Раз уж установлено, что Джон Эдгар Гувер - самый страшный серийный убийца ХХ века как минимум, выложу в этом разделе две первые главы своего нового романа "Один день в ноябре"
-----------------------------------------------------------------------------------------------------
12 августа 1963 года
Вашингтон, округ Колумбия, США
Киллер-ликвидатор номер один в новейшей истории человечества (возможно, вообще в человеческой истории) Борис Владиславович Новицкий – ныне гражданин США Джеймс Ньюман – решил отметить очередную успешную ликвидацию (как обычно, успешно замаскированную под несчастный случай) в знаменитом ресторане Martin’s Tavern американской столицы.
Заказ был выполнен в Нью-Йорке – на этот раз Борис работал на семью Гамбино, самую могущественную преступную организацию Нью-Йорка… да, пожалуй, и всех Соединённых Американских Штатов.
Однако отметить в столице, ибо ещё в самом начале своей поистине звёздной карьеры киллера-ликвидатора установил для себя железное правило – покидать город сразу же после выполнения заказа.
Основанный в 1933 году – ещё во время Великой Депрессии – ресторан был поистине легендарным – едва ли не главной достопримечательностью Джорджтауна, исторического района столицы США на берегу Потомака.
Борис занял «президентскую» кабинку № 6, где регулярно обедала или ужинала чета Трумэнов – а за столиком номер двенадцать, по слухам, нынешний президент Джон Кеннеди сделал предложение Жаклин Бувье. Заказал лосося на гриле – впрочем, в этом ресторане можно было выбирать из меню наугад; ибо все блюда были не просто вкусными, а очень вкусными.
Чувство опасности у Бориса Владиславовича было развито просто идеально – собственно, именно поэтому он до сих пор и был жив, несмотря на свою… интересную профессию. Поэтому он и спиной, и затылком почувствовал, что в ресторан кто-то вошёл по его душу.
Левой рукой распахнул полу пиджака, открывая доступ к рукоятке револьвера по патрон .357 Магнум (гораздо надёжнее пистолета); правой рукой нырнул под пиджак; практически мгновенно обернулся – и остолбенел. Хотя он в жизни повидал достаточно, чтобы удивить его было практически невозможно.
Однако это удалось. Удалось тому, кто уверенно-быстрым шагом приближался к его столику. Внешне двуногому бульдогу в человеческом облике, бессменному директору Федерального Бюро Расследований США в течение вот уже четырёх десятилетий 68-летнему Джону Эдгару Гуверу.
Директор ФБР бесцеремонно, не спрашивая разрешения, опустился в кресло через столик от Бориса и неожиданно вежливо поздоровался: «Здравствуйте, Джеймс»
«Здравствуйте, Джон» – спокойно ответил Борис. Ибо «мистер Гувер» прозвучало бы ну просто совершенно неправильно. Хуже было бы только «сэр» или «господин директор».
И тут же осведомился: «Чем обязан?». Хотя уже примерно догадывался, чем. Как догадывался, и каким образом директор ФБР его вычислил… собственно, вариантов было всего три.
По числу трёх основных категорий заказчиков Бориса, который с 1945 года – точнее, с момента окончания Второй Великой войны – работал почти исключительно на три организации. Мафию, ЦРУ и Пентагон (первая поставляла заказов на порядок больше, чем две другие, вместе взятые).
В первой у Гувера было достаточно информаторов (хотя официально он категорически отрицал существование мафии в США), а со второй и третьей достаточно близкие отношения, чтобы выйти на Бориса. Выйти для того, чтобы… а вот это пока что было решительно непонятно. Была, конечно, догадка, но она была настолько из области ненаучной фантастики, что Борис в неё не особо верил.
Как очень быстро выяснилось, совершенно напрасно не верил. Ибо Джон Эдгар бесстрастным тоном констатировал:
«Насколько мне известно, недавно Вам пришлось отказаться от очень серьёзного заказа в Европе. Да, Вы получили огромную сумму, но вынуждены были отказаться от работы, которая стала бы Вашим профессиональным Эверестом… точнее, покорением профессионального Эвереста…»
И это Бориса особо не удивило – ибо он знал, каким образом ОАС собрало полмиллиона долларов США на выплату ему аванса за ликвидацию президента Французской Республики Шарля де Голля.
Во второй половине июня и в течение всего июля этого года по Франции прокатилась волна беспрецедентных ограблений банков, ювелирных магазинов и почтовых отделений, которые с тех пор никогда не повторялись.
Причём ограблений совершенно непрофессиональных – по почерку это были чисто военные операции, а не действия профессиональных преступников. Поэтому французской полиции и службам безопасности сразу стало ясно, что это действительно военная операция ОАС – ультраправой подпольной военной террористической организации – что и подтвердили задержанные грабители.
Умные люди в руководстве французских спецслужб быстро поняли, что цель этих грабежей состоит в том, чтобы собрать средства на авансовый платёж киллеру-одиночке, который ликвидирует де Голля. ФБР и ЦРУ тоже не скобяные лавки, поэтому и они очень быстро это поняли.
А надлежащим образом информированные люди знали, что за такую работу мог взяться только один человек на нашей планете. Причём они даже точно знали, кто именно – собственно, именно поэтому он и вынужден был отказаться от выполнения заказа (постарался его давний работодатель Роланд фон Таубе).
Однако полмиллиона возвращать не пришлось – тот же фон Таубе (близкий друг де Голля ещё с конца 1941 года) нашёл аргументы, убедившие ОАС вообще свернуть всю свою антиправительственную деятельность и самоликвидироваться.
Аргументы были простые и примитивные – альтернативой была бы полная физическая ликвидация ОАС силами Группы Омега – тогда уже самой могущественной спецслужбы мира.
А поскольку (а) даже покушения не произошло и (б) к концу 1963 года ОАС де-факто прекратила существование, не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы сделать вывод, который только что озвучил Борису директор ФБР.
Борис покачал головой: «Без комментариев». И тут же вынужден был признать – пусть и молча – что реальность иногда оказывается круче даже самой ненаучной фантастики. Ибо Джон Эдгар бесстрастно заявил:
«Я предлагаю Вам подняться на профессиональный Эверест в США. В этом году»
Нельзя сказать, что Бориса это так уж удивило с чисто технической точки зрения (ментальная составляющая – это совсем другая история, ибо в этом плане это было реально немыслимо). Причём по целому ряду причин не удивило.
Во-первых, сама по себе ликвидация президента США – это даже не полдела. А процентов десять – если вообще не пять. Всё остальное – операция прикрытия, заметание следов, без которого даже туповатая полиция любого штата (по законам США убийство даже президента в юрисдикции штата, где это произошло), раскроет заговор в считанные недели, если не дни.
Ибо провернуть операцию такого масштаба, не засветившись, не под силу даже профессионалу уровня Бориса Новицкого. А для операции прикрытия нужны такие ресурсы, которыми в США обладала только одна организация – ФБР.
С мотивом тоже было понятно – уже давно ходили слухи, что президент Кеннеди всерьёз намерен уволить Гувера и назначить на его места человека системы – а не главу «государства в государстве», которым был Джон Эдгар.
Уже переживший на своём посту аж пятерых президентов – Калвина Кулиджа, своего однофамильца Герберта Гувера, Франклина Рузвельта, Гарри Трумэна и Дуайта Эйзенхауэра. И твёрдо намеренного пережить и шестого, и седьмого.
Федеральное Бюро Расследований США, формально подчинённое Министерству Юстиции США, де-факто было не просто государством в государстве, а самой настоящей абсолютной монархией внутри американской политической системы.
Более того, тоталитарным культом, вполне сопоставимым с НСДАП Гитлера или ВКП(б) Иосифа Сталина. Культом личности основателя (именно как ФБР) и бессменного директора этой организации Джона Эдгара Гувера.
Рузвельт, Трумэн и Эйзенхауэр вынуждены были терпеть это безобразие, ибо им было несколько не до того… а вот Джон Кеннеди оказался настолько из другого теста (да и проблемы у него были немного другие всё же), что всерьёз решил уволить Гувера – о чём (по слухам) прямо и сообщил последнему то ли весной, то ли ранним летом 1963 года.
И, тем самым, подписал себе смертный приговор, ибо Гувер настолько не мог жить вне Бюро, что согласиться на увольнение было для него равносильно самоубийству. Поэтому для него вопрос стал ребром – причем вопрос в самом прямом смысле экзистенциальный: «Или умру я – или умрёт президент».
С ресурсами у организации было всё в порядке – операцию прикрытия беспредельно преданные лично Гуверу агенты ФБР могли легко, ибо эта организация имела право и контролировать полицию (в случае дел федерального значения) и сама могла влиять… да на кого угодно, на самом деле, и все необходимые связи у неё тоже были – от мафии до ЦРУ.
Да и главный организатор и руководитель заговора у Гувера был под рукой – по-собачьи преданный ему личный помощник по особым поручениям Клайд Толсон. Почти столь же всесильный в ФБР, как и его шеф и готовый выполнять для Гувера любую работу – даже сколь угодно грязную и кровавую.
«Докатились» – мрачно подумал Борис. «Директор ФБР заказывает профессиональному киллеру ликвидацию действующего президента США. Что же дальше-то будет…»
Но делать было нечего – от такого предложения… точнее, от такого предложения такого чиновника (а Гувер был госчиновником) отказаться не было никакой возможности. Ибо ФБР и ЦРУ, близкие отношения между руководством которых были ему хорошо известны, могли устроить ему невыносимую жизнь… да по всему земному шару, собственно. Кроме коммунистической зоны, конечно – но там и без них жизнь была совершенно невыносима.
«Два миллиона долларов» – спокойно произнёс Борис. «Наличными, в использованных купюрах разного достоинства – в равной пропорции. Половину вперёд; остальное – после выполнения заказа…»
Джон Эдгар обворожительно улыбнулся (как ни странно, он это умел):
«Я не сомневался, что Вы сразу согласитесь… и что назовёте именно эту сумму»
Борис вдруг понял, что он согласился не только и не столько за страх и даже не за деньги – ибо за четверть века работы ликвидатором столько зарабатывал за пару лет, а то и быстрее.
Он согласился в первую очередь потому, что это действительно было приглашение на профессиональный Эверест – выше ликвидации самого могущественного человека в мире подняться было просто невозможно.
Директор ФБР добыл из кармана и протянул Борису небольшой ключ:
«Ячейка номер 327 на Union Station…»
Железнодорожном вокзале столицы США.
«… там возьмёте аванс…»
«Не боитесь, что кто-то меня опередит?» – усмехнулся Борис. Ибо знал, что несмотря на то, что в городе находится штаб-квартира ФБР, с преступностью в столице, мягко говоря, неблагополучно.
Гувер покачал головой: «Сумку в ячейку поместил Клайд – он же её сторожит. Несмотря на всяческие слухи…»
Гувер был убеждённым холостяком. Его недоброжелатели – и даже многие доброжелатели – считали, что он гомосексуален, и что его партнёром является его помощник по особым поручениям в ранге замдиректора ФБР Клайд Толсон.
Они много лет работали вместе; оба были закоренелыми холостяками; вместе обедали, посещали ночные клубы и даже ездили в отпуск. Борис считал, что это всё ерунда, ибо при таком количестве врагов Гувер не стал бы так подставляться – ибо, уличённый в гомосексуализме, он вынужден был бы уйти в отставку.
Вероятнее всего, и Гувер, и Толсон были асексуальными «светскими монахами» – «женатыми на Бюро». Что, на самом деле, в абсолютных числах было не такой уж и редчайшей редкостью – асексуален один из ста. А идеология мирской асексуальности была даже принята католическим мирским орденом Опус Деи.
Что же касается отношений Гувера с Клайдом, то для Бориса, прекрасно знакомого с миром БДСМ – это были отношения ванильного доминирования/подчинения. На языке БДСМ, Клайд был собственностью Гувера в Д/С отношениях.
«… он очень хорошо подготовленный и опытный полевой агент ФБР…»
Мало кому было известно, что до перехода на административную работу Клайд Толсон несколько лет служил полевым агентом ФБР в Вашингтоне и Бостоне. Да и потом не раз выбирался в поле.
В 1936 году Толсон вместе с Гувером участвовал в аресте знаменитого банковского грабителя Элвина Карписа; в том же году Толсон был участником перестрелки с нью-йоркским гангстером Гарри Брюнетом, а в 1942 году участвовал в поимке диверсантов абвера на Лонг-Айленде и во Флориде.
«… хорошо вооружён и прекрасно владеет оружием…»
Ибо выполнял обязанности в том числе и личного телохранителя Гувера.
Борис кивнул – и заявил: «Я буду работать только с ним – больше никто не должен знать о моём существовании…»
«Естественно» – подтвердил Гувер. Ликвидатор осведомился:
«Клайд знает меня в лицо – мне нужно будет с ним пообщаться на вокзале, чтобы не терять времени?»
Директор ФБР кивнул: «Знает, конечно, как и Вы его…»
Хотя Клайд Толсон был непубличной фигурой, работа элитного киллера обязывала Бориса знать в лицо, и вообще обладать подробной информацией обо всём высшем руководстве американских спецслужб.
И несколько неожиданно добавил: «Но всё равно пароль нужен – любая фраза, содержащая слово Эверест…»
«Отзыв?» – осведомился Борис.
«Любая фраза, содержащая слово туман…»
Борис неслабо внутренне напрягся. Это, скорее всего, было совпадением… однако могло быть и намёком на операцию Ночь и туман. В которой Борис принял ключевое участие в декабре 1941 года в оккупированной вермахтом французской столице. Если это было намёком Гувера на то, что ему известно о прошлой жизни Бориса (под именем Виктора Краузе), то это были очень плохие новости.
«Ладно, потом разберёмся» – подумал Борис. «Время пока терпит»
И проинформировал директора ФБР: «Мне нужно расписание до конца года…»
Чьё именно расписание, уточнять не было необходимости. Гувер добыл из внутреннего кармана пиджака довольно толстую пачку скреплённых степлером сложенных втрое листов бумаги и протянул ликвидатору.
Борис внимательно ознакомился с расписанием поездок и ключевых мероприятий президента Джона Кеннеди до конца года, после чего добыл из кармана пиджака шариковую ручку и обвёл одну из поездок – ноябрьскую.
После чего протянул Гуверу. Тот прочитал – и удивлённо спросил: «Вы уверены?»
Ликвидатор кивнул – и объяснил:
«На подготовку – особенно операции прикрытия – потребуется три месяца минимум. В этом месте нашего подопечного так любят, что желающих сделать ему плохо каждый второй. Полиция те ещё раздолбаи, которым главное дело побыстрее закрыть, а как – уже неважно…»
Сделал многозначительную паузу – и продолжил: «Кроме того, я хорошо знаю этот город – приходилось там работать…»
На местных нефтепромышленников и прочую деловую братию, нравы и modus operandi которых не сильно отличались от таковых в семье Гамбино.
«… но мне нужен маршрут – и как можно быстрее…»
Гувер кивнул: «Я понял – сделаем…». Борис бесстрастно продолжал:
«Нам потребуется тот, кому достанется вся всемирная слава… так что начинайте искать прямо сейчас…»
Директор ФБР удивлённо посмотрел на него. Ликвидатор усмехнулся:
«Я с огромным уважением отношусь к Вашей организации, но даже ей будет не под силу осуществить операцию прикрытия необходимого масштаба. Нужно, чтобы на эту операцию работала вся государственная система США…»
«… а это возможно лишь в том случае, если альтернатива версии об одиночке будет совершенно неприемлемой и недопустимой» – закончил за него Гувер.
Борис кивнул. Директор ФБР вздохнул: «Хорошо, начну сегодня же».
«Это ещё не всё» – предупредил ликвидатор.
Гувер снова удивлённо посмотрел на него. Борис неожиданно заявил:
«Нам потребуется ван дер Люббе местного разлива…»
По выражению лица директора ФБР было очевидно, что он совершенно сбит с толку. Ликвидатор спокойно объяснил:
«Маринус ван дер Люббе был очень легко внушаемым человеком. Умелые люди ему сначала внушили необходимость поджога рейхстага – а потом стёрли из памяти всю информацию об общении. В результате на следствии и на суде он нёс бессвязный феерический бред…»
На самом деле, не-совсем-люди (возможно даже, что совсем-не-люди) … впрочем, это знать Джону Эдгару Гуверу было не нужно совсем.
Директор ФБР по-прежнему ничего не понимал. Борис вздохнул – и усмехнулся:
«Самая надёжная слава – посмертная». Гувер облегчённо кивнул:
«Понятно. Найдём, конечно – на месте…». Ликвидатор продолжил:
«Мне потребуется настоящее удостоверение агента ФБР…»
Гувер добыл из кармана удостоверение и протянул Борису. Тот открыл кожаную книжицу и прочитал: «Джеймс Ньюман – старший специальный агент…»
Кивнул и спрятал во внутренний карман пиджака. После чего продолжил:
«Мне нужен доступ к Вам и к Клайду 24/7…»
Директор ФБР достал из нагрудного кармана пиджака две визитки и протянул ликвидатору: «Здесь все необходимые для этого номера телефонов…»
Визитки отправились вслед за удостоверением. Борис удовлетворённо кивнул – и объявил: «Для Вас и для Клайда я – доктор Вернер Блох. Это один из крупнейших криминальных психологов…»
Гувер с уважением кивнул: «Я в курсе»
«… обитает в Европе, совершенно непубличен, внешне почти никому неизвестен – в общем, если кто вдруг что случайно услышит, то подозрений не возникнет…»
«Я понял» – кивнул директор ФБР. И осведомился: «Пока всё?»
«Пока всё» – эхом ответил ликвидатор. Джон Эдгар Гувер откланялся; Борис расправился с лососем, после чего расплатился и отправился на Union Station.
Чёрная сумка с миллионом долларов наличными оказалась предсказуемо объёмной и предсказуемо тяжёлой. Неудивительно – полмиллиона долларов сотенными весили пять кило; 250 тысяч пятидесятками добавили ещё столько же… ну, а четверть миллиона двадцатками ещё двенадцать с половиной. Итого двадцать два с половиной полновесных килограмма.
Клайд Андерсон Толсон выглядел лет на десять моложе своих шестидесяти трёх лет; к сожалению, это достоинство нивелировалось тремя огромными буквами ФБР, которые пусть и невидимо, но совершенно очевидно для окружающих были выведены у него на лбу трёхсотым кеглем.
Поздоровавшись и обменявшись паролями, Борис проинформировал Клайда:
«Мне известно, что этот проект является жизненно важным для Вашего шефа – и для Вас. Поэтому все мои просьбы должны иметь наивысший приоритет – бросайте всё и делайте, что я скажу…»
Замдиректора ФБР кивнул: «Да, конечно». Борис повторил ему сказанное Гуверу и откланялся. Вернувшись домой, он позвонил в Бостон, где у своей типа приёмной тётки гостила его иногда партнёрша Рита Малкина.
Когда Маргарита Александровна ответила, он приказал: «Собирайся и первым же рейсом вылетай в столицу. У меня для тебя дело, о котором ты даже и не мечтала»