Последнее задание

Post Reply
User avatar
Anna
Posts: 749
Joined: Thu Dec 06, 2018 5:04 pm
Has thanked: 992 times
Been thanked: 329 times

Последнее задание

Post by Anna »

  – Вот что этот сукин сын прислал ребятам в 93-е, – произнес лейтенант, передавая мне черно-белую глянцевую фотографию 20х25.
  – О Боже, – прошептала я. На фотографии была изображена очень миловидная молодая женщина в облегающем черном мини. Ее запястья были туго связаны над головой. Голова была опущена, так что лица совершенно не было видно – только блестящие короткие угольно-черные волосы. Короткая веревка со сложным скользящим узлом, обвязанная вокруг шеи, притягивала голову к коленям. Мне уже приходилось видеть такую вязку. Она применялась для медленного, чрезвычайно мучительного удушения и была в ходу у некоторых особенно изощренных насильников-убийц.
  Колени девушки были туго связаны. Под короткой юбкой виднелись черные чулки и туфли на высоких каблуках. Девушка принадлежала к моему типу. Я тоже была стройной брюнеткой, но эта девушка была просто истощена. Я почувствовала, как при виде связанной девушки все больше твердеют мои соски под белой шелковой блузкой. Оставалось только надеяться, что лейтенант ничего не заметит.
  Если он и заметил, то не подал виду:
  – Ее зовут Жанет Роджерс. Она работала тайным агентом в 93-м. Они нашли ее сегодня утром.
  Я опять посмотрела на петлю, затянутую вокруг шеи.
  – Мертвой?
  Лейтенант кивнул.
  – Мы думаем, сфотографировали ее еще живой. Судебный медик говорит, что он оставлял ее подвешенной в таком состоянии на несколько дней. Она могла нормально дышать, пока держала ноги повыше, но как только опускала – начинала задыхаться.
  – О Боже, – прошептала я опять.
  – Да, проклятый ублюдок. Видишь ли, Кэрин, мы хотим взять его за задницу, и поскорее. Он гнал смертельное порно в Интернет. Спасибо этому проклятому Верховному суду, мы ничего не могли с ним сделать за это. Но теперь он убил служащую полиции. К несчастью, Роджерс умерла прежде, чем мы узнали его имя. Все, что мы знаем, – что иногда он показывается в садомазохистских клубах на Мелроуз. Кто-то должен проникнуть туда и разоблачить его, чтобы мы могли засадить его, как следует. Я не стану приказывать тебе. Я не затаю на тебя зла, если ты пошлешь меня к дьяволу, насмотревшись на эту фотографию. Но ради Христа, Кэрин, нам не обойтись без тебя...
  – Я сделаю это, – быстро произнесла я. И еще не кончив фразу, я удивилась, почему я согласилась. Рвалась ли я поймать убийцу полицейских? Да, но это было не все. Никого не ненавидят полицейские так сильно, как тех, кто убивает полицейских. Но было в этом и еще что-то, связанное с моими налившимися грудями, выступившей между ног влагой. Я рассматривала петлю, обвивавшую шею детектива Роджерс. Что она чувствовала, подвешенная за руки на три дня, из всех сил пытаясь держать ноги повыше, чтобы избежать удушья...
  – Хорошо, – сказал лейтенант с непередаваемым облегчением. – Спустись в лабораторию и договорись о связи. Забери досье на Роджерс с собой.
  – Есть, шеф, – ответила я, засовывая фотографию в конверт из манильской бумаги.
  – Куда ты собираешься, Кэрин – усмехнулась Шейла. Я была рада, что сегодня ее дежурство, мы иногда вместе развлекались по пятницам после работы, и я не сомневалась, что мы найдем общий язык.
  – Сама не знаю, Шейла. Я собираюсь пройтись по садомазохистским клубам. Так что мне нужно что-нибудь, что не будет видно под обтягивающей черной кожей.
  – Да, это почти не оставляет выбора, – согласилась Шейла. – В некоторых из таких клубов девушки вряд ли носят вообще ЧТО-НИБУДЬ.
  – Откуда это тебе известно, подруга? – засмеялась я.
  – Мой парень из этих. Пару раз я ходила с ним. О, у меня идея.
  – Ну?
  – Есть одно местечко, куда я могу упрятать это так, что никто не найдет, если только ты не будешь вести себя уж ОЧЕНЬ по-дружески.
  – Ты что, издеваешься? – уставилась я на нее.
  – Нет, я говорю совершенно серьезно, девушка. Для такого случая это идеальное решение. Ты же пользовалась колпачком, правильно?
  – Конечно.
  – Это ничуть не страшнее. На самом деле он еще меньше. Совершенно герметичный, и батарейки хватает на неделю.
  – Великолепно. Так что эти ребята в фургоне неделю будут слышать, как я отливаю...
  – Ну-ну, для кое-кого из них это, может быть, единственное развлечение. Смотри, если ты хочешь быть уверенной, что его не найдут, это самый лучший тайник.
  – Не уверена, что ты права. Ну ладно, подруга. Но давай поосторожней.

  Я стояла перед своим высоким зеркалом и медленно перебирала свои длинные светлые волосы. На мне был очень простой наряд, черные кожаные бикини, очень маленькие, и под стать им, кожаные собачий ошейник, кожаные браслеты на руках и на ногах и туфли на шпильках. Надев поверх короткий плащ, я сразу приобрела вид, в котором можно выйти на улицу. Пистолет перекочевал в правый карман плаща, значок остался дома. Наличие пистолета я смогу объяснить, если придется, но не этого значка с золотым щитом.
  Я глубоко вздохнула и посмотрела в зеркало. "А ты уверена, что знаешь, на что идешь?" Краем глаза я увидела призрак Жанет Роджерс. Я оставила ее фотографию на своем столе. Задыхающаяся, страдающая, она оставила мой вопрос без ответа.

  Я неохотно оставила свой плащ, а самое главное – его содержимое – в раздевалке. Я была в этом клубе раз или два, по необходимости – если бы только лейтенант знал, до чего подходят мне эти поручения! Время от времени сюда заходили крутые ребята, но я была совершенно уверена, что справлюсь с любой ситуацией. А если нет – что ж, помощь рядом, стоит только позвать. В любом случае в своем плаще я смотрелась бы здесь совершеннейшим пугалом.
  Я заказала водки и удобно устроилась возле бара. Время было оживленным, многих девушек я бы с удовольствием увела к себе домой – голливудские красотки с прелестными округлыми буферами и осиными талиями. От присутствующих здесь требовался некоторый уровень сдвинутости, так что большинство из этих любителей пирсинга было увешано серьгами и всякими побрякушками, причем в таких местах, что это действительно возбуждало. Мне пришлось напомнить себе, что я на работе
  И на тяжелой работе. Мне приходилось давать отказы примерно каждые семь минут. Я считала это комплиментом; долгие часы, проведенные в тренажерном зале, давали результат. Двадцатичетырехлетней блондинке, с маниакальным вниманием заботящейся о своем теле, нетрудно пользоваться успехом в таком месте. Ко мне подходило примерно поровну мужчин и женщин. Всех их я отшивала одним и тем же приемом, вежливо, но твердо. Хотя, если говорить искренне, женщин, пожалуй, не так решительно, как мужчин.
  Я не очень хорошо представляла себе, что я ищу, но была уверена, что еще не нашла. Никто не казался тем самым. Это была типичная лос-анжелесская тусовка любителей эротического связывания: звезды и звездочки, променявшие мозги на кокаин, думающие только о том, чтобы их связали, выпороли и по-королевски трахнули. Никто из них не походил на убийцу.
  И вдруг появился он: высокий, стройный, привлекательный, мускулистый, со светлой спутанной шевелюрой. Хотя я предпочитаю женщин, на самом-то деле я бисексуалка, а у него было отличное тело.
  – Знаешь, что я думаю, когда вижу в подобном месте стройную блондинку, у которой все при ней? – спросил он небрежно.
  – Нет, а что? – отозвалась я с деланным безразличием, готовясь отвергнуть уже, может, сотое за эту ночь предложение.
  – Я думаю о том, как здорово бы она выглядела с петлей на шее. Меня зовут Дэйв, – он протянул руку, и отвечая на рукопожатие, я почувствовала, как напряглись соски под мягкой кожей.
  – Ну, а я Кэрин. Ну, это для проституток, – сказала я, выигрывая время. Мое сердце забилось. Был ли это он? Способен ли он убить? Может быть...
  – Ты бы удивилась, узнав, как часто это срабатывает. Для МНОЖЕСТВА девушек петля является фетишем.
  – Знаю. Я... гм... думала об этом прежде. Ты знаешь, быть повешенной... – я сама не верила, что произношу эти слова. Но это был тот самый. Я должна была продолжать игру, задерживать его, пока его не арестуют...
  – Никогда не пробовала?
  – Нет, вряд ли у меня хватит смелости на такое.
  – Ну, так это твой шанс, Кэрин. У меня есть виселица. Что ты скажешь? Я еще не встречал девушку, которая была бы способна к нескольким оргазмам на эшафоте.
  – Ну... О'кей, какого дьявола! Дай мне захватить свой плащ! – я надеялась, что не слишком уступчива. Если я переиграю, он может заподозрить неладное. Но я действительно увлеклась и им, и его идеей... если бы я была здесь для развлечений, я могла бы отбросить опасения и пойти с ним. Так что я притворилась чересчур доверчивой.

  – Куда мы едем? – спросила я.
  – Я же сказал – ко мне.
  – Нет, я хотела спросить, где ты живешь? – не прозвучало ли это фальшиво?
  – Недалеко, – черт подери, почему бы ему не сказать, где он живет? Я должна назвать парням в фургоне хоть что-нибудь – улицу или хотя бы этот проклятый квартал! Конечно, если я начну выспрашивать координаты, он раскусит меня в секунду. И если он узнает, что я служу в полиции, он может разделаться со мной без долгих церемоний. Я ощущала на боку успокаивающую тяжесть пистолета. Вполне могло оказаться, что это единственное, что стоит между мною и мучительной смертью.
  Он остановил фургон в подземном гараже. Поскольку мы въехали под дом сзади, я не могла прочесть названия улицы. Из гаража мы поднялись на лифте прямо к нему.
  Двери лифта открылись прямо в его гостиной. Он жил в пентхаузе. Да, у этого молодца водились деньги. Прямо посередине комнаты, как он и обещал, находилась его виселица – элегантное сооружение из блестящей вороненой стали. Три невысоких ступеньки вели на эшафот. И свисала петля из толстой веревки – моя петля.
  – Почему бы тебе не раздеться, чтобы мы могли приступить? – предложил он.
  – Гм, ладно, – не достать ли пистолет? Но тогда – что я могу поставить ему в вину? Разговор в баре? Я даже не знала пока, тот ли это парень. Но если я сниму плащ, я лишусь пистолета, своего единственного козыря.
  Или это он самый? Оставался передатчик. Только бы найти способ сообщить о своем местонахождении прикрывающим меня ребятам. Тогда я могу позволить этому типу проделать со мной ЭТО, не сомневаясь, что меня вызволят прежде, чем дело примет слишком серьезный оборот. Если это ТОТ САМЫЙ, он не будет спешить. Он захочет наслаждаться мною много часов.
  Краем глаза я заметила огромную красную вывеску. Здание Банка Америки, прямо через улицу! Все встало на место. Я точно знала, где нахожусь. Если окажется, что это тот, кого я ищу, мне останется только кликнуть свою гвардию. С нервной улыбкой я сняла плащ, аккуратно сложила его и положила на его кушетку. Один за одним я расстегнула кожаные браслеты и отложила их в сторону. Последним настал черед собачьего ошейника. Закинув руки за спину, я расстегнула лифчик и скинула бретельки с плеч. Он одобрительно следил, как освободились мои твердые полные груди. Круглые розовые соски были твердыми, как никогда раньше. После короткого колебания я просунула большие пальцы под кожаные ремешки моих "трусов", состоящих из одной полоски между ногами, и стянула их с бедер, обнажая розовое начисто выбритое лоно. Я истекала любовными соками, и он наверняка видел это. Я всегда мечтала быть повешенной. И мысль, что я могу оказаться в одной комнате с кем-то, кто любит вешать женщин и оставлять их висеть, пока они не умрут... сводила меня с ума.
  – Не связывай мне руки, ладно? – нерешительно попросила я, поднимаясь вслед за ним на платформу виселицы. – Я хочу сказать... я же, в конце концов, только что познакомилась с тобой.
  – Ну конечно, Кэрин. Я же понимаю. В конце концов, я хочу, чтобы тебе было удобно. Почему ты не встала сюда, на люк? – он накинул петлю мне на голову. Я чуть не кончила, когда он затянул ее. Так фантастически приятно было ощущать ее на горле!
  – Не договориться ли нам об условном знаке, когда мне покажется, что с меня хватит? – спросила я.
  – Хорошая идея, – согласился он, подходя к выключателю, установленному на столбе виселицы. – Как насчет "Жанет Роджерс"?
  Боже, в этом был он весь! Мне надо было дать знать своим, где я нахожусь, прежде чем он прикоснется к выключателю. У меня вполне хватило бы времени на это. Его рука двигалась как в замедленной съемке. Я приоткрыла влажные, красные губы. Все, что от меня требовалось, – это сказать "пентхауз, напротив Бэнк оф Америка", – и я была бы спасена.
  И все-таки...
  И все-таки...
  Я покорно, не произнося ни слова, наблюдала, как его рука прикоснулась к выключателю. Я закрыла глаза. Створки люка с шумом распахнулись подо мной. Я бешено забилась в затянувшейся петле. Я повисла!
  Мои руки инстинктивно поднялись к горлу. Я отчаянно старалась ослабить петлю, ухватившись за нее пальцами. Задыхаясь, я бешено брыкалась, и это явно очень возбуждало моего мучителя.
  Он терпеливо следил, как петля душит меня. Это продолжалось некоторое время. Как я уже говорила, я поддерживала отличную спортивную форму. Имея руки свободными, я оказалась способной несколько растянуть петлю. Задыхаясь, я пыталась произнести слова, которые должны спасти мне жизнь. Но, возможно, я не так уж и старалась сделать это. Висеть было так хорошо. Много лет я мечтала об этом в своих фантазиях о смертельном сексе, о петле. Теперь это стало реальностью, и это было именно так, как подсказывало мне мое воображение: ярко, жутко и великолепно.
  – Твое сопротивление возбуждает меня, детектив Кэрин Питерс, – произнес он. – Но ты обманываешь меня и обманываешь сама себя. Ты хочешь этого, точно так же, как хотела Жанет. Я вижу это по твоим глазам. Так что расслабься и не сопротивляйся. Ты не пожалеешь, обещаю тебе.
  Я беспомощно корчилась и задыхалась в этой утонченной агонии, зная, что он прав. К этому моменту я провисела около двадцати минут и уже изнемогала. Гладкие мышцы живота безвольно расслабились. Я вся покрылась потом и ощущала свое возбуждение. Я видела, как он глядит на мои колышущиеся сферические груди, на мое тугое, зовущее лоно. Я видела, что он возбужден. Он желал меня, потому что я красива и потому что я висела. И я хотела его, я страстно хотела отдаться ему. Я медленно опустила руки и скрестила их за спиной.
  – Паинька, – сказал он, и в его голосе я почувствовала теплоту. Он туго защелкнул наручники, отличные полицейские наручники, точно такие же, как мои. Я закрыла глаза и позволила языку вывалиться изо рта. Я участвовала в смертельном сексе, и это было великолепно.
  – Ты готова, Кэрин? – спросил он, показывая длинный, жестокий электрический кнут для скота. Я слабо кивнула. Он поднял кнут к моему соску и послал жестокий, убийственный импульс в нежный розовый пик на моем теле. Конечно, я слишком задыхалась, чтобы кричать, так что я вознаградила его, дав импульсу пронзить все мое тело от моих свежих юных грудей до крепкой талии и ниже, до моих длинных ног бегуньи. Он чуть повернул кнут и послал импульс во второй сосок, добившись -таки своего: я закатила ему представление. Это был ослепляюще сильный оргазм, один из лучших в моей жизни.
  Он ласкал кнутом мое лоснящееся висящее тело, и эта пытка была восхитительна. Он медленно проводил своим электрическим членом по моему торсу, и я опять кончила, когда он коснулся пупка. Электрические разряды... это было что-то невиданное; в сочетании с удушением они возносили меня на самые вершины. Электрический разряд пробежал по моему животу и отозвался наслаждением.
  Когда он добрался до лона, я опять кончила и не могла остановиться. Такого невероятного секса я еще не переживала. Кнут терзал разрядами мой клитор, мое тело билось в петле, а я упивалась болью. Это было то, что мне было нужно, чего я ждала так долго. Он понял это, как еще никто не понимал. Я слегка развела ноги, приглашая его внутрь себя. Он воспользовался приглашением: кнут легко скользнул во влажную глубину. Я сжала кнут бедрами, проталкивая его в себя, любя его. Я уже совсем задыхалась, легкие горели, а сердце билось так, будто вот-вот разорвется. Резкий удар электрического разряда во влагалище – это было уже слишком. Я была на самой грани, я едва не засыпала, едва не проваливалась в блаженный сон после оргазма, который мне так нравился. И на этот раз это будет вечный сон...
  Я почувствовала короткий укол на фоне постоянной пульсирующей боли от проникшего в меня кнута: вставленный во влагалище передатчик закоротило. Чувство удовлетворения захлестнуло меня. Пусть уходит с миром, так и должно быть. Этот человек не был преступником. Он дал мне то, чего я жаждала. Наказывать его за такое обращение со мной – вот это действительно было бы преступлением.
  Его кнут начал двигаться во мне сильнее, потому что, как я поняла к своему удивлению, я умирала. Я совершенно не могла дышать, мое горло было пережато. Я склонила голову на сторону и не сопротивлялась, когда глаза закатились наверх. Я совершенно не могла дышать, мое горло было пережато. Я склонила голову набок, позволила глазам закатиться. Когда последние ощущения восхитительного оргазма покидали мое измученное тело, я обмочилась, закорачивая кнут. Содрогнувшись, я отдалась этой последней агонии. Издав мягкое журчание, я бессильно обвисла. Я позволила тьме поглотить меня, благодаря судьбу за такую прекрасную смерть.
Сразу хочу предупредить: я бандеровка, хохлособака, свидомитка, укропка и карательница.
А кровь русских младенцев я пью утром натощак.
Post Reply