После рассказа Лидии Крамер, мне категорически расхотелось продолжать эвтаназию – пусть даже и сто два раза добровольную. Поэтому я вздохнул – и отправился на стоянку, где меня ожидала абвер-охрана.
Однако, проходя через фойе, я неожиданно столкнулся с Лидией, которая сопровождала несколько странного (и несколько потрёпанного) вида женщину лет тридцати пяти или около того.
Я вопросительно взглянул на СС-оберфюрерин. Лидия пожала плечами:
«Только что материализовалась… непонятно откуда. Я её проинформировала… в общих чертах… она выбрала гильотину…»
«Комиксов на Crux Forums насмотрелась?» – мрачно осведомился я.
Она кивнула: «И это тоже… ну, и Прогулки с палачом меня впечатлили… кстати, меня зовут Анна. Анна Викторовна Светлова…»
Я вздохнул – ибо знал, что эта повесть в целом весьма уважаемого мной фольк-историка Эдварда Радзинского имела весьма отдалённое отношение к реальности.
По дороге в обитель Шотландской Девы (ну, или Луизетты – это уж кому как больше нравится) я внимательно наблюдал за женщиной. И пришёл к выводу, что тут было что-то очень сильно не так.
Нет, в отличие от журналистки – которая всё равно рассталась с головой – эта особо явно совершенно искренне хотела уйти в лучший мир. И, тем не менее, она всё равно была другая. Достаточно другая для того, чтобы исчерпывающе разобраться, с кем и с чем я имею дело.
Поэтому перед дверью в Обитель Девы я остановил Лидию: «В коридоре подожди…». Стальная Волчица, которая мне всегда ассистировала при гильотинировании, изумилась – но подчинилась.
Осмотрев орудие казни, Анна Викторовна уважительно кивнула и весьма профессионально осведомилась: «Это немецкий Fallbeil, так ведь? Римейк – или?»
«Или» – усмехнулся я. «Это Штутгартская Дева, которую весьма активно юзали во времена Третьего рейха…»
«Я в курсе» – улыбнулась Анна. «Насколько я помню, именно на ней в 1944 году казнили Ольгу Банчик – помощницу Мисака Манушяна?»
Я изумлённо посмотрел на неё. Ибо история парижской группы Манушяна была мало кому известна за пределами весьма узкого круга историков французского Сопротивления. Анна вдохновенно продолжала:
«Меня всегда забавляло, что оккупанты настолько чтили Уголовный кодекс оккупированной страны, который запрещал расстреливать… и вообще казнить женщин за политические преступления, что депортировали Ольгу в Штутгарт, где по законам уже рейха судили в печально знаменитой Народной судебной палате и гильотинировали – причём ровно в день её рождения…»
«Откуда столь глубокие знание в области гильотинирования?» – удивился я.
Анна Викторовна подошла к Штутгартской Деве, погладила её лезвие, после чего бесцеремонно уселась на доску, закинула ногу за ногу (очень красивые ноги, надо отметить) и объяснила:
«Мне тридцать четыре года. Четыре месяца назад у меня диагностировали раннюю болезнь Альцгеймера…»
Меня словно молотом по голове ударило. Ибо трудно было найти более страшного и жесткого приговора для ещё очень молодой женщины. Официально болезнью Альцгеймера с ранним началом (Early-onset Alzheimer‘s disease – EOAD) это заболевание называется, если появляется в возрасте до 65 лет.
Болезнь действительно может развиться в возрасте от тридцати до сорока, но это редчайшая редкость – обычно всё-таки от 50 до 60. Большинство случаев болезни Альцгеймера с ранним началом имеют те же черты, что и обычная форма.
Анна грустно вздохнула – и продолжила:
«Ранние признаки у меня уже появились – потеря памяти, особенно при запоминании недавних событий и имён людей и вещей… официально это называется логопеническая первичная прогрессирующая афазия…»
Ещё более грустно вздохнула – и продолжила: «Я решила не дожидаться превращения в овощ; стала изучать различные варианты ухода… случайно узнала про эту программу, она мне понравилась… и вот я здесь» – улыбнулась она.
«Интерес к смерти во всех её видах отсюда?» – осведомился я. Анна кивнула.
А я твёрдо решил – не в мою смену. Поэтому добыл из кармана айфон – и позвонил Баронессе. Которая умела читать мысли и дистанционно тоже – ей хватало и голосового контакта, поэтому сразу рассмеялась:
«Я уже всё поняла – отправляй ко мне эту… счастливицу. Вылечу, пристрою… тем более, что чувствую, что особа она необычная… может оказаться полезной весьма»
И отключилась. Я подошёл к двери, открыл и приказал по-прежнему изумлённой Лидии: «Вызвони Пауля – пусть бросает всё и идёт сюда. У меня для него особо важное задание…»
Стальная Волчица ничего не поняла, но телефон добыла – и выбрала из списка номер смартфона лейтенанта Пауля Дитриха – одного из моих охранников.
Я вернулся в обитель Штутгартской Девы. Анна изумлённо посмотрела на меня и несколько растерянно осведомилась: «Я могу узнать, что происходит?»
«Чудо чудное и диво дивное» – совершенно серьёзно ответил я. И объяснил совершенно оторопевшей Анне Викторовне: «Сейчас ты поедешь к одной моей знакомой. Она тебя за пару минут вылечит…»
На самом деле, даже быстрее – Баронессе было достаточно одного наложения рук. В этом плане она была ничем не хуже не только первых апостолов, но и Христа.
«… после чего ты получишь новые документы – официально ты исчезнешь – и у тебя начнётся новая счастливая жизнь… кстати, ты кто по профессии?»
«Программист» – с трудом выдавила из себя Анна. «Точнее, руководитель группы – мы работаем над чат-ботом типа ChatGPT, только лучше…»
«Это просто идеально» – улыбнулся я. И немедленно позвонил… правильно, моему стратегическому партнёру. Хансу Каммлеру – начальнику Управления специальных проектов Die Neue SS. Одним из важнейших проектов которого была как раз разработка чат-бота 4R.
«Привет» – усмехнулся Каммлер. «Какими судьбами?»
«Женскими» – рассмеялся я. «В самом прямом смысле женскими… тут у меня рядом сидит… что характерно, на доске Штутгартской Девы…»
«Начало захватывающее» – снова усмехнулся Каммлер. «Я весь внимание…»
«… руководитель группы по разработке какого-то местного чат-бота. Её, правда, нужно немного подлечить – Баронесса обещала, что в считанные минуты…»
«Как у неё с языками?» – будничным тоном осведомился Каммлер.
«Как у тебя с языками?» – спросил я Анну Викторовну. Она на удивление спокойно ответила: «Английский свободно… с немецким чуть хуже…»
Я передал информацию Каммлеру. Тот отреагировал мгновенно: «Беру – у меня с кадрами проблема очень серьёзная… денег и работы навалом, а вот людей…»
И отключился. Я сообщил Анне: «Ну вот, новая работа у тебя есть…»
Та протянула: «Занятно. Я ещё когда сюда ехала, почувствовала, что всё это гораздо больше, чем программа добровольной эвтаназии… и что у меня есть шанс. Я это чувство задавила – ибо тогда это был полный бред… однако же…»
Я пожал плечами: «Я бы с удовольствием спас всех… но могу лишь единицы»
Она кивнула: «Я это почувствовала и очень сильно удивилась твоей работе – ибо у тебя аура рыцаря, а не палача…».
Появился Пауль, я поставил ему задачу – и они удалились – к негодованию Штутгартской Девы.