Неполноценная замена - глава из романа Зондерфюрерин
Posted: Sat May 25, 2024 6:25 pm
22 апреля 1942 года
Хелмно, Рейхсгау Вартеланд, оккупированная территория Польши
Лидия Крамер добралась до Лодзи даже по военным меркам крайне некомфортно – непонятно как втиснувшись в кабину тяжёлого двухмоторного истребителя-бомбардировщика люфтваффе Bf-110 F-1 между пилотом и стрелком.
Зато очень быстро – всего за один час, который потребовался самолёту с грозным и совершено заслуженным прозвищем Zerstörer (Разрушитель), чтобы преодолеть 422 километра от столицы рейха до второго после Варшавы города Польши.
На аэродроме её встретил в высшей степени обходительный (и очень молодой – до войны студент исторического факультета Мюнхенского университета) шарфюрер СС из Зондеркоманды Ланге, которая управляла работой фабрики смерти в Хелмно.
К работе на этой «первой ласточке Ада», как справедливо окрестил это жуткое заведение её в некотором роде начальник Роланд фон Таубе, Лидия должна была приступить только на следующий день, поэтому её отвезли в гостевой домик СС, который находился в городе Домбе, в нескольких километрах в Хелмно.
Однако энергетический голод (во время ликвидации казимирского гетто она теперь уже намертво подсела на энергии смерти) оказался настолько мучительным, что, приведя себя в порядок и переодевшись из комбинезона люфтваффе без знаков различия в серую униформу СС-Хельферин, она попросила отвезти её к коменданту… фактически директору фабрики смерти Герберту Ланге.
Которому и объявила, что готова приступить к работе немедленно. Объявила без особой радости, ибо хотела вовсе не травить выхлопными газами выделенного ей газвагена Опель-Блиц всех подряд евреев, вне зависимости от возраста.
А заниматься любимым делом – убивать выстрелом в затылок еврейских детей, от младенцев до примерно 12-летних (более старших отправляли вместе со взрослыми к общей могиле, где расстреливали из винтовок в спину или голову).
Однако командовавший эйнзацгруппами СС начальник Главного управления имперской безопасности (РСХА) Гейдрих недвусмысленно объявил новоиспечённой лагерфюрерин, что киевская акция и Операция Вепрь в Казимирске были совершенно уникальными операциями, повторения которых не будет от слова совсем.
И потому удовлетворять свою экзистенциальную потребность в энергиях смерти Лидии Антоновне (Гейдрих свободно говорил по-русски и периодически обращался к своей подчинённой по имени и отчеству) придётся удовлетворять в качестве оператора мобильной газовой камеры (она же катафалк-труповозка).
Герберт Ланге – тот ещё любитель прекрасного пола – всем своим видом дал понять, что предпочёл бы, чтобы его новая (теоретически) подчинённая приступила к обязанностям палача как и было изначально предусмотрено, а сегодняшний день, вечер и (особенно) ночь провела с ним… однако «сарафанное радио» СС донесло ему, что с протеже личного помощника рейхсфюрера СС и (по слухам) штатного ликвидатора РСХА лучше не связываться. Вообще. Совсем.
Поэтому он нехотя кивнул и проинформировал Лидию: «Газваген в гараже – герметичный фургон на базе Opel Blitz 3.6-6700А…»
СС-волчица удивлённо посмотрела на него. Ибо – будучи знатоком автотехники покруче коменданта иного гаража вермахта – была осведомлена о том, что ещё в 1936 году фирма Opel начала производство полноприводной версии «молнии».
Которая получила индекс 3.6-6700А (буква А — от немецкого слова Allrad, обозначающего привод на все колеса). Привод на переднюю ось осуществлялся редуктором в кабине грузовика.
Гауптштурмфюрер пожал плечами: «Меня это тоже удивило – полный привод намного нужнее на фронте… но ты же знаешь, приходится брать, что дают…»
Ибо СС снабжались автомобилями не напрямую от производителя, а через автотранспортную службу вермахта (ибо война).
Ланге предсказуемо осведомился: «Водила такой?». Лидия рассмеялась:
«Я с первых дней ещё польской кампании де-факто зондерфюрерин вермахта. Брали переводчицей – я свободно владею польским, французским, английским, украинским и русским – но, когда узнали, что я ещё и грузовики вожу как заправский автогонщик… в общем, что я только не водила. И эти тоже, конечно».
Ощущение от газвагена было… странным. Лидия сразу почувствовала, что Allrad был не только (и даже не столько) орудием массового убийства – и уж, тем более, не столько катафалком, сколько… могилой на колёсах.
Могилой, которая была входом в тоннель, через который души убитых евреев отправлялись… а вот куда они отправлялись, Лидии было решительно непонятно. Она точно знала, что Роланд отправлял расстрелянных им киевских евреев в Новый Эдем (она не сомневалась в том, что Роза не была галлюцинацией, а действительно пришла к нему из этой «страны тонкого мира»).
Как знала и то, что она, её подельницы (она уже знала, что отравленные её нынешним верхним Борисом Новицким) и местные энтузиасты-юдофобы (взорванные им же через час после гибели СС-волчиц) отправляли еврейские души в намного менее приятное место… в лучшем случае, в Шеол.
Знала и то, что – как ни странно – все евреи казимирского гетто отправились в Новый Эдем, вне зависимости от того, кто их расстрелял – Лидия, Ирма фон Таубе, Шарлотта Вайсс (Лидия понятия не имела, кто Шарлотта на самом деле) или стрелки эйнзацкоманды СС. А вот куда отправляются души отравленных в газвагенах она не имела ни малейшего представления.
Руководивший погрузкой (скорее загрузкой) смертников и смертниц в газваген обершарфюрер СС, хотя и был предупреждён о прибытии Лидии, но всё равно не смог (или не захотел) скрыть своего удивления. СС-Хельферин пожала плечами:
«Приказ обергруппенфюрера Гейдриха. Я сама не в восторге…»
Ибо предпочла бы продолжить свой личный Холокост пулями.
«… но приказ есть приказ. Приходится выполнять…»
Когда все пятьдесят шесть евреев были загружены в герметичный кузов Allrad, и два роттенфюрера (обер-ефрейтора СС) закрыли столь же герметичные двери газвагена, Лидия с усмешкой осведомилась у обершарфюрера, кивнув головой в сторону газовой камеры на колёсах:
«Знаешь, кто изобрёл эту адскую машину?»
Фельдфебель СС покачал головой: «Не иначе, какой-нибудь на всю голову больной сумрачный гений из техотдела Крипо…»
О Kriminaltechnisches Institut der Sicherheitspolizei ходили слухи один кошмарнее другого, так что в версии обершарфюрера ничего удивительного не было.
Лидия рассмеялась: «Если бы…». И сбросила бомбу на пару тонн гексогена:
«Герметичный грузовой фургон-газваген, который используется для массового убийства путём отравления выхлопными газами автомобильного двигателя, изобрёл еврей…»
От изумления обершарфюрер аж вытаращил глаза: «Да быть этого не может…»
«Может» - усмехнулась СС-волчица. И объяснила:
«Газваген – в России его называют душегубка – изобрёл ещё в 1937 году, во время сталинского Большого террора еврей Исай Берг, завхоз управления НКВД по Московской области и комендант расстрельного полигона в Бутово. Его потом за это самого расстреляли… но описание конструкции попало в рейх…»
Стараниями Михаила Колокольцева (он же Роланд фон Таубе).
«… после чего наши гении заменили выхлопные газы на баллоны с чистым моноксидом углерода и использовали в программе эвтаназии Акция Т4…»
Фельдфебель СС кивнул: «Я слышал об этом. Меня сюда направили потому, что я работал в центре эвтаназии в Бранденбурге – правда, мы использовали стационарную газовую камеру…»
Жертвой которой едва не стала Хельга Лауэри – с точки зрения Лидии, в высшей степени странное существо женского пола.
Лидия кивнула – и продолжила: «А поскольку сюда возить баллоны с чистым СО и хлопотно, и очень дорого, ибо масштабы акции в разы большие…»
Программа насильственной эвтаназии в 1939-41 годах унесла примерно семьдесят тысяч жизней, причём в газвагенах была убита лишь очень малая часть. В Хелмно планировалось ликвидировать втрое больше – исключительно в душегубках.
«… то было принято решение вернуться к изначальной конструкции имени еврея Исая Берга – только взять грузовик существенно покрупнее…» - закончила она.
Душегубка Исая Берга представляла собой герметичный фургон на базе грузовика Газ-АА (лицензионной копии американского грузовика Форд-АА образца 1930 года) грузоподъёмностью полторы тонны. В Хелмно использовались газвагены на базе грузовика Опель-Блиц грузоподъёмностью чуть более трёх с половиной тонн.
Оставив обершарфюрера в полном изумлении, Лидия кивнула роттенфюрерам, забралась в кабину, закрыла дверь, повернула рычаг, дабы выхлопные газы направлялись внутрь герметичного кузова, включила зажигание…
И вдруг осознала, что она в кабине не одна. Она повернула голову – и от изумления аж остолбенела. Ибо на пассажирском сидении увидела того… точнее, ту, кого ну просто совершенно не ожидала увидеть…
Хелмно, Рейхсгау Вартеланд, оккупированная территория Польши
Лидия Крамер добралась до Лодзи даже по военным меркам крайне некомфортно – непонятно как втиснувшись в кабину тяжёлого двухмоторного истребителя-бомбардировщика люфтваффе Bf-110 F-1 между пилотом и стрелком.
Зато очень быстро – всего за один час, который потребовался самолёту с грозным и совершено заслуженным прозвищем Zerstörer (Разрушитель), чтобы преодолеть 422 километра от столицы рейха до второго после Варшавы города Польши.
На аэродроме её встретил в высшей степени обходительный (и очень молодой – до войны студент исторического факультета Мюнхенского университета) шарфюрер СС из Зондеркоманды Ланге, которая управляла работой фабрики смерти в Хелмно.
К работе на этой «первой ласточке Ада», как справедливо окрестил это жуткое заведение её в некотором роде начальник Роланд фон Таубе, Лидия должна была приступить только на следующий день, поэтому её отвезли в гостевой домик СС, который находился в городе Домбе, в нескольких километрах в Хелмно.
Однако энергетический голод (во время ликвидации казимирского гетто она теперь уже намертво подсела на энергии смерти) оказался настолько мучительным, что, приведя себя в порядок и переодевшись из комбинезона люфтваффе без знаков различия в серую униформу СС-Хельферин, она попросила отвезти её к коменданту… фактически директору фабрики смерти Герберту Ланге.
Которому и объявила, что готова приступить к работе немедленно. Объявила без особой радости, ибо хотела вовсе не травить выхлопными газами выделенного ей газвагена Опель-Блиц всех подряд евреев, вне зависимости от возраста.
А заниматься любимым делом – убивать выстрелом в затылок еврейских детей, от младенцев до примерно 12-летних (более старших отправляли вместе со взрослыми к общей могиле, где расстреливали из винтовок в спину или голову).
Однако командовавший эйнзацгруппами СС начальник Главного управления имперской безопасности (РСХА) Гейдрих недвусмысленно объявил новоиспечённой лагерфюрерин, что киевская акция и Операция Вепрь в Казимирске были совершенно уникальными операциями, повторения которых не будет от слова совсем.
И потому удовлетворять свою экзистенциальную потребность в энергиях смерти Лидии Антоновне (Гейдрих свободно говорил по-русски и периодически обращался к своей подчинённой по имени и отчеству) придётся удовлетворять в качестве оператора мобильной газовой камеры (она же катафалк-труповозка).
Герберт Ланге – тот ещё любитель прекрасного пола – всем своим видом дал понять, что предпочёл бы, чтобы его новая (теоретически) подчинённая приступила к обязанностям палача как и было изначально предусмотрено, а сегодняшний день, вечер и (особенно) ночь провела с ним… однако «сарафанное радио» СС донесло ему, что с протеже личного помощника рейхсфюрера СС и (по слухам) штатного ликвидатора РСХА лучше не связываться. Вообще. Совсем.
Поэтому он нехотя кивнул и проинформировал Лидию: «Газваген в гараже – герметичный фургон на базе Opel Blitz 3.6-6700А…»
СС-волчица удивлённо посмотрела на него. Ибо – будучи знатоком автотехники покруче коменданта иного гаража вермахта – была осведомлена о том, что ещё в 1936 году фирма Opel начала производство полноприводной версии «молнии».
Которая получила индекс 3.6-6700А (буква А — от немецкого слова Allrad, обозначающего привод на все колеса). Привод на переднюю ось осуществлялся редуктором в кабине грузовика.
Гауптштурмфюрер пожал плечами: «Меня это тоже удивило – полный привод намного нужнее на фронте… но ты же знаешь, приходится брать, что дают…»
Ибо СС снабжались автомобилями не напрямую от производителя, а через автотранспортную службу вермахта (ибо война).
Ланге предсказуемо осведомился: «Водила такой?». Лидия рассмеялась:
«Я с первых дней ещё польской кампании де-факто зондерфюрерин вермахта. Брали переводчицей – я свободно владею польским, французским, английским, украинским и русским – но, когда узнали, что я ещё и грузовики вожу как заправский автогонщик… в общем, что я только не водила. И эти тоже, конечно».
Ощущение от газвагена было… странным. Лидия сразу почувствовала, что Allrad был не только (и даже не столько) орудием массового убийства – и уж, тем более, не столько катафалком, сколько… могилой на колёсах.
Могилой, которая была входом в тоннель, через который души убитых евреев отправлялись… а вот куда они отправлялись, Лидии было решительно непонятно. Она точно знала, что Роланд отправлял расстрелянных им киевских евреев в Новый Эдем (она не сомневалась в том, что Роза не была галлюцинацией, а действительно пришла к нему из этой «страны тонкого мира»).
Как знала и то, что она, её подельницы (она уже знала, что отравленные её нынешним верхним Борисом Новицким) и местные энтузиасты-юдофобы (взорванные им же через час после гибели СС-волчиц) отправляли еврейские души в намного менее приятное место… в лучшем случае, в Шеол.
Знала и то, что – как ни странно – все евреи казимирского гетто отправились в Новый Эдем, вне зависимости от того, кто их расстрелял – Лидия, Ирма фон Таубе, Шарлотта Вайсс (Лидия понятия не имела, кто Шарлотта на самом деле) или стрелки эйнзацкоманды СС. А вот куда отправляются души отравленных в газвагенах она не имела ни малейшего представления.
Руководивший погрузкой (скорее загрузкой) смертников и смертниц в газваген обершарфюрер СС, хотя и был предупреждён о прибытии Лидии, но всё равно не смог (или не захотел) скрыть своего удивления. СС-Хельферин пожала плечами:
«Приказ обергруппенфюрера Гейдриха. Я сама не в восторге…»
Ибо предпочла бы продолжить свой личный Холокост пулями.
«… но приказ есть приказ. Приходится выполнять…»
Когда все пятьдесят шесть евреев были загружены в герметичный кузов Allrad, и два роттенфюрера (обер-ефрейтора СС) закрыли столь же герметичные двери газвагена, Лидия с усмешкой осведомилась у обершарфюрера, кивнув головой в сторону газовой камеры на колёсах:
«Знаешь, кто изобрёл эту адскую машину?»
Фельдфебель СС покачал головой: «Не иначе, какой-нибудь на всю голову больной сумрачный гений из техотдела Крипо…»
О Kriminaltechnisches Institut der Sicherheitspolizei ходили слухи один кошмарнее другого, так что в версии обершарфюрера ничего удивительного не было.
Лидия рассмеялась: «Если бы…». И сбросила бомбу на пару тонн гексогена:
«Герметичный грузовой фургон-газваген, который используется для массового убийства путём отравления выхлопными газами автомобильного двигателя, изобрёл еврей…»
От изумления обершарфюрер аж вытаращил глаза: «Да быть этого не может…»
«Может» - усмехнулась СС-волчица. И объяснила:
«Газваген – в России его называют душегубка – изобрёл ещё в 1937 году, во время сталинского Большого террора еврей Исай Берг, завхоз управления НКВД по Московской области и комендант расстрельного полигона в Бутово. Его потом за это самого расстреляли… но описание конструкции попало в рейх…»
Стараниями Михаила Колокольцева (он же Роланд фон Таубе).
«… после чего наши гении заменили выхлопные газы на баллоны с чистым моноксидом углерода и использовали в программе эвтаназии Акция Т4…»
Фельдфебель СС кивнул: «Я слышал об этом. Меня сюда направили потому, что я работал в центре эвтаназии в Бранденбурге – правда, мы использовали стационарную газовую камеру…»
Жертвой которой едва не стала Хельга Лауэри – с точки зрения Лидии, в высшей степени странное существо женского пола.
Лидия кивнула – и продолжила: «А поскольку сюда возить баллоны с чистым СО и хлопотно, и очень дорого, ибо масштабы акции в разы большие…»
Программа насильственной эвтаназии в 1939-41 годах унесла примерно семьдесят тысяч жизней, причём в газвагенах была убита лишь очень малая часть. В Хелмно планировалось ликвидировать втрое больше – исключительно в душегубках.
«… то было принято решение вернуться к изначальной конструкции имени еврея Исая Берга – только взять грузовик существенно покрупнее…» - закончила она.
Душегубка Исая Берга представляла собой герметичный фургон на базе грузовика Газ-АА (лицензионной копии американского грузовика Форд-АА образца 1930 года) грузоподъёмностью полторы тонны. В Хелмно использовались газвагены на базе грузовика Опель-Блиц грузоподъёмностью чуть более трёх с половиной тонн.
Оставив обершарфюрера в полном изумлении, Лидия кивнула роттенфюрерам, забралась в кабину, закрыла дверь, повернула рычаг, дабы выхлопные газы направлялись внутрь герметичного кузова, включила зажигание…
И вдруг осознала, что она в кабине не одна. Она повернула голову – и от изумления аж остолбенела. Ибо на пассажирском сидении увидела того… точнее, ту, кого ну просто совершенно не ожидала увидеть…
