Летний день в конце июля (В.В. Владимиров)

Post Reply
User avatar
Anna
Posts: 725
Joined: Thu Dec 06, 2018 5:04 pm
Has thanked: 902 times
Been thanked: 329 times

Летний день в конце июля (В.В. Владимиров)

Post by Anna »

Раздался тихий стук, и дверь приоткрылась.
- Можно? – раздался за дверью робкий женский голос.
Сидевшая в кабинете за столом молодая женщина в обтягивающем фигуру голубом мундире подняла голову от монитора.
- Да, входите, пожалуйста…
Дверь еще немного приоткрылась и в образовавшуюся щель буквально протиснулась женщина, выглядевшая немногим старше 30 лет, в легком летнем платье с глубоким декольте на груди и спине, и белых плетеных босоножках, которая втянула за собой девочку, на вид лет четырнадцати, в розовой майке с блесками по вырезу, коротких джинсовых шортах и таких же, как у старшей, только маленьких, босоножках.
- Вам назначено? – женщина за столом задала этот вопрос из проформы – те, кому «не назначено», в этот кабинет не попадали.
- Да, вот – вошедшая женщина протянула пластиковую карточку с голограммой, повернулась к девочке – та вытащила из карманчика шорт такую же карточку и, сделав шажок, осторожно положила ее на край стола.
-Ну, посмотрим, - женщина за столом не могла скрыть улыбку – настолько испуганно выглядела вошедшая пара, и вставила первую карточку в ридер компьютера.
Раздалось гудение, карточка исчезла внутри и на мониторе появилась считанная информация.
- Так… Лукомская Карина Викторовна, возраст 35 лет и 3 месяца, в разводе, проживает… так… - пальчики прижмите вот сюда … - женщина в голубом показала на пластинку сканера.
Лукомская послушно прижала ладонь к стеклу. Световая полоска пробежала по ладони, и в уголке экрана появился зеленый кружок.
- Это вы…
Вторая карточка скользнула внутрь компьютера.
- Лукомская Кристина Анатольевна, возраст 13 лет и 5 месяцев, проживает… пальчики сюда… так, это ты…
- Ну, что же – женщина за столом посмотрела на стоявшую у стола пару.
- Вы, Карина Викторовна и вы, Кристина Анатольевна, направлены сюда решением Комиссии по защите нравственности за нарушение вами общественного порядка, выразившего в том, что вы обе 23 июля сего года, находились на городском нудистском пляже в купальных костюмах, и когда смотритель пляжа предложил вам привести свой вид в соответствие с установленными нормами, ответили отказом, и оказали сопротивление, когда смотритель предпринял предписанные законом действия.
Всё правильно?
Парочка стояла, потупив головы.
- Да… - еле слышно прошелестел ответ старшей.
-Вот и хорошо… - женщина в мундире снова взглянула на монитор.
- В соответствии с законом о защите нравственности, согласно пункту… статьи… вам обеим назначено наказание в виде сажания на кол, которое будет произведено сегодня в Центре коррекции нарушений нравственности, то есть здесь и сейчас. Правильно?
- Да…
- Ну, и чего тогда вы такие испуганные? - наконец не выдержав, засмеялась сотрудница Центра, – совершил проступок, понес наказание – и прощен! Инструкцию прочитали? Подготовились? Двенадцать часов ничего не ели?
- В такую жару есть совсем не хочется… Только пили…
- Это можно…Клизмы дома сделали?
Лукомская старшая неожиданно залилась румянцем.
- Ой, простите… Дочке поставила, а себе – забыла… От волнения… И что теперь?
-Да ничего, - снова улыбнулась сотрудница, вставая из-за стола. – Сейчас всё сделаем.
- Снимайте платье, Карина Викторовна, вон плечики. Да, трусы тоже – и на кушеточку, на левый бочок…
Лукомская осторожно вытянула на узкой медицинской кушетке свое аккуратное, но уже начинавшее немного полнеть, тело.
Внезапно она повернула голову и посмотрела через плечо на подошедшую женщину, которой чрезвычайно шел плотно облегающий стройную фигуру голубой мундир с короткой, выше колен, прямой юбкой. Тонкую талию подчеркивал темно-синий лаковый пояс, к которому была прикреплена строгая прямоугольная сумочка.
- Простите, а как Ваше имя-отчество, а то как-то неловко обращаться…
- Никакой тайны… Татьяна Петровна.
- Спасибо, Татьяна Петровна.
- А ты, - сотрудница Центра повернулась к переминавшейся с ноги на ногу Кристине, - можешь тоже раздеться, но трусики пока оставь. Ты ведь носишь трусики?
- Ношу … – раздался тихий ответ.
- Ну и молодец.
Татьяна Петровна ловко подтянула к кушетке стойку, на которой висел раздувшийся от воды резиновый мешок, из которого змеилась, перехваченная внизу зажимом, длинная трубка.
- Так, правую ножку согнули, попу приподняли, смажем дырочку, и -…
Пластмассовый наконечник с каплевидным утолщением на конце нырнул между пухлых ягодиц Лукомской, щелкнул открываемый зажим, и Карина Викторовна негромко охнула, когда прохладная струйка брызнула в нее.
- Теперь лежим смирно, если будет давить изнутри, дышим животом, вот так – Татьяна Петровна показала, как надо дышать.
- Хорошо, Татьяна Петровна...
- Ну, а как у нас молодое поколение? – сотрудница посмотрела на Кристину. Та стояла, скрестив тонкие руки на груди, возле стула, на котором лежала скромная кучка ее одежды.
Босоножки девочка тоже сняла, и на ней остались только маленькие белые трусики, безо всяких рисунков и кружев, и эта скромная простота понравилась Татьяне Петровне.
- У на с тобой, Кристина, есть несколько минут… Хочешь посмотреть, где всё будет происходить?
Робкое выражение лица девочки постепенно сменилось выражением детского любопытства.
- А можно?..
- Конечно. – Татьяна Петровна повернулась к старательно дышавшей животом Лукомской. – Потерпите?
- Ничего, потерплю, - немного напряженным голосом ответила та.
- Вот и хорошо, позовете, когда вода кончится.
Татьяна Петровна открыла дверь в соседнюю комнату и поманила рукой Кристину.
- Ну, иди, чего же ты?
Кристина переступила порог и с любопытством огляделась.
Мягкий свет, проникавший сквозь затемненные оконные стекла позволял разглядеть все в подробностях.
На невысоком подиуме в центре большой комнаты, примерно в двух метрах друг от друга, упираясь в потолок были установлены два металлических столба, диаметром сантиметров десять. Перед ними, на телескопических опорах располагались два подковообразных сидения или подставки, с мягким синтетическим покрытием. А между сидением и столбом…
-Не бойся, подойди поближе, - Татьяна Петровна ласково тронула Кристину за голое плечо.
Не такой кол, какой Кристина видела на картинке в ученике истории, а толстая, не меньше четырех сантиметров в диаметре, плавно сужавшаяся к вершине, двухметровая стальная игла огибалась спереди подковой сидения. Кристина поднялась на подиум, и, вытянув руку, дотронулась до острия - и тут же отдернула, сунув уколотый палец в рот.
Когда боль утихла, Кристина осторожно показала пальцем на фиксируемую винтовым зажимом перекладину, закрепленную на колу.
- А это для чего, Татьяна Петровна?
- Это фиксатор погружения, чтобы кол не вошел глубже, чем предписано наказанием.
Ведь если кол пройдет насквозь, это уже «прокалывание колом» будет, а не «сажание на кол» - совсем другое наказание…
- А столбы?
- С их помощью наказываемые фиксируются, чтобы кол входил прямо, и случайно, при наклоне тела, не повредил его.
- Значит, вот на этом нам предстоит сидеть? – Кристина ткнула уже совсем не болевшим пальчиком в стальную иглу
- Да, я сейчас смерю твои и твоей мамы нужные размеры, и всё отрегулирую.
И словно услышав, что ее упомянули, из соседней комнаты жалобно подала голос Лукомская:
- Татьяна Петровна… Всё уже… Больше не могу… Скорее…
- Подожди здесь, Кристина, - и Татьяна Петровна поспешила к лежавшей с раздутым животом под опустевшим мешком Карине Викторовне.
- Сейчас, сейчас… - какой вы молодец – всю воду приняли в себя – говорила Татьяна Петровна, осторожно извлекая наконечник из зада Лукомской, но той было не до похвал - сжав одной рукой ягодицы, в другой поддерживая пухлый живот, она стремительно исчезла в предусмотрительно открытой Татьяной Петровной двери туалета.
Через несколько секунд оттуда раздался шум извергавшегося из Лукомской водопада и такой громкий вздох облегчения, что услышавшая его Кристина невольно прыснула от смеха.
Чем дольше она смотрела на установленные на подиуме приспособления, тем меньше они казались ей чем-то пугающим. Все сияло чистотой и металлическим блеском и казалось не страшнее гинекологического кресла, на котором ей приходилось лежать, когда в школе, после летних каникул, всех девочек проверяли на сохранение девственности. Однажды, у одной из девочек седьмого класса оказалась нарушена девственная плева. Когда эта открылось, та начала плакать, и говорить, что это получилось случайно, что это она сама, пальцем, когда подмывалась… Но ее никто не слушал. Директор школы позвонила в Комиссию по защите нравственности, оттуда быстро приехали две строгие женщины в обтягивающих голубых мундирах, составили акт, и голую, как она была на кресле, девочку повесили на школьной виселице, на глазах всех учеников. Правда потом, в разговорах между собой, некоторые девочки называли повешенную «дурой, которая сама виновата» - надо было дать своему мальчику «сделать это» в попу – и ничего бы ей не было…
Кристина вспомнила, как у корчившейся в петле девочки вывалился язык, шумно опорожнились мочевой пузырь и кишечник, и нервно передернула плечами – нет, уж лучше посидеть на колу, а потом, как сказала Татьяна Петровна «…понес наказание, и прощен».
Она снова, осторожно дотронулась до кола, но уже не до острия, а чуть ниже – пальцы легко заскользили по покрытому тонким слоем прозрачной смазки металлу.
- Кристина, иди сюда! – позвала ее Татьяна Петровна, и девочка быстро вернулась в первую комнату, где уже ждала посвежевшая и даже, казалось, похудевшая Лукомская.
- Ну, вот, Карина Викторовна, я Кристине уже рассказала, что сейчас надо будет измерить ваш с дочкой рост, стоя и сидя. Так что - идите к ростометру. – распорядилась Татьяна Петровна.
Лукомская встала около стойки с делениями. Татьяна Петровна щелкнула лазерным измерителем, занесла данные в память прибора, опустила сидение ростометра, Лукомская села, Татьяна Петровна отсчитала рост от сидения до середины груди, и тоже запомнила результат.
- Теперь ты – обратилась она к Кристине, и процедура измерения повторилась.
- Ну, мои хорошие – теперь пора. Кристина, снимай трусики и все вместе – за мной…
Татьяна Петровна вынула из ящика стола тонкие резиновые перчатки, дунув в них, ловко натянула на пальцы и, не оглядываясь, пошла в соседнюю комнату, за ней поспешили Карина Викторовна, и Кристина, торопливо сбросившая свои беленькие трусики на кучку одежды.
Во второй комнате, Татьяна Петровна, поднявшись на подиум, и поглядывая на табло измерителя, передвинула фиксаторы на кольях и затянула винты.
- Карина Викторовна, прошу… - Татьяна Петровна показала на мягкую подковку у первого столба.
Лукомская поднялась на подиум, и остановилась в нерешительности.
- Вставайте сюда коленями,- видя ее растерянность, пояснила Татьяна Петровна.
- Нет, спиной к столбу, пожалуйста… Так… Теперь заведите руки за спину… Так… Вытяните их… Молодец! - и Татьяна Петровна быстро соединила запястья Лукомской несколькими витками прочного скотча.
- Кристина, твоя очередь, иди сюда – и девочка, как хорошая ученица, сама встала, опершись коленями, на подпорку, и старательно вытянула руки назад, за столб.
- Нет, ну какие вы у меня молодцы – приговаривала Татьяна Петровна, быстро соединяя Кристинины запястья скотчем.
Стоять на коленях с заведенными назад руками, касаясь голой спиной холодной иглы, было не очень приятно.
- Ничего, придется немножко потерпеть – заметив гримаску недовольства на Кристинином личике, сказала Татьяна Петровна, и нажала белую педаль на подиуме.
Почти бесшумно телескопические опоры стали вытягиваться, поднимая Кристину вверх.
- Выпрямись! – приказала Татьяна Петровна, и Кристина послушно выполнила приказ.
Подъем прекратился, Теперь острие кола приходилось как раз на середину Кристининых ягодиц.
Следом за Кристиной «вознеслась» и Карина Викторовна.
- Ну, с кого начнем? – поинтересовалась Татьяна Петровна.
Лукомская нервно сглотнула.
- Давайте с меня…
-Да вы не волнуйтесь так, Карина Викторовна – успокаивающим голосом проговорила Татьяна Петровна, подходя сзади к поднятой над колом голой женщине.
- Сейчас надо будет, чтобы кол вошел в вашу прямую кишку на максимально возможную глубину, и при этом не повредил вас внутри.… Поэтому, слушайте мои указания и старайтесь их точно выполнить, это для вашей же пользы. Поняли меня, Карина Викторовна?
- Да…
- Будет, точнее – может быть немного больно…, Это нормально, и не стесняйтесь сообщить мне об этом, ну хотя бы вот так – «Ой!». Хорошо?
- Да… Вот так: «Ой!» - старательно повторила Лукомская.
- А ты, Кристина, внимательно смотри и запоминай, чтобы мне не пришлось всё снова повторять… Хорошо?
- Хорошо, Татьяна Петровна.
Девочка старательно, насколько смогла, повернула голову в сторону второго столба и сосредоточилась.
Татьяна Петровна обеими руками взялась за ягодицы Лукомской и аккуратно подвела их к верхушке кола. Затем, раскрыв половинки бледно-розового зада, она вплотную приблизила маленькую темную дырочку к острию.
- А сейчас, Карина Викторовна, начинаем потихоньку опускать свою попу…
Смешное слово из детской речи, странным образом успокаивающе подействовало на Лукомскую, и она послушно опустила зад на вершину кола.
В последний момент Татьяна Петровна пальцами правой руки раздвинула тугую розовую каёмку отверстия, и острие легко проскользнуло внутрь женского тела.
Карина Викторовна почувствовала, как прохладная сталь, не причинив боли, вошла в нее, и, повинуясь умелым рукам Татьяны Петровны, продолжала опускаться на кол.
Вдруг она ощутила внутри легкий укол и замерла.
- Ой.
- Всё правильно, Карина Викторовна, все хорошо… Отклонитесь немного назад, Да, вот так… немного спуститесь… так… теперь наклонитесь вперед, сколько сможете… молодец...
К удивлению Лукомской, эти простые движение помогли ей принять в себя, по ощущениям, относительно длинный кусок кола.
- А теперь дышите так же, как дышали при клизме… - посоветовала Татьяна Петровна, и этот совет возымел свое действие – еще несколько сантиметров стальной иглы погрузились внутрь Лукомской.
-Ой! – неожиданно тело Карины Викторовны дернулось, как от разряда электротока и на гладкой кожи выступила легкая испарина..
- Всё.. всё… - успокаивающе поглаживая бедра женщины, проговорила Татьяна Петровна, - вы молодец… всё сделали правильно…. Потерпите немного, скоро всё закончится.
К этому моменту Карина Викторовна уже полностью сидела, как говорится, «на пятках», и до фиксатора оставалось примерно столько же длины кола, сколько уже было внутри нее.
- Сейчас отдохните… и старайтесь не двигаться, - Татьяна Петровна внимательно посмотрела на порозовевшее лицо Карины Викторовны, затем ласково провела пальцами по приоткрывшимся от давления изнутри нижним губкам женщины, обрамленным пушистыми светлыми волосиками, немного потемневшими от выступившей влаги.
- Ну, Кристиночка, вот и твоя очередь подошла… Ты внимательно смотрела?
Девочка с трудом отвела взгляд от обнаженной фигуры у соседнего столба, и кивнула головой.
Татьяна Петровна увидела, что щеки Кристины разрумянились, еще не оформившиеся груди вздрагивают от частого дыхания.
- Волнуешься?
- Нет… - в голосе Кристины было смущение, а не испуг, - Просто, когда вы стали гладить маму, мне вдруг стало жарко, и сердце сильно застучало…и там – она показало подбородком вниз, стало мокро…
Татьяна Петровна улыбнулась.
- И захотелось, что бы и тебя так погладили?
Кристина, покраснев еще больше, снова кивнула головой.
- Ну, если будешь делать всё правильно, как твоя мама, то я и тебя, конечно, поглажу…- и Татьяна Петровна ласково провела рукой по маленькой ягодице.
Несколькими каплями жидкости из пузырька, который она достала из сумочки на поясе, Татьяна Петровна увлажнила покрытые тонкой резиной пальцы и осторожно раздвинула крепкие половинки Кристининого задика.
- Какая маленькая и тугая дырочка у тебя, Кристина… Ты мальчикам их «волшебную палочку» не давала засовывать в свою попку?
Кристина сердито дернула головой:
- Конечно, нет!
Татьяна Петровна тихонько водила влажным от смазки пальцем по розовому венчику, и потихоньку Кристина, подчиняясь движениям руки, стала покачивать задом, вдруг дырочка приоткрылась, и палец Татьяны Петровны скользнул внутрь Кристины.
-М-м-м… Кристина подалась навстречу руке Татьяны Петровны и неожиданно почувствовала, как тепло ласкавшего ее пальца сменилось прохладой стального кола.
-Ой, - сказала Кристина, и послушно отклонилась немного назад, потом вперед, пропуская внутрь себя стальную иглу.
-Умница, Кристиночка, хорошо! – услышала она голос Татьяны Петровны, руки которой осторожно вели Кристину в ее опасном движении по колу.
Подбодренная похвалой, девочка решительно опустила свою попку вниз и громко вскрикнула, когда игла внутри нее напомнила о себе.
Кристина попыталась приподняться, но руки Татьяны Петровны крепко удерживали ее.
-Это не страшно, сейчас всё пройдет, - левой рукой женщина продолжала удерживать вздрагивающую Кристину, а правой нежно поглаживала покрывшиеся испариной ягодицы девочки, и та притихла, отдаваясь ласке…
- Вот, половина дела сделана, - Татьяна Петровна отошла от Кристины и окинула взглядом приготовленных к наказанию.
На нее с волнением смотрели две пары глаз – карих - матери и зелено-голубых - дочери.
- Теперь посидите немного, попривыкайте, а я сейчас вернусь.
Голубой мундир исчез в дверном проеме, и Кристина, осторожно, стараясь не шевелиться, повернула голову, и посмотрела на мать.
Карина Викторовна сидела, опершись ягодицами на икры, с заведенными за опорный столб связанными руками. Поза была не то чтобы удобной, но терпимой.
- Ты как, дочка? – женщина попыталась придать своему голосу ободряющее звучание.
- Ничего… Только… писать хочется… Давит внутри.
- Мне тоже. Но надо потерпеть. Наверное, скоро закончится.
В комнате вновь появилась Татьяна Петровна. В руках у нее была зеркальная цифровая фотокамера.
- Сейчас, мои хорошие, сделаем с вами фотосессию для отчета.
Увидев направленный на нее объектив, голая Кристина инстинктивно дернула руками, словно хотела прикрыться, и охнула от внутреннего укола.
- Спокойно, Кристиночка, спокойно… Это необходимо. Смотрим прямо, глазки не закрываем. Можно не улыбаться…
Зашелестел затвор камеры. Татьяна Петровна снимала с разных ракурсов, мать и дочь вместе и отдельными кадрами, затем обошла сзади, и, повернув дисплей, сделала несколько снимков в ракурсе снизу, на которых было видно, что стальные колья ведены в определенные по наказанию отверстия.
Затем, переведя камеру в режим съемки видео, Татьяна Петровна отошла к краю подиума.
- Ну, вот, Карина Викторовна и Кристина - и всё…
Сказав это, Татьяна Петровна носком туфли нажала красную педаль в углу подиума.
С металлическим шелестом телескопические трубки сложились, и лишенные опоры мать и дочь повисли на кольях.
Вскрик матери и дочери соединился в один возглас боли, когда неумолимая сила тяжести потянула их тела вниз, а стальные острия, до того лишь царапавшие слизистую, глубоко вонзились во внутренности.
Поглядывая на дисплей камеры, чтобы не «упустить картинку», Татьяна Петровна с интересом наблюдала, как по-разному повели себя мать и дочь, когда первый шок от происшедшего с ними прошел.
Карина Викторовна безуспешно пыталась упереться пятками в шест кола и немного приподняться, но пятки соскальзывали, а каждое резкое движение все глубже загоняло кол в ее тело. После нескольких безуспешных попыток ноги женщины, подергиваясь, бессильно свесились, и ее пухленькое тело медленно, словно лениво, заскользило вниз, к спасительному перпендикуляру фиксатора.
Татьяна Петровна, продолжая снимать, зашла сзади, и увидела, как в ответ на каждый входящий в ректум сантиметр стальной иглы по ягодицам Лукомской пробегала телесная волна.
Когда Татьяна Петровна подошла сзади к наколотой Кристине, то первое, на что она обратила внимание – это плотно сжатые и втянутые половинки девичьего зада. Из всех своих детских силенок Кристина, жалобно поскуливая, сжимала ягодицами пробивавший ее тело кол, а тоненькие ножки в отчаянной попытке удержаться обвивали скользкий шест. По причине небольшого веса девочки, её попытки имели определенный успех – кол погружался в ее тело медленнее, чем в тело матери. Бедная малышка не понимала, что для того, чтобы сократить мучения, ей надо прекратить сопротивляться неизбежному.
По блестящей поверхности обеих кольев медленно скользили вниз красные змейки, скапливаясь в углублениях у основания.
Опыт проведения предыдущих наказаний подсказал Татьяне Петровне, развитие событий, и она, зайдя спереди, поймала в объектив момент, когда мочевой пузырь Карины Викторовны, уступив давлению кола, выплеснул короткую желтую струйку.
И словно это действительно стало «последней каплей», тело Лукомской тяжело опустилось на фиксатор, и остановилось.
Остановив съемку и оставив камеру висеть на наплечном ремне, Татьяна Петровна подошла к висящей на колу женщине. Та часто, «по-собачьи» дышала, ноги и заведенные за спину руки судорожно подергивались.
Но всё это отнюдь не означало быстрого конца.
Татьяна Петровна знала, что даже в старину, люди, пронзенные насквозь грубым деревянным колом, жили еще несколько часов. А в наколотых на стерильную стальную иглу женщинах жизнь могла удержаться несколько суток. Но проступок, совершенный Лукомскими, не заслуживал столь жестокого наказания.
Поэтому, как только зад старшей Лукомской опустился на фиксирующий стержень, второй этап наказания для нее был закончен, и теперь предстояло нанести coup de grace.
Но сначала Татьяна Петровна подошла к скорчившейся на колу Кристине, и, положив руки на худенькие бедра девочки, коротким рывком помогла ей преодолеть последние два дюйма до спасительного фиксатора.
Когда ее тело съехало вниз, Кристина издала короткое «А-а-а!», ее глаза широко раскрылись, словно она увидела что-то необыкновенное, и она оросила подиум тоненькой струйкой горячей мочи.
Вернувшись к Карине Викторовне, которая, вися на колу, тихонько стонала, Татьяна Петровна вынула из сумочки на поясе шприц на пять «кубиков», заполненный маслянистой зеленоватой жидкостью. Она аккуратно сняла и отбросила защитный колпачок, взяла шприц в правую руку, а левой – осторожно раздвинула влажные нижние губки женщины, и, нащупав крупную горошину клитора, ласковыми, ритмичными движениями принялась массировать ее. Довольно скоро ритм дыхания наколотой женщины стало отвечать ритму движений ласкающий руки, Розовая почка под умелыми пальцами набухла и стала подрагивать, еще несколько движений – и по пальцам Татьяны Петровны потекли мутные капли исторгнутого из влагалища Лукомской эякулята.
В следующее мгновение, коротким, точным движением Татьяна Петровна вонзила иглу в увеличившийся клитор, и нажала поршень, наполовину опорожнив шприц. Спазм оргазма и судорога смерти одновременно сотрясли тело женщины. Её ноги чуть согнулись в коленях – и замерли.
Лукомская была мертва.
Насаженная на стальную иглу Кристина, бессильно уронившая голову на худенькое плечико, казалось, не подавала признаков жизни, но когда Татьяна Петровна, подойдя к девочке, осторожно раздвинула ее выпятившиеся нижние губки, та приоткрыла глаза и полу-прошептала, полу-простонала:
- Ма… ма?
- Твоей маме уже не больно, Кристиночка, а тебя я сейчас поглажу, как обещала, и всё будет хорошо…- и Татьяна Петровна, пальцами, еще влажными от выделений вагины матери, принялась нежно разминать и поглаживать крохотный бутончик дочери. Скоро Кристина начала тихонько постанывать в ритм движений опытной руки. Свесившиеся по сторонам кола тонкие ножки девочки стали ритмично подергиваться, а соски на маленьких грудях напряглись и потемнели. Накатившаяся горячая волна первого в ее жизни оргазма подхватила Кристину, и она не почувствовала, как милосердная игла вонзилась в трепетавший от наслаждения клитор. Девочка испустила короткий, по-птичьему звонкий крик и умерла.
Татьяна Петровна выбросила использованный шприц и перчатки в утилизатор, снова взяла в руки камеру и сделала еще одну «фотосессию», аккуратно фиксируя для отчета, как выглядят наказанные после того, как правосудие свершилось.
Оставив мать и дочь, Татьяна Петровна вернулась в свой кабинет, перенесла файлы из камеры в компьютер, заполнила графы отчета, и отправила его, вместе с фото и видео, по сети в базу Комиссии по защите нравственности. Потом она вызвала по селектору уборщиков, чтобы те забрали тела для кремации, и с облегчением вытянулась в кресле.
Татьяна Петровна любила, когда ее работа проходила без неприятных эксцессов.
Ее взгляд остановился на маленьком белом треугольничке, лежавшем на стуле. Женщина встала из-за стола, подошла к стулу и взяла в руки Кристинины трусики. Повинуясь внезапному порыву, Татьяна Петровна поднесла тонкую ткань к лицу. Трусики еще хранили запах девичьего тела.
Татьяна Петровна вспомнила о своей дочери, которая сейчас, вероятно, уже вернулась домой из школы.
- Отнесу Светке, пусть пополнит свою коллекцию, - решила Татьяна Петровна, и, вынув из ящика стола большой прозрачный пластиковый конверт, положила туда трусики, оставшиеся без хозяйки.
Оторвав от пачки голубой стикер, Татьяна Петровна приклеила его на конверт, взяла со стола ручку и четким подчерком написала на листке: «Лукомская Кристина, 13 л. 5 мес», и поставила перед цифрами возраста прямой крестик.
Сразу хочу предупредить: я бандеровка, хохлособака, свидомитка, укропка и карательница.
А кровь русских младенцев я пью утром натощак.
Post Reply