11 января 1943 года
Сорокино, оккупированная территория Украины
«До начала Средних веков как таковых поселений на территории нынешней Луганской… Ворошиловградской области не было…»
Колокольцев кивнул. Ибо, будучи по диплому МГУ историком древнего мира (и ещё и археологом) знал, что в те эпохи данная территория была проходным двором для самых разнообразных кочевников: киммерийцев, скифов, сарматов, булгар (праболгар) и прочих.
Демиденко продолжал: «Первое относительно постоянное поселение – хазарское – появилось в этих местах лишь в VIII веке нашей эры. В IX-XIII веках их последовательно сменили печенеги, торки, половцы… и так далее…»
И это Колокольцеву было, в общем и целом, известно. Его визави продолжал:
«Российские и советские археологи обнаружили и исследовали курганные захоронения, вблизи которых, как правило, находились каменные статуи – в просторечии бабы…»
Антропоморфные менгиры (мегалиты); каменные изваяния высотой до четырёх метров, примерно три четверти из которых в здешних местах были женского пола.
Демиденко сделал небольшую паузу – и сбросил бомбу: «На том месте, где сейчас находится шурф номер пять шахты №1-бис…»
Начальнику которой поступил донос Геннадия Чепцова.
«… инженеры обнаружили, а археологи исследовали остатки языческого капища неизвестной религии, которую так и не смогли идентифицировать…»
«Когда копали шурф?». Вопрос, понятное дело, был риторический.
Демиденко кивнул и продолжил: «Ещё в 1722 году Пётр Великий предписал снаряжение специальных экспедиций для разведки угля и руды в этой местности. Экспедиция нашла каменный уголь в 1721 году, однако первые шахты появились лишь сто с лишим лет спустя – в 1841 году…»
«А шурф номер пять?» - осведомился Колокольцев. Его визави покачал головой:
«Только при Советской власти, в 1928 году»
«Почему?» - удивился Колокольцев. Хотя удивляться было особо нечему.
Демиденко вздохнул: «Исследовавшие капище археологи записали рассказы местных, которые назвали это место гиблым и порекомендовали держаться от него как можно дальше…»
Большевики, будучи радикальными материалистами, не верили ни в Бога, ни в чёрта, ни в гиблые места и потому на предупреждения наплевали… очень интересно, что им за это прилетело.
Ответ на последний вопрос последовал мгновенно:
«Чтобы построить угольную шахту, необходимо добраться до угольного пласта, прокопав шурфы… по сути, колодцы глубиной в несколько десяткой метров; собрать бремсберг – конструкцию для транспортировки угля на вагонетках; прокопать штреки – горизонтальные тоннели для добычи угля - и создать систему вентиляции, иначе шахтёры просто задохнутся…»
«И что случилось?» - осведомился Колокольцев. Его визави усмехнулся:
«Когда проходчики добрались до угольного пласта и стали копать штреки, вся смена бесследно исчезла… как в воду канула. Испарилась…»
«И как отреагировало начальство?» - полюбопытствовал Колокольцев.
Демиденко пожал плечами: «Как обычно – ибо план выполнять надо. Новую смену посадили в клеть и отправили вниз…»
«И она практически сразу сорвалась… все внутри погибли» - задумчиво не столько спросил, сколько констатировал Колокольцев…
Душегуб отреагировал неожиданно – как в своё время Первый домушник Франции Марсель Бодри (ныне уважаемый торговец мебелью в Тунисе):
«Я буду Вам намного полезнее, если буду точно знать, что здесь происходит – и кто Вы на самом деле…»
Колокольцев вздохнул – и официально представился:
«Роланд Риттер фон Таубе. Личный помощник рейхсфюрера СС и по совместительству начальник отдела IV-H – борьба с паранормальным противником - Главного управления имперской безопасности Германии»
Сделал небольшую паузу - и продолжил: «Кроме того, я командую Зондеркомандой К ваффен-СС, которая с августа сорок первого закрыла восемь ворот в Ад и ликвидировала несколько капищ Молоха в разных странах…»
«Вы думаете, что шурф номер пять – это ворота в Ад?» - с нескрываемым ужасом спросил Демиденко. «И что этот… Емельянов, который, скорее всего, совсем не Емельянов, хотел, чтобы я их открыл, принеся в жертву 72 человека?»
Колокольцев кивнул: «Я не исключаю такой возможности…»
«У Вас есть что-нибудь выпить… покрепче?» - робко спросил душегуб. Ибо одно дело – убивать (пусть и с чудовищной жестокостью) и совсем другое – открывать врата в Преисподнюю…
Колокольцев поднялся, открыл шкаф, нашёл сильно початую бутылку эльзасского киршвассера (вишнёвой водки), гранёный стакан (явно местного производства), налил половину и протянул душегубу.
Демиденко залпом осушил стакан, отказался от закуски из сухпайка люфтваффе, поставил стакан на стол и покачал головой: «Ох и ничего ж себе я наворотил…»
Колокольцев спокойно объяснил: «Тебя к этому вели целенаправленно. Сначала тебе подставился Емельянов, который разыграл впечатляющее представление, потом тебя спасли от расстрела, перевели поближе к этому… шурфу номер пять… который и превратил тебя в серийного убийцу…»
«Такое возможно?» - удивился Демиденко. Колокольцев кивнул: «Да, если ты к этому предрасположен… а ты был – они это быстро установили…»
«Емельянов и компания?». Вопрос, понятное дело, был чисто риторическим.
Колокольцев кивнул. «И что теперь будет?» - растерянно спросил душегуб.
Полковник СС пожал плечами: «Выполнишь епитимью, наш капеллан отпустит тебе грехи… и продолжишь работать в уголовном розыске…»
Демиденко ошарашенно посмотрел на него. Его визави объяснил: «Ты свободно владеешь немецким, детектив от Бога, шеф германского Крипо мой друг, кадровый голод в Германии сейчас лютый… найдёт тебе место где-нибудь в Киле»
«И для этого мне нужно будет только выполнить епитимью???» - изумлению душегуба не было предела. «Ты её выполни сначала» - усмехнулась Лидия.
И продолжила: «Если она такая, как я думаю…» Её шеф кивнул.
«… то не потерять рассудок… а то и жизнь непросто будет. Это для начала. А потом тебе придётся отловить Емельянова и его подельников – что и Шерлоку Холмсу не по зубам точно. И Эркюлю Пуаро тоже…»
Колокольцев быстро спросил: «Птицы над шурфом не летают? Звери за километры обходят, хоть он и заброшен давно?». Демиденко кивнул: «Да и да».
«Волков никто не видел?». Душегуб задумался, потом осторожно ответил: «Один пьянчуга местный подошёл как-то по пьяни близко к шурфу… его какой-то зверь растерзал… знатоки говорят, что волк, хотя их тут отродясь не было…»
Колокольцев кивнул – и обратился к Лидии:
«Отправь его к Дитриху – пусть поместит под надёжную охрану… пока. А я займусь поиском… временного капеллана»
Повесть Шурф №5
-
RolandVT
- Posts: 16887
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 260 times
- Been thanked: 4022 times
Ясновидящий
11 января 1943 года
Сорокино, оккупированная территория Украины
Выглянув в коридор, Колокольцев подозвал к себе начальника полиции, заскучавшего после того, как он передал в область координаты мест захоронения жертв серийного убийцы Андрея Демиденко.
Они вернулись в бесцеремонно реквизированный личным помощником Гиммлера кабинет начальника сорокинской жандармерии. Плотно закрыв дверь, Колокольцев осведомился:
«Священник, который благословил казачьи сотни на святую войну с большевиками… кто он?»
Соликамский ответил с глубочайшим уважением… благоговением даже:
«Отец Алексий – в миру Алексей Николаевич Нефёдов. Необычайно благодатный – и самый настоящий исповедник… какие были на заре христианства…»
«А поподробнее можно?» - осведомился Колокольцев. Ибо в сентябре 1941 года общался с подобным священником… который оказался минимум не-совсем-человеком. А, вполне возможно, и совсем-не-человеком…
Начальник полиции столь же благоговейно продолжил: «Его арестовали в августе тридцать седьмого, вскоре после начала массового террора…»
Сталинский террор стал не просто большим, а принял поистине грандиозные, апокалиптические масштабы после того, как изданный 31 июля 1937 совершенно секретный (ибо начинался с двух нулей) приказ НКВД № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» был одобрен Политбюро ЦК ВКП(б) и вступил в силу.
«… больше года держали в заключении; истязали всячески, требуя отречения от Христа…». Колокольцев задумчиво произнёс: «Но так ничего и не добились…»
Соликамский кивнул – и продолжил: «Как ни странно, его не расстреляли, а после того, как ежовщину свернули…»
Принятое 17 ноября 1938 года по инициативе Лаврентия Берии постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» положило конец Большому террору.
Все внесудебные органы, кроме Особого совещания, были ликвидированы, все массовые операции прекращены. Упрощённый порядок ведения следствия запрещался, на любой арест теперь нужно было получить санкцию прокурора.
«… в декабре 1938 года вообще освободили…»
В декабре 1938 года началось массовое освобождение находящихся под следствием «контрреволюционеров». По данным, которые Колокольцев впоследствии получил от Берии (то есть, из первых рук), в общей сложности из мест заключения были освобождены почти двести тысяч человек.
«… и даже позволили возобновить служение в храме, где он настоятель…»
«В храме святого Михаила Архангела?» - осведомился Колокольцев. Которого это… дежа вю скорее заинтересовало, чем напрягло.
«Да… а откуда Вы знаете?» - изумлённо пробормотал Соликамский.
Колокольцев его вопрос проигнорировал. И отдал боевой приказ: «Доставьте ко мне отца Алексия прямо сейчас. Обращаться изысканно-вежливо, как положено со священником…»
Начальник полиции кивнул. Полковник СС продолжил: «Скажите вашим поварам в столовой – пусть стол в моём кабинете накроют. В здешних краях принято серьёзные вопросы за вкусной обильной едой решать…»
Соликамский вытянулся в струнку и щёлкнул каблуками: «Разрешите выполнять?». Колокольцев улыбнулся и кивнул: «Разрешаю».
И тут же осведомился: «Вы, конечно же, через своих информаторов присматриваете… за подозрительными лицами?».
«Разумеется» - с некоторой гордостью ответил начальник полиции. «Всяко лучше перебдеть, чем недобдеть…»
Колокольцев снова улыбнулся и осведомился: «Симпатичная блондинка; 22 года или около того; свободный немецкий… даже выдаёт себя за фольксдойче; в школе активно занималась спортом, играла в школьном театре; поёт и танцует, гастролирует по всей области… есть такая?»
Соликамский изумлённо покачал головой: «Вы точно ясновидящий, господин полковник. Её зовут Люда… Людмила Григорьевна Швецова… она сейчас сидит в камере со всеми остальными девушками из списка Демиденко…»
Теперь уже Колокольцев удивлённо посмотрел на него. Начальник полиции вздохнул: «Это я попросил Андрея её в список включить… уж очень она подозрительно себя вела…»
«Лучше перебдеть, чем недобдеть?» - улыбнулся Колокольцев. Начальник полиции кивнул – и получил следующий приказ:
«Её досье ко мне на стол прямо сейчас… а потом за священником – будет лучше, если его лично Вы привезёте…»
Ознакомившись с досье мамзель Швецовой, Колокольцев констатировал, что чутьё не подвело старого сыскаря (Соликамский работал в советском уголовном розыске чуть ли не со дня его основания). Ибо это – вне всякого сомнения – было досье засланной казачки. Засланной НКВД… точнее, ГУГБ.
Людмила Григорьевна Швецова оказалась даже моложе, чем он думал – она родилась 8 сентября 1922 года (что занятно, под знаком Девы) в посёлке Изварино Сорокинского района.
В 1927 году семья Швецовых переехала в Сорокино, где два года спустя маленькая Люда пошла в школу. Девочка отличалась весёлым, общительным характером, побеждала на спортивных соревнованиях (бег и вообще лёгкая атлетика, плавание, стрельба) и активно участвовала в художественной самодеятельности – играла в школьном драмтеатере и пела в школьном хоре.
Мечтала стать актрисой... и, судя по всему, таки стала. В июле 1941 года она окончила курсы медсестёр, после чего работала в городском военном госпитале. Незадолго до прихода вермахта, перебралась в областной центр… а вскоре после оккупации стала кем-то вроде странствующей певицы/танцовщицы.
По агентурным данным, танцевала стриптиз… и грубо нарушала Нюрнбергские расовые законы как минимум с каждым вторым офицером вермахта и ваффен-СС. На оккупированных территориях – по причине лютой нехватки борделей – на это было наплевать чуть более, чем всем… кроме того, ей охотно верили, что она фольксдойче. Верили потому, что хотели верить…
Колокольцев и сам прошёл подготовку в ОГПУ в качестве агента-нелегала, и пересмотрел таких дамочек… много. Поэтому профессиональный (а для неё это была именно профессия) портрет мамзель Швецовой был ему ясен и понятен.
К лету 1942 года девушка закончила… скорее всего, местную школу НКВД/ГУГБ по подготовке партизан и подпольщиков, получив специальность разведчицы-радистки с присвоением звания сержанта госбезопасности (эквивалент армейского лейтенанта). Звание присвоили потому, что НКВД не любило иметь дело с гражданскими (дисциплина не та… да и менталитет тоже).
К тому времени советская разведка была уже научена горьким опытом повальных провалов разведгрупп (ибо даже выпускники таких школ так «любили» Советскую власть, что почти в каждой группе находился перебежчик).
Поэтому Людмилу наверняка оставили на оккупированной территории для работы соло (разумеется, снабдив рацией). Поскольку львиная доля разведывательной информации добывается через постель, она должна была… правильно, платить своим телом за сведения, полученные от болтливых (и неустойчивых к женским чарам) офицеров оккупационных сил.
После чего передавать их в Центр по своей личной рации. Идея понятная, логичная… и совершенно самоубийственная. Ибо таких «гастролёрш» абвер вычислял на раз-два… что и собирался проделать Колокольцев прямо сейчас.
Благо – надо отдать должное информаторам полиции - график поездок Людмилы Григорьевны по Ворошиловградской области был в досье зафиксирован с совсем не местной скрупулёзностью.
Снова выглянув в коридор, Колокольцев подозвал к себе начальника жандармерии и приказал: «Свяжитесь с местным функабвером…»
Службой радиоперехвата армейской контрразведки (у которой, судя по тому, что мамзель Швецова сидела в камере сорокинской жандармерии, а не абвергруппы, были серьёзные проблемы с профпригодностью).
«… и запросите у них график выхода в эфир подпольной рации, за которой они охотятся уже не первый месяц…»
Из истории Красной капеллы и аналогичных разведгрупп ГРУ и НКВД, Колокольцев знал, что извлекать действительно важные знания из потока развединформации советские разведчики не умели категорически.
И потому «висели» в эфире чуть ли не часами… что скорее рано, чем поздно заканчивалось для них фатально (функабвер своё дело знал зер гут).
Майор Риккерт кивнул (он уже был в курсе, что его временный шеф категорически не любил официоз) – и отправился выполнять приказ. А Колокольцев остался ждать ужин… и временного капеллана Зондеркоманды К.
Сорокино, оккупированная территория Украины
Выглянув в коридор, Колокольцев подозвал к себе начальника полиции, заскучавшего после того, как он передал в область координаты мест захоронения жертв серийного убийцы Андрея Демиденко.
Они вернулись в бесцеремонно реквизированный личным помощником Гиммлера кабинет начальника сорокинской жандармерии. Плотно закрыв дверь, Колокольцев осведомился:
«Священник, который благословил казачьи сотни на святую войну с большевиками… кто он?»
Соликамский ответил с глубочайшим уважением… благоговением даже:
«Отец Алексий – в миру Алексей Николаевич Нефёдов. Необычайно благодатный – и самый настоящий исповедник… какие были на заре христианства…»
«А поподробнее можно?» - осведомился Колокольцев. Ибо в сентябре 1941 года общался с подобным священником… который оказался минимум не-совсем-человеком. А, вполне возможно, и совсем-не-человеком…
Начальник полиции столь же благоговейно продолжил: «Его арестовали в августе тридцать седьмого, вскоре после начала массового террора…»
Сталинский террор стал не просто большим, а принял поистине грандиозные, апокалиптические масштабы после того, как изданный 31 июля 1937 совершенно секретный (ибо начинался с двух нулей) приказ НКВД № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» был одобрен Политбюро ЦК ВКП(б) и вступил в силу.
«… больше года держали в заключении; истязали всячески, требуя отречения от Христа…». Колокольцев задумчиво произнёс: «Но так ничего и не добились…»
Соликамский кивнул – и продолжил: «Как ни странно, его не расстреляли, а после того, как ежовщину свернули…»
Принятое 17 ноября 1938 года по инициативе Лаврентия Берии постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» положило конец Большому террору.
Все внесудебные органы, кроме Особого совещания, были ликвидированы, все массовые операции прекращены. Упрощённый порядок ведения следствия запрещался, на любой арест теперь нужно было получить санкцию прокурора.
«… в декабре 1938 года вообще освободили…»
В декабре 1938 года началось массовое освобождение находящихся под следствием «контрреволюционеров». По данным, которые Колокольцев впоследствии получил от Берии (то есть, из первых рук), в общей сложности из мест заключения были освобождены почти двести тысяч человек.
«… и даже позволили возобновить служение в храме, где он настоятель…»
«В храме святого Михаила Архангела?» - осведомился Колокольцев. Которого это… дежа вю скорее заинтересовало, чем напрягло.
«Да… а откуда Вы знаете?» - изумлённо пробормотал Соликамский.
Колокольцев его вопрос проигнорировал. И отдал боевой приказ: «Доставьте ко мне отца Алексия прямо сейчас. Обращаться изысканно-вежливо, как положено со священником…»
Начальник полиции кивнул. Полковник СС продолжил: «Скажите вашим поварам в столовой – пусть стол в моём кабинете накроют. В здешних краях принято серьёзные вопросы за вкусной обильной едой решать…»
Соликамский вытянулся в струнку и щёлкнул каблуками: «Разрешите выполнять?». Колокольцев улыбнулся и кивнул: «Разрешаю».
И тут же осведомился: «Вы, конечно же, через своих информаторов присматриваете… за подозрительными лицами?».
«Разумеется» - с некоторой гордостью ответил начальник полиции. «Всяко лучше перебдеть, чем недобдеть…»
Колокольцев снова улыбнулся и осведомился: «Симпатичная блондинка; 22 года или около того; свободный немецкий… даже выдаёт себя за фольксдойче; в школе активно занималась спортом, играла в школьном театре; поёт и танцует, гастролирует по всей области… есть такая?»
Соликамский изумлённо покачал головой: «Вы точно ясновидящий, господин полковник. Её зовут Люда… Людмила Григорьевна Швецова… она сейчас сидит в камере со всеми остальными девушками из списка Демиденко…»
Теперь уже Колокольцев удивлённо посмотрел на него. Начальник полиции вздохнул: «Это я попросил Андрея её в список включить… уж очень она подозрительно себя вела…»
«Лучше перебдеть, чем недобдеть?» - улыбнулся Колокольцев. Начальник полиции кивнул – и получил следующий приказ:
«Её досье ко мне на стол прямо сейчас… а потом за священником – будет лучше, если его лично Вы привезёте…»
Ознакомившись с досье мамзель Швецовой, Колокольцев констатировал, что чутьё не подвело старого сыскаря (Соликамский работал в советском уголовном розыске чуть ли не со дня его основания). Ибо это – вне всякого сомнения – было досье засланной казачки. Засланной НКВД… точнее, ГУГБ.
Людмила Григорьевна Швецова оказалась даже моложе, чем он думал – она родилась 8 сентября 1922 года (что занятно, под знаком Девы) в посёлке Изварино Сорокинского района.
В 1927 году семья Швецовых переехала в Сорокино, где два года спустя маленькая Люда пошла в школу. Девочка отличалась весёлым, общительным характером, побеждала на спортивных соревнованиях (бег и вообще лёгкая атлетика, плавание, стрельба) и активно участвовала в художественной самодеятельности – играла в школьном драмтеатере и пела в школьном хоре.
Мечтала стать актрисой... и, судя по всему, таки стала. В июле 1941 года она окончила курсы медсестёр, после чего работала в городском военном госпитале. Незадолго до прихода вермахта, перебралась в областной центр… а вскоре после оккупации стала кем-то вроде странствующей певицы/танцовщицы.
По агентурным данным, танцевала стриптиз… и грубо нарушала Нюрнбергские расовые законы как минимум с каждым вторым офицером вермахта и ваффен-СС. На оккупированных территориях – по причине лютой нехватки борделей – на это было наплевать чуть более, чем всем… кроме того, ей охотно верили, что она фольксдойче. Верили потому, что хотели верить…
Колокольцев и сам прошёл подготовку в ОГПУ в качестве агента-нелегала, и пересмотрел таких дамочек… много. Поэтому профессиональный (а для неё это была именно профессия) портрет мамзель Швецовой был ему ясен и понятен.
К лету 1942 года девушка закончила… скорее всего, местную школу НКВД/ГУГБ по подготовке партизан и подпольщиков, получив специальность разведчицы-радистки с присвоением звания сержанта госбезопасности (эквивалент армейского лейтенанта). Звание присвоили потому, что НКВД не любило иметь дело с гражданскими (дисциплина не та… да и менталитет тоже).
К тому времени советская разведка была уже научена горьким опытом повальных провалов разведгрупп (ибо даже выпускники таких школ так «любили» Советскую власть, что почти в каждой группе находился перебежчик).
Поэтому Людмилу наверняка оставили на оккупированной территории для работы соло (разумеется, снабдив рацией). Поскольку львиная доля разведывательной информации добывается через постель, она должна была… правильно, платить своим телом за сведения, полученные от болтливых (и неустойчивых к женским чарам) офицеров оккупационных сил.
После чего передавать их в Центр по своей личной рации. Идея понятная, логичная… и совершенно самоубийственная. Ибо таких «гастролёрш» абвер вычислял на раз-два… что и собирался проделать Колокольцев прямо сейчас.
Благо – надо отдать должное информаторам полиции - график поездок Людмилы Григорьевны по Ворошиловградской области был в досье зафиксирован с совсем не местной скрупулёзностью.
Снова выглянув в коридор, Колокольцев подозвал к себе начальника жандармерии и приказал: «Свяжитесь с местным функабвером…»
Службой радиоперехвата армейской контрразведки (у которой, судя по тому, что мамзель Швецова сидела в камере сорокинской жандармерии, а не абвергруппы, были серьёзные проблемы с профпригодностью).
«… и запросите у них график выхода в эфир подпольной рации, за которой они охотятся уже не первый месяц…»
Из истории Красной капеллы и аналогичных разведгрупп ГРУ и НКВД, Колокольцев знал, что извлекать действительно важные знания из потока развединформации советские разведчики не умели категорически.
И потому «висели» в эфире чуть ли не часами… что скорее рано, чем поздно заканчивалось для них фатально (функабвер своё дело знал зер гут).
Майор Риккерт кивнул (он уже был в курсе, что его временный шеф категорически не любил официоз) – и отправился выполнять приказ. А Колокольцев остался ждать ужин… и временного капеллана Зондеркоманды К.
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 16887
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 260 times
- Been thanked: 4022 times
Временный капеллан
11 января 1943 года
Сорокино, оккупированная территория Украины
Внешне сорокинский отец Алексий оказался совершенно не похож на киевского отца Димитрия (что вовсе не означало, что они не были одной природы). Высокий, широкоплечий, статный… даже, пожалуй, мощный, он был похож скорее на деревенского кузнеца (слегка уменьшенную версию английского Малютки Джона), чем на православного священника.
Вежливо поздоровавшись, Колокольцев предложил поужинать чем Бог послал… точнее, главный повар жёлтого дома (что в этом здании было примерно одно и то же). Голубцы были выше всяких похвал… ну, а знаменитые караимские пирожки вполне могли конкурировать даже с лучшей венской выпечкой.
После того, как с ужином было покончено, Колокольцев осведомился: «Вас оставили в живых… затем освободили и даже разрешили служение – что характерно, в храме Михаила Архангела – чтобы сдержать в приемлемых рамках нечто, которое обитает на дне шурфа номер пять?»
Священник задумался, немного подумал и пожал плечами: «Прямым текстом мне это не сообщили… но у меня действительно возникло такое ощущение…»
Колокольцева это не удивило – среди начальников областных управлений НКВД/ГБ попадались те, кто весьма серьёзно относился к паранормальным угрозам – и принимал соответствующие меры. Обычно в неформальном сотрудничестве с православной Церковью.
Отец Алексий, в свою очередь, осведомился: «Правильно ли я понимаю, что Вы прибыли в наши края, чтобы навсегда покончить с этим Злом?»
Колокольцев кивнул – и повторил для священника то, что он час назад или около того сообщил Андрею Давиденко. Отец Алексий внимательно выслушал его и одобрительно кивнул: «Давно пора… правда, пришлось подождать, когда на нашу территорию войдёт Божье Войско в Святой Войне…»
Полковник СС с некоторым удивлением посмотрел на него. Священник объяснил: «Я не силён в военном деле, но доподлинно знаю, что на боевые машины стран Оси нанесены кресты – христианские символы. В отличие от их противников…»
После чего удивлённо спросил: «Но разве у вас нет своего капеллана? Вам ведь гораздо больше подошёл бы католический…». Колокольцев спокойно ответил: «Есть, конечно – настоящий святой, что подтверждено Его Святейшеством…».
И объяснил: «Мы прибыли в ваши края по совершенно другому делу, не имеющему отношения к борьбе с паранормальным противником. О существовании шурфа номер пять и подготовке массового человеческого жертвоприношения я узнал совершенно случайно…»
И рассказал, как именно. Отец Алексий внимательно выслушал его и глубоко вздохнул: «Понятно. Значит, интуиция меня не подвела – эта странная история с якобы существовавшей в городе подпольной организацией ещё страшнее, чем я думал… намного страшнее…»
И развёл руками: «Я сам хотел пойти их выручать… но всем рулит этот майор жандармерии… он ни слова по-русски не знает, а я по-немецки…»
Колокольцев уверенно заявил: «Как только со Злом на дне шурфа будет покончено, все задержанные выйдут на свободу. А до того их никто пальцем не тронет – они под охраной моих бойцов, видавших виды…»
Священник изумлённо покачал головой: «Вы просто святой… самый настоящий святой. Без колебаний встали на защиту людей, которые по вашей идеологии недочеловеки… несмотря на все ваши законы и порядки…»
Колокольцев покачал головой: «Не моей идеологии. Я родился и вырос в Белостоке, который тогда был маленьким Вавилоном; учился в Москве, в МГУ… что же касается всяких там законов рейха, то они мне не писаны – у меня для этого достаточно власти…»
Глубоко вздохнул – и продолжил: «Мне было пятнадцать, когда я спас шесть человек от чекистских пуль, отправив в белостокское болото партию красных упырей. Ну, и пошло-поехало… психологи называют это синдром Лоэнгрина…»
«На том стою, ибо не могу иначе?» - улыбнулся отец Алексий. Колокольцев покачал головой: «Скорее не в мою смену… но с этими словами великого еретика Мартина Лютера я полностью согласен…»
«Вы предлагаете мне стать временным капелланом вашей зондеркоманды?» - не сколько спросил, сколько констатировал священник. Колокольцев кивнул.
«Я согласен» - спокойно ответил отец Алексий. И предсказуемо осведомился:
«Как именно Вы намерены покончить с этим Злом?». Колокольцев объяснил.
Священник одобрительно кивнул: «Думаю, получится». И добавил: «Скажите вашим людям – банки можно взять… хотя лучше купить у Синюхи. Знатная самогонщица – весь город своим зельем обеспечивает…»
Колокольцев выглянул в коридор и приказал шарфюреру: «Отца Алексия доставить к нам на базу. Возьми кого-нибудь из полиции, и к Синюхе – надо приобрести две стеклянные десятилитровые банки с крышками».
Добыл из кармана и протянул шарфюреру две купюры настоящих рейхсмарок. А сам направился в подземную тюрьму – на рандеву с Людмилой Григорьевной.
Сорокино, оккупированная территория Украины
Внешне сорокинский отец Алексий оказался совершенно не похож на киевского отца Димитрия (что вовсе не означало, что они не были одной природы). Высокий, широкоплечий, статный… даже, пожалуй, мощный, он был похож скорее на деревенского кузнеца (слегка уменьшенную версию английского Малютки Джона), чем на православного священника.
Вежливо поздоровавшись, Колокольцев предложил поужинать чем Бог послал… точнее, главный повар жёлтого дома (что в этом здании было примерно одно и то же). Голубцы были выше всяких похвал… ну, а знаменитые караимские пирожки вполне могли конкурировать даже с лучшей венской выпечкой.
После того, как с ужином было покончено, Колокольцев осведомился: «Вас оставили в живых… затем освободили и даже разрешили служение – что характерно, в храме Михаила Архангела – чтобы сдержать в приемлемых рамках нечто, которое обитает на дне шурфа номер пять?»
Священник задумался, немного подумал и пожал плечами: «Прямым текстом мне это не сообщили… но у меня действительно возникло такое ощущение…»
Колокольцева это не удивило – среди начальников областных управлений НКВД/ГБ попадались те, кто весьма серьёзно относился к паранормальным угрозам – и принимал соответствующие меры. Обычно в неформальном сотрудничестве с православной Церковью.
Отец Алексий, в свою очередь, осведомился: «Правильно ли я понимаю, что Вы прибыли в наши края, чтобы навсегда покончить с этим Злом?»
Колокольцев кивнул – и повторил для священника то, что он час назад или около того сообщил Андрею Давиденко. Отец Алексий внимательно выслушал его и одобрительно кивнул: «Давно пора… правда, пришлось подождать, когда на нашу территорию войдёт Божье Войско в Святой Войне…»
Полковник СС с некоторым удивлением посмотрел на него. Священник объяснил: «Я не силён в военном деле, но доподлинно знаю, что на боевые машины стран Оси нанесены кресты – христианские символы. В отличие от их противников…»
После чего удивлённо спросил: «Но разве у вас нет своего капеллана? Вам ведь гораздо больше подошёл бы католический…». Колокольцев спокойно ответил: «Есть, конечно – настоящий святой, что подтверждено Его Святейшеством…».
И объяснил: «Мы прибыли в ваши края по совершенно другому делу, не имеющему отношения к борьбе с паранормальным противником. О существовании шурфа номер пять и подготовке массового человеческого жертвоприношения я узнал совершенно случайно…»
И рассказал, как именно. Отец Алексий внимательно выслушал его и глубоко вздохнул: «Понятно. Значит, интуиция меня не подвела – эта странная история с якобы существовавшей в городе подпольной организацией ещё страшнее, чем я думал… намного страшнее…»
И развёл руками: «Я сам хотел пойти их выручать… но всем рулит этот майор жандармерии… он ни слова по-русски не знает, а я по-немецки…»
Колокольцев уверенно заявил: «Как только со Злом на дне шурфа будет покончено, все задержанные выйдут на свободу. А до того их никто пальцем не тронет – они под охраной моих бойцов, видавших виды…»
Священник изумлённо покачал головой: «Вы просто святой… самый настоящий святой. Без колебаний встали на защиту людей, которые по вашей идеологии недочеловеки… несмотря на все ваши законы и порядки…»
Колокольцев покачал головой: «Не моей идеологии. Я родился и вырос в Белостоке, который тогда был маленьким Вавилоном; учился в Москве, в МГУ… что же касается всяких там законов рейха, то они мне не писаны – у меня для этого достаточно власти…»
Глубоко вздохнул – и продолжил: «Мне было пятнадцать, когда я спас шесть человек от чекистских пуль, отправив в белостокское болото партию красных упырей. Ну, и пошло-поехало… психологи называют это синдром Лоэнгрина…»
«На том стою, ибо не могу иначе?» - улыбнулся отец Алексий. Колокольцев покачал головой: «Скорее не в мою смену… но с этими словами великого еретика Мартина Лютера я полностью согласен…»
«Вы предлагаете мне стать временным капелланом вашей зондеркоманды?» - не сколько спросил, сколько констатировал священник. Колокольцев кивнул.
«Я согласен» - спокойно ответил отец Алексий. И предсказуемо осведомился:
«Как именно Вы намерены покончить с этим Злом?». Колокольцев объяснил.
Священник одобрительно кивнул: «Думаю, получится». И добавил: «Скажите вашим людям – банки можно взять… хотя лучше купить у Синюхи. Знатная самогонщица – весь город своим зельем обеспечивает…»
Колокольцев выглянул в коридор и приказал шарфюреру: «Отца Алексия доставить к нам на базу. Возьми кого-нибудь из полиции, и к Синюхе – надо приобрести две стеклянные десятилитровые банки с крышками».
Добыл из кармана и протянул шарфюреру две купюры настоящих рейхсмарок. А сам направился в подземную тюрьму – на рандеву с Людмилой Григорьевной.
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 16887
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 260 times
- Been thanked: 4022 times
Рандеву
11 января 1943 года
Сорокино, оккупированная территория Украины
К немалому удивлению Колокольцева (он ожидал гораздо худшего – ибо почти все полицаи до оккупации служили в НКВД, а в советских тюрьмах условия были просто кошмарные), женская камера тюрьмы была действительно общей камерой.
Причём аж на сорок мест (двадцать двухъярусных кроватей), так что тридцати шести задержанным девушкам места хватило вполне. Задержанные (или арестованные – в их юридическом статусе Колокольцев не стал разбираться за ненадобностью) мгновенно вскочили и выстроились у своих спальных мест.
Ибо на оккупированных территориях так полагалось поступать немедленно, когда в помещение входил офицер оккупационной армии (на всякий случай так же реагировали при появлении солдата, унтер-офицера и даже гражданского чиновника). Ибо за нарушение полагалась жёсткая порка плетью.
Судя по тому, как энергично девушки выполнили требование оккупационного закона, ни одну из них действительно никто и пальцем не тронул.
«Вольно» - усмехнулся Колокольцев. И махнул рукой: «Да вы присаживайтесь – в ногах правды нет…»
Девушки были не просто удивлены – они были ошарашены. И появлением в их камере полковника СС, увешанного боевыми наградами как новогодняя ёлка игрушками, и тем, что он свободно говорил по-русски… и уж точно очевидно доброжелательно – что вообще не лезло ни в какие ворота.
Колокольцев улыбнулся и продолжил: «Я не сомневаюсь, что в отношении всех вас была допущена какая-то несуразная ошибка. Даю вам честное слово офицера СС, что эта ошибка будет исправлена в самое ближайшее время…»
Сделал гейдриховскую паузу – и продолжил: «К сожалению, на это уйдёт некоторое время… но я гарантирую, что не позднее завтрашнего вечера все вы вернётесь домой…»
Девушки изумлённо смотрели на него, не веря своим ушам…
«… а допустившие эту ошибку будут строго наказаны»
На самом деле, никакую не ошибку, и Андрея Демиденко ожидало не наказание, а епитимья… впрочем, в данном случае это было неважно.
Колокольцев добавил: «До вашего освобождения вы будете находиться под охраной моих людей из ваффен-СС. Поэтому никаких допросов не будет – и вас пальцем никто не тронет – с моими бойцами связываться дураков нет…»
Оставив представительниц прекрасного пола в полном недоумении, Колокольцев поманил пальцем мамзель Швецову, находившуюся на расстоянии пары метров:
«А с Вами, Людмила Григорьевна, мне нужно пообщаться прямо сейчас…»
Сержант госбезопасности была девушкой явно неглупой – иначе её бы и близко не подпустили к курсам НКВД/ГУГБ. К тому же неплохо обученной и уже с определённым опытом подполья… поэтому догадалась, что таки засветилась.
Однако и виду не подала. Более того, обворожительно улыбнулась:
«С удовольствием пообщаюсь с боевым офицерам - такие награды не дают ни кабинетным воинам, ни карателям…»
Колокольцев понял, что девочка не просто обученная и опытная, но ещё и манипулятор каких поискать. Поэтому спокойно ответил:
«Шестьдесят семь сбитых самолётов – сорок пять на Западном фронте; двадцать два на Восточном… восемь в одном бою – дубовые листья за последнее. Спецоперации за линией фронта в Испании и в России, Белоруссии и Украине…»
«И это только верхушка айсберга его подвигов – самых настоящих подвигов» - с нескрываемой гордостью за своего возлюбленного прокомментировала Лидия.
«Спасибо, дорогая» - улыбнулся Колокольцев. И произнёс алаверды: «Зондерфюрерин Лидия тоже не из скобяной лавки – Железные кресты первой и второй степени…»
За спецоперации в Париже и Дублине.
«… и Крест Военных заслуг первой и второй степеней…»
За отстрел волколаков.
Девушки вообще перестали что-либо понимать… а Людмила Григорьевна изумлённо-восхищённо покачала головой: «Вы ещё и лётчик…»
«Лётчик-истребитель» - уточнил Колокольцев. «Полковник люфтваффе. Летал на сто-девятом и сто-десятом… пока меня не приземлил приказ фюрера, с которым я лично знаком…»
И усмехнулся: «С кем поведёшься… мой ныне покойный шеф Рейнгард Гейдрих заразил меня любовью к небу… и утащил за собой на фронт…»
После чего махнул рукой мамзель Швецовой: «Следуйте за мной».
На самом деле, девушка оказалась под конвоем – между Колокольцевым (впереди) и Лидией (сзади). Когда они вышли из подвала, Колокольцев, к её несказанному удивлению, направился не в служебный кабинет – а в прямо противоположном направлении.
Не оборачиваясь, он объяснил: «Я предпочитаю общаться вне присутственных мест - там гораздо комфортнее…»
Однако отвёл девушку не в закрытый – только для офицеров вермахта и ваффен-СС – ресторан на той же площади… а в магазин женских вещей в том же доме. О существовании и местонахождении которого он узнал от начальника полиции.
Магазином (он был открыт – ибо на офицеров оккупационной армии и их спутниц комендантский час не распространялся) управляла миловидная слегка полноватая брюнетка чисто казацкой внешности – высокая, крупная, статная – по имени Марина.
Колокольцев вежливо поздоровался, после чего добыл из кармана три крупные купюры настоящих рейхсмарок – целое состояние на оккупированных территориях – и протянул ей:
«Полная смена всего – от нижнего белья до пальто и шапки. На то, что останется, добавь парфюм и косметику… получше. И сумочку новую, конечно…»
После чего добавил ещё две: «Да, совсем забыл. Серёжки, часики, колечки… браслетик и всё такое…»
Колокольцев заметил, что на Людмиле не было вообще никакой ювелирки. Видимо, на ночь она всё снимала, а взяли её как это было принято в НКВД - часа в три-четыре утра. Из тёплой постели вытащили, грубо говоря.
«… а то, что на ней сейчас, сложи в обычный мешок…»
Ибо в своё время нашёл «метод Бориса Новицкого» чрезвычайно эффективным.
Сержант госбезопасности изумлённо посмотрела на него. Колокольцев усмехнулся: «Не делай вид, что тебя раньше с ног до головы не одевали…»
Девушка покачала головой: «Не настолько щедро… хорошо же в СС платят…»
Лидия покачала головой: «Роланд один из богатейших людей в рейхе – его банковский счёт даже не заметит…»
И усмехнулась: «Да поняла я всё - присмотрю, конечно…»
На полную «смену обмундирования» ушло чуть более получаса… после чего всего лишь симпатичная (но не более) девушка превратилась в настоящую красавицу… почти. Настоящей красавицей она стала после того, как Лидия нарисовала ей сногсшибательно красивое личико - к полному изумлению Людмилы.
Колокольцев пожал плечами:
«Ничего личного – это у неё хобби такое… одно из нескольких…».
Про другие хобби он умолчал – одно из них было покруче даже самых жутких истязаний на оккупированных территориях (Рита Малкина не даст соврать).
Другое было ещё хлеще – ибо «на стороне» Лидия отстреливала евреев сотнями во время акций по окончательному решению еврейского вопроса. Предпочитая детей всех возрастов – от грудных младенцев до старшеклассников.
Когда СС-волчица закончила работу и удовлетворённо полюбовалась результатами, Колокольцев приказал Марине: «Мешок давай…»
Получив мешок со старой одеждой Людмилы, он осведомился:
«Чёрный ход на задний двор где?»
Марина проводила – и открыла дверь. Было почти полнолуние, поэтому, несмотря на полное отсутствие искусственного освещения (фронт приближался стремительно), во дворе было достаточно светло.
Колокольцев бросил мешок на снег, после чего взял у Лидии канистру с метанолом (добавляют в бензин), обильно полил мешок, вернул канистру СС-волчице, добыл из кармана коробку длинных «каминных» спичек, зажёг одну из них и бросил на мешок со старой одеждой Людмилы. Вспыхнуло пламя.
Когда на месте мешка остался лишь пепел, девушка неожиданно спокойно вздохнула: «Что моя прошлая жизнь только что закончилась, я поняла. Не понимаю только, что меня ждёт впереди…»
Лидия усмехнулась: «Это тебе Роланд сейчас объяснит очень доходчиво – он на этом собаку съел. Только не здесь, а после ужина в ресторане…»
Людмила удивлённо посмотрела на неё. Колокольцев объяснил:
«Я родился и вырос в Белостоке, в Российской империи… потом жил в Москве, закончил МГУ. У меня русская привычка сначала вкусно и обильно… в данном случае поужинать – и только потом обсуждать серьёзные дела…»
И осведомился у девушки: «Тебя ведь с момента задержания не кормили?»
Она кивнула: «Больше суток… даже воду не давали… сволочи – и передачи запретили… негодяи…»
Колокольцев улыбнулся и махнул рукой в сторону соседнего дома, где располагался ресторан (открытый по той же причине): «Тогда прошу…»
Сорокино, оккупированная территория Украины
К немалому удивлению Колокольцева (он ожидал гораздо худшего – ибо почти все полицаи до оккупации служили в НКВД, а в советских тюрьмах условия были просто кошмарные), женская камера тюрьмы была действительно общей камерой.
Причём аж на сорок мест (двадцать двухъярусных кроватей), так что тридцати шести задержанным девушкам места хватило вполне. Задержанные (или арестованные – в их юридическом статусе Колокольцев не стал разбираться за ненадобностью) мгновенно вскочили и выстроились у своих спальных мест.
Ибо на оккупированных территориях так полагалось поступать немедленно, когда в помещение входил офицер оккупационной армии (на всякий случай так же реагировали при появлении солдата, унтер-офицера и даже гражданского чиновника). Ибо за нарушение полагалась жёсткая порка плетью.
Судя по тому, как энергично девушки выполнили требование оккупационного закона, ни одну из них действительно никто и пальцем не тронул.
«Вольно» - усмехнулся Колокольцев. И махнул рукой: «Да вы присаживайтесь – в ногах правды нет…»
Девушки были не просто удивлены – они были ошарашены. И появлением в их камере полковника СС, увешанного боевыми наградами как новогодняя ёлка игрушками, и тем, что он свободно говорил по-русски… и уж точно очевидно доброжелательно – что вообще не лезло ни в какие ворота.
Колокольцев улыбнулся и продолжил: «Я не сомневаюсь, что в отношении всех вас была допущена какая-то несуразная ошибка. Даю вам честное слово офицера СС, что эта ошибка будет исправлена в самое ближайшее время…»
Сделал гейдриховскую паузу – и продолжил: «К сожалению, на это уйдёт некоторое время… но я гарантирую, что не позднее завтрашнего вечера все вы вернётесь домой…»
Девушки изумлённо смотрели на него, не веря своим ушам…
«… а допустившие эту ошибку будут строго наказаны»
На самом деле, никакую не ошибку, и Андрея Демиденко ожидало не наказание, а епитимья… впрочем, в данном случае это было неважно.
Колокольцев добавил: «До вашего освобождения вы будете находиться под охраной моих людей из ваффен-СС. Поэтому никаких допросов не будет – и вас пальцем никто не тронет – с моими бойцами связываться дураков нет…»
Оставив представительниц прекрасного пола в полном недоумении, Колокольцев поманил пальцем мамзель Швецову, находившуюся на расстоянии пары метров:
«А с Вами, Людмила Григорьевна, мне нужно пообщаться прямо сейчас…»
Сержант госбезопасности была девушкой явно неглупой – иначе её бы и близко не подпустили к курсам НКВД/ГУГБ. К тому же неплохо обученной и уже с определённым опытом подполья… поэтому догадалась, что таки засветилась.
Однако и виду не подала. Более того, обворожительно улыбнулась:
«С удовольствием пообщаюсь с боевым офицерам - такие награды не дают ни кабинетным воинам, ни карателям…»
Колокольцев понял, что девочка не просто обученная и опытная, но ещё и манипулятор каких поискать. Поэтому спокойно ответил:
«Шестьдесят семь сбитых самолётов – сорок пять на Западном фронте; двадцать два на Восточном… восемь в одном бою – дубовые листья за последнее. Спецоперации за линией фронта в Испании и в России, Белоруссии и Украине…»
«И это только верхушка айсберга его подвигов – самых настоящих подвигов» - с нескрываемой гордостью за своего возлюбленного прокомментировала Лидия.
«Спасибо, дорогая» - улыбнулся Колокольцев. И произнёс алаверды: «Зондерфюрерин Лидия тоже не из скобяной лавки – Железные кресты первой и второй степени…»
За спецоперации в Париже и Дублине.
«… и Крест Военных заслуг первой и второй степеней…»
За отстрел волколаков.
Девушки вообще перестали что-либо понимать… а Людмила Григорьевна изумлённо-восхищённо покачала головой: «Вы ещё и лётчик…»
«Лётчик-истребитель» - уточнил Колокольцев. «Полковник люфтваффе. Летал на сто-девятом и сто-десятом… пока меня не приземлил приказ фюрера, с которым я лично знаком…»
И усмехнулся: «С кем поведёшься… мой ныне покойный шеф Рейнгард Гейдрих заразил меня любовью к небу… и утащил за собой на фронт…»
После чего махнул рукой мамзель Швецовой: «Следуйте за мной».
На самом деле, девушка оказалась под конвоем – между Колокольцевым (впереди) и Лидией (сзади). Когда они вышли из подвала, Колокольцев, к её несказанному удивлению, направился не в служебный кабинет – а в прямо противоположном направлении.
Не оборачиваясь, он объяснил: «Я предпочитаю общаться вне присутственных мест - там гораздо комфортнее…»
Однако отвёл девушку не в закрытый – только для офицеров вермахта и ваффен-СС – ресторан на той же площади… а в магазин женских вещей в том же доме. О существовании и местонахождении которого он узнал от начальника полиции.
Магазином (он был открыт – ибо на офицеров оккупационной армии и их спутниц комендантский час не распространялся) управляла миловидная слегка полноватая брюнетка чисто казацкой внешности – высокая, крупная, статная – по имени Марина.
Колокольцев вежливо поздоровался, после чего добыл из кармана три крупные купюры настоящих рейхсмарок – целое состояние на оккупированных территориях – и протянул ей:
«Полная смена всего – от нижнего белья до пальто и шапки. На то, что останется, добавь парфюм и косметику… получше. И сумочку новую, конечно…»
После чего добавил ещё две: «Да, совсем забыл. Серёжки, часики, колечки… браслетик и всё такое…»
Колокольцев заметил, что на Людмиле не было вообще никакой ювелирки. Видимо, на ночь она всё снимала, а взяли её как это было принято в НКВД - часа в три-четыре утра. Из тёплой постели вытащили, грубо говоря.
«… а то, что на ней сейчас, сложи в обычный мешок…»
Ибо в своё время нашёл «метод Бориса Новицкого» чрезвычайно эффективным.
Сержант госбезопасности изумлённо посмотрела на него. Колокольцев усмехнулся: «Не делай вид, что тебя раньше с ног до головы не одевали…»
Девушка покачала головой: «Не настолько щедро… хорошо же в СС платят…»
Лидия покачала головой: «Роланд один из богатейших людей в рейхе – его банковский счёт даже не заметит…»
И усмехнулась: «Да поняла я всё - присмотрю, конечно…»
На полную «смену обмундирования» ушло чуть более получаса… после чего всего лишь симпатичная (но не более) девушка превратилась в настоящую красавицу… почти. Настоящей красавицей она стала после того, как Лидия нарисовала ей сногсшибательно красивое личико - к полному изумлению Людмилы.
Колокольцев пожал плечами:
«Ничего личного – это у неё хобби такое… одно из нескольких…».
Про другие хобби он умолчал – одно из них было покруче даже самых жутких истязаний на оккупированных территориях (Рита Малкина не даст соврать).
Другое было ещё хлеще – ибо «на стороне» Лидия отстреливала евреев сотнями во время акций по окончательному решению еврейского вопроса. Предпочитая детей всех возрастов – от грудных младенцев до старшеклассников.
Когда СС-волчица закончила работу и удовлетворённо полюбовалась результатами, Колокольцев приказал Марине: «Мешок давай…»
Получив мешок со старой одеждой Людмилы, он осведомился:
«Чёрный ход на задний двор где?»
Марина проводила – и открыла дверь. Было почти полнолуние, поэтому, несмотря на полное отсутствие искусственного освещения (фронт приближался стремительно), во дворе было достаточно светло.
Колокольцев бросил мешок на снег, после чего взял у Лидии канистру с метанолом (добавляют в бензин), обильно полил мешок, вернул канистру СС-волчице, добыл из кармана коробку длинных «каминных» спичек, зажёг одну из них и бросил на мешок со старой одеждой Людмилы. Вспыхнуло пламя.
Когда на месте мешка остался лишь пепел, девушка неожиданно спокойно вздохнула: «Что моя прошлая жизнь только что закончилась, я поняла. Не понимаю только, что меня ждёт впереди…»
Лидия усмехнулась: «Это тебе Роланд сейчас объяснит очень доходчиво – он на этом собаку съел. Только не здесь, а после ужина в ресторане…»
Людмила удивлённо посмотрела на неё. Колокольцев объяснил:
«Я родился и вырос в Белостоке, в Российской империи… потом жил в Москве, закончил МГУ. У меня русская привычка сначала вкусно и обильно… в данном случае поужинать – и только потом обсуждать серьёзные дела…»
И осведомился у девушки: «Тебя ведь с момента задержания не кормили?»
Она кивнула: «Больше суток… даже воду не давали… сволочи – и передачи запретили… негодяи…»
Колокольцев улыбнулся и махнул рукой в сторону соседнего дома, где располагался ресторан (открытый по той же причине): «Тогда прошу…»
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 16887
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 260 times
- Been thanked: 4022 times
Откровение Крылатого Маркграфа
11 января 1943 года
Сорокино, оккупированная территория Украины
Мамзель Шевцова предсказуемо была голодна просто зверски – ибо заказала ужин аж из четырёх блюд. Баварский картофельный салат (в ресторане готовили блюда как местной, так и немецкой кухни), украинский борщ на свиных рёбрышках, чесночные пампушки, котлета по-киевски (как ни странно, не особо популярная в столице Украины) и баварский десерт «Баваруа». Из напитков - настоящее баварское пиво и бразильский кофе.
Покончив с ужином, Людмила благодарно вздохнула: «Спасибо… никогда так вкусно не ела… даже кофе настоящий – наверное, целое состояние стоит…»
«Это к моим бухгалтерам» - улыбнулся Колокольцев. «Я понятия не имею, по каким ценам сюда приходит кофе – и сколько местные накручивают…»
Сержант госбезопасности ошалело посмотрела на него. Он объяснил: «В такие заведения кофе поставляет моя фирма – мы эксклюзивный поставщик по решению рейхсминистерства оккупированных Восточных территорий…»
Пролоббированному рейхсфюрером СС - совладельцем фирмы.
И спокойно продолжил: «Ты, конечно же, понимаешь, что твои… развед-эскапады и даже твоя рация меня совершенно не интересуют. Ибо к стратегической информации доступа у тебя нет… ну, а рация твоя уже недоступна никому…»
Девушка поняла, что отпираться бессмысленно – по взгляду Лидии было ясно, что та её в пять минут разговорит - и кивнула: «Это я понимаю – для офицера в Вашем звании я даже не мелкая сошка – просто часть ландшафта…»
И в высшей степени заинтересованно осведомилась: «Я могу узнать, как Вы меня вычислили? Где я прокололась? Чисто из любопытства…»
Колокольцев спокойно ответил: «По долгу службы, я хорошо знаком с тем, как НКВД готовит и использует вашего брата… и сестру…»
На самом деле, не столько по долгу службы, сколько в силу дружбы со вторым человеком в абвере - ныне уже генерал-майором Хансом Остером. К которому стекалась вся информация, полученная от (в основном добровольно сдавшихся) «засланных казачков» НКВД. И «казачек» тоже.
«… поэтому знаю, что гастролирующая певичка/танцовщица – их стандартный метод. А если наложить на график твоих поездок график радиоперехватов функабвера, который в точности совпадает с периодами твоего пребывания в городе Ворошиловграде… ныне снова Луганске…»
«Понятно» - усмехнулась Людмила. Колокольцев продолжал: «Как я уже говорил, до двадцати двух лет я жил сначала в России, потом в СССР – и потому очень хорошо знаю менталитет прекрасных дам твоего возраста…»
Девушка удивлённо посмотрела на него. Он объяснил: «Переспать за деньги или прочие ценности – такое случалось и случается – проституция была и до сих пор весьма распространена в Советском Союзе… а вот стриптиз танцевать…»
Он покачал головой: «Такое возможно лишь в одном случае – если это нужно для дела. В высшей степени важного – и весьма патриотичного – дела…»
Людмила грустно кивнула: «Понятно». И продолжила: «Кстати, о переспать. Судя по тому, как твоя… волчица – и явно не одна она - на тебя смотрит, проблем с переспать у тебя нет…»
Колокольцев улыбнулся: «Ни малейших». Попутно отметив, что традиция не нарушилась – спустя менее, чем два часа девушка уже обращалась к нему на Ты.
«… поэтому нет никакой необходимости тратить целое состояние на девушку, которая не в твоём вкусе совсем…»
Ибо вот это женщины чувствуют очень хорошо. Вместо ответа Колокольцев произнёс только три слова: «Шурф номер пять…»
Его визави словно молнией ударило, после чего её охватил самый настоящий столбняк. Она молчала… долго, после чего робко-осторожно попросила:
«Можно коньяку… и побольше?»
Колокольцев подозвал к себе официанта (на вид самого настоящего полового, словно телепортировавшегося в 1943 год из трактира ещё царских времён) и приказал: «Давай бутылку коньяка… самого лучшего…»
Ибо это было не последнее откровение, которое сегодня предстояло услышать сержанту госбезопасности СССР Людмиле Григорьевне Швецовой.
Половой подобострастно кивнул: «Сию секунду». И исчез, чтобы через считанные минуты материализоваться с бутылкой Martell. Тоже почти наверняка из поставок совместного предприятия Колокольцева-Гиммлера.
Девушка вполне по-сержантски налила себе аж полстакана и залпом (как водку) выпила – даже не закусывая. У Колокольцева появилась подозрение, что к такому потреблению «огненной воды» (любого вида) она привыкла ещё во времена работы медсестрой в военном госпитале. В полном соответствии с популярной расшифровкой эмблемы медслужбы: «Хитёр как змея – и выпить не дурак…»
Колокольцев повторил ей то, что до того рассказал Андрею Демиденко и отцу Алексию, после чего продолжил: «Нам доподлинно известно, что на дне шурфа номер пять обитает Зло…»
Девушка кивнула: «Об этом все местные знают… даже малые дети. Их специально предупреждают, чтобы на километры обходили…»
Колокольцев продолжил: «… причём очень голодное Зло…»
По уровню интеллекта и сообразительности сержант Швецова явно была не из последних выпускниц курсов разведчиц-радисток НКВД. Ибо немедленно хлопнула ещё полстакана коньяка (на этот раз закусив вкуснейшим украинским медовиком, предусмотрительно добавленным официантом к бутылке коньяка).
После чего (видимо, в силу большого опыта) совершенно не охмелела – и с ужасом (и с немалым трудом) пробормотала: «Правильно ли я понимаю, что весь этот цирк с подпольной организацией, которой не существует – я работаю соло…»
Колокольцев кивнул «Я в курсе». Девушка продолжала: «… был устроен для того, чтобы…». Она запнулась.
Колокольцев бесстрастно продолжил за неё: «… сбросить всех вас – после жутких истязаний и сексуального насилия - живыми в шурф номер пять. На… видимо, завтрак… или обед этому Злу…»
Людмила – видимо, сказалась подготовка в разведшколе НКВД - быстро пришла в себя: «Как Вы догадались… или у Вас уже были такие случаи?». С перепугу перейдя снова на Вы.
Колокольцев покачал головой: «Не точно такие же, хотя кое-что общее было…»
С прачечными Магдалины в Дублине. Он продолжил: «Меня напрягли числа. Семьдесят два – это шесть раз по двенадцать, а это священные числа Церкви Молоха, с которой я воюю уже давно; кроме того, девушек и юношей поровну… я не верю в такие совпадения…»
«А я здесь каким боком?» - удивилась девушка. Ей ответила Лидия, бесцеремонно перебравшаяся от соседнего стола. Добыла из наплечной кобуры табельный Браунинг Hi-Power, извлекла обойму, выщелкнула патрон и показала Людмиле. И объяснила:
«Судя по всему, этот шурф охраняют оборотни-волколаки. Милые зверушки два метра длиной, полтора в холке, огненные глаза и пасть… всё как положено…»
Сделала гейдриховскую паузу – и продолжила: «К счастью, пули из самородного серебра действуют на эту живность как стакан цианида внутривенно…»
Колокольцев достал из кармана Вальтер РРК – свой резервный ствол – и протянул ошеломлённой девушке. Она растерянно пробормотала: «Я… должна стрелять по этим чудовищам?». Колокольцев и Лидия синхронно кивнули.
«Но почему я???» - изумлению Людмилы не было предела. СС-волчица спокойно объяснила: «Это должна сделать местная; ты единственная, у кого есть нужная стрелковая подготовка…».
И усмехнулась: «Пойдём, подруга – буду тебя готовить. Выдвигаемся завтра с рассветом… время терять нельзя»
Сорокино, оккупированная территория Украины
Мамзель Шевцова предсказуемо была голодна просто зверски – ибо заказала ужин аж из четырёх блюд. Баварский картофельный салат (в ресторане готовили блюда как местной, так и немецкой кухни), украинский борщ на свиных рёбрышках, чесночные пампушки, котлета по-киевски (как ни странно, не особо популярная в столице Украины) и баварский десерт «Баваруа». Из напитков - настоящее баварское пиво и бразильский кофе.
Покончив с ужином, Людмила благодарно вздохнула: «Спасибо… никогда так вкусно не ела… даже кофе настоящий – наверное, целое состояние стоит…»
«Это к моим бухгалтерам» - улыбнулся Колокольцев. «Я понятия не имею, по каким ценам сюда приходит кофе – и сколько местные накручивают…»
Сержант госбезопасности ошалело посмотрела на него. Он объяснил: «В такие заведения кофе поставляет моя фирма – мы эксклюзивный поставщик по решению рейхсминистерства оккупированных Восточных территорий…»
Пролоббированному рейхсфюрером СС - совладельцем фирмы.
И спокойно продолжил: «Ты, конечно же, понимаешь, что твои… развед-эскапады и даже твоя рация меня совершенно не интересуют. Ибо к стратегической информации доступа у тебя нет… ну, а рация твоя уже недоступна никому…»
Девушка поняла, что отпираться бессмысленно – по взгляду Лидии было ясно, что та её в пять минут разговорит - и кивнула: «Это я понимаю – для офицера в Вашем звании я даже не мелкая сошка – просто часть ландшафта…»
И в высшей степени заинтересованно осведомилась: «Я могу узнать, как Вы меня вычислили? Где я прокололась? Чисто из любопытства…»
Колокольцев спокойно ответил: «По долгу службы, я хорошо знаком с тем, как НКВД готовит и использует вашего брата… и сестру…»
На самом деле, не столько по долгу службы, сколько в силу дружбы со вторым человеком в абвере - ныне уже генерал-майором Хансом Остером. К которому стекалась вся информация, полученная от (в основном добровольно сдавшихся) «засланных казачков» НКВД. И «казачек» тоже.
«… поэтому знаю, что гастролирующая певичка/танцовщица – их стандартный метод. А если наложить на график твоих поездок график радиоперехватов функабвера, который в точности совпадает с периодами твоего пребывания в городе Ворошиловграде… ныне снова Луганске…»
«Понятно» - усмехнулась Людмила. Колокольцев продолжал: «Как я уже говорил, до двадцати двух лет я жил сначала в России, потом в СССР – и потому очень хорошо знаю менталитет прекрасных дам твоего возраста…»
Девушка удивлённо посмотрела на него. Он объяснил: «Переспать за деньги или прочие ценности – такое случалось и случается – проституция была и до сих пор весьма распространена в Советском Союзе… а вот стриптиз танцевать…»
Он покачал головой: «Такое возможно лишь в одном случае – если это нужно для дела. В высшей степени важного – и весьма патриотичного – дела…»
Людмила грустно кивнула: «Понятно». И продолжила: «Кстати, о переспать. Судя по тому, как твоя… волчица – и явно не одна она - на тебя смотрит, проблем с переспать у тебя нет…»
Колокольцев улыбнулся: «Ни малейших». Попутно отметив, что традиция не нарушилась – спустя менее, чем два часа девушка уже обращалась к нему на Ты.
«… поэтому нет никакой необходимости тратить целое состояние на девушку, которая не в твоём вкусе совсем…»
Ибо вот это женщины чувствуют очень хорошо. Вместо ответа Колокольцев произнёс только три слова: «Шурф номер пять…»
Его визави словно молнией ударило, после чего её охватил самый настоящий столбняк. Она молчала… долго, после чего робко-осторожно попросила:
«Можно коньяку… и побольше?»
Колокольцев подозвал к себе официанта (на вид самого настоящего полового, словно телепортировавшегося в 1943 год из трактира ещё царских времён) и приказал: «Давай бутылку коньяка… самого лучшего…»
Ибо это было не последнее откровение, которое сегодня предстояло услышать сержанту госбезопасности СССР Людмиле Григорьевне Швецовой.
Половой подобострастно кивнул: «Сию секунду». И исчез, чтобы через считанные минуты материализоваться с бутылкой Martell. Тоже почти наверняка из поставок совместного предприятия Колокольцева-Гиммлера.
Девушка вполне по-сержантски налила себе аж полстакана и залпом (как водку) выпила – даже не закусывая. У Колокольцева появилась подозрение, что к такому потреблению «огненной воды» (любого вида) она привыкла ещё во времена работы медсестрой в военном госпитале. В полном соответствии с популярной расшифровкой эмблемы медслужбы: «Хитёр как змея – и выпить не дурак…»
Колокольцев повторил ей то, что до того рассказал Андрею Демиденко и отцу Алексию, после чего продолжил: «Нам доподлинно известно, что на дне шурфа номер пять обитает Зло…»
Девушка кивнула: «Об этом все местные знают… даже малые дети. Их специально предупреждают, чтобы на километры обходили…»
Колокольцев продолжил: «… причём очень голодное Зло…»
По уровню интеллекта и сообразительности сержант Швецова явно была не из последних выпускниц курсов разведчиц-радисток НКВД. Ибо немедленно хлопнула ещё полстакана коньяка (на этот раз закусив вкуснейшим украинским медовиком, предусмотрительно добавленным официантом к бутылке коньяка).
После чего (видимо, в силу большого опыта) совершенно не охмелела – и с ужасом (и с немалым трудом) пробормотала: «Правильно ли я понимаю, что весь этот цирк с подпольной организацией, которой не существует – я работаю соло…»
Колокольцев кивнул «Я в курсе». Девушка продолжала: «… был устроен для того, чтобы…». Она запнулась.
Колокольцев бесстрастно продолжил за неё: «… сбросить всех вас – после жутких истязаний и сексуального насилия - живыми в шурф номер пять. На… видимо, завтрак… или обед этому Злу…»
Людмила – видимо, сказалась подготовка в разведшколе НКВД - быстро пришла в себя: «Как Вы догадались… или у Вас уже были такие случаи?». С перепугу перейдя снова на Вы.
Колокольцев покачал головой: «Не точно такие же, хотя кое-что общее было…»
С прачечными Магдалины в Дублине. Он продолжил: «Меня напрягли числа. Семьдесят два – это шесть раз по двенадцать, а это священные числа Церкви Молоха, с которой я воюю уже давно; кроме того, девушек и юношей поровну… я не верю в такие совпадения…»
«А я здесь каким боком?» - удивилась девушка. Ей ответила Лидия, бесцеремонно перебравшаяся от соседнего стола. Добыла из наплечной кобуры табельный Браунинг Hi-Power, извлекла обойму, выщелкнула патрон и показала Людмиле. И объяснила:
«Судя по всему, этот шурф охраняют оборотни-волколаки. Милые зверушки два метра длиной, полтора в холке, огненные глаза и пасть… всё как положено…»
Сделала гейдриховскую паузу – и продолжила: «К счастью, пули из самородного серебра действуют на эту живность как стакан цианида внутривенно…»
Колокольцев достал из кармана Вальтер РРК – свой резервный ствол – и протянул ошеломлённой девушке. Она растерянно пробормотала: «Я… должна стрелять по этим чудовищам?». Колокольцев и Лидия синхронно кивнули.
«Но почему я???» - изумлению Людмилы не было предела. СС-волчица спокойно объяснила: «Это должна сделать местная; ты единственная, у кого есть нужная стрелковая подготовка…».
И усмехнулась: «Пойдём, подруга – буду тебя готовить. Выдвигаемся завтра с рассветом… время терять нельзя»
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 16887
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 260 times
- Been thanked: 4022 times
В одной коробке
12 января 1943 года
Сорокино, оккупированная территория Украины
Зондеркоманда 5 (ибо шурф номер пять) собралась в полном составе на площади перед жёлтым домом на рассвете. Колокольцев отметил, что от её состава инфаркт одновременно с инсультом может хватить кого угодно.
Полковник СС; полицейский и одновременно серийный убийца, на счету которого 24 жертвы… а до того палач-истязатель НКВД; православный священник (которого истязало то же НКВД); СС-волчица, пулями до сих пор принимающая активное участие в окончательном решении еврейского вопроса; сержант госбезопасности СССР – выпускница курсов разведчиц-радисток… и семь фельдфебелей ваффен-СС.
Полный комплект для «коробки» Sd.Kfz. 251 – среднего полугусеничного бронетранспортёра вермахта, безжалостно (благо позволял мандат Гиммлера) реквизированного Колокольцевым в расквартированном неподалёку батальоне ваффен-СС дивизии Викинг.
В новейшей (только пошедшей в небольшую серию) модификации Sd.Kfz. 251/16 - Mittlerer Flammpanzerwagen - вооружённой двумя огнемётами с запасом огнесмеси на 80 двухсекундных выстрелов и дальностью огнеметания до 35 метров (в зависимости от направления ветра). Альтернативное оружие против волколаков – нечувствительные к обычным пулям, в огне они всё же сгорают.
К таким невероятным зондеркомандам Колокольцеву было не привыкать, поэтому он обратился к подчинённым с заранее заготовленной краткой речью (которую произносил уже не раз и не два):
«Можете считать – это совсем недалеко от истины - что на нашу планету высадились инфернальные инопланетяне. Которые хотят уничтожить всё человечество методами, по сравнению с которыми даже самые жуткие художества оккупационных сил – детское хулиганство в песочнице…»
Сделал гейдриховскую паузу – и продолжил:
«Волею Судьбы или Бога – кому как больше нравится – только мы сейчас стоим между этим инфернальным Злом и теми, кто нам бесконечно дорог. Нашими родными, близкими, народами, странами, Церковью…»
Глубоко вздохнул – и продолжил: «Сейчас мы все в одном окопе… точнее, в одной коробке…». Он махнул рукой в сторону Sd.Kfz. 251 и продолжил:
«Сейчас мы все боевые товарищи; соратники – вне зависимости от того, кто кому какую присягу давал; кто на чьей стороне воюет… в другой войне - и кто какую форму носит. Мы все частичка Божьего Войска в Святой Войне за само выживание человечества…»
Бойцы его импровизированной зондеркоманды кивнули. Он продолжил:
«Шурф номер пять оцеплен бойцами Зондеркоманды К на безопасном расстоянии. Мы доезжаем до охраняемого волколаками периметра, после чего останавливаемся. Я, Лидия и Людмила выходим и входим в периметр, где ликвидируем этих… милых зверушек…»
Сделал паузу – и продолжил: «Работаем мы с Людмилой; Лидия на подстраховке… нас дополнительно страхуют огнемётчики…»
Два фельдфебеля ваффен-СС, которые приобрели соответствующий опыт во время Операции Карфаген и в Фенбридже.
Колокольцев продолжал: «После ликвидации волколаков работают Демиденко и отец Алексий… затем сапёры…»
Глубоко вздохнул – и махнул рукой: «С Богом…»
Отец Алексий благословил зондеркоманду, бойцы загрузились в Sd.Kfz. 251; бронетранспортёр взревел стосильным Майбахом – и тронулся с места.
После десяти операций такого рода Колокольцев научился очень точно определять охраняемый волколаками периметр. Примерно за двадцать метров до границы он приказал водителю: «Стоп. Дальше мы пешком…»
Ганомаг остановился как вкопанный. Колокольцев обратился к женщинам:
«Патроны в патронники». Его соратницы мгновенно выполнили приказ – а он с удовлетворением отметил, что в разведшколе Людмилу научили работе не только с люгером и Вальтером Р38 (это было ожидаемо), но и с «полицейскими» Вальтером РР и РРК.
Он помог женщинам выбраться из бронетранспортёра, после чего приказал:
«Оружие перед собой. Полная боевая готовность. Смотреть в оба. При появлении волколаков стрелять на поражение без команды беглым огнём…»
Оборотни выскочили словно из-под земли… собственно, именно что из-под земли – видимо, они обитали в каких-то норах. Колокольцев мгновенно открыл огонь – и краем глаза успел заметить, что Людмила сделала то же самое. Видимо, инстинкт самосохранения оказался сильнее страха… да и инструктора разведшколы НКВД свой дело знали и свой хлеб ели не зря.
Он уложил пятерых – пятью пулями; Людмиле на троих потребовалось выпустить весь магазин. Семь патронов нестандартного калибра 9х19 парабеллум (выпущен небольшой экспериментальной серией – менее сотни экземпляров).
Девушка отработала на отлично и на удивление спокойно – поплыла и бессильно опустилась на снег только после того, как убитые волколаки начали на её глазах… постепенно превращаться в людей. Ничего удивительного – такой ужас почти кого угодно с ног свалит.
Лидия (вопреки её ожиданиям, в этот раз стрелять ей не пришлось) подхватила соратницу, обняла, прижала к себе, погладила по голове: «Всё, всё, девочка… всё уже закончилось. Ты молодец… для первого раза отработала великолепно…»
Подняла девушку на ноги, отстранилась и улыбнулась: «С боевым крещением…»
После чего убрала Браунинг в поясную кобуру, добыла из кармана металлическую флягу с рунами СС и протянула соратнице: «Теперь можно – это элитный ирландский виски…»
На который её «подсадил» Колокольцев.
«… 25 лет выдержки… из самого Дублина… из запасов премьер-министра Ирландии Эймона де Валера…»
После успешной реализации Операции Магдалина премьер Ирландии наградил «малую зондеркоманду» Колокольцева аж двумя ящиками отменного Bushmills.
Девушка практически осушила флягу, что привело её в чувство. Колокольцев махнул рукой священнику и душегубу: «Ваш выход, господа…»
И огнемётчикам: «С трупами разберитесь…»
Два дюжих шарфюрера сложили трупы волколаков (превратившись в обычных людей, они весили менее сотни кило каждый) в аккуратную горку, после чего огнемётчики обильно полили их горящей смесью из смолы и бензина. И продолжали поливать очищающим пламенем, пока тела не превратились в пепел.
Тем временем священник и душегуб (та ещё парочка, хотя Колокольцеву случалось видать и более странные) уверенным шагом подошли к шурфу и швырнули внутрь десятилитровые стеклянные банки со святой водой.
«Всем отвернуться и закрыть глаза» - крикнул Колокольцев. Уже предупреждённые по дороге бойцы зондеркоманды мгновенно подчинились. И правильно сделали – ибо как только банки разбились на дне 80-метрового шурфа, из бесконечных глубин Вселенной точно в центр шурфа ударил настолько ослепительный луч света, что человеческое зрение точно не выдержало бы.
Раздался чудовищный, инфернальный грохот – после чего всё стихло. Зло на дне шурфа номер пять прекратило существование.
«Сапёры - вперёд» - приказал Колокольцев. И предупредил остальных:
«Рты открыть – сейчас здесь будет очень громко…»
Вопреки распространённому заблуждению, чтобы грохот взрыва не повредил барабанные перепонки, нужно не закрыть уши руками (выровнять давление это не поможет), а открыть рот.
Два штатных сапёра зондеркоманды (работа для них была почти всегда) подбежали к жерлу шурфа и забросили внутрь стандартный 25-килограмовый ящик с гексогеном, оснащённый взрывателем мгновенного контактного действия. Понятно, что импровизированная бомба – но работала безотказно.
Взрыв потряс шурф и окрестности… но внутренняя оснастка выдержала. Видимо, советские инженеры в кой-то веки сработали на совесть. Она рухнула и засыпала дьявольскую шахту только после третьего взрыва (Колокольцев на всякий случай поручил подготовить пять бомб).
После того, как от оборотней остались лишь фрагменты костей, они были аккуратно собраны и сброшены в шурф. После чего Демиденко усмехнулся:
«Первая епитимья мной выполнена… осталась вторая. Найти и отловить Емельянова и компанию…». Колокольцев покачал головой и усмехнулся:
«Нет необходимости никого ловить». И указал на быстро приближавшегося к ним мужчину лет сорока пяти или около того:
«Что-то мне подсказывает, что это и есть искомый Емельянов…»
Сорокино, оккупированная территория Украины
Зондеркоманда 5 (ибо шурф номер пять) собралась в полном составе на площади перед жёлтым домом на рассвете. Колокольцев отметил, что от её состава инфаркт одновременно с инсультом может хватить кого угодно.
Полковник СС; полицейский и одновременно серийный убийца, на счету которого 24 жертвы… а до того палач-истязатель НКВД; православный священник (которого истязало то же НКВД); СС-волчица, пулями до сих пор принимающая активное участие в окончательном решении еврейского вопроса; сержант госбезопасности СССР – выпускница курсов разведчиц-радисток… и семь фельдфебелей ваффен-СС.
Полный комплект для «коробки» Sd.Kfz. 251 – среднего полугусеничного бронетранспортёра вермахта, безжалостно (благо позволял мандат Гиммлера) реквизированного Колокольцевым в расквартированном неподалёку батальоне ваффен-СС дивизии Викинг.
В новейшей (только пошедшей в небольшую серию) модификации Sd.Kfz. 251/16 - Mittlerer Flammpanzerwagen - вооружённой двумя огнемётами с запасом огнесмеси на 80 двухсекундных выстрелов и дальностью огнеметания до 35 метров (в зависимости от направления ветра). Альтернативное оружие против волколаков – нечувствительные к обычным пулям, в огне они всё же сгорают.
К таким невероятным зондеркомандам Колокольцеву было не привыкать, поэтому он обратился к подчинённым с заранее заготовленной краткой речью (которую произносил уже не раз и не два):
«Можете считать – это совсем недалеко от истины - что на нашу планету высадились инфернальные инопланетяне. Которые хотят уничтожить всё человечество методами, по сравнению с которыми даже самые жуткие художества оккупационных сил – детское хулиганство в песочнице…»
Сделал гейдриховскую паузу – и продолжил:
«Волею Судьбы или Бога – кому как больше нравится – только мы сейчас стоим между этим инфернальным Злом и теми, кто нам бесконечно дорог. Нашими родными, близкими, народами, странами, Церковью…»
Глубоко вздохнул – и продолжил: «Сейчас мы все в одном окопе… точнее, в одной коробке…». Он махнул рукой в сторону Sd.Kfz. 251 и продолжил:
«Сейчас мы все боевые товарищи; соратники – вне зависимости от того, кто кому какую присягу давал; кто на чьей стороне воюет… в другой войне - и кто какую форму носит. Мы все частичка Божьего Войска в Святой Войне за само выживание человечества…»
Бойцы его импровизированной зондеркоманды кивнули. Он продолжил:
«Шурф номер пять оцеплен бойцами Зондеркоманды К на безопасном расстоянии. Мы доезжаем до охраняемого волколаками периметра, после чего останавливаемся. Я, Лидия и Людмила выходим и входим в периметр, где ликвидируем этих… милых зверушек…»
Сделал паузу – и продолжил: «Работаем мы с Людмилой; Лидия на подстраховке… нас дополнительно страхуют огнемётчики…»
Два фельдфебеля ваффен-СС, которые приобрели соответствующий опыт во время Операции Карфаген и в Фенбридже.
Колокольцев продолжал: «После ликвидации волколаков работают Демиденко и отец Алексий… затем сапёры…»
Глубоко вздохнул – и махнул рукой: «С Богом…»
Отец Алексий благословил зондеркоманду, бойцы загрузились в Sd.Kfz. 251; бронетранспортёр взревел стосильным Майбахом – и тронулся с места.
После десяти операций такого рода Колокольцев научился очень точно определять охраняемый волколаками периметр. Примерно за двадцать метров до границы он приказал водителю: «Стоп. Дальше мы пешком…»
Ганомаг остановился как вкопанный. Колокольцев обратился к женщинам:
«Патроны в патронники». Его соратницы мгновенно выполнили приказ – а он с удовлетворением отметил, что в разведшколе Людмилу научили работе не только с люгером и Вальтером Р38 (это было ожидаемо), но и с «полицейскими» Вальтером РР и РРК.
Он помог женщинам выбраться из бронетранспортёра, после чего приказал:
«Оружие перед собой. Полная боевая готовность. Смотреть в оба. При появлении волколаков стрелять на поражение без команды беглым огнём…»
Оборотни выскочили словно из-под земли… собственно, именно что из-под земли – видимо, они обитали в каких-то норах. Колокольцев мгновенно открыл огонь – и краем глаза успел заметить, что Людмила сделала то же самое. Видимо, инстинкт самосохранения оказался сильнее страха… да и инструктора разведшколы НКВД свой дело знали и свой хлеб ели не зря.
Он уложил пятерых – пятью пулями; Людмиле на троих потребовалось выпустить весь магазин. Семь патронов нестандартного калибра 9х19 парабеллум (выпущен небольшой экспериментальной серией – менее сотни экземпляров).
Девушка отработала на отлично и на удивление спокойно – поплыла и бессильно опустилась на снег только после того, как убитые волколаки начали на её глазах… постепенно превращаться в людей. Ничего удивительного – такой ужас почти кого угодно с ног свалит.
Лидия (вопреки её ожиданиям, в этот раз стрелять ей не пришлось) подхватила соратницу, обняла, прижала к себе, погладила по голове: «Всё, всё, девочка… всё уже закончилось. Ты молодец… для первого раза отработала великолепно…»
Подняла девушку на ноги, отстранилась и улыбнулась: «С боевым крещением…»
После чего убрала Браунинг в поясную кобуру, добыла из кармана металлическую флягу с рунами СС и протянула соратнице: «Теперь можно – это элитный ирландский виски…»
На который её «подсадил» Колокольцев.
«… 25 лет выдержки… из самого Дублина… из запасов премьер-министра Ирландии Эймона де Валера…»
После успешной реализации Операции Магдалина премьер Ирландии наградил «малую зондеркоманду» Колокольцева аж двумя ящиками отменного Bushmills.
Девушка практически осушила флягу, что привело её в чувство. Колокольцев махнул рукой священнику и душегубу: «Ваш выход, господа…»
И огнемётчикам: «С трупами разберитесь…»
Два дюжих шарфюрера сложили трупы волколаков (превратившись в обычных людей, они весили менее сотни кило каждый) в аккуратную горку, после чего огнемётчики обильно полили их горящей смесью из смолы и бензина. И продолжали поливать очищающим пламенем, пока тела не превратились в пепел.
Тем временем священник и душегуб (та ещё парочка, хотя Колокольцеву случалось видать и более странные) уверенным шагом подошли к шурфу и швырнули внутрь десятилитровые стеклянные банки со святой водой.
«Всем отвернуться и закрыть глаза» - крикнул Колокольцев. Уже предупреждённые по дороге бойцы зондеркоманды мгновенно подчинились. И правильно сделали – ибо как только банки разбились на дне 80-метрового шурфа, из бесконечных глубин Вселенной точно в центр шурфа ударил настолько ослепительный луч света, что человеческое зрение точно не выдержало бы.
Раздался чудовищный, инфернальный грохот – после чего всё стихло. Зло на дне шурфа номер пять прекратило существование.
«Сапёры - вперёд» - приказал Колокольцев. И предупредил остальных:
«Рты открыть – сейчас здесь будет очень громко…»
Вопреки распространённому заблуждению, чтобы грохот взрыва не повредил барабанные перепонки, нужно не закрыть уши руками (выровнять давление это не поможет), а открыть рот.
Два штатных сапёра зондеркоманды (работа для них была почти всегда) подбежали к жерлу шурфа и забросили внутрь стандартный 25-килограмовый ящик с гексогеном, оснащённый взрывателем мгновенного контактного действия. Понятно, что импровизированная бомба – но работала безотказно.
Взрыв потряс шурф и окрестности… но внутренняя оснастка выдержала. Видимо, советские инженеры в кой-то веки сработали на совесть. Она рухнула и засыпала дьявольскую шахту только после третьего взрыва (Колокольцев на всякий случай поручил подготовить пять бомб).
После того, как от оборотней остались лишь фрагменты костей, они были аккуратно собраны и сброшены в шурф. После чего Демиденко усмехнулся:
«Первая епитимья мной выполнена… осталась вторая. Найти и отловить Емельянова и компанию…». Колокольцев покачал головой и усмехнулся:
«Нет необходимости никого ловить». И указал на быстро приближавшегося к ним мужчину лет сорока пяти или около того:
«Что-то мне подсказывает, что это и есть искомый Емельянов…»
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 16887
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 260 times
- Been thanked: 4022 times
Емельянов и компания
12 января 1943 года
Сорокино, оккупированная территория Украины
Колокольцев подозвал к себе «комиссаров Курта и Клауса». Которые были не Курт и не Клаус (а Манфред и Юрген) и не криминалькомиссары – а шарфюреры СС. Колокольцев так прозвал их потому, что они в его зондеркоманде играли ту же роль, что комиссары Курт и Клаус у Артура Небе – этакой «мини-гвардии».
Указал на быстро приближавшегося мужчину (то, что это Емельянов, пока что не получило подтверждения от знавшего его в лицо Демиденко) и приказал:
«Принять как одного из молохан. В таком состоянии он вряд ли запихнул себе с рот ампулу с цианидом… но лучше перебдеть, чем недобдеть…»
Доставленный шарфюрерами Емельянов (Демиденко подтвердил, что это именно он) представлял собой жалкое зрелище. Он был совершенно невменяем; буквально разваливался на части… под конец не мог даже идти – шарфюреры были вынуждены его притащить буквально волоком. Понятно, что никакой ампулы с цианидом во рту у него не было.
Колокольцев подозвал к себе Лидию Крамер и отца Алексия (то же та ещё парочка) и указал на пленника: «Его надо разговорить… какими угодно методами. В первую очередь меня интересуют его подельники из НКВД; во вторую – его исповедь на тему Церкви Молоха…»
Лидия кивнула – и с помощью шарфюреров приступила к транспортировке Емельянова к трофейному внедорожнику. Демиденко изумлённо покачал головой, обращаясь к Колокольцеву: «Но как Вы узнали???»
Полковник СС пожал плечами: «Всё очень просто, на самом деле. Емельянов настолько эмоционально и духовно привязался к тому, что обитало на дне шурфа, что почти постоянно ошивался в его окрестностях. А когда увидел и почувствовал, что его… возлюбленное существо погибло…»
«… то бросился на место его гибели, очертя голову и потеряв рассудок» - закончила за него Людмила Швецова.
Демиденко кивнул: «Похоже на то». И осведомился: «И что дальше?»
Колокольцев вздохнул: «Как я и обещал – полетишь со мной в Берлин… как только мой самолёт починят. Там посмотрим, куда тебя определить…»
«А со мной что будет?» - робко-осторожно спросила Людмила. Колокольцев улыбнулся: «Об этом чуть позже – сначала надо твоих подруг по несчастью по домам отправить…». И решительно зашагал к бронетранспортёру.
Сорокино, оккупированная территория Украины
Колокольцев подозвал к себе «комиссаров Курта и Клауса». Которые были не Курт и не Клаус (а Манфред и Юрген) и не криминалькомиссары – а шарфюреры СС. Колокольцев так прозвал их потому, что они в его зондеркоманде играли ту же роль, что комиссары Курт и Клаус у Артура Небе – этакой «мини-гвардии».
Указал на быстро приближавшегося мужчину (то, что это Емельянов, пока что не получило подтверждения от знавшего его в лицо Демиденко) и приказал:
«Принять как одного из молохан. В таком состоянии он вряд ли запихнул себе с рот ампулу с цианидом… но лучше перебдеть, чем недобдеть…»
Доставленный шарфюрерами Емельянов (Демиденко подтвердил, что это именно он) представлял собой жалкое зрелище. Он был совершенно невменяем; буквально разваливался на части… под конец не мог даже идти – шарфюреры были вынуждены его притащить буквально волоком. Понятно, что никакой ампулы с цианидом во рту у него не было.
Колокольцев подозвал к себе Лидию Крамер и отца Алексия (то же та ещё парочка) и указал на пленника: «Его надо разговорить… какими угодно методами. В первую очередь меня интересуют его подельники из НКВД; во вторую – его исповедь на тему Церкви Молоха…»
Лидия кивнула – и с помощью шарфюреров приступила к транспортировке Емельянова к трофейному внедорожнику. Демиденко изумлённо покачал головой, обращаясь к Колокольцеву: «Но как Вы узнали???»
Полковник СС пожал плечами: «Всё очень просто, на самом деле. Емельянов настолько эмоционально и духовно привязался к тому, что обитало на дне шурфа, что почти постоянно ошивался в его окрестностях. А когда увидел и почувствовал, что его… возлюбленное существо погибло…»
«… то бросился на место его гибели, очертя голову и потеряв рассудок» - закончила за него Людмила Швецова.
Демиденко кивнул: «Похоже на то». И осведомился: «И что дальше?»
Колокольцев вздохнул: «Как я и обещал – полетишь со мной в Берлин… как только мой самолёт починят. Там посмотрим, куда тебя определить…»
«А со мной что будет?» - робко-осторожно спросила Людмила. Колокольцев улыбнулся: «Об этом чуть позже – сначала надо твоих подруг по несчастью по домам отправить…». И решительно зашагал к бронетранспортёру.
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 16887
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 260 times
- Been thanked: 4022 times
Прощальный поклон
12 января 1943 года
Сорокино, оккупированная территория Украины
Прибыв в «жёлтый дом», Колокольцев первым делом поднялся в кабинет майора Риккерта, где объявил: «Всех задержанных – кроме этой несвятой троицы грабителей грузовиков – я освобождаю немедленно. Все материалы по этому делу уничтожить сейчас же – это в ваших интересах…»
После чего потребовал: «Списки всех жандармов, полицейских и прочих коллаборантов мне на стол. Немедленно».
Начальники изумлённо уставились на него. Он объяснил: «Сейчас уже понятно, что война может закончиться… как угодно. Вы же не хотите, чтобы кто-либо из ваших товарищей попал в советские лагеря?»
Они синхронно покачали головами. «Тогда выполняйте» - усмехнулся Колокольцев. И отправился в тюрьму, где по его распоряжению камеры были открыты, а все задержанные (минус трое грабителей) отправлены по домам.
Когда он вернулся, списки лежали у него на столе. К его немалому удивлению, рядом с ними лежал короткий список из трёх фамилий – подельники Емельянова в НКВД. Доставивший список отец Алексий объяснил:
«Мне даже отчитку – католики называют это экзорцизмом – проводить не пришлось. Наваждение само покинуло несчастного – реально несчастного – он ужаснулся и сам назвал своих подельников. Сейчас исповедуется Лидии…»
«Я так понимаю» - осторожно осведомился Колокольцев, «Вы не намерены покидать город даже после неизбежного прихода красных…»
Священник покачал головой: «Я не могу бросить своих прихожан…»
Колокольцев с уважением кивнул: «Тогда запомните московский номер. Когда придут красные, скажите начальнику контрразведки СМЕРШ, чтобы позвонил по этому номеру… если ему дороги погоны. Пусть назовёт вашу фамилию-имя и скажет, что этот номер вам дал Легат...». И продиктовал номер телефона.
Священник кивнул и покинул кабинет. В который немедленно – «смена в ходе встречи» - вошла Людмила Швецова. И осведомилась: «А меня куда?»
Колокольцев пожал плечами: «Поедешь со мной в Берлин; пройдёшь стажировку в моём отделе… сколько потребуется. Потом я тебя переправлю в Москву… будешь работать непосредственно с наркомом Берией…»
Девушка изумлённо посмотрела на него, но быстро взяла себя в руки: «По таким же делам?». Он кивнул – и покинул свой временный кабинет.
Сорокино, оккупированная территория Украины
Прибыв в «жёлтый дом», Колокольцев первым делом поднялся в кабинет майора Риккерта, где объявил: «Всех задержанных – кроме этой несвятой троицы грабителей грузовиков – я освобождаю немедленно. Все материалы по этому делу уничтожить сейчас же – это в ваших интересах…»
После чего потребовал: «Списки всех жандармов, полицейских и прочих коллаборантов мне на стол. Немедленно».
Начальники изумлённо уставились на него. Он объяснил: «Сейчас уже понятно, что война может закончиться… как угодно. Вы же не хотите, чтобы кто-либо из ваших товарищей попал в советские лагеря?»
Они синхронно покачали головами. «Тогда выполняйте» - усмехнулся Колокольцев. И отправился в тюрьму, где по его распоряжению камеры были открыты, а все задержанные (минус трое грабителей) отправлены по домам.
Когда он вернулся, списки лежали у него на столе. К его немалому удивлению, рядом с ними лежал короткий список из трёх фамилий – подельники Емельянова в НКВД. Доставивший список отец Алексий объяснил:
«Мне даже отчитку – католики называют это экзорцизмом – проводить не пришлось. Наваждение само покинуло несчастного – реально несчастного – он ужаснулся и сам назвал своих подельников. Сейчас исповедуется Лидии…»
«Я так понимаю» - осторожно осведомился Колокольцев, «Вы не намерены покидать город даже после неизбежного прихода красных…»
Священник покачал головой: «Я не могу бросить своих прихожан…»
Колокольцев с уважением кивнул: «Тогда запомните московский номер. Когда придут красные, скажите начальнику контрразведки СМЕРШ, чтобы позвонил по этому номеру… если ему дороги погоны. Пусть назовёт вашу фамилию-имя и скажет, что этот номер вам дал Легат...». И продиктовал номер телефона.
Священник кивнул и покинул кабинет. В который немедленно – «смена в ходе встречи» - вошла Людмила Швецова. И осведомилась: «А меня куда?»
Колокольцев пожал плечами: «Поедешь со мной в Берлин; пройдёшь стажировку в моём отделе… сколько потребуется. Потом я тебя переправлю в Москву… будешь работать непосредственно с наркомом Берией…»
Девушка изумлённо посмотрела на него, но быстро взяла себя в руки: «По таким же делам?». Он кивнул – и покинул свой временный кабинет.
Scribo, ergo sum
-
RolandVT
- Posts: 16887
- Joined: Fri Feb 09, 2024 10:42 am
- Has thanked: 260 times
- Been thanked: 4022 times
Эпилог. Гримуар Бафомета
22 января 1943 года
Берлин, Великогерманский рейх
Сороконожку починили в тот же вечер и следующим утром Колокольцев и его Зондеркоманда К (плюс не очень понятно как поместившиеся в Арадо-232 Демиденко и Швецова) вылетели в Берлин.
Колокольцев отправил Людмилу к Герхарду в отдел IV-H, а Демиденко к Артуру Небе (к его немалому удивлению, бывшего душегуба тут же забрала к себе его благоверная). На недоумённый взгляд Колокольцева Ирма пожала плечами:
«Ты же работаешь с Лидией, а на ней трупов на два порядка больше…»
Затем сдал найденное в монастыре графу (к немалому неудовольствию которого – ибо он очень надеялся, что Колокольцеву удастся найти Гримуар Бафомета или как там эта книга называлась), после чего немедленно вылетел в Москву.
Ибо с заклятым партнёром Колокольцева шефом НКВД Лаврентием Павловичем Берией нужно были решить вопросы, которые по телефону не решались… тем более по такому каналу связи как Дублин-Лондон-Москва.
Вылетел с остановками в Дублине (ибо нужно было поставить в известность об Операции Шурф премьера Ирландии и генерального комиссара Гарды Шиханы) и в Лондоне (шефа МИ-6 Стюарта Мензиса, премьера Черчилля, короля Георга VI и наследницу престола Элизабет Александру Мэри - герцогиню Йоркскую).
В результате Колокольцев прибыл в Москву лишь 16 января. Лаврентий Берия внимательно выслушал его, после чего вызвал к себе своего специального помощника, майора госбезопасности Николая Маслова (он работал с Колокольцевым по двум делам в 1938-39 годах и – по касательной – над Операцией Магдалина), протянул список жандармов, полицейских и прочих коллаборантов в Сорокино: «Эти неприкасаемые…»
Затем протянул список подельников Емельянова и приказал: «Этих найди и хоть из-под земли достань. Они должны не на свободе гулять, а в одиночке сидеть… ожидая ликвидации»
«Есть достать!» - гаркнул Маслов. И отправился выполнять приказ. Когда за Масловым закрылась дверь, Колокольцев констатировал:
«Тебе пора создать спецотдел в НКВД… такой же как наш отдел IV-H…»
«Борьба с паранормальным противником?». Колокольцев кивнул.
«Ты думаешь, уже пора?» - спросил Берия.
Его визави осведомился: «А ты думаешь, нет? После того, как ты прочитал мои отчёты… и как в твоём ведомстве нашлись аж трое агентов молохан… если не самих молохан?»
Берия задумался, затем кивнул: «Пожалуй, ты прав… только у меня людей нет – тем более на руководство таким отделом…»
«Это поправимо» - улыбнулся Колокольцев. «Одна наша общая знакомая уже давно хочет в свободное плавание…»
Вскоре после того, как Колокольцев вернулся в Берлин кружным путём через Стокгольм (нужно было решить кое-какие вопросы с Валленбергами) и Виши (были кое-какие дела с маршалом Петэном), к нему домой бесцеремонно заявился граф фон Шёнинг и осведомился:
«Хочешь узнать, что представляет собой Гримуар Бафомета?»
Колокольцев пожал плечами: «Не могу сказать, что прямо уж умираю от любопытства, но не откажусь…»
Граф кивнул – и спокойно констатировал: «Гримуар Бафомета – в некотором роде предтеча Манускрипта Войнича - ибо написан на столетие ранее...»
«Очень интересно» - подумал Колокольцев. Ибо кое-что знал об этом в высшей степени странном документе. Манускрипт Войнича представляет собой иллюстрированный кодекс (рукописную книгу), написанный неизвестным автором на неизвестном языке с использованием неизвестного алфавита.
Точное время изготовления рукописи остаётся неизвестным, но документально её история прослеживается с XVI века. По мнению большинства экспертов, документ был написан (с неизвестными целями) в первой половине XV века.
Первые попытки расшифровки (и перевода, ибо до сих пор неясно – это шифр или неизвестный язык) рукописи Войнича были предприняты ещё в XVII веке. И продолжаются до сих пор – безрезультатно.
Вальтер фон Шёнинг продолжал: «… но, в отличие от Манускрипта Войнича, содержание которого до сих пор неизвестно, мы точно знаем, что зашифровано в Гримуаре Бафомета…»
«И что же?» - заинтересованно осведомился Колокольцев.
«Местонахождение Ковчега Завета» - уверенно заявил граф. «Обладание которым даёт власть над миром…»
Берлин, Великогерманский рейх
Сороконожку починили в тот же вечер и следующим утром Колокольцев и его Зондеркоманда К (плюс не очень понятно как поместившиеся в Арадо-232 Демиденко и Швецова) вылетели в Берлин.
Колокольцев отправил Людмилу к Герхарду в отдел IV-H, а Демиденко к Артуру Небе (к его немалому удивлению, бывшего душегуба тут же забрала к себе его благоверная). На недоумённый взгляд Колокольцева Ирма пожала плечами:
«Ты же работаешь с Лидией, а на ней трупов на два порядка больше…»
Затем сдал найденное в монастыре графу (к немалому неудовольствию которого – ибо он очень надеялся, что Колокольцеву удастся найти Гримуар Бафомета или как там эта книга называлась), после чего немедленно вылетел в Москву.
Ибо с заклятым партнёром Колокольцева шефом НКВД Лаврентием Павловичем Берией нужно были решить вопросы, которые по телефону не решались… тем более по такому каналу связи как Дублин-Лондон-Москва.
Вылетел с остановками в Дублине (ибо нужно было поставить в известность об Операции Шурф премьера Ирландии и генерального комиссара Гарды Шиханы) и в Лондоне (шефа МИ-6 Стюарта Мензиса, премьера Черчилля, короля Георга VI и наследницу престола Элизабет Александру Мэри - герцогиню Йоркскую).
В результате Колокольцев прибыл в Москву лишь 16 января. Лаврентий Берия внимательно выслушал его, после чего вызвал к себе своего специального помощника, майора госбезопасности Николая Маслова (он работал с Колокольцевым по двум делам в 1938-39 годах и – по касательной – над Операцией Магдалина), протянул список жандармов, полицейских и прочих коллаборантов в Сорокино: «Эти неприкасаемые…»
Затем протянул список подельников Емельянова и приказал: «Этих найди и хоть из-под земли достань. Они должны не на свободе гулять, а в одиночке сидеть… ожидая ликвидации»
«Есть достать!» - гаркнул Маслов. И отправился выполнять приказ. Когда за Масловым закрылась дверь, Колокольцев констатировал:
«Тебе пора создать спецотдел в НКВД… такой же как наш отдел IV-H…»
«Борьба с паранормальным противником?». Колокольцев кивнул.
«Ты думаешь, уже пора?» - спросил Берия.
Его визави осведомился: «А ты думаешь, нет? После того, как ты прочитал мои отчёты… и как в твоём ведомстве нашлись аж трое агентов молохан… если не самих молохан?»
Берия задумался, затем кивнул: «Пожалуй, ты прав… только у меня людей нет – тем более на руководство таким отделом…»
«Это поправимо» - улыбнулся Колокольцев. «Одна наша общая знакомая уже давно хочет в свободное плавание…»
Вскоре после того, как Колокольцев вернулся в Берлин кружным путём через Стокгольм (нужно было решить кое-какие вопросы с Валленбергами) и Виши (были кое-какие дела с маршалом Петэном), к нему домой бесцеремонно заявился граф фон Шёнинг и осведомился:
«Хочешь узнать, что представляет собой Гримуар Бафомета?»
Колокольцев пожал плечами: «Не могу сказать, что прямо уж умираю от любопытства, но не откажусь…»
Граф кивнул – и спокойно констатировал: «Гримуар Бафомета – в некотором роде предтеча Манускрипта Войнича - ибо написан на столетие ранее...»
«Очень интересно» - подумал Колокольцев. Ибо кое-что знал об этом в высшей степени странном документе. Манускрипт Войнича представляет собой иллюстрированный кодекс (рукописную книгу), написанный неизвестным автором на неизвестном языке с использованием неизвестного алфавита.
Точное время изготовления рукописи остаётся неизвестным, но документально её история прослеживается с XVI века. По мнению большинства экспертов, документ был написан (с неизвестными целями) в первой половине XV века.
Первые попытки расшифровки (и перевода, ибо до сих пор неясно – это шифр или неизвестный язык) рукописи Войнича были предприняты ещё в XVII веке. И продолжаются до сих пор – безрезультатно.
Вальтер фон Шёнинг продолжал: «… но, в отличие от Манускрипта Войнича, содержание которого до сих пор неизвестно, мы точно знаем, что зашифровано в Гримуаре Бафомета…»
«И что же?» - заинтересованно осведомился Колокольцев.
«Местонахождение Ковчега Завета» - уверенно заявил граф. «Обладание которым даёт власть над миром…»
Scribo, ergo sum