Просто хочу выставить финальный отрывок , с рассказа Ярослава Гашека - "Рассказы о коменданстве в г. Бугульба." Сам рассказ как и прочие его произведения про Швейк-ов , это просто юмористическая сатира. Но в финале мне дичайше понравилась сценка, где к ним прыбыли 3 коммисара с центра, разбираться в доносе (попытка подсидеть Начальника). На серьезных щах здесь казней конешно не будет. Но внезапно. Мельком представленая биография 3х судей у меня вызвала реальный интерес. Особено мотивация 3-го сотрудника. Это просто шедевр.!При чем не забывайте, что это рассказ это автобиографический. Он такой же герой той войны, ка ки Будёно-Коба-якир-Чапаев-блюхер-тд.
Так что автор возможно не преувеличивает.
итак. глава 10.
ПЕРЕД РЕВОЛЮЦИОННЫМ ТРИБУНАЛОМ ВОСТОЧНОГО ФРОНТА
"...schlechte Leute haben keine Lieder"{2},- написал немецкий поэт.
В этот вечер я до поздней ночи распевал татарские песни, так что никто из окружающих не мог ни уснуть, ни даже просто спокойно лежать. Из этого я заключаю, что немецкий поэт явно солгал.
Разбудил меня один из моих чувашей, доложивший, что приехали на санях какие-то три человека, которые показывают постовым внизу свои бумаги.
Точная передача его сообщения звучала бы так: "Три сани, три люди, внизу полно бумаг. Одна, две, три бумаги".
- С тобой говорить,- продолжал он.- Злые, ругаются...
- Проводи их наверх.
Распахнулись двери, и гости вторглись в мою канцелярию-спальню.
Первым был блондин с окладистой бородкой, вторым - женщина в овчинном полушубке, третьим - мужчина с черными усами и необычайно пронзительным взглядом.
На этот раз телеграмма до Симбирска дошла.
По очереди представились: "Сорокин, Калибанова, Агапов".
Последний при этом твердо и неумолимо добавил:
- Мы - коллегия Революционного Трибунала Вос точного фронта.
Я предложил им закурить, причем Агапов заметил:
- Как видно, товарищ Гашек, вам здесь не плохо живется. Такой табачок не могут позволить себе курить люди,, которые честно служат революции.
Когда принесли самовар, мы начали беседовать о самых различных вещах. Сорокин говорил о литературе и рассказал, что, еще будучи левым эсером, он издал в Петрограде книжечку своих стихов под названием "Восстание", которая была конфискована Комиссариатом печати; но он теперь об этом не жалеет, потому что это была страшная глупость. Изучал филологию, а сейчас - председатель Революционного Трибунала Восточного фронта.
Это был действительно очень милый, приятный человек с мягкой русой бородкой, за которую я его во время чаепития осторожно потрогал.
Товарищ Калибанова была студенткой-медичкой, в недавнем прошлом тоже левая эсерка; очень живая, симпатичная особа, которая наизусть знала всего Маркса.
Агапов - третий член Революционного Трибунала - был самым радикальным из них. Служил раньше секретарем у одного московского адвоката, у которого когда-то скрывался генерал Каледин. По словам Агапова, адвокат был величайшим подлецом на свете, поскольку платил ему всего 15 рублей в месяц, а сам в три раза больше дал как-то на чай официанту в Эрмитаже, который разрешил ему плюнуть себе в лицо.
По виду Агапова можно было судить, что все предшествовавшее падению царизма сделало из него человека сурового, неумолимого, жесткого и страшного, который давно уже сводит счеты с теми, кто платил ему те несчастные 15 рублей. И он борется с этими тенями прошлого везде, где бы ни появлялся, и переносит свои подозрения на окружающих, видя в каждом возможного предателя.