Дело семейное

[yul]

В субботу Маша не выходила, по крайней мере, Арина не сумела её застать.

В воскресенье Арину отправили за хлебом. Идти надо было через весь двор наискось. На турнике она увидела Мишку и обрадовалась возможности узнать хоть что-то.

- Машу не выпускают?

Парнишка повисел, болтая ногами. Потом спрыгнул.

- А она так и ходит беструсая. Сегодня поди заколют.

- Чего? Да ты скажи толком.

- Бабушка её всё заколоть грозилась. А в пятницу, как выпорола, всю одежду под замок убрала и подстригла накоротко. И не кормит больше. Уж по всему на мясо готовит.

- Дурак!

Арина направилась в сторону их подъезда, ускоряя шаг, потом побежала. Себя не помня, она взлетела на третий этаж и вдавила кнопку звонка.

Дверь открыла пожилая, но довольно крепкая женщина. Арина знала, что внуков-погодков та растит в одиночку и держит в строгости.

- Здравствуйте, я просто Мишу встретила, а он мне сказал, я хотела узнать, скажите а Маша дома?

Запыхавшаяся Арина, выпалив эту бессвязицу, растерялась. Взгляд хозяйки немного потеплел.

- Ты чевой-то, к Машке прощеваться примчалась, чтоль? А и проходь, посидишь по-людски, нешто не понимаю.

Пенсионерка посторонилась, пропуская в квартиру.

- Авдотья Ильинична, что с ней?!

- Да чего ей сделается-то, бестолочи, сил моих нет. В зале твоя Машка.

Маленькую спальню, всегда закрытую на ключ, занимала сама бабушка. Входить туда не позволялось никому. Проходную комнату, которую почему-то называли "залой", Мария делила с братом.

Первым, что увидела Арина через приоткрытую дверь, пока суетливо разувалась, был стол. За ним они частенько сидели вдвоём и втроём, делая уроки. За ним же пили чай, а бабушка угощала пирожками. Сейчас на нем сиротливо растянулась иссиня-черная коса, которой завидовали все девочки школы.

Арина из прихожей ринулась туда. На диване, справа от двери, сидела совершенно голая Маша. Она была грубо, неаккуратно острижена. Растрёпаные клочья на голове были влажными, видимо после недавнего душа. На полу перед ней стояла миска с мыльной водой, куда была погружена правая нога. Левую Маша закинула, согнув колено, на диван.

- Хоть перед подругой срам подбери, бестолочь, - проворчала бабушка и ушла на кухню.

Открывавшееся зрелище действительно заставило покраснеть даже Арину. Маша, не обращая на окружающих никакого внимания, в прострации водила бритвенным станком по отставленной голени. С кухни донёсся ритмичный металлический лязг.

- Привет, - сказала Арина.

- А, ты. Привет. - отозвалась подруга, не поднимая головы.

Арина подошла к ней ближе, присела перед ней, заглянула в лицо. Глаза были красными, опухшими от слёз.

- Маш, что случилось? Мне Мишка черти-чего наплел.

- Ничего не случилось.

- Ты чего голая ходишь?

- Наказана. Тебе Миша не разболтал разве.

- Ну а бреешься зачем? - глупо спросила Арина.

- Чтобы гладенько было. Крем бабушка запретила, от него шкура невкусная.

- Как это?...

- Закончу брить, бабушка меня заколет, как свинку. Слышишь, ножи точит.

Арина потрясла головой, которая уже кругом шла от их семейной манеры намёков да недомолвок. Сговорились они, что ли.

Вошла бабушка с подносом, на котором стояли три чашки и блюдце с мёдом.

- Садись Ариша, чайку выпьем, да за жисть погутарим. И тебе Маш не грех будет жидкого напоследок.

- Спасибо. - Арина помявшись решилась спросить напрямик. - Так это правда, что ли? Вы её как свинку хотите заколоть?

- Ты не думай, Ариша, дескать бабка с ума выжила. Была я в энтом вашем бюре, прошла по всей инстанции. Говорю им, как так, я машку-бестолочь растила, выкармливала, а её на столовую заберут и с концами?

Арина покосилась на Машу. Та безучастно смотрела в пол и механически-вяло водила станком.

- Так не забирают ещё. Подумаешь, три трояка подряд, она всё исправит.

- Дак заберут уж поздно будет, про то и сказ. Я ветеран труда, говорю им, тоже своё право имеется. Так не принято, мне говорят, сдавайте куда следует, коли обрыдла.

- И что?

- Всё ж выписали третьего дня квиток на утилизацию своими силами, стало быть, забой так по-ихнему выходит. Ввиду семейных обстоятельств. А мой-то ещё дед Пафнутий был забойщиком знатным да мне наставление давал.

Арина на миг изумилась тому, что у Авдотьи Ильинишны когда-то был свой дедушка, вероятно, ещё жилистее и коренастее.

- У нас ить в деревне к работе сызмала приставляли. Ежель с кого толку мало, под нож, а прочих как соками нальётся. На расплод едва оставят.

- Какой ужас! - искренне проговорила Арина.

- Чевой-то ужас, дело семейное. Нонче по школам поди лучше?

- Конечно лучше, - сказала Арина уже не так уверенно. Она вдруг задумалась.

- Приводили говорящую скотинку к Пафнутию аж за десять вёрст окрест. Акулина ему помогала, а как преставилась, я одна стала ходить. По осени-то и две дюжины за один день оприходуем, да всё ладно было, душевно.

- Боялись вашего дедушку все, наверное.

- Что ты, он добрый был, голос никогда не повысит. Ребятня, как срок им настаёт, просилась нарочно к дедушке Пафнутию. Что суждено, того не миновать, а он, знамо, с добром подойдёт, с ласкою... Ему ить по чарке за душу ставили, да он и того едва пригубит. А большей частью на ту колоду сам и выплеснет в помин. Добрый был, - повторила она.

- А как раньше утилизировали?

- Порядок был строгий. В день воскресный в церкву-то сперва, отца Клементия благословения испросить. А банька уж натоплена крепко, и травяной отвар особый настоян. Энтим-то отваром ребятишек допрежь напотчует, чтоб посумирнее были. И в предбанник оравой загонит. Одежу, хоть покочевряжатся, да скидают. В печь своё всякий сам бросает, как велено. Это чтоб уразумели, значица...

Авдотья Ильинична подула на чашку, отхлебнула. Набрала ложечкой мёду, помешала. Арина затаила дыхание, ожидая продолжения рассказа. Маша тоже стала прислушиваться. Наконец-то её расшевелило живым интересом.

- Им ведь, повелось, на тот день что получше надёвано, чистое, хорошей материи. Да кто его по уму носить возьмёт опосля, сама подумай. Ровнёха в пламя, не жалеючи. Девчатам косы срезаем, отдельно складываем. А уж как намоются да напарятся вволю, друг дружку вениками охаживают, - повеселеют маленько. Тут и зачинаем их с мала до велика выводить потихонечку, как есть голозадыми. За двором кут был, от глаз подальше. Дед студёной водой каждого окатит, и на колоду не мешкая.

- А потом?

- Да чевой потомкаешь-то, свежевать да потрошить в деревне всяк мастак. Токмо умертвить без мучения смогёт не всякий, да живую первую кровь сцедить в бутыль за труды, да головки отделить на ледник однова, - фельшар их в город увозил для прОтоколу. А потом уж своих по крестильным клеймам разбирайте, куда заблагорассудится - дело семейное.

- Тогда не вешали, что ли?

- Скажешь тоже. Брехать не буду, просилися удавить, без пролития крови стало быть. Да только выставил Пафнутий за порог нехристей. По арапчонку аль жидовину куды свечку-то ставить, как замаливать? То-то и оно. А в горловой крови молодой вся сила житейская, её открывать уметь надобно. Знать недаром за сотню лет прожил.

- Так он что, ну, вампиром был? - хихикнула Арина.

- Глупая ты ещё. Лучше забудь про то. Наплела тебе старуха сдуру с три короба, забудь и не думай. Машку нынче утилизируем, как санитарное бюро по закону постановило, вот и весь сказ. Токмо по-домашнему, по-свойски всё сделаем.

Она отставила чашку и обратилась к внучке.

- Ступай ужо, ещё разделывать тебя дело-то небыстрое будет.

Маша вздохнула и поднялась с дивана. Подталкиваемая в спину бабушкой, она протопала в прихожую, а оттуда в совмещенный санузел. Арина, холодея, прислушивалась к голосам.

- Ставай на коленки, голову через край перекинь. Ой батюшки, а таз-то на кровяку не приготовили.

- Прости, бабуль, сейчас принесу.

- Куды на весь двор сиськами маячить. Ариш, подсоби, там на веранде тазик.

Арина с готовностью метнулась через залу. На открытом балконе, который деревенская бабка смешно окрестила верандой, действительно стоял, прислоненный к перилам, оцинкованный таз.

Она обхватила его двумя руками, пронесла перед собою через всю квартиру. Подавая таз, она мельком увидела Машу, стоящую на полу на коленях.

Арина понимала, что ей надо уходить, и не могла сдвинуться с места, будто сама примёрзла к полу малогабаритной прихожей.

В ванной загремело.

- Как половчее бы подставить. Давай-ко ты и сама в ванну забирайся.

Новая возня, дребезг.

- Мне так неудобно стоять.

- А ты коленки выверни, пятками наружу, да на пятки седай. Вот и ладно будет. Склонись наперёд. Ну чевой письку-то елозишь?

- бабуль, ну пожалуйста, последний раз кончу

- Ох и бестолочь, раньше не надрочилась? Ладно уж. Нешто сама девкой не была. Нутко сисяткам твоим помогу. Вот так, моя сладкая. Кончай, моя хорошая. Головушку запрокинь, горлышко аккурат над тазом. Вот так. Кончай, милая, и весь сказ, кончай не бойся.

Маша протяжно застонала на высокой ноте. Потом стон наслаждения осекся и перешел в булькающий хрип. Звонко зажурчало в тазу.

Хрипение быстро стихло, и журчать тоже постепенно перестало. Затем послышалась новая возня и ворчание. Наконец бабушка приоткрыла дверь, загораживая собой просвет.

- Ты уж ступай, Ариша. Кончилась наша Маша. Мишку-то моего встретишь, домой кликни.

Когда Арина вернулась из похода в магазин с пустыми руками, мама едва взглянула на нее, и что-то видно в глазах почуяла, не стала допытываться про то где шлялась. Девочка сама не выдержала.

- Машку сегодня закололи.

- Это чернявую, что с бабушкой живёт? Как закололи?

Арина, задыхаясь от хлынувших потоком слез, рассказала обо всем что видела и слышала.

- Жалко. Ничего не поделаешь, раз такие правила.

- А ты меня тоже заколешь?

- Не думай глупостей. Даже если отправят по выбраковке, то без всякой самодеятельности.

Арина вытерла глаза, продолжая всхлипывать. Она уже сама не знала, чего бы ей хотелось больше. Может и вправду к по-домашнему уютной бабушке Авдотье напроситься. Если, конечно, в школе примут решение её утилизировать. Только ведь тогда сразу поведут и поздно будет решать.

До вечера она ходила бледная и притихшая. Зато спала беспокойно, металась, несколько раз просыпалась глухой ночью на мокрой от слёз подушке.

А под утро ей приснился дедушка Пафнутий, большой и совсем не страшный, с густой седой бородой и добрыми глазами. Было так легко и покойно стоять перед ним. Без малейшего стеснения она сбрасывала сарафан и трусики, своей рукой отправляла в огонь и забиралась на полок, где её хлестали веником. Ей больно и вместе с тем радостно.

Вот она уже стоит у колоды, привольно подставив разгоряченное девичье тело весеннему ветерку. Дедушка велит ей наклониться, она трепетно выгибает спину, выставляя кверху попку и запрокидывая голову. Сильные руки подхватывают бережно её сисечки, направляют грудину. Арина ещё ниже изгибается в звенящем напряжении, ещё туже сжимается будто пружина, ещё звонче пульсирующая в ней струна.

И эта струна вдруг зазвучала во всю мощь чистой высокой нотой. Полупроснувшись, Арина успевает изо всех сил впиться зубами в подушку, чтобы не разбудить домашних. Обессилев, она в сладкой полудрёме размышляет о том, как славно, как правильно раньше жилось.

На школьной перекличке она вздрагивает, когда вызывают Машу, и сама подаёт голос:

- Отсутствует. Её утилизировали, документы бабушка занесёт.

За спиной перешёптывались, на переменках подходили расспросить. Плевать на всех. Ничего она им не скажет.

Дома ей мама радостно сообщает:

- Представляешь, в аптеке встретила Авдотью Ильиничну. Хорошо что ты мне про машку сказала, - упросила её нам лодыжки уступить на заливное. И недорого.

Арина едва не разревелась снова.

- Она же моя подруга...

- До сих пор переживаешь? Так за столом о ней вспомнишь, и она как будто рядом будет. И в тебе её частичка останется. Хорошо?

- Хорошо, - согласилась девочка, разок шмыгнув носом. Она понимала, что Машку уже не вернуть, а всё-таки было немного жаль.

Да что поделаешь. Дело семейное.

[yul]

Продолжение приключений Арины в почти лубочной городской пасторали.

[RolandVT]

Жесть, конечно, но талантливо. Не моё ни по стилю, ни по сюжету - но понравилось. Жду новых рассказов - ибо контент форума надо разнообразить.

[Blackmonkey]

Ох как хорошо получилось. Прям очень понравилось. И добрый экзекутор, к которому сами просятся, и то, как девочке позволили кончить - очень хорошо описано. Такие цеплялки для меня. И колоритно так (может, даже слишком - но не мешает, не мешает). Не мои фетиши, прямо скажу, ни сам способ, ни каннибализм, но мои больно жестоки, никому не по вкусу. И особенно понравилось - показанное превосходство "индивидуального подхода" над бюрократической рутиной.

[yul]

Жесть, конечно, но талантливо. Не моё ни по стилю, ни по сюжету - но понравилось. Жду новых рассказов - ибо контент форума надо разнообразить.

Спасибо!

По контенту за Вами не угнаться

[yul]

Ох как хорошо получилось. Прям очень понравилось. И добрый экзекутор, к которому сами просятся, и то, как девочке позволили кончить - очень хорошо описано. Такие цеплялки для меня. И колоритно так (может, даже слишком - но не мешает, не мешает). Не мои фетиши, прямо скажу, ни сам способ, ни каннибализм, но мои больно жестоки, никому не по вкусу. И особенно понравилось - показанное превосходство "индивидуального подхода" над бюрократической рутиной.

Спасибо!

Я чаще и пишу рутину, обычно с медикализацией, максимально стерильную внешне. Чистый каннибализм не мой фетиш тоже.

Но финальная сцена просто напрашивалась, когда мама героини рада заполучить натуральное вместо "белковой массы". Арина ведь изначально шокирована, столкнувшись не столько с архаикой, сколько с лицемерием окружающего её модерна.