экипирует...»
Марек Гринберг (уже несколько лет как Маркус Бергер) был генеральным директором фирмы, которой Колокольцев владел на паях... де-факто с рейхсфюрером СС Гиммлером (хотя формально в реестре акционеров числились два донельзя мутных и никому не известных юридических лица).
Марек и его Янек были стопроцентными евреями (к счастью, внешне это было практически незаметно, да и от еврейской религии они были довольно далеки – хоть и сыновья раввина).
Что нисколько не помешало им сохранить посты соответственно генерального управляющего и финансового директоров фирмы ЕМК Гмбх. (Евдоким Михайлович Колокольцев).
Ибо на самом деле весьма практичный Генрих Гиммлер исповедовал принцип «кто здесь еврей, а кто нет – решаю я!» задолго до того, как эту знаменитую фразу произнёс рейхсмаршал Геринг по отношению к своему заму Эрхарду Мильху. Кстати, в отличие ог Геринга, Гиммлер имел на эту фразу все права, ибо в рейхе расовую принадлежность определяла соответствующая структура СС – Главное управление по вопросам расы и поселений. Находившаяся в прямом подчинении рейхсфюрера.
Адекватно оценив управленческие и предпринимательские способности братьев (уникальные даже для польско-еврейской гремучей смеси), Гиммлер благоразумно решил не маяться идеологической дурью.
И потому лично подписал «свидетельства фольксдойче» для обоих. Так Марек Гринберг стал Маркусом Гринбергом, а Янек – соответственно, Иоганном Бергером. И не прогадал – ибо в считанные годы его с Колокольцевым фирма превратилась в едва ли не крупнейшего, важнейшего и ценнейшего поставщика стратегических материалов в рейх (в обход всех и всяческих ограничений).
А после того, как Колокольцев вернулся из служебной командировки в Испанию, где он не только изрядно поколотил красную сволочь, но и приобрёл ценнейшие связи (в Испании лично с лидером повстанцев-фалангистов и будущим диктатором Испании Франсиско Франко, а в Ватикане – с государственным секретарём Эудженио Пачелли - будущим Папой Римским Пием XII)… братья развернулись настолько, что превратили компанию в гигантского спрута.
Опутавшего щупальцами не только Европу (от Лиссабона до Брест-Литовска и от Полярного круга до Иерусалима), но и вообще весь мир – от Лос-Анжелеса и Нью-Йорка до Шанхая и Токио и от Осло до Кейптауна и Буэнос-Айреса.
Умудряясь даже в военное время потоком гнать в рейх ценнейшие сырьё, материалы и оборудование (в частности, через них шла львиная доля поставок оборудования и перфокарт IBM – всемирной монополии в этой области).
На этом оборудовании и картах работала вся Германия – и система гражданского управления, и НСДАП, и вермахт... и СС. Включая концлагеря, в которые потоком шли... правильно, «лица еврейской национальности».
Что братьев волновало, скажем так, не особо (ничего личного – только бизнес). Хотя, дабы несколько успокоить свою совесть, они десятками и сотнями выкупали евреев у нечистых на руку функционеров СС, после чего переправляли их (не без помощи Колокольцева, надо отметить) в разного рода нейтральные страны.
Что было уж совсем невероятно, им удавалось приобретать в немалых количествах стратегические товары... в странах, очень даже воевавших с Германией. До падения Франции – и во Французской Республике; а после – даже в Британии (не говоря уже о Канаде, Австралии, Южной Африке и прочих Индиях).
Причина это невероятности была проста как апельсин – Колокольцев организовал своим друзьям детства такую крышу, которую были не в состоянии «пробить», ни ФБР, ни МИ-5, ни МИ-6... вообще никто. Ибо Банк Ватикана и принадлежавшие ему юридические лица были не по зубам никому. Нигде.
Эти без всякого сомнения выдающиеся достижения сделали ЕМК (и братьев) настолько ценными для рейха вообще и для СС в частности, что Гиммлер отдал негласное распоряжение шефу РСХА Гейдриху закрыть глаза на другое направление деятельности братьев. Направление, за которое по законам военного времени в рейхе однозначно полагалась гильотина.
Криминальное направление. Что было совершенно неудивительно, ибо начинали братцы... правильно, как лидеры отменно организованной и очень даже преступной группировки.
Только группировки торгово-производственной, а не «перераспределительной» (проще говоря, ни грабежами, ни рэкетом братья не занимались никогда – исключительно бизнесом).
Пользуясь своей неуязвимостью – как для криминальной полиции, так и для гестапо, и полной информационной закрытостью для СД, братья в рекордные сроки, как говорится, наложили лапы на немалую часть чёрного рынка. Как собственно рейха, так и оккупированных территорий.
Делая на этом просто баснословные деньги. Что Гиммлера, надо сказать, не так чтобы уж очень раздражало. Ибо и дивиденды СС братья платили исправно (надо отдать должное Гиммлеру – к его рукам не прилипало ни пфеннига), и обеспечивали и РСХА, и личный штаб рейхсфюрера (и далеко не только их) продуктами и прочими дефицитнейшими товарами настолько бесперебойно и в таких количествах ... что Гиммлер решил махнуть рукой на законы военного времени (которые он и без того не так чтобы уж строго соблюдал).
И не только оставил братьев в покое, но и дал Колокольцеву де-факто карт-бланш по части поддержки их «совместного предприятия» со стороны РСХА, СС ... ну, и так далее.
В результате Марек и Янек могли достать... да хоть эсминец (правда, списанный, но всё равно эсминец). Не то, что экипировать Ванду Бергманн с головы до ног. Что, впрочем, они делали уже не первый год – к вящей зависти не только коллег, но и лагерного начальства фройляйн Ванды.
Которая ещё года так три назад бесцеремонно заявилась в ЕМК ... и ещё более бесцеремонно соблазнила сначала старшего (Марека), а буквально на следующий день и младшего (Янека).
После чего объявила им о её, скажем так, особых отношениях с их де-факто начальством (Колокольцевым, не Гиммлером, конечно) ... и занялась банальным рэкетом (чего Ирма себе никогда не позволяла - даже когда стала официальной женой Колокольцева).
Получая от них … да практически всё, что хотела – причём по предварительному заказу. Разумеется, не бесплатно... только вот выставленный счёт приходилось оплачивать Колокольцеву.
Не то, чтобы его это сильно напрягало, ибо он получал от братьев настолько умопомрачительные дивиденды, что даже не всегда знал, куда их тратить. Причём не только в рейхсмарках, но и в иностранной валюте (грубо нарушая законы рейха, братья весьма активно и прибыльно занимались контрабандой валюты, драгметаллов, бриллиантов и прочих драгоценностей).
В основном через связи в Швейцарии нынешнего начальника СС и полиции в польском Люблине Одило Глобочника, который в своё время на этих операциях крепко погорел. Однако братьев не выдал – как он без протокола заявил следователям гестапо, ему жить ещё не надоело.
«Спасибо» - улыбнулась Ванда. И добавило: «Мои... отношения с братьями в прошлом. Я понимаю серьёзность нашей операции – и вообще работы с тобой, поэтому впредь без твоего согласия ничего предпринимать не буду...»
Таки образом ненавязчиво объявив Колокольцеву, что отделаться от неё у него не получится. Видимо, ей настолько надоела её «лагерная жизнь», что она готова пойти на очень серьёзные поступки, чтобы оттуда выбраться в другую жизнь.
Разумеется, рядом со своим возлюбленным. Согласия Колокольцева она спросить и не подумала. Как и его супруги (как говорят в России, «ты бы ещё бабушку вспомнил») ...
О том, что это будут за поступки, Колокольцеву не хотелось даже думать. Ибо уж на что его благоверная жёнушка была редкостной оторвой даже по меркам «Свиты СС» (в смысле, женского персонала концлагерей), но до мамзель Ванды ей было как до Луны.
«Ладно» - подумал он. «Как говаривала моя мама, будем переживать трудности по мере их поступления...»
Достал из кармана связку ключей, отцепил от них два, протянул Ванде. Затем достал из нагрудного кармана фельдграу пачку картонных карточек для записей и карандаш. Сделал несколько записей и протянул Ванде вместе с ключами:
«Это адрес моей... в общем, одной из моих конспиративных квартир...»
Всего в паре кварталов от штаб-квартиры РСХА на Принцальбрехтштрассе, 8, в которой он трудился на благо рейха и рейхсфюрера СС. С началом войны всем ведущим сотрудникам РСХА выделили такие квартиры, чтобы не тратить время на дорогу домой и из дома.
Колокольцев практически никогда там не оставался (ещё чего не хватало), ибо эта конура и его роскошная вилла в Ванзее... в общем, не надо сравнивать хижину с Версальским дворцом. Поэтому его законная супруга и понятия не имела о существовании этого... места обитания.
«После того, как решишь свои дела с Мареком, тебя туда отвезут... с люфтваффе я договорюсь. После чего...»
Он сделал многозначительную паузу: «В подземном гараже стоит автомашина. Серый Опель-Олимпия прошлого года выпуска...»
Как и другие «бойцы невидимого фронта», Колокольцев предпочитал неприметные авто. «Можешь пользоваться... пока ты в городе»
«Спасибо» - снова улыбнулась Ванда. И осторожно осведомилась: «Ты придёшь... сегодня вечером?»
Он кивнул: «Приду, конечно». Не столько потому, что он её хотел (хотя хотел он её очень даже), сколько потому, что неудовлетворённая женщина рядом на столь опасном и сложном задании... такой риск он не мог себе позволить. Просто не мог.
И добавил: «Мы вылетаем в Минск... послезавтра утром, скорее всего. За тобой приедут... скорее всего, из гестапо...»
«Из гестапо?» - удивилась она. «Научись не задавать вопросы, если уж напросилась со мной работать» - резко и жёстко осадил её Колокольцев. «Когда надо, объясню... если будет нужно».
Она взяла ключи и карточку. Через десять минут они были уже в здании комендатуры белинского аэропорта Темпельхоф. Ещё через пять минут на выделенном ей (с водителем, разумеется) роскошном «Мерседесе» коменданта аэропорта Ванда отбыла на встречу с Мареком.
А ещё через пять минут, поставив в известность Марека о прибытии гостьи (тот был просто несказанно рад, ибо Ванду просто обожал), Колокольцев позвонил домой. Трубку взяла его благоверная, хотя обычно на звонки отвечала либо домоправительница Эльза, либо её муж (в некотором роде дворецкий) Гюнтер. Видимо, почувствовала:
«Добрый вечер, любимый» - проворковала Ирма. Неожиданно быстро превратившаяся из Адской кошки Равенсбрюка (и, если бы только Равенсбрюка) в благовернейшую супругу.
И немедленно по-военному чётко (как и подобает криминалькомиссарин гестапо) доложила: «Оба священника уже здесь – и отец Теодор, и отец Людвиг. Кстати, интереснейшие собеседники – я очень рада, что ты их пригласил...»
«Кто бы сомневался» - подумал Колокольцев. Но, разумеется, промолчал. Вместо этого сообщил: «Я уже в Берлине. Передай святым отцам, что мы с отцом Робертом прибудем примерно через полчаса...»
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 17796
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 282 times
- Been thanked: 4145 times
Святое дело
25 июля 1941 года
Берлин, Германская империя
Ещё через пять минут или около того какой-то оберфельдфебель люфтваффе подогнал к выходу из комендатуры служебный автомобиль Колокольцева. Чуть более приметный, чем надо бы, чёрный седан Опель-Капитан 1940 года - независимая передняя подвеска и несущий кузов делали его одним из наиболее совершенных серийных автомобилей в Европе, да и вообще он считался «автомобилем бизнес-класса».
Как и многое другое, «Опель» был приобретён за счёт фирмы Колокольцева, после чего официально подарен РСХА... и возвращён дарителю теперь уже в качестве закреплённого за ним (должность личного помощника рейхсфюрера давало ему на это право) служебного авто. Разумеется, с номерами, на которых гордо красовались эсэсовские руны (собственно, именно ради этого вся эта операция и была проделана).
«Пойдёмте, святой отец» - весело махнул рукой Колокольцев. «Вас ждёт увлекательное путешествие – и не менее увлекательная беседа...»
Несмотря на то, что люди и.о. коменданта Аушвица оберштурмфюрера Фритцша явно старались (даже очень старались) угодить... нет, не отцу Роберту, конечно, а личному помощнику рейхсфюрера СС Роланду фон Таубе, получилось у них это, мягко говоря, не очень (если вообще не «очень не»).
Ибо фельдграу СС без знаков различия висела на священнике если не как на пугале огородном, то очень близко к тому. Виноват в этом был, конечно, жесточайший лимит времени, установленный Колокольцевым – дай он администрации лагеря хотя бы полдня, подогнали бы форму к пусть и нескладной и отощавшей фигуре отца Роберта просто идеально.
Ибо среди двадцати с лишним тысяч узников лагеря опытных и искусных портных, скажем так, хватало. Их сразу расхватывали всевозможные крупные и мелкие лагерфюреры, так что жили они очень даже неплохо и квалификацию как минимум, не теряли.
Обмундирование отца Роберта было лишь одной из множества проблем, которую начальник зондеркоманды Карфаген Роланд фон Таубе должен был решить до отлёта в Минск. Именно поэтому вылет мог состояться не ранее, чем через день (и то в лучшем случае).
Повинуясь жесту Колокольцева, священник покорно открыл переднюю пассажирскую дверь Опеля и не менее покорно (хотя и не без труда) взобрался на пассажирское сиденье и закрыл дверь.
Неожиданно массивная дверь предсказуемо закрылась не полностью (отец Роберт слишком ослаб за два месяца жесточайшего лагерного режима), поэтому Колокольцеву пришлось снова открыть и захлопнуть дверь, прежде чем он смог со спокойной душой занять водительское место.
Он уже понял (впрочем, странно было бы ожидать чего-то другого), что в Аушвице священника быстро и жёстко приучили мгновенно и беспрекословно выполнять приказы и не проявлять инициативы в общении. Иными словами, говорить только когда его спрашивают – просьба позволить ему умереть вместо сержанта Гаёвничека была всё-таки из ряда вон выходящим событием.
Поэтому сразу же после того, как он включил зажигание и элегантный Опель тронулся с места, Колокольцев прочно взял контроль над разговором в свои руки (ибо священники были профи по части «перехвата управления»):
«Вам предстоит принять участие в совершенно секретной – и чрезвычайно важной – Операции Карфаген. Говоря административным языком, на ближайшие два месяца как минимум Вы приняты в состав одноимённой зондеркоманды»
В отличие от любопытной (как и все существа её пола) Ванды, отец Роберт не поинтересовался, при чём тут Карфаген. Явно постарались охранники концлагеря Аушвиц, быстро отучившие священника задавать вопросы. Любые.
Оберштурмбанфюрер спокойно и размеренно продолжал: «В полной мере в курс дела Вас введут два Ваших коллеги...»
И, перехватив изумлённый взгляд священника, объяснил: «Католические священники отец Теодор Рихтер и отец Людвиг Барр...»
«Я знаю, кто такой отец Теодор Рихтер» - неожиданно произнёс отец Роберт. Причём в высшей степени обеспокоенным голос произнёс. «Я читал некоторые его работы. Это один из наиболее компетентных и уважаемых демонологов Европы... и, возможно, не только Европы...»
Немного помолчал – и уж совсем обеспокоенным (если не вообще напуганным) голосом добавил: «Значит, дело действительно очень серьёзное. Очень...»
«Вы даже себе не представляете, насколько серьёзное» - совершенно искренне ответил Колокольцев. «Вам просто воображения не хватит...»
«Возможно» - вздохнул отец Роберт. Видимо, благодаря «шоку откровения» о предстоящей встрече с лучшим демонологом Европы он «переключился» из пост-лагерного режима в режим обычной жизни. «Я ведь не по этой части совсем...»
«Пока не по этой части» - на слове «пока» Колокольцев сделал весьма многозначительное ударение. «Пока...».
И продолжил: «Отец Людвиг Барр работает в Апостольской нунциатуре в Берлине. Его официальная должность Вам ничего не скажет – она даже мне ничего не говорит – но на самом деле он является резидентом Бюро Информации Святого Престола...»
«Внешней разведки государства Ватикан» - уже совсем спокойно прокомментировал отец Роберт. «Лично он мне неизвестен, но с его коллегой в Варшаве – отцом Войцехом Манцевичем – мне общаться приходилось...»
Колокольцева это нисколько не удивило. Ибо отец Роберт Фальке был не просто настоятелем, скажем так, совсем необычного монастыря, но и самым настоящим церковным предпринимателем.
Который создал совершенно уникальный, прогрессивный и весьма эффективный комплекс в Непокалянуве. Что не могло не привлечь внимания Святого Престола... и потому его внешней разведки.
«Кроме того» - спокойно продолжил Колокольцев, прекрасно понимая, какой мощности бомбу он сбрасывает на и без того бедную голову отца Роберта, «отец Людвиг Барр является берлинским представителем Святой Инквизиции...»
«Подождите, подождите...» - неожиданно громко и энергично запротестовал священник. «Как это – Святой Инквизиции? Она же ведь была фактически ликвидирована более ста лет назад...»
Колокольцев кивнул и уточнил: «Если быть более точным, то в 1834 году, когда была упразднена последняя фактически действующая инквизиция – испанская. Инквизиция римская формально просуществовала аж до 1908 года, хотя фактически не действовала к тому времени уже почти сто лет...»
Сделал театральнейшую паузу (в этом он оказался достойным учеником своего малого шефа Рейнгарда Гейдриха) и объявил: «Но это лишь официально...»
«А неофициально?» - осторожно спросил отец Роберт.
«А неофициально» - эхом ответил оберштурмбанфюрер, «Святая Инквизиция существовала со времён Сunctos Рopulos...»
«Фессалоникийского эдикта?» - удивился священник. «С тех самых пор?»
Фессалоникийский эдикт был издан 27 февраля 380 года и подписан сразу аж тремя одновременно царствующими (в Римской империи случалось и такое) римскими императорами - Феодосием I Великим (последним императором единой Римской империи, надо отметить), Грацианом и Валентинианом II.
Этот эдикт (а вовсе не Миланский эдикт императора Константина, как многие ошибочно полагают), сделал т.н. «никейское христианство» единственной государственной религией Римской Империи.
На II Вселенском соборе тогда ещё единой христианской Церкви, состоявшемся в Константинополе в 381−382 годах, этот эдикт и пояснения к нему (как же без них) были официально закреплены в качестве основополагающего принципа политики государства (сиречь Римской империи) по отношению к религии (любой – не только христианской).
Текст эдикта очень многое объясняет во всей последующей истории Европы (и не только) вообще, и христианской Церкви, в частности:
«Императоры Грациан, Валентиниан и Феодосий Августы. Эдикт народу города Константинополя.
Мы желаем, чтобы все народы, которыми благоразумно правит Наша Милость, жили в той религии, которую божественный Петр Апостол передал Римлянам, как она, будучи им самим установленной, свидетельствует до сего дня... а именно, что мы должны исповедовать, в соответствии с апостольским наставлением и учением Евангелия, единое Божество Отца и Сына и Святого Духа в равном величестве и в Святой Троице.
Мы приказываем, чтобы те, кто повинуется этому закону, приняли наименование кафолических христиан, и определяем, что остальные, помешанные и безумные, должны потерпеть бесчестие, связанное с еретическим учением, а их сборища не принимать наименование церквей, и что они должны понести сначала Божественную кару, а затем наказание от Наших действий, которые Мы предприняли по небесному велению»
Совершенно неудивительно, что этот эдикт дал старт гонениям теперь уже христиан на их противников внутри и вне Церкви – причём гонениям такого масштаба, целеустремлённости и жестокости, которые и не снились тем, кто преследовал христиан в течение предыдущих трёх столетий.
«С тех самых пор» - эхом подтвердил Колокольцев. «Буквально на следующий день после публикации этого в полной мере судьбоносного для всего мира эдикта была создана тайная организация, целью и смыслом существования которой стала защита Церкви – а затем и всей христианской цивилизации – от угроз внешних и внутренних. В первую очередь, разумеется, от экзистенциальных угроз...»
Сделал ещё одну театральнейшую паузу и добавил: «Всё, что известно широкой публике – и даже практически всем историкам-мирянам и сотрудникам Святой Церкви о Святой Инквизиции – не более, чем верхушка айсберга...»
Отец Роберт промолчал. Ибо знал (ну, или, по крайней мере, догадывался) что секретность в Святой Римско-Католической Церкви была покруче, чем в даже самой параноидальной светской спецслужбе.
Колокольцев между тем продолжал: «Операция Карфаген является совместным предприятием Главного управления имперской безопасности Германии и Святого Престола, о чём свидетельствует вот этот документ...»
С этими словами он добыл из полевой сумки весьма официального вида листок и протянул священнику.
Изумлённый отец Роберт прочитал:
«Подполковник Роланд фон Таубе выполняет задание, имеющее исключительную важность для Святой Римско-Католической Церкви. Каждый католик – священник, монах и мирянин - обязан выполнять все его приказы и распоряжения, как если бы они исходили лично от Его Святейшества.
Апостольский нунций в Берлине и Германском рейхе,
Архиепископ Чезаре Орсениго»
Этот документ ему доставил сотрудник апостольской нунциатуры (мирянин, не священник) прямо к самолёту перед его вылетом в Краков. Разумеется, по поручению отца Людвига Барра.
«Архиепископ Арсениго» - жёстко констатировал Колокольцев, «является чрезвычайным и полномочным представителем Его Святейшества в рейхе и на оккупированных территориях. Поэтому вы обязаны выполнять все его распоряжения, как если бы они исходили от самого Викария Христа...»
«Да-да, конечно» - неожиданно подобострастно произнёс отец Роберт. И заверил Колокольцева: «Не сомневайтесь –я сделаю всё возможное и даже внешне невозможное, что от меня потребуется...»
«Вот и отлично» - улыбнулся Колокольцев. Теперь можно было переходить и к последнему этапу разговора. Крайне неприятному этапу, надо отметить.
«В силу чрезвычайной секретности Операции Карфаген» - медленно произнёс он, «мы вынуждены были пойти на крайние меры. Которые, вне всякого сомнения, будут для Вас весьма неприятны. К сожалению, это военная необходимость...»
Отец Роберт с опаской посмотрел на Колокольцева. Тот невозмутимо продолжал:
«Вам придётся оставить позади всю свою предыдущую жизнь. Вы больше никогда не сможете в неё вернуться...»
«Меня ожидала смерть» - спокойно ответил священник. «Которая очевидно оставляет позади всю жизнь. Так что это меня нисколько не пугает...»
Колокольцев удовлетворённо кивнул: «Хорошо, что не пугает»
И продолжил: «К сожалению, отец Роберт Левандовски тоже должен исчезнуть. Собственно, он уже исчез...»
И протянул священнику свидетельство о смерти. Его смерти, выданное канцелярией концлагеря Аушвиц. Датированное сегодняшним днём.
Отец Роберт отреагировал на этот документ... с юмором. Типично польским юмором. «Значит, по официальной версии я не вынес радости освобождения и оправдания по всем пунктам... и умер от сердечного приступа. Случается...»
Намекая на приказ о своём освобождении и о снятии с него всех обвинений, который ему выдали несколькими часами ранее. В той же канцелярии.
«И как же теперь меня зовут?» - неожиданно даже насмешливо осведомился он. Осознав, что представляет собой немалую (если не вообще жизненно важную) ценность для СС, он очень даже осязаемо осмелел.
«Отец Роберт Фальке» - мгновенно ответил Колокольцев. «Стопроцентный ариец – в смысле немец. Прикреплён к отдельному полку Бранденбург-800 в качестве Kriegspfarrer – католического капеллана. Все необходимые церковные... инструменты Вы получите сегодня от Ваших коллег, а армейские документы, униформу и так далее – завтра. В соответствующей канцелярии вермахта...»
Священник покачал головой: «Никогда не слышал о таком подразделении германской армии...»
«Неудивительно» - улыбнулся Колокольцев. «Это полк специального назначения. Его военнослужащие выполняют особые задания в ближнем тылу противника...»
Тогда ещё всего лишь рота Бранденбург-800 была создана 16 октября 1939 года – после того, как подготовленные абвером диверсанты проявили себя выше всяких похвал во время Операции Вайсс – польской кампании сентября 1939 года.
Официально это подразделение получило (из соображений секретности) название Bau-Lehr-Kompanie z.b.V. 800. 800-я строительно-учебная рота особого назначения. Которая, тем не менее, подчинялась вовсе не строительному управлению вермахта, а Второму (диверсионному) отделу абвера (Абвер-II).
Комплектование происходило на добровольной основе из числа сотрудников абвера и его территориальных подразделений, а также бойцов «Немецкой роты» (подразделения, в котором служили польскоговорящие фольксдойче).
Командиром роты-800 был назначен капитан фон Хиппель, ранее отстаивавший перед руководством вермахта необходимость организации воинских спецподразделений для выполнения диверсионно-разведывательных задач.
Занятно, что сначала шеф абвера адмирал Канарис бравому гауптману отказал, сочтя методы полка слишком... большевистскими. Но затем своё мнение поменял – возможно, после того как ему сообщили о создании соответствующих структур в Великобритании, к которой адмирал относился с определённым пиететом.
Слухи, правда, оказались... слухами, ибо в действительности это подразделение – в будущем знаменитое SAS – Special Air Service – было создано лишь почти два года спустя (в начале июля 1941 года).
В качестве дислокации 800-й роты был выбран Бранденбург-на-Хафеле (самый древний город в земле Бранденбург, надо отметить). Благодаря быстрому росту численности личного состава подразделения (видимо, очень уж убедительными были аргументы бравого капитана), уже через два месяца - 15 декабря 1939 года - роту расширили до батальона. И предсказуемо переименовали в 800-й строительно-учебный батальон особого назначения.
Капитан на этом не остановился – и уже полгода спустя (1 июня 1940 года) батальон вырос до размера полка. В этот судьбоносный день в названии полка впервые появилось имя его гарнизонного города — Бранденбург. В обиходе за полком и его подразделениями закрепилось название «бранденбуржцы».
«Как Вы, надеюсь, понимаете» - продолжал Колокольцев, «всё это только на бумаге. В реальности никто Вас к этому полку и близко не подпустит...»
«Понимаю» - улыбнулся отец Роберт, «да я, собственно, особо и не стремлюсь. Ибо уж очень незнакомая это для меня паства. Со всех кочек зрения...»
«На самом деле» - проинформировал его оберштурмбанфюрер, «после успешного – а другого варианта у нас с Вами нет – выполнения Операции Карфаген, Вы станете капелланом Зондеркоманды К...»
Ибо что-то подсказывало Колокольцеву, что с инфернальной нечистью им придётся бороться… долго. Отец Роберт никак на это не отреагировал – видимо смирился с тем, что его в реальности весьма независимая жизнь «церковного предпринимателя» действительно осталась в прошлом. И что теперь ему предстоит стать – и неизвестно как долго оставаться в самом прямом смысле Солдатом Церкви...
Вместо этого он вполне предсказуемо осведомился: «Мы едем к Вам на работу?»
Колокольцев покачал головой: «Это было бы плохой идеей с точки зрения секретности операции. Нет, мы едем ко мне домой – в Ванзее. Где Вы и проведёте последующие две ночи. В гостевой комнате – она у меня очень даже удобная...»
«Не сомневаюсь» - улыбнулся священник.
Ровно через тридцать четыре минуты после того, как чёрный Опель-Капитан выехал из ворот берлинского аэропорта Темпельхоф, он остановился у массивно-шикарных железных решетчатых – в готическом стиле – ворот «виллы К».
Жилища оберштурмбанфюрера СС и старшего правительственного и криминального советника Роланда фон Таубе и его теперь уже в полной мере законной супруги – криминалькомиссарин Ирмы фон Таубе.
Берлин, Германская империя
Ещё через пять минут или около того какой-то оберфельдфебель люфтваффе подогнал к выходу из комендатуры служебный автомобиль Колокольцева. Чуть более приметный, чем надо бы, чёрный седан Опель-Капитан 1940 года - независимая передняя подвеска и несущий кузов делали его одним из наиболее совершенных серийных автомобилей в Европе, да и вообще он считался «автомобилем бизнес-класса».
Как и многое другое, «Опель» был приобретён за счёт фирмы Колокольцева, после чего официально подарен РСХА... и возвращён дарителю теперь уже в качестве закреплённого за ним (должность личного помощника рейхсфюрера давало ему на это право) служебного авто. Разумеется, с номерами, на которых гордо красовались эсэсовские руны (собственно, именно ради этого вся эта операция и была проделана).
«Пойдёмте, святой отец» - весело махнул рукой Колокольцев. «Вас ждёт увлекательное путешествие – и не менее увлекательная беседа...»
Несмотря на то, что люди и.о. коменданта Аушвица оберштурмфюрера Фритцша явно старались (даже очень старались) угодить... нет, не отцу Роберту, конечно, а личному помощнику рейхсфюрера СС Роланду фон Таубе, получилось у них это, мягко говоря, не очень (если вообще не «очень не»).
Ибо фельдграу СС без знаков различия висела на священнике если не как на пугале огородном, то очень близко к тому. Виноват в этом был, конечно, жесточайший лимит времени, установленный Колокольцевым – дай он администрации лагеря хотя бы полдня, подогнали бы форму к пусть и нескладной и отощавшей фигуре отца Роберта просто идеально.
Ибо среди двадцати с лишним тысяч узников лагеря опытных и искусных портных, скажем так, хватало. Их сразу расхватывали всевозможные крупные и мелкие лагерфюреры, так что жили они очень даже неплохо и квалификацию как минимум, не теряли.
Обмундирование отца Роберта было лишь одной из множества проблем, которую начальник зондеркоманды Карфаген Роланд фон Таубе должен был решить до отлёта в Минск. Именно поэтому вылет мог состояться не ранее, чем через день (и то в лучшем случае).
Повинуясь жесту Колокольцева, священник покорно открыл переднюю пассажирскую дверь Опеля и не менее покорно (хотя и не без труда) взобрался на пассажирское сиденье и закрыл дверь.
Неожиданно массивная дверь предсказуемо закрылась не полностью (отец Роберт слишком ослаб за два месяца жесточайшего лагерного режима), поэтому Колокольцеву пришлось снова открыть и захлопнуть дверь, прежде чем он смог со спокойной душой занять водительское место.
Он уже понял (впрочем, странно было бы ожидать чего-то другого), что в Аушвице священника быстро и жёстко приучили мгновенно и беспрекословно выполнять приказы и не проявлять инициативы в общении. Иными словами, говорить только когда его спрашивают – просьба позволить ему умереть вместо сержанта Гаёвничека была всё-таки из ряда вон выходящим событием.
Поэтому сразу же после того, как он включил зажигание и элегантный Опель тронулся с места, Колокольцев прочно взял контроль над разговором в свои руки (ибо священники были профи по части «перехвата управления»):
«Вам предстоит принять участие в совершенно секретной – и чрезвычайно важной – Операции Карфаген. Говоря административным языком, на ближайшие два месяца как минимум Вы приняты в состав одноимённой зондеркоманды»
В отличие от любопытной (как и все существа её пола) Ванды, отец Роберт не поинтересовался, при чём тут Карфаген. Явно постарались охранники концлагеря Аушвиц, быстро отучившие священника задавать вопросы. Любые.
Оберштурмбанфюрер спокойно и размеренно продолжал: «В полной мере в курс дела Вас введут два Ваших коллеги...»
И, перехватив изумлённый взгляд священника, объяснил: «Католические священники отец Теодор Рихтер и отец Людвиг Барр...»
«Я знаю, кто такой отец Теодор Рихтер» - неожиданно произнёс отец Роберт. Причём в высшей степени обеспокоенным голос произнёс. «Я читал некоторые его работы. Это один из наиболее компетентных и уважаемых демонологов Европы... и, возможно, не только Европы...»
Немного помолчал – и уж совсем обеспокоенным (если не вообще напуганным) голосом добавил: «Значит, дело действительно очень серьёзное. Очень...»
«Вы даже себе не представляете, насколько серьёзное» - совершенно искренне ответил Колокольцев. «Вам просто воображения не хватит...»
«Возможно» - вздохнул отец Роберт. Видимо, благодаря «шоку откровения» о предстоящей встрече с лучшим демонологом Европы он «переключился» из пост-лагерного режима в режим обычной жизни. «Я ведь не по этой части совсем...»
«Пока не по этой части» - на слове «пока» Колокольцев сделал весьма многозначительное ударение. «Пока...».
И продолжил: «Отец Людвиг Барр работает в Апостольской нунциатуре в Берлине. Его официальная должность Вам ничего не скажет – она даже мне ничего не говорит – но на самом деле он является резидентом Бюро Информации Святого Престола...»
«Внешней разведки государства Ватикан» - уже совсем спокойно прокомментировал отец Роберт. «Лично он мне неизвестен, но с его коллегой в Варшаве – отцом Войцехом Манцевичем – мне общаться приходилось...»
Колокольцева это нисколько не удивило. Ибо отец Роберт Фальке был не просто настоятелем, скажем так, совсем необычного монастыря, но и самым настоящим церковным предпринимателем.
Который создал совершенно уникальный, прогрессивный и весьма эффективный комплекс в Непокалянуве. Что не могло не привлечь внимания Святого Престола... и потому его внешней разведки.
«Кроме того» - спокойно продолжил Колокольцев, прекрасно понимая, какой мощности бомбу он сбрасывает на и без того бедную голову отца Роберта, «отец Людвиг Барр является берлинским представителем Святой Инквизиции...»
«Подождите, подождите...» - неожиданно громко и энергично запротестовал священник. «Как это – Святой Инквизиции? Она же ведь была фактически ликвидирована более ста лет назад...»
Колокольцев кивнул и уточнил: «Если быть более точным, то в 1834 году, когда была упразднена последняя фактически действующая инквизиция – испанская. Инквизиция римская формально просуществовала аж до 1908 года, хотя фактически не действовала к тому времени уже почти сто лет...»
Сделал театральнейшую паузу (в этом он оказался достойным учеником своего малого шефа Рейнгарда Гейдриха) и объявил: «Но это лишь официально...»
«А неофициально?» - осторожно спросил отец Роберт.
«А неофициально» - эхом ответил оберштурмбанфюрер, «Святая Инквизиция существовала со времён Сunctos Рopulos...»
«Фессалоникийского эдикта?» - удивился священник. «С тех самых пор?»
Фессалоникийский эдикт был издан 27 февраля 380 года и подписан сразу аж тремя одновременно царствующими (в Римской империи случалось и такое) римскими императорами - Феодосием I Великим (последним императором единой Римской империи, надо отметить), Грацианом и Валентинианом II.
Этот эдикт (а вовсе не Миланский эдикт императора Константина, как многие ошибочно полагают), сделал т.н. «никейское христианство» единственной государственной религией Римской Империи.
На II Вселенском соборе тогда ещё единой христианской Церкви, состоявшемся в Константинополе в 381−382 годах, этот эдикт и пояснения к нему (как же без них) были официально закреплены в качестве основополагающего принципа политики государства (сиречь Римской империи) по отношению к религии (любой – не только христианской).
Текст эдикта очень многое объясняет во всей последующей истории Европы (и не только) вообще, и христианской Церкви, в частности:
«Императоры Грациан, Валентиниан и Феодосий Августы. Эдикт народу города Константинополя.
Мы желаем, чтобы все народы, которыми благоразумно правит Наша Милость, жили в той религии, которую божественный Петр Апостол передал Римлянам, как она, будучи им самим установленной, свидетельствует до сего дня... а именно, что мы должны исповедовать, в соответствии с апостольским наставлением и учением Евангелия, единое Божество Отца и Сына и Святого Духа в равном величестве и в Святой Троице.
Мы приказываем, чтобы те, кто повинуется этому закону, приняли наименование кафолических христиан, и определяем, что остальные, помешанные и безумные, должны потерпеть бесчестие, связанное с еретическим учением, а их сборища не принимать наименование церквей, и что они должны понести сначала Божественную кару, а затем наказание от Наших действий, которые Мы предприняли по небесному велению»
Совершенно неудивительно, что этот эдикт дал старт гонениям теперь уже христиан на их противников внутри и вне Церкви – причём гонениям такого масштаба, целеустремлённости и жестокости, которые и не снились тем, кто преследовал христиан в течение предыдущих трёх столетий.
«С тех самых пор» - эхом подтвердил Колокольцев. «Буквально на следующий день после публикации этого в полной мере судьбоносного для всего мира эдикта была создана тайная организация, целью и смыслом существования которой стала защита Церкви – а затем и всей христианской цивилизации – от угроз внешних и внутренних. В первую очередь, разумеется, от экзистенциальных угроз...»
Сделал ещё одну театральнейшую паузу и добавил: «Всё, что известно широкой публике – и даже практически всем историкам-мирянам и сотрудникам Святой Церкви о Святой Инквизиции – не более, чем верхушка айсберга...»
Отец Роберт промолчал. Ибо знал (ну, или, по крайней мере, догадывался) что секретность в Святой Римско-Католической Церкви была покруче, чем в даже самой параноидальной светской спецслужбе.
Колокольцев между тем продолжал: «Операция Карфаген является совместным предприятием Главного управления имперской безопасности Германии и Святого Престола, о чём свидетельствует вот этот документ...»
С этими словами он добыл из полевой сумки весьма официального вида листок и протянул священнику.
Изумлённый отец Роберт прочитал:
«Подполковник Роланд фон Таубе выполняет задание, имеющее исключительную важность для Святой Римско-Католической Церкви. Каждый католик – священник, монах и мирянин - обязан выполнять все его приказы и распоряжения, как если бы они исходили лично от Его Святейшества.
Апостольский нунций в Берлине и Германском рейхе,
Архиепископ Чезаре Орсениго»
Этот документ ему доставил сотрудник апостольской нунциатуры (мирянин, не священник) прямо к самолёту перед его вылетом в Краков. Разумеется, по поручению отца Людвига Барра.
«Архиепископ Арсениго» - жёстко констатировал Колокольцев, «является чрезвычайным и полномочным представителем Его Святейшества в рейхе и на оккупированных территориях. Поэтому вы обязаны выполнять все его распоряжения, как если бы они исходили от самого Викария Христа...»
«Да-да, конечно» - неожиданно подобострастно произнёс отец Роберт. И заверил Колокольцева: «Не сомневайтесь –я сделаю всё возможное и даже внешне невозможное, что от меня потребуется...»
«Вот и отлично» - улыбнулся Колокольцев. Теперь можно было переходить и к последнему этапу разговора. Крайне неприятному этапу, надо отметить.
«В силу чрезвычайной секретности Операции Карфаген» - медленно произнёс он, «мы вынуждены были пойти на крайние меры. Которые, вне всякого сомнения, будут для Вас весьма неприятны. К сожалению, это военная необходимость...»
Отец Роберт с опаской посмотрел на Колокольцева. Тот невозмутимо продолжал:
«Вам придётся оставить позади всю свою предыдущую жизнь. Вы больше никогда не сможете в неё вернуться...»
«Меня ожидала смерть» - спокойно ответил священник. «Которая очевидно оставляет позади всю жизнь. Так что это меня нисколько не пугает...»
Колокольцев удовлетворённо кивнул: «Хорошо, что не пугает»
И продолжил: «К сожалению, отец Роберт Левандовски тоже должен исчезнуть. Собственно, он уже исчез...»
И протянул священнику свидетельство о смерти. Его смерти, выданное канцелярией концлагеря Аушвиц. Датированное сегодняшним днём.
Отец Роберт отреагировал на этот документ... с юмором. Типично польским юмором. «Значит, по официальной версии я не вынес радости освобождения и оправдания по всем пунктам... и умер от сердечного приступа. Случается...»
Намекая на приказ о своём освобождении и о снятии с него всех обвинений, который ему выдали несколькими часами ранее. В той же канцелярии.
«И как же теперь меня зовут?» - неожиданно даже насмешливо осведомился он. Осознав, что представляет собой немалую (если не вообще жизненно важную) ценность для СС, он очень даже осязаемо осмелел.
«Отец Роберт Фальке» - мгновенно ответил Колокольцев. «Стопроцентный ариец – в смысле немец. Прикреплён к отдельному полку Бранденбург-800 в качестве Kriegspfarrer – католического капеллана. Все необходимые церковные... инструменты Вы получите сегодня от Ваших коллег, а армейские документы, униформу и так далее – завтра. В соответствующей канцелярии вермахта...»
Священник покачал головой: «Никогда не слышал о таком подразделении германской армии...»
«Неудивительно» - улыбнулся Колокольцев. «Это полк специального назначения. Его военнослужащие выполняют особые задания в ближнем тылу противника...»
Тогда ещё всего лишь рота Бранденбург-800 была создана 16 октября 1939 года – после того, как подготовленные абвером диверсанты проявили себя выше всяких похвал во время Операции Вайсс – польской кампании сентября 1939 года.
Официально это подразделение получило (из соображений секретности) название Bau-Lehr-Kompanie z.b.V. 800. 800-я строительно-учебная рота особого назначения. Которая, тем не менее, подчинялась вовсе не строительному управлению вермахта, а Второму (диверсионному) отделу абвера (Абвер-II).
Комплектование происходило на добровольной основе из числа сотрудников абвера и его территориальных подразделений, а также бойцов «Немецкой роты» (подразделения, в котором служили польскоговорящие фольксдойче).
Командиром роты-800 был назначен капитан фон Хиппель, ранее отстаивавший перед руководством вермахта необходимость организации воинских спецподразделений для выполнения диверсионно-разведывательных задач.
Занятно, что сначала шеф абвера адмирал Канарис бравому гауптману отказал, сочтя методы полка слишком... большевистскими. Но затем своё мнение поменял – возможно, после того как ему сообщили о создании соответствующих структур в Великобритании, к которой адмирал относился с определённым пиететом.
Слухи, правда, оказались... слухами, ибо в действительности это подразделение – в будущем знаменитое SAS – Special Air Service – было создано лишь почти два года спустя (в начале июля 1941 года).
В качестве дислокации 800-й роты был выбран Бранденбург-на-Хафеле (самый древний город в земле Бранденбург, надо отметить). Благодаря быстрому росту численности личного состава подразделения (видимо, очень уж убедительными были аргументы бравого капитана), уже через два месяца - 15 декабря 1939 года - роту расширили до батальона. И предсказуемо переименовали в 800-й строительно-учебный батальон особого назначения.
Капитан на этом не остановился – и уже полгода спустя (1 июня 1940 года) батальон вырос до размера полка. В этот судьбоносный день в названии полка впервые появилось имя его гарнизонного города — Бранденбург. В обиходе за полком и его подразделениями закрепилось название «бранденбуржцы».
«Как Вы, надеюсь, понимаете» - продолжал Колокольцев, «всё это только на бумаге. В реальности никто Вас к этому полку и близко не подпустит...»
«Понимаю» - улыбнулся отец Роберт, «да я, собственно, особо и не стремлюсь. Ибо уж очень незнакомая это для меня паства. Со всех кочек зрения...»
«На самом деле» - проинформировал его оберштурмбанфюрер, «после успешного – а другого варианта у нас с Вами нет – выполнения Операции Карфаген, Вы станете капелланом Зондеркоманды К...»
Ибо что-то подсказывало Колокольцеву, что с инфернальной нечистью им придётся бороться… долго. Отец Роберт никак на это не отреагировал – видимо смирился с тем, что его в реальности весьма независимая жизнь «церковного предпринимателя» действительно осталась в прошлом. И что теперь ему предстоит стать – и неизвестно как долго оставаться в самом прямом смысле Солдатом Церкви...
Вместо этого он вполне предсказуемо осведомился: «Мы едем к Вам на работу?»
Колокольцев покачал головой: «Это было бы плохой идеей с точки зрения секретности операции. Нет, мы едем ко мне домой – в Ванзее. Где Вы и проведёте последующие две ночи. В гостевой комнате – она у меня очень даже удобная...»
«Не сомневаюсь» - улыбнулся священник.
Ровно через тридцать четыре минуты после того, как чёрный Опель-Капитан выехал из ворот берлинского аэропорта Темпельхоф, он остановился у массивно-шикарных железных решетчатых – в готическом стиле – ворот «виллы К».
Жилища оберштурмбанфюрера СС и старшего правительственного и криминального советника Роланда фон Таубе и его теперь уже в полной мере законной супруги – криминалькомиссарин Ирмы фон Таубе.
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 17796
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 282 times
- Been thanked: 4145 times
Икона Богоматери
26 июля 1941 года
Берлин, Германская империя
Когда Колокольцев проснулся, Орлеанская Дева уже исчезла. Исчезла как будто бы её никогда и не было… как будто всё это ему лишь приснилось. Эта квартира явно была конспиративной «общего пользования» - ибо в ней не было ни следа пребывания Жанны д’Арк.
Тем не менее, сделав зарядку (реально зарядку жизненными энергиями на весь день посредством упражнений цигун и Тай-чи), приняв холодный душ – ибо весьма знойное лето – и позавтракав (в холодильнике и хлебнице обнаружилось всё для приготовления весьма вкусных бутербродов), он решил последовать совету «гостьи из прошлого» (пространственно он был её гостем).
Посетить Святую Мессу в католическом храме. Точнее, в архикафедральном (ибо является резиденцией берлинского католического архиепископа) собор Святой Ядвиги Силезской.
Благо до Франц-Йозеф-Плац, на которой находился собор (в котором Колокольцев чуть более трёх месяцев сочетался законным браком с тогда ещё только криминальинспекторин гестапо Ирмой Бауэр) было рукой подать.
Собор стал первой после протестантской Реформации (то есть, за двести лет) католической церковью в Пруссии (цитадели лютеранства), построенной в XVIII веке по разрешению неожиданно веротерпимого короля Фридриха II Великого.
Впрочем, не столько веротерпимого (хотя и не без этого), сколько прагматичного. Ибо к тому времени (шёл 1747 год), Берлин просто наводнили католические иммигранты (в основном из Верхней Силезии) и король всерьёз опасался серьёзных волнений, если набожным «новым берлинцам» не будет предоставлено подобающее место для Святой Мессы и прочих католических обрядов.
Но это с одной стороны. А с другой король был феерическим скрягой даже по впечатляющим прусским стандартам. Поэтому строительство храма периодически замораживалось, затем возобновлялось... в общем, на строительство ушло хоть и не 120 лет (столько строился главный католический храм планеты – Базилика Святого Петра в Риме), но всё равно более четверти века.
Собор торжественно открыл, как ни странно, не немецкий, а польский епископ Игнатий Красицкий (вероятнее всего, сыграла роль его давняя личная дружба со «старым Фрицем» - так циничные пруссаки прозвали своего монарха).
Храм был спроектирован Георгом Венцеслаусом фон Кнобельсдорфом по образцу Пантеона в Риме (в то время очень модно). Архитектор был по совместительству главным хранителем королевских дворцов и парков... что и предопределило выбор короля. В результате получилось здание... в общем, ничего выдающегося – но и ничего особо страшного. По-прусски приемлемо, короче говоря.
После печально знаменитой Хрустальной ночи (омерзительного еврейского погрома 9/10 ноября 1938 года) иезуит отец Бернхард Лихтенберг, каноник собора Святой Ядвиги с 1931 года, публично молился за евреев в вечерней молитве.
После чего продолжал в том же духе ещё три года... в общем, в конце концов на удивление терпимому по отношению к нему гестапо это порядком надоело, да и Гитлер не терпел вмешательства Церкви в политику – тем более, в «еврейский вопрос». Храбрый каноник был арестован сотрудниками «католического» отдела РСХА и после двухлетнего тюремного скончался по дороге в концлагерь Дахау.
То ли (что более вероятно) от естественных причин – он страдал тяжёлым заболеванием почек, то ли (что менее вероятно) был убит по приказу рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера (ибо это были не его методы).
Колокольцев даже не взглянул на вывешенное на стенде у входа в собор расписание богослужений, ибо ему было ну просто совершенно всё равно, что будет происходить в храме. Он даже сам пока что не понимал, чего он, собственно, хочет от этого «незапланированного визита» в Храм Божий.
Войдя в храм, он... в общем, мероприятие, на которое он попал, было для него несколько неожиданным. С другой стороны, если не знаешь чего хочешь и чего ожидаешь, неожиданным будет, наверное, любое мероприятие. В любом месте.
Оберштурмбанфюрер СС, старший правительственный и криминальный советник полиции (и до полного комплекта подполковник люфтваффе) Роланд фон Таубе попал... на публичное чтение Святого Розария.
Этот католический термин имеет два значения. С одной стороны, это католические молитвенные чётки, согласно легенде, подаренные Святому Доминику (основателю «ордена инквизиторов» - приснопамятных «Псов Господних»). Чётки состоят из католического крестика («распятия») и 59 бусинок; с другой – это последовательность молитв, читаемых «по чёткам» по принципу «одна молитва – одна бусинка».
На самом деле, это даже не совсем так, поскольку молитв (Отче Наш, Аве, Мария, Глория и Фатимская молитва) несколько больше, чем бусинок. Их либо 64, либо 69, либо 74 – в зависимости от выбранного варианта.
Когда Колокольцев читал Святой Розарий дома или в какой другой приватной обстановке, он обычно выбирал самый короткий вариант; в храме же (предсказуемо) читался самый длинный (к вышеперечисленным добавляется ещё одна молитва Пресвятой Богородице – Её Величеству Царице Небесной, Королеве Ангелов и Святых, Императрице Вселенной Блаженной Приснодеве Марии). Все титулы самые что ни на есть официальные и католические, в смысле, установленные Святой Церковью.
Основную часть молитв (пятьдесят три) составляют Аве, Мария; именно поэтому Святой Розарий и ассоциируется с Богородицей (согласно католической традиции, структуру чёток и последовательность молитв установила лично Её Величество, явившаяся в 1214 году святому Доминику – основателю одноимённого ордена).
Публичное чтение Святого Розария впечатляет, как и вообще почти все публичные католические религиозные действа, заимствованные, в основном, из величественного имперского римского ритуала.
В храме царит полумрак (работает лишь одна треть освещения); священник в белом литургическом облачении стоит на коленях перед алтарём и зачитывает первую половину каждой молитвы.
Прихожане тоже стоят на коленях (в католических храмах вообще принято молиться, стоя на коленях – за исключением публичных молитв, читаемых во время Святой Мессы) и хором произносят вторую половину молитвы.
И так семьдесят четыре раза. Это действо, да ещё в огромном и очень просторном – по сравнению с типичным православным храмом – католическом кафедральном соборе, оказывает колоссальное эмоциональное и духовное воздействие на каждого прихожанина. Католичество, надо отметить, вообще очень мистическая и красивая религия.
Чтение Святого Розария – ещё и очень мощный инструмент высококачественной «духовной подпитки», лечения депрессии и прочих «эмоциональных недугов» и душевных ран - и борьбы с демонами.
Колокольцев убедился на собственном опыте, что если полностью прочитать Святой Розарий (обычно на это уходит двадцать – двадцать пять минут), то удаётся справиться даже с самыми серьёзными «эмоциональными неприятностями» и восстановить мир и покой и в душе, и в сердце. И отогнать даже самых упертых и зловредных демонов, которые периодически его посещали (причём по ночам – зачастую с устрашающей регулярностью).
Чтение Святого Розария закончилось, Колокольцев уже приготовился покинуть собор, так и не получив ответ на вопрос, что он тут, собственно, делал. И вот тут-то его и поджидала неожиданность. Хорошая такая неожиданность. Впечатляющая.
Вместо того, чтобы удалиться для подготовки к богослужению, священник вдруг обратился к мужчинам в аудитории с просьбой принять участие в несении довольно внушительного размера иконы Её Величества, располагавшейся на отдельном постаменте слева от алтаря. То есть, в некотором роде, в малом крестном ходе внутри храма, которые вместо стандартного креста возглавляла икона Пресвятой Девы Марии.
Требовалось четыре добровольца, первым из которых, разумеется, оказался... правильно, Михаил Евдокимович Колокольцев. Который уже давно научился распознавать Знаки... и действовать соответственно.
Через специальные отверстия в постаменте иконы священник и алтарные служители продели длинные металлические стержни, которые добровольцы водрузили себе на плечи. Всем присутствующих раздали зажжённые свечи, после чего в храме погас свет (за исключением одной люстры за алтарём) и торжественная процессия двинулась в путь.
Это была так называемая «малая процессия», ограниченная внутренним пространством храма. Она прошла по центральному проходу, повернула направо и обошла по часовой стрелке всё внутреннее пространство храма, повторив крестный путь Христа (на стенах каждого католического храма изображены четырнадцать этапов крестного пути Спасителя).
Колокольцеву немедленно стало всё понятно (что к чему, откуда ноги растут, что он здесь делает и всё такое прочее). Таким (в общем-то, вполне предсказуемым и католически-естественным) способом Бог-Отец, Христос, Дух Святой, Святой Михаил Архангел, Богоматерь и вообще вся Святая Церковь (как земная – Воинствующая, так и небесная - Торжествующая), во-первых, поставили на него непробиваемую защиту от Сил Зла (Армии Сатаны), с которыми ему предстояла схлестнуться уже через несколько дней... а потом ещё восемь раз.
И, во-вторых, дали ему в руки мощнейшее оружие – Меч Михаила Архангела. Невидимое, но настолько сокрушительное, что перед ним не устоят ни демоны, ни их служители «из плоти и крови».
Процессию возглавляли два священника, за ними Колокольцев и ещё трое добровольцев несли икону Её Величества, а за ними следовали все прихожане с зажженными свечами в руках. Он нёс икону и чувствовал не только незримое присутствие Богоматери и Христа, но и грандиозное величие католичества - и географическое, и историческое.
Католичество – единственная христианская деноминация, которая является действительно вселенской и универсальной, поэтому он чувствовал, даже, наверное, видел, как в тот же самый день такие же процессии проходили в США и Бразилии, Австрии и Хорватии, Индии и Австралии, Швеции и Конго… И все эти процессии, преодолев разницу во времени и пространстве, соединились в одну.
Вместе с ними в этой процессии незримо шли Фома Аквинский и Людовик Французский, Тереза Авильская и Иоанн Боско, Тереза из Лизьё и Диего де Ланда, Франциск Ассизский и Доминик де Гусман, Григорий Великий и Пий X, Симон де Монфор и Ян Собесский, Эль Сид и Годфруа де Бульон, Болдуин IV и Игнатий Лойола, кармелиты и францисканцы, доминиканцы и салезианцы, члены Общества Иисуса и Опуса Деи… И миллионы – даже миллиарды - других монахов и монахинь, воинов и гражданских, священников и мирян.
Непередаваемое впечатление. Только из-за этого стоило быть католиком…
А потом у Колокольцева началось видение (чего с ним раньше не случалось нигде и никогда). Теперь это был уже самый настоящий крестный ход, который возглавлял священник, торжественно нёсший внушительного размера (при этом вполне себе военного образца) деревянное с позолотой распятие.
И процессия была другая. Чисто военная. В ней плечом к плечу шли защитники христианской цивилизации – тамплиеры и иоанниты, ливонцы и тевтонцы, крестоносцы Симона де Монфора и Годфруа Бульонского, конкистадоры Кортеса и реконкистадоры Эль Сида, конники Юзефа Пилсудского и мотострелки Теодора Эйке, Стражи Небес люфтваффе и спасители Европы, легендарные «крылатые гусары» польского короля Яна Собесского…
Колокольцев находился… нет, не во главе процессии. Впрочем, и не в хвосте. Хотя… ни то, ни другое значения не имело. В этой процессии они все были равными. Солдатами Иисуса Христа, давшими обет служить и защищать. Служить великой христианской цивилизации и защищать её. От всех врагов – и внешних, и внутренних.
Неожиданно картина резко изменилась. Крестный ход превратился в кавалерийскую лаву. Огромную лаву (в стиле спасшей христианскую цивилизацию атаки крылатых гусар на мусульманское войско во время экзистенциальной Битвы за Вену 12 сентября 1683 года). Лаву, во главе которой непостижимым образом оказался... Колокольцев.
Лава пришла в движение, постепенно выстраиваясь клином. Клином, который сокрушительной лавиной обрушился на врага. На наглых, самодовольных Слуг Сатаны, вооружённых пулемётами, пушками... и ещё много чем.
Которые, к их величайшему удивлению, ни причинили рыцарям Церкви ни малейшего вреда. Гигантский клин defensores christianae humanitatis – защитников христианской цивилизации – в мгновение ока покрыл расстояние, отделявшее их от противника - и просто снёс противостоявшее им Зло. Которое исчезло без следа. Просто растворившись в небытии.
Они стояли на вершине холма – под красно-чёрно-белым с огромным мальтийским крестом знаменем тамплиеров. Рыцари прошлого и настоящего, Палестины и Лангедока, Иберии и Юкатана, Вислы и Дуная, Балкан и Вены. Бесконечно усталые и бесконечно счастливые.
Ибо они победили. И одержат победу всегда, какое бы Зло им не противостояло. И никаким вратам никакого Ада никогда не одолеть Святую Римско-Католическую Церковь и великую христианскую цивилизацию.
Никогда.
Видение закончилось. Величественную тишину храма неожиданно нарушил голос. Голос из прошлого…
«Кстати, дорогой Роланд фон Таубе, вы обратили внимание, что воины практически всех стран Оси - крестоносцы? Ибо на их боевых машинах нанесён крест – главный христианский символ...»
Голос произнёс эту фразу по-немецки. Грамматически правильно, но с заметным итальянским акцентом.
Колокольцев автоматически обернулся. Перед ним стоял высокий элегантный священник лет... пожалуй, чуть менее, чем сорока, элегантно-аристократической – чисто римской – внешности. Облачённый в несколько старомодный (пожалуй, даже, сильно старомодный) вариант сутаны Папы Римского.
Джованни Лотарио граф де Конти, граф де Сеньи, известный всему миру как Иннокентий III. Один из величайших и достойнейших пап (если вообще не величайший и достойнейший) на Святом Престоле.
Взошедший на этот престол – уникальный случай для церковной геронтократии – в тридцать семь лет... А по другим данным (дата его рождения точно не известна) – вообще в тридцать три...
С понтификом трудно было не согласится. Германия, Италия, Венгрия, Словакия, Румыния, Болгария, Хорватия – на боевых машинах всех этих стран действительно был нанесён христианский крест.
Да и испанская добровольческая «голубая дивизия» воевала на боевых машинах (танках, бронетранспортёрах и самолётах) с немецкими опознавательными знаками – христианскими крестами.
Подкачала только Финляндия, воевавшая под знаком свастики, нанесённой на танки и самолёты бесстрашных воинов страны Суоми (лучших воинов Второй мировой – даже по сравнению с вермахтом и ваффен-СС).
Впрочем, свастика была в том числе и христианским символом (который в древней Церкви назывался гаммадион). Да и не только в древней – в Русской православной церкви вплоть до октябрьского переворота 1917 года свастика весьма часто встречалась на церковных орнаментах, епитрахилях, на иконах и даже на епископских облачениях.
А вот РККА воевала под чисто языческим символом – пятиконечной звездой (пентаграммой). Англичане, канадцы, новозеландцы, южноафриканцы и прочие «страны антигитлеровской коалиции» воевали под национальными – и чисто светскими - символами.
Что наводило на определённые размышления о том, с кем на фронтах Второй Великой Войны был христианский Бог. И Бог-отец, И Бог-сын –Спаситель Иисус Христос, и Дух Святой... ну и, конечно, Её Величество Пресвятая Дева Мария – и Святой Михаил Архангел, главнокомандующий Небесным Воинством...
Колокольцев совершенно искренне опустился на колено перед понтификом:
«Для меня огромная честь Вас лицезреть, Ваше Святейшество».
Ибо действительно испытывал глубочайшее уважение и восхищение к действительно великому государственному деятелю. Самому настоящему святому, до сих пор (огромное упущение) так и не канонизированного – и даже не беатифицированного – Святой Церковью. Которую он в своё время, по сути, спас от полного уничтожения безжалостной ересью. Слугами Дьявола...
Таланты и склад характера молодого графа – выходца из древнего аристократического римского рода (к тому времени насчитывавшего аж двенадцать столетий преемственности) вызывали всеобщее восхищение.
Причём такое, что, несмотря на молодость, на то, что его предшественник Целестин III (из семьи Орсини, по традиции враждующей с Конти) держал его в отдалении от дел, и на то, что он еще не был возведен в сан (да, Лотарио Конти умудрился стать кардиналом, даже не будучи священником – в то время это было ещё возможно), решение кардиналов было практически единодушным, и уже на следующее утро после смерти Целестина III молодой кардинал был провозглашен новым главой Святой Римско-Католической Церкви.
И, следовательно, всего христианского мира. Что он немедленно подтвердил, в считанные годы став самым могущественным правителем Европы и с чисто светской точки зрения.
Именно Иннокентий III дал «зелёный свет» созданию Тевтонского ордена; именно он безжалостно, калёным железом выжег катарско-альбигойскую ересь, которая в то времени представляла собой вполне себе экзистенциальную угрозу и Святой Церкви, и Европе, и христианской цивилизации... да и вообще всей человеческой цивилизации.
Угрозу похлеще исламской, ибо, в отличие от последователей пророка Мухаммеда, катары (так называемые «добрые люди») были самыми настоящими «волками в овечьей шкуре».
Когда «всем вышеперечисленным» грозила смертельная опасность, искусством этого самого настоящего вождя Святая Церковь – главный защитник человечества от Сил Зла - вдруг приобрела невиданную уже столетия внутреннюю и внешнюю крепость. Гениальный церковный государственный деятель, он в самом прямом смысле был Волей Божьей призван на историческую сцену в критическую минуту.
Редкий христианский первосвященник надевал тиару так рано (геронтократия была правилом, а не исключением), и редкий выступал на историческую сцену более готовым к выполнению столь грандиозной Миссии.
Его избрание Папой Римским было действительно Волей Божьей, ибо в эпоху просто чудовищного упадка морали и нравственности среди иерархов Церкви на Святой Престол непостижимым образом взошёл человек кристально честный – и непоколебимых морально-нравственных христианских убеждений.
Наряду с решительностью и отвагой он обладал редкой (во все времена) чистотой побуждений, и был (редчайшая редкость в те времена – да и впоследствии) совершенно чуждым каких-либо личных устремлений и честолюбия.
В эпоху, скажем так, подобострастного отношения даже верховных понтификов к сильным (светского) мира всего и, мягко говоря, безразличия к нуждам ширнармасс, существовавших зачастую на грани выживания, для Иннокентия Великого на всем Западе не существовало человека слишком бедного, слишком ничтожного, и, наоборот, властителя слишком влиятельного, чтобы папа не мог его (зачастую весьма жёстко) приструнить...
«Я пришёл, чтобы благословить тебя...» - торжественно объявил Святой Иннокентий. «Благословить на сражение с Силами Зла, с Армией Сатаны, с экзистенциальной угрозой не только Святой Церкви, не только христианской цивилизации, но и всему роду человеческому...»
Видимо, «наверху» решили, что благословения нунция маловато будет. Похоже на правду – уж слишком серьёзным выглядел противник, с которым Колокольцеву и его Зондеркоманде К предстояло сразиться. Вот и решили прислать кого-то посущественней с точки зрения духовной мощи.
«... и чтобы назначить тебя Легатом. Легатом небесной церкви...»
«Благодарю Вас, Ваше Святейшество» - торжественно-взволнованно произнёс Колокольцев. «Не сомневайтесь – сражение будет выиграно. Враг будет уничтожен - победа будет за нами...»
«Не сомневаюсь» - улыбнулся Иннокентий Великий. И исчез – так же бесшумно, как и появился.
Колокольцев приходил в себя необычно долго – минут десять, не меньше. После чего поднялся и быстрым шагом (ибо дел было очень много, а времени очень мало) покинул архикафедральный собор Святой Ядвиги Силезской.
И буквально сразу же после того, как пересёк порог храма «в обратную сторону», остановился как громом поражённый. Ибо вдруг почувствовал, что у него совершенно непонятно откуда, возникло нестерпимое, совершенно непреодолимое желание. Посетить бордель.
Берлин, Германская империя
Когда Колокольцев проснулся, Орлеанская Дева уже исчезла. Исчезла как будто бы её никогда и не было… как будто всё это ему лишь приснилось. Эта квартира явно была конспиративной «общего пользования» - ибо в ней не было ни следа пребывания Жанны д’Арк.
Тем не менее, сделав зарядку (реально зарядку жизненными энергиями на весь день посредством упражнений цигун и Тай-чи), приняв холодный душ – ибо весьма знойное лето – и позавтракав (в холодильнике и хлебнице обнаружилось всё для приготовления весьма вкусных бутербродов), он решил последовать совету «гостьи из прошлого» (пространственно он был её гостем).
Посетить Святую Мессу в католическом храме. Точнее, в архикафедральном (ибо является резиденцией берлинского католического архиепископа) собор Святой Ядвиги Силезской.
Благо до Франц-Йозеф-Плац, на которой находился собор (в котором Колокольцев чуть более трёх месяцев сочетался законным браком с тогда ещё только криминальинспекторин гестапо Ирмой Бауэр) было рукой подать.
Собор стал первой после протестантской Реформации (то есть, за двести лет) католической церковью в Пруссии (цитадели лютеранства), построенной в XVIII веке по разрешению неожиданно веротерпимого короля Фридриха II Великого.
Впрочем, не столько веротерпимого (хотя и не без этого), сколько прагматичного. Ибо к тому времени (шёл 1747 год), Берлин просто наводнили католические иммигранты (в основном из Верхней Силезии) и король всерьёз опасался серьёзных волнений, если набожным «новым берлинцам» не будет предоставлено подобающее место для Святой Мессы и прочих католических обрядов.
Но это с одной стороны. А с другой король был феерическим скрягой даже по впечатляющим прусским стандартам. Поэтому строительство храма периодически замораживалось, затем возобновлялось... в общем, на строительство ушло хоть и не 120 лет (столько строился главный католический храм планеты – Базилика Святого Петра в Риме), но всё равно более четверти века.
Собор торжественно открыл, как ни странно, не немецкий, а польский епископ Игнатий Красицкий (вероятнее всего, сыграла роль его давняя личная дружба со «старым Фрицем» - так циничные пруссаки прозвали своего монарха).
Храм был спроектирован Георгом Венцеслаусом фон Кнобельсдорфом по образцу Пантеона в Риме (в то время очень модно). Архитектор был по совместительству главным хранителем королевских дворцов и парков... что и предопределило выбор короля. В результате получилось здание... в общем, ничего выдающегося – но и ничего особо страшного. По-прусски приемлемо, короче говоря.
После печально знаменитой Хрустальной ночи (омерзительного еврейского погрома 9/10 ноября 1938 года) иезуит отец Бернхард Лихтенберг, каноник собора Святой Ядвиги с 1931 года, публично молился за евреев в вечерней молитве.
После чего продолжал в том же духе ещё три года... в общем, в конце концов на удивление терпимому по отношению к нему гестапо это порядком надоело, да и Гитлер не терпел вмешательства Церкви в политику – тем более, в «еврейский вопрос». Храбрый каноник был арестован сотрудниками «католического» отдела РСХА и после двухлетнего тюремного скончался по дороге в концлагерь Дахау.
То ли (что более вероятно) от естественных причин – он страдал тяжёлым заболеванием почек, то ли (что менее вероятно) был убит по приказу рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера (ибо это были не его методы).
Колокольцев даже не взглянул на вывешенное на стенде у входа в собор расписание богослужений, ибо ему было ну просто совершенно всё равно, что будет происходить в храме. Он даже сам пока что не понимал, чего он, собственно, хочет от этого «незапланированного визита» в Храм Божий.
Войдя в храм, он... в общем, мероприятие, на которое он попал, было для него несколько неожиданным. С другой стороны, если не знаешь чего хочешь и чего ожидаешь, неожиданным будет, наверное, любое мероприятие. В любом месте.
Оберштурмбанфюрер СС, старший правительственный и криминальный советник полиции (и до полного комплекта подполковник люфтваффе) Роланд фон Таубе попал... на публичное чтение Святого Розария.
Этот католический термин имеет два значения. С одной стороны, это католические молитвенные чётки, согласно легенде, подаренные Святому Доминику (основателю «ордена инквизиторов» - приснопамятных «Псов Господних»). Чётки состоят из католического крестика («распятия») и 59 бусинок; с другой – это последовательность молитв, читаемых «по чёткам» по принципу «одна молитва – одна бусинка».
На самом деле, это даже не совсем так, поскольку молитв (Отче Наш, Аве, Мария, Глория и Фатимская молитва) несколько больше, чем бусинок. Их либо 64, либо 69, либо 74 – в зависимости от выбранного варианта.
Когда Колокольцев читал Святой Розарий дома или в какой другой приватной обстановке, он обычно выбирал самый короткий вариант; в храме же (предсказуемо) читался самый длинный (к вышеперечисленным добавляется ещё одна молитва Пресвятой Богородице – Её Величеству Царице Небесной, Королеве Ангелов и Святых, Императрице Вселенной Блаженной Приснодеве Марии). Все титулы самые что ни на есть официальные и католические, в смысле, установленные Святой Церковью.
Основную часть молитв (пятьдесят три) составляют Аве, Мария; именно поэтому Святой Розарий и ассоциируется с Богородицей (согласно католической традиции, структуру чёток и последовательность молитв установила лично Её Величество, явившаяся в 1214 году святому Доминику – основателю одноимённого ордена).
Публичное чтение Святого Розария впечатляет, как и вообще почти все публичные католические религиозные действа, заимствованные, в основном, из величественного имперского римского ритуала.
В храме царит полумрак (работает лишь одна треть освещения); священник в белом литургическом облачении стоит на коленях перед алтарём и зачитывает первую половину каждой молитвы.
Прихожане тоже стоят на коленях (в католических храмах вообще принято молиться, стоя на коленях – за исключением публичных молитв, читаемых во время Святой Мессы) и хором произносят вторую половину молитвы.
И так семьдесят четыре раза. Это действо, да ещё в огромном и очень просторном – по сравнению с типичным православным храмом – католическом кафедральном соборе, оказывает колоссальное эмоциональное и духовное воздействие на каждого прихожанина. Католичество, надо отметить, вообще очень мистическая и красивая религия.
Чтение Святого Розария – ещё и очень мощный инструмент высококачественной «духовной подпитки», лечения депрессии и прочих «эмоциональных недугов» и душевных ран - и борьбы с демонами.
Колокольцев убедился на собственном опыте, что если полностью прочитать Святой Розарий (обычно на это уходит двадцать – двадцать пять минут), то удаётся справиться даже с самыми серьёзными «эмоциональными неприятностями» и восстановить мир и покой и в душе, и в сердце. И отогнать даже самых упертых и зловредных демонов, которые периодически его посещали (причём по ночам – зачастую с устрашающей регулярностью).
Чтение Святого Розария закончилось, Колокольцев уже приготовился покинуть собор, так и не получив ответ на вопрос, что он тут, собственно, делал. И вот тут-то его и поджидала неожиданность. Хорошая такая неожиданность. Впечатляющая.
Вместо того, чтобы удалиться для подготовки к богослужению, священник вдруг обратился к мужчинам в аудитории с просьбой принять участие в несении довольно внушительного размера иконы Её Величества, располагавшейся на отдельном постаменте слева от алтаря. То есть, в некотором роде, в малом крестном ходе внутри храма, которые вместо стандартного креста возглавляла икона Пресвятой Девы Марии.
Требовалось четыре добровольца, первым из которых, разумеется, оказался... правильно, Михаил Евдокимович Колокольцев. Который уже давно научился распознавать Знаки... и действовать соответственно.
Через специальные отверстия в постаменте иконы священник и алтарные служители продели длинные металлические стержни, которые добровольцы водрузили себе на плечи. Всем присутствующих раздали зажжённые свечи, после чего в храме погас свет (за исключением одной люстры за алтарём) и торжественная процессия двинулась в путь.
Это была так называемая «малая процессия», ограниченная внутренним пространством храма. Она прошла по центральному проходу, повернула направо и обошла по часовой стрелке всё внутреннее пространство храма, повторив крестный путь Христа (на стенах каждого католического храма изображены четырнадцать этапов крестного пути Спасителя).
Колокольцеву немедленно стало всё понятно (что к чему, откуда ноги растут, что он здесь делает и всё такое прочее). Таким (в общем-то, вполне предсказуемым и католически-естественным) способом Бог-Отец, Христос, Дух Святой, Святой Михаил Архангел, Богоматерь и вообще вся Святая Церковь (как земная – Воинствующая, так и небесная - Торжествующая), во-первых, поставили на него непробиваемую защиту от Сил Зла (Армии Сатаны), с которыми ему предстояла схлестнуться уже через несколько дней... а потом ещё восемь раз.
И, во-вторых, дали ему в руки мощнейшее оружие – Меч Михаила Архангела. Невидимое, но настолько сокрушительное, что перед ним не устоят ни демоны, ни их служители «из плоти и крови».
Процессию возглавляли два священника, за ними Колокольцев и ещё трое добровольцев несли икону Её Величества, а за ними следовали все прихожане с зажженными свечами в руках. Он нёс икону и чувствовал не только незримое присутствие Богоматери и Христа, но и грандиозное величие католичества - и географическое, и историческое.
Католичество – единственная христианская деноминация, которая является действительно вселенской и универсальной, поэтому он чувствовал, даже, наверное, видел, как в тот же самый день такие же процессии проходили в США и Бразилии, Австрии и Хорватии, Индии и Австралии, Швеции и Конго… И все эти процессии, преодолев разницу во времени и пространстве, соединились в одну.
Вместе с ними в этой процессии незримо шли Фома Аквинский и Людовик Французский, Тереза Авильская и Иоанн Боско, Тереза из Лизьё и Диего де Ланда, Франциск Ассизский и Доминик де Гусман, Григорий Великий и Пий X, Симон де Монфор и Ян Собесский, Эль Сид и Годфруа де Бульон, Болдуин IV и Игнатий Лойола, кармелиты и францисканцы, доминиканцы и салезианцы, члены Общества Иисуса и Опуса Деи… И миллионы – даже миллиарды - других монахов и монахинь, воинов и гражданских, священников и мирян.
Непередаваемое впечатление. Только из-за этого стоило быть католиком…
А потом у Колокольцева началось видение (чего с ним раньше не случалось нигде и никогда). Теперь это был уже самый настоящий крестный ход, который возглавлял священник, торжественно нёсший внушительного размера (при этом вполне себе военного образца) деревянное с позолотой распятие.
И процессия была другая. Чисто военная. В ней плечом к плечу шли защитники христианской цивилизации – тамплиеры и иоанниты, ливонцы и тевтонцы, крестоносцы Симона де Монфора и Годфруа Бульонского, конкистадоры Кортеса и реконкистадоры Эль Сида, конники Юзефа Пилсудского и мотострелки Теодора Эйке, Стражи Небес люфтваффе и спасители Европы, легендарные «крылатые гусары» польского короля Яна Собесского…
Колокольцев находился… нет, не во главе процессии. Впрочем, и не в хвосте. Хотя… ни то, ни другое значения не имело. В этой процессии они все были равными. Солдатами Иисуса Христа, давшими обет служить и защищать. Служить великой христианской цивилизации и защищать её. От всех врагов – и внешних, и внутренних.
Неожиданно картина резко изменилась. Крестный ход превратился в кавалерийскую лаву. Огромную лаву (в стиле спасшей христианскую цивилизацию атаки крылатых гусар на мусульманское войско во время экзистенциальной Битвы за Вену 12 сентября 1683 года). Лаву, во главе которой непостижимым образом оказался... Колокольцев.
Лава пришла в движение, постепенно выстраиваясь клином. Клином, который сокрушительной лавиной обрушился на врага. На наглых, самодовольных Слуг Сатаны, вооружённых пулемётами, пушками... и ещё много чем.
Которые, к их величайшему удивлению, ни причинили рыцарям Церкви ни малейшего вреда. Гигантский клин defensores christianae humanitatis – защитников христианской цивилизации – в мгновение ока покрыл расстояние, отделявшее их от противника - и просто снёс противостоявшее им Зло. Которое исчезло без следа. Просто растворившись в небытии.
Они стояли на вершине холма – под красно-чёрно-белым с огромным мальтийским крестом знаменем тамплиеров. Рыцари прошлого и настоящего, Палестины и Лангедока, Иберии и Юкатана, Вислы и Дуная, Балкан и Вены. Бесконечно усталые и бесконечно счастливые.
Ибо они победили. И одержат победу всегда, какое бы Зло им не противостояло. И никаким вратам никакого Ада никогда не одолеть Святую Римско-Католическую Церковь и великую христианскую цивилизацию.
Никогда.
Видение закончилось. Величественную тишину храма неожиданно нарушил голос. Голос из прошлого…
«Кстати, дорогой Роланд фон Таубе, вы обратили внимание, что воины практически всех стран Оси - крестоносцы? Ибо на их боевых машинах нанесён крест – главный христианский символ...»
Голос произнёс эту фразу по-немецки. Грамматически правильно, но с заметным итальянским акцентом.
Колокольцев автоматически обернулся. Перед ним стоял высокий элегантный священник лет... пожалуй, чуть менее, чем сорока, элегантно-аристократической – чисто римской – внешности. Облачённый в несколько старомодный (пожалуй, даже, сильно старомодный) вариант сутаны Папы Римского.
Джованни Лотарио граф де Конти, граф де Сеньи, известный всему миру как Иннокентий III. Один из величайших и достойнейших пап (если вообще не величайший и достойнейший) на Святом Престоле.
Взошедший на этот престол – уникальный случай для церковной геронтократии – в тридцать семь лет... А по другим данным (дата его рождения точно не известна) – вообще в тридцать три...
С понтификом трудно было не согласится. Германия, Италия, Венгрия, Словакия, Румыния, Болгария, Хорватия – на боевых машинах всех этих стран действительно был нанесён христианский крест.
Да и испанская добровольческая «голубая дивизия» воевала на боевых машинах (танках, бронетранспортёрах и самолётах) с немецкими опознавательными знаками – христианскими крестами.
Подкачала только Финляндия, воевавшая под знаком свастики, нанесённой на танки и самолёты бесстрашных воинов страны Суоми (лучших воинов Второй мировой – даже по сравнению с вермахтом и ваффен-СС).
Впрочем, свастика была в том числе и христианским символом (который в древней Церкви назывался гаммадион). Да и не только в древней – в Русской православной церкви вплоть до октябрьского переворота 1917 года свастика весьма часто встречалась на церковных орнаментах, епитрахилях, на иконах и даже на епископских облачениях.
А вот РККА воевала под чисто языческим символом – пятиконечной звездой (пентаграммой). Англичане, канадцы, новозеландцы, южноафриканцы и прочие «страны антигитлеровской коалиции» воевали под национальными – и чисто светскими - символами.
Что наводило на определённые размышления о том, с кем на фронтах Второй Великой Войны был христианский Бог. И Бог-отец, И Бог-сын –Спаситель Иисус Христос, и Дух Святой... ну и, конечно, Её Величество Пресвятая Дева Мария – и Святой Михаил Архангел, главнокомандующий Небесным Воинством...
Колокольцев совершенно искренне опустился на колено перед понтификом:
«Для меня огромная честь Вас лицезреть, Ваше Святейшество».
Ибо действительно испытывал глубочайшее уважение и восхищение к действительно великому государственному деятелю. Самому настоящему святому, до сих пор (огромное упущение) так и не канонизированного – и даже не беатифицированного – Святой Церковью. Которую он в своё время, по сути, спас от полного уничтожения безжалостной ересью. Слугами Дьявола...
Таланты и склад характера молодого графа – выходца из древнего аристократического римского рода (к тому времени насчитывавшего аж двенадцать столетий преемственности) вызывали всеобщее восхищение.
Причём такое, что, несмотря на молодость, на то, что его предшественник Целестин III (из семьи Орсини, по традиции враждующей с Конти) держал его в отдалении от дел, и на то, что он еще не был возведен в сан (да, Лотарио Конти умудрился стать кардиналом, даже не будучи священником – в то время это было ещё возможно), решение кардиналов было практически единодушным, и уже на следующее утро после смерти Целестина III молодой кардинал был провозглашен новым главой Святой Римско-Католической Церкви.
И, следовательно, всего христианского мира. Что он немедленно подтвердил, в считанные годы став самым могущественным правителем Европы и с чисто светской точки зрения.
Именно Иннокентий III дал «зелёный свет» созданию Тевтонского ордена; именно он безжалостно, калёным железом выжег катарско-альбигойскую ересь, которая в то времени представляла собой вполне себе экзистенциальную угрозу и Святой Церкви, и Европе, и христианской цивилизации... да и вообще всей человеческой цивилизации.
Угрозу похлеще исламской, ибо, в отличие от последователей пророка Мухаммеда, катары (так называемые «добрые люди») были самыми настоящими «волками в овечьей шкуре».
Когда «всем вышеперечисленным» грозила смертельная опасность, искусством этого самого настоящего вождя Святая Церковь – главный защитник человечества от Сил Зла - вдруг приобрела невиданную уже столетия внутреннюю и внешнюю крепость. Гениальный церковный государственный деятель, он в самом прямом смысле был Волей Божьей призван на историческую сцену в критическую минуту.
Редкий христианский первосвященник надевал тиару так рано (геронтократия была правилом, а не исключением), и редкий выступал на историческую сцену более готовым к выполнению столь грандиозной Миссии.
Его избрание Папой Римским было действительно Волей Божьей, ибо в эпоху просто чудовищного упадка морали и нравственности среди иерархов Церкви на Святой Престол непостижимым образом взошёл человек кристально честный – и непоколебимых морально-нравственных христианских убеждений.
Наряду с решительностью и отвагой он обладал редкой (во все времена) чистотой побуждений, и был (редчайшая редкость в те времена – да и впоследствии) совершенно чуждым каких-либо личных устремлений и честолюбия.
В эпоху, скажем так, подобострастного отношения даже верховных понтификов к сильным (светского) мира всего и, мягко говоря, безразличия к нуждам ширнармасс, существовавших зачастую на грани выживания, для Иннокентия Великого на всем Западе не существовало человека слишком бедного, слишком ничтожного, и, наоборот, властителя слишком влиятельного, чтобы папа не мог его (зачастую весьма жёстко) приструнить...
«Я пришёл, чтобы благословить тебя...» - торжественно объявил Святой Иннокентий. «Благословить на сражение с Силами Зла, с Армией Сатаны, с экзистенциальной угрозой не только Святой Церкви, не только христианской цивилизации, но и всему роду человеческому...»
Видимо, «наверху» решили, что благословения нунция маловато будет. Похоже на правду – уж слишком серьёзным выглядел противник, с которым Колокольцеву и его Зондеркоманде К предстояло сразиться. Вот и решили прислать кого-то посущественней с точки зрения духовной мощи.
«... и чтобы назначить тебя Легатом. Легатом небесной церкви...»
«Благодарю Вас, Ваше Святейшество» - торжественно-взволнованно произнёс Колокольцев. «Не сомневайтесь – сражение будет выиграно. Враг будет уничтожен - победа будет за нами...»
«Не сомневаюсь» - улыбнулся Иннокентий Великий. И исчез – так же бесшумно, как и появился.
Колокольцев приходил в себя необычно долго – минут десять, не меньше. После чего поднялся и быстрым шагом (ибо дел было очень много, а времени очень мало) покинул архикафедральный собор Святой Ядвиги Силезской.
И буквально сразу же после того, как пересёк порог храма «в обратную сторону», остановился как громом поражённый. Ибо вдруг почувствовал, что у него совершенно непонятно откуда, возникло нестерпимое, совершенно непреодолимое желание. Посетить бордель.
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 17796
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 282 times
- Been thanked: 4145 times
Ашрам фрау Ульрих
26 июля 1941 года
Берлин, Германская империя
Не трахнуть проститутку (это было категорически несовместимо с его личным кодексом чести), а просто посетить бордель. Причём не абы какой бордель, а вполне конкретное заведение.
Заведение не имело названия, ибо было не то, чтобы нелегальным – просто невидимым. Это был закрытый бордель-клуб, в который попасть можно было лишь по VIP-рекомендации. Радикально отличавшийся от всех остальных публичных домов – что в рейхе, что на оккупированных территориях.
Таких заведений, насколько было известно Колокольцеву, в рейхе было всего четыре – в Берлине, Мюнхене, Вене и Падерборне. Берлинское заведение он для себя окрестил «Ашрамом фрау Ульрих» - по фамилии его «управляющей дамы».
Чисто управляющей, а не владелицы, ибо кому принадлежал бордель, не удалось выяснить даже Колокольцеву, несмотря на все его связи в СД, Крипо и гестапо. Он, конечно, догадывался, кому, но доказательств у него не было... да, скорее всего, и быть не могло. Слишком уж хорошо эта публика умела «шифроваться».
Проституция в Германии была если и не древнейшей профессией (по крайней мере, официально), то уж точно официально старше очень и очень многих. Журналистики так уж точно – причём более чем на три столетия, ибо первая газета была напечатана в тогда ещё немецком Страсбурге в 1605 году, а первый официальный публичный дом открылся в Гамбурге не позже 1292 года.
В 1537 году саксонский город Фрайберг закрыл свой бордель по инициативе местных радикальных лютеран (кто бы сомневался), однако через три года он снова был открыт (аналогично).
Последнее предсказуемо вызвало крайнее недовольство Лютера, который в письме другому протестантскому богослову и реформатору Иерониму Веллеру писал: «Те, кто хотят восстановить публичные дома, должны прежде отречься от Христа и признать, что они не христиане, а язычники, которые ничего не знают о Боге».
Данное утверждение до сих пор является предметом оживлённых дискуссий среди лютеранских и вообще протестантских богословов; что же касается его юридических последствий, то... в общем, хоть фанатики-лютеране и хотели как лучше (с их кочки зрения, разумеется), но получилось... правильно, как всегда.
По инициативе лютеранских проповедников публичные дома были закрыты в Аугсбурге (в 1532 году), в Ульме (в 1537-м), в Регенсбурге (в 1553-м), в Нюрнберге (в 1562-м) и во многих других городах на территории протестантской Германии (занятно, что отношение католических правителей и епископов к проституции было существенно более терпимым). А уже через пару-тройку лет… правильно, снова открылись – зачастую ровно в тех же самых зданиях.
Однако «качели» продолжались и дальше – уже в гораздо более «просвещённую» эпоху. В 1792 году проституция была официально узаконена (и даже регламентирована соответствующим законом) в Берлине.
А полвека спустя прусский король Фридрих Вильгельм IV своим указом... закрыл все бордели в Пруссии. Как нетрудно догадаться, вскоре они открылись снова, ибо, говоря современным языком, местные власти на указ какого-то там далёкого короля элементарно забили.
Король оказался правителем настойчивым и ввёл в действие «тяжёлую артиллерию» - Верховный суд королевства. Который в 1856 году постановил, что организация борделей вне зависимости от намерений законодателя незаконна и что все бордели Пруссии должны быть закрыты. А ещё через пять лет проституция была официально запрещена в Баварии. Результат оказался... правильно, точно таким же, как и ранее. Полностью провальным.
Ибо уже к 1867 году только в Берлине было уже столько проституток (около тысячи), что властям пришлось... правильно, ввести для оных обязательный медицинский осмотр.
Как это коррелировало с королевским и судебным запретом, объяснить не мог никто... а вот полуторакратный рост числа «жриц любви» к концу этого года был легко объясним.
Чихать хотели ширнармассы на идиотские указы и запреты кретинов у власти. Которые так и не поняли (или не хотели понять), что бороться с проституцией – это всё равно, что бороться с употреблением алкоголя. Абсолютно пустая и бессмысленная трата времени, энергии, денег и прочих ресурсов.
В 1871 году Уголовный кодекс Германской империи запретил сутенёрство по всей Германии; согласно параграфу 181 закона сутенёру грозило до 5 лет тюрьмы. В 1873 году бордели был закрыт в Дортмунде, в 1880 году — в Кёльне.
Как это повлияло на распространённость проституции? Да никак не повлияло – как и все последующие попытки имперских властей положить конец этому «социальному злу». Злу с точки зрения их морали, разумеется.
Качели остановила (причём в позитивном для проституции положении) ... правильно, Великая Ноябрьская Демократическая Революция. В результате которой монархии пали по всей Германии и им на смену пришли самые разнообразные республики.
Включая главную – так называемую Веймарскую. Которая, помимо много чего ещё, узаконила и проституцию. По всей стране. Потом, правда, власти дали задний ход (парламенты Гамбурга и некоторых других городов вообще проголосовали за закрытие борделей в городе) ... только вот республиканская власть была настолько слабой, что на её распоряжения никто не обращал внимания. Вообще. Совсем.
В результате Берлин стал самым сексуально раскрепощённым городом... да чуть ли не мира, а проституция расцвела цветом невиданным со времён чудовищного разврата поздней Римской империи.
А потом к власти пришли... правильно, Адольф Гитлер сотоварищи. Которые взялись за дело борьбы с проституцией со рвением, которому позавидовал бы и Савонарола – не то, что Мартин Лютер.
28 февраля 1933 года, на следующий день после поджога Рейхстага, был принят «Чрезвычайный декрет о защите народа и государства». Сразу после этого полиция, чьи полномочия необычайно расширились, начала массовые аресты проституток; в одном только Гамбурге весной-летом 1933 года была арестована 3201 женщина, заподозренная в проституции, из них 814 отправились прямым ходом в ближайший концлагерь. По всей Германии число арестов измерялось десятками тысяч.
Детскую проституцию – позор Веймарской республики – СС истребили на корню за считанные недели. Просто, грубо и прямолинейно – расстрелом на месте клиентов и сутенёров. А вот со «взрослой» проституцией получилось... правильно, как всегда и получилось. Ибо она никуда не делась – просто стала «невидимой».
И то не везде, ибо несмотря на (теоретически) абсолютную власть фюрера, НСДАП, СС и гестапо, местные власти и полиция проявили в этом вопросе просто невиданную строптивость.
В октябре 1933 года полиция Эссена, в прямое нарушение имперского закона, выделила дома для зарегистрированных проституток. Примеру Эссена вскоре последовали Гамбург, Альтона и Бремен... далее везде или почти везде.
А уже в ноябре прусский министр юстиции официально признал полное поражение властей, опубликовав меморандум, призывающий к восстановлению системы регламентации в полном объёме. Сиречь к легализации проституции по всей стране.
Однако точку во всём этом «бодании телёнка властей с дубом проституции» поставил... не кто иной как Генрих Гиммлер. Человек донельзя прагматичный (вопреки распространённым заблуждениям), он был ярым сторонником легализации и регламентации проституции, как единственного средства борьбы с эпидемиями венерических заболеваний, а также с домашним и сексуальным насилием. Ибо известно, что легализация проституции быстро приводит к резкому падению и того, и другого.
Поэтому, когда 17 июня 1936 года рейхсфюрер СС стал ещё и шефом объединённой полиции Германии, он немедленно де-факто легализовал проституцию по всей стране. А потом добился и того, чтобы оная была легализована и де-факто.
В этом ему, надо признать, сильно помогла Вторая мировая война. Ибо хорошо известно, что предотвратить эпидемию изнасилований, венерических заболеваний и, да, гомосексуализма в вооружённых силах любой страны можно... правильно, только путём организации широкой сети борделей – солдатских и офицерских, в тылу и в прифронтовой полосе.
Поэтому уже 9 сентября 1939 года рейхсминистр внутренних дел Вильгельм Фрик (тоже закоренелый прагматик) издал указ о создании системы публичных домов на оккупированных территориях. После чего запрет на создание оных на территории рейха стал, мягко говоря, нелогичным.
Уникальность «Ашрама фрау Ульрих» состояла в том, что его девушки удовлетворяли не только (и не столько) физиологические и эмоциональные потребности клиентов, как «обычные» бордели, сколько их духовно-энергетические потребности.
И поэтому, по сути, были не проститутками, не путанами и уж тем более не шлюхами. А кедешами. Священными Женщинами.
Каждая девушка была специально обучена искусству сексуальной энерготерапии и потому во время сеанса с клиентом фактически превращалась в микроканал энергий Вриль.
Достаточно мощный и для того, чтобы и «подкачать» клиента спасительными и живительными энергиями Вриль, и для того, чтобы основательно почистить ауру (сиречь душу) клиента – и для того, чтобы эту самую душу подлечить. Тело, разумеется, тоже... точнее, все семь человеческих тел.
Поэтому фактически «Ашрам фрау Ульрих» являлся восстановительным центром для своих клиентов. И потому было совершенно неудивительно, что он работал фактически на медицинские управления ключевых структур рейха – государственных, военных (армии, люфтваффе и Кригсмарине), СС (как ваффен-СС, так и Альгемайне-СС), партийных и так далее.
А поскольку шла война (к тому же Вторая Великая война), то число потенциальных клиентов не на один порядок превышало количество целительниц. Поиск, отбор и подготовка которых были делом настолько долгим не простым, что было совершенно понятно, почему к девушкам фрау Ульрих можно было попасть либо по рекомендации VIP-клиентов, либо (чаще) по направлению соответствующей медслужбы.
Которая внимательно следила за тем, чтобы вклад фрау Ульрих и её сотрудниц в боеспособность вермахта и СС, а также в эффективность государственного и партийного аппарата рейха был максимальным.
Вопреки распространённому заблуждению... скорее, впрочем, невежеству, подобная храмовая («священная») проституция – интереснейшее явление в человеческой истории. И отнюдь не только (и даже не столько) в сексуальной.
Для начала, это явление существует... да чуть ли не с самого сотворения нашего мира. При этом в дохристианскую эпоху понятия «сексуального греха» не существовало вообще (древние даже не поняли бы, о чём это христиане). Как не существовало и понятия «проститутка» в его теперешнем уничижительном (а то и вовсе криминальном) значении.
В то время сексуальные... правильнее сказать, мистерии (половые акты между служительницами храма и посетителями-мужчинами) были частью языческих религиозных ритуалов.
Поэтому этих служительниц совершенно справедливо называли даже не просто жрицами (хотя и ими тоже), но в полной мере «священными женщинами». Хотя наиболее точным и правильным является специальный термин кедеша.
Каждая из этих женщин вступала с каждым мужчиной в пусть и короткий, но всё же «священный брак». Вы не поверите, но в некоторых исламских странах клиент проститутки и в наши дни такой брак... оформляет юридически.
Ну а потом – через час или когда они закончат развлекаться... разводится. Так что всё в полном соответствии с законами шариата. Которые предусмотрительно не регламентируют длительность брака. Это к вопросу о якобы глубокой нравственности мусульман и мусульманского общества...
Согласно древним религиозным текстам (в этом плане ни иудаизм, ни христианство не оригинальны), история человечества началась... да с рая на Земле она началась, с чего ж ещё.
Иными словами, с Золотого века красоты, гармонии и благодати, когда и мужчины, и женщины и осознавали свою изначальную божественную природу, и жили в полной и идеальной гармонии и согласии и с самими собой, и друг с другом (в частности, мужчины с женщинами), и с Природой, и с Богом... ну или с богами во множественном числе. Это уж кому как нравится.
Но постепенно человечество все дальше уходило от изначальных райских кущ. Ну, и от яркого света божественного духа, разумеется. Христиане и иудеи называют это грехопадением, а приверженцы других религий... по-разному.
Историки, изучающие храмовую (культовую) проституцию, считают, что это неоднозначное явление (и, соответственно, «священные женщины») появились в эпоху Бронзового века.
Цель их появления была простой и понятной – через мощные энергии сексуальных мистерий чувственно и эмоционально напоминать людям (как мужчинам, так и женщинам) об утраченной гармонии и потерянном Рае.
В христианском мире эту роль играла, понятное дело, христианская Церковь... пока могла. К сожалению, у Церкви (даже в эпоху её максимального могущества) был просто катастрофический недостаток – через неё шли практически только и исключительно высшие, духовные энергии... а вот с эмоциональными (тем более, сексуальными) был, как говорится, полный облом-с...
Поэтому необходимо было «поженить» (нет, не христианскую Церковь и храмовую проституцию, конечно, хотя в некоторых сектах это и практикуется). А всего лишь все виды энергий – от сексуальных до духовных. И. таким образом, создать «полную радугу», предоставляя людям полноценное энергопитание.
Открыто воссоздать храмовую проституцию не позволяли законы рейха, поэтому и пришлось создать... правильно, внешне совершенно обычные бордели. Которые на самом деле были храмами Богини Любви (на самом деле, не только плотской). Фрейи, Иштар, Астарты... ну и Афродиты, конечно.
В древних храмах «священных девушек» готовили так, что и современные «институты благородных девиц» обзавидуются. Принимали на обучение, разумеется, только тех, у кого обнаруживали мистические способности.
Таких девочек, чьё поведение и склонности однозначно указывали на связь с божественным, брали в храм и посвящали в женские мистерии. В Древней Индии, например, их обучали аж шестидесяти четырём (!!) священным искусствам.
Программа обучения включала в себя религиозные ритуалы, танец, драматическое искусство, музыку, поэзию, ткачество, искусство украшения, массаж (куда ж без него), искусство приготовления эликсиров из трав (в частности, фитотерапию), прочие целительские и прорицательские (!) практики и (разумеется) тайные мистерии сексуального соития.
Ритуальные практики позволяли каждой девушке осознать Богиню Любви внутри себя. И потому все их слова, движения, жесты, танец являлись самым настоящим священнодействием.
В результате этого обучения тела кедеш (девадаси по древнеиндийской терминологии) становились «священными каналами», через которые протекала чистая сила и энергия Богини (в переводе на современный эзотерический язык, энергия Вриль).
Причём поступала эта энергия не только к клиентам-мужчинам (хотя и «лесби-шоу» даже в те времена были не такой уж редкостью), но и в весь наш весьма грешный и несовершенный мир.
Что и было нужно Лилит и её коллегам-Хранителям (Хранителям человеческой цивилизации, если быть более точным). Реальным хозяевам «Ашрама фрау Ульрих» (в функциональном, а не финансовом смысле, разумеется).
Ибо, чувствительные к малейшим нюансам тонких вибраций, девушки «Ашрама» мастерски (хоть и неосознанно) воспринимали мощные энергии незримых ландшафтов и использовали их... да для того, чтобы наш мир не стал самым натуральным Адом, конечно.
В не затронутых современной цивилизацией общинах австралийских аборигенов до сих пор забота о поддержании психоэмоционального благополучия в общине возлагается на женщин.
Если они замечают нарушение равновесия, то решают, как его восстановить. Причём не гнушаются и сексотерапией (кстати, очень даже эффективная практика – если знать, что делаешь, конечно). Иными словами, чтобы вылечить энергетическое поле мужчины, вступают с ним в интимную связь. Трахаются, грубо говоря.
А «священные женщины» древнегреческих храмов точно таким же образом восстанавливали поврежденные в результате битв участки энергетики мужчины и в буквальном смысле восстанавливали его энергетическую, эмоциональную и психологическую целостность. Ровно то же самое делали и «девушки фрау Ульрих» - только для солдат, офицеров и генералов Третьего рейха.
В дохристианскую эпоху секс воспринимался как священнодействие, хранимое и передаваемое женщинами, что, например, мы можем увидеть в древних даосских (даже даосских!) текстах, где сексуальной наставницей императора были так называемые Белая, Желтая и Красная Девы.
Такая же роль всегда отводилась женщине в индийской тантре и тантрическом буддизме. Физический союз между мужчиной и женщиной воспринимался как возможность ощутить божественное присутствие внутри себя.
Более того, задачей девадаси (и прочих священных женщин) было зажечь внутри мужчины духовный огонь и направить его в нужное русло по священному пути просветления, чтобы пробудить в мужчине истинный духовный потенциал.
Для этого использовался так называемый «ритуал священного брака» (по-гречески hieros gamos). Современному человеку, не имеющему представления о священной сексуальности (спасибо двум тысячелетиям господства христианства), сложно понять концепцию hieros gamos. Ибо это не просто секс или эротика — в священном браке мужчина и женщина действительно становятся богами.
Ритуал hieros gamos представляет собой высшее выражение того, что получило (весьма некорректное, надо отметить) название «храмовая проституция», когда мужчина посещал жрицу для того, чтобы обрести gnosis — божественное знание. Но знание сверхъестественное и невыразимое словами – иными словами, испытать божественное через акт любви.
В Древней Греции, как мы упоминали, таких жриц называли иеродулами, что переводится как «священная служанка» (древнеиндийское девадаси переводится как «служительница бога»). А термин «проститутка» со всеми его уничижительными значениями является изобретением... насквозь ханжеской и до омерзения лицемерной викторианской эпохи.
В отличие от проститутки, священная женщина, полностью контролирует и ситуацию, и мужчину, который посещает ее, и оба они получают благо в виде физического, духовного и магического познания. Тело жрицы становится и буквально, и метафорически вратами, ведущими к Богу, что почти невозможно представить себе современным западным любовникам.
А потом пришли помешанные на борьбе с грехом христиане... и снесли всё нафиг к известным персонажам преисподней. Вроде бы правильно снесли, ибо вместо всего этого сексуально-блудливого безобразия они воздвигли Святую Церковь.
Через которую гнали гораздо более чистые и высокие энергии Благодати Божьей в промышленных масштабах... но, увы, и ах, в конечном итоге этот канал предсказуемо забился таким количеством такой гадости... что создание альтернативного канала (даже с восстановлением храмовой проституции) оказалось хоть и печальной, но необходимостью.
Есть весьма обоснованное мнение, что сексуальные комплексы и извращения ХХ века связаны как раз с тем, что люди забыли красоту Богини Любви и важность Эроса в духовном развитии (и отдельного человека, и вообще человечества).
Неудивительно, что «священные женщины» имели высокий статус в обществе, а, например, индийские девадаси вообще ставились вне кастовой системы. А в древнем Шумере (часть современного Ирака) особый статус храмовых жриц был закреплён в Кодексе Хаммурапи (XVI век до н.э.!), которые назывались в нем надиту, «сёстрами бога» или «посвященными женщинами».
Это были особые женщины знатного, а нередко вообще царского (!!) происхождения, не включённые в патриархальную семью, и обладавшие беспрецедентной для того времени финансовой и социальной независимостью. Да и для гораздо более поздних времён...
В «Обетованной Земле» Ханаана (современные Израиль, Сирия, Иордан и Ливан) храмовых служительниц богини любви, плодородия и сексуального экстаза называли кедешами. Причём это слово означало... «быть святой». Так что святость и проституция очень даже прекрасно совместимы...
Несмотря на то, что в античном мире священная проституция распространилась с известного женскими культами Кипра, Древняя Греция прославилась тысячами храмовых служительниц Коринфа — именно там располагался главный храм, посвящённый богине Афродите.
Жрицы храма всегда носили длинные волосы — и чем длиннее они были, тем лучше. Ибо существовало поверье, что энергия волос помогает не опустошаться при физической близости с мужчиной и восстанавливать себя.
На самом деле, всё было несколько не так. Длинные волосы делали женщину идеальной антенной – максимально эффективным приёмником Вриль-энергий. Именно поэтому у каждой из полулегендарных Вриль-дамен (служительниц Храма Чёрного Солнца) волосы были длиной чуть ли не до пят...
Поэтому священные женщины никогда не носили платки, покрывала или что-нибудь ещё, что бы закрывало их волосы, в то время как все женщины носили платья, которые покрывали их с головы до самых ног.
Отсюда, кстати, и требование каждой женщине покрывать голову в христианском храме (а вы думали, откуда?). Чтобы греховные мысли о проститутках не отвлекали мужчин от священнодействия богослужения...
Кстати, о христианстве. Мало кто осознаёт, что христианство запросто могло пойти по совершенно иному пути, чем это случилось в реальной истории. И повести её по этому пути могла Мария Вторая. Мария Магдалена (Мария Первая, естественно, это Богоматерь).
Мария Вторая была женщиной, несомненно, талантливой, амбициозной, совершенно без комплексов (похоже, она таки была... кедешей) и потому решила ни много ни мало... подмять под себя всю христианскую Церковь. Вообще всю. Сделав её... правильно, объединённым каналом вообще всего спектра энергий – от духовных, до сексуальных. И едва этого не добилась.
В гностических Евангелиях высочайший статус Марии Магдалены не ограничивается женским обществом — в этих текстах она признаётся буквально Апостолом Апостолов, второй только по отношению к Иисусу, стоящей по рангу выше любого его приверженца — мужчины или женщины.
Именно она стояла между Иисусом и его учениками; именно она истолковывала для учеников его изречения. В гностических текстах второй по рангу в сообществе первых христиан была именно Мария Магдалена, а вовсе не Петр.
Более того, в апокрифических (т.е., не признанных официальной Церковью) Евангелиях многократно утверждается, что Петр ненавидел и боялся Магдалену, хотя при жизни учителя он только слабо протестовал, жалуясь на ее слишком сильное влияние.
В некоторых апокрифических текстах рассказывается о горячих стычках между ними, а, согласно гностическому Евангелию «Pistis Maria», Магдалена говорит: «Петр заставляет меня колебаться в своей вере: я боюсь его, потому что он ненавидит всех женщин». И этот персонаж стал одним из основателей христианской Церкви… с совершенно очевидными (и катастрофическими) последствиями для человечества.
Подтверждение истинности гностических Евангелий (во всяком случае, в том, что касается реального статуса и роли Марии Магдалены) можно найти... и в четырёх «официальных» Евангелиях. Если, конечно, тщательно и объективно их изучить... как и историю того времени, разумеется.
В результате выяснится, что доказательств того, что Мария Магдалена была «священной женщиной» более чем достаточно для вынесения однозначного вердикта: да была, конечно.
Для начала, Магдалена - единственная упомянутая в Евангелиях женщина, в отношении которой не указана связь с мужчиной — она не обозначена как сестра, мать, дочь или жена.
Она просто названа по имени: Мария Магдалена. Кстати, из всех персонажей Евангелий только два из них имеют такие имена: Иисус Назарянин и Иоанн Креститель, что само по себе говорит о многом.
К тому же, на древнееврейском языке эпитет Магдала в буквальном значении переводится как «храмовая башня» или используется в качестве эпитета «возвышенный, великий, великолепный».
Во-вторых, при внимательном прочтении Евангелий становится очевидно, что Магдалена была женщиной независимой и богатой, ибо она и другие женщины «снабжали их [Иисуса и его учеников] всем необходимым».
В том числе (очевидно), и немалыми финансовыми средствами. А такое в то время могли себе позволить практически лишь «священные женщины». Кедеши. В-третьих, Магдалена ходила с распущенными волосами, как и все храмовые жрицы, что было ну совсем не в обычаях еврейских женщин того времени.
Понятно, что представление Марии Магдалены (едва ли не самой недооцененной женщины в истории человечества) о том, какими должны быть и христианское вероучение, и христианская Церковь, настолько радикально отличались от идей Иисуса и его апостолов-мужчин, что это было уже слишком даже для Её Величества Марии Первой. Покровительницы Марии Второй.
С точки зрения Богородицы, её тезка явно потеряла берега... поэтому ей, как говорится, указали на её место и отправили... нет, не в глухую ссылку, конечно. А всего лишь заниматься созданием параллельной структуры.
Гностиков задавили, их тексты запретили... ну а дальнейшее известно каждому школьнику. Тем не менее параллельная структура выжила и две тысячи лет существовала параллельно с «официальной» христианской цивилизацией.
В виде религиозных сект, в которых сексуальные ритуалы были же столь же значимыми, как Святая Месса, полулегальных борделей... ну и различных внешне совсем не религиозных сообществ. Построенных вокруг так называемой «священной сексуальности».
«Священная сексуальность» является одной из наиболее тщательно оберегаемых тайн западных оккультных учений и практик. И прямым продолжением древних языческих учений, согласно которым сексуальный ритуал дарует его участникам духовное просветление и даже физическое перерождение. Именно после этого высшего опыта бог-жрец изменяется настолько, что его уже невозможно узнать, и, после этой символической смерти, «возрождается» к новой жизни.
Собственно, и гностические Евангелия, от которых, по мнению уважаемых и влиятельных христианских богословов, просто разит откровенным язычеством, приводят список из пяти (!) ритуалов священнодействия или посвящения, удивительно сходных с тантрическим ритуалом панчамакары, куда включается ритуальный сексуальный акт мужчины и женщины под названием майтхуна.
Посвящения почти исключительно женщин, кедеш, жриц «священной сексуальности». В соответствии с заветом безымянной Наставницы:
«Благодаря древним и современным мистическим и эротическим практикам, женщины по всему миру знакомятся с историей, которую не преподают в школах и университетах. Историей духовности, силы, и роли в развитии человечества женского начала.
Они осознают своё тело как «священный сосуд», мощный энергетический канал и очень древнюю книгу с сокрытыми в них глубокими, фундаментальными знаниями о себе и мире.
Они испытывают благоговение перед божественно совершенным устройством женского тела, осознавая его как сложнейший, интереснейший и ценнейший механизм... к которому, увы, не прилагается инструкций при рождении.
Многие мистические учения мира гласят о Зове Света, которое звучит в каждом человеке (и уж тем более в каждой женщине) как тяга освободиться от боли и тоски и обрести красоту, покой и внутреннее умиротворение.
Как только человек внутренне открывается для этого зова, его глаза обращаются внутрь — и завеса приоткрывается. Из этого внутреннего знания приходят нужные подсказки и ответы.
Задача смелых женщин — отправиться вглубь своего существа и заново открыть в себе изначальную силу и свет, восстановить свои знания и искусство. А для этого нужно отбросить навязанные стереотипы, честно взглянуть в себя и выяснить — кто же мы на самом деле…»
Колокольцев, разумеется, всё это знал - и из собственных духовно-мистических изысканий, и из бесед с очень хорошо информированными людьми, не-совсем-людьми и совсем-не-людьми. Однако в данный момент всё это для него не имело ни малейшего значения.
Ему нужны были энергии. Энергии определённого спектра, которые он не мог получить ни изнутри (путём активации Кундалини), ни извне. Ибо ни христианская Церковь, ни энергетические упражнения Тай-чи, мудра-йоги, цигуна и так далее и даже руническая магия не могли ему дать энергии определённого спектра.
Которые были ему просто жизненно необходимы для того, чтобы успешно осуществить Операцию Карфаген (закрыть девять Врат в Ад это вам не шнурки завязать). Ибо вышеперечисленные могли дать ему энергии фиолетового, синего, голубого... в общем, любого цвета, кроме жёлтого. Жёлтый цвет он мог получить только в «Ашраме фрау Ульрих».
В котором он был особым гостем. И потому, что ооочень хорошо платил (почти все прочие клиенты были скуповаты – ибо война-с); и потому, что ему нужно было только общение – девушки в его присутствии не только даже не раздевались, но должны были быть одеты... в обычные платья, причём ниже колен.
И потому, что у него были особые отношения с настоящими владельцами «Ашрама» ... и, конечно, потому, что он был личным помощником почти всесильного шефа РСХА и был близок с уж совсем всесильным рейхсфюрером СС. Не говоря уже о практически дружбе с доктором Геббельсом – гауляйтером Берлина, в котором находился «Ашрам».
Его потребности были хорошо известны и самой фрау Ульрих, и её «старпомше» Ханне (заму по всем вопросам). Которая немедленно выдала ему ключ от «верхней гостиной». Пообещав прислать пару лучших девушек (в смысле энергетической мощи) максимум через пять минут.
Берлин, Германская империя
Не трахнуть проститутку (это было категорически несовместимо с его личным кодексом чести), а просто посетить бордель. Причём не абы какой бордель, а вполне конкретное заведение.
Заведение не имело названия, ибо было не то, чтобы нелегальным – просто невидимым. Это был закрытый бордель-клуб, в который попасть можно было лишь по VIP-рекомендации. Радикально отличавшийся от всех остальных публичных домов – что в рейхе, что на оккупированных территориях.
Таких заведений, насколько было известно Колокольцеву, в рейхе было всего четыре – в Берлине, Мюнхене, Вене и Падерборне. Берлинское заведение он для себя окрестил «Ашрамом фрау Ульрих» - по фамилии его «управляющей дамы».
Чисто управляющей, а не владелицы, ибо кому принадлежал бордель, не удалось выяснить даже Колокольцеву, несмотря на все его связи в СД, Крипо и гестапо. Он, конечно, догадывался, кому, но доказательств у него не было... да, скорее всего, и быть не могло. Слишком уж хорошо эта публика умела «шифроваться».
Проституция в Германии была если и не древнейшей профессией (по крайней мере, официально), то уж точно официально старше очень и очень многих. Журналистики так уж точно – причём более чем на три столетия, ибо первая газета была напечатана в тогда ещё немецком Страсбурге в 1605 году, а первый официальный публичный дом открылся в Гамбурге не позже 1292 года.
В 1537 году саксонский город Фрайберг закрыл свой бордель по инициативе местных радикальных лютеран (кто бы сомневался), однако через три года он снова был открыт (аналогично).
Последнее предсказуемо вызвало крайнее недовольство Лютера, который в письме другому протестантскому богослову и реформатору Иерониму Веллеру писал: «Те, кто хотят восстановить публичные дома, должны прежде отречься от Христа и признать, что они не христиане, а язычники, которые ничего не знают о Боге».
Данное утверждение до сих пор является предметом оживлённых дискуссий среди лютеранских и вообще протестантских богословов; что же касается его юридических последствий, то... в общем, хоть фанатики-лютеране и хотели как лучше (с их кочки зрения, разумеется), но получилось... правильно, как всегда.
По инициативе лютеранских проповедников публичные дома были закрыты в Аугсбурге (в 1532 году), в Ульме (в 1537-м), в Регенсбурге (в 1553-м), в Нюрнберге (в 1562-м) и во многих других городах на территории протестантской Германии (занятно, что отношение католических правителей и епископов к проституции было существенно более терпимым). А уже через пару-тройку лет… правильно, снова открылись – зачастую ровно в тех же самых зданиях.
Однако «качели» продолжались и дальше – уже в гораздо более «просвещённую» эпоху. В 1792 году проституция была официально узаконена (и даже регламентирована соответствующим законом) в Берлине.
А полвека спустя прусский король Фридрих Вильгельм IV своим указом... закрыл все бордели в Пруссии. Как нетрудно догадаться, вскоре они открылись снова, ибо, говоря современным языком, местные власти на указ какого-то там далёкого короля элементарно забили.
Король оказался правителем настойчивым и ввёл в действие «тяжёлую артиллерию» - Верховный суд королевства. Который в 1856 году постановил, что организация борделей вне зависимости от намерений законодателя незаконна и что все бордели Пруссии должны быть закрыты. А ещё через пять лет проституция была официально запрещена в Баварии. Результат оказался... правильно, точно таким же, как и ранее. Полностью провальным.
Ибо уже к 1867 году только в Берлине было уже столько проституток (около тысячи), что властям пришлось... правильно, ввести для оных обязательный медицинский осмотр.
Как это коррелировало с королевским и судебным запретом, объяснить не мог никто... а вот полуторакратный рост числа «жриц любви» к концу этого года был легко объясним.
Чихать хотели ширнармассы на идиотские указы и запреты кретинов у власти. Которые так и не поняли (или не хотели понять), что бороться с проституцией – это всё равно, что бороться с употреблением алкоголя. Абсолютно пустая и бессмысленная трата времени, энергии, денег и прочих ресурсов.
В 1871 году Уголовный кодекс Германской империи запретил сутенёрство по всей Германии; согласно параграфу 181 закона сутенёру грозило до 5 лет тюрьмы. В 1873 году бордели был закрыт в Дортмунде, в 1880 году — в Кёльне.
Как это повлияло на распространённость проституции? Да никак не повлияло – как и все последующие попытки имперских властей положить конец этому «социальному злу». Злу с точки зрения их морали, разумеется.
Качели остановила (причём в позитивном для проституции положении) ... правильно, Великая Ноябрьская Демократическая Революция. В результате которой монархии пали по всей Германии и им на смену пришли самые разнообразные республики.
Включая главную – так называемую Веймарскую. Которая, помимо много чего ещё, узаконила и проституцию. По всей стране. Потом, правда, власти дали задний ход (парламенты Гамбурга и некоторых других городов вообще проголосовали за закрытие борделей в городе) ... только вот республиканская власть была настолько слабой, что на её распоряжения никто не обращал внимания. Вообще. Совсем.
В результате Берлин стал самым сексуально раскрепощённым городом... да чуть ли не мира, а проституция расцвела цветом невиданным со времён чудовищного разврата поздней Римской империи.
А потом к власти пришли... правильно, Адольф Гитлер сотоварищи. Которые взялись за дело борьбы с проституцией со рвением, которому позавидовал бы и Савонарола – не то, что Мартин Лютер.
28 февраля 1933 года, на следующий день после поджога Рейхстага, был принят «Чрезвычайный декрет о защите народа и государства». Сразу после этого полиция, чьи полномочия необычайно расширились, начала массовые аресты проституток; в одном только Гамбурге весной-летом 1933 года была арестована 3201 женщина, заподозренная в проституции, из них 814 отправились прямым ходом в ближайший концлагерь. По всей Германии число арестов измерялось десятками тысяч.
Детскую проституцию – позор Веймарской республики – СС истребили на корню за считанные недели. Просто, грубо и прямолинейно – расстрелом на месте клиентов и сутенёров. А вот со «взрослой» проституцией получилось... правильно, как всегда и получилось. Ибо она никуда не делась – просто стала «невидимой».
И то не везде, ибо несмотря на (теоретически) абсолютную власть фюрера, НСДАП, СС и гестапо, местные власти и полиция проявили в этом вопросе просто невиданную строптивость.
В октябре 1933 года полиция Эссена, в прямое нарушение имперского закона, выделила дома для зарегистрированных проституток. Примеру Эссена вскоре последовали Гамбург, Альтона и Бремен... далее везде или почти везде.
А уже в ноябре прусский министр юстиции официально признал полное поражение властей, опубликовав меморандум, призывающий к восстановлению системы регламентации в полном объёме. Сиречь к легализации проституции по всей стране.
Однако точку во всём этом «бодании телёнка властей с дубом проституции» поставил... не кто иной как Генрих Гиммлер. Человек донельзя прагматичный (вопреки распространённым заблуждениям), он был ярым сторонником легализации и регламентации проституции, как единственного средства борьбы с эпидемиями венерических заболеваний, а также с домашним и сексуальным насилием. Ибо известно, что легализация проституции быстро приводит к резкому падению и того, и другого.
Поэтому, когда 17 июня 1936 года рейхсфюрер СС стал ещё и шефом объединённой полиции Германии, он немедленно де-факто легализовал проституцию по всей стране. А потом добился и того, чтобы оная была легализована и де-факто.
В этом ему, надо признать, сильно помогла Вторая мировая война. Ибо хорошо известно, что предотвратить эпидемию изнасилований, венерических заболеваний и, да, гомосексуализма в вооружённых силах любой страны можно... правильно, только путём организации широкой сети борделей – солдатских и офицерских, в тылу и в прифронтовой полосе.
Поэтому уже 9 сентября 1939 года рейхсминистр внутренних дел Вильгельм Фрик (тоже закоренелый прагматик) издал указ о создании системы публичных домов на оккупированных территориях. После чего запрет на создание оных на территории рейха стал, мягко говоря, нелогичным.
Уникальность «Ашрама фрау Ульрих» состояла в том, что его девушки удовлетворяли не только (и не столько) физиологические и эмоциональные потребности клиентов, как «обычные» бордели, сколько их духовно-энергетические потребности.
И поэтому, по сути, были не проститутками, не путанами и уж тем более не шлюхами. А кедешами. Священными Женщинами.
Каждая девушка была специально обучена искусству сексуальной энерготерапии и потому во время сеанса с клиентом фактически превращалась в микроканал энергий Вриль.
Достаточно мощный и для того, чтобы и «подкачать» клиента спасительными и живительными энергиями Вриль, и для того, чтобы основательно почистить ауру (сиречь душу) клиента – и для того, чтобы эту самую душу подлечить. Тело, разумеется, тоже... точнее, все семь человеческих тел.
Поэтому фактически «Ашрам фрау Ульрих» являлся восстановительным центром для своих клиентов. И потому было совершенно неудивительно, что он работал фактически на медицинские управления ключевых структур рейха – государственных, военных (армии, люфтваффе и Кригсмарине), СС (как ваффен-СС, так и Альгемайне-СС), партийных и так далее.
А поскольку шла война (к тому же Вторая Великая война), то число потенциальных клиентов не на один порядок превышало количество целительниц. Поиск, отбор и подготовка которых были делом настолько долгим не простым, что было совершенно понятно, почему к девушкам фрау Ульрих можно было попасть либо по рекомендации VIP-клиентов, либо (чаще) по направлению соответствующей медслужбы.
Которая внимательно следила за тем, чтобы вклад фрау Ульрих и её сотрудниц в боеспособность вермахта и СС, а также в эффективность государственного и партийного аппарата рейха был максимальным.
Вопреки распространённому заблуждению... скорее, впрочем, невежеству, подобная храмовая («священная») проституция – интереснейшее явление в человеческой истории. И отнюдь не только (и даже не столько) в сексуальной.
Для начала, это явление существует... да чуть ли не с самого сотворения нашего мира. При этом в дохристианскую эпоху понятия «сексуального греха» не существовало вообще (древние даже не поняли бы, о чём это христиане). Как не существовало и понятия «проститутка» в его теперешнем уничижительном (а то и вовсе криминальном) значении.
В то время сексуальные... правильнее сказать, мистерии (половые акты между служительницами храма и посетителями-мужчинами) были частью языческих религиозных ритуалов.
Поэтому этих служительниц совершенно справедливо называли даже не просто жрицами (хотя и ими тоже), но в полной мере «священными женщинами». Хотя наиболее точным и правильным является специальный термин кедеша.
Каждая из этих женщин вступала с каждым мужчиной в пусть и короткий, но всё же «священный брак». Вы не поверите, но в некоторых исламских странах клиент проститутки и в наши дни такой брак... оформляет юридически.
Ну а потом – через час или когда они закончат развлекаться... разводится. Так что всё в полном соответствии с законами шариата. Которые предусмотрительно не регламентируют длительность брака. Это к вопросу о якобы глубокой нравственности мусульман и мусульманского общества...
Согласно древним религиозным текстам (в этом плане ни иудаизм, ни христианство не оригинальны), история человечества началась... да с рая на Земле она началась, с чего ж ещё.
Иными словами, с Золотого века красоты, гармонии и благодати, когда и мужчины, и женщины и осознавали свою изначальную божественную природу, и жили в полной и идеальной гармонии и согласии и с самими собой, и друг с другом (в частности, мужчины с женщинами), и с Природой, и с Богом... ну или с богами во множественном числе. Это уж кому как нравится.
Но постепенно человечество все дальше уходило от изначальных райских кущ. Ну, и от яркого света божественного духа, разумеется. Христиане и иудеи называют это грехопадением, а приверженцы других религий... по-разному.
Историки, изучающие храмовую (культовую) проституцию, считают, что это неоднозначное явление (и, соответственно, «священные женщины») появились в эпоху Бронзового века.
Цель их появления была простой и понятной – через мощные энергии сексуальных мистерий чувственно и эмоционально напоминать людям (как мужчинам, так и женщинам) об утраченной гармонии и потерянном Рае.
В христианском мире эту роль играла, понятное дело, христианская Церковь... пока могла. К сожалению, у Церкви (даже в эпоху её максимального могущества) был просто катастрофический недостаток – через неё шли практически только и исключительно высшие, духовные энергии... а вот с эмоциональными (тем более, сексуальными) был, как говорится, полный облом-с...
Поэтому необходимо было «поженить» (нет, не христианскую Церковь и храмовую проституцию, конечно, хотя в некоторых сектах это и практикуется). А всего лишь все виды энергий – от сексуальных до духовных. И. таким образом, создать «полную радугу», предоставляя людям полноценное энергопитание.
Открыто воссоздать храмовую проституцию не позволяли законы рейха, поэтому и пришлось создать... правильно, внешне совершенно обычные бордели. Которые на самом деле были храмами Богини Любви (на самом деле, не только плотской). Фрейи, Иштар, Астарты... ну и Афродиты, конечно.
В древних храмах «священных девушек» готовили так, что и современные «институты благородных девиц» обзавидуются. Принимали на обучение, разумеется, только тех, у кого обнаруживали мистические способности.
Таких девочек, чьё поведение и склонности однозначно указывали на связь с божественным, брали в храм и посвящали в женские мистерии. В Древней Индии, например, их обучали аж шестидесяти четырём (!!) священным искусствам.
Программа обучения включала в себя религиозные ритуалы, танец, драматическое искусство, музыку, поэзию, ткачество, искусство украшения, массаж (куда ж без него), искусство приготовления эликсиров из трав (в частности, фитотерапию), прочие целительские и прорицательские (!) практики и (разумеется) тайные мистерии сексуального соития.
Ритуальные практики позволяли каждой девушке осознать Богиню Любви внутри себя. И потому все их слова, движения, жесты, танец являлись самым настоящим священнодействием.
В результате этого обучения тела кедеш (девадаси по древнеиндийской терминологии) становились «священными каналами», через которые протекала чистая сила и энергия Богини (в переводе на современный эзотерический язык, энергия Вриль).
Причём поступала эта энергия не только к клиентам-мужчинам (хотя и «лесби-шоу» даже в те времена были не такой уж редкостью), но и в весь наш весьма грешный и несовершенный мир.
Что и было нужно Лилит и её коллегам-Хранителям (Хранителям человеческой цивилизации, если быть более точным). Реальным хозяевам «Ашрама фрау Ульрих» (в функциональном, а не финансовом смысле, разумеется).
Ибо, чувствительные к малейшим нюансам тонких вибраций, девушки «Ашрама» мастерски (хоть и неосознанно) воспринимали мощные энергии незримых ландшафтов и использовали их... да для того, чтобы наш мир не стал самым натуральным Адом, конечно.
В не затронутых современной цивилизацией общинах австралийских аборигенов до сих пор забота о поддержании психоэмоционального благополучия в общине возлагается на женщин.
Если они замечают нарушение равновесия, то решают, как его восстановить. Причём не гнушаются и сексотерапией (кстати, очень даже эффективная практика – если знать, что делаешь, конечно). Иными словами, чтобы вылечить энергетическое поле мужчины, вступают с ним в интимную связь. Трахаются, грубо говоря.
А «священные женщины» древнегреческих храмов точно таким же образом восстанавливали поврежденные в результате битв участки энергетики мужчины и в буквальном смысле восстанавливали его энергетическую, эмоциональную и психологическую целостность. Ровно то же самое делали и «девушки фрау Ульрих» - только для солдат, офицеров и генералов Третьего рейха.
В дохристианскую эпоху секс воспринимался как священнодействие, хранимое и передаваемое женщинами, что, например, мы можем увидеть в древних даосских (даже даосских!) текстах, где сексуальной наставницей императора были так называемые Белая, Желтая и Красная Девы.
Такая же роль всегда отводилась женщине в индийской тантре и тантрическом буддизме. Физический союз между мужчиной и женщиной воспринимался как возможность ощутить божественное присутствие внутри себя.
Более того, задачей девадаси (и прочих священных женщин) было зажечь внутри мужчины духовный огонь и направить его в нужное русло по священному пути просветления, чтобы пробудить в мужчине истинный духовный потенциал.
Для этого использовался так называемый «ритуал священного брака» (по-гречески hieros gamos). Современному человеку, не имеющему представления о священной сексуальности (спасибо двум тысячелетиям господства христианства), сложно понять концепцию hieros gamos. Ибо это не просто секс или эротика — в священном браке мужчина и женщина действительно становятся богами.
Ритуал hieros gamos представляет собой высшее выражение того, что получило (весьма некорректное, надо отметить) название «храмовая проституция», когда мужчина посещал жрицу для того, чтобы обрести gnosis — божественное знание. Но знание сверхъестественное и невыразимое словами – иными словами, испытать божественное через акт любви.
В Древней Греции, как мы упоминали, таких жриц называли иеродулами, что переводится как «священная служанка» (древнеиндийское девадаси переводится как «служительница бога»). А термин «проститутка» со всеми его уничижительными значениями является изобретением... насквозь ханжеской и до омерзения лицемерной викторианской эпохи.
В отличие от проститутки, священная женщина, полностью контролирует и ситуацию, и мужчину, который посещает ее, и оба они получают благо в виде физического, духовного и магического познания. Тело жрицы становится и буквально, и метафорически вратами, ведущими к Богу, что почти невозможно представить себе современным западным любовникам.
А потом пришли помешанные на борьбе с грехом христиане... и снесли всё нафиг к известным персонажам преисподней. Вроде бы правильно снесли, ибо вместо всего этого сексуально-блудливого безобразия они воздвигли Святую Церковь.
Через которую гнали гораздо более чистые и высокие энергии Благодати Божьей в промышленных масштабах... но, увы, и ах, в конечном итоге этот канал предсказуемо забился таким количеством такой гадости... что создание альтернативного канала (даже с восстановлением храмовой проституции) оказалось хоть и печальной, но необходимостью.
Есть весьма обоснованное мнение, что сексуальные комплексы и извращения ХХ века связаны как раз с тем, что люди забыли красоту Богини Любви и важность Эроса в духовном развитии (и отдельного человека, и вообще человечества).
Неудивительно, что «священные женщины» имели высокий статус в обществе, а, например, индийские девадаси вообще ставились вне кастовой системы. А в древнем Шумере (часть современного Ирака) особый статус храмовых жриц был закреплён в Кодексе Хаммурапи (XVI век до н.э.!), которые назывались в нем надиту, «сёстрами бога» или «посвященными женщинами».
Это были особые женщины знатного, а нередко вообще царского (!!) происхождения, не включённые в патриархальную семью, и обладавшие беспрецедентной для того времени финансовой и социальной независимостью. Да и для гораздо более поздних времён...
В «Обетованной Земле» Ханаана (современные Израиль, Сирия, Иордан и Ливан) храмовых служительниц богини любви, плодородия и сексуального экстаза называли кедешами. Причём это слово означало... «быть святой». Так что святость и проституция очень даже прекрасно совместимы...
Несмотря на то, что в античном мире священная проституция распространилась с известного женскими культами Кипра, Древняя Греция прославилась тысячами храмовых служительниц Коринфа — именно там располагался главный храм, посвящённый богине Афродите.
Жрицы храма всегда носили длинные волосы — и чем длиннее они были, тем лучше. Ибо существовало поверье, что энергия волос помогает не опустошаться при физической близости с мужчиной и восстанавливать себя.
На самом деле, всё было несколько не так. Длинные волосы делали женщину идеальной антенной – максимально эффективным приёмником Вриль-энергий. Именно поэтому у каждой из полулегендарных Вриль-дамен (служительниц Храма Чёрного Солнца) волосы были длиной чуть ли не до пят...
Поэтому священные женщины никогда не носили платки, покрывала или что-нибудь ещё, что бы закрывало их волосы, в то время как все женщины носили платья, которые покрывали их с головы до самых ног.
Отсюда, кстати, и требование каждой женщине покрывать голову в христианском храме (а вы думали, откуда?). Чтобы греховные мысли о проститутках не отвлекали мужчин от священнодействия богослужения...
Кстати, о христианстве. Мало кто осознаёт, что христианство запросто могло пойти по совершенно иному пути, чем это случилось в реальной истории. И повести её по этому пути могла Мария Вторая. Мария Магдалена (Мария Первая, естественно, это Богоматерь).
Мария Вторая была женщиной, несомненно, талантливой, амбициозной, совершенно без комплексов (похоже, она таки была... кедешей) и потому решила ни много ни мало... подмять под себя всю христианскую Церковь. Вообще всю. Сделав её... правильно, объединённым каналом вообще всего спектра энергий – от духовных, до сексуальных. И едва этого не добилась.
В гностических Евангелиях высочайший статус Марии Магдалены не ограничивается женским обществом — в этих текстах она признаётся буквально Апостолом Апостолов, второй только по отношению к Иисусу, стоящей по рангу выше любого его приверженца — мужчины или женщины.
Именно она стояла между Иисусом и его учениками; именно она истолковывала для учеников его изречения. В гностических текстах второй по рангу в сообществе первых христиан была именно Мария Магдалена, а вовсе не Петр.
Более того, в апокрифических (т.е., не признанных официальной Церковью) Евангелиях многократно утверждается, что Петр ненавидел и боялся Магдалену, хотя при жизни учителя он только слабо протестовал, жалуясь на ее слишком сильное влияние.
В некоторых апокрифических текстах рассказывается о горячих стычках между ними, а, согласно гностическому Евангелию «Pistis Maria», Магдалена говорит: «Петр заставляет меня колебаться в своей вере: я боюсь его, потому что он ненавидит всех женщин». И этот персонаж стал одним из основателей христианской Церкви… с совершенно очевидными (и катастрофическими) последствиями для человечества.
Подтверждение истинности гностических Евангелий (во всяком случае, в том, что касается реального статуса и роли Марии Магдалены) можно найти... и в четырёх «официальных» Евангелиях. Если, конечно, тщательно и объективно их изучить... как и историю того времени, разумеется.
В результате выяснится, что доказательств того, что Мария Магдалена была «священной женщиной» более чем достаточно для вынесения однозначного вердикта: да была, конечно.
Для начала, Магдалена - единственная упомянутая в Евангелиях женщина, в отношении которой не указана связь с мужчиной — она не обозначена как сестра, мать, дочь или жена.
Она просто названа по имени: Мария Магдалена. Кстати, из всех персонажей Евангелий только два из них имеют такие имена: Иисус Назарянин и Иоанн Креститель, что само по себе говорит о многом.
К тому же, на древнееврейском языке эпитет Магдала в буквальном значении переводится как «храмовая башня» или используется в качестве эпитета «возвышенный, великий, великолепный».
Во-вторых, при внимательном прочтении Евангелий становится очевидно, что Магдалена была женщиной независимой и богатой, ибо она и другие женщины «снабжали их [Иисуса и его учеников] всем необходимым».
В том числе (очевидно), и немалыми финансовыми средствами. А такое в то время могли себе позволить практически лишь «священные женщины». Кедеши. В-третьих, Магдалена ходила с распущенными волосами, как и все храмовые жрицы, что было ну совсем не в обычаях еврейских женщин того времени.
Понятно, что представление Марии Магдалены (едва ли не самой недооцененной женщины в истории человечества) о том, какими должны быть и христианское вероучение, и христианская Церковь, настолько радикально отличались от идей Иисуса и его апостолов-мужчин, что это было уже слишком даже для Её Величества Марии Первой. Покровительницы Марии Второй.
С точки зрения Богородицы, её тезка явно потеряла берега... поэтому ей, как говорится, указали на её место и отправили... нет, не в глухую ссылку, конечно. А всего лишь заниматься созданием параллельной структуры.
Гностиков задавили, их тексты запретили... ну а дальнейшее известно каждому школьнику. Тем не менее параллельная структура выжила и две тысячи лет существовала параллельно с «официальной» христианской цивилизацией.
В виде религиозных сект, в которых сексуальные ритуалы были же столь же значимыми, как Святая Месса, полулегальных борделей... ну и различных внешне совсем не религиозных сообществ. Построенных вокруг так называемой «священной сексуальности».
«Священная сексуальность» является одной из наиболее тщательно оберегаемых тайн западных оккультных учений и практик. И прямым продолжением древних языческих учений, согласно которым сексуальный ритуал дарует его участникам духовное просветление и даже физическое перерождение. Именно после этого высшего опыта бог-жрец изменяется настолько, что его уже невозможно узнать, и, после этой символической смерти, «возрождается» к новой жизни.
Собственно, и гностические Евангелия, от которых, по мнению уважаемых и влиятельных христианских богословов, просто разит откровенным язычеством, приводят список из пяти (!) ритуалов священнодействия или посвящения, удивительно сходных с тантрическим ритуалом панчамакары, куда включается ритуальный сексуальный акт мужчины и женщины под названием майтхуна.
Посвящения почти исключительно женщин, кедеш, жриц «священной сексуальности». В соответствии с заветом безымянной Наставницы:
«Благодаря древним и современным мистическим и эротическим практикам, женщины по всему миру знакомятся с историей, которую не преподают в школах и университетах. Историей духовности, силы, и роли в развитии человечества женского начала.
Они осознают своё тело как «священный сосуд», мощный энергетический канал и очень древнюю книгу с сокрытыми в них глубокими, фундаментальными знаниями о себе и мире.
Они испытывают благоговение перед божественно совершенным устройством женского тела, осознавая его как сложнейший, интереснейший и ценнейший механизм... к которому, увы, не прилагается инструкций при рождении.
Многие мистические учения мира гласят о Зове Света, которое звучит в каждом человеке (и уж тем более в каждой женщине) как тяга освободиться от боли и тоски и обрести красоту, покой и внутреннее умиротворение.
Как только человек внутренне открывается для этого зова, его глаза обращаются внутрь — и завеса приоткрывается. Из этого внутреннего знания приходят нужные подсказки и ответы.
Задача смелых женщин — отправиться вглубь своего существа и заново открыть в себе изначальную силу и свет, восстановить свои знания и искусство. А для этого нужно отбросить навязанные стереотипы, честно взглянуть в себя и выяснить — кто же мы на самом деле…»
Колокольцев, разумеется, всё это знал - и из собственных духовно-мистических изысканий, и из бесед с очень хорошо информированными людьми, не-совсем-людьми и совсем-не-людьми. Однако в данный момент всё это для него не имело ни малейшего значения.
Ему нужны были энергии. Энергии определённого спектра, которые он не мог получить ни изнутри (путём активации Кундалини), ни извне. Ибо ни христианская Церковь, ни энергетические упражнения Тай-чи, мудра-йоги, цигуна и так далее и даже руническая магия не могли ему дать энергии определённого спектра.
Которые были ему просто жизненно необходимы для того, чтобы успешно осуществить Операцию Карфаген (закрыть девять Врат в Ад это вам не шнурки завязать). Ибо вышеперечисленные могли дать ему энергии фиолетового, синего, голубого... в общем, любого цвета, кроме жёлтого. Жёлтый цвет он мог получить только в «Ашраме фрау Ульрих».
В котором он был особым гостем. И потому, что ооочень хорошо платил (почти все прочие клиенты были скуповаты – ибо война-с); и потому, что ему нужно было только общение – девушки в его присутствии не только даже не раздевались, но должны были быть одеты... в обычные платья, причём ниже колен.
И потому, что у него были особые отношения с настоящими владельцами «Ашрама» ... и, конечно, потому, что он был личным помощником почти всесильного шефа РСХА и был близок с уж совсем всесильным рейхсфюрером СС. Не говоря уже о практически дружбе с доктором Геббельсом – гауляйтером Берлина, в котором находился «Ашрам».
Его потребности были хорошо известны и самой фрау Ульрих, и её «старпомше» Ханне (заму по всем вопросам). Которая немедленно выдала ему ключ от «верхней гостиной». Пообещав прислать пару лучших девушек (в смысле энергетической мощи) максимум через пять минут.
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 17796
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 282 times
- Been thanked: 4145 times
Владычица Асгарда
26 июля 1941 года
Берлин, Германская империя
Однако не сложилось. Ибо когда Колокольцев окинул взглядом гостиную, закрыв за собой дверь, то просто остолбенел. И было от чего.
В кресле, которое он обычно занимал во время духовно-энергетического (и в высшей степени платонического) общения с кедешами фрау Ульрих изысканно-царственно восседала женщина неопределённого возраста (Колокольцев дал бы ей тридцать пять, однако понимал, что это всего лишь иллюзия), чисто скандинавской внешности и оглушительной, ослепительной, нечеловеческой, за-человеческой красоты. Лишь немного не дотягивавшей до красоты Лилит.
По правую и левую руку королевы не менее (если не более) царственно восседали... два просто гигантского размера (с хорошую пантеру, не меньше) кельтских (ныне, по сути, скандинавских) короткошёрстных кота. А в дальнем углу гостиной на полу удобно устроился приличных размеров (и неожиданно добродушного вида) вепрь.
Перед Колокольцевым во всём своём роскошно-божественном великолепии восседала самая настоящая скандинавская богиня. Богиня плотской любви, войны и плодородия; владычица Фольквангра и соправительница Асгарда.
Фрейя.
«Ваше Величество...» - вежливо поклонился Колокольцев, с трудом придя в себя.
«Ваше Высочество» - поправила его Фрейя. «Точнее, Ваше Небесное Высочество... впрочем, это неважно. Я не люблю эти церемонии, поэтому можно просто Фрейя. Или Вальфрейя. Или даже Гефна – как тебе больше нравится...»
Она перечислила практически все имена, под которыми была известна человечеству. Затем продолжила, бесцеремонно прочитав его мысли (впрочем, было бы странно, если бы она их НЕ прочитала):
«И да, Высочество потому, что Её Величество во Вселенной одна. Царица Небесная. Королева Ангелов и Святых. Императрица Вселенной. Пресвятая Дева Мария. Богоматерь...»
Столь уважительно-почтительно отношение к «святейшей святой» совсем другой религии Колокольцева не удивило. Ибо благодаря духовно-мистическим изысканиям и общению с очень хорошо информированными людьми, не-совсем-людьми и совсем-не-людьми он уже знал, что в «тонком мире» отношения между различными сущностями очень сильно отличаются от картин, нарисованных христианским вероучением.
Удивило его другое. Во-первых, насколько быстро он привык общаться с Призраками (а Фрейя была именно Призраком – бестелесным, неосязаемым и невидимым обычным людям существом «тонкого мира») ... и, во-вторых, тому, что никак не мог определить (идентифицировать) диалект немецкого, на котором говорила богиня.
«Это один из древнегерманских диалектов» - объяснила Фрейя. «Я его осовременила, конечно, иначе меня просто никто не поймёт – но полностью перейти на современные варианты не смогла – слишком уж привыкла...»
«Что же касается Призраков...» - она загадочно улыбнулась, «то ты ещё и не к такому привыкнешь...»
И совсем уж загадочным тоном добавила: «... особенно когда тебе придётся использовать серебряные пули...»
Фрейя глубоко вздохнула и объявила:
«Не то, чтобы это так уж важно для твоей Миссии... но раз уж мы познакомились, думаю, что тебе будет небесполезно узнать правду обо мне, как говорится, из первых рук. А то за последнее тысячелетие или около того обо мне столько всякой чепухи понаписали...» - со смехом добавила она.
Колокольцев снова кивнул. Ибо не сомневался, что скандинавские саги (как, впрочем, и все прочие мифы), хоть и содержат определённую сермяжную правду, но оная настолько искажена всяческой ахинеей, что «отделить зёрна от плевел» зачастую просто не представляется возможным.
Богиня обворожительно улыбнулась: «Отлично. Сразу хочу сказать, что никакого Одина в том виде, в котором он описан в скандинавских мифах, не существует...»
И это Колокольцева нисколько не удивило. Ибо уж больно карикатурным и малореальным выглядел этот персонаж. Фрейя продолжала:
«И никакого разделения Асгарда тоже. Асгард, Фольквангр, Вальхалла – это всё одно и то же место в тонком мире. Куда мои валькирии забирают воинов, павших в бою... прямо или косвенно...»
Колокольцев снова кивнул. Ибо что-то подобное подозревал уже давно.
«Слухи о мягкости и нежности моего сердца» - со смехом продолжала богиня, «мягко говоря, сильно преувеличены...»
Что было видно, как говорится, невооружённым взглядом.
«... как и слухи о наличии у меня соколиного оперения. Ничего подобного у меня нет и никогда не было – ибо незачем. Что же касается Бринсгамена...»
Она указала сначала на своё великолепное ожерелье, потом на свой элегантнейший золотой пояс,
«... то, во-первых, это комплект, а, во-вторых, ни с кем я не спала, чтобы его заполучить. Мне его ювелиры сами преподнесли в дар... а что касается секса, то в нашем мире его в человеческом понимании вообще нет – и быть не может...»
И это Колокольцева не удивило совершенно – его удивило бы, если бы это было не так. Богиня продолжала: «Как ты, наверняка, уже знаешь, я – кроме многих других обязанностей, которые мне приходится выполнять – ещё и богиня магии. Сейдр-магии, хаос-магии, сигил-магии... и рунической магии...»
Сейдр-магия представляет собой скандинавский вариант шаманизма – практикующий маг вводит себя в состояние транса, которое позволяет человеческой душе («ворд», как ее называли скандинавы) отделяться от тела и свободно путешествовать в пространстве и времени. В результате маг приобретает способность ясновидеть в настоящем и предсказывать будущее.
Сигил или сигилла (от латинского Sigillum - печать) представляет собой символ или комбинацию нескольких символов или геометрических фигур, обладающий магической силой.
Сигилы широко использовались и используются магами для управления духами и энергетическими потоками в своих целях или для достижения целей, обращающихся к ним за помощью людей (клиентов).
Ибо сигилы — это комбо-символы, которые в концентрированном виде представляют определенное желание, идею или концепцию. И, таким образом желаемую цель или результат, помещаемые в магическую оболочку графического/визуального заклинания.
Хаос-магия является синтетической (эклектичной) магией; каждый практикующий маг создаёт свою собственную магическую систему на основе как уже известных элементов различных магических систем и практик, так и созданных магом (или магиней). «Неважно какого цвета кошка – важно, чтобы она ловила мышей» — это про хаос-магию. Стопроцентно.
Суть рунической магии состоит в использовании для гадания, управления духами и энергетическими потоками в определённых целях рун – «букв» древнескандинавского алфавита.
Впрочем, в современном Колокольцеву мире маги и мистики предпочитали использовать не древние алфавиты (старший и младший футарки), а «новодел» - Арманен-руны Гвидо фон Листа, созданные им в самом начале ХХ столетия.
Фрейя неожиданно расхохоталась: «Тот ещё поганец и женоненавистник...»
И объяснила: «Это я ему подарила его Арманен-руны, когда он временно ослеп в результате операции по удалению катаракты... а он, неблагодарное существо, так никогда это и не признал...»
И это Колокольцева нисколько не удивило. Хотя он и не был лично знаком с Гвидо Карлом Антоном Листом (приставка «фон» к его имени была чистой воды самозванством), но знал о нём достаточно, чтобы не сомневаться в истинности утверждения богини.
Которая глубоко вздохнула – и продолжила: «Нет никакой богини Фригг – как, собственно, нет и никакой Верховной Богини в языческом понимании. Любви, браку, домашнему очагу, деторождению покровительствую я. Хотя это и не является моей основной обязанностью...»
Сделала (кто бы сомневался) театральнейшую паузу – и продолжила:
«Во Вселенной я отвечаю за альтернативный энергетический канал. Канал живительных энергий, без которых человечество умрёт в страшных муках от духовного удушья. Канал проходит от Всевышнего через меня, Чёрное Солнце, Вальхаллу, так называемый Остров Индиго...»
«Остров Индиго?» - удивился Колокольцев. Фрейя махнула царственной рукой:
«Потом узнаешь, что это такое – сейчас это неважно»
И продолжила: «...коронную чакру Земли замок Вевельсбург (точнее, соответствующий холм) ... ну и Общество Чёрного Солнца, конечно...»
Глубоко вздохнула – и объяснила: «Нет, Лилит не является ни моей проекцией, ни, тем более, моей инкарнацией. Да, она иногда использует одно из моих имён – Ванадис – но делает это только для того...»
«... чтобы сообщить миру, что она является твоим партнёром?» - улыбнулся Колокольцев. Фрейя кивнула: «Именно так. А поскольку для успеха твоей Великой – без иронии – Миссии тебе потребуются и альтернативные энергии тоже...»
Ибо одной Благодати Божьей явно не хватит – слишком уж ослабла Святая Римско-Католическая Церковь...
«... то тебе потребуется и моё благословение тоже...» - резюмировала она.
Богиня встала. Колокольцев автоматически опустился на одно колено... а в руке Фрейи оказался невесть откуда взявшийся... нет, не меч, которым сеньор или (в особых случаях) король посвящал в рыцари.
А легендарный Мьёльнир. Молот Тора – бога грома и молний, защитника людей от драконов, чудовищ и прочей инфернальной нечисти. Оружие настолько колоссальной мощности, что перед ним не может устоять никто и ничто.
«Тор - мой первый заместитель в Вальхалле. В некотором роде даже соправитель... почти» - объяснила Фрейя. И торжественно произнесла благословение:
«Я благословляю тебя, благородный рыцарь Роланд фон Таубе...»
Она использовала его новое, немецкое имя, хотя, разумеется, прекрасно знала его настоящее. Что говорило об очень и очень многом.
«...на сражение с Силами Зла, с Армией Сатаны, с экзистенциальной угрозой не только великой Западной Цивилизации, но и всему роду человеческому... и назначаю тебя Легатом. Легатом Вальхаллы, Асгарда и Фольквангра... ну и моим, разумеется. И бога Тора – защитника человечества...»
С этими словами она трижды прикоснулась молотом плашмя к плечам Колокольцева. К правому, левому, потом снова правому. После чего столь же торжественно приказала:
«Поднимайся, благородный рыцарь...»
Он поднялся. Молот Тора куда-то исчез. А буквально через мгновение исчезла и Фрейя – а с ней и все сопровождавшие её существа.
Минут пять или около того Колокольцев с немалым трудом приходил в себя. Потом в дверь постучали. Он раздражённо обернулся – ибо после общения с Фрейей просто категорически не хотел даже просто видеть даже лучших из лучших девушек фрау Ульрих.
Не дожидаясь ответа, стучавшая распахнула дверь. На удивление, ей оказалась Ханна (обычно девушки приходили без «сопровождения администрации»). «Старпомша» объяснила:
«У тебя посетитель. Говорит, что у него к тебе срочное дело. Даже очень срочное. Он ждёт тебя в нижней гостиной»
Берлин, Германская империя
Однако не сложилось. Ибо когда Колокольцев окинул взглядом гостиную, закрыв за собой дверь, то просто остолбенел. И было от чего.
В кресле, которое он обычно занимал во время духовно-энергетического (и в высшей степени платонического) общения с кедешами фрау Ульрих изысканно-царственно восседала женщина неопределённого возраста (Колокольцев дал бы ей тридцать пять, однако понимал, что это всего лишь иллюзия), чисто скандинавской внешности и оглушительной, ослепительной, нечеловеческой, за-человеческой красоты. Лишь немного не дотягивавшей до красоты Лилит.
По правую и левую руку королевы не менее (если не более) царственно восседали... два просто гигантского размера (с хорошую пантеру, не меньше) кельтских (ныне, по сути, скандинавских) короткошёрстных кота. А в дальнем углу гостиной на полу удобно устроился приличных размеров (и неожиданно добродушного вида) вепрь.
Перед Колокольцевым во всём своём роскошно-божественном великолепии восседала самая настоящая скандинавская богиня. Богиня плотской любви, войны и плодородия; владычица Фольквангра и соправительница Асгарда.
Фрейя.
«Ваше Величество...» - вежливо поклонился Колокольцев, с трудом придя в себя.
«Ваше Высочество» - поправила его Фрейя. «Точнее, Ваше Небесное Высочество... впрочем, это неважно. Я не люблю эти церемонии, поэтому можно просто Фрейя. Или Вальфрейя. Или даже Гефна – как тебе больше нравится...»
Она перечислила практически все имена, под которыми была известна человечеству. Затем продолжила, бесцеремонно прочитав его мысли (впрочем, было бы странно, если бы она их НЕ прочитала):
«И да, Высочество потому, что Её Величество во Вселенной одна. Царица Небесная. Королева Ангелов и Святых. Императрица Вселенной. Пресвятая Дева Мария. Богоматерь...»
Столь уважительно-почтительно отношение к «святейшей святой» совсем другой религии Колокольцева не удивило. Ибо благодаря духовно-мистическим изысканиям и общению с очень хорошо информированными людьми, не-совсем-людьми и совсем-не-людьми он уже знал, что в «тонком мире» отношения между различными сущностями очень сильно отличаются от картин, нарисованных христианским вероучением.
Удивило его другое. Во-первых, насколько быстро он привык общаться с Призраками (а Фрейя была именно Призраком – бестелесным, неосязаемым и невидимым обычным людям существом «тонкого мира») ... и, во-вторых, тому, что никак не мог определить (идентифицировать) диалект немецкого, на котором говорила богиня.
«Это один из древнегерманских диалектов» - объяснила Фрейя. «Я его осовременила, конечно, иначе меня просто никто не поймёт – но полностью перейти на современные варианты не смогла – слишком уж привыкла...»
«Что же касается Призраков...» - она загадочно улыбнулась, «то ты ещё и не к такому привыкнешь...»
И совсем уж загадочным тоном добавила: «... особенно когда тебе придётся использовать серебряные пули...»
Фрейя глубоко вздохнула и объявила:
«Не то, чтобы это так уж важно для твоей Миссии... но раз уж мы познакомились, думаю, что тебе будет небесполезно узнать правду обо мне, как говорится, из первых рук. А то за последнее тысячелетие или около того обо мне столько всякой чепухи понаписали...» - со смехом добавила она.
Колокольцев снова кивнул. Ибо не сомневался, что скандинавские саги (как, впрочем, и все прочие мифы), хоть и содержат определённую сермяжную правду, но оная настолько искажена всяческой ахинеей, что «отделить зёрна от плевел» зачастую просто не представляется возможным.
Богиня обворожительно улыбнулась: «Отлично. Сразу хочу сказать, что никакого Одина в том виде, в котором он описан в скандинавских мифах, не существует...»
И это Колокольцева нисколько не удивило. Ибо уж больно карикатурным и малореальным выглядел этот персонаж. Фрейя продолжала:
«И никакого разделения Асгарда тоже. Асгард, Фольквангр, Вальхалла – это всё одно и то же место в тонком мире. Куда мои валькирии забирают воинов, павших в бою... прямо или косвенно...»
Колокольцев снова кивнул. Ибо что-то подобное подозревал уже давно.
«Слухи о мягкости и нежности моего сердца» - со смехом продолжала богиня, «мягко говоря, сильно преувеличены...»
Что было видно, как говорится, невооружённым взглядом.
«... как и слухи о наличии у меня соколиного оперения. Ничего подобного у меня нет и никогда не было – ибо незачем. Что же касается Бринсгамена...»
Она указала сначала на своё великолепное ожерелье, потом на свой элегантнейший золотой пояс,
«... то, во-первых, это комплект, а, во-вторых, ни с кем я не спала, чтобы его заполучить. Мне его ювелиры сами преподнесли в дар... а что касается секса, то в нашем мире его в человеческом понимании вообще нет – и быть не может...»
И это Колокольцева не удивило совершенно – его удивило бы, если бы это было не так. Богиня продолжала: «Как ты, наверняка, уже знаешь, я – кроме многих других обязанностей, которые мне приходится выполнять – ещё и богиня магии. Сейдр-магии, хаос-магии, сигил-магии... и рунической магии...»
Сейдр-магия представляет собой скандинавский вариант шаманизма – практикующий маг вводит себя в состояние транса, которое позволяет человеческой душе («ворд», как ее называли скандинавы) отделяться от тела и свободно путешествовать в пространстве и времени. В результате маг приобретает способность ясновидеть в настоящем и предсказывать будущее.
Сигил или сигилла (от латинского Sigillum - печать) представляет собой символ или комбинацию нескольких символов или геометрических фигур, обладающий магической силой.
Сигилы широко использовались и используются магами для управления духами и энергетическими потоками в своих целях или для достижения целей, обращающихся к ним за помощью людей (клиентов).
Ибо сигилы — это комбо-символы, которые в концентрированном виде представляют определенное желание, идею или концепцию. И, таким образом желаемую цель или результат, помещаемые в магическую оболочку графического/визуального заклинания.
Хаос-магия является синтетической (эклектичной) магией; каждый практикующий маг создаёт свою собственную магическую систему на основе как уже известных элементов различных магических систем и практик, так и созданных магом (или магиней). «Неважно какого цвета кошка – важно, чтобы она ловила мышей» — это про хаос-магию. Стопроцентно.
Суть рунической магии состоит в использовании для гадания, управления духами и энергетическими потоками в определённых целях рун – «букв» древнескандинавского алфавита.
Впрочем, в современном Колокольцеву мире маги и мистики предпочитали использовать не древние алфавиты (старший и младший футарки), а «новодел» - Арманен-руны Гвидо фон Листа, созданные им в самом начале ХХ столетия.
Фрейя неожиданно расхохоталась: «Тот ещё поганец и женоненавистник...»
И объяснила: «Это я ему подарила его Арманен-руны, когда он временно ослеп в результате операции по удалению катаракты... а он, неблагодарное существо, так никогда это и не признал...»
И это Колокольцева нисколько не удивило. Хотя он и не был лично знаком с Гвидо Карлом Антоном Листом (приставка «фон» к его имени была чистой воды самозванством), но знал о нём достаточно, чтобы не сомневаться в истинности утверждения богини.
Которая глубоко вздохнула – и продолжила: «Нет никакой богини Фригг – как, собственно, нет и никакой Верховной Богини в языческом понимании. Любви, браку, домашнему очагу, деторождению покровительствую я. Хотя это и не является моей основной обязанностью...»
Сделала (кто бы сомневался) театральнейшую паузу – и продолжила:
«Во Вселенной я отвечаю за альтернативный энергетический канал. Канал живительных энергий, без которых человечество умрёт в страшных муках от духовного удушья. Канал проходит от Всевышнего через меня, Чёрное Солнце, Вальхаллу, так называемый Остров Индиго...»
«Остров Индиго?» - удивился Колокольцев. Фрейя махнула царственной рукой:
«Потом узнаешь, что это такое – сейчас это неважно»
И продолжила: «...коронную чакру Земли замок Вевельсбург (точнее, соответствующий холм) ... ну и Общество Чёрного Солнца, конечно...»
Глубоко вздохнула – и объяснила: «Нет, Лилит не является ни моей проекцией, ни, тем более, моей инкарнацией. Да, она иногда использует одно из моих имён – Ванадис – но делает это только для того...»
«... чтобы сообщить миру, что она является твоим партнёром?» - улыбнулся Колокольцев. Фрейя кивнула: «Именно так. А поскольку для успеха твоей Великой – без иронии – Миссии тебе потребуются и альтернативные энергии тоже...»
Ибо одной Благодати Божьей явно не хватит – слишком уж ослабла Святая Римско-Католическая Церковь...
«... то тебе потребуется и моё благословение тоже...» - резюмировала она.
Богиня встала. Колокольцев автоматически опустился на одно колено... а в руке Фрейи оказался невесть откуда взявшийся... нет, не меч, которым сеньор или (в особых случаях) король посвящал в рыцари.
А легендарный Мьёльнир. Молот Тора – бога грома и молний, защитника людей от драконов, чудовищ и прочей инфернальной нечисти. Оружие настолько колоссальной мощности, что перед ним не может устоять никто и ничто.
«Тор - мой первый заместитель в Вальхалле. В некотором роде даже соправитель... почти» - объяснила Фрейя. И торжественно произнесла благословение:
«Я благословляю тебя, благородный рыцарь Роланд фон Таубе...»
Она использовала его новое, немецкое имя, хотя, разумеется, прекрасно знала его настоящее. Что говорило об очень и очень многом.
«...на сражение с Силами Зла, с Армией Сатаны, с экзистенциальной угрозой не только великой Западной Цивилизации, но и всему роду человеческому... и назначаю тебя Легатом. Легатом Вальхаллы, Асгарда и Фольквангра... ну и моим, разумеется. И бога Тора – защитника человечества...»
С этими словами она трижды прикоснулась молотом плашмя к плечам Колокольцева. К правому, левому, потом снова правому. После чего столь же торжественно приказала:
«Поднимайся, благородный рыцарь...»
Он поднялся. Молот Тора куда-то исчез. А буквально через мгновение исчезла и Фрейя – а с ней и все сопровождавшие её существа.
Минут пять или около того Колокольцев с немалым трудом приходил в себя. Потом в дверь постучали. Он раздражённо обернулся – ибо после общения с Фрейей просто категорически не хотел даже просто видеть даже лучших из лучших девушек фрау Ульрих.
Не дожидаясь ответа, стучавшая распахнула дверь. На удивление, ей оказалась Ханна (обычно девушки приходили без «сопровождения администрации»). «Старпомша» объяснила:
«У тебя посетитель. Говорит, что у него к тебе срочное дело. Даже очень срочное. Он ждёт тебя в нижней гостиной»
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 17796
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 282 times
- Been thanked: 4145 times
Инструктаж
25 июля 1941 года
Берлин, Германская империя
Передав отца Роберта для инструктажа его коллегам в сутанах, Колокольцев провёл жену в столовую. Где весьма подробно – рейхсфюрер дал ей право знать, ибо так его личному помощнику по особым поручениям было спокойнее, ввёл её в курс дела. Операции Карфаген.
Ирма внимательно выслушала его, после чего вздохнула: «Я не удивлена. То, что это будут Ворота в Ад, мне в голову не пришло… я подсознательно считала, что до такого экстрима дело не дойдёт… но что большевики откроют такой ящик Пандоры, что нам мало не покажется, я не сомневалась…»
Снова глубоко вздохнула – и покачала головой: «Я жизнь за тебя отдам, не задумываясь…». Что было чистой правдой.
«… но в этой операции тебе нужна не я. Тебе нужна та, кто любит и умеет убивать – и у кого есть соответствующий опыт. А у меня и опыта ноль… да и не люблю я это дело совсем…»
Хотя Ирма жестоко – очень жестоко – порола узниц Равенсбрюка и издевалась всячески, от её рук не погибла ни одна женщина. Трупов на ней не было.
И спокойно резюмировала: «Тебе нужна моя заклятая подруга…»
«Уже» - улыбнулся Колокольцев. Ирма вздохнула – и осведомилась:
«Ты сейчас к ней?». Он кивнул: «Её надо ввести в курс дела основательно – я ведь жизнь свою ей доверяю…». Ибо одному восемь волколаков завалить… нереально.
Ирма кивнула. Он забрал дорожную сумку, загрузил её в багажник служебного Опеля – и отправился на квартиру РСХА, куда до того заселил Ванду.
Она первым делом затащила его в постель, а когда они вдоволь накувыркались, он ввёл её в курс дела. Ванда внимательно выслушала его – и кивнула:
«Сделаю – можешь быть спокоен. Я давно хотела в настоящий бой…»
Вскоре после того, как она уснула, зазвонил телефон. Ванда не проснулась – её и выстрел под ухом не разбудит, а Колокольцев ещё не успел уснуть. Он снял трубку и неожиданно услышал приятный женский голос:
«Я та, кого упомянул отец Теодор. У меня есть информация, которая сильно поможет вам в работе с милыми зверушками. Я в кафе через дорогу; знаю Вас в лицо – да и Вы меня легко узнаете…»
И повесила трубку.
Берлин, Германская империя
Передав отца Роберта для инструктажа его коллегам в сутанах, Колокольцев провёл жену в столовую. Где весьма подробно – рейхсфюрер дал ей право знать, ибо так его личному помощнику по особым поручениям было спокойнее, ввёл её в курс дела. Операции Карфаген.
Ирма внимательно выслушала его, после чего вздохнула: «Я не удивлена. То, что это будут Ворота в Ад, мне в голову не пришло… я подсознательно считала, что до такого экстрима дело не дойдёт… но что большевики откроют такой ящик Пандоры, что нам мало не покажется, я не сомневалась…»
Снова глубоко вздохнула – и покачала головой: «Я жизнь за тебя отдам, не задумываясь…». Что было чистой правдой.
«… но в этой операции тебе нужна не я. Тебе нужна та, кто любит и умеет убивать – и у кого есть соответствующий опыт. А у меня и опыта ноль… да и не люблю я это дело совсем…»
Хотя Ирма жестоко – очень жестоко – порола узниц Равенсбрюка и издевалась всячески, от её рук не погибла ни одна женщина. Трупов на ней не было.
И спокойно резюмировала: «Тебе нужна моя заклятая подруга…»
«Уже» - улыбнулся Колокольцев. Ирма вздохнула – и осведомилась:
«Ты сейчас к ней?». Он кивнул: «Её надо ввести в курс дела основательно – я ведь жизнь свою ей доверяю…». Ибо одному восемь волколаков завалить… нереально.
Ирма кивнула. Он забрал дорожную сумку, загрузил её в багажник служебного Опеля – и отправился на квартиру РСХА, куда до того заселил Ванду.
Она первым делом затащила его в постель, а когда они вдоволь накувыркались, он ввёл её в курс дела. Ванда внимательно выслушала его – и кивнула:
«Сделаю – можешь быть спокоен. Я давно хотела в настоящий бой…»
Вскоре после того, как она уснула, зазвонил телефон. Ванда не проснулась – её и выстрел под ухом не разбудит, а Колокольцев ещё не успел уснуть. Он снял трубку и неожиданно услышал приятный женский голос:
«Я та, кого упомянул отец Теодор. У меня есть информация, которая сильно поможет вам в работе с милыми зверушками. Я в кафе через дорогу; знаю Вас в лицо – да и Вы меня легко узнаете…»
И повесила трубку.
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 17796
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 282 times
- Been thanked: 4145 times
Связь времён
25 июля 1941 года
Берлин, Германская империя
Колокольцев (ибо аж дважды дипломированный историк) достаточно хорошо знал историю Столетней войны, чтобы для него святая Жанна д’Арк была одной из самых (если не самой) неоднозначных и противоречивых католических святых.
Ибо, во-первых, совершенно непонятно, за что, собственно, её канонизировали (причём, что занятно, аж в 1920 году – через пять столетий после смерти).
Ведь все её заслуги не имели ни малейшего отношения ни к защите, ни к распространению католической веры, ни даже к благотворительности.
Во всяком случае, она не сделала ровно ничего даже из довольно минимальных требований Евангелия от Матфея (25:31-46), которые многие считают сутью христианства. Да и с Нагорной проповедью Спасителя её деяния имели очень мало общего (точнее, ничего общего). Как и вообще с евангельским вероучением.
Жанна д’Арк, по большому счёту, добилась в своей жизни только одного – помогла возвести на престол Карла VII – к слову сказать, претендента, обладавшего наименьшими правами на этот престол (хотя, как потом выяснилось, наибольшими способностями к управлению государством).
Поскольку в то время (начало XV века) наций как таковых не существовало (как и национальных государств), говорить о роли Жанны в какой-то национально-освободительной борьбе не приходится.
Ибо не было никакой такой борьбы – была банальная грызня за власть и территории между тремя группировками, каждая из которых представляла собой весьма интернациональный сброд).
Командовала войсками отнюдь не Жанна (она была лишь символом – источником вдохновение), а некий Жиль де Рэ (получивший, на минуточку, в двадцать пять лет чин маршала в армии дофина).
Позднее незаслуженно оболганный и безвинно приговорённый к смерти по сфабрикованному обвинению в убийстве нескольких сотен детей (да-да, это тот самый Синяя Борода). В общем, жертва политических интриг par excellence.
Да и с обвинением в ереси (за которое её, собственно, и сожгли) не всё ясно. Есть мнение, что не таким уж и необоснованным было это обвинение. А её реабилитация в 1456 году была как раз обусловлена чистой политикой (и пиаром), ибо как-то неудобно было, что царствующего монарха на престол возвела еретичка, впоследствии сожжённая на костре по приговору епископского суда.
Если её вообще сожгли. Ибо версия о том, что на самом деле вместо неё сожгли какую-то накачанную наркотиками несчастную, оказавшуюся в неподходящее время в неподходящем (для неё, разумеется), месте, а саму Жанну тихо вывезли в безопасное место (выкупили, то есть), скажем так, имеет под собой весьма серьёзные основания.
Ибо иначе очень нехорошо получается - она дофина Карла на престол возвела, а он и пальцем не пошевелил, чтобы спасти её от ужасной смерти на костре (а то и вовсе сдал бургундцам). Это тааакое пятно на репутации…
А в те годы репутация монарха – это если не всё, то почти всё. Тем более, что такое предательство – единственный случай в биографии этого в целом, выдающегося и исключительно порядочного короля.
Всерьёз заинтересовавшись этой донельзя запутанной историей («дело ясное, что дело тёмное»), Колокольцев в конце концов – причём довольно быстро – пришёл к выводу, что просто чудовищно распиаренная так называемая «Орлеанская Дева» была не более, чем марионеткой в умнейших и искуснейших руках настоящего творца победы Карла VII (и французского войска).
Великой (реально великой) Иоланды Арагонской - «королевы четырёх королевств»; по отзывам современников, прекраснейшей и мудрейшей из всех принцесс христианского мира. И ... тещи дофина, будущего короля Карла VII. Именно её, а никакую не Жанну (больную на всю голову) совершенно справедливо называли «женщиной, создавшей Францию» ...
Для него не было никаких сомнений, что и появление Жанны при дворе дофина, и её разговор с будущим королём были спектаклем, умело срежиссированным Иоландой. Как и, разумеется, все предыстория – Жанну и нашли, и тщательно подготовили люди Иоланды Арагонской.
Известно и другое - что и оборона Орлеана, и содержание армии Жанны, впрочем, как и шинонского двора дофина, осуществлялись практически полностью на деньги королевы Иоланды...
Он практически не сомневался, что вместо Жанны сожгли какую-то накачанную наркотой бедолагу, оказавшуюся в неудачное время в неудачном месте? А её саму заховали… к сожалению, недостаточно глубоко.
Ибо у неё хватило ума под именем Жанны д’Армуаз заявиться в Орлеан и Тур, где её опознали как настоящую Жанну, после чего властям Франции стоило огромных усилий вернуть её в небытие… в котором, как выяснилось, её быстро прибрала к рукам Баронесса.
Жанна была права - он сразу её узнал. Ибо за столиком у окна в кафе (которое работало чуть ли не круглосуточно) в реально гордом одиночестве по-женски удобно расположилась красивая невысокая коротко стриженая брюнетка с высокой грудью и большим родимым пятном за правым ухом. Что в точности соответствовало описанию Орлеанской Девы.
Колокольцев привык немедленно ставить ситуацию под контроль и потому сразу же задал экзистенциальный вопрос:
«Почему решать проблему отправили меня – а не тебя с твоей ротой…»
Он запнулся. Она рассмеялась:
«… ты хотел сказать отморозков? Так и есть - мы все те ещё отморозки… пробы ставить негде. Но дело своё знаем и работаем… точнее, выполняем задание… без сбоев. Уже полтысячелетия как…»
Неожиданно приветливо улыбнулась – и объяснила:
«Всё очень просто – мы не можем организовать удар пикировщиков с воздуха - нам мандат фюрера даже баронесса организовать не сможет. А штурмовать капище посреди болота – это батальон положить почём зря... и не факт, что результат будет…»
После чего бесстрастно продолжила:
«Вокруг капища невидимый периметр. Ты его сразу почувствуешь… и твоя напарница тоже. Делаете буквально пару шагов внутрь периметра и ждёте волколаков. Они словно из ниоткуда появятся, но с десяток секунд у вас будет… должно хватить…»
Колокольцев кивнул: «Хватит. Меня очень хорошо учили скоростной стрельбе… ну, а я Ванду…»
Как и Ирму – на всякий случай. Который только что и материализовался.
Жанна д’Арк удовлетворённо кивнула, поднялась и махнула рукой в сторону двери: «Пойдём…»
«Куда?» - изумлённо осведомился он.
«В постель» - неожиданно бесстрастно ответила она. И объяснила:
«Тебе нужна связь времён… а её можно создать только таким образом…»
После чего проинформировала: «Моя временная обитель в квартале отсюда…»
В постели она была… нет, не отмороженной. Просто совершенно раскованной, умелой (500 лет опыта это вам не корова чихнула) … и невероятно энергичной.
Настолько энергичной, что она его реально вымотала. Так вымотала, что он не заметил, как провалился во тьму и уснул без задних ног.
Берлин, Германская империя
Колокольцев (ибо аж дважды дипломированный историк) достаточно хорошо знал историю Столетней войны, чтобы для него святая Жанна д’Арк была одной из самых (если не самой) неоднозначных и противоречивых католических святых.
Ибо, во-первых, совершенно непонятно, за что, собственно, её канонизировали (причём, что занятно, аж в 1920 году – через пять столетий после смерти).
Ведь все её заслуги не имели ни малейшего отношения ни к защите, ни к распространению католической веры, ни даже к благотворительности.
Во всяком случае, она не сделала ровно ничего даже из довольно минимальных требований Евангелия от Матфея (25:31-46), которые многие считают сутью христианства. Да и с Нагорной проповедью Спасителя её деяния имели очень мало общего (точнее, ничего общего). Как и вообще с евангельским вероучением.
Жанна д’Арк, по большому счёту, добилась в своей жизни только одного – помогла возвести на престол Карла VII – к слову сказать, претендента, обладавшего наименьшими правами на этот престол (хотя, как потом выяснилось, наибольшими способностями к управлению государством).
Поскольку в то время (начало XV века) наций как таковых не существовало (как и национальных государств), говорить о роли Жанны в какой-то национально-освободительной борьбе не приходится.
Ибо не было никакой такой борьбы – была банальная грызня за власть и территории между тремя группировками, каждая из которых представляла собой весьма интернациональный сброд).
Командовала войсками отнюдь не Жанна (она была лишь символом – источником вдохновение), а некий Жиль де Рэ (получивший, на минуточку, в двадцать пять лет чин маршала в армии дофина).
Позднее незаслуженно оболганный и безвинно приговорённый к смерти по сфабрикованному обвинению в убийстве нескольких сотен детей (да-да, это тот самый Синяя Борода). В общем, жертва политических интриг par excellence.
Да и с обвинением в ереси (за которое её, собственно, и сожгли) не всё ясно. Есть мнение, что не таким уж и необоснованным было это обвинение. А её реабилитация в 1456 году была как раз обусловлена чистой политикой (и пиаром), ибо как-то неудобно было, что царствующего монарха на престол возвела еретичка, впоследствии сожжённая на костре по приговору епископского суда.
Если её вообще сожгли. Ибо версия о том, что на самом деле вместо неё сожгли какую-то накачанную наркотиками несчастную, оказавшуюся в неподходящее время в неподходящем (для неё, разумеется), месте, а саму Жанну тихо вывезли в безопасное место (выкупили, то есть), скажем так, имеет под собой весьма серьёзные основания.
Ибо иначе очень нехорошо получается - она дофина Карла на престол возвела, а он и пальцем не пошевелил, чтобы спасти её от ужасной смерти на костре (а то и вовсе сдал бургундцам). Это тааакое пятно на репутации…
А в те годы репутация монарха – это если не всё, то почти всё. Тем более, что такое предательство – единственный случай в биографии этого в целом, выдающегося и исключительно порядочного короля.
Всерьёз заинтересовавшись этой донельзя запутанной историей («дело ясное, что дело тёмное»), Колокольцев в конце концов – причём довольно быстро – пришёл к выводу, что просто чудовищно распиаренная так называемая «Орлеанская Дева» была не более, чем марионеткой в умнейших и искуснейших руках настоящего творца победы Карла VII (и французского войска).
Великой (реально великой) Иоланды Арагонской - «королевы четырёх королевств»; по отзывам современников, прекраснейшей и мудрейшей из всех принцесс христианского мира. И ... тещи дофина, будущего короля Карла VII. Именно её, а никакую не Жанну (больную на всю голову) совершенно справедливо называли «женщиной, создавшей Францию» ...
Для него не было никаких сомнений, что и появление Жанны при дворе дофина, и её разговор с будущим королём были спектаклем, умело срежиссированным Иоландой. Как и, разумеется, все предыстория – Жанну и нашли, и тщательно подготовили люди Иоланды Арагонской.
Известно и другое - что и оборона Орлеана, и содержание армии Жанны, впрочем, как и шинонского двора дофина, осуществлялись практически полностью на деньги королевы Иоланды...
Он практически не сомневался, что вместо Жанны сожгли какую-то накачанную наркотой бедолагу, оказавшуюся в неудачное время в неудачном месте? А её саму заховали… к сожалению, недостаточно глубоко.
Ибо у неё хватило ума под именем Жанны д’Армуаз заявиться в Орлеан и Тур, где её опознали как настоящую Жанну, после чего властям Франции стоило огромных усилий вернуть её в небытие… в котором, как выяснилось, её быстро прибрала к рукам Баронесса.
Жанна была права - он сразу её узнал. Ибо за столиком у окна в кафе (которое работало чуть ли не круглосуточно) в реально гордом одиночестве по-женски удобно расположилась красивая невысокая коротко стриженая брюнетка с высокой грудью и большим родимым пятном за правым ухом. Что в точности соответствовало описанию Орлеанской Девы.
Колокольцев привык немедленно ставить ситуацию под контроль и потому сразу же задал экзистенциальный вопрос:
«Почему решать проблему отправили меня – а не тебя с твоей ротой…»
Он запнулся. Она рассмеялась:
«… ты хотел сказать отморозков? Так и есть - мы все те ещё отморозки… пробы ставить негде. Но дело своё знаем и работаем… точнее, выполняем задание… без сбоев. Уже полтысячелетия как…»
Неожиданно приветливо улыбнулась – и объяснила:
«Всё очень просто – мы не можем организовать удар пикировщиков с воздуха - нам мандат фюрера даже баронесса организовать не сможет. А штурмовать капище посреди болота – это батальон положить почём зря... и не факт, что результат будет…»
После чего бесстрастно продолжила:
«Вокруг капища невидимый периметр. Ты его сразу почувствуешь… и твоя напарница тоже. Делаете буквально пару шагов внутрь периметра и ждёте волколаков. Они словно из ниоткуда появятся, но с десяток секунд у вас будет… должно хватить…»
Колокольцев кивнул: «Хватит. Меня очень хорошо учили скоростной стрельбе… ну, а я Ванду…»
Как и Ирму – на всякий случай. Который только что и материализовался.
Жанна д’Арк удовлетворённо кивнула, поднялась и махнула рукой в сторону двери: «Пойдём…»
«Куда?» - изумлённо осведомился он.
«В постель» - неожиданно бесстрастно ответила она. И объяснила:
«Тебе нужна связь времён… а её можно создать только таким образом…»
После чего проинформировала: «Моя временная обитель в квартале отсюда…»
В постели она была… нет, не отмороженной. Просто совершенно раскованной, умелой (500 лет опыта это вам не корова чихнула) … и невероятно энергичной.
Настолько энергичной, что она его реально вымотала. Так вымотала, что он не заметил, как провалился во тьму и уснул без задних ног.
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 17796
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 282 times
- Been thanked: 4145 times
Соотечественники
27 июля 1941 года
Минск, рейхскомиссариат Остланд
Наибольшую по численности группу немцев в Белоруссии составляли военнослужащие вермахта: около пяти тысяч были расквартированы в одном лишь Минске.
Но вермахт, СС и гражданская администрация не смогли бы выполнять своих функций без немецких гражданских лиц, работавших на частные компании, трудившихся в ресторанах и отелях, в качестве секретарей, в сфере здравоохранения и разнообразных организациях НСДАП.
Оккупанты жили в городском центре, построенном в советском стиле, рядом с административными зданиями. В многоэтажном здании, где находились ведомства генерального комиссариата и городского комиссариата, имелись и квартиры для служащих.
Так как во многих частях Минска сохранялась деревянная застройка, из-за которой он, собственно, и выглядел (и был) бедным городом (по сравнению, например, с Варшавой), то приемлемыми для оккупантов представлялись лишь новые каменные здания сталинской эпохи. Однако, в отличие от Варшавы, отдельный и изолированный немецкий квартал в Минске не создавался.
Лишь у некоторых оккупантов имелись отдельные квартиры; большая их часть делила жилплощадь, жила в бараках или в гостевых домах, где их размещали вместе с коллегами. Власти редко позволяли создавать смешанные дома; мужчины и женщины не проживали вместе.
Поскольку совместное принятие пищи было в таких заведениях нормой, основную часть свободного времени люди проводили в обществе своих коллег. Начальники общежитий организовывали все основные увеселительные мероприятия, поскольку так их было удобнее контролировать.
Частные же дома не были приспособлены для использования в качестве гостиниц, они редко соответствовали требованиям немецких властей и нуждались в перестройке или усовершенствовании.
Любопытно, что вермахт проводил соревнование, где определялись три самые красивые комнаты для военнослужащих. Добиваясь победы, солдаты действовали как художники, плотники, оформители; важны были и организационные таланты, – умение достать (купить, реквизировать, украсть) редкие материалы.
С точки зрения оккупационного закона, такая кража не считалась преступлением, поскольку солдаты лишь применяли те вещи, которые предположительно более не использовались или были бесполезны в плане своего изначального назначения.
Но все-таки наладить быт, как дома, не удавалось. К примеру, все 127 почтальонов в Минске жили со своими коллегами в комнатах по двое и более; это совсем не походило на их апартаменты в рейхе, где в подъездах сидел консьерж, постоянно следивший за чистотой и порядком.
Минская реальность во всех смыслах отличалась от растиражированного идеала «немецкого уюта». Маленькие, переполненные, плохо отапливаемые помещения являлись здесь нормой, а не исключением.
Строго отделенные от мужчин, 130 работниц Имперских железных дорог жили вчетвером или вшестером в одной комнате. И хотя возможность постирать и погладить у них имелась, при наличии лишь одной общей комнаты пространства для отдыха женщинам не хватало.
Оккупационные власти проводили многочисленные увеселительные мероприятия, предназначавшиеся строго для немцев. Многие из этих празднеств пользовались в немецкой общине популярностью; участвовать в них было гораздо проще, нежели самостоятельно искать развлечения в чуждом окружении… особенно учитывая почти полное отсутствие оных.
Организованные властями вечерние забавы были призваны втянуть мужчин и женщин в общественную жизнь, приглушая индивидуальную инициативу. Шла ли речь об аккордеонном концерте минских полицейских, их выступлении в качестве комедиантов и певцов, представлениях белорусских эстрадных артистов – все это было не просто формой увеселения; люди были обязаны присутствовать.
Пропуск такого мероприятия считался антисоциальным поступком, он рассматривался как обособление от коллектива. Последствия могли разниться – от неформального исключения из сообщества сослуживцев до формального внушения со стороны начальства. Большинство немецких служащих с радостью участвовали в этом приятном времяпрепровождении… впрочем, иных альтернатив практически не было.
Круг возможностей для неформального досуга, которыми располагали оккупанты, был очень ограничен. Контакты вне подразделения или места службы оставались редкостью. Билеты на киносеансы и спектакли заказывались властями; немногочисленные бары и кафе, открытые для немцев, были переполнены, а в остальные им путь был заказан (ибо сегрегация).
Поскольку в городе почти не было кинозалов, оккупантам пришлось их строить, дабы быть уверенными в том, что культурные потребности удовлетворяются в достаточной мере.
Они возвели деревянное здание, зал которого вмещал 450 человек; весь строительный материал был привезен из рейха. Этот новый кинотеатр, а также еще один, советской постройки, давали единственный шанс посмотреть фильм самостоятельно, в частном порядке – все остальные киносеансы организовывались «сверху».
Радио представляло еще один вид развлечения, хотя и в этом случае оккупантам приходилось наслаждаться в основном в общих гостиных, а значит, оно становилось еще одной разновидностью социального досуга.
Рейхсминистерство пропаганды (отвечавшее за культуру) создало радиоканалы, которые на всю Европу транслировали развлекательные и образовательные передачи. Они были призваны смягчать тоску по дому, поэтому по большей части состояли из народной музыки и популярных местных историй, собираемых со всего рейха. Вульгарная нацистская пропаганда на радио была редкостью.
Иные формы организованного досуга представляли собой театральные спектакли, концерты, оперные постановки. В этом смысле Минск немногим отличался от Варшавы, в основном только в том отношении, что меньший размер города означал и меньшее количество доступных развлечений.
Поскольку в 1941 году городу был нанесен тяжелый урон (Минск был в значительной степени разрушен необычно неизбирательными бомбёжками), то в основном для разыгрывания представлений использовали служебные здания.
Так, помимо кино, директорат железных дорог предлагал на выбор несколько концертов и варьете по субботам и воскресеньям. Определённое смягчение расовых регламентаций, позволило оккупантам посещать представления в Белорусском театре, где однажды был даже поставлен «Евгений Онегин».
В целом же именно развлечения, а не идеологическая «промывка мозгов» составляли основу немецкого свободного времени. Такое положение вещей горячо одобрялось по трем причинам.
Во-первых, это отвлекало военных и гражданских служащих от их должностных обязанностей, которые были трудны и жестоки. Во-вторых, в новом и непривычном окружении развлечения связывали оккупантов с родиной.
В-третьих, они позволяли проводить досуг с товарищами, а значит, укрепляли национальное сообщество в чужой среде. Конечно, досуг протекал в строгих рамках, а отделять себя от группы считалось предосудительным.
Иные формы развлечений были редкими, выбор в основном ограничивался предлагаемыми начальством организованными представлениями. Книги – популярный способ отвлечься для тех, кто не любит компанию, были доступны лишь изредка… впрочем, лишь изначально.
Почуяв запах хороших денег, братья Гринберги (они же Бергеры) организовали снабжение оккупантов… да какой угодно литературой (благо крыша на уровне рейхсфюрера позволяла вытворять и не такое). Лишь бы платили рейхсмарками – а многие с удовольствием платили.
Колокольцев, разумеется, был в курсе всего этого – ибо читал соответствующие отчёты СД. Однако всё это его мало интересовало - мандат фюрера позволял ему выкинуть кого угодно откуда угодно и заселить… аналогично. А также раздобыть… да практически всё, что ему было угодно. Причём совершенно бесплатно.
Хотя официально гражданская администрация Белоруссии (Генерального округа Белорутения) была создана ещё 17 июля, реальная власть в городе по-прежнему пока что принадлежала начальнику тыла группы армий Центр генералу от инфантерии Максимилиану фон Шенкендорфу.
Колокольцев спокойно мог заявиться к генералу и потребовать… да что угодно, на самом деле - но это было бы политической ошибкой. Ибо реальная власть в Минске принадлежала совсем другому генералу.
Группенфюреру СС и генерал-лейтенанту полиции Эриху фон дем Баху, к которому Колокольцеву и надлежало обратиться. Это было верно и фактически (см. выше), и политически – ибо фон дем Бах в должности руководителя СС и полиции подчинялся непосредственно рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру.
Будущий генерал СС родился 1 марта 1899 года в Лауэнбурге, близ Данцига, в семье польского землевладельца фон Зелевски… на самом деле, Желевски. В 1925 году он стал фон дем Бах-Зелевски, а в 1939-м – уже просто фон дем Бах.
В декабре 1914 года в 15 лет (!!) поступил добровольцем в 176-й пехотный полк и отбыл на фронт. В августе 1915 года награждён Железным крестом 2-й степени. 1 марта 1916 года в день 17-летия произведён в лейтенанты. В сентябре 1918 года награждён Железным крестом 1-й степени. Командовал ротой. Получил знак за ранение в ходе газовой атаки. Настоящий герой – надо отдать ему должное.
После войны служил в пограничной страже, затем в 4-м пехотном полку рейхсвера. В феврале 1924 года был уволен в запас… но на гражданке у него не сложилось. До 1928 года он подвизался на различных работах, пока не унаследовал родительское имение.
В феврале 1930 года фон Зелевски вступил в НСДАП, а 15 февраля 1931 года — в СС. 20 июля 1931 года получил звание штурмфюрера (лейтенанта) СС, в которых быстро сделал карьеру (по дороге стал депутатом рейхстага).
Руководил территориальными подразделениями СС, дослужился до бригадефюрера, а в июле 1934 года (после Ночи длинных ножей, в которой он принял активное участие – именно тогда они с Колокольцевым и познакомились) был произведён в группенфюреры СС и генерал-лейтенанты полиции.
В июне 1941 года он был назначен высшим руководителем СС и полиции в Центральной России и Белоруссии (Белорутении).
Тепло поздоровавшись со своим подельником (Колокольцев отправил Ванду и отца Роберта в кафе только для немцев), он – по местному обычаю – предложил дорогому (реально дорогому – с таким мандатом Колокольцев мог возвысить или закопать… да кого угодно) гостю отобедать чем Бог послал.
Бог (в лице квартирмейстера СС) послал довольно типичный белорусский обед. Грибной салат с морковью, яйцами и куриной печенью; полендвица (вяленая свинина) холодный суп-свекольник; закисной хлеб, драники (картофельные котлеты), верашчаку (свиные рёбрышки). Запивать предлагалось отменным белорусским квасом. На десерт – блины с кулагой (ягодным десертом) и элитный кофе (поставки ЕМК Гмбх – к гадалке не ходи).
Когда с обильным, сытным и вкуснейшим обедом было покончено, фон дем Бах удовлетворённо улыбнулся и кивнул своему боевому товарищу: «Теперь я в полном твоём распоряжении…». Ибо уже был в курсе мандата фюрера.
Колокольцев спокойно перечислил: «Мне нужно выполнить две задачи. Для первой мне нужны четыре бронетранспортёра Ганомаг с водителями; четыре ранцевых огнемёта со смесью на небольшую деревню; взрывчатка… аналогично. Кроме того, отделение тяжёлых миномётов калибра 8 см…»
В составе командира отделения, мессмана (оператор дальномера типа ЕМ-34, одновременно выполняющего функции связного), командира обоза и два расчёта стандартных 81-миллиметровых миномётов вермахта Granatwerfer 34.
«… с собственным транспортом и зажигательными минами…»
И объяснил: «Последние нужны для точного наведения Штук на здание размером с обычный двухэтажный особняк… так что мне нужны миномётчики от Бога…»
Фон дем Бах кивнул: «Есть такие…». Ибо командовал в том числе и охранными частями ваффен-СС. Колокольцев продолжил: «Для второй – автотранспорт на полторы сотни человек… примерно… лучше автобусы… с водителями; два… лучше три отделения охранников – упрощённый взвод…»
Генерал-лейтенант СС кивнул: «Это не проблема». Колокольцев продолжил:
«И медикаменты – полный комплект на небольшую больничку…»
Фон дем Бах вздохнул: «Это уже сложнее… но начальник тыла мне много чем обязан… так что будет, не переживай». И предсказуемо осведомился:
«Когда тебе это нужно?». Колокольцев усмехнулся: «Вчера. Крайний срок – завтра к полудню». Генерал СС кивнул: «Это реально. Куда доставить?»
Колокольцев протянул руку: «Ключи от твоего гостевого дома для VIP. Туда и доставить…». Фон дем Бах грустно вздохнул – и выдал ключи. Колокольцев отправил их в карман, поблагодарил генерала – и отправился к своему подельнику. К командиру Эйнзацгруппы В, начальнику Крипо Артуру Небе.
Минск, рейхскомиссариат Остланд
Наибольшую по численности группу немцев в Белоруссии составляли военнослужащие вермахта: около пяти тысяч были расквартированы в одном лишь Минске.
Но вермахт, СС и гражданская администрация не смогли бы выполнять своих функций без немецких гражданских лиц, работавших на частные компании, трудившихся в ресторанах и отелях, в качестве секретарей, в сфере здравоохранения и разнообразных организациях НСДАП.
Оккупанты жили в городском центре, построенном в советском стиле, рядом с административными зданиями. В многоэтажном здании, где находились ведомства генерального комиссариата и городского комиссариата, имелись и квартиры для служащих.
Так как во многих частях Минска сохранялась деревянная застройка, из-за которой он, собственно, и выглядел (и был) бедным городом (по сравнению, например, с Варшавой), то приемлемыми для оккупантов представлялись лишь новые каменные здания сталинской эпохи. Однако, в отличие от Варшавы, отдельный и изолированный немецкий квартал в Минске не создавался.
Лишь у некоторых оккупантов имелись отдельные квартиры; большая их часть делила жилплощадь, жила в бараках или в гостевых домах, где их размещали вместе с коллегами. Власти редко позволяли создавать смешанные дома; мужчины и женщины не проживали вместе.
Поскольку совместное принятие пищи было в таких заведениях нормой, основную часть свободного времени люди проводили в обществе своих коллег. Начальники общежитий организовывали все основные увеселительные мероприятия, поскольку так их было удобнее контролировать.
Частные же дома не были приспособлены для использования в качестве гостиниц, они редко соответствовали требованиям немецких властей и нуждались в перестройке или усовершенствовании.
Любопытно, что вермахт проводил соревнование, где определялись три самые красивые комнаты для военнослужащих. Добиваясь победы, солдаты действовали как художники, плотники, оформители; важны были и организационные таланты, – умение достать (купить, реквизировать, украсть) редкие материалы.
С точки зрения оккупационного закона, такая кража не считалась преступлением, поскольку солдаты лишь применяли те вещи, которые предположительно более не использовались или были бесполезны в плане своего изначального назначения.
Но все-таки наладить быт, как дома, не удавалось. К примеру, все 127 почтальонов в Минске жили со своими коллегами в комнатах по двое и более; это совсем не походило на их апартаменты в рейхе, где в подъездах сидел консьерж, постоянно следивший за чистотой и порядком.
Минская реальность во всех смыслах отличалась от растиражированного идеала «немецкого уюта». Маленькие, переполненные, плохо отапливаемые помещения являлись здесь нормой, а не исключением.
Строго отделенные от мужчин, 130 работниц Имперских железных дорог жили вчетвером или вшестером в одной комнате. И хотя возможность постирать и погладить у них имелась, при наличии лишь одной общей комнаты пространства для отдыха женщинам не хватало.
Оккупационные власти проводили многочисленные увеселительные мероприятия, предназначавшиеся строго для немцев. Многие из этих празднеств пользовались в немецкой общине популярностью; участвовать в них было гораздо проще, нежели самостоятельно искать развлечения в чуждом окружении… особенно учитывая почти полное отсутствие оных.
Организованные властями вечерние забавы были призваны втянуть мужчин и женщин в общественную жизнь, приглушая индивидуальную инициативу. Шла ли речь об аккордеонном концерте минских полицейских, их выступлении в качестве комедиантов и певцов, представлениях белорусских эстрадных артистов – все это было не просто формой увеселения; люди были обязаны присутствовать.
Пропуск такого мероприятия считался антисоциальным поступком, он рассматривался как обособление от коллектива. Последствия могли разниться – от неформального исключения из сообщества сослуживцев до формального внушения со стороны начальства. Большинство немецких служащих с радостью участвовали в этом приятном времяпрепровождении… впрочем, иных альтернатив практически не было.
Круг возможностей для неформального досуга, которыми располагали оккупанты, был очень ограничен. Контакты вне подразделения или места службы оставались редкостью. Билеты на киносеансы и спектакли заказывались властями; немногочисленные бары и кафе, открытые для немцев, были переполнены, а в остальные им путь был заказан (ибо сегрегация).
Поскольку в городе почти не было кинозалов, оккупантам пришлось их строить, дабы быть уверенными в том, что культурные потребности удовлетворяются в достаточной мере.
Они возвели деревянное здание, зал которого вмещал 450 человек; весь строительный материал был привезен из рейха. Этот новый кинотеатр, а также еще один, советской постройки, давали единственный шанс посмотреть фильм самостоятельно, в частном порядке – все остальные киносеансы организовывались «сверху».
Радио представляло еще один вид развлечения, хотя и в этом случае оккупантам приходилось наслаждаться в основном в общих гостиных, а значит, оно становилось еще одной разновидностью социального досуга.
Рейхсминистерство пропаганды (отвечавшее за культуру) создало радиоканалы, которые на всю Европу транслировали развлекательные и образовательные передачи. Они были призваны смягчать тоску по дому, поэтому по большей части состояли из народной музыки и популярных местных историй, собираемых со всего рейха. Вульгарная нацистская пропаганда на радио была редкостью.
Иные формы организованного досуга представляли собой театральные спектакли, концерты, оперные постановки. В этом смысле Минск немногим отличался от Варшавы, в основном только в том отношении, что меньший размер города означал и меньшее количество доступных развлечений.
Поскольку в 1941 году городу был нанесен тяжелый урон (Минск был в значительной степени разрушен необычно неизбирательными бомбёжками), то в основном для разыгрывания представлений использовали служебные здания.
Так, помимо кино, директорат железных дорог предлагал на выбор несколько концертов и варьете по субботам и воскресеньям. Определённое смягчение расовых регламентаций, позволило оккупантам посещать представления в Белорусском театре, где однажды был даже поставлен «Евгений Онегин».
В целом же именно развлечения, а не идеологическая «промывка мозгов» составляли основу немецкого свободного времени. Такое положение вещей горячо одобрялось по трем причинам.
Во-первых, это отвлекало военных и гражданских служащих от их должностных обязанностей, которые были трудны и жестоки. Во-вторых, в новом и непривычном окружении развлечения связывали оккупантов с родиной.
В-третьих, они позволяли проводить досуг с товарищами, а значит, укрепляли национальное сообщество в чужой среде. Конечно, досуг протекал в строгих рамках, а отделять себя от группы считалось предосудительным.
Иные формы развлечений были редкими, выбор в основном ограничивался предлагаемыми начальством организованными представлениями. Книги – популярный способ отвлечься для тех, кто не любит компанию, были доступны лишь изредка… впрочем, лишь изначально.
Почуяв запах хороших денег, братья Гринберги (они же Бергеры) организовали снабжение оккупантов… да какой угодно литературой (благо крыша на уровне рейхсфюрера позволяла вытворять и не такое). Лишь бы платили рейхсмарками – а многие с удовольствием платили.
Колокольцев, разумеется, был в курсе всего этого – ибо читал соответствующие отчёты СД. Однако всё это его мало интересовало - мандат фюрера позволял ему выкинуть кого угодно откуда угодно и заселить… аналогично. А также раздобыть… да практически всё, что ему было угодно. Причём совершенно бесплатно.
Хотя официально гражданская администрация Белоруссии (Генерального округа Белорутения) была создана ещё 17 июля, реальная власть в городе по-прежнему пока что принадлежала начальнику тыла группы армий Центр генералу от инфантерии Максимилиану фон Шенкендорфу.
Колокольцев спокойно мог заявиться к генералу и потребовать… да что угодно, на самом деле - но это было бы политической ошибкой. Ибо реальная власть в Минске принадлежала совсем другому генералу.
Группенфюреру СС и генерал-лейтенанту полиции Эриху фон дем Баху, к которому Колокольцеву и надлежало обратиться. Это было верно и фактически (см. выше), и политически – ибо фон дем Бах в должности руководителя СС и полиции подчинялся непосредственно рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру.
Будущий генерал СС родился 1 марта 1899 года в Лауэнбурге, близ Данцига, в семье польского землевладельца фон Зелевски… на самом деле, Желевски. В 1925 году он стал фон дем Бах-Зелевски, а в 1939-м – уже просто фон дем Бах.
В декабре 1914 года в 15 лет (!!) поступил добровольцем в 176-й пехотный полк и отбыл на фронт. В августе 1915 года награждён Железным крестом 2-й степени. 1 марта 1916 года в день 17-летия произведён в лейтенанты. В сентябре 1918 года награждён Железным крестом 1-й степени. Командовал ротой. Получил знак за ранение в ходе газовой атаки. Настоящий герой – надо отдать ему должное.
После войны служил в пограничной страже, затем в 4-м пехотном полку рейхсвера. В феврале 1924 года был уволен в запас… но на гражданке у него не сложилось. До 1928 года он подвизался на различных работах, пока не унаследовал родительское имение.
В феврале 1930 года фон Зелевски вступил в НСДАП, а 15 февраля 1931 года — в СС. 20 июля 1931 года получил звание штурмфюрера (лейтенанта) СС, в которых быстро сделал карьеру (по дороге стал депутатом рейхстага).
Руководил территориальными подразделениями СС, дослужился до бригадефюрера, а в июле 1934 года (после Ночи длинных ножей, в которой он принял активное участие – именно тогда они с Колокольцевым и познакомились) был произведён в группенфюреры СС и генерал-лейтенанты полиции.
В июне 1941 года он был назначен высшим руководителем СС и полиции в Центральной России и Белоруссии (Белорутении).
Тепло поздоровавшись со своим подельником (Колокольцев отправил Ванду и отца Роберта в кафе только для немцев), он – по местному обычаю – предложил дорогому (реально дорогому – с таким мандатом Колокольцев мог возвысить или закопать… да кого угодно) гостю отобедать чем Бог послал.
Бог (в лице квартирмейстера СС) послал довольно типичный белорусский обед. Грибной салат с морковью, яйцами и куриной печенью; полендвица (вяленая свинина) холодный суп-свекольник; закисной хлеб, драники (картофельные котлеты), верашчаку (свиные рёбрышки). Запивать предлагалось отменным белорусским квасом. На десерт – блины с кулагой (ягодным десертом) и элитный кофе (поставки ЕМК Гмбх – к гадалке не ходи).
Когда с обильным, сытным и вкуснейшим обедом было покончено, фон дем Бах удовлетворённо улыбнулся и кивнул своему боевому товарищу: «Теперь я в полном твоём распоряжении…». Ибо уже был в курсе мандата фюрера.
Колокольцев спокойно перечислил: «Мне нужно выполнить две задачи. Для первой мне нужны четыре бронетранспортёра Ганомаг с водителями; четыре ранцевых огнемёта со смесью на небольшую деревню; взрывчатка… аналогично. Кроме того, отделение тяжёлых миномётов калибра 8 см…»
В составе командира отделения, мессмана (оператор дальномера типа ЕМ-34, одновременно выполняющего функции связного), командира обоза и два расчёта стандартных 81-миллиметровых миномётов вермахта Granatwerfer 34.
«… с собственным транспортом и зажигательными минами…»
И объяснил: «Последние нужны для точного наведения Штук на здание размером с обычный двухэтажный особняк… так что мне нужны миномётчики от Бога…»
Фон дем Бах кивнул: «Есть такие…». Ибо командовал в том числе и охранными частями ваффен-СС. Колокольцев продолжил: «Для второй – автотранспорт на полторы сотни человек… примерно… лучше автобусы… с водителями; два… лучше три отделения охранников – упрощённый взвод…»
Генерал-лейтенант СС кивнул: «Это не проблема». Колокольцев продолжил:
«И медикаменты – полный комплект на небольшую больничку…»
Фон дем Бах вздохнул: «Это уже сложнее… но начальник тыла мне много чем обязан… так что будет, не переживай». И предсказуемо осведомился:
«Когда тебе это нужно?». Колокольцев усмехнулся: «Вчера. Крайний срок – завтра к полудню». Генерал СС кивнул: «Это реально. Куда доставить?»
Колокольцев протянул руку: «Ключи от твоего гостевого дома для VIP. Туда и доставить…». Фон дем Бах грустно вздохнул – и выдал ключи. Колокольцев отправил их в карман, поблагодарил генерала – и отправился к своему подельнику. К командиру Эйнзацгруппы В, начальнику Крипо Артуру Небе.
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 17796
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 282 times
- Been thanked: 4145 times
Подельники
27 июля 1941 года
Минск, рейхскомиссариат Остланд
Артур Небе родился в Берлине 13 ноября 1894 года в семье учителя начальных классов Адольфа Небе и его жены Берты, урождённой Людер. В детстве хотел стать протестантским священником и для этого учил в школе иврит.
После начала Первой великой войны добровольно пошёл на фронт (как и фон дем Бах, только в 20-летнем возрасте), воевал в составе 17-го сапёрного батальона. 17 февраля 1916 года получил звание лейтенанта (аналогично). Дважды был ранен и награждён двумя Железными крестами (и здесь аналогично).
После окончания войны долго не мог найти работу… и, в конце концов нашёл. В первый день апреля 1920 года он поступил на службу в уголовную полицию Берлина, где уже три года спустя получил звание комиссара.
С декабря 1925 года посещал курсы повышения квалификации полицейских чиновников и одновременно лекции по юриспруденции и медицине в Берлинском университете (он был единственным среди командиров эйнзацгрупп без докторской степени).
Работал в отделе по борьбе с наркотиками и вскоре стал его начальником. Первого апреля 1931 года был назначен начальником отдела по борьбе с грабежами. Три месяца спустя вступил в НСДАП; спустя ещё четыре месяца в CC.
Весной 1932 года вместе с другими высокопоставленными чиновниками уголовной полиции создал рабочую группу «Уголовная полиция» Национал-социалистического сообщества чиновников и снабжал служебной информацией депутата Прусского ландтага от НСДАП Курта Далюге - будущего начальника полиции общественного порядка (ОрПо).
После прихода национал-социалистов к власти в 1933 году перешёл на работу в гестапо. 5 октября 1933 ему было присвоено звание штурмфюрера СС, 20 апреля 1934 - оберштурмфюрера. 1 января 1935 года Курт Далюге (начальник всей полиции Пруссии) назначил его начальником Прусского земельного управления уголовной полиции.
В июле 1937 года Небе был назначен начальником Крипо - уголовной полиции рейха (с 1939 года — V управление Главного управления имперской безопасности). В 1938 Небе стал директором Интерпола.
В июне 1941 года возглавил Эйнзацгруппу В численностью 655 человек, которая занималась «умиротворением» тылов группы армий Центр в Белоруссии. В основном, уничтожением евреев, а также коммунистических и комсомольских функционеров (военных и гражданских).
Колокольцев так и не смог понять, каким инфернально-чудодейственным образом профессиональный сыскарь, заслуженный ветеран-орденоносец Великой войны, уже к 1938 году разочаровавшийся в национал-социализме (в сентябре того года Небе даже участвовал в «заговоре Остера», едва не завершившемся свержением режима и убийством Гитлера), превратился в серийного массового убийцу.
Единственным рациональным объяснением было влияние совершенно секретного документа, получившего название Меморандум Бернхарда Штемпфле. Отца Бернхарда Штемпфле, если быть более точным, ибо автором оного был католический священник, убитый лично Колокольцевым во время «Ночи длинных ножей» 1 июля 1934 года (по приказу Гиммлера… и, возможно, Баронессы).
В своём меморандуме отец Штемпфле весьма убедительно показал, что в среде еврейских священнослужителей ещё со времён Авраама (если не раньше) существует относительно небольшая, но чрезвычайно влиятельная группа так называемых молохан.
Эти… строго говоря, не совсем люди (нефилимы, по классификации Общества Чёрного Солнца), хотя формально вроде бы поклоняются Яхве (богу Ветхого Завета), на самом деле под Яхве понимают до-авраамского бога евреев.
Не всеблагого Яхве-Адоная-Эла Ветхого Завета, творца Всего Сущего (и уж, тем более, Бога-Отца христианской Пресвятой Троицы), а Яхве-Ваала. Яхве-Молоха. Яхве-Дьявола. Иными словами, молохане являются самыми настоящими дьяволопоклонниками.
Дьяволопоклонниками, которые используют в интересах Князя Тьмы… да практически весь еврейский народ – за исключением исчезающе малого числа евреев, искренне уверовавших в Иисуса Христа и искренне (а не из социально – меркантильных соображений) перешедших в христианство.
Иными словами, то подавляющее большинство евреев, которое 1900 лет тому назад отвергло Христа и продолжает отвергать по сей день. А поскольку эгрегор («коллективная душа») избранного народа – реально избранного, причём самим Господом Богом-Отцом – обладает колоссальной духовной мощностью, вполне достаточной для того, чтобы «с нашей стороны» пробить защитную стену между нашим миром и Адом…
По мнению отца Штемпфле, из всего вышеизложенного следовал один-единственный вывод. Чтобы не позволить разрушения защитной стены (и последующего автоматического и немедленного превращения нашего мира в самый настоящий Ад на Земле), периодически необходимо… уничтожать, физически истреблять минимум 2/3 (а вообще, чем больше, тем лучше) евреев на нашей планете.
Первый раз это сделали римляне в 70-м году нашей эры – уничтожив после победы в Первой иудейской войне как раз где-то около 2/3 тогдашнего еврейского населения Палестины. А вскоре – спустя всего-то чуть более шести десятилетий повторили пройденное после победы уже в третьей войне, подавив в 136 году восстание Бар-Кохбы.
Согласно утверждению отца Штемпфле (весьма спорному, по мнению Колокольцева), очередным «еврейским проектом» - точнее, проектом молохан – по разрушению защитной стены и превращению нашего мира в Ад стало создание большевистского Советского Союза.
Лидеры которого не скрывают (и даже выразили это на гербе СССР, не говоря уже о документах Коминтерна) своё твердое намерение грубой военной силой оккупировать весь мир, уничтожить существующую человеческую цивилизацию и превратить её в Земшарию – глобальное большевистское государство. В самый настоящий Ад на Земле.
Поэтому война между Германией и СССР является в самом прямом смысле экзистенциальной. Войной за само существование человеческой цивилизации. А поскольку победить в этой войне можно, лишь радикально духовно ослабив большевизм, подпитываемый еврейским эгрегором, необходимо, в свою очередь, радикально ослабить последний.
По мнению отца Штемпфле, в стиле Тита (победителя в Первой иудейской войне) и императора Адриана, подавившего восстание Бар-Кохбы. Иными словами, Третий рейх (в лице СС, РСХА, вермахта и их местных помощников) должен физически уничтожить минимум 2/3 (а в идеале вообще всех) евреев как минимум Европы (в идеале – всего мира). Максимально эффективными методами массовых убийств. Истребления. Геноцида.
Колокольцев с такими методами спасения человечества был категорически не согласен (он предлагал совершенно иные способы одержать победу в неизбежной уже в начале 1930-х годов экзистенциальной войне с большевизмом).
Поэтому если бы он сумел найти Меморандум Бернхарда Штемпфле, о существовании которого ему стало известно только после того, как этот документ всплыл на Первой Ванзейской конференции (на которой, собственно, и был выбран «нулевой вариант» окончательного решения еврейского вопроса), он без колебаний его уничтожил бы.
Однако не нашёл – ибо понятия не имел о существовании оного. Нашли документ совсем другие люди… точнее, совсем другие не-люди (Колокольцев уже несколько лет был уже не человеком, а люденом). Нашли и передали Гиммлеру и Гейдриху… которые и разработали в прямом смысле убийственный вариант «окончательного решения еврейского вопроса».
А затем убедили в необходимости выбора именно этого варианта как своё начальство (Геринга и фюрера), так и своих подчинённых (в том числе, Небе). Ну, и прочих руководителей рейха (в первую очередь, Геббельса и Бормана).
Артур Небе был убеждённым христианином-протестантом (в детстве он даже всерьёз намеревался стать лютеранским священником), а, как известно, лютеране были антисемитами ещё похлеще католиков.
Поэтому совершенно неудивительно, что бригадефюрер не только весьма энергично отстреливал евреев в «зоне ответственности» его эйнзацгруппы В, но и разработал (на основе опыта реализации программы насильственной эвтаназии Акция Т4, а также события в его собственной жизни, которая едва не отправило его на свидание со Святым Апостолом Петром… или Павлом).
Как-то раз, после очередной попойки (как и многие полицейские, он очень даже уважал зелёного змия), Небе приехал домой настолько накачавшись спиртным, что было категорически непонятно, как он вообще доехал.
Доехать-то он доехал, но вот даже выйти из машины не смог – заснул, забыв даже двигать выключить. И если бы его жена Эльза не заподозрила неладное, учуяв запах выхлопных газов… Артура Небе похоронили бы с почестями ещё до начала Второй Великой войны. А в свидетельстве о смерти было бы честно указано «отравление угарным газом».
Вспомнив эту историю, едва не стоившую ему жизни, Небе предложил использовать для реализации «окончательного решения еврейского вопроса» не крайне нетехнологичные расстрелы, а отравление выхлопными газами автомобилей в стационарных и мобильных газовых камерах.
Мобильные камеры впоследствии были использованы в лагере смерти в Хелмно, а стационарные – во всех остальных лагерях смерти. Правда, отравление выхлопными газами использовалось лишь в Бельжеце, Собиборе и Треблинке - в Аушвице и Майданеке использовали цианид водорода (Циклон-Б).
Однако всё это было не более, чем догадками Колокольцева, ибо сам Небе так ни разу и не объяснил, почему…
Заранее предупреждённый Колокольцевым, Небе был в курсе его мандата; до ужина было ещё далеко – поэтому он сразу перешёл к делу:
«Чем могу быть полезен?». Колокольцев спокойно ответил:
«Мне нужно сформировать из твоих бойцов небольшую зондеркоманду численностью с обычный пехотный взвод – 30 человек. Критерии отбора – принадлежность к католической вере…»
Сделал гейдриховскую паузу – и сбросил бомбу: «… и прохождение теста на профпригодность…»
Минск, рейхскомиссариат Остланд
Артур Небе родился в Берлине 13 ноября 1894 года в семье учителя начальных классов Адольфа Небе и его жены Берты, урождённой Людер. В детстве хотел стать протестантским священником и для этого учил в школе иврит.
После начала Первой великой войны добровольно пошёл на фронт (как и фон дем Бах, только в 20-летнем возрасте), воевал в составе 17-го сапёрного батальона. 17 февраля 1916 года получил звание лейтенанта (аналогично). Дважды был ранен и награждён двумя Железными крестами (и здесь аналогично).
После окончания войны долго не мог найти работу… и, в конце концов нашёл. В первый день апреля 1920 года он поступил на службу в уголовную полицию Берлина, где уже три года спустя получил звание комиссара.
С декабря 1925 года посещал курсы повышения квалификации полицейских чиновников и одновременно лекции по юриспруденции и медицине в Берлинском университете (он был единственным среди командиров эйнзацгрупп без докторской степени).
Работал в отделе по борьбе с наркотиками и вскоре стал его начальником. Первого апреля 1931 года был назначен начальником отдела по борьбе с грабежами. Три месяца спустя вступил в НСДАП; спустя ещё четыре месяца в CC.
Весной 1932 года вместе с другими высокопоставленными чиновниками уголовной полиции создал рабочую группу «Уголовная полиция» Национал-социалистического сообщества чиновников и снабжал служебной информацией депутата Прусского ландтага от НСДАП Курта Далюге - будущего начальника полиции общественного порядка (ОрПо).
После прихода национал-социалистов к власти в 1933 году перешёл на работу в гестапо. 5 октября 1933 ему было присвоено звание штурмфюрера СС, 20 апреля 1934 - оберштурмфюрера. 1 января 1935 года Курт Далюге (начальник всей полиции Пруссии) назначил его начальником Прусского земельного управления уголовной полиции.
В июле 1937 года Небе был назначен начальником Крипо - уголовной полиции рейха (с 1939 года — V управление Главного управления имперской безопасности). В 1938 Небе стал директором Интерпола.
В июне 1941 года возглавил Эйнзацгруппу В численностью 655 человек, которая занималась «умиротворением» тылов группы армий Центр в Белоруссии. В основном, уничтожением евреев, а также коммунистических и комсомольских функционеров (военных и гражданских).
Колокольцев так и не смог понять, каким инфернально-чудодейственным образом профессиональный сыскарь, заслуженный ветеран-орденоносец Великой войны, уже к 1938 году разочаровавшийся в национал-социализме (в сентябре того года Небе даже участвовал в «заговоре Остера», едва не завершившемся свержением режима и убийством Гитлера), превратился в серийного массового убийцу.
Единственным рациональным объяснением было влияние совершенно секретного документа, получившего название Меморандум Бернхарда Штемпфле. Отца Бернхарда Штемпфле, если быть более точным, ибо автором оного был католический священник, убитый лично Колокольцевым во время «Ночи длинных ножей» 1 июля 1934 года (по приказу Гиммлера… и, возможно, Баронессы).
В своём меморандуме отец Штемпфле весьма убедительно показал, что в среде еврейских священнослужителей ещё со времён Авраама (если не раньше) существует относительно небольшая, но чрезвычайно влиятельная группа так называемых молохан.
Эти… строго говоря, не совсем люди (нефилимы, по классификации Общества Чёрного Солнца), хотя формально вроде бы поклоняются Яхве (богу Ветхого Завета), на самом деле под Яхве понимают до-авраамского бога евреев.
Не всеблагого Яхве-Адоная-Эла Ветхого Завета, творца Всего Сущего (и уж, тем более, Бога-Отца христианской Пресвятой Троицы), а Яхве-Ваала. Яхве-Молоха. Яхве-Дьявола. Иными словами, молохане являются самыми настоящими дьяволопоклонниками.
Дьяволопоклонниками, которые используют в интересах Князя Тьмы… да практически весь еврейский народ – за исключением исчезающе малого числа евреев, искренне уверовавших в Иисуса Христа и искренне (а не из социально – меркантильных соображений) перешедших в христианство.
Иными словами, то подавляющее большинство евреев, которое 1900 лет тому назад отвергло Христа и продолжает отвергать по сей день. А поскольку эгрегор («коллективная душа») избранного народа – реально избранного, причём самим Господом Богом-Отцом – обладает колоссальной духовной мощностью, вполне достаточной для того, чтобы «с нашей стороны» пробить защитную стену между нашим миром и Адом…
По мнению отца Штемпфле, из всего вышеизложенного следовал один-единственный вывод. Чтобы не позволить разрушения защитной стены (и последующего автоматического и немедленного превращения нашего мира в самый настоящий Ад на Земле), периодически необходимо… уничтожать, физически истреблять минимум 2/3 (а вообще, чем больше, тем лучше) евреев на нашей планете.
Первый раз это сделали римляне в 70-м году нашей эры – уничтожив после победы в Первой иудейской войне как раз где-то около 2/3 тогдашнего еврейского населения Палестины. А вскоре – спустя всего-то чуть более шести десятилетий повторили пройденное после победы уже в третьей войне, подавив в 136 году восстание Бар-Кохбы.
Согласно утверждению отца Штемпфле (весьма спорному, по мнению Колокольцева), очередным «еврейским проектом» - точнее, проектом молохан – по разрушению защитной стены и превращению нашего мира в Ад стало создание большевистского Советского Союза.
Лидеры которого не скрывают (и даже выразили это на гербе СССР, не говоря уже о документах Коминтерна) своё твердое намерение грубой военной силой оккупировать весь мир, уничтожить существующую человеческую цивилизацию и превратить её в Земшарию – глобальное большевистское государство. В самый настоящий Ад на Земле.
Поэтому война между Германией и СССР является в самом прямом смысле экзистенциальной. Войной за само существование человеческой цивилизации. А поскольку победить в этой войне можно, лишь радикально духовно ослабив большевизм, подпитываемый еврейским эгрегором, необходимо, в свою очередь, радикально ослабить последний.
По мнению отца Штемпфле, в стиле Тита (победителя в Первой иудейской войне) и императора Адриана, подавившего восстание Бар-Кохбы. Иными словами, Третий рейх (в лице СС, РСХА, вермахта и их местных помощников) должен физически уничтожить минимум 2/3 (а в идеале вообще всех) евреев как минимум Европы (в идеале – всего мира). Максимально эффективными методами массовых убийств. Истребления. Геноцида.
Колокольцев с такими методами спасения человечества был категорически не согласен (он предлагал совершенно иные способы одержать победу в неизбежной уже в начале 1930-х годов экзистенциальной войне с большевизмом).
Поэтому если бы он сумел найти Меморандум Бернхарда Штемпфле, о существовании которого ему стало известно только после того, как этот документ всплыл на Первой Ванзейской конференции (на которой, собственно, и был выбран «нулевой вариант» окончательного решения еврейского вопроса), он без колебаний его уничтожил бы.
Однако не нашёл – ибо понятия не имел о существовании оного. Нашли документ совсем другие люди… точнее, совсем другие не-люди (Колокольцев уже несколько лет был уже не человеком, а люденом). Нашли и передали Гиммлеру и Гейдриху… которые и разработали в прямом смысле убийственный вариант «окончательного решения еврейского вопроса».
А затем убедили в необходимости выбора именно этого варианта как своё начальство (Геринга и фюрера), так и своих подчинённых (в том числе, Небе). Ну, и прочих руководителей рейха (в первую очередь, Геббельса и Бормана).
Артур Небе был убеждённым христианином-протестантом (в детстве он даже всерьёз намеревался стать лютеранским священником), а, как известно, лютеране были антисемитами ещё похлеще католиков.
Поэтому совершенно неудивительно, что бригадефюрер не только весьма энергично отстреливал евреев в «зоне ответственности» его эйнзацгруппы В, но и разработал (на основе опыта реализации программы насильственной эвтаназии Акция Т4, а также события в его собственной жизни, которая едва не отправило его на свидание со Святым Апостолом Петром… или Павлом).
Как-то раз, после очередной попойки (как и многие полицейские, он очень даже уважал зелёного змия), Небе приехал домой настолько накачавшись спиртным, что было категорически непонятно, как он вообще доехал.
Доехать-то он доехал, но вот даже выйти из машины не смог – заснул, забыв даже двигать выключить. И если бы его жена Эльза не заподозрила неладное, учуяв запах выхлопных газов… Артура Небе похоронили бы с почестями ещё до начала Второй Великой войны. А в свидетельстве о смерти было бы честно указано «отравление угарным газом».
Вспомнив эту историю, едва не стоившую ему жизни, Небе предложил использовать для реализации «окончательного решения еврейского вопроса» не крайне нетехнологичные расстрелы, а отравление выхлопными газами автомобилей в стационарных и мобильных газовых камерах.
Мобильные камеры впоследствии были использованы в лагере смерти в Хелмно, а стационарные – во всех остальных лагерях смерти. Правда, отравление выхлопными газами использовалось лишь в Бельжеце, Собиборе и Треблинке - в Аушвице и Майданеке использовали цианид водорода (Циклон-Б).
Однако всё это было не более, чем догадками Колокольцева, ибо сам Небе так ни разу и не объяснил, почему…
Заранее предупреждённый Колокольцевым, Небе был в курсе его мандата; до ужина было ещё далеко – поэтому он сразу перешёл к делу:
«Чем могу быть полезен?». Колокольцев спокойно ответил:
«Мне нужно сформировать из твоих бойцов небольшую зондеркоманду численностью с обычный пехотный взвод – 30 человек. Критерии отбора – принадлежность к католической вере…»
Сделал гейдриховскую паузу – и сбросил бомбу: «… и прохождение теста на профпригодность…»
Scribo, ergo sum