Ирландская Голгофа - глава из повести Операция Магдалина

[RolandVT]

09 ноября 1941 года

Киллили, Ирландия

Директриса уже давно намеревалась принести одну из узниц приюта в Киллили в жертву Эзусу (ибо тоже повешение на дереве… типа) путём распятия – но что-то её постоянно останавливало.

Вероятнее всего страх – страх перед любыми христианскими символами… а распятие, как ни крути, уже более полутора тысячелетий было символом чисто христианским. Поэтому была вероятность, что Вселенная воспримет распятую узницу как христианскую мученицу… а это очень сильно не понравится инфернальным хозяевам директрисы. Да и приют может тряхнуть… неслабо.

С другой стороны, явное принесение распятой в жертву именно Эзусу – на этот счёт у директрисы был особый ритуал – могло очень даже понравиться её хозяевам, ибо было в высшей степени антихристианским (и потому инфернальным) актом. Поэтому директриса решила рискнуть.

В качестве жертвы была выбрана на этот раз зрелая женщина (по банальной причине – умная, эрудированная, смелая 25-летняя элитная проститутка Мейв Райан раздражала директрису просто до невозможности). Мейв чем-то сильно не угодила своему сутенёру – и он сдал её в приют (с пожеланием, чтобы она его не покинула никогда – только на тот свет).

Директриса сначала хотела распять Мейв в той же комнате, в которой несколькими часами ранее была посажена на кол Шеннон Кин… но чёртова дверь упорно не хотела открываться – и так и не открылась.

Поэтому пришлось использовать другую комнату… благо в огромном подземном помещении приюта их хватало. Более чем. Классический Сrux Immissa (два перекрещенных бруса) соорудили быстро, а выкопать необходимое углубление в земляном полу подвала не составило вообще никакого труда.

Когда Мейв привели в комнату для распятия, она отреагировала на увиденное на удивление спокойно. И столь же спокойно восприняла спич директрисы:

«Дочь моя, твои грехи столь многочисленны и тяжелы…»

В этом была определённая сермяжная правда, ибо Мейв начала торговать своим телом, когда ей едва исполнилось четырнадцать. И с тех пор не было такого сексуального извращения, которое она бы не практиковала.

«… что только полное повторение пути Христа спасёт тебя от вечных мук в Аду…»

Мейв пожала плечами: «Согласна». И будничным тоном осведомилась:

«Пороть тоже будете?»

Ибо в деревянный пол помещения был вкопан внушительных размеров столб – явно для порки – а Христа жестоко секли флагрумом перед распятием.

Директриса кивнула. Мейв абсолютно спокойно разделась догола, подошла к столбу, подняла руки вверх и прижалась к столбу бёдрами и всем телом. Её пороли у столба уже далеко не в первый раз (она реально достала директрису), поэтому она уже знала процедуру и что должна сделать.

Её привязали к столбу и до полубессознательного состояния высекли розгами – фактически шпицрутенами. После чего освободили от верёвок, помогли лечь на спину на Сrux Immissa и привязали к нему – чтобы она не дёргалась, когда её будут прибивать огромными гвоздями.

Её прибили – она молчала, только тихо стонала после каждого удара; после чего освободили от верёвок; крест подняли, вставили в углубление в полу, закрепили… и оставили женщину умирать. Поскольку она стояла на подставке для ног, смерть должна была наступить не скоро; через несколько дней – и от совсем не естественных причин.

Через считанные минуты в комнате материализовалась та же самая троица, что спасла и вылечила Шеннон Кин: крепкий мужчина лет сорока и две женщины – очень красивая блондинка лет тридцати пяти или около того… и женщина совершенно неописуемой красоты. Реально неописуемой – ни в одном человеческом языке просто нет слов, чтобы описать столь совершенную красоту.

Реакция распятой на их появление была настолько неожиданной, что они аж опешили: «Быстро вы… и хорошо… а то боль адская просто…»

От такого… откровения они не только дар речи потеряли – но и впали в самый настоящий ступор, что с ними не случалось ни разу (с двумя так вообще за несколько тысячелетий). Мейв спокойно (хотя и не без труда) объяснила:

«Это самый настоящий вертеп Сатаны, который просто не имеет права на существование. Я не верю во всемогущество Зла и бессилие Добра – всё наоборот, поэтому не сомневалась, что к ним скоро придут… по их души…»

Ошалелые пришельцы по-прежнему молчали – а мисс Райан уверенно продолжала: «Когда я увидела крест, я поняла, что всё, финита ля комедия, приплыли… поезд пришёл и осталось ждать считанные минуты…»

Первой из ступора предсказуемо (ибо метагом) вышла Баронесса. Она же Лилит.

«Почему ты так решила… точнее, с чего?»

Мейв вздохнула: «Такого кощунства просто не допустят… Силы Добра…»

Пришельцы перевели крест в горизонтальное положение, извлекли из запястий и лодыжек Мейв гвозди… после чего Совершенная положила руки на голову женщины… и через считанные минуты Мейв без особого удивления почувствовала, что боль исчезла – а она совершенно здорова, словно весь этот ужас ей просто приснился.

Женщина благодарно вздохнула – и ещё более благодарным тоном обратилась к графу фон Шёнингу (она выросла в патриархальном обществе и потому решила, что он тут главный, что было не так совсем): «Спасибо… Ваша светлость…»

Пришельцы снова потеряли дар речи – и снова впали в ступор. Мейв улыбнулась, снова обращаясь к графу: «Вы ведь граф Сен-Жермен, так ведь?»

Граф вышел из ступора и решил не притворяться: «На самом деле я Луций Корнелий Пулл… но ты права – это одно из моих имён… самое известное»

И предсказуемо осведомился: «Как догадалась?»

Мисс Райан улыбнулась: «У меня фотографическая память на лица – при моей работе это необходимость – я очень люблю читать… разное…»

Что было заметно невооружённым взглядом.

«… наткнулась на Вашу биографию авторства Изабель Купер-Оукли…»

Английская теософ и писательница – её книга о графе вышла в 1912 году.

«… там был Ваш портрет… я запомнила – это тот случай, когда сходство полное»

«Понятно» - усмехнулась Баронесса. И махнула рукой: «С твоими мучительницами мы сами разберёмся… с сутенёром поквитаться хочешь?»

Мейв кивнула: «А то! С огромным удовольствием»

Изготовлять крест – любой – для поганого сутенёра всем было лень (западло, если на уличном языке), поэтому Мейв его прибила к стволу дерева. Получился Crux Simplex, на котором распинали, пока не изобрели Т-образный… а потом и другие.

Увидев Мейв на свободе и под надёжной охраной, сутенёр пришёл в такой ужас, что не оказал ни малейшего сопротивления. Закончив работу, Мейв полюбовалась результатом (выглядело весьма эстетично), обернулась…

И уже с удивлением обнаружила, что смотрит почти в упор на красивую миниатюрную крепкую шатенку явно французского производства.

«Отличная работа – особенно для первого раза» - с уважением и восхищением произнесла француженка на почти идеальном английском. И представилась:

«Меня зовут Шарлотта Корде. Это не совсем мой стиль, но нам очень даже есть, о чём поговорить – и не только о том, как я избежала гильотины… 150 лет назад»