Копченая кобылка (Плуг, подковы и жарка живьем)

Post Reply
Stilet
Posts: 54
Joined: Sat Jan 05, 2019 3:19 am
Has thanked: 2 times
Been thanked: 5 times

Копченая кобылка (Плуг, подковы и жарка живьем)

Post by Stilet »

Ольга проснулась рано утром и принялась готовить завтрак для Отца, с которым она жила только вдвоем. Девочке недавно исполнилось всего лишь шестнадцать лет, но постоянные наказания плетьми и тяжелая работа сделали ее тело сильным и закаленным, поэтому Олька могла дать фору любому из своих сверстников как в работе, так и в ночных драках, часто случающихся в сельском клубе. Девчонка имела дерзкий и взрывной характер и за мужчину считала исключительно своего Отца, - из-за чего сельская молодежь считала ее диковатой и нелюдимой.

Встав с кровати, Оля быстро надела скромные белые трусы, закрывающие попу, но поверх их - джинсовые шорты, коротко обрезанные в аккурат под край ягодиц. Лифчик девчонка никогда не носила, поэтому она просто накинула клетчатую рубашку без пуговиц, завязав ее узлом вверху живота. Таким образом плоский, мускулистый и с кубиками пресса живот девочки был полностью оголен. От пупка и ниже у Оли была тоненькая "блядская дорожка" из темных волосков, которую девочка никогда не брила.

Икры крепких и мускулистых ног у Оли тоже были покрыты небольшими волосиками, потому, как брить ноги девчонка считала блажью и глупостью, на которую у нее никогда не было времени. Ступни ног были загрубевшими от постоянной ходьбы босиком – Оля ходила босой круглый год и летом и зимой и даже гордилась тем, что она такая закаленная и выносливая. Вчера девочка получила от Отца свои «законные» сто палок по босым пяткам, поэтому ее ступни были распухшими и каждый шаг причинял Ольке мучительную боль, к которой она впрочем привыкла, так же, как привыкают к жаре или к холоду.

Быстро приготовив завтрак и выйдя из дома, Оля деловито открыла сарай, взяла лопату и пошла прилежно вскапывать огород. Девчонке было особенно больно нажимать распухшей босой ступней на штык лопаты, так как его острый край ранил ей ноги, но Оля давно не обращала внимание на разные мелкие неудобства и усердно копала. Ее голый плоский живот блестел, мокрый от пота.

Отец девочки – высокий крепкий мужик, сорока лет, направлялся к дочери по краю поля. На нем были белые шорты, тенниска и пляжные шлепанцы. Мужика звали Алексей Викторович, но Оля называла его только либо «Отец» либо «Господин», причем даже не под страхом наказания (которого она впрочем и не боялась), а потому, что была безгранично предана Отцу, хоть иногда и позволяла себе дерзкие выходки.

Увидев еще издалека высокую девчонку с короткой «мальчишеской» стрижкой и темными волосами, Алексей с улыбкой направился к дочери. Мужик хорошо и вкусно позавтракал и настроение у него было просто замечательное, поэтому он с радостью шел посмотреть на работу дочери и на нее саму.

Увидев Отца, девочка встрепенулась, повернулась к нему и низко поклонившись, сказала:
- Доброе утро, Отец!
- Ну привет, босячка! – ответил Алексей Викторович, - Ты все копаешь?
- Да, Отец … копаю! – с улыбкой произнесла девица, глядя ему в глаза.
- Медленно что-то … неделю уже копаешь, а толку никакого! – строго сказал Алексей … - Или может тебе пятки пора взбодрить? – с хитрой улыбкой добавил он.

Девушка уперла руки в бока, дерзко выпятив плоский живот, мокрый от пота.
- Да хоть шкуру с моих пяток сдерите, а быстрее не будет, Отец! Здесь лошадь нужна … и плуг! – ответила она.
- Да … лошади у нас нет … только ты вот вымахала как кобылка, а толку никакого! – задумался мужик.
- Я не слабее кобылы, Отец! А если с меня толку никакого – то наверное Вы меня неправильно используете! – нагло заявила Олька.
- Чего-чего? – удивился Алексей.
- А то! – подмигнула ему девочка … - Кобылы - те лопатой не копают по сантиметру земли! А я тут гребусь как курица какая-то!
- Кобылы тащат плуг! – удивленно заявил Отец девочки.
- Ну и отлично! Плугом этот огород можно за полдня вспахать!
- Ну а ты что – потащишь плуг? – удивленно спросил мужик, окинув взглядом фигуру дочери с ног до головы.
- Не знаю. Надо пробовать … - честно ответила девушка, потупив взор и покраснев, однако тут же вспыхнула снова:
- Конечно! Кобылу порят только по спине и по бокам, а не по копытам! А на копытах у нее вообще подковы железные! Потому она и тянет лучше, а вовсе не потому, что я слабачка!

Алексей снова удивленно посмотрел на дочь:
- Подковы прибивают гвоздями к лошадиным копытам, Олька! – назидательно произнес он.
- А мои копыта не хуже лошадиных! – выкрикнула девчонка и подняла ногу, показав Отцу босую грязную пятку, багровую от ударов палки. Она немного пожалела о своих словах, но отступать уже было поздно, хоть девочка и знала, что Отец ее подкует как настоящую лошадь и запряжет в плуг. В этот миг Оле больше всего на свете хотелось доказать Отцу свою полезность в хозяйстве и страх быстро отошел на задний план.

Алексей Викторович оправдал ожидания дочери.
- Отлично, босячка! Тогда иди, бери две подковы и подходящие гвозди … и беги в сарай. Там и встретимся, - безаппеляционно заявил он. Оля фыркнула и молча побежала в сторону дома, не забыв прихватить ставшую ненужной лопату.

Прошло всего лишь десять минут, как девчонка вбежала в сарай и положила перед Отцом две подковы и десяток длинных гвоздей.
- Эти вот … они длинные и хорошо подойдут … - сказала она потупившись. Алексей перевел взгляд с босых ног дочери на принесенные ею гвозди:
- Да, эти подойдут. Ну давай, дочка, закидывай ноги на лавку, чего время-то тянуть …
- Пятками кверху? – деловито уточнила Олька.
- Да, так же, как при порке! – засмеялся Отец.

Оля непроизвольно вздрогнула всем телом, но быстро овладела собой и став на колени спиной к лавке, оперлась ладонями на пол, наклонилась и забросила свои босые выпоротые ноги наверх. Почувствовав, как Отец привязывает ее ступни к лавке, девчонка вздрогнула еще раз и закусила губу. Ведь на этот раз ей предстояла не привычная порка, - на этот раз гвозди должны пробить ее ступни насквозь и после этого ей придется тянуть тяжелый плуг.

Однако, как ни странно, ни страха, ни тем более жалости к себе, девочка не испытывала. Напротив, ей было приятно от мысли о том, что Отец увидит какая она сильная и как много пользы она может принести. Оля уже даже захотела, чтобы Отец поскорее подковал ее, как настоящую кобылу и она нетерпеливо спросила:
- Ну что там, Господин?
- А что? Пятки скучают по боли? – засмеялся Алексей.
- Ну работа же стоит, пока я тут … бездельничаю!
- Действительно, непорядок! – Алексей приставил к правой ступне девушки подкову, продел в нее гвоздь и взял молоток.
- Я готова, Отец! – прошептала Оля, прикусив губу и приготовившись.

Взмах молотка – и удар! Гвоздь вошел в ступню девчонки, расколов кость. Олька вскрикнула, но тут же опомнилась и смолкла, тихо застонав. Отец бил сильными ударами и гвоздь быстро пробил ступню девчонки, выйдя острием наружу из верха ступни и упершись в дерево лавки. Оля шумно дышала и думала о том, что это только первый гвоздь. Девчонке было очень больно, но она старалась не кричать, чтобы не мешать Отцу работать со своими «копытами».

- Хоть бы ноги побрила, босячка! – грубо фыркнул Алексей, приставив второй гвоздь и ударив по нему молотком.
- Нееееекогда! – провыла Оля и закусила губу до крови.
- Некогда ей! Ты самая настоящая кобыла! Тебя давно пора было в плуг запрячь! – проворчал Алексей, вовсю работая молотком. Второй гвоздь пробил Олькину ступню.

Девушка не отвечала Отцу, потому, что боялась закричать и помешать ему. Боль от раскалываемых ступней была невыносимой и она крепко закусив губу, тихо стонала. Ее руки то царапали пол, то сжимались в кулаки. Алексей тем временем забил еще три гвоздя, пробив и расколов кости девичьей ступни и выпрямился, вытерев лоб и глотнув воды.

Он осмотрел дочь, виски которой были мокрыми от пота и деловито приставил подкову к ее второй ноге. Снова застучал молоток и снова раздались тихие стоны Оли. Ее ноги были напряжены, крепкие мышцы вздулись, но девчонка ни разу не вскрикнула. Отец забил все пять гвоздей, ломая кости ступни и отвязал ноги дочери от лавки.

- Вставай, босячка! – грубо сказал он. Девчонка сбросила ноги на пол и схватившись руками за стоящий рядом стол, рывком сильного тела, поднялась на ноги. Затем она отпустила руки и попробовала стоять. Ее шатало.

Алексей наклонился и взяв молоток, сильными ударами загнул концы гвоздей.
- Теперь ты подкована, как настоящая кобыла! – с улыбкой сказал он.
- Ссссспасибо, Отец! – простонала Оля, стараясь удержать равновесие. Больше всего она боялась не устоять на пробитых ступнях и упасть. Ее сильные мускулистые ноги дрожали.

- Дайте попить, Отец, умоляю Вас! – попросила девушка и Алексей, зная, что ей нужно набраться сил для предстоящей работы, дал ей кружку с водой, которую Оля выпила жадными глотками.

- Я готова! – выдавив улыбку, сказала она.
- Подожди … готова она! – Алексей взял в руки нагайку из бычьей кожи, в концы которой были вплетены металлические шарики и иглы … - А по чем прикажешь кобылу пороть? У тебя ж спина закрыта! – улыбнулся мужик.
- Ой, простите Отец! – Оля быстро развязала узел рубахи, сняла ее и положила на лавку. Взору Алексея открылись небольшие тугие грудки, плотные, с торчащими в стороны коричневыми сосками, и загорелые, как и все тело дочери. Он размахнулся нагайкой и стеганул дочь по голой спине, оставив багровую полосу:
- Пошла, кобыла! – прикрикнул он.

Девчонка сделала несколько шагов, ступая на пробитые ступни. Она шла сначала неуверенно, затем ее шаги становились все более ровными так, что выйдя из сарая, Олька шла уже обычным шагом, при этом постанывая и закусив губу. Отец подгонял ее ударами нагайки, без жалости и с размахом, и вскоре спина Оли была полностью багровой от ударов.

Алексей шел по полю, стегая нагайкой свою дочь, которая шла с голыми грудями, в одних шортах, с босыми ногами, на которых сверкали подковы, прибитые гвоздями. Они шли к меже, на которой девочку ждал плуг.

Плуг был небольшим и относительно легким, однако Оля с опаской посмотрела на него. «Я должна, я смогу!» - подумала она, больше всего на свете боясь опозориться и не справиться с работой. Девчонка улыбнулась Отцу, подхватила канаты и взяла их себе на исполосованные нагайкой плечи. Алексей опоясал дочь третьим канатом и стал за ручки плуга.

- Готова, кобылка?
- Готова, Отец!
Взмах нагайки:
- Пошла! – удар … еще удар … еще удар! Кожа на спине девушки лопнула в нескольких местах и на землю упали первые капли крови.

Оля напрягла все тело и изо всех сил пыталась сдвинуть тяжелый для нее плуг, упершись пробитыми ногами в землю. Подковы вырывали ямки под ногами девчонки, канаты врезались в плечи, стирая их до крови, веревка врезалась в живот, но Оля не сдавалась и наконец плуг сдвинулся.

Алексей не дал дочери отдохнуть ни минуты – нагайка то и дело опускалась на израненную голую спину. У Оли как будто открылось второе дыхание – она молча тянула плуг, сопя и обливаясь потом, не останавливаясь ни на минуту.

Проходило время, каждая минута казалась девчонке бесконечностью, она все тянула и тянула плуг, борозду за бороздой. Ее спина давно была окровавлена, а все тело блестело от пота. Высунув язык, она шла вперед, не останавливаясь и не отдыхая, пока наконец, не споткнулась и не упала, завалившись на бок.

Алексей молча ждал, пока дочь встанет, помахивая нагайкой. Оля кое-как поднялась на ноги, но снова упала.
- Пить … пить … пожалуйста! – прохрипела она.
Алексей несколько минут задумчиво молчал, потом наконец протянул дочери бутылку с водой, которую Оля осушила несколькими жадными глотками.

- Да … не будет с тебя толку, босячка! Два часа пашем, а вспахали всего ничего! – наконец произнес мужик.
- Простите, Отец! – Оля встала на ноги и стояла, опустив голову.
- Послушай, дочка, а не ты ли обещала мне за полдня вспахать весь огород, если я запрягу тебя?
- Простите … простите меня … наверное я плохая кобыла! – потупившись произнесла девчонка.
- Ну и зачем ты мне нужна тогда? – строго спросил Алексей.
- Я готова на все, лишь бы оправдать Ваши надежды, Отец! Пожалуйста, дайте мне шанс! – взмолилась Олька, - Ведь и с плохой кобылы можно что-то сделать … наверное!
- Наверное! – предразнил ее Отец … - наверное! Разве что на колбасу пустить! – в сердцах заявил он.
- Я готова … на колбасу … - тихо произнесла девушка.

Алексей развязал веревку, стягивающую плоский потный живот дочери и снял канаты с ее плечей:
- Ну тогда сядь, отдохни, и мы обсудим как лучше всего использовать твое мясо! – с улыбкой произнес он. Девчонка села на землю и смотрела на Отца снизу, тяжело дышав.

- Вы зарежете меня? – тихо спросила она.
- Думаю, что за то, что ты меня обманула, ты должна подыхать медленно и мучительно! – сказал Алексей и улыбнулся.
- Да, Отец, я заслужила такие муки, чтобы у меня глаза на лоб лезли! – улыбнулась в ответ девушка.
- Слушай, а что ты думаешь о нашей старой коптильне? – спросил мужик с интересом.
- Думаю … думаю, что я туда помещусь … она большая и просторная! – с улыбкой ответила дочь.
- Прекрасно! Тогда я смогу коптить тебя живьем! – сказал Алексей. Олька задрожала всем телом, но быстро овладела собой:
- Да, Отец, это самое лучшее для такой ленивой кобылы, как я! – ответила она с улыбкой.
- И кроме того, я подам раскаленный дым тебе в живот, чтобы твои потроха хорошенько прокоптились изнутри, дочка! – добавил Отец, улыбнувшись в ответ.
- Через жопу или через письку? – уточнила девчонка, сидя на земле и болтая ногами с прибитыми подковами.
- Через обе дырки! – засмеялся Алексей, закуривая сигарету.
- Да, это ужасные муки для кобылки … - задумчиво произнесла Олька.
- Ужасные?
- Скорее заслуженные и справедливые, Отец! – ответила девочка, поднимаясь на ноги и шатаясь … - Я уже отдохнула и готова к мукам! – добавила она.

Алексей молча указал дочери рукой на сад и направился туда. Оля шла за ним, стараясь не отставать, хотя ее пробитые ноги оставляли кровавый след на земле. Впрочем, после тяжелого плуга, девчонка уже практически не чувствовала боли в ногах. Она была рада, что пахота закончилась и ее наконец выпрягли и старалась не думать о предстоящих муках при копчении живьем.

Отец и дочь подошли к коптильне, стоящей в саду. Это было сооружение, построенное еще дедом Ольки по специальному заказу пятьдесят лет тому назад. На одной из боковых стенок был сделан люк, предназначенный для копчения живьем. В этот люк просовывалась голова животного, она фиксировалась и затем люк герметично закрывался, обхватывая шею. Таким образом, животное во время копчения могло дышать свежим воздухом и оставаться живым долгие часы. Стены компильни были сделаны из прозрачного оргстекла так, что снаружи было хорошо видно все, что происходит внутри.

Олька вошла в коптильню, следом за Отцом, но тут же выскочила на улицу.
- Простите, Отец, я в шортах … - сказала девочка, расстегнув пуговицу и стянув шорты, которые она аккуратно сложила на траву. Затем она сняла трусы и положила их рядом, оголив заросший волосами лобок и загорелые крепкие, мускулистые тугие ягодицы. Оля снова вошла в коптильню, на этот раз полностью голая.

Алексей собрал для дочери конструкцию, состоящую из узкой продольной доски и широкой спинки кресла, откинутой назад. На доске он закрепил две толстых железных ржавых трубы, с заусеницами и острыми краями. Концы труб торчали вверх из доски, а к нижней части были подведены шланги от коптильной установки. По бокам от доски стояли две ванночки, наполненные оливковым маслом, со спиралями нагревателей внутри. Спинка кресла была откинута так, что ее край доставал до люка, открытого в стене.

Оля несколько минут молча осматривала конструкцию.
- Я должна сесть на эти трубы своими дырками? – спросила она.
- Ну да! – пожал плечами Алексей.
- Поможете если сама не справлюсь? – попросила девушка … - Ну на плечи надавите может, ведь у меня дырки очень узкие.
- Ну если сама не сядешь, то надавлю! – сказал Отец с улыбкой.
Оля нерешительно подошла к доске, затем набрала воздуха в легкие и перекинула ногу, так, чтобы ее влагалище и анус оказались прямо над трубами. Руками она раздвинула свои половые губы и немного насадилась на острый край трубы, а потом так же раздвинула ягодицы и прижалась ко второй трубе колечком ануса. Затем девочка начала приседать, чтобы трубы входили глубже.

Под Олиным весом трубы немного вошли в ее влагалище и в анус, который девчонка постаралась максимально расслабить, но дальше не шли. Олька взялась руками за доску и тянула за нее, стараясь насадить себя поглубже, но у нее ничего не получалось. Трубы окрасились кровью, которая сочилась из расцарапанных влагалища и прямой кишки. Девчонка мучалась минут пятнадцать, пока наконец не решилась попросить Отца:
- Надавите, пожалуйста! Не лезет!
- Ничего сама не можешь сделать, босячка! – проворчал Алексей, и подойдя к дочери, надавил ей на плечи всем весом. Раздался хруст, Оля застонала и … села на доску, упершись промежностью. Трубы вошли в нее до упора и доска окрасилась брызгами крови.
- Спасибо, Отец … простите, что сама не справилась! – сказала девушка, опустив голову. Ей было очень больно, но она понимала, что это только начало мучений и старалась как-то настроиться. Она посмотрела на ванночки, стоящие по бокам.
- Это … для моих ног?
- Да, мы будем жарить их отдельно.
Оля поставила ноги в ванночки и Алексей пристегнул ее лодыжки к кольцам, вмонтирванным в пол. Ноги девушки, пробитые гвоздями и украшенные железными подковами, теперь погрузились в масло, которое приятно холодило измученные ступни. Масло было холодным. Пока.

Пока Алексей привязывал ляжки дочери, она задумчиво рассматривала свой живот и промежность, окропленную кровью.

- Отец, а может мне живот и ноги побрить? Волосы не помешают Вам? Это все-таки мясо … - спросила Оля с блеском в глазах.
- Не волнуйся, они слезут вместе с кожей! – засмеялся Алексей.
- А с меня будет слезать кожа? – спросила девчонка.
- Ну да, это ведь копчение! – пожал плечами мужик.
Олька немного вздрогнула, но быстро овладела собой и с улыбкой произнесла:
- Тогда все в порядке. Будет чистое мясо, без грязной шкуры и волос.
- Да, я надеюсь, что твое мясо мне понравится! Ну что? Включаю нагрев твоих ног?
- Конечно, Отец, чего время-то тянуть … - ответила девушка.

Алексей повернул рубильник и нагреватели в ванночках начали греть масло. Несколько минут Олька сидела молча, а затем с улыбкой сказала:
- Уже тепло в ноги.
Отец молча наблюдал, сидя на стуле. Еще через пять минут масло начало пузыриться, и девчонка, скривившись, но все же выдавив улыбку, сказала:
- Припекает уже.
Прошло еще минут десять, и масло наконец закипело. Оля сидела, напрягшись и закусив губу и не произносила ни звука. Ее лицо немного побледнело, ляжки задрожали.

- Что, дочка? Тепло?
- Ой, тепло, Отец! Ой, что же будет, когда все тело так разогреет! Ой!
Алексей только улыбнулся и подошел к рубильникам.
- Жопа и писька готовы? – спросил он. Дочь молча кивнула головой и только сильнее вцепилась руками в доску. Мужик повернул рубильники и горячий раскаленный воздух устремился по трубам во влагалище и кишки девушки.
- Ой! Ой! Уаааааааа! – не выдержав, закричала Олька и вытаращила глаза. Затем каким-то чудом она совладела с собой и простонала – Ой, простите, Отец, ой как печет в животе!
Девчонка откинулась на спину кресла и металась по ней, крутя корпусом из стороны в сторону и молча кусала губы. Так продолжалось минут двадцать, пока Алексей не выключил подачу раскаленного воздуха в трубы. Оля снова села ровно.
- Отец, а я долго буду так мучаться? – спросила девочка, с дрожью в голосе.
- Ну если девка сильная, то может мучаться часов двенадцать! – пожал плечами мужик.
- Я сильная … - простонала Олька.
- Ну вот и отлично! Конечно если девочка заслуживает, то всегда можно увеличить температуру воздуха с двухсот градусов до пятисот и вспороть ей живот … тогда она сдохнет быстро … - объяснил Алексей.
- Я не заслужила такой милости, Отец! – твердо сказала Оля … - Я заслужила коптиться живьем как можно дольше и надеюсь, что промучаюсь больше двенадцати часов! – девчонка говорила спокойно, несмотря на то, что ее ноги заживо жарились в кипящем масле.

Алексей кивнул и взяв цепи, подошел к дочери. Олька покорно легла на спинку кресла, выставив голову в открытый люк. Отец пристегнул талию, плечи и шею дочери так, чтобы она не могла пошевелиться. Затем он закрыл люк, который плотно обхватив шею девчонки, при этом не сдавливая ее, снова включил подачу раскаленного воздуха во влагалище и кишки и вышел на улицу, закрыв дверь коптильни.

Олина голова торчала наружу, полулежа на специальном подголовнике, однако, через прозрачные стенки было отлично видно напряженное мускулистое тело девушки, покрытое потом. Оля грызла свои губы в муках оттого, что раскаленный дым выжигал ее внутренности. По вискам стекал пот.

Алексей открыл подачу раскаленного воздуха внутри коптильни и потихоньку он начал заполнять помещение. Оля шире открыла глаза и сильнее закусила губу, когда раскаленный водух окутал ее голое тело целиком. Пот моментально испарился, а все тело покраснело. Девчонка не смогла долго сдерживаться и испустила протяжный крик. Затем извинилась перед Отцом и снова грызла в кровь свои губы.

- Уааааааааааа! Ой … папенька … родной … папочка … печет … ой …. Печет … печет – Олька выла от боли и мотала головой.
- Простите, Отец, мою слабость! – наконец простонала она и снова замолчала, на сколько хватило терпения. Затем все повторялось – вой, крик и извинения.

Прошел первый час копчения молодой кобылки. На ее теле уже не было живого места – везде вздулись пузыри, - на ляжках, на животе, на грудях, на ягодицах. Оля уже успела изгрызть губы в клочья и ритмично мотала головой, постанывая. Алексей стоял рядом и смотрел на девчонку и на ее муки с интересом и возбуждением.

Прошло еще около получаса и пузыри на теле девчонки начали лопаться, обнажая голое мясо, которое тут же обжигалось раскаленным дымом. Олька дико кричала и выла от боли, но потом сорвала голос и могла только хрипеть. С ее тела медленно слазила кожа, и чувствительное оголенное мясо отзывалось на жар страшными муками для кобылки.

- Сколько времени прошло, Отец? – прохрипела девушка, сходя с ума от боли.
- Два часа! – ответил Алексей.
- Всего два? Ой … ой … - прошептала Олька, мотая головой. Ее короткие волосы были мокрыми от пота.
- Да, твои мучения еще только начались! – с улыбкой сказал Алексей. Девушка попыталась улыбнуться в ответ и прошептала:
- У меня сильное тело.

Время шло незаметно для Алексея и очень медленно для девушки. Солнце начало клониться к закату и мужик проголодался.
- Жрать что-то в доме есть, Олька? – спросил он у дочери, которая хрипела, открывая рот и хватая воздух и мотала головой.
- Там … в горшке … рагу … - прохрипела девчонка. Алексей чмокнул ее в щеку и ушел, оставив дочь наедине с муками и дикой болью.

Хорошо и вкусно поужинав, мужик вернулся к коптильне. Олька все так же мотала головой и открывала рот, как большая сильная рыбина. Ее мышцы сводило судорогами, а глаза лезли из орбит. Кожа с тела полностью слезла и раскаленный дым медленно коптил мясо девушки, которое шипело ее соками и подкожным жиром.

- Ну как ты, кобылка? – спросил Алексей, улыбнувшись.
- Печет … печет … живот … там все уже спеклось … - прохрипела дочь, - долго я уже копчусь?
- Четыре часа, - ответил Отец, посмотрев на часы.
- Кажется, что вечность прошла! – прошептала девушка.
- Нет, всего чуть-чуть! – засмеялся Алексей. Оля задрожала и вытаращила глаза.

Постепенно подкожный жир и соки на теле девчонки испарились и ее мясо начало ссыхаться. Губы, изгрызенные в клочья, были полностью сухими, на них запеклась кровь. Оля заживо медленно коптилась. Ее мышцы стали слабее, судороги стали ослабевать, и спустя еще два часа девушка уже даже не мотала головой, только хватала воздух открытым ртом.

Алексей побыл с дочерью до двух часов ночи, а затем пошел спать. Хорошо выспавшись, он проснулся в десять часов утра, попил кофе и пошел к коптильне.
Олька была еще жива. Ее тело было полностью покрыто золотистой корочкой, живот лопнул от страшного жара и в разрывах были видны запеченные кишки. Она хватала воздух широко открытым ртом, но ее дыхание было уже учащенным, так, как будто ей не хватало воздуха. Язык распух и едва помещался во рту, а глаза были вытаращены, будто вылезли из орбит.

- Доброе утро, босячка! – с улыбкой сказал мужик. Девушка посмотрела на него затуманенным взором и попыталась что-то сказать, но язык не слушался ее.
- Ты печешься уже 14 часов! – сказал Отец, с гордостью глядя на девчонку.
- Пппппростите … ппппростите менння … - наконец прохрипела Олька.
- Ты прощена! – сказал Алексей и поцеловал ее в изгрызенные сухие губы. Оля захрипела и затихла.

Алексей вернулся к коптильне после обеда, чтобы начать разделку своей копченой кобылки, которая верно послужила ему.
Post Reply