Девушка хочет на виселицу

Post Reply
User avatar
Anna
Posts: 725
Joined: Thu Dec 06, 2018 5:04 pm
Has thanked: 903 times
Been thanked: 329 times

Девушка хочет на виселицу

Post by Anna »

  Казалось, что в этом заброшенном месте осеннего лесопарка никого нет. Но Катя знала, что это не так. Это засада. Место удачное: полуразваленная бетонная постройка непонятного назначения. Скорее всего там менты и прячутся. А ещё тут было упавшее дерево с довольно крупным дуплом. Катя также знала, что в дупле находится небольшок пакетик с белым порошком. Стоит лишь подойти, просунуть руку в дупло и взять пакетик — и виселица ей обеспечена. Всё просто. Нерешительность Кати более чем понятна. Ветер время от времени поднимал с земли клубы пыли и срывал с деревьев пожелтевшие листья, а Катя всё стояла и стояла, как зачарованная смотря на дерево. Потом она опять огляделась вокруг и подумала: "Интересно, а если вдруг из кустов выпрыгнет насильник, будут ли менты просто сидеть и смотреть, или всё-таки вмешаются?"
  Катя не была наркоманкой. Фокус с белым пакетиком был просто оригинальным способом самоубийства. Интересно, много ли людей верят в весь этот цирк? Неужели и так непонятно, что в этой стране всем на всех плевать, что всё, чем занимаются власти — это имитация борьбы с преступностью? Что почти половина попавших в тюрьмы и казнённых — на самом деле невиновны, а реальные преступники гуляют на свободе, будучи крышуемыми из самых высоких кабинетов? Но тем не менее и видимость законности соблюдается, минимальная доказательная база для приговоров всё-таки собирается, и некоторые из невиновных даже признают свою вину. Например, Катя решила, что не станет ничего отрицать на суде. Впрочем, это ни на что не повлияет. Если она всё-таки подойдёт и возьмёт этот пакет, улики против неё будут неоспоримы, и ни один адвокат здесь её не отмажет. Разве что крупная взятка судье могла бы помочь, но откуда у Кати такие деньги?
  Впрочем что это она уже собралась отмазываться? Ведь разве не она всё это затеяла? А если передумала — значит достаточно просто развернуться и пойти назад домой. Впрочем, в таком случае её найдут рэкетиры и заставят заплатить отступные. За то, что заставила ментов зря готовить операцию и кататься. Здесь, как и в очень многих странах, милиция и криминалитет едины.
  Катя снова задумалась: действительно ли окончить жизнь именно на виселице? Насчёт самоубийства как такового всё было понятно: в стране ужасный кризис, позади проигранная война, никаких перспектив, а выехать в сколько-либо нормальную страну она может разве что в качестве проститутки. Причём работать будет практически задаром, и как только она потеряет "товарный вид" её тут же вышлют обратно и хорошо если не убьют. Можно конечно попробовать сбежать из борделя, но шансы уж больно малы, а риск слишком велик.
  Но если подумать, какие у Кати есть ещё варианты самоубийства? О том, чтобы порезать вены в ванной речь конечно не идёт — Катя всегда до ужаса боялась крови. Но раз уж всё равно вешаться, то почему бы не повеситься самой, на люстре? Катя представила, как будет ходить по рынку и искать подходящую верёвку, потом намазывать мылом, потом спрятать где-нибудь и дождаться когда дома не будет мамы и сестры. Потом связать узел на верёвке, потом как-то привязать всё это дело крюку, ну а дальше всё просто. Или нет? Или вот как раз этот последний шаг будет как раз самым трудным? Сможет ли она, стоя с петлёй на шее, выбить из-под себя табурет? И ещё один момент: есть ли уверенность, что крюк выдержит?
  И тут Катя поняла самое главное: она совершенно не хочет быть в этот момент одна. Пусть лучше будут зрители, другие приговорённые девушки, пусть будет палач. И уже не будет возможности струсить и отказаться от самоубийства. Да и вообще вариант с повешением дома был до ужаса скучным, а попасть в тюрьму и быть казнённой казалось Кате интересным и волнующим. Так что оно того стоит. И ей ничего не придётся делать, всё сделают за неё. От Кати лишь требуется создать видимость легитимности этой казни и провести в СИЗО пару-тройку недель. Содержание в изоляторе обходится государству дорого, поэтому долго там стараются никого не держать. Если статья висельная, то как правило от ареста до казни проходит не больше месяца. Виселица прямо тут, в СИЗО, далеко никуда ездить не надо.
  Наконец, Катя отбросила последние сомнения, подошла к дереву и засунула руку в дупло. Как Катя и ожидала, менты появились из полуразрушенной постройки. Двое парней и одна женщина. Один из парней держал в руках пистолет дулом вниз. "Здравствуте, девушка, — сказал парень с пистолетом. — Сопротивляться будете?" Катя помотала головой. Протянула парню пакетик. "Оставьте себе, положите в карман и пройдёмте с нами" — вмешалась женщина, доставая наручники. Катя покорно положила пакетик в карман и подставила руки женщине. Она надела на Катю наручники и они вместе пошли по тропинке к выходу из парка. На ближайшей стоянке стоял автозак. Один из парней залез в кабину, остальные разместились сзади. "Ты Катя, да?" — спросил парень-мент. "Да" — тихо ответила Катя. Ехать было недалеко. Уже через 15 минут автозак остановился во внутреннем дворе СИЗО.
  Катю повели внутрь. Там была довольно просторная, хорошо освещённая комната. Катя когда-то видела её на видео, но вживую видела впервые. На одной из стен были обозначены силуэты рук, а на полу соответственно силуэты стоп. Женщина-мент сняла с Кати наручники, после чего приказала: "Из карманов всё выложить". Катя достала ключи от квартиры, несколько мелких купюр и монет и злосчастный пакетик. Женщина сложила всё в другой прозрачный пакетик. Потом указала на прямоугольный планшет на столе. "Пальцы к сканеру". Когда Катя приложила пальцы, на экране стали появляться зелёные кружки. На одном из пальцев, который прилегал неплотно, кружок был жёлтым. Милиционерша прижала палец Кати плотнее, и жёлтый кружок сменился на зелёный.
  Потом женщина указала Кате на стену с силуэтами сказала: "Руки на стену, ноги врозь". Катя встала как было показано, для этого пришлось довольно широко развести ноги. Женщина надела перчатки, ощупала ноги Кати, потом пошла выше, по ягодицам, потом по спине и животу. Когда она начала мять Кате груди, соски её нарпяглись. Потом женщина сняла с Катиных волос заколку и начала ощупывать пятернёй её голову. "Лицом ко мне, руки вверх" — продолжила милиционерша. Она ещё раз ощупала Катю сверху донизу, потом сказала: "Раздеться". Катя покорно сняла кофту, футболку, потом туфли, джинсы, носки, потом лифчик и трусики. Кате указали на стоящее неподалёко гинекологическое кресло и сказали садиться. Там её ждала другая женщина в белом халате.
  Когда Катя села, врач вставила ей гинекологическое зеркало, посветила внутрь маленьким фонариком, спросила у Кати, есть ли у неё какие-то жалобы в области гинекологии, а также дату последнего полового контакта и последней менструации. Потом высула инструмент из вагины и засунула Кате ректоскоп, она поморщилась. Врач посмотрела, и наконец вытащила ректоскоп и сказала Кате встать, попутно подсовывая ей резиновые тапки. "Открой рот, скажи АААА". Врач посветила Кате в рот. Потом ещё посмотрела уши.
  Потом врач указал Кате на небольшую душевую кабинку со шторкой и сказал ей помыться. Катя подчинилась. Когда она вышла из душа, менты привели в комнату ещё двух девушек и начали осматривать. Кате дали полотенце и она вытерлась, потом ей сказали снять тапки и встать возле белой стены с горизонтальными полосками и цифрами, обозначающими рост. Там её сфотографировали голой в полный рост, потом сказали повернуться боком, потом лицом к стене. "Вы двое, раздевайтесь, — услышала она сзади мужской голос. — Катя, иди сюда."
  Катя отвернулась от стены, снова надела тапки и пошла к менту. Две девушки смущённо посмотрели на голую Катю и начали неторопливо раздеваться. Мент выдал Кате серый тюремный халатик, она надела его и застугнулась. Рукава были чуть длиннее, чем по локоть, снизу халат доходил до колен. Потом мент кинул на стол небольшую полупрозрачную папку с бумагами. "Садись, и там где галочки распишись" — мент протянул Кате ручку. Катя стала смотреть документы. Протокол задержания. Все паспортные данные Кати уже были внесены, подписи всех ответственных лиц проставлены, не хватает только подписи Кати. Там были расписаны её права, она ими не особо интересовалась, но остановила взгляд на пункте "Право на телефонный звонок задерженной было предоставлено". Катя расписалась напротив графы "задержанная".
  "Так, вы что мне тут, полдня раздеваться будете?!" — услышала Катя крик милиционерши. Подняв голову, она увидела, что две девушки стоят в одном нижнем белье и нерешительно переглядываются. "Всё снять! — кричала женщина-мент. — А потом одна в душ, другая на кресло, живо!". Наконец одна из девушек вышла из ступора, сняла лифчик и трусики и пошла в душ. Видя строгий взгляд милиционерши, другая тоже разделась догола, но никуда не пошла, а стояла, прикрывая свои прелести. Женщина-мент взяла её за руку и отвела к гинекологическому креслу.
  Катя снова посмотрела на документы. Что там дальше? Протокол личного досмотра. Там был от руки вписан список обнаруженных при Кате вещей и одежда, которая была на ней надета. Катя расписалась напротив фразы "со списком обнаруженных предметов согласна". Протокол допроса подозреваемой. Вот это уже интереснее. "Что вы искали в дупле дерева в городской роще?" "Пакет с героином" "Каким образом вы узнали о закладке?" "Я заказала героин в закрытом чате drugstore" И так далее. Ещё был момент, что я передала за этот пакет 200 долларов неизвестному лицу, с которым договорилась о встрече в том же чате. Катя подписала протокол и перешла к следующему документу.
  Постановление о привлечении в качестве обвиняемой. Ещё один список прав и так далее и так далее. Подпись напротив графы "обвиняемая". Судебная повестка, почему-то завтрашней датой. А сам суд послезавтра. Катя расписалась что "о дате и времени заседания уведомлена, о переносе даты заседания не прошу". На этом документы закончились. Да, Катю здесь уже ждали. С распростёртыми объятиями. Только теперь Катя осознала, насколько заранее спланированные задержания упрощают ментам жизнь. И похоже, что они действительно благодарны таким вот самоубийцам, как Катя и в ответ стараются также упростить им пребывание в этом заведении. Мент забрал подписанные Катей документы и сказал: "Пошли".
  Милиционер загремел ключами, отпер одну из дверей и повёл Катю по коридорам. Катя была довольна, что всё идёт так быстро и просто. Она чувствовала себя тут не заключённой, а дорогой гостьей. В эпоху потребления неверное сказали бы "клиенткой", но сейчас такая терминология уже не в моде. Конвоир не разочаровал Катю и общался с ней вполне доброжелательно: "Ну в общем, ты поняла, суд будет в среду, по закону тебе должны дать три дня на обжалование приговора, это среда, четверг, пятница. А в субботу тебя уже можно вешать, как раз висельный день. И на всякий случай запомни, у тебя тридцать вторая камера".
  Вот значит как. Катя значит недооценила скорость работы нынешних правоохранительных органов. Оказывается и так можно: в понедельник задержание, а в субботу уже казнь. И правда, зачем оттягивать? Мужик тем временем продолжал: "Смотри, в общем заключённые у нас тут не очень буйные, но если вдруг что — сразу зови охрану и говори всё как есть, ничего не бойся". Катя была просто поражена. Такого к себе отношения тут никак не ожидала. Да и вообще тюрьма оказалось вовсе не таким мрачным местом, как она себе представляла раньше. Мент подошёл к какому-то шкафчику и выдал Кате какой-то прямоугольный пакет: "Тут постель и гигиенические принадлежности".
  Потом они поднялись по лестнице и тут уже стали видны двери камер с решетчатыми окнами. Конвоир открыл одну из них и дал знак Кате заходить. Внутри Катя увидела небольшую светлую комнатку с четырьмя двухярусными кроватями вроль розовых стен и небольшим столиком возле окна. Катя могла бы даже назвать её уютной. И только лишь стоящий в углу унитаз и торчащая рядом раковина напоминали о назначении этой комнаты.
  За столиком сидела довольно молодая девушка и читала какую-то книгу. Ещё двое сидели на кровати и о чём-то тихо переговаривались. Ещё одна лежала на верхнем ярусе лицом к стене. Совсем рядом с Катей развалилась на кровати дама средних лет в полураспахнутом халате, под которым виднелись обвисшие груди и заросший лобок. Она лежала, раскинув ноги, и жевала жвачку.
  Дверь за Катей закрылась. "Здрасте" — неловко поздоровалась она со своими сокамерницами. "Привет, — отозвалась неформалка. — Меня Жанна зовут, а тебя?". "Катя". "Проходи, располагайся, — подбодрила Катю Жанна. — Вот эти две верхние шконки свободны". Катя положила пакет на одну из коек. "За что замели?" — продолжала знакомство Жанна. "А ни за что. Просто самой на виселицу захотелось" — Катя решила хотя бы перед сокамерницами не разыгрывать цирк и быть полностью откровенной.
  Одна из сидящих на кровати девушек вдруг повернулась к Жанне. "А это как раз то, о чём я говорила. Фетишизация казней даёт свои плоды". "Что за фетишизация?" — не поняла Катя. "А простая, — ответила девушка. — Государство добивается, чтобы девушки хотели быть казнёнными. Ты ж сама знаешь, какой в стране дисбаланс. Война выкосила почти половину мужского населения, особенно молодых парней катастрофически не хватает. При этом простой народ нищий, некоторые могут конечно взять себе несколько жён, но только если они будут сами себя обеспечивать. Да даже в этом случае даже две жены — это настоящая головная боль мужику".
  "Понимаю" — закивала Катя. Девушка продолжила: "Ты видела где-нибудь статистику публичных казней? Так вот, женщин казнят в 3 раза больше, чем мужчин. Ну, в 2 раза ещё можно было бы понять, женщин всё-таки больше. Но вот в то, что преступниц больше чем преступников, я никогда не поверю. Значит, вешают много невиновных, и я ещё предполагала, что некоторые оказываются там добровольно. И вот ты первая, которая не постеснялась прямо об этом сказать. Спасибо тебе за это, теперь я не предполагаю, я знаю. Кстати, меня Маша зовут, я журналистка, как раз за публикацию подобных неудобных фактов я и оказалась здесь. Да ты садись, не стесняйся"
  Катя села на кровать напротив Маши и неизвестно девушки, а Жанна тем временем кинула Маше: "А всё равно ничем не докажешь и никто не поверит". Потом она повернулась к Кате: "Но висельниц тут много, это да. Вот у нас Тонька есть, — Жанна указала на лежащую на верхнем ярусе девушку, — и Олька вот, — она указала на девушку возле окна. — С тобой трое выходит. Всего нас шестеро, получается целых полтюрьмы висельниц. Но всё меняется очень быстро, вон Тоньку уже завтра должны забрать в камеру смертниц, а Олька завтра в суд поедет на аппеляцию. Не знаю, на что она надеется. Разве что потянуть время и успеть дочитать все свои книжки. Вон Машка говорила, в стране 99% обвинительных приговоров, а оставшийся 1% можно объяснить только взятками, в основном всяких там авторитетов оправдывают. Так что если уж попала в СИЗО по висельной статье — то тебе однозначно пиздец".
  Жанна замолкла. Вместо неё заговорила Маша: "Я вот каждую субботу в окно смотрю, как вешают, собираю статистику по количеству. Я тут уже два с половиной месяца, видела 10 висельных дней. Так вот 5 раз казнили по 30 девок, 3 раза по 20, один раз 10, а вот позавчера было целых 40. И судя по количеству прибывающих висельниц, в следующую субботу будет не меньше". Тут подключилась сидящая рядом с Машей девшука: "И правило аппеляций недавно поменяли. Теперь если нашли в заявлении хоть малейшую ошибку, хоть в одном пункте, то её вообще не рассматривают, и никаких трёхдневных сроков не предоставляют. Адвокат должен в тот же день предоставить в вышестоящий суд доказательства того, что претензии суда безосновательны. А если суд прав и адвокат действительно накосячил — тогда всё, подзащитную могут повесить хоть на следующий день".
  Тут Маша добавила: "Ну, могут ещё предложить за взятку внести изменения в апелляционную жалобу задним числом. Хотя Жанна права, непонятно, на что в таких случаях надеятся. Но некоторые готовы платить большие деньги за малейшую надежду. При этом у самих задержанных все деньги изымают и счета замораживают. При этом настоящие преступницы как правило кое-где прячут довольно внушительные суммы наличных, а вот честная одинокая девушка может в такой момент элементарно остаться без денег на адвоката. Впрочем эта схема выманивания денег с родственников задержанных уже потихоньку себя исчерпывает. При таком проценте обвинительных приговоров многие уже начинают понимать, что адвокаты и прочее — пустая трата денег. Но всё же на пару-тройку месяцев адвокаты жизнь продлить могут. А при таких количествах они уже не смогут так долго держать задержанных в СИЗО, вот и вставляют палки в колёса, чтобы побыстрее вешать."
  Соседка Маши зевнула и сказала: "Да ладно, что ты всё про адвокатов, да про адвокатов, ты же видишь, Катька никаких апелляций подавать не собирается". Маша ответила: "Да адвокаты не при чём, мне же за державу обидно. Таких масштабных репрессий не было уже больше ста лет. Вы только вдумайтесь: за два с половиной месяца повесили 260 девок, мужиков наверное чуть меньше ста, итого 350. Ещё где-то столько же отправили в лагеря — это уже будет 700. При том, что у нас в городе осталось 70 тысяч населения, вот и считайте, за сколько лет город опустеет".
  Соседка Маши возразила: "Ну, к нам ещё вроде с окрестных ПГТ свозят, говорят, там беспредела ещё больше". Маша согласилась: "Ну хорошо, приплюсуйте ещё 40 тысяч населения по району, всё равно это настоящая катастрофа". "А никто и не скрывает, что катастрофа. Вон в новостях только и пишут, что экономическую и социальную ситуацию в стране иначе как катастрофической не назовёшь" Кстати, место на пустыре скоро уже закончится, интересно, что будут делать тогда?". Катя поняла о каком пустыре идёт речь. Там хоронили большинство казнённых, всех, кого не забрали родственники. А забрать и похоронить казнённую родственницу мало кто мог себе позволить. "Наверное привезут земли и сделают могильный холмик" — предположила соседка Маши насчёт дальнейшей судьбы пустыря.
  В это время загремели замки и в камеру вошёл незнакомый молодой мент. Он подошёл к лежащей на втором ярусе девушке. "Тоня, ты спишь?" — тихо спросил он. Девушка, не отворачиваясь от стены, еле слышно ответила "нет". "Как ты?" — заботливо поинтересовался мент. "Нормально, только голова болит". "Показать врачу тебя?" "Не надо". Тут в их разговор вмешалась Жанна: "Серёг, не приставай к ней, у неё месячные. Трахни меня лучше". "Тебя? — с удивлением спросил мент. — Такую жирную? Нет уж, спасибо". "Тогда Катьку можешь, вон она, новенькая, тоже кстати висельница".
  Мент повернулся к Кате. "Катьку можно, — сказал он. — Если сама захочет. У нас тут никто никого не насилует". Катя помотала головой. Мент снова повернулся к Жанне: "Катька не хочет", потом к Тоне: "Тонь, тебе точно ничего от меня не надо?". В этот раз Тоня что-то ответила так тихо, что Катя ничего не расслышала. "Ладно, пока" — мент Сергей вышел и камеры и запер за собой дверь. Жанна вздохнула: "Эх, и почему секс-обслуживание только висельницам дают?". "Секс-обслуживание?" — удивилась Катя. "Ну да, а ты думаешь, для чего этот охранник приходил? Интересно вот, а в мужских СИЗО приговорённых тоже трахают охранницы? Думаю, что да".
  Больше никто ничего не говорил, поэтому Катя решила начать обустраиваться. Разорвала пакет, который ей дали и начала стелить постель. Когда закончила, посмотрела, что осталось в пакете. Полотенце, зубная щётка, двое трусиков, небольшая пачка прокладок. Катя прикинула, что если её повесят в субботу, то прокладки ей скорее всего не понадобятся. У изголовья кровати наверху был небольшой ящичек, Катя сложила туда немногочисленные пожитки и улеглась на кровать. Спать не хотелось, но ведь и делать особо нечего. Продолжать болтовню о положении в стране желания не было. Чем обычно занимаются заключённые в тюрьме? Книги вон читать не запрещают, но Кате не хотелось и этого. И тут Катя поняла, что ей вообще ничего не хочется. И более того: она этому рада. Она рада, что больше не надо думать ни о деньгах, ни о пропитании, ни о быте, ни о том, чтобы помочь маме или сестре. Можно просто лежать и ничего не делать.
  Конечно, если подумать, то какой-то минимальный быт и тут есть. Раз в день подмести в камере и помыть пол. Но это было так неизмеримо мало по сравнению с тем, что она делала дома... Это казалось парадоксальным, но такой свободы, как в тюрьме, Катя не чувствовала уже давно. Однако, через какое-то время естественные потребности дали о себе знать. Она оторвала себе немного бумаги, пошла к унитазу, подняла крышку, села и сделала дело. Трусиков на ней не было и она на какой-то момент задумалась, стоит ли одевать. Решила, что пока обойдётся, подтёрла себя спереди, смыла за собой, опустила крышку. Подшла к умывальнику сполоснула руки, умыла лицо. Посмотрела в небольшое треснувшее зеркало и вдруг сама того не ожидая, улыбнулась себе.
  Да, Катя была довольна. Пока её всё устраивало. Катя подошла к окну. Знакомый вид. Двор был окружён с трёх сторон зданием изолятора, с четвёртой стороны — решетчатым забором. За забором — дорога, за дорогой — пустырь, тот самый пустырь, на котором хоронили повешенных. А во дворе — парочка пожелтевших деревьев и виселица. Перед виселицей — скамейки для зрителей.
  День был пасмурный, ветер задувал во двор и раскачивал деревья. Холодно там, наверное. А тут тепло и уютно. Катя представила, что вместо того, чтобы сидеть здесь, она могла бы сейчас копаться на огороде, сначала поёжилась, потом снова улыбнулась. На свободу совершенно не хотелось. Да и разве можно назвать это свободой? Там каторга, а не жизнь. Пусть кто-то и любит осень, а Катя совсем не любила. Она считала, что это лучшее время, чтобы умереть. Единственное, холодно наверное будет стоять голой на виселице, ожидая повешения. Но это уже наверное неизбежная плата.
  Потом Катя заглянула под столик, достала железную кружку, повернулась к Маше и спросила: "Можно?". Маша кивнула: "Тут всё общее, постоянно ведь одни приходят, другие уходят". Катя уже знала, что над умывальником есть ещё краны для питьевой воды: холодной и горячей для заварки чая. Набрав в кружку воды и отхлебнув, Катя снова обратилась к Маше: "Мне вот интересно, а чего при такой катастрофической ситуации в стране в тюрьмах такое хорошее содержание? Международные организации по правам человека помогают?". Маша ответила: "Ну вообще-то это не тюрьма, а СИЗО. Наша вина ещё как бы не доказана, и мы как бы ещё не преступницы". Соседка Маши тоже заговорила: "Ну вообще-то условия и правда хорошие, даже для непреступниц".
  Маша тем временем продолжила: "А вот насчёт организаций не знаю, раньше даже не подумала поискать в этом направлении. Пыталась конечно расспрашивать охранников и всё такое, несколько раз меня ловили и проводили со мной воспитательные беседы, чтобы не совала нос не в своё дело. Но вот как видишь, в последний раз воспительной беседой не ограничилось, хотят меня на 5 лет в лагеря упрятать. А вот в лагерях жесть, и холод, и голод, и грязь, и тяжёлая работа. Чуть что бьют плетьми, а если продолжишь нарушать дисциплину, то казнят. Но всё же надежда выжить есть. Шеф нанял мне адвоктов, но кому как не мне знать, что единственное что они могут — это продлить моё пребывание в СИЗО. Но это тоже немало, тут и правда хорошо".
  "Ну, если нарушать, то и здесь могут плетей выписать" — добавила соседка Маши. Катя тем временем снова залезла на свою кровать. Что ж, сокамерницы у ней не самые плохие. Одна только Жанна немного быдловатая, но вроде не буйная. Остальные интеллигентные, Оля читает книги, Маша пишет статьи. Тоня так вообще производит впечатление затюканной серой мышки, она наверное и сама всех боится, от неё точно никаких неприятностей ждать не стоит. И к тому же её завтра заберут. Кате вдруг стало её жалко. Интересно, она здесь добровольно? Маша вроде сказала, что Катя первая призналась, что идёт на виселицу добровольно. Значит, от Тони она такого не слышала. Что же эта серая мышка могла такого натворить? Или её подставили? Впрочем, в некоторых случаях грань может быть весьма размытой...

  Катя вспомнила свою двоюродную сестру Таню, которую повесили этим летом. Её казнь несомненно сыграла одну из решающих ролей в том, что Катя сейчас тут. Впрочем, суицидальные наклонности появились у Кати уже давно, ещё в первые послевоенные годы. Как ни странно, в годы войны Кате как раз хотелось жить. Когда они сидели в укрытии под обстрелами, Катя всё прижималась к маме и молилась, чтобы по ним не попали. И всё мечтала, что вот война закончится, и всё станет хорошо. Но вот, война закончилась, а хорошо так и не стало.
  Напротив, с каждым годом становилось всё хуже и хуже, и никаких улучшений не предвиделось. Внешние угрозы незаметно сменились внутренними. Разгул преступности, почти полное отсутствие возможностей для легального заработка, расцвет наркомании, несмотря на введённую смертную казнь за наркотики. Однажды, старшая сестра Кати, Вика, пришла домой вся грязная, побитая, пораненная, в изорванном платье, и сказала, что её изнасиловали. Мама помогла Вике раздеться, отвела в душ, сказала Кате достать йод и вату и ждать в комнате. Потом мама пришла и постелила на диван простыню, потом привела в комнату Вику, голую и мокрую, и уложила на диван.
  Катя вместе с мамой начала обрабатывать Вике раны и ссадины. Мама сказала: "В ментовку не ходи, только хуже сделаешь. Они тебе все нервы вымотают, хорошо если сами не изнасилуют. А если ещё братва районная прознает, так вообще убьют. Ты сопротивлялась? Пыталась вырваться, отбиться?". Вика ответила положительно. "Нельзя сопротивляться! — строго наказала мама. — Запомни и ты, Катя, тоже: если на улице вас хватает незнакомый дядька, старайтесь вести себя как можно покорнее, не делайте резких движений, не применяйте силу, и делайте что вам говорят. Говорите только: "Не бейте, я всё сделаю", "Не рвите платье, я сама сниму". И так далее. А если будете сопротивляться, то и убить могут. Понятно?" Вика закивала, Катя неопределённо покрутила головой. Она была в шоке и от произошедшего, и от услышанного, и ей требовалось время, чтобы всё осознать.
  "Меня тоже насиловали, но вы ведь этого даже не замечали, ведь так? — продолжала мама. — А соседка по прилавку мне рассказывала, что у неё тоже дочь изнасиловали, они написали в ментовку, через какое-то время дочь нашли убитой". Вика в ответ только стонала. В какой-то момент мама сказала перевернуться ей на живот и стала вместе с Катей обрабатывать раны на спине. Потом мама раздвинула Вике ягодицы и посмотрела, нет ли там повреждений. Потом снова перевернула Вику на спину, осмотрела влагалище и убедилась, что насилуемые органы не получили серьёзных повреждений.
  "Ладно, Вика сегодня пусть отдыхает, — сказала мама, повернувшись к Кате. — А ты, Кать, сегодня на кухне поработаешь или займёшься платьем?" Катя была сыта кухней по горло, поэтому вызвалась приводить в порядок платье Вики. Денег катастрофически не хватало, поэтому о том, чтобы покупать новую одежду, не было и речи. Кое-что мать на рынке зарабатывала, но львиную долю приходилось отдавать рэкету, а при нынешних ценах на коммуналку и продукты, мало на что хватало. Поэтому большей частью жили натуральным хозяйством, ели в основном то, что выращивали на даче, носили в основном то, что шили сами, а старую одежду латали, а не выкидывали. Стирать изодранное платье в машинке было нельзя, поэтому Катя аккуратно постирала его в тазике и повесила сушиться. На следующий день Катя его зашила и залатала.
  После этого случая Катя долгое время панически боялась выходить на улицу. Катя удивлённо спрашивала у мамы, как же так, мужчин в стране так мало, что даже проститутки не могут найти себе клиентов, а насильники не перевелись. Мать возразила, что в сложившейся ситуации и проститутку в городе найти сложно. Катя не согласилась с мамой и сказала, что на сайтах знакомств очень многие девушки согласны на разовые отношения хоть за букет цветов, хоть за пару килограмм помидоров. Тогда мама сказала, что некоторым мужчинам нужен не просто секс, а именно насилие. И если жертва сопротивляется, то это их ещё сильнее распаляет, и именно поэтому она настоятельно советует не оказывать сопротивления. "Если ты будешь на всё согласна добровольно, то у насильника вообще может пропасть интерес, у него банально не встанет, и он будет искать себе другую жертву".
  Сама Вика, как ни странно, быстро оправилась, и отнеслась к случившемуся как к мелкой неприятности. А благодаря тому, что их двоюродная сестра Таня согласилась помочь Вике на даче, Кате пошли навстречу и оставили ей только домашнюю работу: печь хлеб, варить варенье, засаливать овощи, закручивать банки, готовить прочую еду, шить, вязать, убирать, стирать и так далее. Но потом Таня нашла себе очередного парня и перестала помогать и вообще общаться с семьёй Кати. Пытаясь решить проблему, мама отвела Катю к психиатру. Он провёл с ней какие-то психологические тесты, поговорил, и сказал, что она здорова. И действительно, страх у неё в тот же день пропал и теперь в основном она работала вместе в Викой на огороде.
  Мать Тани умерла ещё перед войной из-за врачебной ошибки при выполнении какой-то хирургической операции. Отец Тани подал на врачей в суд, ошибку признали, но компенсацию назначили совершенно смехотворную. Сам отец погиб на войне и дом, где жила Таня, разбомбили. Войну она пересидела в квартире Кати, а после войны ей дали небольшую комнатку в коммуналке. Несмотря на дефицит мужского населения, Тане удавалось находить себе парней, правда ненадолго. По большому счёту семья Кати оставалась Тане единственными сколько-нибудь близкими родственниками, но она была слишком независимой, чтобы постоянно влиться в эту семью. Когда других вариантов нет — так уж и быть, живёт с ними и помогает, но при первой же возможности убегает.
  Последний год оказался переломным для Кати. Началось всё с того, что весной у них сломалась стиральная машинка. Вызвали мастера, заплатили деньги за диагностику, он сказал что сгорела главная плата. Когда он назвал сумму за её замену, мать лишь развела руками и сказала: "Мы себе такого позволить не можем". Тогда мастер предложил купить неисправную машинку за небольшую сумму и мать согласилась. С тех пор Кате приходилось всё стирать вручную. Но с этим ещё можно было мириться. Но летом их семью ждал следующий удар: позвонили из милиции и сказали, что Таню, приговорили к повешению, казнь состоится в ближайшую субботу в 13:00, и если они подъедут с готовым гробом, то её разрешат забрать и похоронить.
  Мать решила твёрдо: Таню нужно похоронить по-человечески. Она проплакала полдня, потом позвонила последнему парню Тани, он сказал, что с Таней уже разошёлся и знать её не хочет, на её казнь совершенно плевать. Потом начала обзванивать все похоронные конторы города, пытаясь найти самый дешёвый вариант погребения. Кремацию даже не рассматривала. Самый дешёвый вариант стоил дороже, чем нам обошёлся бы ремонт стиралки. Тем не менее она заказала похоронную машину, сказав, что до субботы найдёт деньги.
  Потом мать позвонила в милицию и стала умолять, чтобы ей дозволили свидание с Таней. Ей это удалось, одно свидание им разрешили. Потом мать выставила на продажу единственный компьютер в семье. Катя не решалась спорить. В назначенный день Катя, мама и Вика пошли на свидание с Таней. Таня рассказала, что ей какие-то парни предложили работу закладчицей наркотиков за очень хорошие деньги. Она понимала все риски, но всё же согласилась. И конечно же её в скором времени поймали. Парни сразу же как в воду канули, а Таня оказалась крайней, и виселицы ей теперь никак не избежать.
  Потом маму позвал в отдельную комнату какой-то странный мужик. Мама вскоре вернулась к Кате с Викой и сказала им, что ей предложили выкупить Таню за их квартиру. Сказала, что мужик уже подготовил все документы, нужны только подписи трёх собственниц. Вика сказала, что с такой дорогой коммуналкой жить в квартире всё равно не выгодно, так что можно переехать на дачу. А вот Катя заявила, что ничего подписывать не будет. И сколько мама ни била Катю и не называла эгоисткой, она была непреклонна. Таня тем временем кричала из-за решётки: "Тётя Света, успокойтесь! Тётя Света, не бейте её! Тётя Света, не надо меня выкупать!" Но мама Кати ничего не слышала и продолжала истерику.
  Милиционеры оторвали мать от Кати и выпроводили из СИЗО. Кате с Викой разрешили ещё поговорить с Таней. Таня сказала: "Всё нормально, Кать. Ты не должна этого делать. Это моя вина и только мне за это нести наказание, я не хочу, чтобы ты страдала из-за меня". "Как ты тут, не обижают тебя?" — спросила Вика. "Знаешь, тут вообще неплохо, — ответила Таня. — Я ожидала гораздо худшего. Вот только виселицы боюсь. Говорят, что это больно. Умирать не хочется, но просить вас выкупать меня тоже не буду". Они ещё немного поговорили, потом Таню увели, а мать с двумя дочерьми вернулась домой. Весь следующий день мать не разговаривала с Катей. Зато договорилась с соседом Николаичем, что за две бутылки самогона он поможет с похоронами. На следующий день уже предстояла казнь.
  И вот этот день настал. На место прибыли вчетвером: мама, Катя, Вика и Николаич. До того, как они зашли на территорию СИЗО, Катя обратила внимание на телегу, которая стояла на пустыре рядом. На телеге грудой лежали обнажённые женские тела. Рядом с телегой была вырыта яма и стоял экскаватор. Стоящий рядом с телегой рабочий повернул какой-то рычаг и телега наклонилась в сторону к яме. Одна из мёртвых женщин скатилась сразу и упала на дно ямы. Остальных он начал тянуть за конечности и кидать в яму. Значит, сегодня уже были казни, и наша Таня была не первая в очереди на сегодня.
  Тут мама схватила Катю за руку и повела на территорию СИЗО. Мы прошли через КПП и я сразу же увидела виселицу и ряды скамеек для наблюдателей, уже наполовину полные. Все четверо уселись на скамейки и ждали. Наконец, начали выводить приговорённых. Одна из дверей в здании изолятора открылась и из них начали выходить девушки. Некоторые были совершенно голые, если не считать какого-то браслета на левой ноге. Остальные были в серых халатах. Они собрались на бетонном плацу перед виселицей. Катя сразу же заметила среди них Таню, она была голая и Катя немного смутилась, глядя на неё. Одна из охранниц сразу подошла к ней и указала ей на лестницу, ведущую на виселицу.
  Другая охранница приказала одетым девушкам: "Раздевайтесь". Кате вдруг показалось, что сказанное относится и к ней тоже. Приговорённые начали нерешительно расстёгивать свои халаты. Как только ближайшая к охраннице девушка расстегнула все пуговицы, она быстро сорвала с приговорённой халат, оставив её голой. Тем временем Таня уже забралась на виселицу и конвоирша начала надевать ей на шею петлю и связывать руки за спиной. Тем временем на виселицу поднялась ещё одна женщина в форме и стала зачитывать приговор: "Нестерова Татьяна Сергеевна, приговорена 9 июля Северогорским городским судом согласно статье 102 пункт "б" уголовного кодекса за распространение наркотических веществ, к смертной казни через повешение, апелляций не подавала, приговор подлежит приведению в исполнение".
  Последним делом охранница сняла с ноги Тани браслет. В это время другая конвоирша привела на виселицу ещё одну девушку: "Наразова Елена Николаевна, приговорена 20 июня Северогорским районным судом согласно статье 102 пункт "в" уголовного кодекса за хранение наркотических веществ к смертной казни через повешение, апелляция в Руднёвский областной суд отклонена 10 июля, приговор оставлен в силе, дальнейших апелляций не подавала, приговор подлежит приведению в исполнение". Та самая конвоирша, которая подготовила к повешению Таню, привела ещё одну голую девушку. "Тамирова Диана Шамилевна, приговорена 20 мая Северогорским городским судом согласно статье 114 пункт "а" за незаконное хранение оружия и боеприпасов к смертной казни через повешение, апелляция в Руднёвский областной суд отклонена 5 июня, апелляция в верховный суд Уральской Республики отклонена 11 июля, приговор оставлен в силе, обжалованию не подлежит, и подлежит приведению в исполнение".
  И так далее, всё новых и новых девушек и женщин выводили на виселицу. Катя насчитала на виселице 10 петель и соответственно 10 приговорённых. Последней вывели 50-летнюю чиновницу, приговорённую за получение взятки в крупном размере. Какое-то время повисла тишина, потом прозвучала команда: "Озвученные приговоры привести в исполнение". Женщина, которая зачитывала приговоры, дёрнула рычаг, платформа упала и 10 особ женского пола забились в воздухе. Повешение было коротким, висельницы остались почти на том же уровне, где стояли. Петля тем временем не щадила никого.
  Сначала взгляд Кати упал на совсем юную 18-летнюю девушку, висящую второй справа, рядом с пожилой чиновницей. Все висельницы хрипели и задыхались, постоянно то с одной, то с другой стороны доносились самые разные гортанные звуки. Потом Катя перевела взгляд на левый край виселцы, где танцевала Таня, время от времени бесстыже раздвигая ноги и показывая свой волосатый лобок. И только теперь Катя почувствовала лёгкий укол совести. Может действительно стоило переехать на дачу и спасти Таню? Катя вспомнила, как играла с Таней, когда ещё была совсем маленькая. Она была на 5 лет старше и казалась Кате совсем большой. Потом всмомнила, как они вместе пекли пироги и закатывали банки, копали грядки... И вот Таня теперь висит с искажённым нестерпимой мукой лицом. Повинуясь животным инстинктам дёргает ногами и связанными руками. И столько боли в глазах, столько желания сделать хотя бы один вдох...
  Катя пыталась успокоить себя тем, что взятки тоже опасны, что стоимость квартиры — это уже особо крупный размер и за дачу такой взятки можно самим угодить на виселицу. И ещё неизвестно, кто был тот мужик, вдруг просто мошенник, забрал бы квартиру, а Таню бы всё равно повесили... Катя всё смотрела на повешенных и вдруг заметила, что начала возбуждаться. Что-то неуловимо-эротичное начало виднеться в этом последнем танце девушек и женщин разных возрастов. И выражение страдания на лицах повешенных только добавляло перца. Странно, раньше Катя не замечала у себя полового влечения к своему полу, но сейчас почувствовала, что её трусики начали намокать.
  Посмотрев на других девушек, Катя снова перевела взгляд на Таню, смотрела, как она хрипела, пучила глаза, пускала слюну и вздымала грудь. Она невольно попыталась представить себя на месте Тани. Интересно, что она сейчас чувствует? Верит ли она, что если бы не упрямство Кати, она могла бы избежать виселицы? Сердится ли она сейчас на Катю, за то, что она не захотела отдавать квартиру? По лицу было понятно лишь одно: она страдает. Она наверное и представить не могла, что её ждёт. Видела ли она до этого повешения? Впрочем, до неё тут вешали ещё группу девушек, интересно, видела ли она, как это происходило?
  Впрочем, неважно. Катя всё смотрела на болтающихся, дёргающихся и извивающихся девушек и думала, почему ей так приятно смотреть на их страдания? И жалость к Тане кажется только подливает масла в огонь. Да и к одной лишь Тане? Разве все эти девушки — такие уж негодяйки? Да большинство из них ведь такие же, как Таня, простые девушки, крутились себе как белки в колесе и старались кое-как выжить в творящемся вокруг беспределе, но не справились. Пожалуй одну только чиновницу не жалко. Она, кстати, уже затихла. Оно и понятно, организм ни такой молодой и крепкий, как у остальных.
  А молодые не сдавались, им явно не хотелось умирать так рано и они боролись до последнего. Но петля безжалостна ко всем, рано или поздно она сделает своё дело и умертвит всех без разбора. В какой-то момент Таня повернулась к зрителям задом, и Катя заворожённо смотрела на её упругую попку. Раньше она лесбийских склонностей в себе не замечала, но сейчас ей хотелось пошлёпать двоюродную сестру. Все повешенные уже висели в беспорядочном положении, кто-то задом, кто-то передом, кто-то боком. Катя заметила, что женщина лет 35, висящая в середине, её ноги были запачканы в испражнениях, и с кончиков стоп капала моча.
  Постепенно, одна за другой, затихали и девушки помоложе. Можно было видеть, как то одна, то другая пускает струйку мочи. В какой-то момент сдалась и Таня. Большинство девушек уже только крутились на верёвках и еле заметно раскачивались на ветру. Ещё некоторые вздрагивали и подёргивались. И только молодая девушка рядом с чиновницей продолжала бороться. Катя вспомнила, что её звали Марина. Она перебирала ногами, ища опору, дёргала связанными руками, напрягала грудь. Она была из повешенных самая лёгкая, такая маленькая, щуплая... Какая-то часть Кати изумлялась: "Да как такую вообще можно вешать? Такое слабое, беззащитное создание, как она может кому-то сделать плохо?" Потом Катя ещё подумала и решила, что повесить её наверное гуманнее, чем отправлять в лагеря. Здесь она повисит минут десять и отмучается, а там она будет страдать много лет и конце концов скорее всего всё равно умрёт, не выдержав тягот лагерной жизни.
  А вот другая часть Кати ни о чём не думала и просто любовалась последнем танцем обречённой девушки. Вот она дёрнула ножкой и повернулась задом, красивый вид, гладкая подтянутая попка, потом опять повернулась передом, лобок тоже гладкий, половых губ почти не видно, грудь тоже маленькая, она кажется совсем ещё девочкой. Катя поняла, что после увиденного уже никогда не станет прежней. Вот движения девушки уже замедляются. Краем глаза Катя замечает как писается ещё одна девушка. Четвёртая справа. Катя переводит взгляд на неё. Тоже молодая, ещё немного подёргивается. Кроме этих двух все уже затихли окончательно. Но уже ясно, что эта придёт к финишу предпоследней, а последней будет Марина.
  Когда предпоследняя девушка затихла, Марина тоже описалась, но борьбу не прекращала. В разные стороны летели брызги мочи, с подбородка на грудь капала слюна. Катя видела перед собой вымотанную, измученную, но так и не утратившая тягу к жизни девушку. Единственную живую среди висящих мёртвых тел. Но это уже не надолго. Марина три раза топнула ножкой в воздухе, будто как маленькая девочка когда говоит маме "Дай, дай, дай!". Или "не хочу". Да, Катя видела, что Марина не хочет умирать. Но сколько ни капризничай, петлю не склонить к милосердию. Однако, Марина живучая оказалась, она так и висела, бездыханная, но ещё живая. Может зря Катя думала, что она не выживет в лагерях? Может и другим трудностям она бы оказалась так же устойчива, как к петле?
  Наконец, петле удалось взять Марину измором. Повисла тишина. Никто из зрителей не решался пошевелиться, а сами повешенные уже не могли при всём желании. Лишь ветер продолжал играть с ними, крутя и раскачивая. Казнь состоялась. Приговорённые мертвы. И вот уже слышны первые робкие разговоры среди зрителей: "Ну что, всё? Пойдём?". "Можем прерваться, а можем посмотреть, как будут снимать". Катя снова посмотрела на Таню. Всё, нет больше у Кати единственной двоюродной сестры. Конечно, если подумать, то это далеко не самая большая потеря. Вот когда отец погиб в бандитских разборках, когда родной брат погиб на войне — это было гораздо страшнее. Жалко конечно Таню, но теперь уже ничего не поделаешь.
  Совесть снова начала мучить Катю. Катя успокаивала себя, что отала бы квартиру, если бы это было законно, а то ведь нет никаких гарантий, и более того — есть вероятность самим попасть на виселицу. Вдруг Катя спасла и себя, и мать, и Вику от виселицы своим поступком? Катя представила, что они вместе втроём стоят на виселице и вдруг на неё накатила новая волна возбуждения. А потом в голову начала закрадываться мысль, что она не очень бы и огорчилась от такого развития событий. Вот тут уже Катя начала по-настоящему жалеть, что не согласилась на предложение подозрительного мужика. Даже если их не поймали бы сразу, можно было бы написать в ментовку анонимку о даче взятки.
  Катя решила, что если когда-нибудь ей ещё раз предоставится шанс дать кому-то крупную взятку, она согласится. Вот только за что давать взятки? Опять попытаться выкупить кого-то из тюрьмы, мать или Вику? Уж скорее сама Катя попадёт и это её будут пытаться выкупать, а не она. Надо будет поинтересоваться поподробнее, как это всё происходит. Жаль, что Таня уже ничего не расскажет. Больше никто из знакомых Кати в тюрьму не попадал. В вот мама наверняка знает кого-то, но просить её свести с бывшими или нынешними зечками было бы для Кати странно.
  Катя вынырнула из раздумий. Люди вокруг уже давно вышли из оцепенения, переговаривались, кто-то уходил, кто-то слонялся без дела, кто-то о чём-то спрашивал охранников. Катя снова поглядела на виселицу и замитила, что перед ней девушка в тюремном халате разматывает какой-то шланг. А на виселицу поднималась ещё одна заключённая с каким-то пакетом в одной руки ведром в другой. Поднявшись на виселицу, она сняла свой халат и осталась в одних трусиках. Хотя нет, ещё у неё на руке были часы, а на ноге был тот же браслет, скорее всего отслеживающий перемещения заключённой. Халат она повесила на перила виселицы рядом с лестницей, потом достала из пакета какую-то губку. В это время заключённая со шлангом начала поливать висельниц водой, смывая с них грязь, появившуюся после повешения. Струя била с огромной силой, качала и раскручивала висящие тела, брызги летели во все стороны.
  Прямо под виселицей находились сточные решётки, бетонная плитка рядом с ними была немного наклонена, чтобы всё лишнее стекало туда. Сначала заключённая по-быстрому вымыла всех вместе, потом верхняя заключённая тоже подключилась к делу и они начали мыть каждую повешенную по отдельности. Начали с чиновницы. Верхняя заключённая взялась левой рукой за верёвку выше петли, правой рукой развернула казнённую задом к себе, передом к зрителям. Нижняя в это время обдавала её сверху вниз и снизу вверх, а верхняя тёрла бывшую чиновницу губкой быстрыми движениями сверху вниз, сначала грудь, живот, потом ноги. Потом полуголая заключённая развязала висельнице руки, повернула её передом к себе и начала тереть спину, потом тщательно вытерла между ягодиц, потом опять ноги.
  На всё ушло не больше минуты. Потом заключённая сполоснула губку в ведре и перешла к следующей повешенной. Это была Марина. Её тоже протёрли сначала спереди, развязали ей руки, потом протёрли сзади, и перешли к следующей. Так постепенно, одну за другой, вымыли всех всех висельниц, последней была Таня. Кате было приятно видеть, что даже мёртвым тут уделяют внимание и проявляет заботу. Таня будет лежать в гробу чистая и красивая. Вот воду выключили, но капли ещё продолжали падать с казнённых женщин. Верхняя заключённая тоже была вся мокрая. Девушка со шлангом тоже замочила свой халат, но не весь.
  Верхняя заключённая повесила губку сушиться, достала полотенце и начала вытирать висельниц. Где-то работала двумя руками, временами хваталась за верёвку, чтобы не упасть, приподнимала ноги, чтобы вытереть стопы. И вот постепенно с повешенных перестаёт капать вода. Последней она вытерла Таню, потом начала снова подходить к каждой висельнице, крутить их, рассматривать с разных сторон. Удовлетворившись результатом, она повесила полотенце сушиться, сняла свои трусики, достала из пакета ещё одно полотенце, вытерлась им сама и надела назад свой халат. Потом сложила полотенце и мочалку в другой пакет, в одну руку взяла два пакета, в другую руку ведро и отправилась с ними в подсобку. Вторая заключённая тем временем сложила свой шланг на место и тоже отправилась в подсобку.
  Казнённые опять остались висеть спокойно и около пяти минут ничего не происходило. Потом две заключённые снова вышли, подошли к стоящей неподалёку телеге. Похоже, задумавшись, Катя не заметила, как её вернули на место. Заключённые вместе потянули телегу, подкатывая к виселице. Вблизи Катя заметила, что изнутри телега обита чем-то мягким, как сидения в общественном транспорте или в автомобилях. Телегу подкатили прямиком под висящую Таню. Одна из девушек разулась и встала на телегу, другая в это время снова поднялась на виселицу, подошла на место рядом с Таней и дёрнула какой-то рычак. Таня начала медленно опускаться. Девушка, стоящая на телеге тем временем принимала её.
  В какой-то момент нижняя заключённая взяла Таню полностью на свои руки и верёвка начала ослабляться. Тогда верхняя опустилась перед Таней на корточки и начала осторожно растягивать тугую петлю на шее висельницы. В какой-то момент она поддалась, заключённая растянула её и сняла. А девушка снизу сразу же положила её на телегу, потом слезла и подвинула телегу к следующей повешенной. И так раз за разом операция повторялась. Однако место на телеге быстро кончилось и казнённых укладывали друг на друга. Таня быстро скрылась под грудой других тел.
  Когда последнюю из висельниц, чиновницу, уложили поверх остальных, заключённые снова скрылись в подсобка, а одна из охранниц взяла микрофон и объявила, что тела готовы к выгрузке. К телеге тут же бросились несколько бородатых мужчин и начала агрессивно переговариваться на неизвестном языке. Двое из них подтащили к телеге весьма изящный гроб, обитый красным бархатом. Они принялись ворошить и перетаскивать туда-сюда тела в телеге. В конце концов они вытащили из груды тел какую-то девушку. Приглядевшись, Катя вспомнила, что её звали Диана. Её аккуратно уложили в гроб и унесли от телеги, но недалеко.
  Неподалёку стояло несколько женщин в хиджабах. Мужчины снова приподняли Диану, а женщины принялись надевать ей платье. Через какое-то время Диана лежала в гробу уже одетая. От этих женщин время от времени до Кати доносились рыдания. Больше никто к телеге не подходил. Мама вскочила и кинулась к машине, в которой им привезли гроб. Катя тоже быстро встала и поспешила за матерью. Их гроб был без излишеств, простенький сосновый гроб. Они вытащили его из машины и подошли к телеге. Тела лежали как попало и как там найти Таню было непонятно. Мать быстро разулась, залезла на Телегу, стала переворачивать и перекатывать мёртвых женщин. Вика тоже взобралась на телегу и стала вдумчиво искать, вглядывалась то в одно лицо, то в другое. Но быстро поняла, что искать нужно глубже
  "Кать, помоги" — позвала Вика. Катя тоже взобралась на телегу, и вскоре к ним присоединился и Николаич. Они стали пытаться навести в телеге какой-нибудь порядок. Мама взяла покойную Марину за руки, Катя за ноги и вместе положили её к самой стенке телеги. Тем временем Вика взяла за руки мёртвую чиновницу, а Николаич за ноги. Попытались таким образом открыть доступ к лицам лежащих на дне девушек. В конце концов им это удалось и они увидели между ног одной из казнённых голову Тани. Она лежала на волосатой промежности другой жещнины будто на подушке.
  Но это было ещё только пол-дела. Таня по-прежнему оставалась завалена другими телами, а убирать их было уже некуда. Они решили проследить, где у Тани находятся ноги и потянуть за них. Это привело к тому, что вместе с Таней из телеги норовило вывалиться ещё несколько покойниц. Тогда решили, что мама будет дёргать Таню за ноги, а Катя, Вика и Николаич оттаскивать остальных к дальнему концу телеги. Катя тягала мёртвые тела, вглядывалась в ставшие уже знакомыми лица, смотрела на тёмные борозды на шеях, на колышущиеся груди... Её руки то и дело путались в волосах казнённых.
  Вот ещё немного и Таня вывалится из телеги. Катя не захотела, чтобы её голова шмякнулась об бетон, поэтому подхватила её за руки. Катя спрыгнула с телеги и они вместе с мамой уложили Таню в гроб. Потом мама и Николаич понесли гроб к машине. Когда они положили гроб в кузов, к ним подошла охранница с какой-то папкой и спросила: "Кого забираете?". "Нестерова Татьяна". Она протянула маме папку с бумагой и ручку и сказала: "Напротив Нестеровой ваши фамилия имя отчество и подпись". Катя с любопыством поглядела в папку, первый лист там был озаглавлен: "Казнены 14 июля 2068г.", и на нём было три таблицы с ФИО, озаглавленные "11:00", "13:00" и "15:00". В 11-часовой таблице подписи стояли напротив трёх казнённых. В 13-часовой стояла подпись напротив Тамировой Дианы. Мама написала своё ФИО и подпись напротив Нестеровой.
  Охранница начала листать папку, ища нужный документ. "Ага, Нестерова" — сказала она и протянула маме бумагу. "Свидетельство о смерти. Нестерова Татьяна Сергеевна, родившаяся 30 марта 2042 года в г. Северогорск Руднёвской области, была казнена 14 июля 2068 года согласно статье 102б уголовного кодекса Уральской Республики в женском СИЗО города Северогорска". И фотография Тани выше плеч. Кате сначала показалось странным, что на плечах нет никакой одежды. Но до неё быстро дошло, что в СИЗО не церемонятся и фотографируют голышом. Мама спрятала свидетельство в сумочку, потом залезла в кузов машины. "Николаич, может ты вперёд сядешь?" — предложила она. Катя и Вика тем временем тоже забрались в кузов. Николаич не стал возражать и пошёл в кабину. Вика захлопнула за собой заднюю дверь.
  Водитель завёл мотор, а мама склонилась над гробом стала смотреть на покойной племяннице. Катя тоже посмотрела Тане в лицо. Рот был перекошен, под полузакрытыми векам виднелись белки глаз. Мама попыталась поправить Тане губы, потом раздвинула ей челюсти и начала запихивать набухший язык внутрь. Когда ей это удалось, она закрыла покойнице рот. Лицо Тани разгладилось. Мама погладила её по щекам, потом закрыла ей глаза глаза и начала гладить по волосам. Вид умершей стал совсем умиротворённым. Казалось, она просто спит. Лишь тёмный след на шее напоминал о том, что с ней произошло. Катя вдруг почувствовала необычное желание погладить Таню по груди, по животу и между ног, но при маме она конечно не стала этого делать.
  Фургон тронулся с места и всех затрясло на неровной дороге. Руки умершей ходили ходуном насколько позволяло скудное пространство гроба, голова переваливалась слева направа, груди подпрыгивали. Усилием воли Катя оторвала взгляд от покойницы и посмотрела на маму. По щекам матери текли слёзы. Вика подсела ближе к ней, стала гладить и утешать, но это её только сильнее распалило, она закрыла глаза и начала всхлипывать. Катя вновь опустила глаза, оглядела голую Таню с ног до головы и подумала: "вот уж кому уже всё равно".
  Фургон остановился. Вика быстро отняла руки от мамы, подошла к задней двери, открыла её, потом указала Кате на дальний от двери конец гроба. Катя взяла гроб с указанной стороны, Вика с другой, они вместе вынесли её из машины. Николаич вышел из кабины. Вика сказала ему: "Дальше наверное без тебя управимся, езжай уже". Николаич пошёл к автобусной остановке. Тем временем из кузова вылезла заплаканная мама. "Ну что, погнали?" — спросила Вика и подняла свой конец гроба. Катя взяла свой, и они снова вдвоём понесли гроб к дверям морга. Мама шла за ними. Машина для перевозки покойных тем временем уже уехала.
  Они зашли внутрь, поставили гроб на кафельный пол и подошли к девушке в белом халате, которая сидела за столом с ноутбуком. "Документы... — сказала девушка. — Ваши и на умершую". Мама достала из сумочки свой паспорт, свидетельство о смерти и бумагу из похоронного бюро. "Так, ещё одна казнённая" — сказала себе под нос девушка, вбила данные в компьютер, потом отделила экран ноутбука от клавиатуры, взяла его в руки и подошла к гробу. На экране виднелось фото Тани и паспортные данные. Девушка какое-то переводила взгляд с экрана на покойницу и обратно, потом она удовлетворилась, сделала фото покойной и пошла назад к столу.
  Там девушка присоединила экран обратно к ноутбуку и ещё несколько раз ткнула в экран. Из специального принтера вылезло две каких-то бумажки. Девушка пошла с ними обратно к гробу, одну бумажку наклеила на гроб, а вторая оказалась картонной биркой, она достала специальную нитку и привязала бирку к левой ноге покойницы. Потом куда-то пошла и вернулась с двумя санитарами, которые катили носилки. Потом санитары переложили Таню на носилки, один увёз покойницу, другой помог девушке забрать гроб. Потом девушка вернулась. Так как по христианским обычаям полагается хоронить на третий день, она сказала родственникам умершей приходить в понедельник. Скзала, что из похоронного бюро с ними должни связаться и сказать время.

  На этом история казни заканчивалась. Катя уже начала было вспоминать, что было в понедельник, в день похорон, но тут в камере вспыхнул свет и ей стало не до воспоминаний. Она уже и на заметила, как за окном тюремной камеры стемнело. Катя снова посмотрела на Тоню. Несмотря на сходство имён Тоня походила скорее не на Таню, а на Марину. Хоть Марина и прекрасно показала себя на виселице, до сих пор, когда Катя видела таких щуплых девушек она думала только об одном: как таких можно вешать? Спина затекла, всё-таки тяжело лежать так долго. На соседней верхней койке лежала Оля и просто смотрела в потолок, тоже, наверное, вспоминала о чём-то.
  Тут в дверь постучали. Казалось, что Жанна была самой ленивой в камере, но при этих звуках она молнеиносно вскочила и подбежала к двери. Решетчатое окошко открылось, и Жанна взяла оттуда кастрюлю, полную макаронов. Пошла и поставила её на стол, взяла с полки под столом железную миску и навалила себе до краёв. Остальные ещё только начали приходить в себя, а Жанна уже вовсю жевала.
  Маша подошла тоже к столику, достала три миски, и наложила все. Потом повернулась к Кате: "Кать, проходи, садись, не стесняйся". Слезая, Катя почувствовала, что сильно хочет в туалет, но она задним чувством понимала, что пока в камере едят, на парашу садиться нельзя. Решила пока терпеть. Села рядом с Машей. "Дашка, а ты будешь?". Соседка Маши неохотно встала с кровати и тоже присоединилась, сев рядом с Жанной.
  За столиком места хватало только для четверых, остальным приходилось либо ждать, либо есть прямо на койке. Оля и Тоня пока оставались за кадром, из висельниц пока ужинала только Катя. ...
  Жанна быстрее всех съела свою тарелку и взяла кастрюлю, чтобы насыпать себе ещё. Маша ударила её по руке: "Жанет, имей совесть. Вот мы сейчас съедим, я отсыплю Ольке и Тоньке, тогда остальное доедай. А то привыкла, блин, на свободе в три горла жрать. Ничего, привыкай, если вернёшься из лагерей, то будешь худенькая, как тростинка". Наконец, Даша доела, и пошла на своё место, Маша тоже доела, наложила ещё макаронов в свою миску и в миску Даши, отодвинула миски в сторону, а кастрюлю отдала Жанне. Там ещё оставалось макаронов на полтарелки.
  Катя доела и осталась ждать пока доест Жанна, а Маша следила, чтобы Жанна не трогала чужие тарелки. Жанна съела своих дополнительных полтарелки довольно быстро, удовлетворённо рыгнула и отправилась на своё место. Маша вопросительно посмотрела на Катю, она наклонилась и шепнула Маше: "В туалет хочу". "Конечно-конечно" — сказала Маша.
  Когда Катя села на унитаз, Маша встала, взяла две пустые миски и пошла к раковине. Маша положила их в мойку и включила воду, но Катя уже встала и сказала Маше: "Может, я?". Маша не стала возражать, сказала: "Хорошо, я тут и так чаще всех посуду мою". Катя быстро помыла две миски и четыре ложки, вытерла руки и повернулась к остальным. Кроме Маши все лежали по своим койкам, Маша тоже была на своей койке, только сидела.
  Катя села рядом с Машей и тихо спросила её: "Ты случайно не знаешь, за что Тоньку вешают?". Маша ответила: "Знаю. Она с племянницей полугодовалой гуляла, у них там район такой, у них там ни светофоров, ни офицальных пешеходных переходов, ничего. Там какая-то коза прямо из-за угла вылетела и наехала прямо на коляску. Девочка погибла на месте. Гаишники сказали: "обоюдка". Суд постановил обеих участниц ДТП повесить. Так представляешь, у этой курицы ещё хватило наглости апелляцию подавать, ссылаясь на то, что Тонька в неположенном месте переходила. А что ей делать, если там никаких положенных мест вообще нет, от слова совсем? А Тонька ничего не подавала, значит завтра в камеру смертниц, а в субботу на виселицу. А горе-водила имеет все шансы дожить до следующей недели, но, надеюсь, не дольше".
  Катя подумла: "Да, я бы на её месте тоже в депрессию впала, мало того, что племянницу сбили, так ещё её и виноватой сделали и собираются повесить". Такое уж тут государство, на всё ему плевать, ничего не хочет делать, ни безопасность на дорогах, ничего. Делает уклон только на самое простое: хлеба и зрелищ. И даже с хлебом получается не очень, поэтому делает ставку на одни только зрелищные казни. "Да, кошмар" — вслух сказала Катя. "Не говори, — сказала Маша. — Я вот вообще была такая наивная, что думала, что могу что-то изменить своей журналистской работой. Но нет, система борется против таких, как я, а не против системных проблем... Надо было всё-таки попытаться свалить из страны...". Катя ответила: "А я даже свалить никогда не надеялась, я сразу на виселицу. До следующей недели, наверное не доживу".
  В дверь снова постучали. Маши и Катя вскочили одновременно, потом Маша села и сказала Кате: "Верни им кастрюлю". Катя послушно взяла со стола кастрюлю, подошла к двери и просунула её в открывшееся окошко. Повернувшись назад, Катя заметила, что стук разбудил Олю и она собирается слезать со своей койки. Катя подождала, когда она слезет и пошла вслед за Олей в стону окна. Снова села рядом с Машей. Оля принялась есть, а Катя всё глядела на последнюю нетронутую миску. "Ах, Тоня... Бедная девочка, — сказала Катя. — Она совсем ничего не ест тут?". "Вчера мне удалось запихнуть в её полтарелки, остальное Жанна доела" — ответила Маша.
  Оля доела свою миску, понесла её к мойке и начала мыть. "Эх, и почему умирают лучшие, а всякое быдло продолжает жить? — риторически спросила Маша. — Вот Жанну я ещё ни разу не смогла заставить помыть свою тарелку. А ты, Катя, хорошая девочка, зачем тебе на виселицу, да ещё и добровольно?" "Не беспокойся, ещё полно хороших девочек на свободе. Если сюда они попадают редко, то это может только радовать". Оля тем временем принялась чистить себе зубы.
  "Блин, что же всё-таки с Тонькой делать? — сменила тему Маша. — Если совсем не будет есть, то и до виселицы может не дожить. Ещё неизвестно, будет ли кто за ней в камере смертниц ухаживать". "Если вдруг попаду с ней в одну камеру, то буду". "Это вряд ли. — Сейчас камеры смертниц наполняются быстро, а ты ещё даже на суде не была..." "Ну, в принципе может она и не хочет доживать до виселицы... — ответила Катя. — Знаю, что многие боятся. Хотя мне лично это очень интересно" "Не знаю, — засомневалась Маша. — Я бы на её месте смерть от голода выбирать не стала..."
  "А что за парень к ней приходил?" "Да вот не поверишь, но её парень недавно устроился сюда на работу. Кстати, я бы не удивилась, если бы узнала, что это он всё и подстроил, но кто же будет под него копать и доказательства собирать..." "Кстати, а мой парень тоже тут работает. Мы с ним на виселице познакомились. Правда, можно сказать, расстались, и именно он меня сюда устроил, чтобы я максимально быстро прошла все формальности и отправилась на виселицу". "Очень интересно! Я конечно слышала разные слухи, что много девушек идут на виселицу добровольно, но живой пример вижу впервые. Хотя подозреваю, что некоторые из наркоманок, побывавших в этой камере, тоже шли на виселицу добровольно".
  Катя посмотрела в потолок. "А я вот не хочу, чтобы меня считали наркоманкой. Просто подвернулся удобный случай повесить меня за наркотики". "Ага, значит всё-таки и тебя за наркотики. Помню некоторых тут девушек... В общем, не похоже они на наркоманок. Даже несмотря на то, что некоторые рассказывали, что ширнулись всего один раз, а на второй их уже поймали... Я видела уже начинающих наркоманок, как-то приходилось писать про них репортаж. В общем, не верю я им. Хотя с теми, кто говорит, что сами не употребляли, но распространяли, конечно сложнее".
  У Кати кольнуло в груди. "Слушай, а ты не видела случайно Таню Нестерову? Это моя сестра двоюродная, её 14 июля повесили". "Хмм, я сюда 10 июля попала, была тут какая-то Таня, фамилию к сожалению не узнала, да, сидела за распространие, может быть она". Сердце у Кати забилось. Неужели её и правда посадили в ту же камеру, в которой когда-то сидела Таня? Катя всё-таки не выдержала и проболталась: "Правда, на записях я тебя не видела, наверное это было до того, как тебя посадили...". "На записях?" — удивилась Маша. "Ну я же говорила, что у меня парень здесь работает. Он мне показывал видео с камеры, правда не сказал номер, вот теперь гадаю, она или не она. Они же вроде все похожи...".
  "Да, интересный у тебя парень..." — задумалась Маша. Пока она думала, сверху послышалась шевеление и прямо на них свесилась нога. Катя обрадовалась, что Тоня наконец проснулась. Спящая доселе красавица спрыгнула на пол босиком и сразу же пошла к туалету. Катя старалась не смотреть в её сторону, но всё же уловила момент, когда Тоня выкинула использованную прокладку в урну. Всё-таки не врала Жанна насчёт месячных. В этой маленькой комнатке ничего не утаишь... Журчание слышалось долго. Видимо, Тоня терпела до последнего. Потом она встала и послышался шум из раковины.
  Тоня подошла к своей кровати в распахнутом халате и со спущенными трусиками, встала прямо рядом с Катей. И тут уже Катя при всём желании не могла отвести взгляд. Трусики Тони были чуть мокрые, с краю виднелось красное пятно. Но самой Тоне похоже было на всё плевать, она просто взяла новую прокладку, прилепила к трусиками и натянула всё это на себя. Потом сама подошла к столу, села, подвинула себе тарелку и взяла ложку. Маша одобрительно кивнула: "Прогресс. Похоже таки оголодала за эти дни, теперь сама ест".
  Но всё-таки дело обстояло не так хорошо, как рассказывала Маша. Ела девушка медленно и неохотно, по её щекам катились слёзы. Хотелось подойти к ней и погладить, но Катя не решалась. Всё смотрела на неё, и тоже плакать хотелось. До чего жестокий мир, особенно эта страна... Такую молодую симпатичную девчушку отправляют на виселицу практически ни за что. Хотя такая как она наверное бы и сама могла повеситься после случившегося. В её глазах была полнейшая пустота и ни малейшей воли к жизни.
  Больше половины тарелки Тоня снова съесть не смогла и снова забралась на свою кровать. Маша шепнула на ухо Кате: "Давай ты доешь, пока Жанна не видит". Катя не стала спорить, села за стол и начала доедать макароны. Они уже остыли и не были такими вкусными, а подогреть было не на чем. Доев, Катя помыла тарелку. Заметила, что Маша тем временем улеглась на свою кровать, но глаза не закрывала, наблюдала за Катей.
  А вот самой Кате ложится на кровать и лежать дальше ужасно не хотелось, и она начала шагами мерить комнатку. Тюремная камера вдруг стала казаться Кате ужасно тесной. "Ты чего, Кать?" — спросила Маша, видя необычное поведение сокамерницы. "Привыкаю" — бросила Катя. Потом в конце концов она заглянула под столик и заметила там несколько книжек, достала их и положила сверху на стол. Посмотрела обложки одна за другой.
  "Георгий Иванов. Час первой стражи". Почитала аннотацию: "Группа колонистов с Земли преодолела все трудности межзвёздного перелёта и высаживается на населённую планету. Там обитают разумные, но малоразвитые существа. Контакты с ними налаживаются с большим трудом получается. Ещё никто не знает, что судьба всей экспедиции будет решена в Час Первой Стражи".
  Катя начала потихоньку читать. Начиналась книга сценами корабельного быта, который чем-то напоминал ей тюремный. ... Потом захлопнула книгу. Катя не могла похвастаться высокой скоростью чтения и не была уверена, что до субботы сможет прочитать хотя бы одну книгу. Представила, как она будет стоять на виселице будет и думать о том, чем же закончилась история межпланетных колонистов и ей стало как-то не по себе. Не об этом она должна думать в свои последние минуты. На какое-то время она даже задумалась о том, что наверное зря всё затеяла.
  Взяла следующую книгу. "Лара Дуглас. Розовое мыло". На обложке нарисовано пять обнажённых девушек в общем душе, некоторые улыбаются, в руках у всех виднеется по кусочку розового мыла. "Лиззи — лесбиянка, которая старается почаще бывать в обществе обнажённых женщин, особенно в общественных душевых и банях. Но с личной жизнью у неё не складывалось, пока она случайно не встретила четверых подруг-лесбиянок, которые вовлекли её в настоящий водоворот приятных и волнующих приключений". Катя сразу отложила книжку в сторону.
  Следующая книга. "Хельга Льюис. Как правильно терять девственность". У Кати были смешанные чувства. У неё такой проблемы уже не стоит, хотя наверняка по этой книжке выйдет, что она лишилась девственности неправильно. Катя даже аннотацию читать не стала, сразу отложила в сторону. Но тут же задумалась. Интересно, Олю и правда интересует вопрос или она просто читает все подряд женские романы из тюремной библиотеки? Потом Катя решила, что лучше подумать о себе, о не об Оле. Почему она так быстро отложила книжку? Уж не потому ли, что неудачное лишение девственности было одной из причин, по которым она вешается?
  Если подумать, то ни одна из причин по отдельности не была достаточно серьёзной, чтобы совершать самоубийство, ведь Катю даже не насиловали, как Вику. Но всё вместе наложилось так, что у Кати и сомнений не осталось, что жить дальше она не хочет. А тут эти книги.
  Ещё одна книга. "Роберт Николз. Честь палача". На обложке виселичная петля. А вот это уже интересно. Перевернула и стала читать аннотацию: "Мэри Вествуд была приговорена к повешению, но все палачи, как один, отказались исполнять приговор. Тогда шериф вызвал из соседнего городка молодого неопытного палача. Но на следующее же утро после приезда, званого гостя нашли повешенным на городской виселице. Известному детективу Харольду Куку предстоит выяснить, что стоит за всем этим: дело чести, как утверждают палачи, или зловещий заговор". Катя заинтересовалась и открыла книгу.
  Начиналась книга со сцены повешения проститутки Луизы Бернс. Один из недавних знакомых Кати, читая эту сцену, сморщился бы и презрительно сказал: "Англия... лонгдропы...". Потом Катя перелистала несколько страниц и её взгляд зацепился за один диалог. "Эх, такую девку повесил" — упрекал палача некий Джордж. Палач ему возражал, что таких девок надо вешать, как и всех преступников любого пола и возраста, и что именно по этому убеждению он пошёл в палачи. Тогда Джордж начал подкалывать палача, так ли он он уверен, что все кого он вешает, виновны. На что палач ответил, что у палачей тоже есть честь, и что у них всегда есть священное право отказаться казнить какого-то определённого человека.
  Кате вдруг резко стало всё неинтересно, и она захлопнула книгу. Катя решила, что прочтения аннотаций ей будет достаточно и пора уже ложиться спать. Она подошла к своей кровати, достала зубную щётку, подошла к раковине и почистила зубы. Потом подошла к выключателю, выключила свет и залезла на свою кровать. Халат с себя сняла, сложила и положила под подушку, укрылась простынёй.
  Однако сон всё не шёл. "Вот провалялась в кровати весь день, теперь заснуть не могу" — ругала себя Катя. Думала про увиденные книжки и о том, что может всё-таки стоит начать читать какую-нибудь из них. Где-то через час Катя всё-таки не выдержала, снова надела халат, встала, подошла к выключателю, щёлкнула. Свет, однако, не загорелся. Катя пощёлкала ещё, всё безрезультатно.
  Катя посмотрела в окошко двери. В коридоре горел еле заметный красный свет, в других камерах было темно. Вот значит как. В тюрьме уже отбой. До утра ничего не будет, и свет тоже зажигать нельзя. Потом Катя подошла к противоположной стороне камеры и выглянула в окно. На улице рядом с СИЗО горели уличные фонари и в их свете еле заметно виднелась виселица и прочие элементы внутреннего двора. Потом Катя снова забралась на свою кровать, разделась, и поворочившись какое-то время с боку на бок, уснула.
  Снился Кате какой-то сумбур из которого она понимала лишь одно: её вешают. И вдруг ей резко стало душно, она пыталась достать руками петлю, но не могла пошевелиться. Вокруг неё висело ещё несколько девушек и она слышала их хрипы. Она пыталась дрыгать ногами, но была будто парализована. "Неужели я так быстро умерла и даже не потанцую толком в петле?" — подумала Катя. Потом поняла, что всё-таки спит, почувствовала под головой подушку, снова смогла дышать, но пошевелиться и открыть глаза ещё не могла.
  Сначала мысль о том, что её пока ещё не казнят успокоила Катю. "Ничего, по-настоящему всё будет по другому, в субботу натанцуюсь в петле". Но потом вдруг стало страшно. Страшно именно умирать. Снова вдруг стало трудно дышать. Катя снова пыталась пошевелистся, чтобы окончательно проснуться. Другие пускай как хотят, а Кате обязательно надо дожить до виселицы, настоящей. Вокруг по-прежнему слышались хрипы. "Кто это? Кого же ещё вешают?" — думала Катя. И лишь спустя минуту поняла, что это всего лишь храпы спящих рядом сокамерниц. Незнаметно, Катя снова провалилась в сон.
  Проснувшись, Катя увидела, что Маша уже встала и чистит зубы. За окном рассветало. Надев халатик, она спрыгнула с кровати. Маша поприветствовала Катю рукой и начала полоскать рот. Катя села за столик и начала смотреть за окно. Было ещё совсем рано, часов шесть наверное. Закончив умываться, Маша достала из-под стола две кружки, бросила в каждую по чайному пакетику, набрала горячей воды из специального крана. Безо всяких вопросов поставила одну кружку Кате, другую взяла себе. Сахар себе класть не стала, просто помешала и отпила.
  Катя наблюдала за Машей и решила последовать её примеру. Тоже отпила из своей кружки. Чай оказался вкусным даже без сахара. Маша тоже посмотрела на Катю, села напротив неё. "Ну что, с добрым утром" — сказала она. "С добрым утром" — сонно отозвалась Катя. "Ты вот даже растрёпанная красиво выглядишь, не то, что я", — сказала Маша. "Спасибо" — улыбнулась Катя. "Я привыкла видеть себя в зеркале гораздо более красивой. Но тут тебе ни помады, ни туши, ни пудры, ничего" — пожаловалась Маша. "Вот только расчёски разрешают", — она протянула Кате расчёску.
  Катя принялась причёсываться не глядя в зеркало, потом вернула расчёску Маше. Стала дальше пить чай. Допила, сполоснула свою крушку, поставила под стол, снова села и стала смотреть в окно. Больше Маша ничего не говорила, и через некоторое время Катя заскучала. Тюремная романтика потихоньку развеивалась. "Чем вы тут обычно занимаетесь?" — спросила она Машу. "Да, в камере особо заняться нечем. Так, сидим, ждём, болтаем. Ну, есть книжки, есть карты, шахматы, шашки. Вот кубик-рубик есть. Умеешь собирать?" Катя помотала головой. "Хочешь научу?" Катя снова помотала головой.
  Тут взгял Кати упал на стоящий в углу веник. Она встала, взяла его и принялась подметать пол. "Вот, — Маша подняла вверх палец. — Для кого-то работа — лучшее средство от скуки. Работать тут никого не заставляют. Многим тут так скучно, что хватает добровольцев. Когда охранники зовут дежурить на кухню, или там одежду стирать и зашивать, я радуюсь. Вообще дежурства, прогулки и помывки — единственные наши радости тут. В камере делать особо нечего". Катя тем временем сгребла кучку мусора на совок и выкинула в ведро. Потом сходила в туалет и стала умываться.
  Закончив умывание, Катя заметила, что Маша поставила на столик небольшую шахматную доску и начала класть на неё разноцветные фишки. На одной стороне фишки были белые, на другой — красные. Время от времени она переворачивала фишки, выкладывая на доске причудливые узоры. Катя села за столик и вопросительно посмотрела на Машу. "В реверси сама с собой играю. Знаешь эту игру?" Катя помотала головой. "Если хочешь, могу научить, правила очень простые". Сначала Катя отнеслась к новой игре с интересом и согласилась поучиться. Маша ей объяснила правила и основы стратегии. Но когда Катя проиграла пару раз, ей снова стало скучно.
  Тут встала Жанна и сразу пошла к туалету. Катя снова уставилась в окно на виселицу. "Эх, курить хочется, шо вообще пиздец" — послышался голос Жанны. "Вроде сегодня прогулка должна быть" — сообщила Маша. "Блядь, хоть бы уж скорее, а то вообще не могу уже". Жанна снова пошла к своему месту. Маша наклонилась к Кате и зашептала: "Один раз она ухитрилась пронести в камеру сигареты, закурила, тут сработали датчики дыма, прибежала охрана, у Жанки всё отобрали и надавали ей по заднице. В буквальном смысле. Вот так прямо при всех нагнули и нашлёпали, — Маша хихикнула, Катя тоже улыбнулась. — Так что курящим тут и правда тяжело". Катя порадовалась, что свободна от этой привычки.
  Играть больше Кате не хотелось. Маша разговор не продолжала, Катя тоже не могла придумать новую тему. Снова посмотрела на виселицу. "Скорей бы уж суббота" — сказала она. "Что, так не терпится на виселицу?" "В принципе да... Да и вообще скучно". "Да, интернет-зависимым тут тоже тяжело" — сказала Маша. "С чего ты взяла, что я зависима? У меня и на свободе не очень много времени было, чтобы в нете лазить". "Да я больше про себя говорю, чем про тебя. Меня первый месяц вообще ломало, потом вроде ничего, привыкла. Кстати, вот наша единственная связь с внешним миром" — Маша вытащила из-под стола провод с маленькими наушниками. "Это радио. В восемь часов будет выпуск новостей. Можешь со мной послушать" — пояснила Маша. "Не интересуюсь новостями" — отказалась Катя. "Даже узнать дату и день недели, чтобы не сбиться со счёта — это уже что-то" — сказала Маша. "Спасибо, я пока не сбилась".
  Катя не нашла ничего лучше, как снова забраться на кровать. Сначала просто смотрела в потолок, потом сама не заметила, как заснула. Когда она открыла глаза, в окне уже было гораздо светлее. К этому времени уже встала Даша и о чём-то снова переговаривалась с Машей. Наверное снова обсуждали политическую ситуацию в стране. Жанна по своему обыкновению полулежала, опершись на спинку кровати. Катя слезла с кровати, снова сходила в туалет, села за столик, и стала просто глядеть в окно.
  Через несколько минут в камеру вошёл охранник, которого Катя когда-то считала своим парнем, его звали Женя. Он сразу подошёл к Кате. "Привет, Кать". "Привет". "Как ты тут сидишь?". "Нормально". "Не обижают тебя?". "Да нет, очень даже хорошие сокамерницы попались". "Не хочешь прогуляться?" Катя вдруг помрачнела. "Ты что тут, в секс-обслуге работаешь?" "В какой секс-обслуге?" Катя встала, посмотрела Жене прямо в глаза и сказала: "Я хочу знать, занимался ли ты сексом с заключёнными". Женя опустил глаза, но врать не стал: "Да. Но они все уже мертвы". "Я же говорила, что только висельниц трахают" — прокомментировала Жанна.
  Женя снова поднял взгляд и сказал: "Cлушай, Кать, я не зову тебя трахаться, я вообще по делу пришёл. Я твоей матери сказал, что ты у меня дома, а я на работе в ночную смену, и что ты позвонишь как только я приду домой. Здесь будешь с ней говорить, или пойдём в более укромное место? Говорить можешь что хочешь. Можешь сказать правду, а можешь сказать, что мы с тобой улетаем на море и мы не будем доступны в роуминге. Так что?". "Ладно, пошли" — скзала Катя. Женя вывел Катю из камеры и закрыл за собой дверь. Они пошли по коридорам, Женя отпер одну из промежуточных дверей, пропустил вперёд Катю, потом закрыл за собой. Потом отпер дверь кабинета и пригласил Катю зайти.
  Кабинет был светлый и просторный, хотя вообще он не был похож на рабочий кабинет. Слева на стене висел огромный телевизор, справа напротив него стоял диван, два шкафа и кулер для воды, перед диваном — низкий столик, на нём пульт, тарелка с конфетами и какая-то книжка. Рядом с диваном были кулер для воды и какой-то шкаф. Слева возле окна стоял рабочий стол с компьютером, принтером и ноутбуком и стационарным телефоном. Экран компьютера был повёрнут к стене, экран ноутбука — к входной двери, рядом с компьютером стояло крутящееся кресло, за ноутбуком — простенький стульчик. Также на столе лежало несколько книг, папки с документами, несколько печатей и канцелярские принадлежности. В стене справа было ещё три двери: возле окна, посередине и возле входа, дверь посередине была открыта.
  "Располагайся, будь как дома" — пригласил Женя. "Смотри, вон там ванна-туалет" — он указал на дальнюю дверь. "Вон там кухня, можешь себе себе завтрак приготовить" — он указал на среднюю дверь. "Вон там спальня" — он указал на ближнюю дверь. "Вот значит тут два компа, интернет подключен, логинишься как "Гость" и делай что хочешь. Можешь ещё телек посмотреть. Так, что ещё... Смотри, мне тут надо будет уходить на полчаса-час, если я буду нужен для разговора с мамой, то лучше звони сейчас" — Женя протянул Кате свой смартфон. "Боже мой, Жень..." — Катя всё никак не могла прийти в себя от увиденной роскоши. Но всё-таки взяла телефон и набрала номер домашнего телефона.
  "Алло, мам". "Катька! — чуть ли не выкрикнула мать. — Катька, ты где? У Жени?". "Да, я у Жени, он здесь со мной сейчас," — Катя чувствовала волнение матери и пыталась успокоить её. "Кать, ты когда домой придёшь?". "Ну, я вообще-то сегодня занята... — Катя начала лихорадочно придумать, чем они с Женей могут заниматься. — Женя меня тут меня своим премудростям учит. Говорит, в прокуратуру меня пристроит, в следственный комитет или ещё куда. Секретарём там или ещё кем... В общем, лучше не отвлекай". "Кать, ты там осторожно... У меня что-то предчувствие какое-то... нехорошее". "Мамочка, не беспокойся, всё хорошо будет". "Катя... Катенька, ты когда домой?" "Ой, не знаю, мамуль..." "Как с тобой связаться? У Жени правда домашнего телефона нет?". "Нет, только мобильный". "Он может тебе ещё один телефон купить? Самый простой". "Спрошу". "Боже мой... ладно, будь на связи". "Пока, мам".
  Катя отдала телефон Жене. Он сказал: "Если хочешь съездить домой, то могу устроить. Вот только вечером ты должна будешь вернуться обратно". У Кати расширились глаза. "Не сейчас, конечно, но как-нибудь, просто имей в виду, что такая возможность есть. Ну а сейчас мне нужно будет на часик по делам отойти, а ты тут отдыхай. Женя ушёл и запер за собой дверь.
Сразу хочу предупредить: я бандеровка, хохлособака, свидомитка, укропка и карательница.
А кровь русских младенцев я пью утром натощак.
promer
Posts: 32
Joined: Tue Nov 12, 2019 12:41 pm
Has thanked: 5 times
Been thanked: 4 times

Re: Девушка хочет на виселицу

Post by promer »

Очень неплохая вещица. Но, кажется, не закончена.
Продолжение следует?
User avatar
Anna
Posts: 725
Joined: Thu Dec 06, 2018 5:04 pm
Has thanked: 903 times
Been thanked: 329 times

Re: Девушка хочет на виселицу

Post by Anna »

Да, конечно, продолжение будет.
Сразу хочу предупредить: я бандеровка, хохлособака, свидомитка, укропка и карательница.
А кровь русских младенцев я пью утром натощак.
Sag
Posts: 12
Joined: Wed Nov 13, 2019 10:50 pm
Has thanked: 11 times
Been thanked: 8 times

Re: Девушка хочет на виселицу

Post by Sag »

Будем ждать :)
User avatar
Anna
Posts: 725
Joined: Thu Dec 06, 2018 5:04 pm
Has thanked: 903 times
Been thanked: 329 times

Re: Девушка хочет на виселицу

Post by Anna »

Спасибо за проявленное к рассказу внимание, мне это очень приятно. Мне это дало силы писать дальше. Всех целую :kiss:
===========
  Сначала Катю что-то кольнуло. Она сейчас хоть и в хороших условиях, но по-прежнему взаперти, по-прежнему в тюрьме. Но она всё-таки вспомнила слова Маши, мечтающей об интернете, и почти заставила сесть себя за компьютер и открыть новостной сайт. Ничего особо интересного не было. Потом она вспомнила игру про прыгающего зайчика, в которую любила играть в свободное время ещё несколько лет назад. Но потом всё-таки постеснялась, что Женя увидит, что она скачивала игру и будет считать её инфантильной.
  Тут Катя поняла, что с вечера успела проголодаться. Встала из-за компа, пошла на кухню. В холодильнике были замороженные пиццы, сыр, колбаса, паштет, копчёная курица, огурцы, помидоры, банки с вареньем и остального по мелочи. У Кати просто глаза разбежались. Она и дома редко видела такое изобилие. Нашла не кухне хлеб и досточку, засунула пиццу в микроволновку, сделала бутерброды, нарезала салат. Подсолнечное масло также имелось в холодильнике. В одном из ящиков Катя нашла соль.
  Катя понесла всё в кабинет, положила на столик, нащупала пульт от телевизора, включила. Включился какой-то спортивный канал, показывали футбол. Да, Женя любит футбол. Но Катя вдруг поняла, что ничего другого ей смотреть не хочется, телевизор ей нужен чисто для фона, для галочки. Дома у неё телевизора не было, поэтому Кате просто казалось по кайфу лежать на диване перед телевизором, жевать пиццу кусок за куском...
  Когда Катя наелась, она начала переключать каналы. Вот какой-то фильм, какие-то мужики бегают, стреляют. Катя вспомнила, как сама не раз была свидетельницей уличных перестрелок. Ничего привлекательного она в этом не видела. Давно уже научилась, когда видит либо ментов, либо непонятных людей в масках, бежать. Но бывало, что эти люди приезжали совершенно неожиданно и начинали громить всё на улице. Тогда приходилось прятаться где попало. Один раз она отсиживалась в хорошо запертом магазине, второй раз в подъезде.
  Кате стало скучно, и она выключила телевизор. Она вдруг поняла, что не может думать ни о чём, кроме виселицы. Только она манила и возбуждала. Она подошла к окну, рассчитывая увидеть её. Но как оказалось, это окно выходит в другую сторону, и здесь был просто внутренний двор, куда привозят задержанных. В этот момент как раз из автозака выводили очередную. Она брыкалась и вырывалась, менты колотили её дубинками, одежда была грязная и изорванная. В какой-то момент ей заломили руки и нагнули к земле, а одна женщина мент с размаху ударила её ногой по голове. Тогда она наконец перестала брыкаться и её поволокли ко входу.
  "Надеюсь, для таких буйных у них есть специальные камеры, и к нам её не подсадят" — подумала Катя. Потом пошла в туалет. Пока она делала свои дела, её привлекла шикарная ванна, и она сразу же решила помыться. Сняла халатик, включила горячую воду и сразу же залезла в ванну. Постаралась расслабиться и успокоиться. Всё, теперь уже беспокоиться не о чем, жизнь удалась, теперь и умереть не жалко. И беспокоиться больше не о чем.
  Вода постепенно накрывала тело Кати, и когда наконец ванна наполнилась до краёв, она выключила воду. Вот теперь можно раскинуть руки и полежать в тишине. У неё дома ванна была совсем тесная и с облупившейся эмалью, а эта совсем новая, прямо сверкает белизной. А точно ли новая? Может просто выглядит так, потому что ей мало используется? Зачем вообще Жене такая шикарная ванна на работе? У него и дома ванна неплохая, Катя видела. Вывод один: эта ванна не для сотрудников тюрьмы, а для заключённых, но не для всех, а для избранных, таких как Катя. Для любовниц сотрудников. Сколько их было у Жени?
  Чтобы отвлечь себя от неприятных мыслей, Катя встала, нашла мочалку, намылила, и принялась тереть себя. Лицо, шея, плечи, грудь с аккуратно торчащими сосками, руки, под мышками, потом мочалку двумя руками за петли и потереть спину, снова перейти на живот, потом волосатый, но подстриженный лобок, ноги, потом между ног, ягодицы, глубже, засунула пальцы внутрь... Было приятно, но Катя увлекаться не стала, сполоснула мочалку, повесила, потом окунулась в воду с головой, потом достала шампунь и начала мыть волосы, закончив, снова окунулась с головой, потом ещё сполоснулась из душа и снова улеглась.
  Очнулась она только когда услышала из-за двери: "Катя! Я вернулся!". Девушка тут же вынула пробку из ванны, быстро сполоснулась под душем, поправила волосы, переступила край ванны и залезла в казённые резиновые тапочки, взяла полотенце, по-быстрому вытерлась, замоталась, и вышла в основной кабинет.
  Женя держал в руках букет из пяти роз. Увидев Катю он улыбнулся и протянул букет ей. Девушка смутилась: "Жень, ну зачем?". "Просто понюхай. Мне тоже нравится запах". Катя взяла розы и вдохнула их аромат. "Жень, почему ты раньше не был такой?". "Занят был. А теперь могу заниматься тобой якобы по работе. Ну что?". Женя вынул с одного из шкафов вазу и протянул Кате. Она поставила туда букет, а Женя поставил всё это дело на стол. Попутно взял остывший недоеденный кусок пиццы и быстро сжевал.
  "Ну, я вижу, ты уже покушала, может теперь давай вина?". "Я не хочу" — пыталась отпираться Катя. "У тебя есть предложения получше? Учти, у нас не так много времени. Давай, не капризничай. Когда ещё успеешь?" Женя без разговоров достал и поставил на столик два бокала, бутылку, штопор, откупорил и налил. "Присаживайтесь, мадам".
  Катя сдалась и села на диванчик. Женя поднял бокал: "Ну, за твоё успешное заключение!". "Тьфу на тебя!" — огрызнулась Катя. Женя широко улыбался и смотрел прямо на Катю. Сама Катя взяла свой бокал и сидела, опустив взгляд вниз. "Ну чего ты такая грустная? Я хочу, чтобы ты чувствовала себя как принцесса! Тебя казнят, но статуса не лишают. Айда!". Женя быстро чокнулся и залпом выпил свой бокал. Катя слегка поколебалась и поднесла бокал к губам, и начала пить маленькими глотками. Выпив где-то до половины, она поставила бокал обратно на стол.
  Женя сказал: "Хорошо!", откинулся на диване и одной рукой обнял Катю за шею. Она отстранилась, и вдруг сама не заметила, как начала плакать. Женя обнял её крепче, прижал к себе. "Ну что ты, Катенька, не плачь, всё хорошо. Ты что, передумала, что ли? Так давай я сейчас сделаю так, что тебя как будто здесь и не было, хочешь?" Катя помотала головой. "Ну тогда выпей ещё и успокойся". Женя долил ещё вина в Катин бокал и поднёс к её губам. Девушка принялась пить, не переставая всхлипывать. Женя гладил её по голове.
  Катя была как в тумане, и уже перестала понимать, что с ней происходит. Вот Женя уже вовсю целует её. Она не заметила, как с неё спало полотенце, и Женя принялся гладить её груди и другие места. Потом Женя поднял её на руки и прижал к своему волосатому телу. Когда это он успел раздеться? Катя почувствовала под ногой его пульсирующий член и начала возбуждаться. Но всё же не хотела уступать Жени и упрямо пыталась выкрутиться. Но сил на полноценное сопротивление не было, а держал Женя крепко.
  Женя перенёс Катю в спальню, кинул на мягкую кровать и сразу же улёгся сверху. "Женечка, не надо..." — всхлипывала девушка. Женя засунул ей пальцы в киску, потом высунул и сказал: "Не притворяйся, что не хочешь меня. Ты уже вся мокрая. Давай, так будет лучше". "Нет, Женя, нет, не надо..." — Катя мотала головой и сжимала ноги вместе. Женя руками и ногами всё-таки раздвинул ей ноги и вошёл в неё. "Кать, так будет лучше, поверь..."
  Когда Женя начал активные движения, Катя всё-таки последовала известному совету и расслабилась. Её била дрожь. Она очень стыдилась этого, но ей действительно было приятно. Катя успокаивала себя тем, что сделала всё, чтобы избежать этого контакта, и теперь можно просто получать удовольствие. Она теперь в его власти. Пусть уже делает своё дело. Чему быть, того не миновать.
  Женя трахал Катю в одной позиции довольно долго. Видимо боялся, что если чуть отпустит её, она убежит. В какой-то момент он остановился с членом глубоко внутри и спросил: "Кать, тебе хорошо? Ну признайся. Ты же всегда это любила. Сама ко мне приставала. Что теперь стало? Ты сердишься?". Катя молчала, и лишь слёзы катились из её глаз. Тогда Женя продолжил своё дело и через какое-то время кончил прямо в Катю. Потом он просто лежал на ней, не высовывая член.
  Кате уже стало тяжело, она начала сталкивать Женю с себя, он поддался, лёг рядом и принялся гладить Катю. Наконец, девушка нашла в себе силы встать и вышла из спальни. Она подобрала в кабинете свои тапочки и полотенце, и отправилась в ванную. Сполоснулась в душе, промыла влагалище от спермы.
  Дверь открылась, и в санузел заглянул Женя. Катя ойкнула и прикрыла руками груди и лобок. Женя улыбался. Катя чувствовала себя очень глупо и от этого ещё больше смущалась. Сколько она ни убеждала себя, что Женя много раз уже всё видел, побороть смущение не могла. Женя не стал её мучить, отошёл назад и закрыл дверь.
  Катя выключила душ, взяла полотенце и стала вытираться, потом вышла из ванной. Женя стоял голый, с полотенцем в руках, возле окна. Сразу же после Кати он зашёл в ванную. А Катя пошла в спальню, повалилась на кровать и принялась плакать в подушку. Она чувствовала себя опустошённой. И даже не могла понять, почему. Ну взял её Женя и что? У них это уже много раз было, по правде он был её единственным мужчиной. Что изменилось? Рухнули её иллюзии насчёт него? Она больше не может его боготворить, поэтому не хочет быть с ним? А мама ведь предупреждала, он ей сразу не понравился... А она, окрылённая любовью никого не слушала. Вот всё и закончилось, чем закончилось.
  Катя сама не заметила, как заснула. Никаких снов ей не снилось, она просто провалилась в беспамятство. Через какое-то время Женя разбудил её. "Вставай уже, скоро сюда начальство придёт" — резко сказал Женя и кинул ей тюремный халат. Ну вот, теперь Катя снова простая заключённая.
  Женя протянул Кате руку, но она встала сама, надела халатик и тапочки. Женя вышел из спальни, отпер дверь в кабинет и вышел в коридор. Катя последовала за ним. Женя сказал: "Сейчас твою камеру на прогулку вывели, так что пойдёшь тоже прогуляешься". Катя не ответила. Следовала за Женей по коридорам, потом вниз по ступенькам, потом дальше. Наконец Женя отпер очередную дверь и Катю обдало свежим холодным воздухом.
  Сначала было непривычно и Катя поёжилась от холода. Вот он, двор с виселицей. Рядом со входом располагалось несколько тренажёров. На двух велотренажёрах занимались незнакомые девушки, но среди прочих Катя заметила и Машу, она поднимала руками грузы. Дверь за Катей захлопнулась, Женя остался внутри.
Сразу хочу предупредить: я бандеровка, хохлособака, свидомитка, укропка и карательница.
А кровь русских младенцев я пью утром натощак.
StevVeila
Posts: 1
Joined: Tue Feb 16, 2021 1:55 am

-

Post by StevVeila »

Нафига? Она взрослый человек, принимает решения и несет за них ответственность.

Начнешь бороться, начнешь уговаривать, убеждать, то есть возьмешь на себя роль умного или манипулятора, значит ей достанется роль дуры и манипулируемой.

А зачем тебе дура, которой можно манипулировать?

Помогаешь ей собрать вещи и с улыбкой провожаешь до двери бывшего. Про себя говоришь "Свят, свят, свят".
Post Reply