23 июня 1941 года
Гробиня, оккупированная вермахтом территория Латвии
Распорядившись насчёт Эсфирь (Эсфурии, как он её про себя окрестил), граф фон Шёнинг отправился в своё очень временное пристанище, в котором его ожидали Лайма и Рута Мартинсоне.
Лайма встретила его как хозяйка дома (женщина умудряется стать такой через пять минут после того, как пересекает порог любого дома) и неожиданно спокойно – как будто знала его уже лет сто – сообщила:
«Я рыбу приготовила… точнее, голубцы из рыбы – это национальное латышское блюдо… салат и всё такое…». И грустно добавила: «Дом продуктами просто забит – жаль, что обитателям они больше не понадобятся…»
Ибо они стараниями графа сотоварищи навечно упокоились на дне котлована.
После чего проинформировала: «Рута спит без задних ног… от обилия впечатлений…»
Когда с едой было покончено, Лайма глубоко вздохнула – и честно призналась:
«Странное ощущение… как будто я украла жизнь, которая мне не принадлежит…»
«У Руты такое же ощущение?» - осведомился граф.
Она кивнула – а он задал экзистенциальный вопрос: «Ты… вы пришли к котловану не только… и не столько чтобы избежать мучений…»
Которые представить себе даже у него не хватит воображения. Она покачала головой: «Я… мы обе очень хотели умереть… и сейчас очень хотим…»
И спокойно-уверенно продолжила:
«Я чувствую… знаю, что… я понимаю, что это звучит ужасно просто… но все евреи… и мы тоже… должны быть расстреляны. Это будет и правильно, и праведно и богоугодно…»
Вздохнула – и продолжила: «… и потому я не держу зла ни на кого из вас… ни на немцев, ни на наших. Вы делаете Божью работу… которая и правильна, и праведна…»
Глубоко вздохнула – и продолжила: «Я очень хочу, чтобы ты нас расстрелял прямо сейчас… точнее…»
Она запнулась, помолчала, собралась с силами и продолжила: «… я хочу, чтобы ты отвёл нас к котловану, заставил раздеться догола, поставил рядом на край ямы… и обезглавил саблей… говорят, у вас есть такие…»
Такая сабля в СС действительно была - SS-Ehrendegen (официально Ehrendegen Reichsführer-SS); прямой парадный меч из золингенской стали, который носили с униформой СС с 1935 года. Меч был разработан Карлом Дибичем, личным референтом Генриха Гиммлера по всему искусству и дизайну в СС.
Формально церемониальный, в умелых руках (а руки графа были умелыми весьма) меч СС был грозным оружием – а уж одним ударом отсечь голову даже взрослой женщине (не говоря уже о 15-летней девушке) мог очень даже.
Графу такое желание не понравилось категорически… к счастью, он уже примерно понимал, откуда растут ноги… и что это за ноги. И потому осведомился:
«Ты родилась девятого апреля 1903 года?». Она изумлённо кивнула: «Да… ты что, ясновидящий?». И недовольно добавила: «Мне обычно лет на пять меньше дают… моего хронологического возраста…»
Он её вопрос проигнорировал – и задал следующий: «Рута 1926 года рождения?».
Лайма кивнула.
«Она родилась первого февраля?» - осведомился граф.
Женщина чуть со стула не упала от изумления: «Да… именно в этот день… а что, собственно, происходит?»
До неё, похоже, дошло, что дело намного серьёзнее… что они с дочкой вляпались во что-то грандиозное… несопоставимо большего масштаба чем расстрел евреев её родного города.
Граф удовлетворённо кивнул – ибо иных ответов и не ожидал – и отдал боевой приказ: «Иди дочку буди. Будете делать всё, что я скажу – сразу, покорно и не задавая вопросов…»
Лайма с удивлением посмотрела на него. Он спокойно объяснил:
«Ты же сама сказала, что всё, что я делаю – правильно и праведно…»
Сделал многозначительную паузу – и продолжил: «… и ещё потому, что есть вещи гораздо страшнее, чем даже самая жуткая смерть…»
Операция Карфаген - главы из романа
-
RolandVT
- Posts: 17654
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 281 times
- Been thanked: 4128 times
-
RolandVT
- Posts: 17654
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 281 times
- Been thanked: 4128 times
Крёстный отец
23 июня 1941 года
Гробиня, оккупированная вермахтом территория Латвии
Следуя привычке, выработанной в течение столетий, граф Вальтер фон Шёнинг и в этом городке в первую очередь нашёл католический храм (святого Михаила Архангела, что его нисколько не удивило). Благо особо искать не было необходимости – храм находился в десяти минутах ходьбы от дома, обитатели которого сегодня были расстреляны первыми.
Именно в этот храм (к немалому их изумлению) граф и доставил Лайму и Руту Мартинсоне. Точнее, в небольшой домик рядом с храмом, в котором обитал настоятель храма, священник-францисканец отец Улдис Межгайлис.
Священник (на вид ему было слегка за пятьдесят) явно страдал бессонницей, ибо был не просто на ногах, но и в полном священническом облачении. Граф вежливо (очень вежливо) поздоровался и осведомился: «Для моих спутниц комната найдётся… ненадолго?»
Отец Улдис кивнул и проводил их в небольшую гостиную. Граф строго приказал:
«Сидеть здесь и ждать меня. Я скоро…». Женщины несколько испуганно кивнули.
Фон Шёнинг повернулся к священнику: «У меня к Вам очень важное – и очень срочное… дело». Тот вздохнул: «Я догадался…»
И провёл гостя в свой рабочий кабинет (он же на удивление неплохая библиотека). Опустившись в неожиданно удобное гостевое кресло, граф добыл из внутреннего кармана кителя сложенный вчетверо лист стандартного формата и протянул отцу Улдису: «Разверните и прочитайте…»
Несколько удивлённый францисканец взял документ, развернул и ошарашенно прочитал совершенно ошеломляющий текст (ибо документ ему вручил обер-фюрер СС в полной военной форме):
«Предъявитель сего граф Вальтер фон Шёнинг является чрезвычайным и полномочным легатом Святого Престола в деле, представляющем особую важность для Святой Римско-Католической Церкви.
Все миряне и официальные лица Церкви; священники, епископы, монахи и монахини обязаны выполнять распоряжения графа фон Шёнинга, как если бы это были Наши прямые приказы.
Пий, Слуга Слуг Господних. Дано в Риме, в соборе Святого Петра, июня 10 дня 1941 года от Рождества Христова».
В день, когда была установлена дата начала Операции Барбаросса… и явления в наш мир Абаддона.
Граф предъявил несколько ошарашенному таким поворотом священнику служебное удостоверение сотрудника личного штаба рейхсфюрера СС и паспорт Государства Ватикан – на то же имя и фамилию.
Надо отдать должное отцу Улдису – он пришёл в себя не просто быстро, а очень быстро. После чего… добыл из шкафа знаменитый рижский бальзам, два небольших хрустальных стакана, неизвестно откуда взявшийся настоящий бельгийский шоколад и впечатляющий набор традиционных латышских сладостей: эклеры, пирог с яблоками, слойки с корицей и орехами… видимо, среди его прихожан был кондитер… возможно, даже не один.
И подобострастно объяснил изумлённому на этот раз графу фон Шёнингу:
«Для меня огромная честь принимать Вас в моей скромной обители, Ваше Высокопреосвященство…»
Это уже не лезло ни в какие ворота, ибо было совершенно секретной информацией. Которую и в рейхе-то знали… по пальцам одной руки можно было пересчитать. А уж в Латвии-то (та ещё дыра, с точки зрения Святого Престола) вообще никто не должен был знать. Отец Улдис продолжил:
«Я здесь относительно недавно… я почти двадцать лет проработал в Риме…»
Граф усмехнулся: «Сослали за что-то… или?»
«Второе» - спокойно ответил францисканец. «Сам ушёл в родной город простым настоятелем храма… когда совсем невмоготу стало…»
«Я Вас прекрасно понимаю» - с уважением кивнул фон Шёнинг. «Я тоже там отработал… немало…»
Чуть менее двух тысячелетий, если быть более точным.
«… и потому знаю – это тот ещё гадюшник, прости Господи…»
Во все времена и все эпохи начиная… да почти сразу же после Голгофы.
Священник глубоко и грустно вздохнул: «Так и есть… к сожалению». И сбросил бомбу: «Я знаком с каноном Святого Михаила Архангела…»
Совершенно секретным приложением к Кодексу Канонического Права.
«… который даёт Его Святейшеству в совершенно исключительных случаях – коих в истории Церкви можно по пальцам одной руки пересчитать – рукополагать во священники и производить в кардиналы любого католика латинского обряда. Даже состоящего в законном браке; и на которого не распространяется дисциплина целибата…». Ибо последнее не догма, а именно дисциплина.
«Ибо бывают ситуации, когда победить Князя Тьмы может только Князь Церкви?» - улыбнулся фон Шёнинг.
Отец Улдис кивнул: «Эту фразу произнёс святой – что бы там не говорила комиссия по канонизации - Папа Римский Иннокентий III во время Альбигойских войн, когда помимо войны с катарами – экзистенциальной угрозой и Церкви, и всей христианской цивилизации – в Европе много чего творилось… нехорошего»
«Тогда этот канон был задействован впервые?» - не столько спросил, сколько констатировал граф. Что было чистой воды театром – ибо он и лично был знаком со святым Иннокентием… и знал, кто был первым таким кардиналом. Он сам.
Францисканец кивнул. А граф задал совершенно естественный вопрос:
«Почему Вы решили, что я – такой тайный кардинал?». Отец Улдис спокойно и уверенно ответил: «Сейчас такие времена… времена экзистенциальной угрозы большевизма… что такой мандат Его Святейшество выдаст только тайному кардиналу… больше просто некому…»
И ещё более спокойно и уверенно осведомился: «Они в курсе, что им сейчас придётся перейти в католичество по ускоренной процедуре?»
Допустимой лишь в самых крайних случаях.
«С чего Вы взяли, что им придётся?» - наигранно удивился граф. Наигранно потому, что это была чистейшая правда. Священник пожал плечами:
«Тайный кардинал в совсем неурочный час приводит в дом к католическому священнику двух евреек… причина может быть только одна…»
Фон Шёнинг кивнул. Францисканец осторожно осведомился: «Я могу узнать, зачем это нужно вам… и им?»
Граф объяснил. Хотя было уже довольно прохладно, священника аж холодный пот прошиб. Он испуганно-изумлённо покачал головой: «Ох и ничего-ж себе… всё намного хуже, чем мне представлялось даже в самых мрачных мыслях…»
«Всё ещё хуже» - мрачно поправил его граф. «У Вас воображения не хватит представить, насколько всё плохо…» - уверенно добавил он.
«Неохотно… очень неохотно, но верю» - мрачно усмехнулся отец Улдис.
Граф проинформировал: «После обряда крещения поступаете в моё полное распоряжение. У меня вагон и маленькая тележка дел в Латвии и Литве… как раз по всему этому – мне будет нужен католический священник…»
«И лютеранский тоже» - добавил францисканец. «Латвия ведь на три четверти страна лютеранская… к сожалению…»
«У Вас есть подходящая кандидатура?» - быстро спросил фон Шёнинг. Отец Улдис кивнул: «Доктор богословия Арнис Валтерс… мы с ним постоянно спорим на богословские темы…»
По понятным причинам.
«… но по этим вопросам у нас с ним полное экуменическое единство» - с улыбкой добавил он.
«А в Литве?» - осведомился граф. Ибо совершенно не горел желанием вовлекать в своё… предприятие ни нунциатуру, ни архиепископов. Ибо не их это дело совсем.
Францисканец задумался… затем довольно уверенно назвал две фамилии.
«Отец Альгис… Альгимантас Урбонас… это в Каунасе. Настоятель храма святой Анны. В Вильно… в смысле, в Вильнюсе… отец Гинтарас Паулаускас… настоятель храма святого апостола Павла…»
Фон Шёнинг кивнул: «Спасибо». И отправился за… типа катехуменами – о том и не подозревавшими.
Войдя в гостиную, он сразу перешёл к делу: «Вы обе прямо сейчас переходите из иудаизма в католичество… по обряду крещения. И это не обсуждается…»
Лайма изумлённо уставилась на него… а 15-летняя Рута на удивление спокойно пожала плечами: «Да не вопрос… мне всё равно, в какую церковь не ходить…»
Они прошли в храм; отец Улдис довольно подробно рассказал, что их ожидает и что они должны делать, после чего граф коротко приказал: «Будете повторять за мной… слово в слово…»
Рута несколько удивлённо посмотрела на него: «Ты теперь наш крёстный отец… будешь?». Священник кивнул: «Именно так»
«Ты попал» - усмехнулась девушка. «Теперь ты от нас не отделаешься… и наплевать на эти ваши идиотские Нюрнбергские законы…»
Граф счёл за благо промолчать… ибо отделаться от такой… крёстной дочки действительно будет непросто весьма.
Обряд прошёл на удивление гладко; как по маслу… впрочем, графа во всём довольно длинном ритуале интересовал только короткий диалог между женщинами и священником:
«Вы отрекаетесь от Сатаны?» - торжественно спросил отец Улдис
«Я отрекаюсь от него» - уверенно ответили обе Мартинсоне.
«И от всех его дел?»
«Я отрекаюсь от них» - уверенно заявили женщины.
«И от всех его искушений?»
«Я отрекаюсь от них» - столь же уверенно подтвердили Лайма и Рута.
Всё это было заявлено достаточно искренне и уверенно, чтобы граф успокоился. Ибо после этого диалога никакой демон – даже Абаддон – больше не имел над ними никакой власти.
После окончания обряда священник поздравил новообращённых; затем они прошли в церковную лавку, где граф приобрёл для них (за полновесные рейхсмарки) распятия – на цепочке и настольные; иконы Мадонна с младенцем и настольные статуэтки святого Михаила Архангела.
Когда они вернулись в их временный дом, граф осведомился: «Умирать больше не хочется?». Обе покачали головой и уверенно ответили: «Нет»
После чего Рута удивлённо покачала головой: «Словно наваждение какое-то было… а теперь его больше нет»
Её крёстный вздохнул: «Не наваждение… к сожалению. Одержимость демоном Абаддоном…». И тут до Лаймы дошло. Она в ужасе пробормотала:
«Он хотел, чтобы мы умерли… добровольно умерли… а потом… забрать наши души в Ад?». Граф поправил её: «Он хотел, чтобы вы добровольно – хотя и неосознанно – принесли себя ему в жертву… а так всё верно…»
«Почему он выбрал именно нас?» - удивилась Рута. Граф уверенно ответил:
«Ваши даты рождения ему очень подошли… они связаны с Тамерланом – великим тюркским завоевателем – проекцией Абаддона в наш мир… ну, и вы сами как-то впустили его к себе в души…»
«Вот» - наставительным тоном произнесла девушка. «Говорила я тебе, мама, что твои спиритические сеансы, вызов духов и всё такое до добра не доведут…»
Лайма стыдливо потупила глаза. Когда Рута отбыла спать, она выразительно посмотрела на графа. Явно намереваясь нарушить Нюрнбергские расовые законы (её переход в католичество на её статус по этим законам не влиял никак) вот прямо здесь и сейчас.
Он покачал головой: «Иди к дочери – ей нужно сейчас, чтобы ты была у неё под боком…». Лайма грустно вздохнула, кивнула - и отправилась к дочке.
Граф в постель забираться не стал – после Преображения (почти два тысячелетия назад) он мог обходиться без сна трое суток и более. Ибо ему было над чем подумать: изначально прямолинейная и концептуально простая операция по ликвидации инфраструктуры Церкви Молоха путём окончательного решения еврейского вопроса после вскрытия могилы Тамерлана 19 июня превратилась… пока что совершенно непонятно, во что.
Ибо теперь нужно было разбираться ещё и с Абаддоном… как будто Молоха было мало. И как это делать, граф пока что совершенно себе не представлял. И потому был вынужден ждать. Ждать прояснения ситуации…
Гробиня, оккупированная вермахтом территория Латвии
Следуя привычке, выработанной в течение столетий, граф Вальтер фон Шёнинг и в этом городке в первую очередь нашёл католический храм (святого Михаила Архангела, что его нисколько не удивило). Благо особо искать не было необходимости – храм находился в десяти минутах ходьбы от дома, обитатели которого сегодня были расстреляны первыми.
Именно в этот храм (к немалому их изумлению) граф и доставил Лайму и Руту Мартинсоне. Точнее, в небольшой домик рядом с храмом, в котором обитал настоятель храма, священник-францисканец отец Улдис Межгайлис.
Священник (на вид ему было слегка за пятьдесят) явно страдал бессонницей, ибо был не просто на ногах, но и в полном священническом облачении. Граф вежливо (очень вежливо) поздоровался и осведомился: «Для моих спутниц комната найдётся… ненадолго?»
Отец Улдис кивнул и проводил их в небольшую гостиную. Граф строго приказал:
«Сидеть здесь и ждать меня. Я скоро…». Женщины несколько испуганно кивнули.
Фон Шёнинг повернулся к священнику: «У меня к Вам очень важное – и очень срочное… дело». Тот вздохнул: «Я догадался…»
И провёл гостя в свой рабочий кабинет (он же на удивление неплохая библиотека). Опустившись в неожиданно удобное гостевое кресло, граф добыл из внутреннего кармана кителя сложенный вчетверо лист стандартного формата и протянул отцу Улдису: «Разверните и прочитайте…»
Несколько удивлённый францисканец взял документ, развернул и ошарашенно прочитал совершенно ошеломляющий текст (ибо документ ему вручил обер-фюрер СС в полной военной форме):
«Предъявитель сего граф Вальтер фон Шёнинг является чрезвычайным и полномочным легатом Святого Престола в деле, представляющем особую важность для Святой Римско-Католической Церкви.
Все миряне и официальные лица Церкви; священники, епископы, монахи и монахини обязаны выполнять распоряжения графа фон Шёнинга, как если бы это были Наши прямые приказы.
Пий, Слуга Слуг Господних. Дано в Риме, в соборе Святого Петра, июня 10 дня 1941 года от Рождества Христова».
В день, когда была установлена дата начала Операции Барбаросса… и явления в наш мир Абаддона.
Граф предъявил несколько ошарашенному таким поворотом священнику служебное удостоверение сотрудника личного штаба рейхсфюрера СС и паспорт Государства Ватикан – на то же имя и фамилию.
Надо отдать должное отцу Улдису – он пришёл в себя не просто быстро, а очень быстро. После чего… добыл из шкафа знаменитый рижский бальзам, два небольших хрустальных стакана, неизвестно откуда взявшийся настоящий бельгийский шоколад и впечатляющий набор традиционных латышских сладостей: эклеры, пирог с яблоками, слойки с корицей и орехами… видимо, среди его прихожан был кондитер… возможно, даже не один.
И подобострастно объяснил изумлённому на этот раз графу фон Шёнингу:
«Для меня огромная честь принимать Вас в моей скромной обители, Ваше Высокопреосвященство…»
Это уже не лезло ни в какие ворота, ибо было совершенно секретной информацией. Которую и в рейхе-то знали… по пальцам одной руки можно было пересчитать. А уж в Латвии-то (та ещё дыра, с точки зрения Святого Престола) вообще никто не должен был знать. Отец Улдис продолжил:
«Я здесь относительно недавно… я почти двадцать лет проработал в Риме…»
Граф усмехнулся: «Сослали за что-то… или?»
«Второе» - спокойно ответил францисканец. «Сам ушёл в родной город простым настоятелем храма… когда совсем невмоготу стало…»
«Я Вас прекрасно понимаю» - с уважением кивнул фон Шёнинг. «Я тоже там отработал… немало…»
Чуть менее двух тысячелетий, если быть более точным.
«… и потому знаю – это тот ещё гадюшник, прости Господи…»
Во все времена и все эпохи начиная… да почти сразу же после Голгофы.
Священник глубоко и грустно вздохнул: «Так и есть… к сожалению». И сбросил бомбу: «Я знаком с каноном Святого Михаила Архангела…»
Совершенно секретным приложением к Кодексу Канонического Права.
«… который даёт Его Святейшеству в совершенно исключительных случаях – коих в истории Церкви можно по пальцам одной руки пересчитать – рукополагать во священники и производить в кардиналы любого католика латинского обряда. Даже состоящего в законном браке; и на которого не распространяется дисциплина целибата…». Ибо последнее не догма, а именно дисциплина.
«Ибо бывают ситуации, когда победить Князя Тьмы может только Князь Церкви?» - улыбнулся фон Шёнинг.
Отец Улдис кивнул: «Эту фразу произнёс святой – что бы там не говорила комиссия по канонизации - Папа Римский Иннокентий III во время Альбигойских войн, когда помимо войны с катарами – экзистенциальной угрозой и Церкви, и всей христианской цивилизации – в Европе много чего творилось… нехорошего»
«Тогда этот канон был задействован впервые?» - не столько спросил, сколько констатировал граф. Что было чистой воды театром – ибо он и лично был знаком со святым Иннокентием… и знал, кто был первым таким кардиналом. Он сам.
Францисканец кивнул. А граф задал совершенно естественный вопрос:
«Почему Вы решили, что я – такой тайный кардинал?». Отец Улдис спокойно и уверенно ответил: «Сейчас такие времена… времена экзистенциальной угрозы большевизма… что такой мандат Его Святейшество выдаст только тайному кардиналу… больше просто некому…»
И ещё более спокойно и уверенно осведомился: «Они в курсе, что им сейчас придётся перейти в католичество по ускоренной процедуре?»
Допустимой лишь в самых крайних случаях.
«С чего Вы взяли, что им придётся?» - наигранно удивился граф. Наигранно потому, что это была чистейшая правда. Священник пожал плечами:
«Тайный кардинал в совсем неурочный час приводит в дом к католическому священнику двух евреек… причина может быть только одна…»
Фон Шёнинг кивнул. Францисканец осторожно осведомился: «Я могу узнать, зачем это нужно вам… и им?»
Граф объяснил. Хотя было уже довольно прохладно, священника аж холодный пот прошиб. Он испуганно-изумлённо покачал головой: «Ох и ничего-ж себе… всё намного хуже, чем мне представлялось даже в самых мрачных мыслях…»
«Всё ещё хуже» - мрачно поправил его граф. «У Вас воображения не хватит представить, насколько всё плохо…» - уверенно добавил он.
«Неохотно… очень неохотно, но верю» - мрачно усмехнулся отец Улдис.
Граф проинформировал: «После обряда крещения поступаете в моё полное распоряжение. У меня вагон и маленькая тележка дел в Латвии и Литве… как раз по всему этому – мне будет нужен католический священник…»
«И лютеранский тоже» - добавил францисканец. «Латвия ведь на три четверти страна лютеранская… к сожалению…»
«У Вас есть подходящая кандидатура?» - быстро спросил фон Шёнинг. Отец Улдис кивнул: «Доктор богословия Арнис Валтерс… мы с ним постоянно спорим на богословские темы…»
По понятным причинам.
«… но по этим вопросам у нас с ним полное экуменическое единство» - с улыбкой добавил он.
«А в Литве?» - осведомился граф. Ибо совершенно не горел желанием вовлекать в своё… предприятие ни нунциатуру, ни архиепископов. Ибо не их это дело совсем.
Францисканец задумался… затем довольно уверенно назвал две фамилии.
«Отец Альгис… Альгимантас Урбонас… это в Каунасе. Настоятель храма святой Анны. В Вильно… в смысле, в Вильнюсе… отец Гинтарас Паулаускас… настоятель храма святого апостола Павла…»
Фон Шёнинг кивнул: «Спасибо». И отправился за… типа катехуменами – о том и не подозревавшими.
Войдя в гостиную, он сразу перешёл к делу: «Вы обе прямо сейчас переходите из иудаизма в католичество… по обряду крещения. И это не обсуждается…»
Лайма изумлённо уставилась на него… а 15-летняя Рута на удивление спокойно пожала плечами: «Да не вопрос… мне всё равно, в какую церковь не ходить…»
Они прошли в храм; отец Улдис довольно подробно рассказал, что их ожидает и что они должны делать, после чего граф коротко приказал: «Будете повторять за мной… слово в слово…»
Рута несколько удивлённо посмотрела на него: «Ты теперь наш крёстный отец… будешь?». Священник кивнул: «Именно так»
«Ты попал» - усмехнулась девушка. «Теперь ты от нас не отделаешься… и наплевать на эти ваши идиотские Нюрнбергские законы…»
Граф счёл за благо промолчать… ибо отделаться от такой… крёстной дочки действительно будет непросто весьма.
Обряд прошёл на удивление гладко; как по маслу… впрочем, графа во всём довольно длинном ритуале интересовал только короткий диалог между женщинами и священником:
«Вы отрекаетесь от Сатаны?» - торжественно спросил отец Улдис
«Я отрекаюсь от него» - уверенно ответили обе Мартинсоне.
«И от всех его дел?»
«Я отрекаюсь от них» - уверенно заявили женщины.
«И от всех его искушений?»
«Я отрекаюсь от них» - столь же уверенно подтвердили Лайма и Рута.
Всё это было заявлено достаточно искренне и уверенно, чтобы граф успокоился. Ибо после этого диалога никакой демон – даже Абаддон – больше не имел над ними никакой власти.
После окончания обряда священник поздравил новообращённых; затем они прошли в церковную лавку, где граф приобрёл для них (за полновесные рейхсмарки) распятия – на цепочке и настольные; иконы Мадонна с младенцем и настольные статуэтки святого Михаила Архангела.
Когда они вернулись в их временный дом, граф осведомился: «Умирать больше не хочется?». Обе покачали головой и уверенно ответили: «Нет»
После чего Рута удивлённо покачала головой: «Словно наваждение какое-то было… а теперь его больше нет»
Её крёстный вздохнул: «Не наваждение… к сожалению. Одержимость демоном Абаддоном…». И тут до Лаймы дошло. Она в ужасе пробормотала:
«Он хотел, чтобы мы умерли… добровольно умерли… а потом… забрать наши души в Ад?». Граф поправил её: «Он хотел, чтобы вы добровольно – хотя и неосознанно – принесли себя ему в жертву… а так всё верно…»
«Почему он выбрал именно нас?» - удивилась Рута. Граф уверенно ответил:
«Ваши даты рождения ему очень подошли… они связаны с Тамерланом – великим тюркским завоевателем – проекцией Абаддона в наш мир… ну, и вы сами как-то впустили его к себе в души…»
«Вот» - наставительным тоном произнесла девушка. «Говорила я тебе, мама, что твои спиритические сеансы, вызов духов и всё такое до добра не доведут…»
Лайма стыдливо потупила глаза. Когда Рута отбыла спать, она выразительно посмотрела на графа. Явно намереваясь нарушить Нюрнбергские расовые законы (её переход в католичество на её статус по этим законам не влиял никак) вот прямо здесь и сейчас.
Он покачал головой: «Иди к дочери – ей нужно сейчас, чтобы ты была у неё под боком…». Лайма грустно вздохнула, кивнула - и отправилась к дочке.
Граф в постель забираться не стал – после Преображения (почти два тысячелетия назад) он мог обходиться без сна трое суток и более. Ибо ему было над чем подумать: изначально прямолинейная и концептуально простая операция по ликвидации инфраструктуры Церкви Молоха путём окончательного решения еврейского вопроса после вскрытия могилы Тамерлана 19 июня превратилась… пока что совершенно непонятно, во что.
Ибо теперь нужно было разбираться ещё и с Абаддоном… как будто Молоха было мало. И как это делать, граф пока что совершенно себе не представлял. И потому был вынужден ждать. Ждать прояснения ситуации…
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 17654
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 281 times
- Been thanked: 4128 times
Экзистенциальные вопросы
24 июня 1941 года
Клайпеда/Мемель, Великогерманский рейх
20 марта 1939 года Германия предъявила Литве ультиматум с требованием возвратить Клайпедский край, который Литва была вынуждена принять (ибо сопротивление было бессмысленным – всё равно, что моська слону).
22 марта министры иностранных дел Юозас Урбшис и Иоахим фон Риббентроп подписали договор о передаче Германии Клайпедского края. На самом деле, о возвращении – Клайпеда (Мемель) принадлежала Германии семь столетий; с момента основания до 1924 года (юридически до 1928-го).
После присоединения к Германии город был снова переименован в Мемель. 24 марта 1939 года Гитлер прибыл в город, где заявил, что порт Мемель станет базой германского флота и морской крепостью.
Уже в апреле в городе началось строительство военного аэродрома, долговременных укреплений и подземного хранилища топлива. Мемель и Кёнигсберг стали первыми объектами бомбардировки советской авиации - спустя три часа после начала Операции Барбаросса.
Правда, без особого успеха – аэродром работал как очень хорошие швейцарские часы… разве что оказии в Берлин пришлось ждать около часа. Который Люба Валецкая использовала, чтобы получить от графа Вальтера фон Шёнинга ответы на в самом прямом смысле экзистенциальные вопросы.
«И куда ты меня решил определить?». Он пожал плечами:
«Тебе нужна большая аудитория… и не только еврейская… и не нужны бомбы…»
Она усмехнулась: «Это точно». Он продолжил: «Поэтому в США… в Нью-Йорк – благо страна нейтральная… пока»
Что-то ему подсказывало, что это ненадолго. Она спросила: «Через Берлин?»
Он кивнул: «B Берлине тебя отвезут в офис торговой фирмы – они много работают с США. Гендиректор тебя переправит в Нью-Йорк через других нейтралов… Мадрид или Лиссабон»
Она не так уж чтобы совсем неожиданно объявила: «Не волнуйся, я никому не расскажу о том, что я видела и слышала…»
Он в этом нисколько не сомневался – и потому совершенно не беспокоился по этому поводу. Однако ему было интересно, как она это объяснит.
Она грустно вздохнула: «Всё равно никто не поверит… в лучшем случае. В худшем все только рады будут – и выпьют за здоровье фюрера… с благодарностью»
Граф удивлённо посмотрел на неё. Она ещё раз вздохнула: «Я была в Эвиан-ле-Бен во время конференции… с концертом выступала неподалёку…»
В первой половине июля 1938 года в этом французском курортном городе на южном берегу Женевского озера, у подножия горного массива Шабле, в отеле «Рояль» состоялась международная конференция, где обсуждались возможности помощи еврейским беженцам от режима Гитлера в Германии.
В конференции приняли участие США, Великобритания, Канада, Франция, Бельгия, Нидерланды, страны Латинской Америки, Австралия и Новая Зеландия, а также генеральный комиссар Лиги Наций по делам беженцев. Все эти страны отказались впустить на свою территорию еврейские беженцев сверх установленных квот… да и те де-факто не использовали.
Певица ещё более грустно вздохнула: «В кулуарах конференции я подслушала разговор двух европейских дипломатов. Они сказали, что должны быть благодарны Гитлеру – ибо он делает за них их работу. Решает еврейский вопрос…»
Графа это нисколько не удивило – он знал, что такого мнения придерживались едва ли не все элиты в Европе и Северной Америке.
Люба Валецкая неожиданно будничным тоном осведомилась: «Ты намерен убить всех евреев Германии и оккупированных территорий?». Он покачал головой: «Не я – это приказ фюрера, который я обязан выполнить, ибо ношу форму и погоны старшего офицера СС…»
На самом деле, не фюрера, а фюрерин – фюреру было наплевать, как подконтрольные Германии территории будут очищены от евреев. И вовсе не потому, что он был старшим офицером СС – ибо это он был смотрящим за Гиммлером (от Общества Чёрного Солнца) … но приказ должен был выполнить.
Она кивнула – и неожиданно задумчиво призналась: «Когда я заглянула в котлован… в могилу… она была очень притягательна. Если бы я не была певицей, которая нужна людям, я спокойно разделась бы и легла в котлован… навсегда»
Усмехнулась и пожала плечами: «На самом деле, всё справедливо – кто должен был умереть, умер; кто должен был выжить, выжил…». И спросила: «Ты знаешь, почему фюрер отдал этот приказ?». Он спокойно ответил:
«Отвергнув Христа, евреи отвергли Бога – и потому автоматически встали на сторону Дьявола. Эгрегор – коллективная душа - еврейского народа…». Она кивнула: «Я знаю, что такое эгрегор…». Он продолжил:
«… уже произвёл на свет экзистенциальную угрозу человечеству – большевистский СССР. И будет продолжать производить – пока мы его не уничтожим… а сделать это можно только такими вот котлованами…»
Она мрачно усмехнулась: «Очень похоже на правду… к сожалению». Поднялась и пошла на лётное поле – к ожидавшей её «тётушке Ю».
Клайпеда/Мемель, Великогерманский рейх
20 марта 1939 года Германия предъявила Литве ультиматум с требованием возвратить Клайпедский край, который Литва была вынуждена принять (ибо сопротивление было бессмысленным – всё равно, что моська слону).
22 марта министры иностранных дел Юозас Урбшис и Иоахим фон Риббентроп подписали договор о передаче Германии Клайпедского края. На самом деле, о возвращении – Клайпеда (Мемель) принадлежала Германии семь столетий; с момента основания до 1924 года (юридически до 1928-го).
После присоединения к Германии город был снова переименован в Мемель. 24 марта 1939 года Гитлер прибыл в город, где заявил, что порт Мемель станет базой германского флота и морской крепостью.
Уже в апреле в городе началось строительство военного аэродрома, долговременных укреплений и подземного хранилища топлива. Мемель и Кёнигсберг стали первыми объектами бомбардировки советской авиации - спустя три часа после начала Операции Барбаросса.
Правда, без особого успеха – аэродром работал как очень хорошие швейцарские часы… разве что оказии в Берлин пришлось ждать около часа. Который Люба Валецкая использовала, чтобы получить от графа Вальтера фон Шёнинга ответы на в самом прямом смысле экзистенциальные вопросы.
«И куда ты меня решил определить?». Он пожал плечами:
«Тебе нужна большая аудитория… и не только еврейская… и не нужны бомбы…»
Она усмехнулась: «Это точно». Он продолжил: «Поэтому в США… в Нью-Йорк – благо страна нейтральная… пока»
Что-то ему подсказывало, что это ненадолго. Она спросила: «Через Берлин?»
Он кивнул: «B Берлине тебя отвезут в офис торговой фирмы – они много работают с США. Гендиректор тебя переправит в Нью-Йорк через других нейтралов… Мадрид или Лиссабон»
Она не так уж чтобы совсем неожиданно объявила: «Не волнуйся, я никому не расскажу о том, что я видела и слышала…»
Он в этом нисколько не сомневался – и потому совершенно не беспокоился по этому поводу. Однако ему было интересно, как она это объяснит.
Она грустно вздохнула: «Всё равно никто не поверит… в лучшем случае. В худшем все только рады будут – и выпьют за здоровье фюрера… с благодарностью»
Граф удивлённо посмотрел на неё. Она ещё раз вздохнула: «Я была в Эвиан-ле-Бен во время конференции… с концертом выступала неподалёку…»
В первой половине июля 1938 года в этом французском курортном городе на южном берегу Женевского озера, у подножия горного массива Шабле, в отеле «Рояль» состоялась международная конференция, где обсуждались возможности помощи еврейским беженцам от режима Гитлера в Германии.
В конференции приняли участие США, Великобритания, Канада, Франция, Бельгия, Нидерланды, страны Латинской Америки, Австралия и Новая Зеландия, а также генеральный комиссар Лиги Наций по делам беженцев. Все эти страны отказались впустить на свою территорию еврейские беженцев сверх установленных квот… да и те де-факто не использовали.
Певица ещё более грустно вздохнула: «В кулуарах конференции я подслушала разговор двух европейских дипломатов. Они сказали, что должны быть благодарны Гитлеру – ибо он делает за них их работу. Решает еврейский вопрос…»
Графа это нисколько не удивило – он знал, что такого мнения придерживались едва ли не все элиты в Европе и Северной Америке.
Люба Валецкая неожиданно будничным тоном осведомилась: «Ты намерен убить всех евреев Германии и оккупированных территорий?». Он покачал головой: «Не я – это приказ фюрера, который я обязан выполнить, ибо ношу форму и погоны старшего офицера СС…»
На самом деле, не фюрера, а фюрерин – фюреру было наплевать, как подконтрольные Германии территории будут очищены от евреев. И вовсе не потому, что он был старшим офицером СС – ибо это он был смотрящим за Гиммлером (от Общества Чёрного Солнца) … но приказ должен был выполнить.
Она кивнула – и неожиданно задумчиво призналась: «Когда я заглянула в котлован… в могилу… она была очень притягательна. Если бы я не была певицей, которая нужна людям, я спокойно разделась бы и легла в котлован… навсегда»
Усмехнулась и пожала плечами: «На самом деле, всё справедливо – кто должен был умереть, умер; кто должен был выжить, выжил…». И спросила: «Ты знаешь, почему фюрер отдал этот приказ?». Он спокойно ответил:
«Отвергнув Христа, евреи отвергли Бога – и потому автоматически встали на сторону Дьявола. Эгрегор – коллективная душа - еврейского народа…». Она кивнула: «Я знаю, что такое эгрегор…». Он продолжил:
«… уже произвёл на свет экзистенциальную угрозу человечеству – большевистский СССР. И будет продолжать производить – пока мы его не уничтожим… а сделать это можно только такими вот котлованами…»
Она мрачно усмехнулась: «Очень похоже на правду… к сожалению». Поднялась и пошла на лётное поле – к ожидавшей её «тётушке Ю».
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 17654
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 281 times
- Been thanked: 4128 times
Всадники Апокалипсиса
25 июля 1941 года
Берлин, Германская империя
«Всадники Апокалипсиса» - медленно-задумчиво начал граф, «создавали и создают нам…»
Тайной Инквизиции, которая была официально (де-факто она была создана сразу же после Воскресения Христова) создана сразу же после того, как в 380 году от Рождества Христова Фессалоникийский эдикт сделал никейское христианство государственной религией Римской Империи.
«… нешуточные проблемы. Мы их регулярно истребляли… но они возрождались и возрождаются снова, снова и снова…»
Колокольцев удивлённо посмотрел на него. Ибо графа никогда нельзя было упрекнуть в неэффективности и в неспособности истребить любую организацию до последнего человека. Граф и его люди были гениями тотальной зачистки.
Фон Шёнинг объяснил: «… ибо это не организация. Это идеология… причём из тех, которые неистребимы… в отличие, например, от катаров…»
«Очень интересно» - подумал Колокольцев. Но промолчал. Граф продолжил:
«Эта идеология основана на неверном… я бы сказал, на извращённом понимании Откровения Иоанна Богослова… в просторечии книги Апокалипсиса…»
Колокольцев всегда считал извращением саму эту книгу (с его кочки зрения, она справедливо не читается во время богослужений у православных)… но промолчал.
Фон Шёнинг продолжал: «Согласно этой идеологии… строго говоря, теологии… для Второго Пришествия Христа и превращения нашего ныне весьма грешного и весьма несовершенного мира…»
«О да!» - усмехнулся Колокольцев. Граф невозмутимо продолжал: «… необходимо Первое Пришествие Антихриста…»
Колокольцев сразу всё понял – и изумлённо покачал головой: «Красавцы… Они считают, что для того, чтобы максимально приблизить Второе Прибытие Спасителя, нужно максимально ускорить пришествие Антихриста… Дьявола, по сути… что они и пытались и пытаются делать…»
Фон Шёнинг грустно вздохнул и неожиданно мрачным тоном продолжил:
«Это представление является совершенно неверным по двум причинам. Во-первых, для Второго Пришествия Христа должна сформироваться критическая масса христиан… причём настоящих, а не только на церковной бумаге…»
«Чего и близко нет, не было никогда и не предвидится в обозримом будущем» - усмехнулся Колокольцев. Граф кивнул – и продолжил:
«Во-вторых, Пришествие Антихриста вовсе не является необходимым для Второго Пришествия Иисуса Христа…»
Колокольцев кивнул: «… ибо в силу фундаментального принципа Свободы Человеческой Воли никаких пророчеств и Откровений… в смысле точных предсказаний будущего нет, не было и быть не может…»
«Совершенно верно» - подтвердил граф, лично знакомый с настоящим автором Апокалипсиса (Иоанн Богослов к этому… творению не имел никакого отношения). Он не особо распространялся об этом знакомстве… но особо и не скрывал, что считал этого персонажа, мягко говоря, больным на всю голову.
Фон Шёнинг продолжал: «На самом деле, в Откровении Иоанна Богослова описывается картина будущего, которая представлялась наиболее вероятной на тот момент времени…»
Как и любые пророчества.
«Но с тех пор времена сильно изменились» - усмехнулся Колокольцев. Граф кивнул и продолжил: «На данный момент компетентные люди…»
Колокольцев с трудом подавил усмешку. Ибо он прекрасно знал, кого граф имел в виду… и эти… существа людьми не были от слова совсем (лишь внешне похожи). Но промолчал… ибо не был уверен, что одна из них – Лилит, она же Баронесса, не присутствует при их разговоре (она умела быть и невидимой, и неслышимой).
Фон Шёнинг продолжал: «… считают, что в предварительном пришествии Антихриста… сиречь Дьявола, не просто нет необходимости…»
И тут до Колокольцева дошло. Он в ужасе покачал головой: «Он их просто использует… как обычно. Они считают, что приближают Царствие Небесное на Земле… а приближают…»
«… вечное царство Князя Тьмы» - закончил за него граф. «Превращение нашего мира в самый настоящий Ад на Земле на веки вечные…»
Колокольцев грустно вздохнул: «… ибо в нашем мире… точнее, в его эгрегоре недостаточно живительной энергии, чтобы спасти нас от Ада, когда эти… больные на всю голову полезные для Сатаны идиоты откроют ворота в Ад…»
«Восемь» - неожиданно поправил его граф. «Они намерены открыть восемь ворот в Ад – и все на нынешней территории СССР…»
Колокольцев от ужаса аж дар речи потерял. Чего с ним – спасибо инструкторам учебки ОГПУ – до того не случалось никогда.
Фон Шёнинг бесстрастно объяснил:
«Формируется… уже практически сформировался идеальный шторм. Девятнадцать веков назад евреи практически в полном составе отвергли Бога-Сына… и потому Бога-Отца…»
Колокольцев кивнул. Граф продолжал: «… и потому – пусть и неосознанно – тоже в полном составе перешли на службу к Дьяволу…»
С кочки зрения Колокольцева, это было спорное утверждение, однако он признавал, что весьма обоснованное теологически. Фон Шёнинг продолжал:
«Римляне, хоть и неосознанно, попытались остановить катастрофическое развитие событий…»
Учинив геноцид евреев (термин был введён в обиход польским юристом еврейского происхождения Рафаэлем Лемкиным… что занятно, в 1933 году) аж трижды – во время трёх Иудейских войн. С общим числом жертв за миллион – примерно три четверти евреев на подконтрольных Риму территориях.
«… однако сумели лишь отсрочить неизбежное. Церкви Молоха удалось по полной программе использовать восстановившийся и радикально усилившийся эгрегор еврейского народа…»
Который не один десяток раз оказывался самым настоящим Фениксом.
«… для создания чудовищного большевистского монстра, который вполне способен захватить весь мир и превратить его в самый настоящий Ад…»
Колокольцев кивнул: «… поэтому на территории СССР». Граф продолжил:
«… к которому – к счастью, пока на нашей стороне…»
Ключевое слово пока.
«… присоединился Абаддон, выпущенный из могилы Тамерлана…»
Колокольцевым - и потому пока на стороне Божьего Войска в Святой Войне.
Он кивнул – и осведомился: «А НКВД и Казимирск тут каким боком?»
Граф объяснил: «НКВД накрыло эту братию ещё во время Большой чистки. Всех, понятное дело, расстреляли… однако всерьёз их мистику органы не восприняли. Поэтому их дело пылилось в архиве, пока ты его нам любезно не отправил…»
И резюмировал: «Чтобы не позволить воротам открыться и спасти нас от Ада, нужно радикально ослабить еврейский эгрегор… хотя лучше вообще уничтожить»
Путём поголовного истребления всех евреев под контролем рейха.
«… и заблокировать эти ворота. Первое – моя забота; второе – твоя…»
Колокольцев удивлённо посмотрел на него. Граф объяснил.
Берлин, Германская империя
«Всадники Апокалипсиса» - медленно-задумчиво начал граф, «создавали и создают нам…»
Тайной Инквизиции, которая была официально (де-факто она была создана сразу же после Воскресения Христова) создана сразу же после того, как в 380 году от Рождества Христова Фессалоникийский эдикт сделал никейское христианство государственной религией Римской Империи.
«… нешуточные проблемы. Мы их регулярно истребляли… но они возрождались и возрождаются снова, снова и снова…»
Колокольцев удивлённо посмотрел на него. Ибо графа никогда нельзя было упрекнуть в неэффективности и в неспособности истребить любую организацию до последнего человека. Граф и его люди были гениями тотальной зачистки.
Фон Шёнинг объяснил: «… ибо это не организация. Это идеология… причём из тех, которые неистребимы… в отличие, например, от катаров…»
«Очень интересно» - подумал Колокольцев. Но промолчал. Граф продолжил:
«Эта идеология основана на неверном… я бы сказал, на извращённом понимании Откровения Иоанна Богослова… в просторечии книги Апокалипсиса…»
Колокольцев всегда считал извращением саму эту книгу (с его кочки зрения, она справедливо не читается во время богослужений у православных)… но промолчал.
Фон Шёнинг продолжал: «Согласно этой идеологии… строго говоря, теологии… для Второго Пришествия Христа и превращения нашего ныне весьма грешного и весьма несовершенного мира…»
«О да!» - усмехнулся Колокольцев. Граф невозмутимо продолжал: «… необходимо Первое Пришествие Антихриста…»
Колокольцев сразу всё понял – и изумлённо покачал головой: «Красавцы… Они считают, что для того, чтобы максимально приблизить Второе Прибытие Спасителя, нужно максимально ускорить пришествие Антихриста… Дьявола, по сути… что они и пытались и пытаются делать…»
Фон Шёнинг грустно вздохнул и неожиданно мрачным тоном продолжил:
«Это представление является совершенно неверным по двум причинам. Во-первых, для Второго Пришествия Христа должна сформироваться критическая масса христиан… причём настоящих, а не только на церковной бумаге…»
«Чего и близко нет, не было никогда и не предвидится в обозримом будущем» - усмехнулся Колокольцев. Граф кивнул – и продолжил:
«Во-вторых, Пришествие Антихриста вовсе не является необходимым для Второго Пришествия Иисуса Христа…»
Колокольцев кивнул: «… ибо в силу фундаментального принципа Свободы Человеческой Воли никаких пророчеств и Откровений… в смысле точных предсказаний будущего нет, не было и быть не может…»
«Совершенно верно» - подтвердил граф, лично знакомый с настоящим автором Апокалипсиса (Иоанн Богослов к этому… творению не имел никакого отношения). Он не особо распространялся об этом знакомстве… но особо и не скрывал, что считал этого персонажа, мягко говоря, больным на всю голову.
Фон Шёнинг продолжал: «На самом деле, в Откровении Иоанна Богослова описывается картина будущего, которая представлялась наиболее вероятной на тот момент времени…»
Как и любые пророчества.
«Но с тех пор времена сильно изменились» - усмехнулся Колокольцев. Граф кивнул и продолжил: «На данный момент компетентные люди…»
Колокольцев с трудом подавил усмешку. Ибо он прекрасно знал, кого граф имел в виду… и эти… существа людьми не были от слова совсем (лишь внешне похожи). Но промолчал… ибо не был уверен, что одна из них – Лилит, она же Баронесса, не присутствует при их разговоре (она умела быть и невидимой, и неслышимой).
Фон Шёнинг продолжал: «… считают, что в предварительном пришествии Антихриста… сиречь Дьявола, не просто нет необходимости…»
И тут до Колокольцева дошло. Он в ужасе покачал головой: «Он их просто использует… как обычно. Они считают, что приближают Царствие Небесное на Земле… а приближают…»
«… вечное царство Князя Тьмы» - закончил за него граф. «Превращение нашего мира в самый настоящий Ад на Земле на веки вечные…»
Колокольцев грустно вздохнул: «… ибо в нашем мире… точнее, в его эгрегоре недостаточно живительной энергии, чтобы спасти нас от Ада, когда эти… больные на всю голову полезные для Сатаны идиоты откроют ворота в Ад…»
«Восемь» - неожиданно поправил его граф. «Они намерены открыть восемь ворот в Ад – и все на нынешней территории СССР…»
Колокольцев от ужаса аж дар речи потерял. Чего с ним – спасибо инструкторам учебки ОГПУ – до того не случалось никогда.
Фон Шёнинг бесстрастно объяснил:
«Формируется… уже практически сформировался идеальный шторм. Девятнадцать веков назад евреи практически в полном составе отвергли Бога-Сына… и потому Бога-Отца…»
Колокольцев кивнул. Граф продолжал: «… и потому – пусть и неосознанно – тоже в полном составе перешли на службу к Дьяволу…»
С кочки зрения Колокольцева, это было спорное утверждение, однако он признавал, что весьма обоснованное теологически. Фон Шёнинг продолжал:
«Римляне, хоть и неосознанно, попытались остановить катастрофическое развитие событий…»
Учинив геноцид евреев (термин был введён в обиход польским юристом еврейского происхождения Рафаэлем Лемкиным… что занятно, в 1933 году) аж трижды – во время трёх Иудейских войн. С общим числом жертв за миллион – примерно три четверти евреев на подконтрольных Риму территориях.
«… однако сумели лишь отсрочить неизбежное. Церкви Молоха удалось по полной программе использовать восстановившийся и радикально усилившийся эгрегор еврейского народа…»
Который не один десяток раз оказывался самым настоящим Фениксом.
«… для создания чудовищного большевистского монстра, который вполне способен захватить весь мир и превратить его в самый настоящий Ад…»
Колокольцев кивнул: «… поэтому на территории СССР». Граф продолжил:
«… к которому – к счастью, пока на нашей стороне…»
Ключевое слово пока.
«… присоединился Абаддон, выпущенный из могилы Тамерлана…»
Колокольцевым - и потому пока на стороне Божьего Войска в Святой Войне.
Он кивнул – и осведомился: «А НКВД и Казимирск тут каким боком?»
Граф объяснил: «НКВД накрыло эту братию ещё во время Большой чистки. Всех, понятное дело, расстреляли… однако всерьёз их мистику органы не восприняли. Поэтому их дело пылилось в архиве, пока ты его нам любезно не отправил…»
И резюмировал: «Чтобы не позволить воротам открыться и спасти нас от Ада, нужно радикально ослабить еврейский эгрегор… хотя лучше вообще уничтожить»
Путём поголовного истребления всех евреев под контролем рейха.
«… и заблокировать эти ворота. Первое – моя забота; второе – твоя…»
Колокольцев удивлённо посмотрел на него. Граф объяснил.
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 17654
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 281 times
- Been thanked: 4128 times
Сын Неба
25 июля 1941 года
Берлин, Германская империя
Полученное им от графа задание Колокольцева, мягко говоря, не порадовало. В первую очередь потому, что, будучи офицером СС ещё с 1928 года, он был убеждённым сторонником единоначалия.
А у него уже скоро два года было два шефа: большой (рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер) и малый (начальник РСХА Рейнгард Гейдрих). Гиммлер был его шефом (и деловым партнёром) изначально – с 1928 года… а Гейдрих стал «малым шефом» после того, как Колокольцев, в силу специфики особых поручений, которые он выполнял для Гиммлера, был переведён из личного штаба рейхсфюрера СС в РСХА.
В эту и без того непростую конструкцию (отношения Гиммлера и Гейдриха были… сложные) недавно влез ещё и фюрер – через посредничество своей чрезвычайной и полномочной жены. Которая была неравнодушна к Колокольцеву и не особо это скрывала, что его жизнь не облегчало, мягко говоря.
Во-вторых, оберштурмбанфюрер СС, подполковник люфтваффе и старший правительственный и криминальный советник (оберрегирунгс- унд криминальрат) гестапо Михаил Евдокимович Колокольцев, известный всем, кроме считанного числа людей, не совсем людей и совсем не людей как Роланд фон Таубе, вот уже третий день пребывал в прескверном расположении духа.
Ибо ровно три дня назад его самым грубым и насильственным образом выдернули из единственного мира, в котором он был по-настоящему счастлив. Мира, в котором он был тем, кем на самом деле всегда хотел стать (он это понял только год назад) … точнее, кем он всегда на самом деле был.
Сыном Неба.
Из Ягдешвадера 77 – мира «охотников», истребительного авиаполка люфтваффе. Мира, в котором было всё ясно и понятно, где враг, а где друг; где свои, а где чужие... и, самое главное, мира, в котором не было необходимости едва ли не каждую минуту идти на компромисс со своей совестью (это всегда так в любой спецслужбе любой страны мира).
В этот единственный по-настоящему счастливый мир (если не считать его далёкого детства в формально российском, а фактически еврейском Белостоке) он попал... да, в общем-то не совсем по своей воле (изначально так и вообще против собственной воли).
А по в некотором роде (очередной) прихоти своего «малого шефа» – начальника Главного Управления Имперской Безопасности (РСХА) Германии, группенфюрера СС Рейнгарда Тристана Ойгена Гейдриха.
Всё началось 3 сентября позапрошлого года, когда (с точки зрения Колокольцева) совершенно идиотское решение правительств Великобритании и Франции превратило хоть и донельзя жестокий (и вполне себе колониальный) конфликт между Германией и Польшей – в самую настоящую Вторую Великую Войну. Вторую Мировую войну.
Буквально в тот же день Рейнгард Гейдрих, который по причине юного возраста (он родился в 1904 году) не смог принять участие в Первой мировой войне, твёрдо решил не упустить шанс повоевать в войне второй.
Но не на море, хотя в ранней молодости он служил офицером связи кригсмарине, а в воздухе. Получив разрешение своего начальника рейхсфюрера СС Гиммлера (который сам не успел попасть на фронт Великой войны и поэтому прекрасно понимал своего подчинённого), он отправился... правильно, к главнокомандующему люфтваффе рейхсмаршалу авиации Герману Герингу.
Хотя Геринг формально был официальным преемником Гитлера (и потому вторым лицом в иерархии Третьего рейха), у Гейдриха было достаточно компромата на него, чтобы добиться удовлетворения своей просьбы быть зачисленным в «червонные тузы» - ягдешвадер (истребительный авиаполк) 77.
Командир ягдешвадера подполковник фон Майнтойффель совершенно не горел желанием заполучить в свои ряды генерал-лейтенанта СС, справедливо полагая, что, если что случится с его новобранцем, Гиммлер ему этого не простит.
Поэтому выставил условие – Гейдрих будет принят в авиаполк только в том случае, если... прибудет к месту службы вместе с самолётом. Ибо пилотов было более чем достаточно, а вот техники... сами понимаете, военное время и всё такое.
К его немалому удивлению, Гейдрих согласился. И ровно через неделю прибыл к месту службы… на новеньком Мессершмитте Bf-109E7. На фюзеляже которого гордо красовались... нет, не червонные тузы, конечно (Гейдрих к карточным играм был равнодушен). А руна «Зиг» - руна победы.
Как группенфюрер добыл самолёт, достоверно неизвестно. По наиболее распространённой версии, он выменял самолёт у генерал-инспектора люфтваффе генерала Эрнста Удета на некие услуги.
Циничный Колокольцев (и не он один) был не без оснований уверен, что всё было гораздо банальнее – шеф РСХА просто пригрозил прославленному генералу (одержавшему 62 победы в небе Первой мировой войны) каким-то совершенно убийственным компроматом.
Для Колокольцева эта «фронтовая эскапада» означала смену непосредственного начальства (теперь он де-факто подчинялся непосредственно рейхсфюреру СС Гиммлеру). Впрочем, длилось это недолго – в самом начале ноября 1939 года Гейдрих неожиданно вызвал его на аэродром Бонн-Хангелар, где в то время базировался JG 77 (и потому находился полевой штаб шефа РСХА).
И предложил... стать его ведомым. То есть, сесть за штурвал «Эмиля» и принять самое активное участие в боевых действиях в небе Второй мировой.
В ответ на совершенно резонное возражение Колокольцева, что он не знает, с какой стороны подходить к «сто-девятому», не то, что летать на нём, Гейдрих только махнул рукой.
«Быстро научишься. Поэтому максимум через три месяца жду тебя здесь. С рейхсфюрером я уже договорился. Свободен»
В Берлине Колокольцева ждал приказ рейхсфюрера о предоставлении ему бессрочного отпуска и направление в школу Люфтваффе.
Колокольцев был просто ошарашен. Оглушён. Раздавлен. Ибо несколько месяцев назад выполнил очередное задание своего «второго шефа» (изначально первого, на самом деле).
Советского диктатора, «красного Тамерлана» Иосифа Виссарионовича Сталина. Личным агентом которого был майор госбезопасности СССР (эквивалент армейского полковника) Михаил Евдокимович Колокольцев.
Задание состояло в том, чтобы выяснить все детали подготовки лётчиков люфтваффе. Истребителей, бомбардировщиков, разведчиков и так далее.
Колокольцев задание выполнил. Поэтому прекрасно знал, что процесс был долгий, сложный и трудоёмкий. В возрасте 18 лет желающие стать пилотами люфтваффе (юноши, по сути) поступали в учебные авиационные полки, где в течение двух-трех месяцев проходили соответствующее обучение и получали базовую наземную подготовку.
По окончания учёбы слушатели отправлялись в Школы кандидатов в летчики, где в течение шести-девяти месяцев получали 100-140 часов учебного налета. Право первого самостоятельного полета слушателю предоставлялось после 50-60 посадок и минимум пяти часов налета с инструктором.
После окончания Школы слушатели получали сертификат военного летчика, в который потом записывались все последующие экзамены, пройденные пилотом. Затем летчики распределялись в соответствии с назначенными им специальностями.
Будущие летчики-истребители передавались в школы истребителей, где обучались ещё от трёх до шести месяцев. Итого полтора года – и то если Колокольцева не отсеют. Что было в высшей степени вероятно, ибо ему было уже далеко не восемнадцать. А тридцать четыре.
Из полного ступора его вывел телефонный звонок. Он машинально поднял трубку.
«Слушаю Вас»
«У тебя всё получится» - произнёс мягкий неотмирный женский голос на другом конце провода. Этот голос – голос Лилит - он узнал бы из миллиона. «На самом деле, ты уже всё знаешь и умеешь. Всё, что тебе нужно знать и уметь...»
В трубке раздались короткие гудки. Колокольцев машинально положил трубку на рычаг и в то же мгновение почувствовал, что ступор исчез. Его сменила абсолютная уверенность в своих силах.
На следующий день он явился в школу и предъявил направление начальнику – подполковнику Штайнхоффу. Тот хмыкнул, пожал плечами и предсказуемо отправил Колокольцева на тест по физподготовке.
Колокольцев не менее предсказуемо (впрочем, это было известно только ему самому) показал лучшие результаты в истории лётной школы. Через месяц, досрочно сдав экзамены (показав, разумеется, лучший результат в истории школы), он был переведён в школу кандидатов в лётчики.
Где он провёл ровно месяц. После чего одним реально прекрасным утром заявился в кабинет начальника школы майора Штумпфа и молча достал из планшета документ. Напечатанный на гербовой бумаге с Рейхсадлером и золотым «Железным крестом».
Изумлённый майор прочитал:
От руководителя и канцлера государства
Совершенно секретно
Подполковник Роланд фон Таубе действует по моему прямому личному приказу в деле чрезвычайной важности для рейха. Он подотчетен только мне. Весь персонал, военный и гражданский, без различия ранга должен помогать ему так, как он найдет нужным.
Фюрер германского народа
Адольф Гитлер
Документ Колокольцеву передала (точнее, торжественно вручила) Лилит. Как она его раздобыла, Совершенная, разумеется, ему не сообщила. Скорее всего, через рейхсфюрера (в высшем руководстве рейха было известно, что фюрер периодически не глядя подписывает всё, что ему подкладывает «верный Хайни»).
Изумление майора длилось всего пару минут (видимо, ему уже доложили, что он имеет дело с, мягко говоря, необычным курсантом). Он глубоко вздохнул, покачал уже почти совсем седой головой (горел в «Хейнкеле» в небе Испании) и с усмешкой произнёс:
«Надо же... подполковник. Вы ещё и по званию меня старше...»
Снова глубоко и грустно вздохнул и задал единственный логичный вопрос:
«Что я должен сделать?»
«Насколько мне известно, лучшем пилотом школы является обер-лейтенант Линке?»
«Является» - кивнул майор.
«Пригласите его, пожалуйста»
Майор нажал кнопку переговорного устройства:
«Зайдите ко мне, Гюнтер. Это срочно. Очень срочно»
Через минуту на пороге кабинета материализовался невысокий крепыш явно баварской внешности.
«Что за...» - растерянно пробормотал он.
Ибо к тому времени Колокольцев уже снял лёгкую куртку курсанта. Перед остолбеневшим обер-лейтенантом в кресле у стола начальника школы по-королевски уверенно восседал не зелёный курсант-новичок, а офицер в фельдграу с погонами подполковника и петлицами оберштурмбанфюрера (левая петлица пустая - гестапо).
И целой россыпью боевых наград. Железные кресты первого и второго классов, Испанский крест в золоте... и многое, многое другое.
«Я тоже воевал в Испании» - бесстрастно прокомментировал Колокольцев. «Только на земле... в основном»
Обер-лейтенант автоматически отдал честь и встал по стойке смирно.
«Вольно» - спокойно скомандовал Колокольцев, поднимаясь из кресла. Взял со стола мандат, передал обер-лейтенанту.
Тот неожиданно спокойно прочитал и вернул оберштурмбанфюреру.
«Слушаю Вас, подполковник...»
Не «герр подполковник», что характерно. Видимо, обер-лейтенант знал, что в эгалитарных СС обращение «господин» было строжайше запрещено. Даже к Гиммлеру обращались просто «рейхсфюрер».
Вместо ответа Колокольцев достал из планшета ещё один документ и протянул обер-лейтенанту. Затем всё столь же бесстрастно спросил: «Как Вы думаете, пилот, который сможет выполнить всю эту программу на одном дыхании, заслуживает выпуска из вашей школы?»
Документом было краткое описание программы воздушной акробатики.
«С отличием» - усмехнулся обер-лейтенант. И добавил «Только я что-то не слышал, чтобы курсант – даже лучший курсант – такое смог»
«Увидите» - спокойно заявил Колокольцев. И пояснил: «Сейчас мы с Вами отправимся на аэродром. Сядем в учебную спарку, после чего я выполню всю эту программу. В вашем присутствии...»
Обер-лейтенант покачал головой. «Это не в человеческих силах. Тут часов тысячу налёта нужно...»
«Тогда я полечу соло» - спокойно объявил Колокольцев. «Распорядитесь, чтобы мне подготовили самолёт...»
Обер-лейтенант попытался возразить, но его резко оборвал начальник школы:
«Это приказ, Гюнтер. Приказ старшего по званию... и личного представителя фюрера. Так что выполняйте...»
Ровно через двадцать две минуты Колокольцев сидел в кабине Эмиля. Ощущение было... потрясающее. Истребитель был естественным продолжением его тела, разума... даже души. Поэтому Колокольцев знал... знал и чувствовал, что нужно делать и когда. И как.
Взлетел он просто идеально. А потом началось... Это была не акробатика, а какой-то удивительный, неотмирный, сверхъестественный, сверхчеловеческий танец. Он даже не летал и не плавал – он жил в небе, наслаждаясь каждой секундой этого потрясающего, великолепного, роскошного, божественного полёта.
Колокольцев, хоть и крещённый в католичестве, был (ибо офицер СС) далёк от религии, но ему показалось, что именно такие ощущения ожидают праведников в Царствии Небесном...
Он выполнил программу дважды подряд. И, что удивительно, совершенно не устал. Когда он приземлился (разумеется, идеально) и выбрался из кабины, ему стоя аплодировала вся школа – и пилоты (от последнего курсанта до начальника школы), и механики, и техники, и прочая обслуга.
На следующий день с оформленными документами и блестящими характеристиками он отбыл в школу истребителей в Кёльне. Где около месяца вёл себя, как говорится, тише воды, ниже травы.
А потом провернул аналогичный финт. Только приказ его был другим.
«Подготовьте два самолёта» - обратился он к лучшему пилоту школы гауптману Вайссу. «Зарядите пулемёты боевыми патронами. У нас с Вами будет самый настоящий воздушный бой. Кто кого продырявит...»
На то, чтобы зайти в хвост капитану Вайссу, Колокольцеву потребовалось ровно полторы минуты после набора учебной высоты. После чего он спокойно, как в тире, продырявил ему правое крыло.
«Если бы это было по-настоящему» - спокойно объявил Колокольцев после посадки, «я бы Вам крыло просто отрезал пушечной очередью...»
Капитан промолчал (что было очевидно знаком согласия). На следующий день с документами по всей форме и блестящими характеристиками Колокольцев отбыл в JG 77. Где его уже ждал приказ (лично Геринга) о производстве в капитаны люфтваффе, новенькая форма гауптмана... и Рейнгард Гейдрих.
Который совершенно спокойно и даже как-то обыденно заявил:
«Я же говорил - три месяца...»
А ближе к вечеру пригласил его в свою «палатку шефа РСХА». Где неожиданно объявил: «Мне известно о ваших подвигах – реально подвигах – в лётных школах. И наша общая знакомая кое-что мне на ушко нашептала...»
Лилит – больше некому. Та самая, которая «совсем не человек».
«... так что я вовсе не собираюсь геройствовать. Поэтому все истребители противника – Ваши...»
На следующий день они отправились патрулировать побережье Франции. Где на них невесть откуда свалилась четвёрка «Девуатенов». Гейдрих мастерски уклонялся от атак французских пилотов, пока Колокольцев с ними не менее мастерски разбирался.
Всё было кончено через четыре минуты с небольшим – по минуте на каждый французский истребитель. Потом были «Харрикейны», «Спитфайры», «Бленхеймы» ...
А потом они вернулись в Берлин. После чего неделю-две в месяц они проводили в ягдешвадере. Сражаясь в небе Франции, Британии, Норвегии...
К моменту окончания европейской кампании вермахта на боевом счету Колокольцева было сорок пять уничтоженных самолётов противника.
Вручая ему Рыцарский крест, рейхсмаршал Геринг совершенно серьёзно спросил:
«Вы уверены, подполковник, что выбрали правильную карьеру?»
Колокольцев промолчал. Ибо с каждым днём его охватывало всё более и более сильное – почти непреодолимое – желание, как говорится, плюнуть на всё и перейти в люфтваффе. И никогда больше не возвращаться в тот чудовищный дурдом, в котором он жил в Берлине.
Дурдом, в котором он не понимал не только на кого работает – на Хранителей, на РСХА, НКВД, католическую Церковь, но и кто он вообще. Михаил Колокольцев? Роланд фон Таубе? Офицер госбезопасности СССР? Оберштурмбанфюрер СС? Коммунист? Национал-социалист? Католик?
В люфтваффе всё было просто и понятно – вот твои боевые товарищи, а вот твои враги. Чёрное и белое – и никаких тебе оттенков серого.
Но, к сожалению, он прекрасно понимал, что сделать это ему не позволят. Не земные силы – и с РСХА, и с НКВД (точнее, с Гиммлером и Сталиным) он как-нибудь разобрался бы… как и с Ватиканом. А силы сверхчеловеческие, неотмирные – Лилит сотоварищи.
Как понимал и то, что скорее рано, чем поздно его «голубое счастье» (в смысле мундиров люфтваффе) неизбежно закончится. Что и произошло 22 июля 1941 года, когда они с Гейдрихом штурмовали мост через какую-то Богом забытую речку в Молдавии, куда JG 77 перебросили после начала операции Барбаросса.
От врагов небесных он защищал Гейдриха просто идеально – в того не попала ни одна пуля (не говоря уже о снарядах авиапушки). А вот от огня с земли уберечь своего ведущего он не смог.
Практически незащищенный «Эмиль» Гейдриха был подбит. Шеф РСХА совершил вынужденную посадку. К счастью, на своей стороне линии фронта, где его менее чем через час подобрал армейский патруль.
О случившемся командир ягдешвадера майор Готтхард Хандрик немедленно доложил «наверх» (выполняя приказ лично рейхсмаршала Геринга), после чего практически немедленно последовал новый приказ – уже лично фюрера.
Который потребовал от Гейдриха немедленно вернуться в Берлин и строжайше запретил ему впредь принимать участие в боевых действиях. На любом фронте и в любом качестве.
Приказ автоматически распространялся и на Колокольцева. Поэтому едва успев переодеться, они с Гейдрихом поднялись на борт транспортной «тетушки Ю». Чтобы спустя несколько часов без приключений приземлиться на берлинском аэродроме Темпельхоф.
Откуда служебный «Мерседес» доставил Гейдриха в штаб-квартиру РСХА на Принцальбрехтштрассе 8, а Колокольцева служебный «Вандерер» в его дом в Ванзее. На самом деле, роскошную виллу, унаследованную от покойного отца.
На следующий день он вышел на работу… а спустя ещё два дня получил очередное особое поручение. На этот раз графа Вальтера фон Шёнинга.
Берлин, Германская империя
Полученное им от графа задание Колокольцева, мягко говоря, не порадовало. В первую очередь потому, что, будучи офицером СС ещё с 1928 года, он был убеждённым сторонником единоначалия.
А у него уже скоро два года было два шефа: большой (рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер) и малый (начальник РСХА Рейнгард Гейдрих). Гиммлер был его шефом (и деловым партнёром) изначально – с 1928 года… а Гейдрих стал «малым шефом» после того, как Колокольцев, в силу специфики особых поручений, которые он выполнял для Гиммлера, был переведён из личного штаба рейхсфюрера СС в РСХА.
В эту и без того непростую конструкцию (отношения Гиммлера и Гейдриха были… сложные) недавно влез ещё и фюрер – через посредничество своей чрезвычайной и полномочной жены. Которая была неравнодушна к Колокольцеву и не особо это скрывала, что его жизнь не облегчало, мягко говоря.
Во-вторых, оберштурмбанфюрер СС, подполковник люфтваффе и старший правительственный и криминальный советник (оберрегирунгс- унд криминальрат) гестапо Михаил Евдокимович Колокольцев, известный всем, кроме считанного числа людей, не совсем людей и совсем не людей как Роланд фон Таубе, вот уже третий день пребывал в прескверном расположении духа.
Ибо ровно три дня назад его самым грубым и насильственным образом выдернули из единственного мира, в котором он был по-настоящему счастлив. Мира, в котором он был тем, кем на самом деле всегда хотел стать (он это понял только год назад) … точнее, кем он всегда на самом деле был.
Сыном Неба.
Из Ягдешвадера 77 – мира «охотников», истребительного авиаполка люфтваффе. Мира, в котором было всё ясно и понятно, где враг, а где друг; где свои, а где чужие... и, самое главное, мира, в котором не было необходимости едва ли не каждую минуту идти на компромисс со своей совестью (это всегда так в любой спецслужбе любой страны мира).
В этот единственный по-настоящему счастливый мир (если не считать его далёкого детства в формально российском, а фактически еврейском Белостоке) он попал... да, в общем-то не совсем по своей воле (изначально так и вообще против собственной воли).
А по в некотором роде (очередной) прихоти своего «малого шефа» – начальника Главного Управления Имперской Безопасности (РСХА) Германии, группенфюрера СС Рейнгарда Тристана Ойгена Гейдриха.
Всё началось 3 сентября позапрошлого года, когда (с точки зрения Колокольцева) совершенно идиотское решение правительств Великобритании и Франции превратило хоть и донельзя жестокий (и вполне себе колониальный) конфликт между Германией и Польшей – в самую настоящую Вторую Великую Войну. Вторую Мировую войну.
Буквально в тот же день Рейнгард Гейдрих, который по причине юного возраста (он родился в 1904 году) не смог принять участие в Первой мировой войне, твёрдо решил не упустить шанс повоевать в войне второй.
Но не на море, хотя в ранней молодости он служил офицером связи кригсмарине, а в воздухе. Получив разрешение своего начальника рейхсфюрера СС Гиммлера (который сам не успел попасть на фронт Великой войны и поэтому прекрасно понимал своего подчинённого), он отправился... правильно, к главнокомандующему люфтваффе рейхсмаршалу авиации Герману Герингу.
Хотя Геринг формально был официальным преемником Гитлера (и потому вторым лицом в иерархии Третьего рейха), у Гейдриха было достаточно компромата на него, чтобы добиться удовлетворения своей просьбы быть зачисленным в «червонные тузы» - ягдешвадер (истребительный авиаполк) 77.
Командир ягдешвадера подполковник фон Майнтойффель совершенно не горел желанием заполучить в свои ряды генерал-лейтенанта СС, справедливо полагая, что, если что случится с его новобранцем, Гиммлер ему этого не простит.
Поэтому выставил условие – Гейдрих будет принят в авиаполк только в том случае, если... прибудет к месту службы вместе с самолётом. Ибо пилотов было более чем достаточно, а вот техники... сами понимаете, военное время и всё такое.
К его немалому удивлению, Гейдрих согласился. И ровно через неделю прибыл к месту службы… на новеньком Мессершмитте Bf-109E7. На фюзеляже которого гордо красовались... нет, не червонные тузы, конечно (Гейдрих к карточным играм был равнодушен). А руна «Зиг» - руна победы.
Как группенфюрер добыл самолёт, достоверно неизвестно. По наиболее распространённой версии, он выменял самолёт у генерал-инспектора люфтваффе генерала Эрнста Удета на некие услуги.
Циничный Колокольцев (и не он один) был не без оснований уверен, что всё было гораздо банальнее – шеф РСХА просто пригрозил прославленному генералу (одержавшему 62 победы в небе Первой мировой войны) каким-то совершенно убийственным компроматом.
Для Колокольцева эта «фронтовая эскапада» означала смену непосредственного начальства (теперь он де-факто подчинялся непосредственно рейхсфюреру СС Гиммлеру). Впрочем, длилось это недолго – в самом начале ноября 1939 года Гейдрих неожиданно вызвал его на аэродром Бонн-Хангелар, где в то время базировался JG 77 (и потому находился полевой штаб шефа РСХА).
И предложил... стать его ведомым. То есть, сесть за штурвал «Эмиля» и принять самое активное участие в боевых действиях в небе Второй мировой.
В ответ на совершенно резонное возражение Колокольцева, что он не знает, с какой стороны подходить к «сто-девятому», не то, что летать на нём, Гейдрих только махнул рукой.
«Быстро научишься. Поэтому максимум через три месяца жду тебя здесь. С рейхсфюрером я уже договорился. Свободен»
В Берлине Колокольцева ждал приказ рейхсфюрера о предоставлении ему бессрочного отпуска и направление в школу Люфтваффе.
Колокольцев был просто ошарашен. Оглушён. Раздавлен. Ибо несколько месяцев назад выполнил очередное задание своего «второго шефа» (изначально первого, на самом деле).
Советского диктатора, «красного Тамерлана» Иосифа Виссарионовича Сталина. Личным агентом которого был майор госбезопасности СССР (эквивалент армейского полковника) Михаил Евдокимович Колокольцев.
Задание состояло в том, чтобы выяснить все детали подготовки лётчиков люфтваффе. Истребителей, бомбардировщиков, разведчиков и так далее.
Колокольцев задание выполнил. Поэтому прекрасно знал, что процесс был долгий, сложный и трудоёмкий. В возрасте 18 лет желающие стать пилотами люфтваффе (юноши, по сути) поступали в учебные авиационные полки, где в течение двух-трех месяцев проходили соответствующее обучение и получали базовую наземную подготовку.
По окончания учёбы слушатели отправлялись в Школы кандидатов в летчики, где в течение шести-девяти месяцев получали 100-140 часов учебного налета. Право первого самостоятельного полета слушателю предоставлялось после 50-60 посадок и минимум пяти часов налета с инструктором.
После окончания Школы слушатели получали сертификат военного летчика, в который потом записывались все последующие экзамены, пройденные пилотом. Затем летчики распределялись в соответствии с назначенными им специальностями.
Будущие летчики-истребители передавались в школы истребителей, где обучались ещё от трёх до шести месяцев. Итого полтора года – и то если Колокольцева не отсеют. Что было в высшей степени вероятно, ибо ему было уже далеко не восемнадцать. А тридцать четыре.
Из полного ступора его вывел телефонный звонок. Он машинально поднял трубку.
«Слушаю Вас»
«У тебя всё получится» - произнёс мягкий неотмирный женский голос на другом конце провода. Этот голос – голос Лилит - он узнал бы из миллиона. «На самом деле, ты уже всё знаешь и умеешь. Всё, что тебе нужно знать и уметь...»
В трубке раздались короткие гудки. Колокольцев машинально положил трубку на рычаг и в то же мгновение почувствовал, что ступор исчез. Его сменила абсолютная уверенность в своих силах.
На следующий день он явился в школу и предъявил направление начальнику – подполковнику Штайнхоффу. Тот хмыкнул, пожал плечами и предсказуемо отправил Колокольцева на тест по физподготовке.
Колокольцев не менее предсказуемо (впрочем, это было известно только ему самому) показал лучшие результаты в истории лётной школы. Через месяц, досрочно сдав экзамены (показав, разумеется, лучший результат в истории школы), он был переведён в школу кандидатов в лётчики.
Где он провёл ровно месяц. После чего одним реально прекрасным утром заявился в кабинет начальника школы майора Штумпфа и молча достал из планшета документ. Напечатанный на гербовой бумаге с Рейхсадлером и золотым «Железным крестом».
Изумлённый майор прочитал:
От руководителя и канцлера государства
Совершенно секретно
Подполковник Роланд фон Таубе действует по моему прямому личному приказу в деле чрезвычайной важности для рейха. Он подотчетен только мне. Весь персонал, военный и гражданский, без различия ранга должен помогать ему так, как он найдет нужным.
Фюрер германского народа
Адольф Гитлер
Документ Колокольцеву передала (точнее, торжественно вручила) Лилит. Как она его раздобыла, Совершенная, разумеется, ему не сообщила. Скорее всего, через рейхсфюрера (в высшем руководстве рейха было известно, что фюрер периодически не глядя подписывает всё, что ему подкладывает «верный Хайни»).
Изумление майора длилось всего пару минут (видимо, ему уже доложили, что он имеет дело с, мягко говоря, необычным курсантом). Он глубоко вздохнул, покачал уже почти совсем седой головой (горел в «Хейнкеле» в небе Испании) и с усмешкой произнёс:
«Надо же... подполковник. Вы ещё и по званию меня старше...»
Снова глубоко и грустно вздохнул и задал единственный логичный вопрос:
«Что я должен сделать?»
«Насколько мне известно, лучшем пилотом школы является обер-лейтенант Линке?»
«Является» - кивнул майор.
«Пригласите его, пожалуйста»
Майор нажал кнопку переговорного устройства:
«Зайдите ко мне, Гюнтер. Это срочно. Очень срочно»
Через минуту на пороге кабинета материализовался невысокий крепыш явно баварской внешности.
«Что за...» - растерянно пробормотал он.
Ибо к тому времени Колокольцев уже снял лёгкую куртку курсанта. Перед остолбеневшим обер-лейтенантом в кресле у стола начальника школы по-королевски уверенно восседал не зелёный курсант-новичок, а офицер в фельдграу с погонами подполковника и петлицами оберштурмбанфюрера (левая петлица пустая - гестапо).
И целой россыпью боевых наград. Железные кресты первого и второго классов, Испанский крест в золоте... и многое, многое другое.
«Я тоже воевал в Испании» - бесстрастно прокомментировал Колокольцев. «Только на земле... в основном»
Обер-лейтенант автоматически отдал честь и встал по стойке смирно.
«Вольно» - спокойно скомандовал Колокольцев, поднимаясь из кресла. Взял со стола мандат, передал обер-лейтенанту.
Тот неожиданно спокойно прочитал и вернул оберштурмбанфюреру.
«Слушаю Вас, подполковник...»
Не «герр подполковник», что характерно. Видимо, обер-лейтенант знал, что в эгалитарных СС обращение «господин» было строжайше запрещено. Даже к Гиммлеру обращались просто «рейхсфюрер».
Вместо ответа Колокольцев достал из планшета ещё один документ и протянул обер-лейтенанту. Затем всё столь же бесстрастно спросил: «Как Вы думаете, пилот, который сможет выполнить всю эту программу на одном дыхании, заслуживает выпуска из вашей школы?»
Документом было краткое описание программы воздушной акробатики.
«С отличием» - усмехнулся обер-лейтенант. И добавил «Только я что-то не слышал, чтобы курсант – даже лучший курсант – такое смог»
«Увидите» - спокойно заявил Колокольцев. И пояснил: «Сейчас мы с Вами отправимся на аэродром. Сядем в учебную спарку, после чего я выполню всю эту программу. В вашем присутствии...»
Обер-лейтенант покачал головой. «Это не в человеческих силах. Тут часов тысячу налёта нужно...»
«Тогда я полечу соло» - спокойно объявил Колокольцев. «Распорядитесь, чтобы мне подготовили самолёт...»
Обер-лейтенант попытался возразить, но его резко оборвал начальник школы:
«Это приказ, Гюнтер. Приказ старшего по званию... и личного представителя фюрера. Так что выполняйте...»
Ровно через двадцать две минуты Колокольцев сидел в кабине Эмиля. Ощущение было... потрясающее. Истребитель был естественным продолжением его тела, разума... даже души. Поэтому Колокольцев знал... знал и чувствовал, что нужно делать и когда. И как.
Взлетел он просто идеально. А потом началось... Это была не акробатика, а какой-то удивительный, неотмирный, сверхъестественный, сверхчеловеческий танец. Он даже не летал и не плавал – он жил в небе, наслаждаясь каждой секундой этого потрясающего, великолепного, роскошного, божественного полёта.
Колокольцев, хоть и крещённый в католичестве, был (ибо офицер СС) далёк от религии, но ему показалось, что именно такие ощущения ожидают праведников в Царствии Небесном...
Он выполнил программу дважды подряд. И, что удивительно, совершенно не устал. Когда он приземлился (разумеется, идеально) и выбрался из кабины, ему стоя аплодировала вся школа – и пилоты (от последнего курсанта до начальника школы), и механики, и техники, и прочая обслуга.
На следующий день с оформленными документами и блестящими характеристиками он отбыл в школу истребителей в Кёльне. Где около месяца вёл себя, как говорится, тише воды, ниже травы.
А потом провернул аналогичный финт. Только приказ его был другим.
«Подготовьте два самолёта» - обратился он к лучшему пилоту школы гауптману Вайссу. «Зарядите пулемёты боевыми патронами. У нас с Вами будет самый настоящий воздушный бой. Кто кого продырявит...»
На то, чтобы зайти в хвост капитану Вайссу, Колокольцеву потребовалось ровно полторы минуты после набора учебной высоты. После чего он спокойно, как в тире, продырявил ему правое крыло.
«Если бы это было по-настоящему» - спокойно объявил Колокольцев после посадки, «я бы Вам крыло просто отрезал пушечной очередью...»
Капитан промолчал (что было очевидно знаком согласия). На следующий день с документами по всей форме и блестящими характеристиками Колокольцев отбыл в JG 77. Где его уже ждал приказ (лично Геринга) о производстве в капитаны люфтваффе, новенькая форма гауптмана... и Рейнгард Гейдрих.
Который совершенно спокойно и даже как-то обыденно заявил:
«Я же говорил - три месяца...»
А ближе к вечеру пригласил его в свою «палатку шефа РСХА». Где неожиданно объявил: «Мне известно о ваших подвигах – реально подвигах – в лётных школах. И наша общая знакомая кое-что мне на ушко нашептала...»
Лилит – больше некому. Та самая, которая «совсем не человек».
«... так что я вовсе не собираюсь геройствовать. Поэтому все истребители противника – Ваши...»
На следующий день они отправились патрулировать побережье Франции. Где на них невесть откуда свалилась четвёрка «Девуатенов». Гейдрих мастерски уклонялся от атак французских пилотов, пока Колокольцев с ними не менее мастерски разбирался.
Всё было кончено через четыре минуты с небольшим – по минуте на каждый французский истребитель. Потом были «Харрикейны», «Спитфайры», «Бленхеймы» ...
А потом они вернулись в Берлин. После чего неделю-две в месяц они проводили в ягдешвадере. Сражаясь в небе Франции, Британии, Норвегии...
К моменту окончания европейской кампании вермахта на боевом счету Колокольцева было сорок пять уничтоженных самолётов противника.
Вручая ему Рыцарский крест, рейхсмаршал Геринг совершенно серьёзно спросил:
«Вы уверены, подполковник, что выбрали правильную карьеру?»
Колокольцев промолчал. Ибо с каждым днём его охватывало всё более и более сильное – почти непреодолимое – желание, как говорится, плюнуть на всё и перейти в люфтваффе. И никогда больше не возвращаться в тот чудовищный дурдом, в котором он жил в Берлине.
Дурдом, в котором он не понимал не только на кого работает – на Хранителей, на РСХА, НКВД, католическую Церковь, но и кто он вообще. Михаил Колокольцев? Роланд фон Таубе? Офицер госбезопасности СССР? Оберштурмбанфюрер СС? Коммунист? Национал-социалист? Католик?
В люфтваффе всё было просто и понятно – вот твои боевые товарищи, а вот твои враги. Чёрное и белое – и никаких тебе оттенков серого.
Но, к сожалению, он прекрасно понимал, что сделать это ему не позволят. Не земные силы – и с РСХА, и с НКВД (точнее, с Гиммлером и Сталиным) он как-нибудь разобрался бы… как и с Ватиканом. А силы сверхчеловеческие, неотмирные – Лилит сотоварищи.
Как понимал и то, что скорее рано, чем поздно его «голубое счастье» (в смысле мундиров люфтваффе) неизбежно закончится. Что и произошло 22 июля 1941 года, когда они с Гейдрихом штурмовали мост через какую-то Богом забытую речку в Молдавии, куда JG 77 перебросили после начала операции Барбаросса.
От врагов небесных он защищал Гейдриха просто идеально – в того не попала ни одна пуля (не говоря уже о снарядах авиапушки). А вот от огня с земли уберечь своего ведущего он не смог.
Практически незащищенный «Эмиль» Гейдриха был подбит. Шеф РСХА совершил вынужденную посадку. К счастью, на своей стороне линии фронта, где его менее чем через час подобрал армейский патруль.
О случившемся командир ягдешвадера майор Готтхард Хандрик немедленно доложил «наверх» (выполняя приказ лично рейхсмаршала Геринга), после чего практически немедленно последовал новый приказ – уже лично фюрера.
Который потребовал от Гейдриха немедленно вернуться в Берлин и строжайше запретил ему впредь принимать участие в боевых действиях. На любом фронте и в любом качестве.
Приказ автоматически распространялся и на Колокольцева. Поэтому едва успев переодеться, они с Гейдрихом поднялись на борт транспортной «тетушки Ю». Чтобы спустя несколько часов без приключений приземлиться на берлинском аэродроме Темпельхоф.
Откуда служебный «Мерседес» доставил Гейдриха в штаб-квартиру РСХА на Принцальбрехтштрассе 8, а Колокольцева служебный «Вандерер» в его дом в Ванзее. На самом деле, роскошную виллу, унаследованную от покойного отца.
На следующий день он вышел на работу… а спустя ещё два дня получил очередное особое поручение. На этот раз графа Вальтера фон Шёнинга.
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 17654
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 281 times
- Been thanked: 4128 times
Особое поручение
25 июля 1941 года
Берлин, Германская империя
Михаил Евдокимович Колокольцев (хотя он уже несколько лет воспринимал себя только и исключительно как Роланд фон Таубе, хотя немецкой крови в его венах было… немного) был даже не тройным агентом. А гораздо круче.
Ибо работал аж сразу на четырех «работодателей». На Великогерманский рейх (в лице Гиммлера, Гейдриха и даже фюрера), на советского диктатора Иосиф Сталина, личным агентом которого он по совместительству являлся, на Бюро Информации (сиречь внешнюю разведку) Государства Ватикан и на таинственных Хранителей, которых (за единственным исключением) никто никогда не видел.
Если быть более точным, то на их (весьма) чрезвычайную и (несомненно) полномочную представительницу в нашем мире – некую Лилит (она же Баронесса). Которая была даже не не-совсем-человеком, а совсем-не-человеком (ибо, в отличие от люденов, не была рождена человеком, а сразу сотворена метагомом).
Впрочем, с людьми Ватикана и с Лилит (и даже с её свитой) он общался настолько редко, что фактически он был двойным германо-советским агентом. Причём с самого первого дня на службе в СС, у него не было ни малейшего сомнения в том, на кого он работал, а кого весьма успешно водил за нос.
Работал он на СС (в лице Гиммлера и Гейдриха), а за нос водил Иностранный отдел сначала ОГПУ, затем НКВД, а потом ГУГБ (в смысле, Главного Управления Госбезопасности СССР). А потом – и лично «Красного Тамерлана» Иосифа Виссарионовича Сталина.
Сомнений у него не было по чёткой и ясной причине – хотя он и считал расистские теории нацистов бредом редкостным, их колониальные амбиции (Лебенсраум и всё такое) опасным безумием (опасным в первую очередь для самой же Германии), а их террор и репрессии в отношении еврейского населения преступной глупостью («это больше, чем преступление – это катастрофическая ошибка»!).
Третий рейх (в отличие от сталинского СССР) не представлял собой экзистенциальную угрозу. Ни Святой Римско-Католической Церкви, ни Германии, ни Европе, ни европейской, ни христианской, ни человеческой цивилизации. А совсем даже наоборот.
Поэтому кому служить, на кого работать и какую форму носить – у него не было никаких сомнений. Тем более, что до начала Второй Великой войны сталинский режим был несопоставимо более кровавым, чем нацистский (последний по сравнению с первым был вообще чуть ли не вегетарианским).
В Германии не было ни кошмара гражданской войны (ДЕСЯТЬ МИЛЛИОНОВ жертв красного террора), ни раскулачивания (минимум полмиллиона), ни ГУЛАГа (в 1937 года в концлагерях рейха содержалось в ДВЕСТИ раз меньше узников, чем в сталинских).
Ни Большого Террора (под миллион жертв), ни кошмарного Голодомора (ДВА МИЛЛИОНА умерших от искусственного голода, организованного кровавым упырём Сталиным и его демонами во плоти). Да и по сравнению со сталинским СССР Третий рейх был просто царством свободы и чуть ли не райскими кущами.
Сомнения в его душу начали закрадываться в первые же дни сентября 1939 года (сразу же после начала Второй Великой войны). Да, формальным поводом для просто чудовищного террора против местного населения, развязанного немецкими оккупантами на территории оккупированной Польши, стало «Кровавое воскресенье» в Бамберге - омерзительное военное преступление (кстати, первое во Второй Великой войне).
Которое совершили отнюдь не немцы – немцы как раз были его жертвами. А очень даже поляки (которые по части погромов и террора были очень даже). Причина резни была банальной и, увы, не такой уж редкой – после сокрушительного удара военной машины вермахта и ваффен-СС у солдат и офицеров одного отдельно взятого гарнизона сдали нервы, поехала крыша ..., и они начали убивать без разбора (и без различия пола и возраста) всех жителей города немецкой национальности. В результате было убито около трёхсот немцев.
Но это был лишь повод – по долгу службы Колокольцев прекрасно знал, что подробнейший план «умиротворения» (сиречь тотальной зачистки) польской территории (получивший название «Операция Танненберг») был разработан ещё в мае – более чем за три месяца до вторжения в Польшу.
Целью «умиротворения» (которая в лучшем случае не была достигнута, а в худшем привела к прямо обратным результатам) была полная ликвидация всех потенциальных руководителей польского Сопротивления.
Для достижения этой цели РСХА (под личным руководством Рейнгарда Гейдриха) подготовила так называемую Sonderfahndungsbuch Polen («специальную книгу расследований»), а, по сути, расстрельный список из более чем шестидесяти тысяч (!!) фамилий представителей польской элиты.
Политиков, госчиновников, гражданских и общественных активистов, интеллигенции, учёных, актёров, государственных деятелей и всех прочих, кто, по мнению РСХА (точнее, гестапо) мог угрожать безопасности оккупантов.
Для практической реализации «Операции Танненберг» были созданы аж пять эйнзацгрупп («специальных оперативных групп») СС – фактически полиции безопасности и СД. В реальности, это были самые настоящие эскадроны смерти, которые к концу года расстреляли почти 20 тысяч поляков.
За «Операцией Танненберг» последовали «Intelligenzaktion», «Акция АБ» и прочие акции, которые унесли в общей сложности сто тысяч (!!!) человеческих жизней. Кроме поляков, досталось и евреям (кто бы сомневался), а кроме СС, поучаствовал ещё и вермахт.
Колокольцев был категорически против всего этого безумия, поэтому (хотя его никто не спрашивал), подготовил аналитическую записку на имя Гейдриха и Гиммлера, в которой попытался объяснить и тому, и другому, что они совершают просто колоссальную ошибку.
Что пользы от всего этого кошмара не будет никакой, а вред будет просто колоссальный. Разумеется, его мнение было просто проигнорировано – с ним согласился лишь шеф абвера Вильгельм Канарис (кстати, близкий друг Гейдриха) ... но его тоже никто не спрашивал. И не слушал.
Как ни странно, с определённым пониманием к мнению Колокольцева отнёсся... шеф гестапо Генрих Мюллер (который, вообще говоря, Роланда фон Таубе не жаловал, считая наглым выскочкой). Но всё равно лишь развёл руками – дескать, «наверху» приняли решение, отдали приказ... а мы люди служивые, так что придётся выполнять.
Колокольцева это не остановило – по совершенно неудивительной причине. Ибо оставалась ещё «последняя и высшая инстанция». Лилит. Которая если не вертела Гиммлером и Гейдрихом как хотела, но вполне могла всё это безумие остановить. Предоставив обоим свободный выбор между «немедленно прекратить всё это безобразие» и «в одно далеко не прекрасное утро не проснуться».
Учитывая, что она могла становиться невидимой для кого угодно и когда угодно, открыть любой замок, ей было не страшно прямое попадание даже шестидюймового снаряда, в огне она не горела и в воде не тонула (в самом прямом смысле), а пальцами она могла легко и непринуждённо переломить лезвие церемониального меча СС (не то, что шею человеческую сломать) ... выбор был бы очевиден.
Однако Лилит (по совершенно непонятной причине) не захотела с ним даже разговаривать. А начальство отстранило его от «польского вопроса» настолько жёстко и надёжно, что спасти ему удалось не более ста человек. Что его периодически бесило просто люто – ибо проигрывать он не привык даже в таких «относительных мелочах». Никому.
А потом разразилась самая натуральная катастрофа. В мае 1941 года в качестве важного элемента подготовки к войне против СССР (одновременно и оборонительной, и наступательной; и превентивной, и колониальной) были созданы четыре эйнзацгруппы.
Разделившие между собой Восточный фронт по географическому принципу: Эйнзацгруппа «А» — страны Прибалтики; Эйнзацгруппа «B» — Белоруссия и центральная Россия; Эйнзацгруппа «C» — центральная и восточная Украина; «D» — южная часть Украины (ибо на территории оной жило уж очень много евреев).
Каждая эйнзацгруппа фактически представляла собой усиленный батальон (численностью от 500 до почти тысячи человек) и была разделена на эйнзацкоманды (усиленные роты численностью от 70 до 120 человек) и подкоманды (усиленные взводы численностью от 20 до 30 бойцов).
Кроме того, создавались зондеркоманды, который в основном (хотя и не всегда) действовали в прифронтовой полосе (эйнзацкоманды работали в глубоком тылу).
Задача была всё та же – «умиротворение» оккупированных территорий путём физической ликвидации всех потенциальных угроз безопасности тыла вермахта (ну или прифронтовой полосы в случае некоторых зондеркоманд).
«Под нож» попадали советские и партийные чиновники, активисты, комиссары и политработники РККА... и де-факто все евреи мужского пола. Определённый смысл в ликвидации всех, кроме евреев, был (особенно учитывая богатейший опыт коммунистов в подпольной работе) ... а вот насчёт евреев Гейдрих сотоварищи, по мнению Колокольцева, были неправы категорически (впрочем, и многих коммунистов, по его мнению, можно было перевербовать, что сплошь и рядом подтверждалось).
Надо отметить, что (на удивление прагматичные) оккупационные власти – в лице в первую очередь гражданской администрации, вермахта и (неожиданность, однако) руководителей СС и полиции довольно быстро обнаружили, что подавляющее большинство коммунистов являются таковыми только на словах.
И потому будут служить любой власти, которая гарантирует им безопасность и обеспечит работой и куском хлеба (в Ленинградской области редколлегия местной оккупационной газеты была полностью укомплектована... бывшими сотрудниками идеологического отдела обкома компартии).
А вот евреи с самого начала попали под просто убийственный каток. Причём начали весь этот кошмар вовсе не эйнзацгруппы, а местные аборигены, которые чисто по собственной инициативе организовали спонтанные погромы (на самом деле, массовые убийства – да ещё и такими методами, что позавидует самый жуткий серийный убийцы). Спонтанные в том смысле, что оккупанты не имели к оным ровно никакого отношения – просто не препятствовали.
После того, как местные «насытились», за дело взялись «пришельцы» - с чисто немецкой эффективностью. В назначенный для расправы день евреям города приказывали собраться на центральной площади или в каком-либо здании.
Оттуда, как правило, под предлогом переселения или отправки на работу, они направлялись к месту расстрела, где уже были выкопаны огромные могилы.
Колокольцев был одним из самых информированных сотрудников РСХА (ибо положение обязывало), поэтому обо всех этих «художествах» был осведомлён не хуже Гейдриха (и точно лучше Гиммлера).
Нет, это никак не поколебало его выбор – кому служить, на кого работать и какую форму носить, ибо это всё равно был выбор между нацистской Сциллой и большевистской Харибдой (иными словами, наименьшего из зол).
Да и никакого участия во всех этих преступлениях он не принимал (ещё чего не хватало). Но ощущение всё равно было препоганейшим – как будто его фельдграу была перепачкана кровью. Невинной кровью.
Граф фон Шёнинг протянул ему лист бумаги… и довольно внушительную пачку стандартных армейских карт вермахта. На листе бумаги были (на двух языках, что не удивительно), были напечатаны названия восьми населённых пунктов на оккупированной территории СССР. С подробным указанием соответствующей советской республики (Россия, Украина, Белоруссия), области и района.
Фон Шёнинг усмехнулся: «Всадники Апокалипсиса любезно нанесли на соответствующие карты названия населённых пунктов, рядом с которыми они построили…»
Он запнулся, немного подумал, затем нашёл нужную аналогию и продолжил:
«После анализа аэрофотосъёмки, произведённой группой Ровеля…»
Официально именовавшееся Разведывательной авиагруппой при главнокомандующем люфтваффе (Aufklärungsgruppe des Oberbefehlshabers der Luftwaffe), это подразделение ВВС Третьего рейха было создано для ведения стратегической воздушной разведки и была оснащена самолётами, недосягаемыми для ПВО РККА. И потому внесла едва ли не важнейший вклад в успех Операции Барбаросса – на данный момент самой успешной в истории.
«… рядом с каждой из этих деревень… или сёл…»
В селе, в отличие от деревни, была церковь – отсюда и другое название.
«… находится капище, функционально аналогичное тому, которое по твоей наводке превратили в огромную воронку комендоры Страсбурга и Фоша…»
Линкора и тяжёлого крейсера ВМФ Французского государства.
Граф вздохнул и поставил задачу… в стиле эйнзацгрупп СС.
«Все деревни сжечь дотла, после чего сровнять с землёй. Капища… я договорился с рейхсмаршалом… штаффель из 12 самолётов Юнкерс-87…»
Знаменитые Штуки, которые выиграли для вермахта не один блицкриг.
«… будет в твоём полном распоряжении. Это намного надёжнее главного калибра линкора… который всё одно по земле не привезти…»
Сделал паузу – и резюмировал: «Очищенную площадку залить освящённой водой… как ты сделал в Карфагене… кстати, именно поэтому операция получила название Операция Карфаген… а твоя команда – Зондеркоманда К…»
«Что с жителями делать?» - будничным тоном осведомился Колокольцев. Граф пожал плечами: «Они все необратимо отравлены дьявольскими энергиями, даже малые дети, поэтому…». Он сделал паузу – и продолжил: «… поэтому людей в команду наберёшь из эйнзацгруппы своего приятеля…»
СС-бригадефюрер Артур Небе, начальник уголовной полиции всея Германии, с которым Колокольцев раскрыл не одно дело особой важности, непонятно с какого бодуна добровольно принял на себя командование Эйнзацгруппой В, которая под его командованием расстреливала евреев тысячами.
«… бери только тех, кто расстреливал лично или непосредственно приказывал расстреливать детей… включая младенцев. Ибо в этих… населённых пунктах уничтожено должно быть всё живое… а трупы сожжены дотла…»
«Даже кошки?» - усмехнулся Колокольцев. Фон Шёнинг кивнул: «Мы не знаем, как это передаётся… возможно, даже укусом…»
«Как бешенство?» - удивился Колокольцев. Граф снова кивнул – и продолжил:
«Мы вообще мало что знаем об этих… местах – ибо это нечто совсем новое, эти… всадники всё это дело создали только в середине тридцатых. Поэтому сначала тебе во всём этом придётся досконально разобраться… дистанционно»
«Почему именно восемь?» - осведомился Колокольцев. Хотя уже примерно знал, почему. Граф пожал плечами: «В нумерологии одно из значений восьмёрки – власть над материальным миром… над всей нашей планетой…»
«Начнём с белорусских?» - осведомился Колокольцев. Граф покачал головой:
«… дело твоё; логичнее будет выбрать место поближе к штаб-квартире Нёбе в Минске… это Заболотье, по-моему… точнее, минское Заболотье…»
Колокольцев удивлённо посмотрел на него. Граф рассмеялся:
«Я случайно узнал, что деревень с таким названием в Белоруссии… до войны Белорусской ССР аж шестьдесят четыре. 61 носят название Заречье, 60 — Залесье, 45 — Заполье, 32 — Заборье, 22 — Заозерье, 21 — Загорье и 16 — Запрудье…»
И уже серьёзно добавил: «Как ты, надеюсь, уже догадался, этой операции официально не существует. Никаких бумаг по ней нет и не будет...»
Берлин, Германская империя
Михаил Евдокимович Колокольцев (хотя он уже несколько лет воспринимал себя только и исключительно как Роланд фон Таубе, хотя немецкой крови в его венах было… немного) был даже не тройным агентом. А гораздо круче.
Ибо работал аж сразу на четырех «работодателей». На Великогерманский рейх (в лице Гиммлера, Гейдриха и даже фюрера), на советского диктатора Иосиф Сталина, личным агентом которого он по совместительству являлся, на Бюро Информации (сиречь внешнюю разведку) Государства Ватикан и на таинственных Хранителей, которых (за единственным исключением) никто никогда не видел.
Если быть более точным, то на их (весьма) чрезвычайную и (несомненно) полномочную представительницу в нашем мире – некую Лилит (она же Баронесса). Которая была даже не не-совсем-человеком, а совсем-не-человеком (ибо, в отличие от люденов, не была рождена человеком, а сразу сотворена метагомом).
Впрочем, с людьми Ватикана и с Лилит (и даже с её свитой) он общался настолько редко, что фактически он был двойным германо-советским агентом. Причём с самого первого дня на службе в СС, у него не было ни малейшего сомнения в том, на кого он работал, а кого весьма успешно водил за нос.
Работал он на СС (в лице Гиммлера и Гейдриха), а за нос водил Иностранный отдел сначала ОГПУ, затем НКВД, а потом ГУГБ (в смысле, Главного Управления Госбезопасности СССР). А потом – и лично «Красного Тамерлана» Иосифа Виссарионовича Сталина.
Сомнений у него не было по чёткой и ясной причине – хотя он и считал расистские теории нацистов бредом редкостным, их колониальные амбиции (Лебенсраум и всё такое) опасным безумием (опасным в первую очередь для самой же Германии), а их террор и репрессии в отношении еврейского населения преступной глупостью («это больше, чем преступление – это катастрофическая ошибка»!).
Третий рейх (в отличие от сталинского СССР) не представлял собой экзистенциальную угрозу. Ни Святой Римско-Католической Церкви, ни Германии, ни Европе, ни европейской, ни христианской, ни человеческой цивилизации. А совсем даже наоборот.
Поэтому кому служить, на кого работать и какую форму носить – у него не было никаких сомнений. Тем более, что до начала Второй Великой войны сталинский режим был несопоставимо более кровавым, чем нацистский (последний по сравнению с первым был вообще чуть ли не вегетарианским).
В Германии не было ни кошмара гражданской войны (ДЕСЯТЬ МИЛЛИОНОВ жертв красного террора), ни раскулачивания (минимум полмиллиона), ни ГУЛАГа (в 1937 года в концлагерях рейха содержалось в ДВЕСТИ раз меньше узников, чем в сталинских).
Ни Большого Террора (под миллион жертв), ни кошмарного Голодомора (ДВА МИЛЛИОНА умерших от искусственного голода, организованного кровавым упырём Сталиным и его демонами во плоти). Да и по сравнению со сталинским СССР Третий рейх был просто царством свободы и чуть ли не райскими кущами.
Сомнения в его душу начали закрадываться в первые же дни сентября 1939 года (сразу же после начала Второй Великой войны). Да, формальным поводом для просто чудовищного террора против местного населения, развязанного немецкими оккупантами на территории оккупированной Польши, стало «Кровавое воскресенье» в Бамберге - омерзительное военное преступление (кстати, первое во Второй Великой войне).
Которое совершили отнюдь не немцы – немцы как раз были его жертвами. А очень даже поляки (которые по части погромов и террора были очень даже). Причина резни была банальной и, увы, не такой уж редкой – после сокрушительного удара военной машины вермахта и ваффен-СС у солдат и офицеров одного отдельно взятого гарнизона сдали нервы, поехала крыша ..., и они начали убивать без разбора (и без различия пола и возраста) всех жителей города немецкой национальности. В результате было убито около трёхсот немцев.
Но это был лишь повод – по долгу службы Колокольцев прекрасно знал, что подробнейший план «умиротворения» (сиречь тотальной зачистки) польской территории (получивший название «Операция Танненберг») был разработан ещё в мае – более чем за три месяца до вторжения в Польшу.
Целью «умиротворения» (которая в лучшем случае не была достигнута, а в худшем привела к прямо обратным результатам) была полная ликвидация всех потенциальных руководителей польского Сопротивления.
Для достижения этой цели РСХА (под личным руководством Рейнгарда Гейдриха) подготовила так называемую Sonderfahndungsbuch Polen («специальную книгу расследований»), а, по сути, расстрельный список из более чем шестидесяти тысяч (!!) фамилий представителей польской элиты.
Политиков, госчиновников, гражданских и общественных активистов, интеллигенции, учёных, актёров, государственных деятелей и всех прочих, кто, по мнению РСХА (точнее, гестапо) мог угрожать безопасности оккупантов.
Для практической реализации «Операции Танненберг» были созданы аж пять эйнзацгрупп («специальных оперативных групп») СС – фактически полиции безопасности и СД. В реальности, это были самые настоящие эскадроны смерти, которые к концу года расстреляли почти 20 тысяч поляков.
За «Операцией Танненберг» последовали «Intelligenzaktion», «Акция АБ» и прочие акции, которые унесли в общей сложности сто тысяч (!!!) человеческих жизней. Кроме поляков, досталось и евреям (кто бы сомневался), а кроме СС, поучаствовал ещё и вермахт.
Колокольцев был категорически против всего этого безумия, поэтому (хотя его никто не спрашивал), подготовил аналитическую записку на имя Гейдриха и Гиммлера, в которой попытался объяснить и тому, и другому, что они совершают просто колоссальную ошибку.
Что пользы от всего этого кошмара не будет никакой, а вред будет просто колоссальный. Разумеется, его мнение было просто проигнорировано – с ним согласился лишь шеф абвера Вильгельм Канарис (кстати, близкий друг Гейдриха) ... но его тоже никто не спрашивал. И не слушал.
Как ни странно, с определённым пониманием к мнению Колокольцева отнёсся... шеф гестапо Генрих Мюллер (который, вообще говоря, Роланда фон Таубе не жаловал, считая наглым выскочкой). Но всё равно лишь развёл руками – дескать, «наверху» приняли решение, отдали приказ... а мы люди служивые, так что придётся выполнять.
Колокольцева это не остановило – по совершенно неудивительной причине. Ибо оставалась ещё «последняя и высшая инстанция». Лилит. Которая если не вертела Гиммлером и Гейдрихом как хотела, но вполне могла всё это безумие остановить. Предоставив обоим свободный выбор между «немедленно прекратить всё это безобразие» и «в одно далеко не прекрасное утро не проснуться».
Учитывая, что она могла становиться невидимой для кого угодно и когда угодно, открыть любой замок, ей было не страшно прямое попадание даже шестидюймового снаряда, в огне она не горела и в воде не тонула (в самом прямом смысле), а пальцами она могла легко и непринуждённо переломить лезвие церемониального меча СС (не то, что шею человеческую сломать) ... выбор был бы очевиден.
Однако Лилит (по совершенно непонятной причине) не захотела с ним даже разговаривать. А начальство отстранило его от «польского вопроса» настолько жёстко и надёжно, что спасти ему удалось не более ста человек. Что его периодически бесило просто люто – ибо проигрывать он не привык даже в таких «относительных мелочах». Никому.
А потом разразилась самая натуральная катастрофа. В мае 1941 года в качестве важного элемента подготовки к войне против СССР (одновременно и оборонительной, и наступательной; и превентивной, и колониальной) были созданы четыре эйнзацгруппы.
Разделившие между собой Восточный фронт по географическому принципу: Эйнзацгруппа «А» — страны Прибалтики; Эйнзацгруппа «B» — Белоруссия и центральная Россия; Эйнзацгруппа «C» — центральная и восточная Украина; «D» — южная часть Украины (ибо на территории оной жило уж очень много евреев).
Каждая эйнзацгруппа фактически представляла собой усиленный батальон (численностью от 500 до почти тысячи человек) и была разделена на эйнзацкоманды (усиленные роты численностью от 70 до 120 человек) и подкоманды (усиленные взводы численностью от 20 до 30 бойцов).
Кроме того, создавались зондеркоманды, который в основном (хотя и не всегда) действовали в прифронтовой полосе (эйнзацкоманды работали в глубоком тылу).
Задача была всё та же – «умиротворение» оккупированных территорий путём физической ликвидации всех потенциальных угроз безопасности тыла вермахта (ну или прифронтовой полосы в случае некоторых зондеркоманд).
«Под нож» попадали советские и партийные чиновники, активисты, комиссары и политработники РККА... и де-факто все евреи мужского пола. Определённый смысл в ликвидации всех, кроме евреев, был (особенно учитывая богатейший опыт коммунистов в подпольной работе) ... а вот насчёт евреев Гейдрих сотоварищи, по мнению Колокольцева, были неправы категорически (впрочем, и многих коммунистов, по его мнению, можно было перевербовать, что сплошь и рядом подтверждалось).
Надо отметить, что (на удивление прагматичные) оккупационные власти – в лице в первую очередь гражданской администрации, вермахта и (неожиданность, однако) руководителей СС и полиции довольно быстро обнаружили, что подавляющее большинство коммунистов являются таковыми только на словах.
И потому будут служить любой власти, которая гарантирует им безопасность и обеспечит работой и куском хлеба (в Ленинградской области редколлегия местной оккупационной газеты была полностью укомплектована... бывшими сотрудниками идеологического отдела обкома компартии).
А вот евреи с самого начала попали под просто убийственный каток. Причём начали весь этот кошмар вовсе не эйнзацгруппы, а местные аборигены, которые чисто по собственной инициативе организовали спонтанные погромы (на самом деле, массовые убийства – да ещё и такими методами, что позавидует самый жуткий серийный убийцы). Спонтанные в том смысле, что оккупанты не имели к оным ровно никакого отношения – просто не препятствовали.
После того, как местные «насытились», за дело взялись «пришельцы» - с чисто немецкой эффективностью. В назначенный для расправы день евреям города приказывали собраться на центральной площади или в каком-либо здании.
Оттуда, как правило, под предлогом переселения или отправки на работу, они направлялись к месту расстрела, где уже были выкопаны огромные могилы.
Колокольцев был одним из самых информированных сотрудников РСХА (ибо положение обязывало), поэтому обо всех этих «художествах» был осведомлён не хуже Гейдриха (и точно лучше Гиммлера).
Нет, это никак не поколебало его выбор – кому служить, на кого работать и какую форму носить, ибо это всё равно был выбор между нацистской Сциллой и большевистской Харибдой (иными словами, наименьшего из зол).
Да и никакого участия во всех этих преступлениях он не принимал (ещё чего не хватало). Но ощущение всё равно было препоганейшим – как будто его фельдграу была перепачкана кровью. Невинной кровью.
Граф фон Шёнинг протянул ему лист бумаги… и довольно внушительную пачку стандартных армейских карт вермахта. На листе бумаги были (на двух языках, что не удивительно), были напечатаны названия восьми населённых пунктов на оккупированной территории СССР. С подробным указанием соответствующей советской республики (Россия, Украина, Белоруссия), области и района.
Фон Шёнинг усмехнулся: «Всадники Апокалипсиса любезно нанесли на соответствующие карты названия населённых пунктов, рядом с которыми они построили…»
Он запнулся, немного подумал, затем нашёл нужную аналогию и продолжил:
«После анализа аэрофотосъёмки, произведённой группой Ровеля…»
Официально именовавшееся Разведывательной авиагруппой при главнокомандующем люфтваффе (Aufklärungsgruppe des Oberbefehlshabers der Luftwaffe), это подразделение ВВС Третьего рейха было создано для ведения стратегической воздушной разведки и была оснащена самолётами, недосягаемыми для ПВО РККА. И потому внесла едва ли не важнейший вклад в успех Операции Барбаросса – на данный момент самой успешной в истории.
«… рядом с каждой из этих деревень… или сёл…»
В селе, в отличие от деревни, была церковь – отсюда и другое название.
«… находится капище, функционально аналогичное тому, которое по твоей наводке превратили в огромную воронку комендоры Страсбурга и Фоша…»
Линкора и тяжёлого крейсера ВМФ Французского государства.
Граф вздохнул и поставил задачу… в стиле эйнзацгрупп СС.
«Все деревни сжечь дотла, после чего сровнять с землёй. Капища… я договорился с рейхсмаршалом… штаффель из 12 самолётов Юнкерс-87…»
Знаменитые Штуки, которые выиграли для вермахта не один блицкриг.
«… будет в твоём полном распоряжении. Это намного надёжнее главного калибра линкора… который всё одно по земле не привезти…»
Сделал паузу – и резюмировал: «Очищенную площадку залить освящённой водой… как ты сделал в Карфагене… кстати, именно поэтому операция получила название Операция Карфаген… а твоя команда – Зондеркоманда К…»
«Что с жителями делать?» - будничным тоном осведомился Колокольцев. Граф пожал плечами: «Они все необратимо отравлены дьявольскими энергиями, даже малые дети, поэтому…». Он сделал паузу – и продолжил: «… поэтому людей в команду наберёшь из эйнзацгруппы своего приятеля…»
СС-бригадефюрер Артур Небе, начальник уголовной полиции всея Германии, с которым Колокольцев раскрыл не одно дело особой важности, непонятно с какого бодуна добровольно принял на себя командование Эйнзацгруппой В, которая под его командованием расстреливала евреев тысячами.
«… бери только тех, кто расстреливал лично или непосредственно приказывал расстреливать детей… включая младенцев. Ибо в этих… населённых пунктах уничтожено должно быть всё живое… а трупы сожжены дотла…»
«Даже кошки?» - усмехнулся Колокольцев. Фон Шёнинг кивнул: «Мы не знаем, как это передаётся… возможно, даже укусом…»
«Как бешенство?» - удивился Колокольцев. Граф снова кивнул – и продолжил:
«Мы вообще мало что знаем об этих… местах – ибо это нечто совсем новое, эти… всадники всё это дело создали только в середине тридцатых. Поэтому сначала тебе во всём этом придётся досконально разобраться… дистанционно»
«Почему именно восемь?» - осведомился Колокольцев. Хотя уже примерно знал, почему. Граф пожал плечами: «В нумерологии одно из значений восьмёрки – власть над материальным миром… над всей нашей планетой…»
«Начнём с белорусских?» - осведомился Колокольцев. Граф покачал головой:
«… дело твоё; логичнее будет выбрать место поближе к штаб-квартире Нёбе в Минске… это Заболотье, по-моему… точнее, минское Заболотье…»
Колокольцев удивлённо посмотрел на него. Граф рассмеялся:
«Я случайно узнал, что деревень с таким названием в Белоруссии… до войны Белорусской ССР аж шестьдесят четыре. 61 носят название Заречье, 60 — Залесье, 45 — Заполье, 32 — Заборье, 22 — Заозерье, 21 — Загорье и 16 — Запрудье…»
И уже серьёзно добавил: «Как ты, надеюсь, уже догадался, этой операции официально не существует. Никаких бумаг по ней нет и не будет...»
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 17654
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 281 times
- Been thanked: 4128 times
Девятые врата
25 июля 1941 года
Берлин, Германская империя
Перед уходом, граф фон Шёнинг предсказуемо добыл из внутреннего кармана кителя сложенный вчетверо лист писчей бумаги и протянула Колокольцеву. На листе гербовой бумаги с государственным золотым германским орлом (партийный смотрел в противоположную сторону) особо крупным шрифтом (Гитлер был близорук, но никогда не носил очки, считая это ниже своего достоинства) был напечатан мандат фюрера.
«Совершенно секретно. От руководителя и канцлера Германского рейха.
СС-оберштурмбанфюрер Роланд фон Таубе действует по моему прямому личному приказу в деле чрезвычайной важности для Великогерманского рейха. Он подотчетен только мне – и никому другому.
Все граждане и резиденты рейха и оккупированных территорий – военные и гражданские - без различия должностей и званий должны выполнять его распоряжения, как если бы это были мои приказы.
Адольф Гитлер
Бергхоф, 20 июля 1941 года»
Мандат был заверен личной печатью фюрера Великогерманского рейха.
Как граф заполучил этот мандат (предыдущий Колокольцев сдал Еве Браун после завершения Операции Самарканд), было непонятно… впрочем, Колокольцев знал, что хотя фюрер и без восторга относился к существованию смотрящего за ним от Общества Чёрного Солнца (без которого Гитлер до сих пор был бы лузером, маргиналом и посредственностью) … но настоятельные просьбы – даже такого рода – обычно выполнял.
Тем более, что Роланда фон Таубе знал ещё с 1929 года и полностью ему доверял.
После Операции Кронос (да, в общем-то, и до), Колокольцев, в общем и целом, был в теме Карфагена, Церкви Молоха и всего такого прочего… однако всё же счёл, что лучше перебдеть чем недобдеть.
Поэтому, придя на работу следующим утром и вернувшись в свой кабинет, он немедленно снял трубку телефона городской связи.
«Коммутатор Университета имени Фридриха Вильгельма, пожалуйста...»
Старейший из четырёх университетов Берлина был основан 16 августа 1809 года по инициативе выдающегося немецкого филолога, философа, языковеда, государственного деятеля и дипломата Фридриха Вильгельма Кристиана Карла Фердинанда фон Гумбольдта (его младший брат Александр - немецкий географ, натуралист и путешественник, стал одним из основателей географии как самостоятельной науки).
Однако назван был университет (в соответствии с тогдашней практикой) в честь другого Фридриха Вильгельма - прусского короля Фридриха Вильгельма III, в царствование которого был учреждён.
Соединили его практически мгновенно (ибо Берлин всё-таки).
«Кафедру наук об Азии и Африке, пожалуйста».
По долгу службы он был знаком со структурой университета и потому знал, что ему был нужен кто-то именно с этой кафедры, которая организационно входила в состав, как ни странно, Третьего факультета философии.
«Кафедра наук об Азии и Африки» - объявил приятно-мелодичный женский голос. Что запросто могло сочетаться с такой внешностью, что, как говорится, «ему столько не выпить» ...
«Вас беспокоит оберштурмбанфюрер СС Роланд фон Таубе. Я личный помощник рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера...»
Девушка (или женщина, по голосу это было решительно непонятно) на том конце провода несколько секунд молчала, видимо, временно потеряв дар речи. Затем столь же мелодично (хотя явно с некоторым трудом) задала стандартный (и совершенно естественный) вопрос:
«Чем я могу быть Вам полезна, господин подполковник?»
В воюющей Германии к офицерам СС было принято обращаться по их армейскому, а не эсэсовскому званию, а «табель о рангах» и вермахта и СС в рейхе знал теперь уже даже каждый младший школьник.
«Мне нужен самый лучший специалист по истории Карфагена...»
«Это профессор Вилли Дорнер» - практически мгновенно ответила обладательница мелодичного голоса. Что было неудивительно – работающие на коммутаторе дамы обычно знают «всё про всех». В смысле, про преподавателей, сотрудников и администрацию университета.
И тут же добавила: «Соединяю...»
Менее чем через минуту на другом конце линии раздался раскатистый баритон:
«Профессор Вилли Дорнер слушает. Чем я могу быть полезен личному помощнику рейхсфюрера СС?»
Коммутатор-дама успела его предупредить. И правильно сделала.
«Это не телефонный разговор» - честно объявил Колокольцев. Попутно отметив, что сотрудники университета сохраняли некоторую независимость, не проявляя инициативы по части нацистского приветствия. На что Колокольцеву – как, кстати, и его шефу – было наплевать чуть более, чем совсем. Лишь бы работали и делали что нужно...
Он добавил: «Недалеко от вашего здания находится отличная кондитерская...»
«Да, я знаю» - явно улыбнулся профессор. «Обожаю тамошние пирожные...»
«Отлично!» - рассмеялся Колокольцев. «Рад, что наши вкусы совпадают. Я буду там через полчаса. Вы меня легко узнаете...»
«Вы меня тоже» - спокойно ответил профессор. «Если читали Дон Кихота...»
Профессор Дорнер оказался действительно очень похожим на героя бессмертного романа Мигеля де Сервантеса Сааведры (который Колокольцев так и не смог дочитать до конца, найдя сие творение ну просто неимоверно скучным).
Высокий, худой как щепка, неопределённого возраста... вот только ни усов, ни бороды у него не было. Никаких и никакой.
Профессор явился минута в минуту, а Колокольцев прибыл чуть раньше. Впрочем, ему этого хватило, чтобы заказать кофе с пирожными, а смазливейшей официантке – оные принести.
Ибо заказ оберштурмбанфюрера СС с петлицами гестапо, да ещё и увешанного боевыми наградами как рождественская ёлка игрушками, выполнялся немедленно и вне всякой очереди.
«Угощайтесь» - Колокольцев махнул рукой в сторону подноса, на котором покоилась по-французски (кофейня была «официально французской») элегантная коллекция тоже по-французски изящных, красивых, и просто потрясающе вкусных пирожных самых разнообразных сортов, цветов и фасонов.
«С превеликим удовольствием» - в высшей степени улыбнулся профессор.
Некоторое время они с наслаждением поглощали вкуснейшую кондитерию (Колокольцев с детства усвоил, что собеседника нужно прежде всего накормить – да повкуснее), после чего профессор задал в самом прямом смысле экзистенциальный вопрос:
«Чем же я могу быть полезен рейхсфюреру СС?»
Колокольцев прямо не объявил, что он выполняет «особое поручение» Гиммлера, но это, в общем-то, подразумевалось.
«Мне нужна максимально подробная информация о разрушении Карфагена римлянами» - спокойно и невозмутимо ответил он.
Профессор глубоко вздохнул и столь же невозмутимо (меньше знаешь – лучше спишь) – приступил к лекции.
«Согласно расхожей среди историков байке, консул Марк Порций Катон Старший, выступая в Сенате, завершал свои речи стандартной формулировкой: Carthaginem esse delendam...»
«Карфаген должен быть разрушен» - с улыбкой перевёл Колокольцев.
«Вы знаете латынь?» - удивился профессор.
Оберштурмбанфюрер кивнул и добавил: «И ещё пятнадцать языков, девятью из которыми я владею как родным...»
«Повезло рейхсфюреру» - с уважением констатировал профессор. «Мои знания чуть поуже – всего тринадцать...»
И продолжил: «Выступал в сенате он часто, были его речи громкими донельзя, длилось всё это долго... в общем, в конце концов он так всех достал, что римляне не выдержали, высадились в Северной Африке, после чего захватили и разрушили Карфаген до основания...»
Сделал театральную паузу (обычное дело для университетского профессора) и продолжил: «На самом деле, конечно же, не поэтому – хотя доставуч консул был неимоверно – но римляне Карфаген таки разрушили в 146 году нашей эры. По иронии судьбы – или Бога, это уж кому как нравится – Катон не дожил до этого времени (он умер за три года до этого события) ...»
«Бывает» - подумал Колокольцев. Но промолчал, не желая прерывать лектора.
«Ещё до начала штурма» - спокойно и размеренно продолжал профессор Дорнер, «главнокомандующий римским экспедиционным корпусом Сципион Эмилиан – великий полководец, надо отдать ему должное – приказал захваченный город сжечь, руины разрушить, уцелевших жителей поголовно продать в рабство...»
Стандартный способ возмещения расходов на войну в то время.
«...а само место, на котором был расположен Карфаген, перепахать плугом и засыпать морской солью, чтобы в этих местах никто не селился...»
«Радикальные меры» - усмехнулся Колокольцев.
«Необычно радикальные» - слегка поправил его профессор. «Да, действительно, Карфаген в течение многих десятилетий был очень серьёзным конкурентом Рима (пожалуй, даже экзистенциальной угрозой) и реально довёл власть предержащих в Вечном городе до белого каления, но всё же столь запредельная жестокость была уникальна для Римского государства того времени... да и другого времени тоже...»
«У Вас есть теории на этот счёт?» - в высшей степени заинтересованно осведомился Колокольцев. Ибо уж больно похожи были приказ, отданный римским военачальником Сципионом в 146 году до Рождества Христова и приказ, отданный графом Вальтером фон Шёнингом в 1941 году от Рождества Христова...
Профессор Дорнер пожал плечами:
«Историки до сих пор спорят о том, был ли город действительно засыпан солью или нет – уж больно дорогое в то время это было удовольствие. Я бы даже сказал, нереально дорогое...»
Сделал очередную театральную паузу и продолжил:
«Но вот в том, что после захвата города была проведена некая процедура религиозного очищения – как огнём (пожар продолжался аж целых семнадцать дней), так и путём некоторых ритуалов лично у меня сомнений не вызывает...»
«Типа экзорцизм по-римски?» - предположил Колокольцев.
Профессор кивнул: «Что-то в этом роде. Хотя необходимо помнить, что суть римской религии – в частности, вопросы добра и зла, ангелов и демонов, Бога и Дьявола и так далее – радикально отличалась от христианства. Настолько радикально, что подобного рода меры, совершенно естественные для религии христианской, были совершенно нехарактерны... а по мнению некоторых историков, просто немыслимы для римлян...»
«И что Вы по этому поводу думаете?» - ещё более заинтересованно спросил Колокольцев. Профессор Дорнер глубоко вздохнул:
«Я думаю – собственно, я уже давно хочу написать монографию на этот счёт, да всё никак руки не доходят – что дело в некоторых неизвестных нам аспектах религии Карфагена. Аспектах, безжалостно уничтоженных римлянами... или же просто утерянных безвозвратно...»
«Как некоторые священные книги майя, трактаты катаров, тайные кодексы тамплиеров... и так далее?» - улыбнулся Колокольцев.
Профессор откинулся на спинку стула, внимательно-оценивающим взглядом окинул Колокольцева с макушки до пяток и констатировал:
«А я недооценил Вас, оберштурмбанфюрер. Хотя должен был догадаться, узнав, сколькими языками Вы владеете... в частности, латынью...»
И снова кивнул: «Да, я подозреваю, что римляне в 146 году до нашей эры сделали ровно то же самое, что инквизиция в Лангедоке в XIII веке, следователи короля Филиппа Красивого веком позже и люди Диего де Ланды в XVI веке в Мексике»
«Уничтожили ключевые составляющие религии Дьявола?» - снова улыбнулся Колокольцев. Прекрасно понимая, что это не вопрос, а констатация факта... и что улыбаться нечему совсем.
Профессор вздохнул: «Именно так. Из того, что осталось, мы можем с уверенностью констатировать лишь что в Карфагене действительно приносили в жертву детей... причём мы даже не знаем, какому именно богу...»
«Разве не Молоху?» - удивлённо спросил Колокольцев, совершенно неожиданно вспомнив соответствующий эпизод в романе Гюстава Флобера «Саламбо», который (тот ещё ужастик) он прочитал в ранней юности. И постарался поскорее забыть – как теперь выяснилось, не до конца.
Профессор покачал головой:
«Так считали до недавнего времени. Однако шесть лет назад немецкий семитолог Отто Эйссфельдт опубликовал монографию Molk als Opferbegriff im Punischen und Hebräischen, und das Ende des Gottes Moloch - Молк как обряд жертвоприношения у финикийцев и евреев и конец бога Молоха, в которой представил весьма убедительные аргументы в пользу теории, что божества по имени Молох никогда не было, а словом mlk в Библии обозначается западно-семитский обряд человеческих жертвоприношений (в частности, детей), известный как молк...»
«Хрен редьки не слаще» - с отвращением подумал Колокольцев. Но промолчал.
Профессор невозмутимо продолжал: «Даже для феноменально веротерпимых римлян принесение в жертву детей – особенно сожжением заживо, как это было принято в Карфагене – было чем-то запредельным. И потому они, не мудрствуя лукаво, решили полностью ликвидировать, так сказать очаг заразы – в том числе, и с помощью религиозных церемоний...»
«Ибо сочли, так сказать, посюсторонние, чисто военно-карательные меры недостаточными?» - не столько спросил, сколько констатировал Колокольцев.
Профессор Дорнер кивнул: «Да, скорее всего, именно так. Но у меня есть основания полагать, что принесение в жертву детей – лишь верхушка айсберга. Чудовищного айсберга...»
«Вы меня пугаете, профессор» - честно (и в высшей степени обеспокоенно) произнёс Колокольцев.
«Иногда я сам себя пугаю» - буркнул профессор Дорнер. «А если по сути, то...»
И неожиданно спросил: «Вы знаете, что такое портал?»
Колокольцев пожал плечами: «Я не силён в архитектуре, но, по-моему, это главный вход в большое архитектурное сооружение. Дворец, храм и так далее...»
Профессор с уважением кивнул – и добавил: «А также – согласно современным и не только современным эзотерическим и учениям – в некий иной мир...»
Сделал ну просто театральнейшую паузу – и сбросил бомбочку тонн так на пять гексогена: «Например, в Ад...»
«О как!» - вырвалось у Колокольцева. Ибо это подтвердило (собственно, именно для этого он и встретился с профессором), то, что ему сообщил граф.
В «списке Всадников» были перечислены восемь порталов в Ад. Которые должны быть закрыты, заблокированы, забетонированы – навечно. Любыми средствами, неважно насколько аморальными, жестокими и даже преступными.
Профессор кивнул: «Именно так, оберштурмбанфюрер. Я ... да знаю, в общем-то, хотя доказательств у меня пока немного, что римляне из неких заслуживающих доверия источников получили информацию о религии Карфагена, из которой следовало, что город представляет собой самый настоящий портал в Царство Абсолютного Зла и потому должен быть заблокирован навечно...»
«Пока он не уничтожил не только Римское государство, но и вообще всё человечество...» - констатировал Колокольцев.
«Так точно» - вздохнул профессор. «Что и было сделано...»
И совершенно неожиданно объявил: «Я не особо религиозен, хотя и был крещён в католической вере, да и монахини в католической школе, а потом отцы-иезуиты в колледже натаскивали меня в вопросах веры весьма усердно...»
Сделал очередную многозначительную паузу и продолжил: «... но в существование Ада верю. И не то, чтобы верю, но подозреваю, что Князь Тьмы не оставил попыток, говоря языком финансистов, в высшей степени недружественного поглощения нашего мира...»
«Через порталы Дьявола?». И это был не вопрос, а констатация факта. Профессор кивнул – и продолжил. Теперь уже не лекцию, а откровение.
«Моё отношение к национал-социализму и Новой Германии неоднозначное. Я не делаю из этого секрета, поэтому могу спокойно говорить об этом с личным помощником рейхсфюрера СС. Я считаю расовую теорию и прочие евгеники чушью собачьей, колониальные войны на Востоке опасной авантюрой, а преследование евреев откровенной глупостью…»
Оценивающе взглянул на Колокольцева, почувствовал скрытое одобрение и вдохновенно продолжил:
«... но вместе с тем я не столько знаю – я не силён в политике, военном деле и всём таком прочем, а мои компетенции — это далёкое прошлое, а не настоящее – просто чувствую, что вермахт, СС, НСДАП и вообще весь Фюрерштаат, которым является Третий рейх, это единственная сила, которая стоит между человеческой цивилизацией и самым настоящим Адом...»
«Рад это слышать» - совершенно искренне улыбнулся Колокольцев. Ибо сам придерживался ровно того же мнения.
«Я не знаю, зачем Вам нужна информация о разрушении Карфагена, но интуиция мне говорит, что Вы – в смысле рейхсфюрер и его организация – столкнулись с ровно такой же или, по крайней мере, схожей проблемой, которую Сципион и его легионы успешно решили два тысячелетия тому назад...»
Колокольцев покачал головой: «Без комментариев». Попутно отметив, что уничтоженный римлянами Карфаген был девятыми вратами в Ад… хотя, строго говоря, хронологически первыми…
И тут ему стало нехорошо. Ибо он вспомнил, что в 70 году нашей эры римляне точно так же поступили… с Вторым Храмом иудеев в Иерусалиме. Что давало серьёзные основания считать, что, отвергнув Христа, евреи превратили Второй Храм в десятые врата. Десятый портал в Ад…
Профессор невозмутимо продолжал: «Поэтому я хочу сказать Вам вот что. Во-первых, я желаю Вам успеха в Вашем важнейшем, благороднейшем и достойнейшем деле...»
«Спасибо» - улыбнулся Колокольцев. Его визави продолжил: «Во-вторых, я не только буду постоянно молиться за Ваш успех, но и закажу молебен в берлинском кафедральном соборе святой Ядвиги...»
«Отличная идея» - подумал Колокольцев. И сделал себе мысленную заметку это дело, как говорят в России, «расширить и углубить». Ибо это едва ли не важнейшее оружие в духовной составляющей его задания...
«В-третьих, я готов оказать всю необходимую помощь, а в случае необходимости принять участие в Вашем... деле да хоть простым солдатом...»
Колокольцев не отреагировал на это никак. Профессор продолжил: «В-четвёртых, если Вам действительно необходимо закрыть портал в Ад...»
«Восемь» - неожиданно даже для самого себя брякнул Колокольцев. «Их восемь. Восемь порталов в Ад. Все на оккупированных территориях СССР...»
Профессор в ужасе закрыл лицо руками. «Вы этого никогда не слышали» - жёстко объявил Колокольцев. «И этого разговора тоже никогда не было...»
«Да-да, конечно...» - растерянно пробормотал профессор. «Я понимаю...»
Затем, собрав волю в кулак, заявил: «Вам потребуется помощь Святой Церкви. Для начала, лучшего специалиста по демонологии, по крайней мере, в Германии – а то и во всей Европе...»
Берлин, Германская империя
Перед уходом, граф фон Шёнинг предсказуемо добыл из внутреннего кармана кителя сложенный вчетверо лист писчей бумаги и протянула Колокольцеву. На листе гербовой бумаги с государственным золотым германским орлом (партийный смотрел в противоположную сторону) особо крупным шрифтом (Гитлер был близорук, но никогда не носил очки, считая это ниже своего достоинства) был напечатан мандат фюрера.
«Совершенно секретно. От руководителя и канцлера Германского рейха.
СС-оберштурмбанфюрер Роланд фон Таубе действует по моему прямому личному приказу в деле чрезвычайной важности для Великогерманского рейха. Он подотчетен только мне – и никому другому.
Все граждане и резиденты рейха и оккупированных территорий – военные и гражданские - без различия должностей и званий должны выполнять его распоряжения, как если бы это были мои приказы.
Адольф Гитлер
Бергхоф, 20 июля 1941 года»
Мандат был заверен личной печатью фюрера Великогерманского рейха.
Как граф заполучил этот мандат (предыдущий Колокольцев сдал Еве Браун после завершения Операции Самарканд), было непонятно… впрочем, Колокольцев знал, что хотя фюрер и без восторга относился к существованию смотрящего за ним от Общества Чёрного Солнца (без которого Гитлер до сих пор был бы лузером, маргиналом и посредственностью) … но настоятельные просьбы – даже такого рода – обычно выполнял.
Тем более, что Роланда фон Таубе знал ещё с 1929 года и полностью ему доверял.
После Операции Кронос (да, в общем-то, и до), Колокольцев, в общем и целом, был в теме Карфагена, Церкви Молоха и всего такого прочего… однако всё же счёл, что лучше перебдеть чем недобдеть.
Поэтому, придя на работу следующим утром и вернувшись в свой кабинет, он немедленно снял трубку телефона городской связи.
«Коммутатор Университета имени Фридриха Вильгельма, пожалуйста...»
Старейший из четырёх университетов Берлина был основан 16 августа 1809 года по инициативе выдающегося немецкого филолога, философа, языковеда, государственного деятеля и дипломата Фридриха Вильгельма Кристиана Карла Фердинанда фон Гумбольдта (его младший брат Александр - немецкий географ, натуралист и путешественник, стал одним из основателей географии как самостоятельной науки).
Однако назван был университет (в соответствии с тогдашней практикой) в честь другого Фридриха Вильгельма - прусского короля Фридриха Вильгельма III, в царствование которого был учреждён.
Соединили его практически мгновенно (ибо Берлин всё-таки).
«Кафедру наук об Азии и Африке, пожалуйста».
По долгу службы он был знаком со структурой университета и потому знал, что ему был нужен кто-то именно с этой кафедры, которая организационно входила в состав, как ни странно, Третьего факультета философии.
«Кафедра наук об Азии и Африки» - объявил приятно-мелодичный женский голос. Что запросто могло сочетаться с такой внешностью, что, как говорится, «ему столько не выпить» ...
«Вас беспокоит оберштурмбанфюрер СС Роланд фон Таубе. Я личный помощник рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера...»
Девушка (или женщина, по голосу это было решительно непонятно) на том конце провода несколько секунд молчала, видимо, временно потеряв дар речи. Затем столь же мелодично (хотя явно с некоторым трудом) задала стандартный (и совершенно естественный) вопрос:
«Чем я могу быть Вам полезна, господин подполковник?»
В воюющей Германии к офицерам СС было принято обращаться по их армейскому, а не эсэсовскому званию, а «табель о рангах» и вермахта и СС в рейхе знал теперь уже даже каждый младший школьник.
«Мне нужен самый лучший специалист по истории Карфагена...»
«Это профессор Вилли Дорнер» - практически мгновенно ответила обладательница мелодичного голоса. Что было неудивительно – работающие на коммутаторе дамы обычно знают «всё про всех». В смысле, про преподавателей, сотрудников и администрацию университета.
И тут же добавила: «Соединяю...»
Менее чем через минуту на другом конце линии раздался раскатистый баритон:
«Профессор Вилли Дорнер слушает. Чем я могу быть полезен личному помощнику рейхсфюрера СС?»
Коммутатор-дама успела его предупредить. И правильно сделала.
«Это не телефонный разговор» - честно объявил Колокольцев. Попутно отметив, что сотрудники университета сохраняли некоторую независимость, не проявляя инициативы по части нацистского приветствия. На что Колокольцеву – как, кстати, и его шефу – было наплевать чуть более, чем совсем. Лишь бы работали и делали что нужно...
Он добавил: «Недалеко от вашего здания находится отличная кондитерская...»
«Да, я знаю» - явно улыбнулся профессор. «Обожаю тамошние пирожные...»
«Отлично!» - рассмеялся Колокольцев. «Рад, что наши вкусы совпадают. Я буду там через полчаса. Вы меня легко узнаете...»
«Вы меня тоже» - спокойно ответил профессор. «Если читали Дон Кихота...»
Профессор Дорнер оказался действительно очень похожим на героя бессмертного романа Мигеля де Сервантеса Сааведры (который Колокольцев так и не смог дочитать до конца, найдя сие творение ну просто неимоверно скучным).
Высокий, худой как щепка, неопределённого возраста... вот только ни усов, ни бороды у него не было. Никаких и никакой.
Профессор явился минута в минуту, а Колокольцев прибыл чуть раньше. Впрочем, ему этого хватило, чтобы заказать кофе с пирожными, а смазливейшей официантке – оные принести.
Ибо заказ оберштурмбанфюрера СС с петлицами гестапо, да ещё и увешанного боевыми наградами как рождественская ёлка игрушками, выполнялся немедленно и вне всякой очереди.
«Угощайтесь» - Колокольцев махнул рукой в сторону подноса, на котором покоилась по-французски (кофейня была «официально французской») элегантная коллекция тоже по-французски изящных, красивых, и просто потрясающе вкусных пирожных самых разнообразных сортов, цветов и фасонов.
«С превеликим удовольствием» - в высшей степени улыбнулся профессор.
Некоторое время они с наслаждением поглощали вкуснейшую кондитерию (Колокольцев с детства усвоил, что собеседника нужно прежде всего накормить – да повкуснее), после чего профессор задал в самом прямом смысле экзистенциальный вопрос:
«Чем же я могу быть полезен рейхсфюреру СС?»
Колокольцев прямо не объявил, что он выполняет «особое поручение» Гиммлера, но это, в общем-то, подразумевалось.
«Мне нужна максимально подробная информация о разрушении Карфагена римлянами» - спокойно и невозмутимо ответил он.
Профессор глубоко вздохнул и столь же невозмутимо (меньше знаешь – лучше спишь) – приступил к лекции.
«Согласно расхожей среди историков байке, консул Марк Порций Катон Старший, выступая в Сенате, завершал свои речи стандартной формулировкой: Carthaginem esse delendam...»
«Карфаген должен быть разрушен» - с улыбкой перевёл Колокольцев.
«Вы знаете латынь?» - удивился профессор.
Оберштурмбанфюрер кивнул и добавил: «И ещё пятнадцать языков, девятью из которыми я владею как родным...»
«Повезло рейхсфюреру» - с уважением констатировал профессор. «Мои знания чуть поуже – всего тринадцать...»
И продолжил: «Выступал в сенате он часто, были его речи громкими донельзя, длилось всё это долго... в общем, в конце концов он так всех достал, что римляне не выдержали, высадились в Северной Африке, после чего захватили и разрушили Карфаген до основания...»
Сделал театральную паузу (обычное дело для университетского профессора) и продолжил: «На самом деле, конечно же, не поэтому – хотя доставуч консул был неимоверно – но римляне Карфаген таки разрушили в 146 году нашей эры. По иронии судьбы – или Бога, это уж кому как нравится – Катон не дожил до этого времени (он умер за три года до этого события) ...»
«Бывает» - подумал Колокольцев. Но промолчал, не желая прерывать лектора.
«Ещё до начала штурма» - спокойно и размеренно продолжал профессор Дорнер, «главнокомандующий римским экспедиционным корпусом Сципион Эмилиан – великий полководец, надо отдать ему должное – приказал захваченный город сжечь, руины разрушить, уцелевших жителей поголовно продать в рабство...»
Стандартный способ возмещения расходов на войну в то время.
«...а само место, на котором был расположен Карфаген, перепахать плугом и засыпать морской солью, чтобы в этих местах никто не селился...»
«Радикальные меры» - усмехнулся Колокольцев.
«Необычно радикальные» - слегка поправил его профессор. «Да, действительно, Карфаген в течение многих десятилетий был очень серьёзным конкурентом Рима (пожалуй, даже экзистенциальной угрозой) и реально довёл власть предержащих в Вечном городе до белого каления, но всё же столь запредельная жестокость была уникальна для Римского государства того времени... да и другого времени тоже...»
«У Вас есть теории на этот счёт?» - в высшей степени заинтересованно осведомился Колокольцев. Ибо уж больно похожи были приказ, отданный римским военачальником Сципионом в 146 году до Рождества Христова и приказ, отданный графом Вальтером фон Шёнингом в 1941 году от Рождества Христова...
Профессор Дорнер пожал плечами:
«Историки до сих пор спорят о том, был ли город действительно засыпан солью или нет – уж больно дорогое в то время это было удовольствие. Я бы даже сказал, нереально дорогое...»
Сделал очередную театральную паузу и продолжил:
«Но вот в том, что после захвата города была проведена некая процедура религиозного очищения – как огнём (пожар продолжался аж целых семнадцать дней), так и путём некоторых ритуалов лично у меня сомнений не вызывает...»
«Типа экзорцизм по-римски?» - предположил Колокольцев.
Профессор кивнул: «Что-то в этом роде. Хотя необходимо помнить, что суть римской религии – в частности, вопросы добра и зла, ангелов и демонов, Бога и Дьявола и так далее – радикально отличалась от христианства. Настолько радикально, что подобного рода меры, совершенно естественные для религии христианской, были совершенно нехарактерны... а по мнению некоторых историков, просто немыслимы для римлян...»
«И что Вы по этому поводу думаете?» - ещё более заинтересованно спросил Колокольцев. Профессор Дорнер глубоко вздохнул:
«Я думаю – собственно, я уже давно хочу написать монографию на этот счёт, да всё никак руки не доходят – что дело в некоторых неизвестных нам аспектах религии Карфагена. Аспектах, безжалостно уничтоженных римлянами... или же просто утерянных безвозвратно...»
«Как некоторые священные книги майя, трактаты катаров, тайные кодексы тамплиеров... и так далее?» - улыбнулся Колокольцев.
Профессор откинулся на спинку стула, внимательно-оценивающим взглядом окинул Колокольцева с макушки до пяток и констатировал:
«А я недооценил Вас, оберштурмбанфюрер. Хотя должен был догадаться, узнав, сколькими языками Вы владеете... в частности, латынью...»
И снова кивнул: «Да, я подозреваю, что римляне в 146 году до нашей эры сделали ровно то же самое, что инквизиция в Лангедоке в XIII веке, следователи короля Филиппа Красивого веком позже и люди Диего де Ланды в XVI веке в Мексике»
«Уничтожили ключевые составляющие религии Дьявола?» - снова улыбнулся Колокольцев. Прекрасно понимая, что это не вопрос, а констатация факта... и что улыбаться нечему совсем.
Профессор вздохнул: «Именно так. Из того, что осталось, мы можем с уверенностью констатировать лишь что в Карфагене действительно приносили в жертву детей... причём мы даже не знаем, какому именно богу...»
«Разве не Молоху?» - удивлённо спросил Колокольцев, совершенно неожиданно вспомнив соответствующий эпизод в романе Гюстава Флобера «Саламбо», который (тот ещё ужастик) он прочитал в ранней юности. И постарался поскорее забыть – как теперь выяснилось, не до конца.
Профессор покачал головой:
«Так считали до недавнего времени. Однако шесть лет назад немецкий семитолог Отто Эйссфельдт опубликовал монографию Molk als Opferbegriff im Punischen und Hebräischen, und das Ende des Gottes Moloch - Молк как обряд жертвоприношения у финикийцев и евреев и конец бога Молоха, в которой представил весьма убедительные аргументы в пользу теории, что божества по имени Молох никогда не было, а словом mlk в Библии обозначается западно-семитский обряд человеческих жертвоприношений (в частности, детей), известный как молк...»
«Хрен редьки не слаще» - с отвращением подумал Колокольцев. Но промолчал.
Профессор невозмутимо продолжал: «Даже для феноменально веротерпимых римлян принесение в жертву детей – особенно сожжением заживо, как это было принято в Карфагене – было чем-то запредельным. И потому они, не мудрствуя лукаво, решили полностью ликвидировать, так сказать очаг заразы – в том числе, и с помощью религиозных церемоний...»
«Ибо сочли, так сказать, посюсторонние, чисто военно-карательные меры недостаточными?» - не столько спросил, сколько констатировал Колокольцев.
Профессор Дорнер кивнул: «Да, скорее всего, именно так. Но у меня есть основания полагать, что принесение в жертву детей – лишь верхушка айсберга. Чудовищного айсберга...»
«Вы меня пугаете, профессор» - честно (и в высшей степени обеспокоенно) произнёс Колокольцев.
«Иногда я сам себя пугаю» - буркнул профессор Дорнер. «А если по сути, то...»
И неожиданно спросил: «Вы знаете, что такое портал?»
Колокольцев пожал плечами: «Я не силён в архитектуре, но, по-моему, это главный вход в большое архитектурное сооружение. Дворец, храм и так далее...»
Профессор с уважением кивнул – и добавил: «А также – согласно современным и не только современным эзотерическим и учениям – в некий иной мир...»
Сделал ну просто театральнейшую паузу – и сбросил бомбочку тонн так на пять гексогена: «Например, в Ад...»
«О как!» - вырвалось у Колокольцева. Ибо это подтвердило (собственно, именно для этого он и встретился с профессором), то, что ему сообщил граф.
В «списке Всадников» были перечислены восемь порталов в Ад. Которые должны быть закрыты, заблокированы, забетонированы – навечно. Любыми средствами, неважно насколько аморальными, жестокими и даже преступными.
Профессор кивнул: «Именно так, оберштурмбанфюрер. Я ... да знаю, в общем-то, хотя доказательств у меня пока немного, что римляне из неких заслуживающих доверия источников получили информацию о религии Карфагена, из которой следовало, что город представляет собой самый настоящий портал в Царство Абсолютного Зла и потому должен быть заблокирован навечно...»
«Пока он не уничтожил не только Римское государство, но и вообще всё человечество...» - констатировал Колокольцев.
«Так точно» - вздохнул профессор. «Что и было сделано...»
И совершенно неожиданно объявил: «Я не особо религиозен, хотя и был крещён в католической вере, да и монахини в католической школе, а потом отцы-иезуиты в колледже натаскивали меня в вопросах веры весьма усердно...»
Сделал очередную многозначительную паузу и продолжил: «... но в существование Ада верю. И не то, чтобы верю, но подозреваю, что Князь Тьмы не оставил попыток, говоря языком финансистов, в высшей степени недружественного поглощения нашего мира...»
«Через порталы Дьявола?». И это был не вопрос, а констатация факта. Профессор кивнул – и продолжил. Теперь уже не лекцию, а откровение.
«Моё отношение к национал-социализму и Новой Германии неоднозначное. Я не делаю из этого секрета, поэтому могу спокойно говорить об этом с личным помощником рейхсфюрера СС. Я считаю расовую теорию и прочие евгеники чушью собачьей, колониальные войны на Востоке опасной авантюрой, а преследование евреев откровенной глупостью…»
Оценивающе взглянул на Колокольцева, почувствовал скрытое одобрение и вдохновенно продолжил:
«... но вместе с тем я не столько знаю – я не силён в политике, военном деле и всём таком прочем, а мои компетенции — это далёкое прошлое, а не настоящее – просто чувствую, что вермахт, СС, НСДАП и вообще весь Фюрерштаат, которым является Третий рейх, это единственная сила, которая стоит между человеческой цивилизацией и самым настоящим Адом...»
«Рад это слышать» - совершенно искренне улыбнулся Колокольцев. Ибо сам придерживался ровно того же мнения.
«Я не знаю, зачем Вам нужна информация о разрушении Карфагена, но интуиция мне говорит, что Вы – в смысле рейхсфюрер и его организация – столкнулись с ровно такой же или, по крайней мере, схожей проблемой, которую Сципион и его легионы успешно решили два тысячелетия тому назад...»
Колокольцев покачал головой: «Без комментариев». Попутно отметив, что уничтоженный римлянами Карфаген был девятыми вратами в Ад… хотя, строго говоря, хронологически первыми…
И тут ему стало нехорошо. Ибо он вспомнил, что в 70 году нашей эры римляне точно так же поступили… с Вторым Храмом иудеев в Иерусалиме. Что давало серьёзные основания считать, что, отвергнув Христа, евреи превратили Второй Храм в десятые врата. Десятый портал в Ад…
Профессор невозмутимо продолжал: «Поэтому я хочу сказать Вам вот что. Во-первых, я желаю Вам успеха в Вашем важнейшем, благороднейшем и достойнейшем деле...»
«Спасибо» - улыбнулся Колокольцев. Его визави продолжил: «Во-вторых, я не только буду постоянно молиться за Ваш успех, но и закажу молебен в берлинском кафедральном соборе святой Ядвиги...»
«Отличная идея» - подумал Колокольцев. И сделал себе мысленную заметку это дело, как говорят в России, «расширить и углубить». Ибо это едва ли не важнейшее оружие в духовной составляющей его задания...
«В-третьих, я готов оказать всю необходимую помощь, а в случае необходимости принять участие в Вашем... деле да хоть простым солдатом...»
Колокольцев не отреагировал на это никак. Профессор продолжил: «В-четвёртых, если Вам действительно необходимо закрыть портал в Ад...»
«Восемь» - неожиданно даже для самого себя брякнул Колокольцев. «Их восемь. Восемь порталов в Ад. Все на оккупированных территориях СССР...»
Профессор в ужасе закрыл лицо руками. «Вы этого никогда не слышали» - жёстко объявил Колокольцев. «И этого разговора тоже никогда не было...»
«Да-да, конечно...» - растерянно пробормотал профессор. «Я понимаю...»
Затем, собрав волю в кулак, заявил: «Вам потребуется помощь Святой Церкви. Для начала, лучшего специалиста по демонологии, по крайней мере, в Германии – а то и во всей Европе...»
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 17654
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 281 times
- Been thanked: 4128 times
Демонология
25 июля 1941 года
Берлин, Германская империя
Что такой специалист обитал именно в Германии, Колокольцева не удивило нисколько, ибо эпицентр войны с Силами Зла и Слугами Дьявола (колдунами и ведьмами) в XV-XVII веках находился именно в Германии.
«Вы знаете такого человека?» - быстро спросил Колокольцев.
«Не просто знаю» - неожиданно рассмеялся профессор Дорнер. «Мы с ним давние коллеги и добрые друзья...»
И, взглянув на несколько оторопевшего Колокольцева, объяснил:
«Это отец Теодор Рихтер. Он преподаёт на факультете богословия нашего университета... как Вы, наверняка догадываетесь, демонологию...»
«Отлично!» - Колокольцев заметно повеселел... и немедленно отдал боевой приказ. Ибо хоть и невидимая, это была самая настоящая война – без дураков. Причём война экзистенциальная - за само существование и Германии, и всей западной, христианской... да и вообще всей человеческой цивилизации.
«Позвоните святому отцу – в кафе есть городской телефон – и попросите его немедленно прийти сюда. Объясните... в общем, сами разберётесь, что сказать...»
Профессор Дорнер кивнул и поднялся из весьма удобного кресла.
«Да, вот ещё что» - добавил Колокольцев. «Попросите его одеться в гражданское – надеюсь, у него есть костюм. Незачем привлекать излишнее внимание...»
Ибо дружеское общение за столиком кафе между старшим офицером СС (да ещё и сотрудником гестапо) и католическим священником... это похлеще разговора двух инопланетян будет. В нынешнем Берлине точно – ибо рейхсфюрер СС такое общение, мягко говоря, не приветствовал (его отношения с католичеством были… сложные).
«Есть, конечно» - улыбнулся профессор. «Среди студентов, администрации и преподавателей католики в меньшинстве, всё больше лютеране и, скажем так, свободномыслящие...»
В своё время было немало и евреев, но стараниями нацистов уже давно не осталось ни одного.
«... поэтому чтобы не раздражать... иноверцев отец Теодор и лекции читает, и вообще всё время в университете ходит в гражданском»
Типично католическая... ну не политкорректность, конечно. Просто вежливость.
Отец Теодор появился минут через пятнадцать. Нет, он выглядел не как Санчо Панса (хотя Колокольцев подсознательно ожидал чего-то подобного), но контраст между ним и профессором Вилли Дорнером вряд ли мог быть более разительным.
Отец Теодор Рихтер выглядел... в общем, это как раз тот случай, когда фамилия в высшей степени обманчива. Ибо «Рихтер» по-немецки «судья», а демонолог не только был одет совсем не в чёрное (светло-серый летний костюм и белая рубашка без галстука), но и внешность его была уж точно не как у типичного представителя немецкого судейского корпуса.
Если бы Колокольцев не знал, что перед ним католический священник, он подумал, что видит не кузнеца даже, а молотобойца. Деревенского молотобойца, ибо было в демонологе что-то «от сохи». От баварской сохи, скорее всего.
Невысокий, крепкий, коренастый (кряжистый даже), внешне невероятно физический сильный (не тело, а сплошные жилы и мускулы), святой отец явно мог и телегу приподнять, и колоду карт разорвать. Причём легко и непринуждённо – совершенно не напрягаясь.
«Добрый день, оберштурмбанфюрер» - по-отечески улыбнувшись (хотя на вид он был максимум лет на десять Колокольцева), поздоровался священник. И немедленно ответил на незаданный офицером СС вопрос:
«В далёкой молодости я много занимался тяжёлой атлетикой – даже призы на соревнованиях брал. Ну и до сих пор балуюсь... немного»
Он пожал руки профессору и Колокольцеву и опустился в удобный стул-кресло у столика (как последний выдержал могучее тело демонолога, для Колокольцева было глубокой и неразрешимой загадкой).
Явилась смазливая официанточка, явно имевшая вполне определённые виды на Колокольцева. Мужчина он был видный, в самом расцвете сил, к тому же герой-фронтовик... да и старший офицер СС и гестапо до полного комплекта... в общем, на него вешалась каждая вторая... а иногда и каждая первая.
Причём вешалась бесцеремонно – благо в служебных целях обручальное кольцо он не носил (разведчик массу информации добывает через любовниц – а то и вообще прямо в постели).
Ему вполне хватало его благоверной (Адская кошка Равенсбрюка – это вам не корова чихнула) и периодического «секса по служебной необходимости», так что отшивал он этих особ быстро, жёстко и бесцеремонно.
Просто нежно шепнув на маленькое розовое ушко, что он женат, а на её работе его жёнушка получила вполне заслуженное прозвище «Адская кошка Равенсбрюка». Срабатывало мгновенно – и совершенно безотказно.
«Повторите, пожалуйста» - он махнул рукой в сторону уже совершенно опустевшего подноса с пирожными и кофейника. «И проследите, чтобы нам никто не мешал – у нас очень важный разговор»
«Сию секунду» - ослепительно улыбнулась официанточка. Уже успевшая сообщить Колокольцеву, что её зовут Лотта и что она учится на втором курсе университета на факультете естественных наук.
Насчёт «не мешал» было, на самом деле, совершенно лишним. Ибо вокруг него и так образовалась «запретная зона» (чему он немного помог, выбрав самый дальний столик на летней веранде).
В воюющем Берлине даже случайно услышать даже малую часть разговора сотрудника гестапо с кем-либо... нет, уж спасибо. В ближайшее «мозгоисправительное заведение» можно загреметь и за куда меньшее.
«Спасибо огромное» - искренне произнёс демонолог, опускаясь в кресло. «Обожаю такие вкусняшки... и на кофе уже давно подсел прочно и навсегда...»
Ни он, ни даже владелец этой роскошной кофейни и не подозревали, что дефицитнейшими продуктами (в частности, настоящим бразильским кофе) их снабжает фирма, которая принадлежит оберштурмбанфюреру. Причём принадлежит на паях... с рейхсфюрером СС.
«А я, пожалуй, откланиваюсь» вздохнул профессор Дорнер. «Пользы вам от меня, скорее всего, больше никакой, а, как известно, меньше знаешь – лучше спишь. Спасибо за угощение»
«Всегда пожалуйста» - улыбнулся Колокольцев. Профессор на удивление быстро и бесшумно удалился.
«Профессор Дорнер сообщил мне, что Вы интересовались подробностями разрушения Карфагена» - спокойно и размеренно произнёс отец Теодор. «Кроме того, Вы обратились к демонологу, которого считают одним из лучших специалистов в этой области в Европе...»
Сделал небольшую, но очень многозначительную паузу и продолжил:
«Поэтому я довольно неплохо представляю себе – очень приблизительно, конечно – в чём состоит задание, которым Вас осчастливило Ваше начальство...»
То, что священник очень быстро понял, что к чему, откуда и куда растут ноги и так далее, Колокольцева не удивило; странно было бы, если бы не разобрался – при его-то профессии.
Удивило (причём неслабо так удивило) его другое – весь этот микро-спич был произнесён... на латыни. Точнее, на современном варианте этого языка, на котором Святая Римско-Католическая Церковь ныне говорила (почти исключительно во время богослужений) и писала (почти исключительно энциклики и прочие официальные документы Святого Престола) ...
«Почему латынь?» - удивлённо осведомился Колокольцев – разумеется, на том же языке. «Боитесь, что нас услышат неправильные уши? И, кстати, почему Вы решили, что я достаточно свободно владею этим языком?»
«Да нет, не боюсь, конечно» - неожиданно по-юношески весело рассмеялся демонолог. «Вы тут такую вокруг себя запретную зону организовали, что никто и приблизиться не посмеет... не то, что подслушивать...»
Сделал очередную многозначительную паузу – и продолжил:
«Просто предмет нашего разговора неизбежно будет таким, что... в общем, лучше его обсуждать на официальном языке Святой Церкви...»
«В духовно-защитных целях?» - улыбнулся Колокольцев.
Отец Теодор кивнул: «Что-то в этом роде»
И озвучил, в общем-то, совершенно естественную просьбу:
«Тем не менее, мне бы хотелось, чтобы Вы ознакомили меня – хотя бы в очень общих чертах – с, так сказать, постановкой задачи...»
Скрывать что-либо от демонолога было бы не только глупо, но и смертельно опасно, ибо отсутствие ключевой информации (которой наверняка владел демонолог) запросто могло привести к гибели не только Колокольцева, но и всей его (немаленькой, как он уже очень хорошо понимал) «Зондеркоманды К».
Поэтому он честно объявил: «Мне поручено полностью уничтожить восемь населённых пунктов на оккупированной территории СССР. Ещё более жёстко, чем это сделали римляне с Карфагеном. Всё живое истребить, трупы сжечь... как и все постройки в этих населённых пунктах...»
«И залить святой водой» - неожиданно быстро и уверенно произнёс демонолог.
«Что, простите?» - наигранно изумился Колокольцев.
«Для религиозного очищения территории Карфагена... экзорцизма, если хотите» - спокойно и даже как-то по-профессорски наставительно объяснил священник, «римляне использовали морскую соль... в соответствии с тогдашними верованиями» - спокойно ответил демонолог.
Глубоко вздохнул – и продолжил: «Хотя современники и считают это позднейшим вымыслом – не в последнюю очередь потому, что в те годы морская соль была просто чудовищно дорогим удовольствием – я лично склонен полагать, что таки засыпали...»
«Ибо на кону было само существование римской цивилизации?»
Отец Теодор кивнул: «Да, именно поэтому. Сейчас представления о религиозном очищении несколько другие, поэтому я рекомендую святую воду...»
«Мне нужно будет заказать у интендантов вермахта поливальную машину?» - улыбнулся Колокольцев. Ибо, на самом деле, решительно не понимал, как это жизненно важное действо организовать.
Священник рассмеялся: «Да нет, конечно – к таким... населённым пунктам обычно ведут малопроходимые дороги. Поступить нужно по-другому... у Вас же наверняка есть соответствующий мандат для люфтваффе...»
Колокольцев кивнул – ибо приказ фюрера был обязателен и для ВВС тоже.
Демонолог улыбнулся: «Ну так заполните подвесной бак водой, освятите её, подвесьте... ну, например, к Юнкерсу-87... или -88... да хоть к Эмилю...»
Bf-109E – основному истребителю ВВС Третьего рейха.
«Вы неплохо разбираете в технике люфтваффе» - с уважением констатировал оберштурмбанфюрер СС (и одновременно самый настоящий подполковник люфтваффе – лётчик-ас и кавалер Рыцарского креста за сорок пять сбитых самолётов противника… и дубовых листьев за 22, из которых восемь истребителей Як-1 в одном бою…).
Демонолог махнул рукой: «Это одно из моих хобби. Кроме того, мой, скажем так, близкий знакомый преподаёт военную историю... вот и нахватался»
И добавил: «И сбросьте не это дьявольское место. Этого будет вполне достаточно...»
«Кстати, совсем забыл» - неожиданно обворожительно улыбнулся отец Теодор, «Вы спрашивали, почему я решил, что Вы свободно владеете латынью...»
«И почему же?» - в высшей степени заинтересованно осведомился Колокольцев.
«У нас с Вами есть один весьма информированный общий знакомый...» - торжественно-загадочно объяснил демонолог. «Отец Людвиг Барр...»
Отец Людвиг официально занимал какую-то малопонятную должность в Апостольской нунциатуре в Берлине –посольстве Государства Ватикан в Германском рейхе. Но это было лишь «официальное прикрытие» - на самом деле он был резидентом Бюро Информации – внешней разведки Святого престола.
Они с Колокольцевым несколько раз пересекались по делам, скажем так, представляющим взаимный интерес. Интерес для Государства Ватикан и Главного управления имперской безопасности Германии. И потому довольно хорошо друг друга знали.
«Вы читали моё досье в нунциатуре?» - с улыбкой поинтересовался Колокольцев.
«Да нет, конечно» - рассмеялся священник. «У меня и близко нет таких прав. Просто отец Людвиг много о Вас рассказывал – причём с огромным уважением»
«Взаимно» - совершенно честно ответил оберштурмбанфюрер. Затем открыл полевую сумку, достал из неё «список Гейдриха» протянул демонологу. Без комментариев, ибо уже и так всё было ясно.
Отец Теодор глубоко вздохнул и констатировал: «Действительно, все на территории безбожного... точнее, анти-божного и даже не атеистического, а анти-теистического СССР. Впрочем, кто бы сомневался...»
Сделал очередную небольшую паузу и задумчиво протянул:
«Восемь маленьких Карфагенов... Восемь порталов в Ад... Восемь врат...»
«Врат?» - неожиданно даже для самого себя переспросил оберштурмбанфюрер. Хотя это ему было уже прекрасно известно.
Демонолог объяснил: «С незапамятных времён существует легенда, согласно которой, чтобы впустить Дьявола в наш мир, необходимо открыть восемь врат... ибо восьмёрка – символ власти над всем миром…»
Сделал небольшую паузу – и продолжил: «Ходят упорные слухи, что в своё время была написана – и даже издана книга, которая называется то ли Восемь врат в царство Тьмы или что-то в этом в роде. И будто бы была даже напечатана – что характерно, последний раз в 1666 году – то ли в Германии, то ли во Франции, то ли даже в Италии... под самым боком у Святого Престола...»
«Я бы проголосовал за Германию» - подумал оберштурмбанфюрер. «Не зря же тут аж два века такая свистопляска творилась с ведьмами и колдунами»
«Эта книга» - спокойно и размеренно продолжал демонолог, «представляет собой так называемый гримуар первого рода...»
«Какого рода?» - удивился Колокольцев.
«Первого» - спокойно повторил священник. «Гримуары первого рода – это магические книги, которые используются для вызова разнообразных демонов и прочих невидимых, бестелесных сущностей. Вплоть до самого Дьявола...»
«А бывают ещё и второго рода?» - осведомился оберштурмбанфюрер. Догадываясь, что это есть не вопрос, а констатация неоспоримого факта.
Отец Теодор кивнул: «Бывают. Они служат для манипулирования сознанием отдельных людей и социальных групп – через соответствующие эгрегоры...»
Под это определение попадала чуть более, чем вся продукция ведомства доктора Геббельса... и его аналога в сталинском СССР. Правда, Колокольцев сильно сомневался, что кто-либо из них когда-либо слышал термин «гримуар» ... впрочем, после истории с Тамерланом и Абаддоном насчёт Сталина он был уже не совсем уверен…
Демонолог продолжал: «Согласно той же легенде, автором этой книги был то ли Аластор, то ли Асмодей, то ли кто-то ещё из ближайших сподвижников Владыки Ада... то ли сам Дьявол...»
Глубоко вздохнул и добавил:
«Считается... точнее, некоторые считают - что эта книга содержит подробные инструкции по вызову самого Князя Тьмы... которые работают»
И, немного подумав, заявил: «Я всегда думал – и думаю, - что эта легенда... чушь собачья. Вымысел. Сказки для взрослых. Однако...»
Он вдруг запнулся, ещё раз взглянул на «список Гейдриха» и задумчиво-обеспокоенно произнёс: «... похоже, что легенды эти всё же основаны на некоей реальности. На в высшей степени неприятной реальности...»
После чего отец Теодор уже несколько менее обеспокоенно осведомился (точнее, констатировал несомненный для него факт): «Я так понимаю, что Ваши... эээ... работодатели не удосужились Вам сообщить ровным счётом ничего, кроме вот этого списка населённых пунктов, что Вам с ними надлежит сделать... ну и порекомендовали назвать Вашу операцию Карфаген?»
Колокольцев кивнул: «Правильно понимаете...»
Отец Теодор грустно вздохнул: «Случается...»
И в очередной раз констатировал:
«Ладно, придётся, значит, мне ввести Вас в курс Вашего дела...»
«Придётся» - эхом подтвердил Колокольцев. Демонолог грустно кивнул – и приступил к лекции:
«В обычной ситуации все эти легенды и байки – конечно, чушь собачья. Ибо, как ни открывай все эти врата – и сколько бы их ни было – никакие демоны, не говоря уже о самом Князе Тьмы, в наш мир не проникнут. Слишком прочна и надёжна стена, которая отделяет нас от Ада. Самого настоящего Ада, по сравнению с которым самый жуткий концлагерь – хоть в рейхе, хоть у Советов, хоть у японцев... да где угодно, на самом деле, просто райские кущи...»
«Хотелось бы верить» - подумал Колокольцев. «В смысле прочности и надёжности Стены». Но (на всякий случай) промолчал.
Отец Теодор продолжал: «К сожалению, нынешняя ситуация в мире вообще и на Восточном фронте, в частности, какая угодно – но только не обычная. Я бы даже сказал, ситуация в полной мере критическая...»
«Да уж» - фыркнул личный помощник Гейдриха. О ситуации и там, и там осведомлённый не понаслышке – ибо положение более чем обязывало.
«Ситуация на Восточном фронте» - спокойно, размеренно и даже странно-невозмутимо продолжал демонолог, «характеризуется в высшей степени неустойчивым равновесием сил...»
«Равновесием?» - удивился Колокольцев. У которого было несколько иное мнение о положении на этом фронте.
«Равновесием» - этом подтвердил священник. И объяснил: «Это равновесие качества и количества... если смотреть на картину в целом. Вне всякого сомнения, германский вермахт – на данный момент лучшая армия мира с огромным отрывом – на голову превосходит Рабоче-Крестьянскую Красную Армию по всем ключевым показателям – и качество управления, и боевой дух, и профессионализм солдат, офицеров и генералов, и средствам связи...»
Сделал многозначительную паузу – и, как говорится, внёс некоторые уточнения.
«... за исключением двух позиций. Русская артиллерия традиционно сильна – к тому же их 45-миллиметровая пушка есть копия нашей 37-миллиметровой...»
Рак 36/37 – самое массовое противотанковое орудие вермахта.
«... а их новейшие танки – Т-34 и особенно КВ – увы, на голову превосходят наши по важнейшим показателям...»
Колокольцеву очень хотелось спросить, откуда у демонолога (!!) такая потрясающая осведомлённость о технике противника на Восточном фронте. Однако в этом не было необходимости, ибо догадаться было, на самом деле, совсем не сложно.
Ибо каждая пехотная дивизия вермахта (но не ваффен-СС!) имела в штате двух священников: протестантского (точнее, лютеранского) ... и католического. На фронте священники подчинялись непосредственно командиру дивизии и входили в состав штаба соответствующей дивизии. Таким образом, имея доступ (пусть и неофициально) ко всей развединформации.
Однако в реальности, у каждого священника было двойное подчинение – если «по армейской части» их начальником был командир соответствующей дивизии, то «по религиозной части» - соответствующий берлинский епископ.
Для католических священников это был архиепископ с просто чудовищно (даже по меркам германской аристократии) длинным именем Иоганн Конрад Мария Августин Феликс фон Прейзиг Лихтенегг-Мосс. Впрочем, обычно его называли намного короче – граф (ну или архиепископ – в зависимости от обстоятельств) Конрад фон Прейзиг.
Все без исключения католические капелланы были обязаны докладывать ему всю информацию, представляющую интерес для епископата. А поскольку граф относился к нацистскому режиму, мягко говоря, прохладно, то он очень быстро свёл знакомства со своими единомышленниками... в абвере. В частности, с де-факто лидером военного сопротивления нацистам Хансом Остером (де-факто вторым человеком в германской военной разведке).
Который очень быстро оценил возможности «католического канала развединформации» и, так сказать, «присоединился к вечеринке». В результате и штаб-квартира абвера, и архиепископ (и вообще Сопротивление в целом) обладали весьма полной и своевременной информацией о происходившем на Восточном фронте.
Как и Бюро Информации Государства Ватикан, с которым фон Прейзиг был обязан делиться... да всей этой информацией, конечно. А отец (строго говоря, Монсеньор) Людвиг Барр - резидент внешней разведки Святого Престола – видимо, регулярно делился этой информацией с ведущим демонологом Европы.
Что было вполне логично, ибо на Восточном фронте шла война с самыми настоящими Слугами Дьявола – поэтому мнение столь компетентного демонолога было очень и очень важно для Святой Церкви.
«К счастью» - бесстрастно продолжал ну ооочень информированный демонолог – «танки эти весьма сырые, обладают целым рядом оглушительных недостатков – в частности, отсутствует радиосвязь...»
К сожалению, красные эти недостатки исправят. И скорее рано, чем поздно...
«Однако» - всё столь же невозмутимо продолжал отец Теодор, «Советский Союз обладает практически неограниченными людскими ресурсами, мощным промышленным потенциалом, весьма развитым сельским хозяйством... ну и пользуется поддержкой Великобритании, других стран Британского содружества, а также США, чей экономический потенциал практически неограничен...»
Что в высшей степени серьёзно беспокоило и Колокольцева, и очень многих генералов вермахта... и не только генералов, и не только вермахта. Которые понимали, что если блицкриг провалится (а это было очень даже возможно, несмотря на просто поток оглушительных военных успехов), то неизбежную войну на истощение Германия неизбежно проиграет… особенно если этому посодействует весьма заинтересованный в оной Абаддон.
«В общем и целом» - заключил он, «по моей оценке, вероятность победы рейха и Советского Союза примерно пятьдесят на пятьдесят. Пока, по крайней мере...»
И тут Колокольцев мгновенно понял всё. Откуда «растут ноги» полученного им задания... и куда.
«То есть, Вы полагаете...» - осторожно начал он.
«Уверен» - поправил его демонолог. И объяснил: «Я уверен... не сомневаюсь даже, что если врагам рода человеческого удастся открыть все эти девять врат, то красный колосс неизбежно одержит победу над вермахтом. Причём уже в ближайшие месяцы...»
Сделал многозначительную паузу – и добавил: «Что приведёт не просто к глобальной – даже не только европейской – катастрофе, но и уничтожит всю нашу цивилизацию. А вместо неё на нашей грешной Земле воцарится самый настоящий Ад. В самом прямом смысле этого слова...»
И объяснил: «Ибо всё просто, на самом деле. Большевики чётко и ясно обозначили свою цель – захватить весь земной шар (это практически официальное заявление созданного ими Коминтерна) и – помимо много чего ещё – полностью уничтожить и христианскую Церковь, и христианскую религию. В чём они уже немало преуспели – католичество и католическая Церковь в границах СССР 1938 года уничтожены полностью...»
Сделал многозначительную паузу и продолжил: «Для выживания – не говоря уж о процветании – человеческой цивилизации ей необходимо постоянно получать определённое количество живительных энергий – Святого Духа или Благодати Божьей. Что одно и то же, на самом деле...»
Колокольцев кивнул. Ибо это были самые азы католичества, с которыми он был очень хорошо знаком (спасибо монахиням в католической школе Белостока).
«Единственным источником Благодати Божьей является Сын Божий – Наш Господь и Спаситель Иисус Христос. А единственным проводником, каналом, порталом – христианская церковь. Святая Римско-Католическая Церковь в первую очередь...»
«Extra Ecclesiam Nulla Salus» - задумчиво произнёс Колокольцев.
Демонолог кивнул: «Совершенно верно. Нет спасения иначе как в христианской Церкви. Поэтому если перекрыть – тем более, уничтожить – этот канал, то человечество лишится живительных энергий... и умрёт. Как умирает человек от отсутствия кислорода. После чего неизбежно рухнет Стена, защищающая нас от Царства Абсолютного Зла – ибо стену эту с нашей стороны способна поддерживать только и исключительно Благодать Божья...»
«И Земля превратится в самый настоящий Ад» - заключил за него Колокольцев. «В самом прямом смысле этого слова...»
«Именно так» - подтвердил священник. И продолжил: «Отношения между нацистским режимом и христианскими церквями – что лютеранской, что католической, что другими – сложные, мягко говоря...»
10 марта 1937 года Папа Пий XI (предшественник нынешнего Папы – Пия XII) издал энциклику «Mit brennender Sorge» («С огромной обеспокоенностью»), обвинив нацистское правительство Германии в нарушении Конкордата 1933 года, и в том, что «оно сеет ростки подозрения, раздора, ненависти, клеветы, тайную и явную фундаментальную враждебность ко Христу и его Церкви».
Предисловие к энциклике написал тогдашний Государственный Секретарь (второй человек в Ватикане) кардинал Эудженио Пачелли – будущий Его Святейшество Папа Римский Пий XII. Данная энциклика стала единственной когда-либо написанной на немецком языке (что даёт определённое представление о её важности для Святого Престола).
Копии энциклики были контрабандой доставлены в Германию, после чего были прочитаны священниками и епископами со своих кафедр во всех (!!) католических храмах рейха. Злые языки утверждали, что тогдашний де-факто шеф гестапо Генрих Мюллер (кстати, католик по вероисповеданию), прекрасно об этом знал... но ничего не сделал, чтобы этому помешать.
«Тем не менее» - констатировал он, «в отличие от большевиков, которые однозначно объявили о своём намерении уничтожить христианство и христианскую Церковь – и уже немало продвинулись в этом направлении...»
По долгу службы Колокольцев знал, что число разрушенных и закрытых христианских церквей на территории СССР измерялось тысячами (если не десятками тысяч), число расстрелянных (или, как минимум, заключённых в тюрьмы и лагеря) священников, монахов, монахинь и активных мирян – тоже десятками (если не сотнями) тысяч.
«... нацисты в своей программе ясно и недвусмысленно заявили в предпоследнем, 24-м пункте, что НСДАП стоит на позициях позитивного христианства – то есть, официально объявляет себя организацией христианской...»
«Кроме того» - спокойно продолжил демонолог, «первым внешнеполитическим договором новой Германии стал конкордат со Святым Престолом, согласно которому положение Церкви в Германии в чём-то даже улучшилось по сравнению с временами рейха Второго...»
«В общем и целом» - заключил священник, «и Гитлер, и даже Гиммлер намерены не уничтожать христианство, в отличие от большевиков, а выработать некий взаимоприемлемый modus vivendi. Да, Гиммлер вроде – хотя и не особо энергично – разрабатывает какую-то новую нео-языческую религию, но на практике вовсе не собирается полностью заменить ею христианство – что бы он там не вещал с трибуны СС. Для него это «вместе» с христианством, а вовсе не «вместо» оного...»
«Следовательно» - уверенно констатировал демонолог, «на Восточном фронте идёт действительно экзистенциальная война между Добром и Злом; Богом и Дьяволом; Христом и Антихристом. И в этой войне – несмотря на их несомненные преступления, нацисты всё же – пусть и не обязательно осознавая того - воюют на стороне Бога, Добра и Церкви. И действительно защищают и Святую Церковь, и Германию, и Европу, и вообще всё человечество от Слуг Дьявола – большевиков – и от настоящего Ада. Хотя и преследуют в этой войне колониальные – и потому отнюдь не благородные – цели...»
«Бог пишет прямо кривыми линиями» - улыбнулся Колокольцев, вспомнив бессмертное изречение то ли святого Августина, то ли какого-то протестантского пастора. То ли вообще старинную португальскую поговорку.
«Именно так» - кивнул священник. «Кстати, обратите внимание, что Германия и все без исключения её союзники – Италия, Венгрия, Болгария, Хорватия, Словакия, Румыния – воюют под христианскими символами – крестами...»
«А финны?» - удивился Колокольцев. «У них же свастика вроде...»
«Свастика» - наставительно объяснил отец Теодор, «вполне уважаемый христианский символ. Кстати, фюрер тоже воспринимает его именно как христианский, ибо впервые увидел его на фасаде бенедиктинского аббатства Ламбах, в котором в детстве пел в церковном хоре. Так что нацистский флаг, как это ни странно, знамя вполне себе христианское...»
«Поэтому» - констатировал он, «на Восточном фронте у христианина нет выбора, на чьей стороне воевать и чью форму носить. Ибо ни одна из стран так называемой «антигитлеровской коалиции» не сражается под христианским символом. Да, у так называемой «Свободной Франции» есть Крест Лотарингии – он же Анжуйский крест... но это не есть страна... да и вообще какая-то малопонятная организация...»
Колокольцев кивнул. Ибо знал, что подавляющее большинство французов либо откровенно поддержали оккупантов (и марионеточный режим в Виши), либо сохраняли нейтралитет, либо пока не определились.
А подавляющее большинство участников так называемого Сопротивления были либо евреями, либо армянами, либо беглыми советскими или британскими военнопленными, либо заброшенными в страну агентами англичан... в общем, кем угодно, только не французами.
«Кстати» - снова лукаво улыбнулся демонолог, «мало кому известно, что и Адольф Гитлер, и Генрих Гиммлер в детстве регулярно посещали Святую Мессу в храме Святого Михаила Архангела. Главнокомандующего Небесным Воинством в экзистенциальной войне с Армией Сатаны. Только Гитлер в австрийском Леондинге, а Гиммлер в баварском Мюнхене...»
Колокольцеву это было прекрасно известно… и тут он буквально оцепенел. Не от страха – ибо бояться было совершенно нечего, да и жизнь у него была такая, что... в общем, своё он уже отбоялся. Причём даже не единожды.
От Откровения. Причём сразу аж двойного. Во-первых, хотя родители назвали Михаилом в честь дедушки по отцовской линии – Михаила Ивановича Колокольцева, самому дедушке неожиданно набожные родители (соответственно прадед и прабабка Колокольцева-самого-младшего) дали имя в честь... как раз Святого Михаила Архангела.
А во-вторых... Нет, в детстве он не посещал католический храм Святого Михаила Архангела. По совершенно банальной причине – такого храма в Белостоке отродясь не было (и не было до сих пор).
Был храм (точнее, костёл, ибо находился он в польском городе) Успения Девы Марии. Ещё точнее – кафедральный собор, ибо является резиденцией епископа Белостокской епархии.
И одновременно ещё и мавзолей, ибо в нём нашла свой вечный покой семья Браницких – основателей Белостока. Браницкие – это очень древний польский род, имеющий... сербское происхождение.
Совершенно потрясающей красоты (и внутри, и снаружи) готическое здание, причём здание уникальное – это едва ли не единственный католический храм, который состоит из двух соединённых между собой костёлов.
Первый костёл (Большой или Старый) был построен всего за девять лет (редкость по тем временам) и открыл свои двери для прихожан в 1626 году. К началу XX века католическое население Белостока существенно выросло, при этом едва ли не все «новые горожане» были людьми глубоко верующими, богобоязненными и потому строго следовали правилам Святой Церкви относительно регулярного посещения Святой Мессы.
В результате Старый костел уже не вмещал всех верующих, поэтому епископ обратился к городским властям со смиренной просьбой разрешить постройку второго католического храма.
На его беду (и крайнее неудобство жителей-католиков Белостока), город в то время – после так называемого Третьего раздела Польши – входил в состав Российской Империи.
Власти которой, редко демонстрировавшие здравомыслие в национально-религиозных вопросах, в те годы проводили политику лютого оправославливания всех и вся. Что в городе, в котором православные составляли аж целых четыре процента, было и наивно, и глупо и просто бессмысленно.
Тем не менее разрешение дано не было, поэтому епископату пришлось, как говорится, проявить истинно польскую смекалку. Было решено... сделать пристройку к Старому костелу. Так в 1905 году в Белостоке появился Новый (Малый) костел.
Который прихожане называли ещё «красная церковь» ибо построен он был... правильно, из красного кирпича... Но для Колокольцева главным было не это. А то, что этот «второй храм» был практически точной (хотя и сильно уменьшенной) копией... Собора Святых Михаила и Флориана в Варшаве.
Если быть более точным, то Базилики Святых Михаила и Флориана – варшавского архи-кафедрального собора (ибо является резиденцией католического архиепископа Варшавы). Освящённой в 1901 году в честь Святого Флориана – покровителя Польши... и Святого Михаила Архангела.
У Колокольцева сразу возник очень важный – и очень личный вопрос. Который он не мог задать по совершенно понятной причине. Ибо для демонолога он был никаким не Михаилом Колокольцевым, а Роландом фон Таубе. Поэтому он, скажем так, выбрал обходной путь:
«Вы считаете фюрера и рейхсфюрера...». Он запнулся, тщательно подбирая слова. Что давалось ему с некоторым трудом, ибо богословие не относилось к числу его ключевых компетенций. Мягко говоря.
«Проекцией Святого Михаила Архангела в наш физический, видимый, осязаемый мир» - спокойно ответил священник. «Не инкарнацией, а именно проекцией – это очень разные вещи»
И пояснил: «Весьма несовершенной проекцией – и это ещё очень мягко сказано. И проекцией неосознанной, конечно, ибо рейхсфюрер считает себя – похоже, на полном серьёзе – реинкарнацией средневекового короля Генриха Птицелова...»
Талантливый правитель и искусный политик, король Германии Генрих Птицелов (прозванный так за своё хобби – охоту на самых разнообразных птиц), во время своего правления (он правил с 919 по 936 годы) был одним из самых могущественных государей Европы.
Генрих значительно расширил территорию Германии – в том числе, и за счёт подчинения славянских племен (что, понятное дело, импонировало не только Гиммлеру, но вообще всем нацистским лидерам).
Которые он начал безжалостно (огнём и мечом) обращать в христианство. Последнее импонировало гораздо менее – не в смысле огня и меча, конечно (это как раз очень даже), а в смысле христианства.
В 1936 году, в тысячелетнюю годовщину со дня смерти Генриха Птицелова, Гиммлер, выступая в Кведлинбурге (в котором Птицелов был и коронован, и похоронен), назвал его ведущим политиком Средневековья, «благородным строителем своего народа» (в смысле, немецкого), «правителем тысячелетия» и «первым среди равных» (в смысле, европейских правителей того времени).
«...а фюрер, похоже, императора Фридриха Барбароссы. Хотя он это и не афиширует...»
Фридрих I Барбаросса (в переводе с итальянского, «рыжебородый»), был, без сомнения, одним из величайших правителей Священной Римской Империи. Правил он очень долго – целых 35 лет (с 1155 по 1190 годы) – и за это время внёс просто колоссальный вклад в развитие европейской цивилизации.
Он то ли умер, то ли погиб при непонятных обстоятельствах, что породило очень красивую легенду. Согласно этой легенде, Барбаросса не умер, а просто уснул – в одной из пещер в Тюрингии (в Киффхаузере, если быть более точным).
Причём спит он, сидя за столом, а его знаменитая длинная рыжая борода обвивает ножки стола. Время от времени он посылает двух воронов посмотреть, всё ли в порядке в его любимой Германии. И если вдруг нет, то император проснётся – и железной рукой наведёт порядок.
Как это и сделал Адольф Гитлер – в течение первых шести лет у власти, пожалуй, самый успешный правитель Германии не только современности, но и вообще за всю её историю.
«Поэтому» - глубоко вздохнул отец Теодор, «нет сейчас ничего более важного – и для рейха, и для Европы, и для всей человеческой цивилизации – чем Ваша Миссия. А Вы и Ваша... зондеркоманда Карфаген важнее не только любой группы армий, но и всего вермахта с ваффен-СС впридачу. Ибо если Вам не удастся добиться успеха – и уничтожить эти девять Карфагенов, закрыв тем самым восемь порталов в Ад...»
Он не договорил, словно испугавшись озвучить кошмарную, инфернальную истину. «Удастся» - спокойно и абсолютно, железобетонно уверенно объявил Колокольцев. «Всенепременно удастся...»
И добавил: «Разумеется, если Вы сообщите мне всё, что Вы знаете о моём противнике. А знаете Вы многое. Очень многое – я в этом не сомневаюсь...»
«На самом деле, не так уж и многое» - честно признался демонолог. «Но думаю, достаточно, чтобы Ваша миссия увенчалась успехом...»
И продолжил лекцию, переключившись на вопросы чисто богословские:
«Вопреки заблуждениям современной материалистической так называемой науки – так называемой, ибо она упорно реагирует существование «тонкой», невидимой реальности, которая намного важнее и значимее, чем реальность осязаемая, «видимая» - на нашей грешной планете обитают не один, а аж четыре вида разумных существ...»
Сделал многозначительную паузу и продолжил:
«Кроме Homo Sapiens, составляющих практически всё разумное население Земли, кроме тысячи или около того земных существ...»
Взглянув на слегка удивлённое лицо Колокольцева, объяснил:
«Да не удивляйтесь Вы так, оберштурмбанфюрер. Любой демонолог, который занимается изучением... ангелов и демонов достаточно долго, рано или поздно сталкивается с не-человеческими существами из плоти и крови. А я этим занимаюсь уже скоро сорок лет – сначала в качестве детского и юношеского увлечения, затем профессионально...»
Вопреки распространённому заблуждению, демонология – не такое уж и редкое детское и юношеское увлечение. Особенно на глубоко католических территориях.
«Так вот» - продолжил священник, «есть ещё три вида существ, помимо представителей вида Homo Sapiens. Что автоматически делает их в той или иной степени – на самом деле, в очень важной степени – существами не-человеческими. Или, если хотите, за-человеческими...»
Неожиданно лукаво-заговорщически улыбнулся Колокольцеву и заявил:
«С представителями двух видов за-человеческих существ вы уже знакомы...»
И, взглянув на совершенно искренне изумлённого оберштурмбанфюрера, театрально всплеснул могучими руками молотобойца:
«Да не делайте Вы такое изумлённое лицо – это Вам не идёт, право слово. Вы же прекрасно понимаете, что и Гейдрих, и даже рейхсфюрер всего лишь передаточные инстанции. А пришло поручение Вам совсем из других инстанций – и точно не от фюрера. Который в силу просто феерического невежества в самых элементарных вопросах демонологии...»
Как и в огромном количестве других элементарных вопросов. Зачастую достаточно важных для того, чтобы это невежество крепко выходило боком самом же фюреру. А также – в силу его совершенно диктаторской власти – всему Третьему рейху.
«... понятия не имеет даже о существовании проблемы, которую Вам поручено решить. Не говоря уже о способах её решения – и уж тем более о том, кто эту самую проблему может решить...»
«Итак» - вздохнул отец Теодор, «Вы уже знакомы с представителями двух видов не-человеческих существ – люденами и метагомами»
К первым относились… сам Колокольцев (с 1931 года), граф Вальтер фон Шёнинг (он же граф Антуан де Сен-Жермен) и Марта Эрлих (она же Мария Орсич). А также некий доктор Кристиан Кронбергер, происхождение которого было покрыто непреодолимым мраком.
Как и его навыков, проходивших по категории «пытки, казни и телесные наказания стран и народов мира». Ко вторым относилась некая Лилит (она же Баронесса Элина Ванадис фон Энгельгардт).
«Первые» - продолжал демонолог, «были рождены людьми и от людей, однако в тот или иной момент своей, безусловно, яркой и неординарной жизни...»
«И это ещё очень мягко сказано» - усмехнулся Колокольцев. Но, разумеется, промолчал, не считая нужным прерывать «лекцию отца Теодора».
«... прошли так называемое Преображение – да-да, этот квантовый скачок во многом схож с Преображением Иисуса Христа на Горе Фаворской...»
На самом деле, ни в одном Евангелии не указано место, где произошло Преображение Господне. Однако Священное Предание (как католическое, так и православное), однозначно указывает на гору Фавор, расположенную в Галилее, примерно в шести километрах на юго-восток от Назарета.
«... после чего обрели бессмертие – точнее, заморозили свой возраст на неограниченно долгий срок... ну и приобрели некоторые другие отличия от представителей вида Homo Sapiens…»
Иммунитет ко всем без исключения болезням, невероятно быстрое самозалечивание ран (и вообще едва ли не на порядок более высокую устойчивость ко всяким «неблагоприятным внешним воздействиям»), феноменальную физическую выносливость и умственную работоспособность, почему-то бесплодие (видимо, чтобы не отвлекать от Миссии) ... и просто чудовищно более мощное либидо. А также «сексуальные сверхспособности» - полдюжины раз в сутки без проблем совершенно.
«Кстати» - снова заговорщически-лукаво улыбнулся демонолог, «что-то мне подсказывает, что и Вы либо уже прошли Преображение, либо вот-вот завершите этот процесс...»
«Без комментариев» - улыбнулся в ответ Колокольцев.
«Метагомы же» - невозмутимо продолжал отец Теодор, «которых ещё называют Хранителями – ибо они являются защитниками человеческой цивилизации от внешних и внутренних экзистенциальных угроз – никогда людьми не были. Они вообще не были рождены – они изначально были сотворены как принципиально, совершенно иные существа...»
Способные читать мысли, обходиться без пищи и воды сколько угодно, почти мгновенно восстанавливать даже полностью содранную кожу (не говоря уже о более мелких повреждениях), быть абсолютно (как каменная статуя) устойчивыми к пламени костра, к даже сверхнизким температурам – они могли пересечь хоть Арктику, хоть Антарктику голышом (пешком); непринуждённо проткнуть пальцем 50-миллиметровую танковую броню... и так далее, и тому подобное.
Не брали их не только пули – им было не страшно даже прямое попадание даже шестидюймового снаряда пушки главного калибра лёгкого крейсера. Да хоть тяжёлого. Хоть линейного. Хоть вообще линкора...
«А вот с третьим видом не-человеческих существ» - неожиданно обеспокоенно (очень даже обеспокоенно, надо отметить) произнёс демонолог, «вы, судя по всему, ещё не сталкивались. Однако придётся уже в самые ближайшие дни – причём аж восемь раз...»
Немного помолчал, и добавил: «Этот третий вид не-человеческих существ называют по-разному. В христианской цивилизации за ними закрепилось название нефилимы. Это самые настоящие Слуги Дьявола. В прямом смысле...»
Берлин, Германская империя
Что такой специалист обитал именно в Германии, Колокольцева не удивило нисколько, ибо эпицентр войны с Силами Зла и Слугами Дьявола (колдунами и ведьмами) в XV-XVII веках находился именно в Германии.
«Вы знаете такого человека?» - быстро спросил Колокольцев.
«Не просто знаю» - неожиданно рассмеялся профессор Дорнер. «Мы с ним давние коллеги и добрые друзья...»
И, взглянув на несколько оторопевшего Колокольцева, объяснил:
«Это отец Теодор Рихтер. Он преподаёт на факультете богословия нашего университета... как Вы, наверняка догадываетесь, демонологию...»
«Отлично!» - Колокольцев заметно повеселел... и немедленно отдал боевой приказ. Ибо хоть и невидимая, это была самая настоящая война – без дураков. Причём война экзистенциальная - за само существование и Германии, и всей западной, христианской... да и вообще всей человеческой цивилизации.
«Позвоните святому отцу – в кафе есть городской телефон – и попросите его немедленно прийти сюда. Объясните... в общем, сами разберётесь, что сказать...»
Профессор Дорнер кивнул и поднялся из весьма удобного кресла.
«Да, вот ещё что» - добавил Колокольцев. «Попросите его одеться в гражданское – надеюсь, у него есть костюм. Незачем привлекать излишнее внимание...»
Ибо дружеское общение за столиком кафе между старшим офицером СС (да ещё и сотрудником гестапо) и католическим священником... это похлеще разговора двух инопланетян будет. В нынешнем Берлине точно – ибо рейхсфюрер СС такое общение, мягко говоря, не приветствовал (его отношения с католичеством были… сложные).
«Есть, конечно» - улыбнулся профессор. «Среди студентов, администрации и преподавателей католики в меньшинстве, всё больше лютеране и, скажем так, свободномыслящие...»
В своё время было немало и евреев, но стараниями нацистов уже давно не осталось ни одного.
«... поэтому чтобы не раздражать... иноверцев отец Теодор и лекции читает, и вообще всё время в университете ходит в гражданском»
Типично католическая... ну не политкорректность, конечно. Просто вежливость.
Отец Теодор появился минут через пятнадцать. Нет, он выглядел не как Санчо Панса (хотя Колокольцев подсознательно ожидал чего-то подобного), но контраст между ним и профессором Вилли Дорнером вряд ли мог быть более разительным.
Отец Теодор Рихтер выглядел... в общем, это как раз тот случай, когда фамилия в высшей степени обманчива. Ибо «Рихтер» по-немецки «судья», а демонолог не только был одет совсем не в чёрное (светло-серый летний костюм и белая рубашка без галстука), но и внешность его была уж точно не как у типичного представителя немецкого судейского корпуса.
Если бы Колокольцев не знал, что перед ним католический священник, он подумал, что видит не кузнеца даже, а молотобойца. Деревенского молотобойца, ибо было в демонологе что-то «от сохи». От баварской сохи, скорее всего.
Невысокий, крепкий, коренастый (кряжистый даже), внешне невероятно физический сильный (не тело, а сплошные жилы и мускулы), святой отец явно мог и телегу приподнять, и колоду карт разорвать. Причём легко и непринуждённо – совершенно не напрягаясь.
«Добрый день, оберштурмбанфюрер» - по-отечески улыбнувшись (хотя на вид он был максимум лет на десять Колокольцева), поздоровался священник. И немедленно ответил на незаданный офицером СС вопрос:
«В далёкой молодости я много занимался тяжёлой атлетикой – даже призы на соревнованиях брал. Ну и до сих пор балуюсь... немного»
Он пожал руки профессору и Колокольцеву и опустился в удобный стул-кресло у столика (как последний выдержал могучее тело демонолога, для Колокольцева было глубокой и неразрешимой загадкой).
Явилась смазливая официанточка, явно имевшая вполне определённые виды на Колокольцева. Мужчина он был видный, в самом расцвете сил, к тому же герой-фронтовик... да и старший офицер СС и гестапо до полного комплекта... в общем, на него вешалась каждая вторая... а иногда и каждая первая.
Причём вешалась бесцеремонно – благо в служебных целях обручальное кольцо он не носил (разведчик массу информации добывает через любовниц – а то и вообще прямо в постели).
Ему вполне хватало его благоверной (Адская кошка Равенсбрюка – это вам не корова чихнула) и периодического «секса по служебной необходимости», так что отшивал он этих особ быстро, жёстко и бесцеремонно.
Просто нежно шепнув на маленькое розовое ушко, что он женат, а на её работе его жёнушка получила вполне заслуженное прозвище «Адская кошка Равенсбрюка». Срабатывало мгновенно – и совершенно безотказно.
«Повторите, пожалуйста» - он махнул рукой в сторону уже совершенно опустевшего подноса с пирожными и кофейника. «И проследите, чтобы нам никто не мешал – у нас очень важный разговор»
«Сию секунду» - ослепительно улыбнулась официанточка. Уже успевшая сообщить Колокольцеву, что её зовут Лотта и что она учится на втором курсе университета на факультете естественных наук.
Насчёт «не мешал» было, на самом деле, совершенно лишним. Ибо вокруг него и так образовалась «запретная зона» (чему он немного помог, выбрав самый дальний столик на летней веранде).
В воюющем Берлине даже случайно услышать даже малую часть разговора сотрудника гестапо с кем-либо... нет, уж спасибо. В ближайшее «мозгоисправительное заведение» можно загреметь и за куда меньшее.
«Спасибо огромное» - искренне произнёс демонолог, опускаясь в кресло. «Обожаю такие вкусняшки... и на кофе уже давно подсел прочно и навсегда...»
Ни он, ни даже владелец этой роскошной кофейни и не подозревали, что дефицитнейшими продуктами (в частности, настоящим бразильским кофе) их снабжает фирма, которая принадлежит оберштурмбанфюреру. Причём принадлежит на паях... с рейхсфюрером СС.
«А я, пожалуй, откланиваюсь» вздохнул профессор Дорнер. «Пользы вам от меня, скорее всего, больше никакой, а, как известно, меньше знаешь – лучше спишь. Спасибо за угощение»
«Всегда пожалуйста» - улыбнулся Колокольцев. Профессор на удивление быстро и бесшумно удалился.
«Профессор Дорнер сообщил мне, что Вы интересовались подробностями разрушения Карфагена» - спокойно и размеренно произнёс отец Теодор. «Кроме того, Вы обратились к демонологу, которого считают одним из лучших специалистов в этой области в Европе...»
Сделал небольшую, но очень многозначительную паузу и продолжил:
«Поэтому я довольно неплохо представляю себе – очень приблизительно, конечно – в чём состоит задание, которым Вас осчастливило Ваше начальство...»
То, что священник очень быстро понял, что к чему, откуда и куда растут ноги и так далее, Колокольцева не удивило; странно было бы, если бы не разобрался – при его-то профессии.
Удивило (причём неслабо так удивило) его другое – весь этот микро-спич был произнесён... на латыни. Точнее, на современном варианте этого языка, на котором Святая Римско-Католическая Церковь ныне говорила (почти исключительно во время богослужений) и писала (почти исключительно энциклики и прочие официальные документы Святого Престола) ...
«Почему латынь?» - удивлённо осведомился Колокольцев – разумеется, на том же языке. «Боитесь, что нас услышат неправильные уши? И, кстати, почему Вы решили, что я достаточно свободно владею этим языком?»
«Да нет, не боюсь, конечно» - неожиданно по-юношески весело рассмеялся демонолог. «Вы тут такую вокруг себя запретную зону организовали, что никто и приблизиться не посмеет... не то, что подслушивать...»
Сделал очередную многозначительную паузу – и продолжил:
«Просто предмет нашего разговора неизбежно будет таким, что... в общем, лучше его обсуждать на официальном языке Святой Церкви...»
«В духовно-защитных целях?» - улыбнулся Колокольцев.
Отец Теодор кивнул: «Что-то в этом роде»
И озвучил, в общем-то, совершенно естественную просьбу:
«Тем не менее, мне бы хотелось, чтобы Вы ознакомили меня – хотя бы в очень общих чертах – с, так сказать, постановкой задачи...»
Скрывать что-либо от демонолога было бы не только глупо, но и смертельно опасно, ибо отсутствие ключевой информации (которой наверняка владел демонолог) запросто могло привести к гибели не только Колокольцева, но и всей его (немаленькой, как он уже очень хорошо понимал) «Зондеркоманды К».
Поэтому он честно объявил: «Мне поручено полностью уничтожить восемь населённых пунктов на оккупированной территории СССР. Ещё более жёстко, чем это сделали римляне с Карфагеном. Всё живое истребить, трупы сжечь... как и все постройки в этих населённых пунктах...»
«И залить святой водой» - неожиданно быстро и уверенно произнёс демонолог.
«Что, простите?» - наигранно изумился Колокольцев.
«Для религиозного очищения территории Карфагена... экзорцизма, если хотите» - спокойно и даже как-то по-профессорски наставительно объяснил священник, «римляне использовали морскую соль... в соответствии с тогдашними верованиями» - спокойно ответил демонолог.
Глубоко вздохнул – и продолжил: «Хотя современники и считают это позднейшим вымыслом – не в последнюю очередь потому, что в те годы морская соль была просто чудовищно дорогим удовольствием – я лично склонен полагать, что таки засыпали...»
«Ибо на кону было само существование римской цивилизации?»
Отец Теодор кивнул: «Да, именно поэтому. Сейчас представления о религиозном очищении несколько другие, поэтому я рекомендую святую воду...»
«Мне нужно будет заказать у интендантов вермахта поливальную машину?» - улыбнулся Колокольцев. Ибо, на самом деле, решительно не понимал, как это жизненно важное действо организовать.
Священник рассмеялся: «Да нет, конечно – к таким... населённым пунктам обычно ведут малопроходимые дороги. Поступить нужно по-другому... у Вас же наверняка есть соответствующий мандат для люфтваффе...»
Колокольцев кивнул – ибо приказ фюрера был обязателен и для ВВС тоже.
Демонолог улыбнулся: «Ну так заполните подвесной бак водой, освятите её, подвесьте... ну, например, к Юнкерсу-87... или -88... да хоть к Эмилю...»
Bf-109E – основному истребителю ВВС Третьего рейха.
«Вы неплохо разбираете в технике люфтваффе» - с уважением констатировал оберштурмбанфюрер СС (и одновременно самый настоящий подполковник люфтваффе – лётчик-ас и кавалер Рыцарского креста за сорок пять сбитых самолётов противника… и дубовых листьев за 22, из которых восемь истребителей Як-1 в одном бою…).
Демонолог махнул рукой: «Это одно из моих хобби. Кроме того, мой, скажем так, близкий знакомый преподаёт военную историю... вот и нахватался»
И добавил: «И сбросьте не это дьявольское место. Этого будет вполне достаточно...»
«Кстати, совсем забыл» - неожиданно обворожительно улыбнулся отец Теодор, «Вы спрашивали, почему я решил, что Вы свободно владеете латынью...»
«И почему же?» - в высшей степени заинтересованно осведомился Колокольцев.
«У нас с Вами есть один весьма информированный общий знакомый...» - торжественно-загадочно объяснил демонолог. «Отец Людвиг Барр...»
Отец Людвиг официально занимал какую-то малопонятную должность в Апостольской нунциатуре в Берлине –посольстве Государства Ватикан в Германском рейхе. Но это было лишь «официальное прикрытие» - на самом деле он был резидентом Бюро Информации – внешней разведки Святого престола.
Они с Колокольцевым несколько раз пересекались по делам, скажем так, представляющим взаимный интерес. Интерес для Государства Ватикан и Главного управления имперской безопасности Германии. И потому довольно хорошо друг друга знали.
«Вы читали моё досье в нунциатуре?» - с улыбкой поинтересовался Колокольцев.
«Да нет, конечно» - рассмеялся священник. «У меня и близко нет таких прав. Просто отец Людвиг много о Вас рассказывал – причём с огромным уважением»
«Взаимно» - совершенно честно ответил оберштурмбанфюрер. Затем открыл полевую сумку, достал из неё «список Гейдриха» протянул демонологу. Без комментариев, ибо уже и так всё было ясно.
Отец Теодор глубоко вздохнул и констатировал: «Действительно, все на территории безбожного... точнее, анти-божного и даже не атеистического, а анти-теистического СССР. Впрочем, кто бы сомневался...»
Сделал очередную небольшую паузу и задумчиво протянул:
«Восемь маленьких Карфагенов... Восемь порталов в Ад... Восемь врат...»
«Врат?» - неожиданно даже для самого себя переспросил оберштурмбанфюрер. Хотя это ему было уже прекрасно известно.
Демонолог объяснил: «С незапамятных времён существует легенда, согласно которой, чтобы впустить Дьявола в наш мир, необходимо открыть восемь врат... ибо восьмёрка – символ власти над всем миром…»
Сделал небольшую паузу – и продолжил: «Ходят упорные слухи, что в своё время была написана – и даже издана книга, которая называется то ли Восемь врат в царство Тьмы или что-то в этом в роде. И будто бы была даже напечатана – что характерно, последний раз в 1666 году – то ли в Германии, то ли во Франции, то ли даже в Италии... под самым боком у Святого Престола...»
«Я бы проголосовал за Германию» - подумал оберштурмбанфюрер. «Не зря же тут аж два века такая свистопляска творилась с ведьмами и колдунами»
«Эта книга» - спокойно и размеренно продолжал демонолог, «представляет собой так называемый гримуар первого рода...»
«Какого рода?» - удивился Колокольцев.
«Первого» - спокойно повторил священник. «Гримуары первого рода – это магические книги, которые используются для вызова разнообразных демонов и прочих невидимых, бестелесных сущностей. Вплоть до самого Дьявола...»
«А бывают ещё и второго рода?» - осведомился оберштурмбанфюрер. Догадываясь, что это есть не вопрос, а констатация неоспоримого факта.
Отец Теодор кивнул: «Бывают. Они служат для манипулирования сознанием отдельных людей и социальных групп – через соответствующие эгрегоры...»
Под это определение попадала чуть более, чем вся продукция ведомства доктора Геббельса... и его аналога в сталинском СССР. Правда, Колокольцев сильно сомневался, что кто-либо из них когда-либо слышал термин «гримуар» ... впрочем, после истории с Тамерланом и Абаддоном насчёт Сталина он был уже не совсем уверен…
Демонолог продолжал: «Согласно той же легенде, автором этой книги был то ли Аластор, то ли Асмодей, то ли кто-то ещё из ближайших сподвижников Владыки Ада... то ли сам Дьявол...»
Глубоко вздохнул и добавил:
«Считается... точнее, некоторые считают - что эта книга содержит подробные инструкции по вызову самого Князя Тьмы... которые работают»
И, немного подумав, заявил: «Я всегда думал – и думаю, - что эта легенда... чушь собачья. Вымысел. Сказки для взрослых. Однако...»
Он вдруг запнулся, ещё раз взглянул на «список Гейдриха» и задумчиво-обеспокоенно произнёс: «... похоже, что легенды эти всё же основаны на некоей реальности. На в высшей степени неприятной реальности...»
После чего отец Теодор уже несколько менее обеспокоенно осведомился (точнее, констатировал несомненный для него факт): «Я так понимаю, что Ваши... эээ... работодатели не удосужились Вам сообщить ровным счётом ничего, кроме вот этого списка населённых пунктов, что Вам с ними надлежит сделать... ну и порекомендовали назвать Вашу операцию Карфаген?»
Колокольцев кивнул: «Правильно понимаете...»
Отец Теодор грустно вздохнул: «Случается...»
И в очередной раз констатировал:
«Ладно, придётся, значит, мне ввести Вас в курс Вашего дела...»
«Придётся» - эхом подтвердил Колокольцев. Демонолог грустно кивнул – и приступил к лекции:
«В обычной ситуации все эти легенды и байки – конечно, чушь собачья. Ибо, как ни открывай все эти врата – и сколько бы их ни было – никакие демоны, не говоря уже о самом Князе Тьмы, в наш мир не проникнут. Слишком прочна и надёжна стена, которая отделяет нас от Ада. Самого настоящего Ада, по сравнению с которым самый жуткий концлагерь – хоть в рейхе, хоть у Советов, хоть у японцев... да где угодно, на самом деле, просто райские кущи...»
«Хотелось бы верить» - подумал Колокольцев. «В смысле прочности и надёжности Стены». Но (на всякий случай) промолчал.
Отец Теодор продолжал: «К сожалению, нынешняя ситуация в мире вообще и на Восточном фронте, в частности, какая угодно – но только не обычная. Я бы даже сказал, ситуация в полной мере критическая...»
«Да уж» - фыркнул личный помощник Гейдриха. О ситуации и там, и там осведомлённый не понаслышке – ибо положение более чем обязывало.
«Ситуация на Восточном фронте» - спокойно, размеренно и даже странно-невозмутимо продолжал демонолог, «характеризуется в высшей степени неустойчивым равновесием сил...»
«Равновесием?» - удивился Колокольцев. У которого было несколько иное мнение о положении на этом фронте.
«Равновесием» - этом подтвердил священник. И объяснил: «Это равновесие качества и количества... если смотреть на картину в целом. Вне всякого сомнения, германский вермахт – на данный момент лучшая армия мира с огромным отрывом – на голову превосходит Рабоче-Крестьянскую Красную Армию по всем ключевым показателям – и качество управления, и боевой дух, и профессионализм солдат, офицеров и генералов, и средствам связи...»
Сделал многозначительную паузу – и, как говорится, внёс некоторые уточнения.
«... за исключением двух позиций. Русская артиллерия традиционно сильна – к тому же их 45-миллиметровая пушка есть копия нашей 37-миллиметровой...»
Рак 36/37 – самое массовое противотанковое орудие вермахта.
«... а их новейшие танки – Т-34 и особенно КВ – увы, на голову превосходят наши по важнейшим показателям...»
Колокольцеву очень хотелось спросить, откуда у демонолога (!!) такая потрясающая осведомлённость о технике противника на Восточном фронте. Однако в этом не было необходимости, ибо догадаться было, на самом деле, совсем не сложно.
Ибо каждая пехотная дивизия вермахта (но не ваффен-СС!) имела в штате двух священников: протестантского (точнее, лютеранского) ... и католического. На фронте священники подчинялись непосредственно командиру дивизии и входили в состав штаба соответствующей дивизии. Таким образом, имея доступ (пусть и неофициально) ко всей развединформации.
Однако в реальности, у каждого священника было двойное подчинение – если «по армейской части» их начальником был командир соответствующей дивизии, то «по религиозной части» - соответствующий берлинский епископ.
Для католических священников это был архиепископ с просто чудовищно (даже по меркам германской аристократии) длинным именем Иоганн Конрад Мария Августин Феликс фон Прейзиг Лихтенегг-Мосс. Впрочем, обычно его называли намного короче – граф (ну или архиепископ – в зависимости от обстоятельств) Конрад фон Прейзиг.
Все без исключения католические капелланы были обязаны докладывать ему всю информацию, представляющую интерес для епископата. А поскольку граф относился к нацистскому режиму, мягко говоря, прохладно, то он очень быстро свёл знакомства со своими единомышленниками... в абвере. В частности, с де-факто лидером военного сопротивления нацистам Хансом Остером (де-факто вторым человеком в германской военной разведке).
Который очень быстро оценил возможности «католического канала развединформации» и, так сказать, «присоединился к вечеринке». В результате и штаб-квартира абвера, и архиепископ (и вообще Сопротивление в целом) обладали весьма полной и своевременной информацией о происходившем на Восточном фронте.
Как и Бюро Информации Государства Ватикан, с которым фон Прейзиг был обязан делиться... да всей этой информацией, конечно. А отец (строго говоря, Монсеньор) Людвиг Барр - резидент внешней разведки Святого Престола – видимо, регулярно делился этой информацией с ведущим демонологом Европы.
Что было вполне логично, ибо на Восточном фронте шла война с самыми настоящими Слугами Дьявола – поэтому мнение столь компетентного демонолога было очень и очень важно для Святой Церкви.
«К счастью» - бесстрастно продолжал ну ооочень информированный демонолог – «танки эти весьма сырые, обладают целым рядом оглушительных недостатков – в частности, отсутствует радиосвязь...»
К сожалению, красные эти недостатки исправят. И скорее рано, чем поздно...
«Однако» - всё столь же невозмутимо продолжал отец Теодор, «Советский Союз обладает практически неограниченными людскими ресурсами, мощным промышленным потенциалом, весьма развитым сельским хозяйством... ну и пользуется поддержкой Великобритании, других стран Британского содружества, а также США, чей экономический потенциал практически неограничен...»
Что в высшей степени серьёзно беспокоило и Колокольцева, и очень многих генералов вермахта... и не только генералов, и не только вермахта. Которые понимали, что если блицкриг провалится (а это было очень даже возможно, несмотря на просто поток оглушительных военных успехов), то неизбежную войну на истощение Германия неизбежно проиграет… особенно если этому посодействует весьма заинтересованный в оной Абаддон.
«В общем и целом» - заключил он, «по моей оценке, вероятность победы рейха и Советского Союза примерно пятьдесят на пятьдесят. Пока, по крайней мере...»
И тут Колокольцев мгновенно понял всё. Откуда «растут ноги» полученного им задания... и куда.
«То есть, Вы полагаете...» - осторожно начал он.
«Уверен» - поправил его демонолог. И объяснил: «Я уверен... не сомневаюсь даже, что если врагам рода человеческого удастся открыть все эти девять врат, то красный колосс неизбежно одержит победу над вермахтом. Причём уже в ближайшие месяцы...»
Сделал многозначительную паузу – и добавил: «Что приведёт не просто к глобальной – даже не только европейской – катастрофе, но и уничтожит всю нашу цивилизацию. А вместо неё на нашей грешной Земле воцарится самый настоящий Ад. В самом прямом смысле этого слова...»
И объяснил: «Ибо всё просто, на самом деле. Большевики чётко и ясно обозначили свою цель – захватить весь земной шар (это практически официальное заявление созданного ими Коминтерна) и – помимо много чего ещё – полностью уничтожить и христианскую Церковь, и христианскую религию. В чём они уже немало преуспели – католичество и католическая Церковь в границах СССР 1938 года уничтожены полностью...»
Сделал многозначительную паузу и продолжил: «Для выживания – не говоря уж о процветании – человеческой цивилизации ей необходимо постоянно получать определённое количество живительных энергий – Святого Духа или Благодати Божьей. Что одно и то же, на самом деле...»
Колокольцев кивнул. Ибо это были самые азы католичества, с которыми он был очень хорошо знаком (спасибо монахиням в католической школе Белостока).
«Единственным источником Благодати Божьей является Сын Божий – Наш Господь и Спаситель Иисус Христос. А единственным проводником, каналом, порталом – христианская церковь. Святая Римско-Католическая Церковь в первую очередь...»
«Extra Ecclesiam Nulla Salus» - задумчиво произнёс Колокольцев.
Демонолог кивнул: «Совершенно верно. Нет спасения иначе как в христианской Церкви. Поэтому если перекрыть – тем более, уничтожить – этот канал, то человечество лишится живительных энергий... и умрёт. Как умирает человек от отсутствия кислорода. После чего неизбежно рухнет Стена, защищающая нас от Царства Абсолютного Зла – ибо стену эту с нашей стороны способна поддерживать только и исключительно Благодать Божья...»
«И Земля превратится в самый настоящий Ад» - заключил за него Колокольцев. «В самом прямом смысле этого слова...»
«Именно так» - подтвердил священник. И продолжил: «Отношения между нацистским режимом и христианскими церквями – что лютеранской, что католической, что другими – сложные, мягко говоря...»
10 марта 1937 года Папа Пий XI (предшественник нынешнего Папы – Пия XII) издал энциклику «Mit brennender Sorge» («С огромной обеспокоенностью»), обвинив нацистское правительство Германии в нарушении Конкордата 1933 года, и в том, что «оно сеет ростки подозрения, раздора, ненависти, клеветы, тайную и явную фундаментальную враждебность ко Христу и его Церкви».
Предисловие к энциклике написал тогдашний Государственный Секретарь (второй человек в Ватикане) кардинал Эудженио Пачелли – будущий Его Святейшество Папа Римский Пий XII. Данная энциклика стала единственной когда-либо написанной на немецком языке (что даёт определённое представление о её важности для Святого Престола).
Копии энциклики были контрабандой доставлены в Германию, после чего были прочитаны священниками и епископами со своих кафедр во всех (!!) католических храмах рейха. Злые языки утверждали, что тогдашний де-факто шеф гестапо Генрих Мюллер (кстати, католик по вероисповеданию), прекрасно об этом знал... но ничего не сделал, чтобы этому помешать.
«Тем не менее» - констатировал он, «в отличие от большевиков, которые однозначно объявили о своём намерении уничтожить христианство и христианскую Церковь – и уже немало продвинулись в этом направлении...»
По долгу службы Колокольцев знал, что число разрушенных и закрытых христианских церквей на территории СССР измерялось тысячами (если не десятками тысяч), число расстрелянных (или, как минимум, заключённых в тюрьмы и лагеря) священников, монахов, монахинь и активных мирян – тоже десятками (если не сотнями) тысяч.
«... нацисты в своей программе ясно и недвусмысленно заявили в предпоследнем, 24-м пункте, что НСДАП стоит на позициях позитивного христианства – то есть, официально объявляет себя организацией христианской...»
«Кроме того» - спокойно продолжил демонолог, «первым внешнеполитическим договором новой Германии стал конкордат со Святым Престолом, согласно которому положение Церкви в Германии в чём-то даже улучшилось по сравнению с временами рейха Второго...»
«В общем и целом» - заключил священник, «и Гитлер, и даже Гиммлер намерены не уничтожать христианство, в отличие от большевиков, а выработать некий взаимоприемлемый modus vivendi. Да, Гиммлер вроде – хотя и не особо энергично – разрабатывает какую-то новую нео-языческую религию, но на практике вовсе не собирается полностью заменить ею христианство – что бы он там не вещал с трибуны СС. Для него это «вместе» с христианством, а вовсе не «вместо» оного...»
«Следовательно» - уверенно констатировал демонолог, «на Восточном фронте идёт действительно экзистенциальная война между Добром и Злом; Богом и Дьяволом; Христом и Антихристом. И в этой войне – несмотря на их несомненные преступления, нацисты всё же – пусть и не обязательно осознавая того - воюют на стороне Бога, Добра и Церкви. И действительно защищают и Святую Церковь, и Германию, и Европу, и вообще всё человечество от Слуг Дьявола – большевиков – и от настоящего Ада. Хотя и преследуют в этой войне колониальные – и потому отнюдь не благородные – цели...»
«Бог пишет прямо кривыми линиями» - улыбнулся Колокольцев, вспомнив бессмертное изречение то ли святого Августина, то ли какого-то протестантского пастора. То ли вообще старинную португальскую поговорку.
«Именно так» - кивнул священник. «Кстати, обратите внимание, что Германия и все без исключения её союзники – Италия, Венгрия, Болгария, Хорватия, Словакия, Румыния – воюют под христианскими символами – крестами...»
«А финны?» - удивился Колокольцев. «У них же свастика вроде...»
«Свастика» - наставительно объяснил отец Теодор, «вполне уважаемый христианский символ. Кстати, фюрер тоже воспринимает его именно как христианский, ибо впервые увидел его на фасаде бенедиктинского аббатства Ламбах, в котором в детстве пел в церковном хоре. Так что нацистский флаг, как это ни странно, знамя вполне себе христианское...»
«Поэтому» - констатировал он, «на Восточном фронте у христианина нет выбора, на чьей стороне воевать и чью форму носить. Ибо ни одна из стран так называемой «антигитлеровской коалиции» не сражается под христианским символом. Да, у так называемой «Свободной Франции» есть Крест Лотарингии – он же Анжуйский крест... но это не есть страна... да и вообще какая-то малопонятная организация...»
Колокольцев кивнул. Ибо знал, что подавляющее большинство французов либо откровенно поддержали оккупантов (и марионеточный режим в Виши), либо сохраняли нейтралитет, либо пока не определились.
А подавляющее большинство участников так называемого Сопротивления были либо евреями, либо армянами, либо беглыми советскими или британскими военнопленными, либо заброшенными в страну агентами англичан... в общем, кем угодно, только не французами.
«Кстати» - снова лукаво улыбнулся демонолог, «мало кому известно, что и Адольф Гитлер, и Генрих Гиммлер в детстве регулярно посещали Святую Мессу в храме Святого Михаила Архангела. Главнокомандующего Небесным Воинством в экзистенциальной войне с Армией Сатаны. Только Гитлер в австрийском Леондинге, а Гиммлер в баварском Мюнхене...»
Колокольцеву это было прекрасно известно… и тут он буквально оцепенел. Не от страха – ибо бояться было совершенно нечего, да и жизнь у него была такая, что... в общем, своё он уже отбоялся. Причём даже не единожды.
От Откровения. Причём сразу аж двойного. Во-первых, хотя родители назвали Михаилом в честь дедушки по отцовской линии – Михаила Ивановича Колокольцева, самому дедушке неожиданно набожные родители (соответственно прадед и прабабка Колокольцева-самого-младшего) дали имя в честь... как раз Святого Михаила Архангела.
А во-вторых... Нет, в детстве он не посещал католический храм Святого Михаила Архангела. По совершенно банальной причине – такого храма в Белостоке отродясь не было (и не было до сих пор).
Был храм (точнее, костёл, ибо находился он в польском городе) Успения Девы Марии. Ещё точнее – кафедральный собор, ибо является резиденцией епископа Белостокской епархии.
И одновременно ещё и мавзолей, ибо в нём нашла свой вечный покой семья Браницких – основателей Белостока. Браницкие – это очень древний польский род, имеющий... сербское происхождение.
Совершенно потрясающей красоты (и внутри, и снаружи) готическое здание, причём здание уникальное – это едва ли не единственный католический храм, который состоит из двух соединённых между собой костёлов.
Первый костёл (Большой или Старый) был построен всего за девять лет (редкость по тем временам) и открыл свои двери для прихожан в 1626 году. К началу XX века католическое население Белостока существенно выросло, при этом едва ли не все «новые горожане» были людьми глубоко верующими, богобоязненными и потому строго следовали правилам Святой Церкви относительно регулярного посещения Святой Мессы.
В результате Старый костел уже не вмещал всех верующих, поэтому епископ обратился к городским властям со смиренной просьбой разрешить постройку второго католического храма.
На его беду (и крайнее неудобство жителей-католиков Белостока), город в то время – после так называемого Третьего раздела Польши – входил в состав Российской Империи.
Власти которой, редко демонстрировавшие здравомыслие в национально-религиозных вопросах, в те годы проводили политику лютого оправославливания всех и вся. Что в городе, в котором православные составляли аж целых четыре процента, было и наивно, и глупо и просто бессмысленно.
Тем не менее разрешение дано не было, поэтому епископату пришлось, как говорится, проявить истинно польскую смекалку. Было решено... сделать пристройку к Старому костелу. Так в 1905 году в Белостоке появился Новый (Малый) костел.
Который прихожане называли ещё «красная церковь» ибо построен он был... правильно, из красного кирпича... Но для Колокольцева главным было не это. А то, что этот «второй храм» был практически точной (хотя и сильно уменьшенной) копией... Собора Святых Михаила и Флориана в Варшаве.
Если быть более точным, то Базилики Святых Михаила и Флориана – варшавского архи-кафедрального собора (ибо является резиденцией католического архиепископа Варшавы). Освящённой в 1901 году в честь Святого Флориана – покровителя Польши... и Святого Михаила Архангела.
У Колокольцева сразу возник очень важный – и очень личный вопрос. Который он не мог задать по совершенно понятной причине. Ибо для демонолога он был никаким не Михаилом Колокольцевым, а Роландом фон Таубе. Поэтому он, скажем так, выбрал обходной путь:
«Вы считаете фюрера и рейхсфюрера...». Он запнулся, тщательно подбирая слова. Что давалось ему с некоторым трудом, ибо богословие не относилось к числу его ключевых компетенций. Мягко говоря.
«Проекцией Святого Михаила Архангела в наш физический, видимый, осязаемый мир» - спокойно ответил священник. «Не инкарнацией, а именно проекцией – это очень разные вещи»
И пояснил: «Весьма несовершенной проекцией – и это ещё очень мягко сказано. И проекцией неосознанной, конечно, ибо рейхсфюрер считает себя – похоже, на полном серьёзе – реинкарнацией средневекового короля Генриха Птицелова...»
Талантливый правитель и искусный политик, король Германии Генрих Птицелов (прозванный так за своё хобби – охоту на самых разнообразных птиц), во время своего правления (он правил с 919 по 936 годы) был одним из самых могущественных государей Европы.
Генрих значительно расширил территорию Германии – в том числе, и за счёт подчинения славянских племен (что, понятное дело, импонировало не только Гиммлеру, но вообще всем нацистским лидерам).
Которые он начал безжалостно (огнём и мечом) обращать в христианство. Последнее импонировало гораздо менее – не в смысле огня и меча, конечно (это как раз очень даже), а в смысле христианства.
В 1936 году, в тысячелетнюю годовщину со дня смерти Генриха Птицелова, Гиммлер, выступая в Кведлинбурге (в котором Птицелов был и коронован, и похоронен), назвал его ведущим политиком Средневековья, «благородным строителем своего народа» (в смысле, немецкого), «правителем тысячелетия» и «первым среди равных» (в смысле, европейских правителей того времени).
«...а фюрер, похоже, императора Фридриха Барбароссы. Хотя он это и не афиширует...»
Фридрих I Барбаросса (в переводе с итальянского, «рыжебородый»), был, без сомнения, одним из величайших правителей Священной Римской Империи. Правил он очень долго – целых 35 лет (с 1155 по 1190 годы) – и за это время внёс просто колоссальный вклад в развитие европейской цивилизации.
Он то ли умер, то ли погиб при непонятных обстоятельствах, что породило очень красивую легенду. Согласно этой легенде, Барбаросса не умер, а просто уснул – в одной из пещер в Тюрингии (в Киффхаузере, если быть более точным).
Причём спит он, сидя за столом, а его знаменитая длинная рыжая борода обвивает ножки стола. Время от времени он посылает двух воронов посмотреть, всё ли в порядке в его любимой Германии. И если вдруг нет, то император проснётся – и железной рукой наведёт порядок.
Как это и сделал Адольф Гитлер – в течение первых шести лет у власти, пожалуй, самый успешный правитель Германии не только современности, но и вообще за всю её историю.
«Поэтому» - глубоко вздохнул отец Теодор, «нет сейчас ничего более важного – и для рейха, и для Европы, и для всей человеческой цивилизации – чем Ваша Миссия. А Вы и Ваша... зондеркоманда Карфаген важнее не только любой группы армий, но и всего вермахта с ваффен-СС впридачу. Ибо если Вам не удастся добиться успеха – и уничтожить эти девять Карфагенов, закрыв тем самым восемь порталов в Ад...»
Он не договорил, словно испугавшись озвучить кошмарную, инфернальную истину. «Удастся» - спокойно и абсолютно, железобетонно уверенно объявил Колокольцев. «Всенепременно удастся...»
И добавил: «Разумеется, если Вы сообщите мне всё, что Вы знаете о моём противнике. А знаете Вы многое. Очень многое – я в этом не сомневаюсь...»
«На самом деле, не так уж и многое» - честно признался демонолог. «Но думаю, достаточно, чтобы Ваша миссия увенчалась успехом...»
И продолжил лекцию, переключившись на вопросы чисто богословские:
«Вопреки заблуждениям современной материалистической так называемой науки – так называемой, ибо она упорно реагирует существование «тонкой», невидимой реальности, которая намного важнее и значимее, чем реальность осязаемая, «видимая» - на нашей грешной планете обитают не один, а аж четыре вида разумных существ...»
Сделал многозначительную паузу и продолжил:
«Кроме Homo Sapiens, составляющих практически всё разумное население Земли, кроме тысячи или около того земных существ...»
Взглянув на слегка удивлённое лицо Колокольцева, объяснил:
«Да не удивляйтесь Вы так, оберштурмбанфюрер. Любой демонолог, который занимается изучением... ангелов и демонов достаточно долго, рано или поздно сталкивается с не-человеческими существами из плоти и крови. А я этим занимаюсь уже скоро сорок лет – сначала в качестве детского и юношеского увлечения, затем профессионально...»
Вопреки распространённому заблуждению, демонология – не такое уж и редкое детское и юношеское увлечение. Особенно на глубоко католических территориях.
«Так вот» - продолжил священник, «есть ещё три вида существ, помимо представителей вида Homo Sapiens. Что автоматически делает их в той или иной степени – на самом деле, в очень важной степени – существами не-человеческими. Или, если хотите, за-человеческими...»
Неожиданно лукаво-заговорщически улыбнулся Колокольцеву и заявил:
«С представителями двух видов за-человеческих существ вы уже знакомы...»
И, взглянув на совершенно искренне изумлённого оберштурмбанфюрера, театрально всплеснул могучими руками молотобойца:
«Да не делайте Вы такое изумлённое лицо – это Вам не идёт, право слово. Вы же прекрасно понимаете, что и Гейдрих, и даже рейхсфюрер всего лишь передаточные инстанции. А пришло поручение Вам совсем из других инстанций – и точно не от фюрера. Который в силу просто феерического невежества в самых элементарных вопросах демонологии...»
Как и в огромном количестве других элементарных вопросов. Зачастую достаточно важных для того, чтобы это невежество крепко выходило боком самом же фюреру. А также – в силу его совершенно диктаторской власти – всему Третьему рейху.
«... понятия не имеет даже о существовании проблемы, которую Вам поручено решить. Не говоря уже о способах её решения – и уж тем более о том, кто эту самую проблему может решить...»
«Итак» - вздохнул отец Теодор, «Вы уже знакомы с представителями двух видов не-человеческих существ – люденами и метагомами»
К первым относились… сам Колокольцев (с 1931 года), граф Вальтер фон Шёнинг (он же граф Антуан де Сен-Жермен) и Марта Эрлих (она же Мария Орсич). А также некий доктор Кристиан Кронбергер, происхождение которого было покрыто непреодолимым мраком.
Как и его навыков, проходивших по категории «пытки, казни и телесные наказания стран и народов мира». Ко вторым относилась некая Лилит (она же Баронесса Элина Ванадис фон Энгельгардт).
«Первые» - продолжал демонолог, «были рождены людьми и от людей, однако в тот или иной момент своей, безусловно, яркой и неординарной жизни...»
«И это ещё очень мягко сказано» - усмехнулся Колокольцев. Но, разумеется, промолчал, не считая нужным прерывать «лекцию отца Теодора».
«... прошли так называемое Преображение – да-да, этот квантовый скачок во многом схож с Преображением Иисуса Христа на Горе Фаворской...»
На самом деле, ни в одном Евангелии не указано место, где произошло Преображение Господне. Однако Священное Предание (как католическое, так и православное), однозначно указывает на гору Фавор, расположенную в Галилее, примерно в шести километрах на юго-восток от Назарета.
«... после чего обрели бессмертие – точнее, заморозили свой возраст на неограниченно долгий срок... ну и приобрели некоторые другие отличия от представителей вида Homo Sapiens…»
Иммунитет ко всем без исключения болезням, невероятно быстрое самозалечивание ран (и вообще едва ли не на порядок более высокую устойчивость ко всяким «неблагоприятным внешним воздействиям»), феноменальную физическую выносливость и умственную работоспособность, почему-то бесплодие (видимо, чтобы не отвлекать от Миссии) ... и просто чудовищно более мощное либидо. А также «сексуальные сверхспособности» - полдюжины раз в сутки без проблем совершенно.
«Кстати» - снова заговорщически-лукаво улыбнулся демонолог, «что-то мне подсказывает, что и Вы либо уже прошли Преображение, либо вот-вот завершите этот процесс...»
«Без комментариев» - улыбнулся в ответ Колокольцев.
«Метагомы же» - невозмутимо продолжал отец Теодор, «которых ещё называют Хранителями – ибо они являются защитниками человеческой цивилизации от внешних и внутренних экзистенциальных угроз – никогда людьми не были. Они вообще не были рождены – они изначально были сотворены как принципиально, совершенно иные существа...»
Способные читать мысли, обходиться без пищи и воды сколько угодно, почти мгновенно восстанавливать даже полностью содранную кожу (не говоря уже о более мелких повреждениях), быть абсолютно (как каменная статуя) устойчивыми к пламени костра, к даже сверхнизким температурам – они могли пересечь хоть Арктику, хоть Антарктику голышом (пешком); непринуждённо проткнуть пальцем 50-миллиметровую танковую броню... и так далее, и тому подобное.
Не брали их не только пули – им было не страшно даже прямое попадание даже шестидюймового снаряда пушки главного калибра лёгкого крейсера. Да хоть тяжёлого. Хоть линейного. Хоть вообще линкора...
«А вот с третьим видом не-человеческих существ» - неожиданно обеспокоенно (очень даже обеспокоенно, надо отметить) произнёс демонолог, «вы, судя по всему, ещё не сталкивались. Однако придётся уже в самые ближайшие дни – причём аж восемь раз...»
Немного помолчал, и добавил: «Этот третий вид не-человеческих существ называют по-разному. В христианской цивилизации за ними закрепилось название нефилимы. Это самые настоящие Слуги Дьявола. В прямом смысле...»
Scribo, ergo sum