Впервые эту версию выдвинул Алексей Ракитин (на самом деле это псевдоним коллектива авторов, работающих в том числе и в жанре документального детектива). Я только её слегка изменил - ибо мой вариант мне представляется более адекватным реальности...
--------------------------------------------------------------------------
Володя Винничевский совершил своё первое убийство, когда ему едва исполнилось пятнадцать лет – в начале осени 1938 года. Его первой жертвой стала четырёхлетняя (!!) Герта Грибанова. Винничевский подождал, когда девочка останется одна, вошёл во двор частного дома, где жили Грибановы, отвёл девочку в огород, где изнасиловал её, потом попытался её задушить, а затем нанёс ей в область головы не менее восьми ударов кухонным ножом, причём так сильно, что сломал нож, оставив осколок в черепе жертвы. От сломанного ножа он предусмотрительно избавился и в дальнейшем пользовался для совершения преступлений отвёрткой и складным ножом.
Хотя большинство нападений Винничевский совершил в Свердловске, он совершил выезды и в другие города Свердловской области, одно нападение было им совершено в Нижнем Тагиле, а ещё одно в Кушве.
Винничевский нападал как на мальчиков, так и на девочек – что обычно не характерно для сексуальных маньяков. Мотивом нападения было совершение сексуального акта с жертвами.
После завершения полового акта Винничевский душил жертву, а иногда добивал её холодным оружием. Правда, и то, и другое не всегда удачно – две его жертвы выжили и впоследствии смогли опознать насильника.
Четыре первые жертвы малолетнего серийного убийцы были девочки, а потом он переключился – временно – на противоположный пол. Он предложил четырёхлетнему Боре Титову покататься на санках, завёз его на пустырь, где изнасиловал, придушил, нанёс несколько ударов ножом и выбросил в сугроб. Санки Володя предусмотрительно забрал с собой. Однако мальчика спасли, и он сообщил следователям первую информацию об убийце.
Следующее нападение Винничевский совершил на трёхлетнюю Катю Лобанову в Кушве. Девочку он изнасиловал и убил, а тело выбросил в выгребную яму, чтобы скрыть запах разложения.
Затем он похитил и изнасиловал трёхлетнюю Алю Губину, которой затем нанёс несколько ударов ножом. После этого маньяк выбросил девочку в сугроб, но она выжила, так как её быстро начали искать…
В зависимости от времени года Винничевский выбирал разные способы сокрытия тел своих жертв: зимой закапывал в сугроб, осенью и летом заваливал ветками, травой, листьями.
Несмотря на единый почерк, преступления были связаны между собой не сразу из-за их различной географии. При этом родители не всегда обращались в милицию, а следователи допускали ошибочные предположения относительно личности убийцы.
Они были уверены, что убийца был ранее судим за сексуальное преступление, что ему 20-25 лет и что он лишь внешне похож на подростка (подростка упоминали как потерпевшие, так и свидетели). Ибо никому и в голову не могло прийти, что трёх-четырёхлетних детей насилует и убивает 15-летний юноша.
Лишь в конце весны 1939 года следователи поняли, что все криминальные происшествия с детьми — дело рук одного и того же преступника… причём очень даже возможно, что несовершеннолетнего.
Поймали Винничевского банально-примитивно, и чисто по-советски – запустив широченный и почти непроходимо-частый бредень. Проще говоря, наводнили Свердловск милицейскими патрулями, агентами в штатском… привлекли даже сотрудников госбезопасности (которая проявляла серьёзный интерес к этому из ряда вон выходящему делу) и даже военнослужащих РККА.
Гребли всех подряд подозрительных мужчин, которые сопровождали (или несли на руках) маленьких детей. Задержали аж три сотни подозреваемых, раскрыли (как это обычно бывает) многие десятки не имевших отношения к серии преступлений… только вот неуловимый убийца никак им не попадался. Хотя подростков гребли тоже – наравне со взрослыми мужчинами.
Винничевского поймали лишь 24 октября 1939 года – спустя полгода после начала массовой облавы и спустя более года после совершения им первого преступления.
Причём он был взят с поличным – тремя курсантами (видимо, юноши чувствуют других юношей куда лучше, чем взрослые мужчины) Свердловской школы рабоче-крестьянской милиции.
Винничевский увёл трёхлетнего Славу Волкова от подъезда дома, в котором тот проживал. Он сел с мальчиком в трамвай, доехал до остановки «Медный рудник» на окраине района Уралмаш и понёс заснувшего ребёнка на руках к близлежащему лесному массиву.
Курсанты, ранее участвовавшие в патрулировании и знакомые с ориентировкой на похитителя детей, незаметно проследили за подозрительным подростком. Винничевский был задержан ими в тот момент, когда начал душить мальчика.
Таким образом ребёнок был спасён, а преступник лишился возможности придумать правдоподобное некриминальное объяснение своих действий, поскольку во время попытки удушения оставил хорошо заметные следы своих ногтей на шее жертвы.
В ходе следствия Винничевский признался во всех эпизодах; кроме того, он подробно описал все свои «подвиги» в зашифрованном дневнике (который, впрочем, криптоаналитики местного НКВД/ГУГБ без труда расшифровали).
В духе того жестокого времени, родители Винничевского отреклись от сына, направив в областную газету «Уральский рабочий» следующее требование (вполне в духе того жуткого времени):
Мы, Георгий Иванович и Елизавета Петровна Винничевские, родители Владимира Георгиевича Винничевского, отрекаемся от такого сына и требуем применить к нему высшую меру — расстрел. Таким выродкам в советской семье жизни быть не может.
В то время уголовное законодательство СССР разрешало применять смертную казнь к лицам, достигшим двенадцатилетнего возраста. Преступление было настолько жутким, что суд предсказуемо приговорил Володю Винничевского к смертной казни через расстрел.
Однако, вопреки тогдашним правилам, приговор (вынесенный 16 января 1940 года) был приведён в исполнение не сразу, а лишь спустя несколько месяцев. По официальной версии, эти несколько месяцев жизни Винничевскому подарил его адвокат, который потребовал для своего подзащитного отмены приговора и проведения психиатрической экспертизы в НИИ имени Сербского.
Экспертиза предсказуемо признала Винничевского вменяемым, и 5 августа 1940 года по его делу состоялось повторное судебное заседание, которое не менее предсказуемо снова вынесло тот же приговор. Расстрел.
28 августа 1940 года Винничевский направил прошение в президиум Верховного суда РСФСР, в котором он признал свои преступления, но просил сохранить ему жизнь. В помиловании Винничевскому было (уж совсем предсказуемо) отказано, и 11 ноября 1940 года, в возрасте семнадцати лет, он был расстрелян.
Тело похоронили в области, на 12-м километре Московского тракта - в известное место захоронения казнённых в Свердловской области в 1930-е годы. Причём как уголовных, так и политических… так и не совсем понятной классификации.
К которой несколько месяцев относился и Володя Винничевский. Ибо на самом деле, начиная с вынесения ему первого смертного приговора, реальная история последних месяцев его жизни существенно отличалась от официальной.
Точнее, официальная история имела совершенно секретное «двойное дно». Тайную компоненту, известную лишь нескольким посвящённым. Тайная история дела Винничевского началась 17 января 1940 года, на следующий день после того, как Владимир Винничевский был приговорён к расстрелу и сидел в камере смертников, ожидая, когда за ним придут.
Прийти за ним должны были примерно через 48 часов, ибо эмоции (в том числе, и свердловских судей) ещё не улеглись и потому ему влепили приговор без права обжалования. Который в СССР в таких случаях приводился в исполнение через 72 часа после вынесения.
И за ним бы пришли… если бы в этот действительно прекрасный для несовершеннолетнего сексуального маньяка день на стол Народного комиссара внутренних дел СССР, комиссара государственной безопасности 1-го ранга (эквивалента генерала армии) Лаврентия Павловича Берии не лёг только что доставленный из Свердловска в высшей степени необычный документ.
Автор которого, лейтенант госбезопасности (эквивалент армейского капитана), следователь Управления госбезопасности по Свердловской области Иван Петрович Анциферов настоятельно требовал… пересмотреть дело Винничевского.
И вовсе не потому, что, ознакомившись с делом серийного убийцы (в те году ГУГБ было, как тогда говорили, дело до всего – в том числе, и до серийных убийств) Иван Петрович решил, что есть вероятность осуждения невиновного.
Нет, в виновности Винничевского он был убеждён чуть более, чем полностью. Он взял на себя смелость – отчаянную смелость спустя всего год после окончания Большого Террора – обратиться напрямую к наркому потому, что был уверен, убеждён в том, что дело Винничевского намного сложнее, чем представляется.
В приложении к письму лейтенант Анциферов весьма убедительно доказывал, что, во-первых, убийства свердловских детей были ритуальными – по сути, жертвоприношением; и, во-вторых, что во время совершения этих убийств Винничевский находился под полным психологическим контролем мощного гипнотизёра – тайного жреца какой-то жуткой религии.
Лаврентий Павлович Берия отнёсся к письму лейтенанта со всей серьёзностью. Во-первых, потому, что версия Анциферова представлялась ему гораздо более похожей на правду, чем внезапное буйное и убийственное помешательство на сексуальной почве 15-летнего… да почти что ребёнка.
Которому, кстати, ни один опрошенный следователями психиатр так и не смог найти вообще какого-либо объяснения – не говоря уже о правдоподобном. И при этом все без исключения психиатры, осматривавшие Винничевского между арестом и вынесением приговора (а таких было немало) все как один обращали внимание на его удивительную даже для юноши внушаемость и сабмиссивность.
Во-вторых, Берия был хорошо знаком как с «делом Бокия», так и с «делом Барченко» - да и со многими другими подобными делами. И потому об оккультизме, эзотерике и всякого рода чертовщине – включая жертвоприношения детей – имел очень неплохое представление.
Поэтому он сразу же после прочтения материалов, направленных ему лейтенантом Анциферовым, распорядился под любым предлогом отложить приведение в исполнение смертного приговора Винничевскому.
Поскольку приговор был вынесен с формулировкой обжалованию не подлежит, единственным законным способом это сделать было опротестование приговора на основе подозрений в психической невменяемости осуждённого.
Понятно, что без приказа с самого верха – а ни один суд и ни один адвокат в то время не осмелился бы ослушаться всесильного наркома - никакому советскому адвокату и в голову не пришло бы потребовать психиатрической экспертизы такого серийного убийцы (за подобные вольности можно было запросто самому оказаться в расстрельном подвале).
И немедленно потребовал вычислить и задержать этого... гипнотизёра. менее, чем за неделю. Поскольку на это были брошены не только все местные силы, но и спецгруппа профессионалов из Москвы.
Поймать, правда (точнее, взять живым) гипнотизёра не получилось – оперативники НКВД необъяснимым образом облажались, поэтому ему достался лишь хладный труп. Который, разумеется, немедленно (причём в присутствии всесильного наркома) сожгли в ближайшем крематории, а пепел спустили в реку Исеть.
Лейтенанта Анциферова наградили (орденом Красного Знамени), повысили в звании… и перевели – с повышением в должности – в Москву. Подальше от Екатеринбурга… и поближе к всевидящему оку Лаврентия Берии.
-------------------------------------------------------------
P.S. Лейтенант Анциферов - вымышленный персонаж; однако интерес госбезопасности к "делу Винничевского" - это установленный исторический факт. Как и вышеперечисленные необъяснимые факты в его деле.