12 декабря 1941 года
Париж, оккупированная территория Франции
Колокольцев уже давно убедился, что его помощник по особым ликвидационным поручениям слов на ветер не бросает – и к панике не склонен совершенно. И потому немедленно отдал приказ Свистать всех наверх!
В результате к его и без того внушительной рабочей группе присоединилось руководство полиции безопасности и СД, ГФП и абвера… иными словами, всех оккупационных силовых структур французской столицы.
Борис попросил всех собраться в столовой штаб-квартиры Специальных бригад, что Колокольцева не удивило совершенно. Ибо он уже давно был в курсе склонности своего помощника к театральным представлениям.
Он не ошибся. Когда вся его теперь уже Зондеркоманда А (ибо капитан Ален) была полностью в сборе, Борис – ныне штурмбанфюрер СС Виктор Краузе – попросил всех встать вдоль стены, добыл из сумки небольшую цилиндрическую металлическую канистру, поставил на пол, что-то нажал… вроде; тоже отошёл к дальней стене – после чего достал из кармана брюк секундомер и включил.
Ровно через две минуты – это Колокольцев проверил по собственному секундомеру – в канистре что-то щелкнуло… и она… практически как прыгающая S-мина (противопехотная мина-лягушка) подскочила где-то на полметра. После чего с треском лопнула, разбросав по полу столовой сотни белых гранул диаметром около сантиметра. В воздухе отчётливо запахло уксусом.
«Мне следовало самому догадаться» – мрачно усмехнулся доктор Вернер Шварцкопф. «Ибо приходилось иметь дело с военной санитарной службой»
И тут же осведомился у штурмбанфюрера: «Циклон-Б, я так понимаю?»
Тот кивнул – и объяснил: «Я понял, как капитан Ален намерен осуществить свой дьявольский финальный план сразу же после того, как прогулялся по Базилике Святого Сердца ещё вчера вечером. А знакомство с архитектурными чертежами укрепило мою уверенность…»
Сделал паузу – и продолжил: «Я сразу понял, что взрывчатка исключена – ибо и доставить её внутрь объекта в нынешних условиях нереально…»
Колокольцев кивнул: «Слишком серьёзные меры безопасности по всему городу»
«… и число жертв будет невелико – а этот… демон во плоти явно намерен убить всех. Вообще всех во время рождественской Святой Мессы…»
«Примерно шесть тысяч человек» – мрачно прокомментировал помощник парижского архиепископа по особым поручениям.
«Поэтому только газ» – вздохнул доктор Шварцкопф. «Ядовитый газ…»
Борис кивнул – и уверенно продолжил: «Циклон-Б не просто идеальный вариант – это единственный вариант…»
«Почему?» – совершенно искренне удивился комиссар Фернан Давид. Который явно был не силён в химии совсем. Штурмбанфюрер объяснил:
«Циклон-Б – это коммерческое название пестицида, созданного на основе цианистого водорода – отравляющего газа, полученного из синего пигмента берлинской лазури ещё в 1782 году шведским химиком Карлом Шееле. В жидком виде это соединение носит название синильной кислоты…»
Сделал небольшую паузу – и продолжил: «В качестве пестицида цианистый водород был использован сто лет спустя – в Калифорнии; а первого июля 1916 года на реке Сомме он был впервые использован в качестве отравляющего вещества… что занятно, французской армией…»
Глубоко вздохнул – и продолжил: «Опыт оказался неудачным – в силу малой стойкости на открытой местности толку от этой газовой атаки было чуть… хотя после войны его всё же запретили… на всякий случай…»
«А вот в замкнутом помещении» – мрачным тоном уверенно заявил доктор Шварцкопф – «это вещество работает по людям очень даже эффективно…»
И внимательно посмотрел на Колокольцева. Тот кивнул: «Подтверждаю. Детали сейчас несущественны – важно лишь то, что при достаточном количестве этой гадости в воздухе базилики в течение достаточного времени четверти часа хватит, чтобы умерли все. Все шесть тысяч человек…»
Колокольцев прекрасно знал, что говорил – ибо в должности генерального инспектора фабрик смерти СС (первая ласточка из которых уже начала работу близ города Хелмно-Кульмхофа в оккупированной Польше) был осведомлён о первом опыте массового убийства людей с помощью Циклона-Б.
После того, как в конце августа этого года рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер издал приказ о поголовном уничтожении всех евреев на территориях, подконтрольных Германии и её союзникам – вне зависимости от пола и возраста – стало очевидно, что одними пулями этой цели не достичь.
Иными словами, требовался несопоставимо более эффективный инструмент, чем карабин Маузера (вопреки вранью антинемецкой пропаганды, пулемёты не использовали из-за слишком большого расхода боеприпасов).
Единственным вариантом был ядовитый газ – поэтому к решению задачи привлекли профессионалов Акции Т4, которые в течение более полутора лет массово истребляли этим способом душевнобольных… и не только.
Применение чистого моноксида углерода отвергли сразу – слишком дорогое и сложное удовольствие для проекта такого масштаба (в общей сложности программа насильственной эвтаназии унесла жизни около ста тысяч человек, а для окончательного решения еврейского вопроса в Европе необходимо было ликвидировать в СТО раз больше).
Поэтому оставались только два варианта – выхлопные газы автомобиля (мобильная газовая камера имени ныне уже покойного Исая Давыдовича Берга) … или Циклон-Б.
Первый вариант был опробован в печально знаменитом VII форте в Позене (Познани) на… да много на ком, на самом деле. От тех же душевнобольных до польских военнопленных и (по слухам) до евреев.
Второй третьего сентября в Аушвице – тогда с помощью Циклона-Б были в несколько приёмов убиты шестьсот советских военнопленных и двести пятьдесят других узников. По официальным данным.
Колокольцев, к тому времени уже знакомый с чудовищными приписками убийц СС (даже «мастера туфты» ГУЛАГа обзавидовались бы), подозревал, что реальное число погибших было в разы меньше… но это было уже не важно.
Важным было лишь то, что использование этого пестицида было признано неудачным – слишком велики были риски для исполнителей из СС, которые высыпали содержимое контейнеров с пестицидом внутрь газовой камеры.
Другой серьёзнейшей проблемой была необходимость длительного проветривания камер мощными вентиляторами – даже индивидуальные газовые камеры, которые использовались в некоторых штатах США для приведения в исполнение смертных приговоров, нужно было вентилировать два часа (!!). А тут помещения на сотни человек…
Поэтому и было принято решение (пока) использовать выхлопные газы в мобильных (Хелмно-Кульмхоф) и стационарных (Бельжец, Треблинка, Собибор) фабриках смерти. Впрочем, капитан Ален и его банда явно были готовы рискнуть.
Борис вдохновенно продолжал: «Циклон Б представляет собой насыщенный отравляющим веществом адсорбент – высокопористые гипсовые гранулы…»
Махнул рукой в сторону рассыпавшихся по полу гранул и продолжил: «Кроме того, в состав продукта входят стабилизатор и так называемый лакриматор…»
«Слезоточивый газ, проще говоря» – пояснил доктор Шварцкопф. «Вещество, предупреждающее о появлении в воздухе смертельного газа ещё до того, как его концентрация станет летальной…»
«Спасибо, доктор» – улыбнулся Борис. И продолжил: «Гранулы практически аналогичные – пришлось повозиться; лакриматор я заменил на банальный уксус… ну, а никакого цианида в воздухе нет, конечно…»
«И когда ты только успел?» – усмехнулся Колокольцев. Хотя прекрасно догадывался, как. Ликвидатор пожал плечами: «Я понял всю схему теракта уже через два часа после получения задания. Всё остальное время ушло на подготовку этой демонстрации…»
«Весьма впечатляющей» – честно признался комиссар Давид – на правах заместителя командира группы (командовал, понятное дело, Колокольцев).
«Спасибо» – улыбнулся Борис. И уверенно продолжил: «Вся соль в этой канистре. Её основа – обычная канистра Циклона Б, которую… разумеется, уже пустую, я позаимствовал в одной из фирм, которые предоставляют услуги по дезинсекции»
Добыл из сумки вторую канистру, продемонстрировал и уточнил: «Даже две, которые я модифицировал… не сомневаюсь, что люди капитана Алена сделают практически то же самое…»
И объяснил: «Я добавил к канистре сверху мощную пружину, которую удерживает в сжатом положении тонкий стальной стержень. Удерживает с трудом…»
«… поэтому любое ослабление немедленно заставит её распрямиться» – закончил за него комиссар Пуйоль. И объяснил: «В Великую войну я был сапёром… одно время, так что в таких игрушках разбираюсь… немного»
«Именно так» – подтвердил ликвидатор. И вдохновенно продолжил: «К стержню я прикрепил ампулу с очень сильной кислотой – хлорной… они сделают то же самое. Раздавят ампулу, кислота в считанные минуты разъест стержень…»
«Дальше понятно» – усмехнулся бывший сапёр. «Пружина подбросит канистру на высоту в пару метров, стальной трос выдернет из неё герметичную крышку и гранулы с ядом разлетятся по всей базилике…»
«Приятно иметь дело с профессионалом» – улыбнулся Борис. И продолжил:
«Ещё одним достоинством Циклона Б с точки зрения террористов является небольшой размер упаковки. Стандартная канистра всего двенадцать сантиметров высотой и чуть более пятнадцати в диаметре; модифицированная в высоту будет точно не более двадцати…»
«Понятно» – мрачно протянул комиссар Пуйоль. «Сейчас зима; под одеждой мужчина средней комплекции легко пронесёт с десяток таких игрушек, а если под беременную замаскироваться – то вообще два десятка…»
«Я думаю» – уверенно заявил штурмбанфюрер СС, «что в группе капитана Алена шесть человек максимум…»
«Шестьдесят-семьдесят канистр» – автоматически подсчитал комиссар Давид.
«Которые в предпраздничной суматохе раскидать по помещению базилики легче лёгкого. Потом незаметно выйти, заблокировать двери, а через считанные минуты…». Он запнулся. Ликвидатор кивнул и продолжил:
«Не забывайте, что слезоточивый газ мгновенно вызовет панику; начнётся давка, которая сама по себе убьёт не одну сотню… а когда спасатели откроют двери и попытаются спасти хоть кого-нибудь…»
«… они сами погибнут от ядовитого газа» – мрачно усмехнулся Пуйоль.
Комиссар уголовной полиции Огюст Лемерр покачал головой: «Весёлая перспектива…». И тут же взглядом опытного сыщика посмотрел на штурмбанфюрера и уверенно заявил:
«Что-то мне подсказывает, что Вы уже точно знаете, как вычислить этого… не-капитана и его инфернальную банду… или я неправ?»
«Правы, конечно» – улыбнулся Борис. И объяснил несколько изумлённой (за исключением Колокольцева, который сразу всё понял) аудитории:
«Огромная сила – и колоссальная слабость – выбранного метода массового убийства состоит в том, что Циклон Б абсолютно легален, ибо это просто широко доступный инсектицид…»
Обвёл торжествующим взглядом пока ещё не въезжавшую аудиторию и продолжил: «Канистры можно хоть в саму базилику привезти – кстати, я не исключаю и такой вариант – и никого это не обеспокоит…»
Альфред Топфер – от абвера прислали почему-то именно его – хлопнул себя по лбу: «Ну конечно… С деньгами у них явно проблем нет, так что они просто банально купили фирму, которая занимается в Париже санитарной обработкой одежды и фумигацией кораблей, поездов складов, и вообще разных помещений для уничтожения всяких гадких насекомых…»
«… причём в непосредственной близости от Базилики Святого Сердца» – закончил за него комиссар уголовной полиции Лемерр. И добавил:
«Так что ни у кого не возникнет никаких вопросов, куда они едут с Циклоном Б… а если даже и возникнут, они предъявят лицензию и легитимный контракт…»
«Так что всё очень просто, на самом деле» – улыбнулся ликвидатор. «Мы найдём фирму, которую они купили… с месяц-полтора назад – и найдём эту банду…»
«Почему месяц-полтора?» – удивился комиссар Давид. «И почему не с нуля?»
«С нуля было бы слишком подозрительно» – ответил комиссар Лемерр. «Что же касается месяц-полтора…». Он вопросительно посмотрел на докладчика.
Борис, в свою очередь, вопросительно посмотрел на Колокольцева. Тот вздохнул: «Это совершенно секретная информация – просто поверьте мне, что это так…»
«Подтверждаю» – кивнул Альфред Топфер (видимо, его прислали именно потому, что он был в курсе Операции Карфаген и аналогичных похождений Колокольцева). «Абвер в курсе…»
«Более того» – загадочно-заговорщическим тоном произнёс СС-штурмбанфюрер, сбрасывая бомбу на пару тонн гексогена, «я не сомневаюсь, что мы будем знать настоящее имя капитана Алена уже через час максимум…»
Все присутствующие – кроме Колокольцева – от такого заявления в мгновение не только лишились дара речи, но и впали в ступор. А полковник СС покачал головой: «Ну ты и жук… и актёр, каких поискать…»
И рассмеялся: «Теперь объясни – а то они тут с ума сойдут, а мне с ними ещё работать и работать…»
Борис торжествующим тоном объяснил: «Такой грандиозный и технически продвинутый план мог придумать либо высококлассный профессионал-ликвидатор европейского уровня…»
Как Борис Владиславович Новицкий.
«… что совершенно исключено, судя по его абсолютно дилетантской операции прикрытия и его дешёвому выпендрёжу перед стройной женской фигуркой и смазливым женским личиком…»
На чём его, собственно и раскрыли… точнее, пока что только его план.
«… либо профессионал из команды, которая реализовала Акцию Т4…»
«Программу принудительной эвтаназии душевнобольных и не только в рейхе и на оккупированных восточных территориях» – пояснил Колокольцев.
Ликвидатор кивнул и продолжил: «Судя по показаниям свидетелей и по составленному с их помощью портрету, так называемому капитану Алену около сорока лет; он, скорее всего, эльзасец…»
«Француза близко бы не подпустили к программе Т4» – пояснил Колокольцев. «А чистый немец не чувствовал бы себя так комфортно в Париже и с французами – да и неизбежный акцент его выдал бы»
Присутствующие кивнули. Борис продолжил:
«По профессии он, скорее всего, врач-анестезиолог; закончил Сорбонну – ибо уж очень уверенно чувствует себя в столице, да и на вид чистый парижанин – но потом репатриировался в Германию»
«Почему врач, а не химик?» – удивился комиссар Давид. Ликвидатор спокойно объяснил: «Химия тут примитивная донельзя – всё дело в воздействии простейшего химиката на человеческий организм, а это епархия врача…»
Колокольцев кивнул: «Стационарные газовые камеры в центрах принудительной эвтаназии, да и вообще весь процесс проектировали врачи – химики и инженеры на подхвате были…»
«Но самое главное…» – Борис сделал театральнейшую паузу (и у кого он только научился?) – и сбросил ещё более мощную бомбу.
«… он бесследно исчез в конце июля 1940 года…»
Колокольцев мысленно многоэтажно выругался – причём сразу на трёх языках. Ибо понял, насколько капитально они тогда лопухнулись – им и в голову не пришло, что у ликвидированного ими Нордического кольца был свой человек среди проектировщиков и операторов центров насильственной эвтаназии.
«Почему бесследно исчез?» – удивился Фернан Давид. «И почему в конце июля 1940 года? Или это тоже совершенно секретная информация?»
«Высший уровень государственной тайны в рейхе» – спокойно ответил Колокольцев. Затем вздохнул: «Ладно, это уже моя забота. А вы все ноги в руки – и всей компанией искать эту инфернальную контору… по борьбе с насекомыми»
«А не спугнём?» – обеспокоенно осведомился комиссар Лемерр. Альфред Топфер рассмеялся: «Не спугнём». И объяснил:
«Во время таких сделок обычная практика занижать стоимость приобретённого бизнеса, чтобы продавец платил меньше налогов. Налоговому ведомству Французского государства это не нравится категорически…»
По совершенно понятной причине.
«… поэтому налоговики периодически устраивают повальные проверки таких сделок за какой-то период времени. Я дам вам телефон моего… контакта у налоговиков – он всё организует… Только…»
Он внимательно посмотрел на Колокольцева. «… надо бы собрать побольше информации об этом… бравом капитане. На случай, если интересующих нас сделок окажется несколько. Сейчас такие времена, что очень многие активы вынужденно сбрасывают – а другие по дешёвке скупают. Тем более, что дезинсекция дело такое – нужное всегда. Особенно во время войны»
Колокольцев в свою очередь выразительно посмотрел на своего главного специалиста по допросам с применением технических средств. Зондерфюрерин (и одновременно криминальинспекторин) Лидия Крамер усмехнулась:
«Не извольте беспокоиться, господа. Мне расскажут всё, что знают – и даже то, что не знают, что знают. А поскольку я точно знаю, что нам нужно… в общем, результат будет очень быстро…»
И уверенно-командным тоном приказала Фернану Давиду: «Всех, кто хоть каким-то боком имел касательство к этому… капитану изолировать немедленно. Поместить под надёжную охрану – а я вплоть до особого распоряжения…»
Она кивнула на Колокольцева.
«… занимаю ваш знаменитый донжон. Да, и мне лень возиться со стенограммами и тем более со стенографистками – так что… у кого-нибудь тут магнитофон есть?»
«У меня есть… в смысле, в абвере» – вздохнул Альфред Топфер. «AEG Magnetophon K2. Полный комплект – микрофон, лентопротяжный механизм, усилитель, динамик… катушки с лентой… много. Через полчаса будут в донжоне»
«Отлично» – кивнула Лидия. А Колокольцев повторил свой приказ: «Всем за работу… делайте что хотите, не обращая внимания ни на какие законы и приказы, кроме моих – у меня полномочия от самого фюрера – но эту фирму мне на стол положите. Свободны»
Столовая опустела. Материализовалась уборщица, вызванная комиссаром Давидом… а Колокольцев вернулся в свой временный кабинет, снял телефонную трубку и через коммутатор СС позвонил в Берлин.
Своему не-очень-понятно-кому Филиппу Боулеру. Обергруппенфюреру СС (правда, почётному); рейхсляйтеру – на этот раз вполне себе действующему… и начальнику личной канцелярии Адольфа Гитлера.
Автору весьма посредственной (по мнению Колокольцева) биографии Гитлера, которую отличавшийся отменным политически чутьём журналист Фёлькишер Беобахтер (он работал в этой газете с 1921 года) написал и издал ещё в 1932 году.
Они с Колокольцевым познакомились в сентябре 1939 года, когда фюрер поручил Боулеру реализовать программу эвтаназии Акция Т4 – к немалому негодованию Гиммлера, который считал, что это дело СС. И только СС.
Рейхсфюрер немедленно назначил Колокольцева кем-то вроде смотрящего за этой программой со стороны Охранных отрядов… что Боулера, мягко говоря, не порадовало. Однако к тому времени последний был уже генералом СС – пусть и почётным, так что сделать ничего не мог… но отношения с Колокольцевым у него были не особо дружественными, скажем так.
Всё изменилось в мае сорок первого, когда фюрер поручил Боулеру представлять его на свадьбе Колокольцева, после чего отношения заметно потеплели. Достаточно потеплели для того, чтобы сейчас последний мог позвонить своему не-очень-понятно-кому и задать вполне экзистенциальный вопрос:
«Кадровые дела сотрудников программы Т4 хранятся в твоём ведомстве?»
«Разумеется» – ответил почётный генерал СС. Пока не понимая, к чему это.
Колокольцев объяснил: «Мне нужно личное дело врача-эльзасца, который бесследно исчез в конце июля сорокового. Сорок лет или около того; врач-анестезиолог; выпускник Сорбонны; немецко-французский билингв и вообще bi-cultural; принимал активное участие в проектировании стационарных газовых камер и всего процесса эвтаназии…»
«Ты что, ясновидящим стал… после своих паранормальных расследований?» – изумился Боулер. Расследования эти были, конечно, засекречены по самое не могу, но Филипп Боулер был начальником личной канцелярии фюрера, поэтому кое-что всё-таки знал.
Однако ответил: «Всё так, его зовут Якоб Деккер; он родился в 1900 году в Страсбурге; на фронт попасть не успел; закончил Сорбонну в двадцать четвёртом; в двадцать шестом репатриировался; работал с личным врачом фюрера Карлом Брандтом – тоже эльзасцем, только хирургом… остальное как ты и сказал…»
«Я выполняю особо важное задание фюрера в Париже» – объявил Колокольцев.
«Я в курсе» – усмехнулся Боулер. Ибо положение обязывало. И добавил: «Я в твоём полном распоряжении…»
«Мне нужно» – спокойно произнёс Колокольцев, «чтобы ты немедленно взял досье этого доктора из архива и договорился с рейхсмаршалом, чтобы тот выделил самолёт и пилота, который быстро и беспосадочно привезёт это досье мне в Париж. В штаб-квартиру Специальных бригад; кабинет номер…»
Он назвал адрес штаб-квартиры и номер своего кабинета, после чего осведомился: «Мне позвонить рейхсмаршалу – или просьбы начальника личной канцелярии фюрера будет достаточно?»
«Достаточно» – усмехнулся рейхсляйтер. И уже хотел было повесить трубку, Но Колокольцев его остановил: «Это ещё не всё»
И отдал второй приказ: «Мне нужно имя близкого коллеги этого доктора Беккера – тоже эльзасца, скорее всего. Коллеги, который был… скажем так, научным руководителем испытания Циклона Б в Аушвице на живых людях в начале сентября этого года…»
«Нет, ты точно стал ясновидящим…» – изумлённо констатировал Боулер.
И ответил: «Его зовут доктор Юлиус Арп… кстати – тебе это будет важно – он позвонил мне сразу после этого и сообщил, что доктор Беккер звонил ему и очень подробно расспрашивал про ход и результаты испытаний…»
«Когда звонил?» – обыденным тоном осведомился Колокольцев. Хотя уже практически точно знал, когда.
«В самом начале октября – ровно через месяц после начала испытаний» – ответил рейхсляйтер. А Колокольцев задал естественный вопрос:
«Он как-то объяснил своё исчезновение?». Боулер вздохнул: «Сказал, что выполняет личное секретное задание фюрера и поэтому никто не должен ничего знать об их разговоре…»
Обычная отмазка в таких историях.
«Однако доктор Арп всё же тебе позвонил – решил, что начальник личной канцелярии фюрера имеет право знать?»
Скорее, чтобы прикрыть свою задницу. Рейхсляйтер кивнул. А Колокольцев задал очередной экзистенциальный вопрос: «Доктор Арп сейчас в Берлине?»
«В Берлине» – подтвердил Боулер. «Работает в аппарате итальянца…»
В управлении МВД Германии по санитарной службе и народному здоровью, которое возглавлял доктор медицины, СС-обергруппенфюрер Леонардо Конти.
«Вот теперь всё» – рассмеялся Колокольцев. И повесил трубку. После чего немедленно перезвонил своему приятелю, начальнику V Управления РСХА (Крипо) бригадефюреру СС Артуру Небе.
«Я слышал, тебя можно поздравить?» – осведомился Небе. «Ещё рано» – несколько раздражённо ответил Колокольцев. Которому, на его взгляд, совершенно незаслуженные (пока) поздравления изрядно надоели.
И отдал боевой приказ – ибо имел право: «Доктор Юлиус Арп, сотрудник Управления здравоохранения МВД. Его нужно немедленно арестовать и любыми методами вытрясти из него всё, что он знает о докторе Якобе Деккере. Результаты немедленно сообщить мне в Париж…»
«Понял» – улыбнулся шеф Крипо. «Сделаем». И повесил трубку.
На то, чтобы доставить Колокольцеву досье доктора Деккера, ушло чуть менее пяти часов. Когда он открыл досье, то ничуть не удивился. Ибо на него с служебного фото Главного управления народного здравия НСДАП смотрело лицо капитана Алена.