12 ноября 1987 года
Нью-Йорк, США
Морис (Мори) Терри, нью-йоркский криминальный журналист, с самого утра пребывал в весьма противоречивом настроении. С одной стороны, он добился весьма впечатляющего успеха – известности не только в городе и штате Нью-Йорк, но и по всей стране (и даже за её пределами); его статьи и интервью с ним публиковали ведущие газеты и журналы; его постоянно приглашали на радио и телевидение… а буквально месяц назад в продажу поступила его книга Абсолютное зло – в поисках Сынов Сэма (причём, по утверждению его издателя, продавалась очень даже неплохо).
С другой же… с другой же всё было пока что очень и очень печально. Ибо, несмотря на все его усилия и поддержку со стороны и журналистов, и общественности, и даже немалого числа детективов (и жертв Сына Сэма – серийного убийцы Дэвида Берковица, ровно десять лет тому назад державшего в страхе весь Нью-Йорк на протяжении года), ему так и не удалось убедить ни полицию, ни прокуратуру, что Сын Сэма действовал не один.
Что на самом деле, шесть человек были убиты и ещё семь тяжело ранены не маньяком-одиночкой, а в результате операции, тщательно спланированной и не менее тщательно реализованной сатанистским культом «Сынов Сэма». Из которого задержан и осуждён был только Берковиц, а все остальные (пока что) ускользнули от правосудия.
Морис допускал, что он мог ошибаться в некоторых деталях – возможно, даже в существенных деталях… но вот в том, что Нью-Йорк терроризировал не сбрендивший на сексуальной (или какой-то другой) почве одиночка, а подпольный сатанистский культ, он был убеждён совершенно.
Только вот никак не мог это доказать достаточно убедительно для того, чтобы полиция и прокуратура «Большого Яблока» наконец, проснулись и занялись этим культом всерьёз.
Ибо Терри был абсолютно уверен в том, что «год Сэма» - это лишь самая верхушка айсберга; что убийства были и до (не только до ареста Берковица, но и до сегодняшнего дня), и всенепременно будут после – если сатанистов вовремя не остановить. Только вот как?
Как обычно в таких случаях, он зашёл в ближайшую кафешку, заказал кофе со сливками, типично американский яблочный пирог… и приступил к размышлениям на вышеупомянутую тему. Из которых его выдернули самым бесцеремонным образом:
«Мистер Терри?»
Журналист автоматически обернулся на голос, раздавшийся у него за спиной. Перед ним стоял словно из ниоткуда взявшийся человек лет сорока… сорока пяти максимум (почти ровесник Терри – максимум чуть постарше), светловолосый, голубоглазый, крепко сложенный, коротко стриженый, с очевидной военной выправкой…
В общем, по первому впечатлению Терри, незнакомец гораздо более органично смотрелся бы в полковничьей фельдграу ваффен-СС (и обязательно с Рыцарским крестом с дубовыми листьями как минимум), чем в элегантном сером костюме, белоснежной сорочке (с ярко-алым галстуком) и в явно недешёвых осенних кожаных полуботинках.
«С утра был» - улыбнулся Терри. Улыбнулся потому, что незнакомец по непонятной причине ему… нравился. «Чем могу быть полезен?»
Незнакомец протянул журналисту книгу. Точнее, новенький, прямо из типографии, экземпляр «Абсолютного зла»:
«Я только что закончил чтение Вашей книги» - в свою очередь улыбнулся незнакомец. «Я впечатлён – и это ещё очень мягко сказано…»
После чего обратился к Морису Терри с предсказуемой просьбой:
«Не могли бы вы подписать этот экземпляр… мне и моей супруге. Она, как и я, большой поклонник документальных детективов – и криминальных журналистских расследований…»
В каком смысле поклонник, журналисту было знать совершенно не нужно.
Морис Терри занимался криминальной журналистикой уже более десятилетия. И за это время научился весьма эффективно «читать людей» - причём в считанные минуты. И потому не поверил ни одному слову незнакомца.
И даже не только потому, что «прочитал» его практически мгновенно. А потому, что сам не один десяток раз проделывал подобный трюк – и с автографом, и просто с каким-либо документом.
Проделывал для того, чтобы познакомиться поближе с тем или иным представлявшим для него интерес человеком. Познакомиться – и получить (или передать) определённую информацию. Важную информацию.
Поэтому журналист махнул рукой в сторону диванчика с противоположной стороны столика у окна:
«Присаживайтесь. Кому адресовать мой автограф?»
«Людвигу и Эмме Шмидт» - наигранно-подобострастным тоном ответил незнакомец, опускаясь на чрезвычайно комфортный диванчик. И немедленно пояснил: «Я родился во Вроцлаве, в Силезии – сейчас это город в коммунистической Польше…»
Было совершенно очевидно, что Людвиг Шмидт, мягко говоря, не любил ни поляков, ни коммунистов. Особенно коммунистов.
«… после чего несколько лет прожил в Германии…»
На самом деле, более двадцати лет – но этого знать журналисту не полагалось.
«… но уже давно живу в США…»
Тоже двадцать лет – но вот этого знать Морису Терри уж совсем не полагалось.
«У моей супруги» - добавил герр Шмидт, «схожая биография»
Что, как ни странно, было чистейшей правдой.
Терри начертал на титульном листе книги свой обычный автограф «Людвигу и Эмме Шмидт с наилучшими пожеланиями», закрыл книгу и торжественно вручил своему визави:
«Прошу»
Людвиг Шмидт в высшей степени благодарно улыбнулся:
«Спасибо огромное. Эмма будет просто в восторге…»
Чутьё в сочетании с многолетним опытом не то что подсказывало, а кричало журналисту, что Эмме Шмидт (которая вряд ли Эмма и совсем уж вряд ли Шмидт – если она вообще существует в природе, что далеко не факт) глубоко наплевать и на эту книгу, и на Мориса Терри, и, весьма вероятно, даже на Сынов Сэма. Как в единственном, так и во множественном числе.
В этом он был не совсем прав… впрочем, и этого ему знать не полагалось.
«А теперь» - грозно приказал журналист, «выкладывайте. Что Вы хотели у меня узнать… или, что менее вероятно, мне сообщить. Но сначала мне хотелось… очень хотелось узнать, где или на кого Вы работаете…»
«Приятно иметь дело с проницательным человеком» - абсолютно спокойно ответил герр Шмидт. «Я работаю на правительство Соединённых Штатов…»
Это было не совсем так… в конечном итоге, даже совсем не так – но и этого журналисту знать не полагалось. Совсем.
Перехватил вопросительный взгляд журналиста и по-юношески звонко рассмеялся: «Послушайте, мистер Терри… я могу предъявить Вам любое удостоверение, какое Вы только пожелаете…»
Сделал многозначительную паузу и продолжил:
«Хоть ФБР, хоть ЦРУ, хоть Совета национальной безопасности… хоть Министерства юстиции, хоть Пентагона. Удостоверения самые что ни на есть настоящие… только вот если Вы попытаетесь там найти Людвига Шмидта…»
«… то мне ответят, что в списках не значится?» - усмехнулся журналист.
Герр Шмидт кивнул: «Вы очень проницательны, мистер Терри»
Как ни странно, но журналист ему поверил, хотя (обычное дело, когда пишешь о сатанистском культе, особенно связанном с таким одиозным персонажем как Дэвид Берковиц) ему постоянно приходилось отбиваться от всякого рода конспирологов и прочих городских (и не только городских) сумасшедших.
Поверил не в последнюю очередь потому, что когда Людвиг Шмидт опустился на диванчик, Терри заметил (взглядом, намётанным за годы общения с детективами в штатском), что его визави вооружён.
Причём не просто носит пистолет в наплечной кобуре, но и настолько привык к оружию (ибо уже очень давно его носит), что чувствует себя с ним абсолютно комфортно. А длительное скрытое ношение пистолета ну просто никак не совместимо ни с конспирологией, ни, тем более, с сумасшествием.
Словно прочитав его мысли, герр Шмидт слегка распахнул пиджак, предъявив журналисту рукоятку пистолета. Тот удивился, ибо раньше такого оружия не видел – детективы, с которыми он общался, носили либо Кольт М1911 (чаще всего), либо Беретту 92, либо (с недавнего времени) Глок 17, либо револьверы.
«Browning Hi-Power образца 1935 года» - объяснил Людвиг Шмидт. «Я к нему привык – вот и не стал менять на более современные модели. Хотя присматриваюсь к Глоку…»
Терри кивнул. Теперь всё встало на свои места… точнее, он получил ответ на свой последний незаданный (такие вопросы задавать абсолютно бесполезно) вопрос: где воевал «Людвиг Шмидт» (в том, что имя и фамилия вымышлены, журналист уже нисколько не сомневался).
А то, что его визави воевал, было для Терри совершенно очевидно – журналист пообщался с достаточным количеством ветеранов и Второй мировой, и Кореи, и Вьетнама, чтобы мгновенно и безошибочно отличать воевавших от не-воевавших.
Где воевал, стало понятно потому, что Браунинг был стандартным личным оружием SOG – американского спецназа во время Вьетнамской войны. Теперь всё складывалось – если «Шмидту» было сорок пять (а это было очень похоже на правду), он родился в 1942 году.
Что позволило ему принять участие во Вьетнамской войне… да хоть в качестве офицера. После чего он перешёл на работу… в какую-то совершенно секретную спецслужбу. Что как бы намекало…
«Всё настолько серьёзно?» - в высшей степени обеспокоенно спросил журналист.
Герр Шмидт кивнул: «Намного серьёзнее, чем Вы думаете. Намного серьёзнее… и страшнее»
Глубоко вздохнул – и констатировал:
«Я действительно прочитал Вашу книгу. Ваши главные выводы соответствуют действительности – Берковиц действительно был членом сатанистского культа Сынов Сэма, в который действительно входили братья Джон и Майкл Карры, отцом которых был Сэм Карр…»
«Сейчас я точно услышу сакраментальное Но» - усмехнулся журналист.
«… но и полиция тоже права» - бесстрастно объявил Людвиг Шмидт.
«Это как?» - изумлённо спросил Терри.
Герр Шмидт объяснил: «Все убийства совершил Дэвид Берковиц из одного и того же оружия – револьвера 44 калибра Charter Arms Bulldog .44 Special. Кстати, едва ли не самого популярного револьвера в то время. Никаких других стрелков не было – и даже не планировалось…»
«Именно поэтому убийства прекратились сразу же после ареста Берковица?». Именно по этой причине ни полиция, ни прокуратура категорически не хотела возобновлять расследование, ибо этот факт был в самом прямом смысле убийственным для теории сатанинского культа, продвигаемой Морисом Терри.
Людвиг Шмидт кивнул: «Именно поэтому»
«Значит, сатанистский культ здесь вообще ни при чём?» - в высшей степени растерянно спросил журналист.
«Да нет» - задумчиво-обеспокоенно протянул герр Шмидт. «Сатанисткий культ здесь очень даже при чём…»
И немедленно задал несколько неожиданный вопрос:
«Как Вы думаете, почему Дэвид Берковиц совершал эти убийства? Что двигало им, когда он нажимал на спусковой крючок своего Бульдога 44 калибра?»
«Он выполнял приказы Сатаны… точнее, приказы лидеров культа, которые он считал приказами самого Князя Тьмы» - мгновенно и без запинки ответил Морис Терри. Ибо был в этом убеждён уже много лет.
Перехватил несколько скептический (мягко говоря) взгляд своего визави и удивлённо спросил:
«А Вы так не думаете?»
«Я не думаю» - спокойно ответил Людвиг Шмидт. «Я знаю. Я знаю, что всё было намного сложнее…»
И объяснил: «Основной драйв Берковица не имел никакого отношения ни к какому сатанизму. На отстрел молодых женщин и их бойфрендов его сподвигли чисто внутренние причины – желание отомстить отвергнувшей его девушке…»
«Как Тед Банди? Он убивал девушек, соответствовавших определённому типажу?»
Шмидт кивнул: «И их бойфрендов, которых он ненавидел за то, что они счастливы в отношениях с женщинами, а он…»
Журналист кивнул: «Я понял. А все его оккультно-сатанинские заявления…»
«… не более, чем желание повысить свою значимость – в первую очередь, в собственных глазах. Дескать, он не банально мстит женщинам за то, что те на него не обращают внимания, а выполняет Великую Миссию. Приказы самого Сатаны»
«Значит…» - Терри запнулся.
«Именно это и значит» - спокойно подтвердил герр Шмидт. «Для Берковица вся эта оккультно-сатанистская болтовня сама по себе была и остаётся совершенно не интересна. Он и в культ-то вступил только и исключительно от невыносимого одиночества. Ему было нужно только общение… ну, и признание, конечно – неважно от кого и неважно, в качестве кого…»
«Теперь он признан всем миром» - мрачно констатировал журналист.
Шмидт снова кивнул: «Именно этого он подсознательно и хотел… собственно, именно поэтому он и начал свою эпистолярную кампанию. Хотя это был лишь вторичный драйв – первичными были всё же ненависть и желание отмщения…»
И тут журналиста озарило: «А Карры использовали Берковица для достижения своих целей?»
Людвиг Шмидт покачал головой: «Не Карры. Карры обо всём этом были ни сном, ни духом. Они о том, что Сын Сэма - это Берковиц они узнали только после его ареста. Им и в голову не могло прийти, что весь этот ужас творит их приятель…»
«Верится с трудом» - честно признался Морис Терри.
«И совершенно напрасно» - спокойно ответил герр Шмидт. И объяснил: «Вопреки распространённому заблуждению, ни один сатанистский культ не представляет ни малейшей опасности ни для кого, кроме членов этого культа – да и то не факт…»
Журналист изумлённо уставился на своего визави. Ибо это уже не лезло вообще ни в какие ворота…
Людвиг Шмидт рассмеялся и (явно с большим знанием дела) объяснил:
«Тот Сатана, которому вся эта публика поклоняется… причём понарошку, совершенно не всерьёз поклоняется, не имеет никакого отношения к настоящему Дьяволу. К Князю Тьмы. К Владыке Ада. К Властелину Преисподней. К злейшему врагу рода человечества…»
Герр Шмидт явно совершенно не сомневался в существовании настоящего Сатаны. Журналист вот уже несколько лет тоже.
Шмидт продолжал: «Их Сатана – это мелкий хулиган. Развратник. Охальник. И не более того. Поэтому он фальшивый. Насквозь фальшивый…»
«А все эти культы…» - Терри запнулся.
«Насквозь фальшивые» - ответил герр Шмидт на его незаданный вопрос. «Как и все так называемые сатанисты, для которых вся эта сатанятина – не более чем театр. Максимум эскапизм – бегство от, нашего мягко говоря, некомфортного мира…»
«Скорее уж, хищного, агрессивного, токсичного и вампиричного… в смысле, высасывающего из человека все соки» - мрачно подумал журналист. Но промолчал.
«… ну, и, конечно, оправдание затейливого секса – всякого там свинга, БДСМ, гомосексуализма, групповухи… ну, и вообще сексуальных оргий. Максимум, что они могут наворотить – это групповое изнасилование. Да, преступление тяжкое, конечно, но для настоящего Сатаны это просто несущественная мелочь…»
«Однако настоящий Сатана всё же существует?» - осторожно осведомился журналист.
«Существует» - в высшей степени уверенно подтвердил герр Шмидт. «Ещё как существует…»
«А настоящие сатанисты?» - обеспокоенно спросил Морис Терри.
«И эти существуют…» - не менее уверенно ответил Шмидт. «… к величайшему сожалению»
После чего совершенно неожиданно добавил: «Только ни один настоящий сатанист, а таких, к сожалению, намного больше, чем хотелось бы…»
Сделал театральнейшую паузу – и, как говорится, сбросил бомбу:
«… не поклоняется Сатане»
Изумлению журналиста не было предела: «Это как???»
«Я не совсем правильно выразился» - вздохнул Шмидт. «Ни один из настоящих сатанистов не поклоняется Сатане – настоящему Сатане – напрямую…»
«А кому же они тогда поклоняются?» - удивился Терри.
Герр Шмидт пожал плечами: «Некоей проекции… в некотором роде, духовному воплощению Сатаны. Ваалу в разнообразных его инкарнациях, например»
«Вельзевулу?»
«Баалу-Зебубу» - поправил его Шмидт. «Но чаще всего, как правило, Молоху. Именно поэтому настоящих сатанистов называют молохане…»
«То есть, Вы хотите сказать…» - журналист запнулся.
«Я думаю» - бесстрастно ответил герр Шмидт, «что Дэвид Берковиц каким-то образом наткнулся на молохан…»
«Каким образом он мог на них наткнуться?» - удивился Терри.
Герр Шмидт пожал плечами: «Если Вы внимательно посмотрите на фото и видео с Берковицем, то почувствуете его некую неотмирность. Возможно, даже некую юродивость. Причём неотмирность тёмную, демоническую…»
Журналист кивнул, ибо это было совершенно очевидно. Шмидт продолжал:
«… а таким людям… хотя в силу своих духовных особенностей, это, строго говоря, не совсем люди…»
Терри как-то вдруг совершенно не захотелось выяснять, что означает последняя характеристика. Поэтому он промолчал.
«… свойственны духовные поиски, причём на тёмной стороне духовности. А поскольку Дэвид был евреем по крови и воспитывался в семье весьма еврейской – в смысле культуры и религии…»
Глубоко вздохнул – и вынес свой вердикт: «… то, скорее всего, Дэвид каким-то образом приобщился к тёмной стороне иудаизма. Каббала… точнее, чёрная каббалистическая магия, чёрная гематрия и всё такое прочее…»
Взглянул на несколько оторопевшего журналиста и объяснил: «Гематрия – это разновидность нумерологии. Получение доступа к знаниям – светлым или тёмным – путём анализа смысла слов и фраз на основе числовых значений входящих в них букв еврейского алфавита»
«А Каббала?». Терри, конечно, слышал о Каббале… только уже не помнил, что именно он слышал.
«Каббала» - спокойно ответил Шмидт, «это ещё один метод… точнее, система извлечения эзотерических и не только знаний на основе анализа текстов Ветхого Завета. В первую очередь, Торы – Пятикнижия Моисеева. А также использования этих знаний в магических целях»
И добавил: «Сами по себе гематрия и Каббала – это всего лишь инструменты. И потому они не хорошие и не плохие – всё зависит от того, с какими целями их используют. Со светлыми или с тёмными…»
«Дэвид использовал с тёмными?». Похоже, это был не вопрос, а констатация неопровержимого факта.
Шмидт покачал головой: «Я думаю… уверен даже, что Берковиц вряд ли приобрёл какие-либо тёмные знания – для него всё это было слишком сложно. К сожалению - к великому сожалению – он только, как говорится, попал на экран радара к молоханам…»
«Которые почувствовали в нём колоссальный разрушительный потенциал?»
Герр Шмидт кивнул: «Почувствовали… к сожалению»
«И многие годы готовили его… для чего?»
«А Вы не догадываетесь?» - улыбнулся Шмидт.
«Чтобы в течение какого-то времени терроризировать население огромного мегаполиса?»
«Не просто огромного мегаполиса» - поправил его Людвиг Шмидт. «А культового города – причём не только США, а и вообще всего мира»
И добавил: «В одной из своих ипостасей молохане – это просто террористическая организация. Которая сеет страх и ужас… ну, например, как Красные Бригады в Италии. Или Фракция Красной Армии в ФРГ…»
«Вполне себе инфернальные организации» - подумал журналист. Но промолчал. На всякий случай.
Вместо этого спросил: «А почему он признал себя виновным? Ведь ключевые улики были добыты незаконным путём и потому не могли быть приняты судом?»
«Не совсем законным» - поправил его Шмидт. «Всем было понятно, что Сын Сэма – это Дэвид Берковиц, поэтому я не сомневаюсь, что способ, скажем так, облагородить эти улики был бы найден. А если бы не был…»
«Берковиц не прожил бы и дня после суда?». И это была констатация очевидного факта.
Шмидт кивнул: «Его бы просто растерзали. Разорвали на части. И полиция пальцем о палец не ударила бы, чтобы это предотвратить. А терзателей даже искать бы не стали…»
«И поэтому он признался? Ибо выбрал наименьшее из зол?»
«И поэтому тоже» - подтвердил Шмидт. «Но ещё и потому, что для него лучше… даже гораздо психологически лучше быть героем… пусть даже антигероем в тюрьме, чем никем на свободе»
«А Джон и Майкл Карры? Их…»
Герр Шмидт вздохнул: «Я думаю… уверен даже, что их ликвидировали молохане. Ибо сочли, что лучше перебдеть, чем недобдеть…»
«Что браться могут вывести полицию на их след?»
Шмидт покачал головой: «Не полицию, ибо полиции они не боятся. А нас…»
«Вас?» - удивился журналист.
«Группу Омега» - спокойно ответил герр Шмидт. «Это международная организация, которая занимается выявлением и ликвидацией инфернальных… реально инфернальных угроз человеческой цивилизации. Нас официально не существует, мы работаем… скажем так, далеко за пределами правового поля. Поэтому молохане нас боятся. Очень боятся… и правильно делают»
«Вы не боитесь мне всё это рассказывать?» - в очередной раз удивился журналист.
«Что Вы всё это напечатаете?»
«Ну да»
«Нисколько не боюсь» - улыбнулся Шмидт. И объяснил: «Вы могли бы это напечатать, если бы сами раскопали. Такая возможность не исключалась, поэтому…»
«Вы решили действовать на опережение?» - усмехнулся журналист.
«Ну, не столько я, сколько моё здешнее начальство» - вздохнул Шмидт, «но да, было принято такое решение. Ибо Вы журналист опытный и потому прекрасно знаете, что писать можно и нужно – а что не нужно совсем. И совсем не можно…»
Терри вздохнул, ибо всё это было чистейшей правдой. Он действительно очень хорошо знал, что против лома нет приёма – и потому иногда лучше промолчать. Полезнее для здоровья.
«Вы нашли…» - он запнулся ибо не смог подобрать подходящее слово.
«Того, кто нашептал Берковицу на ушко Убей?»
«Ну да»
Шмидт покачал головой: «Нет. Карры – вопреки опасению молохан – так и не догадались, кто ими манипулировал. И что Берковицем кто-то манипулировал»
«Впрочем…» - он загадочно улыбнулся. «… ещё не вечер. Ещё далеко не вечер…»
«Сайентологи к этому не имеют никакого отношения?»
Братья Карр были членами Церкви Сайентологии.
«Никакого» - спокойно ответил Шмидт. И объяснил: «Эта так называемая церковь на самом деле огромное мошенническое предприятие по выкачиванию денег из карманов её членов ради сказочного обогащения её руководства…»
«Обычное дело в так называемых новых религиях и всяческих культах и сектах» - мрачно подумал журналист. Но промолчал – ибо зачем попусту сотрясать воздух, раскрывая «секрет полишинеля»
Шмидт продолжал: «Поэтому это чисто коммерческая структура с абсолютно нулевой духовностью – хоть светлой, хоть тёмной. Не наши клиенты… хотя периодически у меня чешутся руки взорвать все их центры к известной матери. Вместе с жрецами этой квази-религии, разумеется…»
Что-то подсказывало Терри, что Группа Омега кое-что таки взрывала… в разных частях света.
«А The Process Church of the Final Judgment?»
Людвиг Шмидт пожал плечами: «Нет никаких доказательств того, что Карры – не говоря уже о Мэнсоне – имели какие-то связи с этой кочевой организацией…»
Организация изначально возникла в Лондоне, после чего перебралась в Мексику, а оттуда в США.
«… которая тоже не имела никакого отношения к настоящему сатанизму. Да и вообще распалась ещё до начала серии Сына Сэма…»
«Ладно» - вздохнул он. «Как говорят в России, пора и честь знать. Вы человек умный, криминальный журналист опытный, поэтому сами знаете, что делать… и чего не делать. Всего хорошего…»
Поднялся и быстрым решительным шагом исчез в неизвестном направлении.
Настроение Мориса Терри, мягко говоря, не улучшилось. Ибо теперь он точно знал, что ничего хорошего для его расследования ожидать не приходится. Ибо одно дело бодаться с полицией и прокуратурой города Нью-Йорка и совсем другое с официально не существующей, но явно чрезвычайно могущественной организацией, стоящей над законом.
Организацией, абсолютно не заинтересованной в том, чтобы кто-либо за её пределами когда-либо узнал правду о Сынах Сэма и их манипуляторах-молоханах. Особенно о молоханах.
Да, братьев Карр, скорее всего, устранили (инсценировав самоубийство и несчастный случай) всё-таки молохане. Но методы Группы Омега, похоже, не сильно отличались… если вообще отличались. Да и сами молохане, похоже, вполне способны заткнуть рот слишком назойливому и настойчивому репортёру-детективу. Причём заткнуть навсегда…
Морис Терри сделал правильные выводы из разговора с Людвигом Шмидтом. Он решил более не писать никаких книг, сосредоточившись на новом издании Абсолютного Зла. Издание вышло в 1999 году и не содержало даже намёка ни на молохан, ни (тем более) на Группу Омега.
Терри прожил довольно долгую жизнь (причём без особых приключений) – он скончался 10 декабря 2015 года на 70-м году жизни. Ни Группа Омега, ни молохане его более не беспокоили.
В 1993 году Морис Терри (наконец) встретился с Дэвидом Берковицем в тюрьме; более того, его интервью с Сыном Сэма было записано на видео и впоследствии частично было показано по ТВ.
Берковиц нёс оглушительную ахинею, наслаждаясь всемирным вниманием и статусом криминальной знаменитости, а Терри ему подыгрывал. Подыгрывал вынужденно, ибо ему ничего не оставалось делать – выдать в эфир правду о том, кто стоял за Сыном и Сыновьями Сэма он, понятное дело, не мог.
В 2021 году компания Netflix выпустила документальный сериал The Sons of Sam: A Descent Into Darkness, в основу которого легли книги и другие материалы Мориса Терри. Вполне предсказуемо, в сериале нет даже отдалённого намёка на существование ни молохан, ни (тем более) Группы Омега.
На сегодняшний день Дэвид Берковиц по-прежнему отбывает пожизненное заключение в тюрьме максимально строгого режима для особо опасных преступников Shawangunk в одноимённом городе в округе Ольстер штата Нью-Йорк. Он по-прежнему категорически отказывается от условно-досрочного освобождения и настаивает на пребывании в тюрьме до конца своих дней.
Говорят, что на кладбище, где похоронен Морис Терри, иногда появляется элегантная (чисто европейская) пара явно очень сильно любящих друг друга людей. Они молча стоят некоторое время около могилы журналиста и затем молча же покидают кладбище, оставив на могиле букет ярко-алых роз.
Кто эти люди и какое отношение они имеют к покойному журналисту, никому не известно…