Божьи монстры - книга Эстер Хамори

[RolandVT]

[Я читал эту книгу (God's Monsters) - её можно бесплатно скачать на https://libgen.is/. Очень и очень впечатляет - настоятельно рекомендую каждому христианину. Ибо это честный взгляд на реальный контент Библии (особенно Ветхого Завета... и на описанного в Библии Господа Бога). Перевода на русский нет... я не нашёл - есть только предисловие автора, кое и выкладываю. Источник - https://vk.com/@i_biblicalstudies-bible ... dzh-hamori]

Эстер Дж. Хамори - доцент кафедры еврейской Библии в Теологической семинарии Союза (UTS) в Нью-Йорке. Специалист по еврейской Библии/Ветхому Завету в контексте древнего Ближнего Востока. Изучает древнееврейские представления об общении человека с Богом. Автор нескольких книг, среди которых «Божьи монстры: Мстительные духи, смертоносные ангелы, гибридные существа и божественные наёмные убийцы в Библии» (God's Monsters: Vengeful Spirits, Deadly Angels, Hybrid Creatures, and Divine Hitmen of the Bible).
----------------------------------------------------------------------------

Библия полна чудовищ. Великаны рыщут по земле молока и меда, Левиафан плавает по винному темному морю, а Бог гарантированно побеждает чудовищ и защищает нас от бед.

Верно? Не совсем. По мере того как библейская популяция чудовищ становится все более многочисленной, в ней появляется одна леденящая душу особенность. Большинство библейских чудовищ, даже самые опасные и смертоносные из них, не являются противниками Бога. Они – его свита.

Есть хорошая новость: Библия полна странных и удивительных монстров, божественных существ, таких же забавных и ярких, как и все, что вы найдете в греческой мифологии или на Netflix. Плохая новость: они могут прийти, чтобы убить вас.

Нам хотелось бы представить себе Бога в окружении доброжелательных ангелов, вечно хвалящих его. Но библейская картина не так уж безмятежна и утешительна. Небесное царство кишит жизнью. Бога окружают причудливые, чудовищные существа, которые по его приказу совершают удивительно жестокие поступки.

В своей новой книге, большинство из них были приручены временем и традициями. Херувимы – крылатые животные-хранители – превратились в небесных умелительных младенцев на поздравительных открытках и гравюрах, которые можно повесить на стену. Серафимы, многокрылые существа со змеевидными телами и человекоподобными руками, стали отождествляться с ангелами.

Ангелы, тем временем, приобрели мягкий оттенок открытки Hallmark, и это стало PR-победой. Духи, изменяющие сознание и наводящие страх на людей, престали пугать. Другие монстры вообще скрываются, маскируясь под природные явления, как, например, демоны Мор, Чума и Простуда. Они были бы главными злодеями комиксов, если бы не работали на Хорошего Парня.

За несколько лет, пока писалась эта книга, я беседовала с огромным количеством людей и читала курсы по этой теме в семинарии. За это время я столкнулась с одним заблуждением, которое может представлять для нас интерес. Речь идёт о предположении, что Бог проявляет насилие только в еврейской Библии, но не в Новом Завете. Однако странная тема использования Богом сверхъестественных чудовищ против людей – обескураживающая картина, где бы она ни встречалась, – не ограничивается еврейской Библией.

В Новом Завете, наоборот, усиливается жестокость большинства божьих монстров. Поначалу это покажется удивительным, однако это вполне соответствует событиям Нового Завета – например, замене мрачного подземного мира еврейской Библии (Шеол) на вечные муки в пламени ада. В Новом Завете божественные чудовища становятся еще более грозными, и все это по приказу Бога.

Возьмем, к примеру, херувимов. В еврейской Библии их главная функция – служить стражами врат в сакральный мир. Они охраняют вход в Эдем, их статуи защищают внутреннее священное пространство скинии и храма, и они проводят Бога через порог храма (Исход 25:10-22; 1 Царств 6:23-35, 8:6-7; Езекиль 10-11).

В Апокалипсисе они по-прежнему охраняют космические врата, но теперь они используют это положение, чтобы пропустить четырех всадников для опустошения земли (Откровение 6:1-8). Вскоре после этого они также передают другим ангелам чумные чаши, чтобы те вылили их на землю и уничтожили большую часть населения (Откровение 15:7).

Позвольте мне просто спросить: помните ли вы призыв «Не бойся!»? Оказывается, не зря ангелы всегда вынуждены заверять людей, что они не придут их убивать... на этот раз.

Так что, если вы придерживаетесь удобного предположения, что в Новом Завете изображено более доброе и мягкое божество – такое, которое время от времени не слетает с катушек, я должна сказать вам, что это фантазия. Но позвольте мне также объяснить, почему я рада, что этот неудобный материал есть в Библии.

Каким бы ужасающим ни было все это, оно предлагает нечто такое, чего нет в более красивых и стерильных текстах. Библия, как богатая антология, отражающая различные точки зрения, включает в себя тексты, которые отвергают любую возможность слащавого, патетического мировоззрения, в котором Бог волшебным образом сделает все хорошо. Более того, в ней есть тексты, которые прямо говорят о причинении вреда невинным и возлагают ответственность на Бога. Это тоже часть библейской традиции.

Именно в период сильного горя я впервые задумалась о библейских чудовищах. Раньше я искала утешения в более предсказуемых местах Библии – в псалмах надежды и заверения, в историях о безопасности и спасении. Я погрузилась в ободряющие тексты еврейской и других традиций. Но, оправившись от потрясения, я обнаружила, что больше всего меня успокаивает хор древних голосов, в которых звучит признание того, что жизнь нестабильна, несправедлива и порой чудовищна.

Конфронтация с библейскими монстрами и Богом, который их посылает, может быть некомфортной, но я думаю, что Библия становится богаче от их присутствия. Ее древние авторы кое-что понимали о мире. Они видели вокруг себя реалии хаоса, насилия и страха.

Их бесстрастные изображения чудовищ и чудовищного Бога создают пространство для нашей собственной скорби, гнева и протеста. Вместо того, чтобы отложить эти неудобные тексты в сторону (или заглушить монстров, спрятав их в безобидных переводах), мы должны увидеть, каким образом они верифицируют реальность человеческого опыта.

Если вы знаете хотя бы одного ангела по имени, то им должен быть Гавриил. Будучи еврейским ребенком, не имеющим никаких личных связей с христианством (кажется, уже к восьмому классу я успела поучаствовать в тысячах школьных рождественских представлений), я знала Гавриила так же хорошо, как Супермена. Или, по крайней мере, мне так казалось.

Как рассказывает Лука, Бог посылает Гавриила, чтобы сообщить Марии, что она родит Иисуса. После рождения младенца группе пастухов явился безымянный ангел. Лука описывает эту впечатляющую сцену так: «Ангел Господень стоял перед ними, и слава Господня сияла вокруг них, и они ужаснулись!». Ангел говорит им, чтобы они не боялись, и объявляет: «Я несу вам благую весть о великой радости!». Далее появляется множество небесного воинства, славящего Бога.

Как все это чудесно! Кто же эти чудесные божественные фигуры? Они следуют за длинной чередой благосклонных ангелов из еврейской Библии. Ангел взывает к Агари с небес и спасает ее и ее сына Измаила. Ангел ведет израильтян через пустыню, охраняя их на протяжении всего пути.

Благая весть о великой радости! Если не присматриваться слишком внимательно, то в эти спокойные моменты может показаться, что ангелы на нашей стороне.

А как же тогда быть с теми случаями, когда ангелы убивают людей?

Вот в чем проблема с ангелами. Да, они посланники Бога, приносящие слова утешения, спасающие людей от опасности и беды. Начиная с Бытия и заканчивая Откровением, они кажутся самыми благожелательными фигурами в команде Бога. Но они не просто посланники и помощники. Они также самые безжалостные из солдат Бога, самые смертоносные из всех его божественных киллеров.

Момент «у меня к тебе серьёзный разговор» наступает, когда мы впервые видим, как ангел расправляется с тысячами невинных мирных жителей. Или, может быть, когда мы видим, как ангел упорно преследует одну-единственную невинную жертву. Здесь так много резни, что трудно выбрать какую-то одну.

Неудивительно, что ангелам так часто приходится успокаивать людей, когда они приходят не для того, чтобы их убить. «Не бойся, Мария», – говорит Гавриил. «Не бойтесь», – говорит другой ангел пастухам, потому что «они были в ужасе». «Не бойтесь» – говорит ангел женщинам у гроба Иисуса, в то время как стражники трясутся от страха до потери сознания. Женщины, даже радуясь ангельской вести о воскресении, все равно уходят в страхе. Ах, как утешительно, на самом деле, быть уверенным в том, что этот ангел, на этот раз, не станет причиной вашего конца?

В еврейской Библии большинство ангельских расправ происходит в обычных повествованиях, но в Новом Завете традиция ангельского насилия приобретает новый размах. Оно по-прежнему встречается в историях, например, в Деяниях, где Ирода Агриппу съедают черви, и он умирает (а не наоборот), но оно также проявляется в учениях Иисуса, в письме к церкви и в апокалиптических видениях. Она присутствует во всех разделах Нового Завета: Евангелиях, Деяниях, Посланиях и Откровении. Давайте рассмотрим только два примера: Евангелия и Откровение.

Образ известен: Иисус учит на берегу моря, и так много людей собирается послушать его, что он садится в лодку и оттуда учит толпу на берегу. Это излюбленная сцена для иллюстраций в христианских книжных магазинах. Издалека она кажется такой нежной и мирной. На самом деле Иисус говорит о том, что в конце века Сын Человеческий пошлет своих ангелов в мир за грешниками, «и бросят их в печь огненную, где будет плач и скрежет зубов».

Подумайте об этом. В его притче речь идет о поле, но жнецы – это ангелы. Иисус говорит о сжигании сорняков, но истинный огонь – это печь вечных мучений. Некоторые наивные читатели хотели бы принять все это за метафору, но Иисус говорит о том, что метафора – это жнецы, сжигающие сорняки, а ангелы сжигают людей на самом деле.

Он рассказывает и другую притчу, отличающуюся во всех остальных отношениях, – о сети, море и рыбе всех видов; хорошую рыбу собирают в корзины, а плохую выбрасывают. И снова Иисус объясняет: «Так будет и в конце века. Придут ангелы, отделят нечестивых от праведных и бросят их в печь огненную, где будет плач и скрежет зубов». Это другая притча, но смысл тот же. Ангелы бросят людей в огонь на вечные муки и это грядущая реальность.

В первом разъяснении Иисуса есть еще одна деталь: ангелы приходят не сами по себе. Их посылает Сын Человеческий.

Если у вас жизненный кризис, книга Откровение вам не поможет. За эти годы многие студенты говорили мне, что их церкви незаметно отложили Откровение в сторону. Это справедливо, страшно и странно. Но ведь именно из Откровения происходит так много заветных образов: ангелы, окружающие небесный престол Бога, Сын Человеческий в золотой короне, яркая, как хрусталь, река жизни!

Но вот в чем загвоздка. Все эти образы – часть апокалиптической образности книги, и они неотделимы от жестокого и кровавого насилия. Апокалиптическая литература такого рода посвящена сверхъестественным конфликтам, в которых Бог и небесные армии прославляются в своей победе над, по сути, темной стороной.
Пытаться воспринимать поклоняющихся ангелов из Откровения без контекста их эпических сражений – все равно что думать, что вы знаете Лею, Люка и Хана только по церемонии вручения медалей на Явине в тронном зале.

«Радость, слава, трубы в тронном зале – на небесах, как и на Явине-4», – говорят о триумфе в космической битве [автор имеет ввиду события из киносаги «Звёздные войны»]. Сияющая слава Откровения – часть истории насилия, и одно без другого невозможно. Не бывает «Звездных войн» без «войн».

Откровение – это как Исход на кислоте. Ладно, это чрезмерное упрощение. Откровение – это как Исход, Иисус Навин, Иоиль, Иезекииль и еще несколько книг под кислотой. В книге собраны ужасы, напоминающие о чуме, но взорвавшиеся до глобальных масштабов, и каждый образ теперь стал психоделическим. И на всем этом стоит подпись Бога. Запутанные образы Откровения, с его странными нумерованными сериями и внезапными паузами, определяются его жестокостью, а ангельское насилие сопровождает каждый поворот сюжета.

В серии видений открываются семь печатей, каждая из которых вызывает катаклизмические события. Когда открывается седьмая, она расцветает в собственную серию из семи глобальных катастроф. Семи ангелам, стоящим перед Богом, вручают трубы.

Каждый из них трубит в свою трубу, вызывая свою особую авторскую катастрофу и гибель. Это битва при Иерихоне (когда семь священников затрубили в рога, и стены города рухнули) в глобальном и психоделическом масштабе. В этих катастрофах мы находим следующее: Бог отравляет воду, подбрасывая в нее токсичного ангела по имени «Цианид»; ангел выпускает адскую саранчу, чтобы мучить и убивать людей; квартет ангелов-убийц призывается, чтобы уничтожить треть человечества.

Чуть позже ангелы начинают изливать чумные чаши гнева на обреченную землю. Они используют в качестве средств все, что только можно. Один использует море, другой – солнце, третий – воздух: море превращается в кровь, которая убивает все, что в нем находится, солнце сжигает людей до смерти, а смертоносная атмосфера вызывает самое разрушительное землетрясение, которое когда-либо было. Все города на земле разрушены, а стокилограммовые градины разбивают людей насмерть.

Среди этих последних видений есть и ужасная картина того, как выглядит последний суд. Он похож на жатву людей. В притче Иисуса на берегу моря конец века описывался как жатва, когда ангелы будут собирать людей, и мы видим это в Откровении: появляется ангел с серпом в руке.

Другой ангел призывает: «Взмахни своим острым серпом» – его острота упоминается три раза подряд – «и собери виноград с виноградника земного», потому что он «созрел». Действительно, созрел. Первый ангел взмахивает своим серпом над всей землей и собирает урожай.

Если вы не заметили, то жатва – это мы, люди. Ангел бросает весь урожай людей в «великий винный пресс гнева Божьего». Затем этот винный пресс начинает работать, и кровь вытекает из него на сотни миль вокруг «до уздечки лошади». (И снова новозаветный автор берет образ из еврейской Библии и совершенно не церемонится насчёт того, чтобы соответствовать ему.

Здесь он берет поэтическую метафору из Иоиля 3 и превращает ее в ужасающее видение того, что ангелы будут делать с людьми). Кровавый винный пресс ангелов, полный людей, – это не что иное, как праздник уничтоженных человеческих останков.

Это ангелы Божьи – ужасающие, жестокие и настолько известные своими убийствами, что иногда, появляясь перед людьми, они начинают с того, что успокаивают их.

И все же: Gloria in excelsis Deo! Слава в вышних Богу! Так поют ангелы перед пастухами – это припев, звучащий в произведениях от «Глории» Вивальди до гимна «Ангелы, которых мы слышали в небесах». Какая радость! Если, конечно, не считать того, что пастухи до смерти перепуганы.

И это понятно. (Попытка ангела успокоить их – еще одно «не бойтесь» – вероятно, провалилась, когда к ним внезапно присоединилось «множество небесного воинства». Представьте себе гибридных херувимов и ревущих серафимов, размахивающих змеиными хвостами. Вот это настоящий рождественский спектакль).

Глория! Ангелы возвещают, ангелы взывают с небес, ангелы спасают! Как мы можем понять их глубокую противоречивость? Они способны на добро... они могут и убить.

[RolandVT]

Книга, ИМХО, полезная весьма - и верующим, и неверующим... так что постепенно, по мере возможности, буду выкладывать перевод. Благо DeepL очень даже недурно переводит.
---------------------------------------------------------------------------------

Я преподаю курс под названием "Небесные монстры", и в первый день занятий прошу студентов назвать своих любимых монстров. Было названо несколько морских чудовищ: любитель научной фантастики назвал Ктулху, студент-раввин - Левиафана, а студент из Вермонта воскликнул "Шамп!" - как я узнала, это чудовище озера Шамплейн.

Но затем кто-то назвал Вендиго, который веками пожирал людей по всей Северной Америке, а другой добавил исламского ифрита, злобного огненного джинна. Третий упомянул буйное исполнение песни "Время ужина" из "Маленького магазина ужасов", в которой солирует гигантское поющее растение-людоед Одри II.

У монстров нет единственной определяющей черты. Многих из них легко узнать по крови, капающей из их оскаленных пастей, или по разлагающейся плоти, падающей с их лиц. Часто встречаются телесные аномалии, каждый тип которых уникально подходит для распространения своего собственного бренда страха - острые и заостренные, огромные и волосатые, гротескные и липкие.

Но даже при ошеломляющем разнообразии аномалий в сборнике монстров не все они афишируют свою чудовищность каким-либо физическим отклонением. Рядом с более очевидными монстрами, рядом с гигантскими морскими чудовищами и радиоактивными роботами-убийцами стоят маленькие девочки с ленточками в волосах. Иногда самые жуткие монстры - это те, которых мы считали невинными, а они оказались очень, очень плохими.

Что общего у этих чудовищных существ? Это очень сложный вопрос. Не все монстры занимают одинаковое место в мире. Есть натуралистические, такие как Челюсти или Снежный человек; сверхъестественные, такие как суккубы и инкубы; и неестественные, такие как якумама, гигантское речное чудовище в устье Амазонки, которое пожирает любое существо, не имеющее достаточного ума, чтобы не окунать ногу в воду на расстоянии вытянутой руки.

Физически ужасающие или совершенно невинные на вид, натуралистичные, неестественные или сверхъестественные, монстры не имеют единой определяющей характеристики. Существуют красивые, лаконичные определения, но все они не подходят, потому что, как выясняется, монстра нельзя точно определить.

Однако есть определенное "семейное сходство", набор черт, из которых создаются монстры, в различных и пересекающихся комбинациях - даже в разных культурах, временных периодах и жанрах. Внимание: каждый из этих признаков будет преследовать нас в следующих главах.

Гигантский размер - общая семейная черта, от кракена до Мокеле-мбембе, конголезского кузена Лохнесского чудовища, и от месопотамского Мардука до Хеллбоя. Пожалуй, самая распространенная чудовищная черта - физическая гибридность, смешение двух или более видов. Причудливые составные существа заполняют страницы произведений как древних, так и современных, охватывая жанры от мифа (кентавры, сатиры, химера) до ужастиков, от высокопарных до низменных (творения доктора Моро).

Есть и другие разновидности гибридности, например, быть одновременно живым и мертвым. Это монстры начального уровня, такие как вампиры, зомби и все ожившие трупы со времен создания Франкенштейна. А еще есть сочетание одушевленного и неодушевленного, как смертоносный автомобиль в фильме "Кристина". Да, и это тоже будет всплывать, когда мы будем исследовать мир библейских монстров.

Смена облика и переход из одного царства в другое также являются общими семейными чертами. Некоторые монстры принимают разные формы в разное время, как, например, оборотни или Пеннивайз из романа Стивена Кинга "Оно". Другие монстры переходят из одного царства в другое.

Мертвец, который остается мертвецом, не представляет угрозы, но как только такая душа переходит обратно на землю, рождается монстр. Духи могут быть безобидными, пока они остаются на своей космической территории, но проблемы возникают, когда они пересекают царства, чтобы вмешаться в жизнь людей, что они очень часто и делают.

Сверхчеловеческая или сверхъестественная сила и мощь - еще одна общая семейная черта, даже среди тех, кто явно не отличается большими размерами, как Чаки (Child's Play, 1988) и другие куклы-убийцы. Руби, Мэг и другие юные демоницы "Сверхъестественного" швыряют напряженных героев через всю комнату, когда им вздумается. Смертоносные супер-способности, такие как буквальный смертельный взгляд василиска, - всегда хорошая демонстрация чудовищности.

Обратной стороной этих черт гибридных и множественных форм является аморфный или бесформенный монстр, такой как Хаос из "Метаморфоз" Овидия, описанный как "сырая неупорядоченная масса", и невидимое зло из "Призрака" (1963).4 Многие истории о призраках и злых духах вращаются вокруг бесформенных угроз.

Это и оборотни: надвигающаяся угроза в фильме Джона Карпентера "Туман" (1980) была бы антиклимаксом, если бы туман не превратился в пиратов-зомби, убивающих горожан (что нечестиво, даже если горожане в какой-то степени этого заслуживают).

А еще есть монстры, которые казались бы естественными... если бы только они появлялись поодиночке. Одна птица? Отлично. Орда птиц, нападающая массово? Чудовищно. Как и в классическом примере "Птиц" (1963), жуть нагоняет не только активность бесчисленных существ, но и их противоестественная коллективная воля.5

Эти сочные нарушения категорий - от гротескных телесных аномалий, гигантских размеров и сверхъестественной силы до форм, которые являются составными, смещающимися, пересекающими царства, аморфными или бесчисленно множащимися - являются наиболее общими чертами, из которых состоят представители семейства монстров. Ни один монстр не обладает всеми этими чертами; все монстры обладают некоторыми.

Как и в случае с особенностями физиологии монстров, существует общая география монстров. Монстры обычно обитают за пределами человеческого общества, скрываясь в лиминальных пространствах и местах за его пределами - в глубинах леса, в сердце моря, - сталкиваясь с людьми либо когда они проникают на человеческую территорию, либо когда люди осмеливаются войти в эти опасные сферы.

Жизнь монстров процветает в самых глухих местах: на вершинах гор и таинственных островах, на кладбищах и в канализации, в странном старом доме в конце дороги. В фильме "Американский оборотень в Лондоне" (1981) старик в мрачном северном пабе предупреждает Джека и Дэвида: "Держитесь дороги. Держитесь подальше от болот..." (Они этого не делают.)

Если бы только монстры оставались в других местах и за их пределами. Проблема в их склонности проникать в это царство. Подобно существу из "Stranger Things", которое пришло из "Вверх тормашками", но проникло в это измерение, монстры вечно атакуют границы, угрожая проникнуть в наш мир.

А сколько других и потусторонних мест есть в Библии! Всевозможные чудовищные фигуры выглядывают наружу, каждый вид проявляет свою собственную комбинацию классических черт семейства монстров. В небесах огромные крылатые существа с запутанным набором частей тела угрожают вторжением.

Здесь также обитает множество жестоких божественных убийц, пересекающих царства, каждый из которых обладает ужасным сочетанием смертоносных сверхспособностей и умением пересекать все естественные границы, чтобы использовать их, иногда меняя при этом облик.

Духи-манипуляторы бродят в небесах, а по земле проносятся как ветер, чтобы преследовать свою человеческую добычу. На земле запретную закрытую комнату в дальнем конце божественного Дома охраняют свирепые составные существа. Незнакомая земля наполнена великанами, которые являются гибридными потомками естественных и сверхъестественных видов. В морских глубинах плавает гигантский и неописуемый Левиафан со своими многоголовыми сородичами.

Эти существа - огромные и бесформенные, пересекающие царства и меняющие формы, со слишком большим количеством крыльев и слишком большим количеством голов - занимают все уголки библейской вселенной, самим своим существованием указывая на бога и создателя их мира. Когда мы видим их, мы сталкиваемся с ним.

О нем: В этой книге я использую местоимения мужского рода для обозначения Бога. Это связано с тем, что я пишу о Боге, который фигурирует в качестве персонажа в древней антологии текстов, называемой Библией, и в которой он изображен как мужчина.

Это вопрос литературной точности, а не богословская претензия. Для читателей, которые тесно связывают этого персонажа с Богом, в которого они верят сегодня, гендерный подход к древнему изображению Бога может быть одной из многих вещей, с которыми стоит разобраться.

Богослов и философ пятого века Августин объяснял, что существа, противоречащие природе, называются "чудовищами" (лат. monstra), потому что они что-то демонстрируют (a monstrando), и для Августина это было нечто чудесное.10 Библейские чудовища действительно могут что-то продемонстрировать о природе библейского Бога. Но будьте готовы: Природа Бога не всегда столь прекрасна. На самом деле, этот Бог может быть чудовищем из чудовищ.