Колесо Абаддона. Форс-Мажор
Posted: Thu Jul 31, 2025 4:25 pm
03 июля 1941 года
Вильнюс/Вильно, оккупированная территория Литвы
В 1940 году после включения Литвы в состав СССР, в районе посёлка Понары (Панеряй) в 10 км к юго-западу от центра Вильнюса началось строительство нефтебазы для нужд РККА.
Были выкопаны шесть огромных котлованов для размещения в них ёмкостей с горючим. Однако у вермахта на этот счёт было радикально иное мнение, началась Операция Барбаросса… и планы создания нефтебазы были сорваны.
Однако рачительные оккупанты нашли другое – несопоставимо более смертоносное – использование гигантских ям. По приказу обер-фюрера СС, графа Вальтера фон Шёнинга (формально бригадефюрера СС Франца Вальтера Шталекера), второго июля в Вильнюс были введены подразделения Эйнзацгруппы A, которая в тесном взаимодействии с литовской полицией и местными активистами начала уничтожению евреев.
Те пытались скрыться, однако литовцы за каждого пойманного ими мужчину-еврея (сначала теоретически расстреливали только мужчин) получали 10 рублей… впрочем, уровень юдофобии в Вильнюсе был таким, что евреев обоего пола и любого возраста сдавали бы и просто так – совершенно бесплатно.
В качестве места массовых расстрелов был предсказуемо выбран Панеряй. И потому, что было где хоронить (места было достаточно для ВСЕХ евреев Литвы), и по причине исключительно удобного расположения.
Отведённое для строительства нефтебазы место находилось в трёх километрах от железнодорожной станции в уединённой лесистой местности (до войны Понары были лесной зоной отдыха, куда литовцы ходили собирать грибы и ягоды). Место убийств было окружено забором из колючей проволоки и охранялось дюжиной бойцов доктора Шталекера.
Гауптштурмфюрер СС Франц Кёниг был личным эмиссаром Гиммлера по наблюдению за окончательным решением еврейского вопроса, и потому был в курсе «проекта Панеряй».
Как и того, что не позднее начала августа расстрелу – теперь уже официально – будут подлежать все евреи, независимо от пола и возраста. Вообще все – кроме небольшого числа тех, кого оставят в гетто работать на рейх… пока они не переживут свою полезность для Великой Германии.
Какая муха в тот день укусила гауптштурмфюрера, впоследствии не смог объяснить даже он сам. Видимо, накопилась критическая масса смертных казней, при которых он присутствовал… с осени 1918 года.
Каждая представляла собой зачастую весьма изысканный ритуал; почти что театральное представление… вот он и решил стать и сценаристом, и режиссёром чего-то подобного… и (на этот раз) сыграть главную роль в этой смертоносной прессе. Результат, правда, оказался… впрочем, обо всём по порядку.
Исполнительницу главной роли (это должна была быть пьеса двух актёров), найти было проще простого. Ибо на следующий день после того, как 24 июня передовые части вермахта вступили в Вильнюс, начались гонения на евреев (обычное дело).
Евреям было приказано носить повязки на рукаве с жёлтой окантовкой и буквой J, запрещено ходить по центральным улицам и по тротуарам. Позднее появился запрет на проезд в общественном транспорте, посещение парков, покупок на рынках до 11 часов утра.
Обнаружив на одной из периферийных улочек города красивую еврейку лет двадцати пяти или около того (со всеми необходимыми знаками различия на одежде), Кёниг поманил её пальцем и указал на дверь автомобиля.
Она покорно подчинилась, после чего на неожиданно хорошем немецком представилась: «Меня зовут Бируте… я родилась и выросла в Клайпеде… сейчас это снова Мемель, поэтому немецким владею достаточно свободно…»
По данным переписи 1925 года, чуть менее половины жителей Клайпеды были немецкой национальности… а до того город более 500 лет был германской территорией.
Гауптштурмфюрер приказал девушке снять «еврейскую» повязку, после чего отвёз её в недавно открытый ресторан «только для офицеров». Он был настолько увлечён своей пьесой, что не заметил, что за его элегантным внедорожником Wanderer W23S неотступно следует «кюбельваген» Mercedes-Benz 320WK с номерами фельджандармерии.
После того, как его типа гостья покончила с вкусным и обильным ужином, она предсказуемо осведомилась: «И что дальше? Что со мной будет?»
Он пожал плечами и бесстрастно произнёс: «Сейчас я отвезу тебя в Понары… в смысле, в Панеряй, поставлю на край ямы и расстреляю…»
К его несказанному изумлению, она отреагировала спокойно: «В стиле итальянской мафии? Я читала в какой-то книге, что прежде, чем убить кого-то, его принято вкусно накормить… только женщин они не убивают… вроде»
Франц Кёниг с темой мафии был знаком – благодаря обширным связям в итальянской полиции и среди карабинеров – и потому покачал головой:
«На самом деле, убивают… но дело вовсе не в этом…»
И бесстрастно объяснил: «Принято решение расстрелять всех евреев на оккупированных территориях СССР – от грудных младенцев до глубоких стариков… поголовно всех»
Сделал небольшую паузу – и продолжил: «Только это будет самая настоящая бойня… убивать будут тысячами, голыми или в нижнем белье… без гарантии мгновенной смерти… могут и ещё живыми закопать…»
Глубоко вздохнул – и продолжил: «… а до того тебя загонят в гетто, где сволочь из ваших… в смысле, из юденратов, будет тебя насиловать и всяко издеваться… так что ты о смерти молить будешь…»
Кёниг знал, что говорил – ибо в польских гетто, существовавших уже более года, вот именно такое и творилось. Бируте усмехнулась: «Ты решил организовать мне убийство из милосердия… эвтаназию типа вашей Акции Т4… только там газом травили… вроде…»
Стараниями архиепископа Мюнстера графа фон Галена детали Акции Т4 (которую он и Роланд фон Таубе уже почти свернули) были известны по всей Европе.
Кёниг покачал головой: «Только в Германии – и то не везде. В Польше пулями…»
В оккупированной Польше зондеркоманды СС в массовом порядке расстреливали польских пациентов психиатрических клиник, освобождая помещения для нужд СС и вермахта. Кёниг знал об этом не понаслышке – ибо (по заданию Гиммлера) лично присутствовал при нескольких таких акциях.
27 сентября 1939 года, ещё до официальной капитуляции Польши, были убиты пациенты клиник в Вейхерово под Гдыней. Затем их судьбу разделили пациенты крупнейшей клиники Польши в Коцборово, рассчитанной на две тысячи сто коек. В Шпегавском лесу эсэсовцами были расстреляны больные и психиатр Йозеф Копич (его, видимо, подвели под Intelligenzaktion).
Были расстреляны и тысячи пациентов из Свеце (Швец) вместе с директором их больницы доктором Йозефом Беднарцем (аналогично). Зондеркомандам СС активно помогали немецкие отряды самообороны из польских фольксдойче (те ещё отморозки), а вермахт предоставлял транспортные средства.
Осенью 1939 года из клиник в Померании директорами психушек был осуществлён отбор пациентов для эвтаназии, которых отправили на расстрел в Польшу, оккупированную немцами. В лесу под Пьяшницем зондеркоманды СС расстреляли более 2 300 пациентов психиатрических клиник. Немецких клиник…
В общей сложности, было убито боле 17 000 человек.
Девушка кивнула: «Хорошо, я готова… наверное, так будет лучше…»
И покорно последовала за ним в его кюбельваген, который направился в Панеряй.
Однако не доехал – сразу после выезда из города его штабной автомобиль (несмотря на номера СС), бесцеремонно остановил патруль фельджандармерии. Гауптштурмфюрер предъявил обер-фельдфебелю мандат Гиммлера и своё служебное удостоверение офицера личного штаба рейхсфюрера… что не произвело на «цепного пса» ни малейшего впечатления.
«Выйди из машины» - приказал фельджандарм. И указал на Horch 830R с жандармскими номерами: «Туда сядешь – на заднее сиденье…»
Немецкий обер-фельдфебеля был… странным. Словно он говорил по-французски немецкими словами… видимо, фольксдойче из Эльзас или Лотарингии. В любом случае, его МР-28 конструкции Хуго Шмайссера (новые МР-38/40 до жандармерии пока не добрались) был достаточно серьёзным аргументом (десять пуль в секунду – это не корова чихнула), чтобы подчиниться.
У Франца Кёнига биография вот уже скоро четверть века жизнь была настолько богата… интересными событиями, что он думал, что навсегда разучился удивляться. Однако тот… точнее, та, кто находился на заднем сидении жандармского Хорьха, его удивила настолько, что он аж дар речи потерял.
Нет не потому, что невысокая, красивая, коротко стриженая брюнетка лет тридцати или около того с высокой грудью выглядела как типичная француженка (такое случалось). И не потому, что на ней была униформа SS-Kriegshelferinnen - Женских вспомогательных подразделений СС… хотя выглядела она совершенно сногсшибательно (пошита лучшими парижскими портными, не иначе).
Серый однобортный китель, застегивавшийся на три пуговицы. Воротник, обшитый серебряным кантом. В нижней части кителя два кармана с прямоугольными, не застегивающимися на пуговицы клапанами. Еще один (открытый) карман на груди слева.
На нагрудном кармане овальная черная нашивка с серебристым кантом, на которой серебристыми нитками вышиты руны СС. В верхней части левого рукава эсэсовская версия Рейхсадлера – символа нацистской Германии. Третьего рейха.
Под кителем - простая белая блузка, воротничок которой надёжно застегнут у горла. Серая юбка чуть ниже колен, черные чулки и черные же туфли. Изящные лаковые туфли на низком каблуке. Явно весьма недешёвые, как и весь прочий наряд пока ещё незнакомки.
На голове – пилотка из черной шерсти. Особого «женского» покроя - без бортиков, которые обычно имелись на пилотках ваффен-СС. Впереди на пилотке Рейхсадлер - такого же размера, что и нарукавный.
Причём не просто рядовой сотрудницы, ибо на её кителе красовалась наградная Silberspange für SS-Helferinnen - серебряная пристежка для СС Хельферин. Застежка из настоящего серебра в виде прямоугольника, внутри которого в центре находились руны СС, обрамленные с обеих сторон дубовыми листьями.
Слева поверх дубовых листьев располагались буквы «HEL», а справа — «FEN», образуя глагол Helfen. Помогать. Поддерживать. Содействовать… только вот чему?
И даже не потому, что эта… фурия явно командовала… фельджандармами. Чего официально в рейхе не было и быть не могло… однако в реальности случалось.
Потерял дар речи он потому, что за правым ухом СС-Хельферин красовалось просто огромное – и совершенно уникальное - родимое пятно. Кёниг не был историком – у него вообще не было высшего образования, без которого он прекрасно обходился, однако он был достаточно хорошо знаком с историей смертных казней (именно это было его специализацией в криминальной журналистике), чтобы знать, что перед ним… нет, такого просто не могло быть. Не в нашем мире.
Ибо облачённая в униформу СС-Хельферин; в оккупированном вермахтом Вильнюсе, на заднем сидении Хорьха полевой жандармерии, на расстоянии… если это вообще можно было назвать расстоянием, по-женски удобно устроилась та, кого не может быть. Вообще. Совсем.
Орлеанская Дева. Святая Жанна д’Арк.
Хотя Франц Кёниг не был ни историком, ни богословом, он всё же (ещё со времён гимназии) достаточно хорошо знал историю Столетней войны, чтобы для него Орлеанская Дева была одной из самых (если не самой) неоднозначных и противоречивых католических святых.
Ибо, во-первых, совершенно непонятно, за что, собственно, её канонизировали (причём, что занятно, аж в 1920 году – через пять столетий после смерти). Ведь все её заслуги не имели ни малейшего отношения ни к защите, ни к распространению католической веры, ни даже к благотворительности.
Во всяком случае, она не сделала ровно ничего даже из довольно минимальных требований Евангелия от Матфея (25:31-46), которые многие считают сутью христианства. Да и с Нагорной проповедью Спасителя её деяния имели очень мало общего (точнее, ничего общего). Как и вообще с евангельским вероучением.
Жанна д’Арк, по большому счёту, добилась в своей жизни только одного – помогла возвести на престол Карла VII – к слову сказать, претендента, обладавшего наименьшими правами на этот престол (хотя, как потом выяснилось, наибольшими способностями к управлению государством).
Поскольку в то время (начало XV века) наций как таковых не существовало (как и национальных государств), говорить о роли Жанны в какой-то национально-освободительной борьбе не приходится.
Ибо не было никакой такой борьбы – была банальная грызня за власть и территории между тремя группировками, каждая из которых представляла собой весьма интернациональный сброд).
Командовала войсками отнюдь не Жанна (она была лишь символом – источником вдохновения), а некий Жиль де Рэ (получивший, на минуточку, в двадцать пять лет чин маршала в армии дофина).
Позднее незаслуженно оболганный и безвинно приговорённый к смерти по сфабрикованному обвинению в убийстве нескольких сотен детей (да-да, это тот самый Синяя Борода). В общем, жертва политических интриг par excellence.
Да и с обвинением в ереси (за которое её, собственно, и сожгли) не всё ясно. Есть мнение, что не таким уж и необоснованным было это обвинение. А её реабилитация в 1456 году была как раз обусловлена чистой политикой (и пиаром), ибо как-то неудобно было, что царствующего монарха на престол возвела еретичка, впоследствии сожжённая на костре по приговору епископского суда.
Если её вообще сожгли. Ибо версия о том, что на самом деле вместо неё сожгли какую-то накачанную наркотиками несчастную, оказавшуюся в неподходящее время в неподходящем месте, а саму Жанну тихо вывезли в безопасное место (выкупили, то есть), скажем так, имеет под собой весьма серьёзные основания.
Ибо иначе очень нехорошо получается - она дофина Карла на престол возвела, а он и пальцем не пошевелил, чтобы спасти её от ужасной смерти на костре (а то и вовсе сдал бургундцам). Это тааакое пятно на репутации…
А в те годы репутация монарха – это если не всё, то почти всё. Тем более, что такое предательство – единственный случай в биографии этого в целом, выдающегося и исключительно порядочного короля.
Всерьёз заинтересовавшись этой донельзя запутанной историей, он в конце концов пришёл к выводу, что Орлеанская Дева была не более, чем марионеткой в умнейших и искуснейших руках настоящего творца победы французского войска.
Великой Иоланды Арагонской - «королевы четырёх королевств»; по отзывам современников, прекраснейшей и мудрейшей из всех принцесс христианского мира. И ... тещи дофина, будущего короля Карла VII. Именно её, а никакую не Жанну совершенно справедливо называли «женщиной, создавшей Францию» ...
Для него не было никаких сомнений, что и появление Жанны при дворе дофина, и её разговор с будущим королём были спектаклем, умело срежиссированным Иоландой. Как и, разумеется, все предыстория – Жанну и нашли, и тщательно подготовили люди Иоланды Арагонской.
Известно и другое - что и оборона Орлеана, и содержание армии Жанны, впрочем, как и шинонского двора дофина, осуществлялись практически полностью на деньги королевы Иоланды...
Франц Кёниг практически не сомневался, что вместо Жанны сожгли какую-то накачанную наркотой бедолагу, оказавшуюся в неудачное время в неудачном месте. А Орлеанскую Деву заховали… к сожалению, недостаточно глубоко.
Ибо у неё хватило ума под именем Жанны д’Армуаз заявиться в Орлеан и Тур, где её опознали как настоящую Жанну, после чего властям Франции стоило огромных усилий вернуть её в небытие…
Из которого она мало, что вернулась – так ещё и умудрилась обрести вечную молодость, которая длилась уже чуть более… пятисот лет. В течение которых она занималась… кстати, очень интересно, чем именно.
Чисто профессиональное журналистское любопытство оказалось настолько сильным, что он мгновенно пришёл в себя и даже нашёл в себе силы саркастически осведомиться: «Чем обязан… или просто женская солидарность?»
Орлеанская Дева кивнула: «Не без этого… но это лишь побочный эффект… бонус для меня…». Сделала небольшую паузу и объяснила: «Я всего лишь передаю настоятельную просьбу моей… скорее заказчицы, чем начальницы…»
«Которая и от костра тебя спасла – и вечную молодость подарила?» - усмехнулся гауптштурмфюрер. «Второе» - поправила его Жанна. «Театр в Руане без неё устроили – она вмешалась, когда я не от большого ума решила воскреснуть… и меня едва не грохнули по-настоящему…»
И продолжила: «Её интересует полный текст твоих отчётов – включая то, что по ряду причин ты не можешь… или не хочешь включать в доклады рейхсфюреру…»
Не факт, что «чего хочет женщина, того хочет бог» … но желания той, кто способна даровать вечную жизнь, лучше выполнять сразу, в полном объёме, не задавая вопросов и не сопротивляясь. Для здоровья намного полезнее… поэтому Франц Кёниг покорно кивнул.
Жанна обворожительно улыбнулась: «А поскольку каждая работа должна быть оплачена – а денег у тебя и так куры не клюют…»
Ибо гауптштурмфюрер владел крупной финансовой компанией и уже давно был мультимиллионером.
«… то я заплачу тебе в самой лучшей для журналиста валюте…»
Он изумлённо посмотрел на неё. Она объяснила:
«Информацией… точнее, знаниями. Расскажу тебе свою историю… все 500 лет… и познакомлю с двумя моими типа подругами… или подельницами…»
Он во второй раз потерял дар речи – а Жанна сбросила бомбу тонн так на десять:
«… с Анной Болейн и Шарлоттой Корде…»
Вильнюс/Вильно, оккупированная территория Литвы
В 1940 году после включения Литвы в состав СССР, в районе посёлка Понары (Панеряй) в 10 км к юго-западу от центра Вильнюса началось строительство нефтебазы для нужд РККА.
Были выкопаны шесть огромных котлованов для размещения в них ёмкостей с горючим. Однако у вермахта на этот счёт было радикально иное мнение, началась Операция Барбаросса… и планы создания нефтебазы были сорваны.
Однако рачительные оккупанты нашли другое – несопоставимо более смертоносное – использование гигантских ям. По приказу обер-фюрера СС, графа Вальтера фон Шёнинга (формально бригадефюрера СС Франца Вальтера Шталекера), второго июля в Вильнюс были введены подразделения Эйнзацгруппы A, которая в тесном взаимодействии с литовской полицией и местными активистами начала уничтожению евреев.
Те пытались скрыться, однако литовцы за каждого пойманного ими мужчину-еврея (сначала теоретически расстреливали только мужчин) получали 10 рублей… впрочем, уровень юдофобии в Вильнюсе был таким, что евреев обоего пола и любого возраста сдавали бы и просто так – совершенно бесплатно.
В качестве места массовых расстрелов был предсказуемо выбран Панеряй. И потому, что было где хоронить (места было достаточно для ВСЕХ евреев Литвы), и по причине исключительно удобного расположения.
Отведённое для строительства нефтебазы место находилось в трёх километрах от железнодорожной станции в уединённой лесистой местности (до войны Понары были лесной зоной отдыха, куда литовцы ходили собирать грибы и ягоды). Место убийств было окружено забором из колючей проволоки и охранялось дюжиной бойцов доктора Шталекера.
Гауптштурмфюрер СС Франц Кёниг был личным эмиссаром Гиммлера по наблюдению за окончательным решением еврейского вопроса, и потому был в курсе «проекта Панеряй».
Как и того, что не позднее начала августа расстрелу – теперь уже официально – будут подлежать все евреи, независимо от пола и возраста. Вообще все – кроме небольшого числа тех, кого оставят в гетто работать на рейх… пока они не переживут свою полезность для Великой Германии.
Какая муха в тот день укусила гауптштурмфюрера, впоследствии не смог объяснить даже он сам. Видимо, накопилась критическая масса смертных казней, при которых он присутствовал… с осени 1918 года.
Каждая представляла собой зачастую весьма изысканный ритуал; почти что театральное представление… вот он и решил стать и сценаристом, и режиссёром чего-то подобного… и (на этот раз) сыграть главную роль в этой смертоносной прессе. Результат, правда, оказался… впрочем, обо всём по порядку.
Исполнительницу главной роли (это должна была быть пьеса двух актёров), найти было проще простого. Ибо на следующий день после того, как 24 июня передовые части вермахта вступили в Вильнюс, начались гонения на евреев (обычное дело).
Евреям было приказано носить повязки на рукаве с жёлтой окантовкой и буквой J, запрещено ходить по центральным улицам и по тротуарам. Позднее появился запрет на проезд в общественном транспорте, посещение парков, покупок на рынках до 11 часов утра.
Обнаружив на одной из периферийных улочек города красивую еврейку лет двадцати пяти или около того (со всеми необходимыми знаками различия на одежде), Кёниг поманил её пальцем и указал на дверь автомобиля.
Она покорно подчинилась, после чего на неожиданно хорошем немецком представилась: «Меня зовут Бируте… я родилась и выросла в Клайпеде… сейчас это снова Мемель, поэтому немецким владею достаточно свободно…»
По данным переписи 1925 года, чуть менее половины жителей Клайпеды были немецкой национальности… а до того город более 500 лет был германской территорией.
Гауптштурмфюрер приказал девушке снять «еврейскую» повязку, после чего отвёз её в недавно открытый ресторан «только для офицеров». Он был настолько увлечён своей пьесой, что не заметил, что за его элегантным внедорожником Wanderer W23S неотступно следует «кюбельваген» Mercedes-Benz 320WK с номерами фельджандармерии.
После того, как его типа гостья покончила с вкусным и обильным ужином, она предсказуемо осведомилась: «И что дальше? Что со мной будет?»
Он пожал плечами и бесстрастно произнёс: «Сейчас я отвезу тебя в Понары… в смысле, в Панеряй, поставлю на край ямы и расстреляю…»
К его несказанному изумлению, она отреагировала спокойно: «В стиле итальянской мафии? Я читала в какой-то книге, что прежде, чем убить кого-то, его принято вкусно накормить… только женщин они не убивают… вроде»
Франц Кёниг с темой мафии был знаком – благодаря обширным связям в итальянской полиции и среди карабинеров – и потому покачал головой:
«На самом деле, убивают… но дело вовсе не в этом…»
И бесстрастно объяснил: «Принято решение расстрелять всех евреев на оккупированных территориях СССР – от грудных младенцев до глубоких стариков… поголовно всех»
Сделал небольшую паузу – и продолжил: «Только это будет самая настоящая бойня… убивать будут тысячами, голыми или в нижнем белье… без гарантии мгновенной смерти… могут и ещё живыми закопать…»
Глубоко вздохнул – и продолжил: «… а до того тебя загонят в гетто, где сволочь из ваших… в смысле, из юденратов, будет тебя насиловать и всяко издеваться… так что ты о смерти молить будешь…»
Кёниг знал, что говорил – ибо в польских гетто, существовавших уже более года, вот именно такое и творилось. Бируте усмехнулась: «Ты решил организовать мне убийство из милосердия… эвтаназию типа вашей Акции Т4… только там газом травили… вроде…»
Стараниями архиепископа Мюнстера графа фон Галена детали Акции Т4 (которую он и Роланд фон Таубе уже почти свернули) были известны по всей Европе.
Кёниг покачал головой: «Только в Германии – и то не везде. В Польше пулями…»
В оккупированной Польше зондеркоманды СС в массовом порядке расстреливали польских пациентов психиатрических клиник, освобождая помещения для нужд СС и вермахта. Кёниг знал об этом не понаслышке – ибо (по заданию Гиммлера) лично присутствовал при нескольких таких акциях.
27 сентября 1939 года, ещё до официальной капитуляции Польши, были убиты пациенты клиник в Вейхерово под Гдыней. Затем их судьбу разделили пациенты крупнейшей клиники Польши в Коцборово, рассчитанной на две тысячи сто коек. В Шпегавском лесу эсэсовцами были расстреляны больные и психиатр Йозеф Копич (его, видимо, подвели под Intelligenzaktion).
Были расстреляны и тысячи пациентов из Свеце (Швец) вместе с директором их больницы доктором Йозефом Беднарцем (аналогично). Зондеркомандам СС активно помогали немецкие отряды самообороны из польских фольксдойче (те ещё отморозки), а вермахт предоставлял транспортные средства.
Осенью 1939 года из клиник в Померании директорами психушек был осуществлён отбор пациентов для эвтаназии, которых отправили на расстрел в Польшу, оккупированную немцами. В лесу под Пьяшницем зондеркоманды СС расстреляли более 2 300 пациентов психиатрических клиник. Немецких клиник…
В общей сложности, было убито боле 17 000 человек.
Девушка кивнула: «Хорошо, я готова… наверное, так будет лучше…»
И покорно последовала за ним в его кюбельваген, который направился в Панеряй.
Однако не доехал – сразу после выезда из города его штабной автомобиль (несмотря на номера СС), бесцеремонно остановил патруль фельджандармерии. Гауптштурмфюрер предъявил обер-фельдфебелю мандат Гиммлера и своё служебное удостоверение офицера личного штаба рейхсфюрера… что не произвело на «цепного пса» ни малейшего впечатления.
«Выйди из машины» - приказал фельджандарм. И указал на Horch 830R с жандармскими номерами: «Туда сядешь – на заднее сиденье…»
Немецкий обер-фельдфебеля был… странным. Словно он говорил по-французски немецкими словами… видимо, фольксдойче из Эльзас или Лотарингии. В любом случае, его МР-28 конструкции Хуго Шмайссера (новые МР-38/40 до жандармерии пока не добрались) был достаточно серьёзным аргументом (десять пуль в секунду – это не корова чихнула), чтобы подчиниться.
У Франца Кёнига биография вот уже скоро четверть века жизнь была настолько богата… интересными событиями, что он думал, что навсегда разучился удивляться. Однако тот… точнее, та, кто находился на заднем сидении жандармского Хорьха, его удивила настолько, что он аж дар речи потерял.
Нет не потому, что невысокая, красивая, коротко стриженая брюнетка лет тридцати или около того с высокой грудью выглядела как типичная француженка (такое случалось). И не потому, что на ней была униформа SS-Kriegshelferinnen - Женских вспомогательных подразделений СС… хотя выглядела она совершенно сногсшибательно (пошита лучшими парижскими портными, не иначе).
Серый однобортный китель, застегивавшийся на три пуговицы. Воротник, обшитый серебряным кантом. В нижней части кителя два кармана с прямоугольными, не застегивающимися на пуговицы клапанами. Еще один (открытый) карман на груди слева.
На нагрудном кармане овальная черная нашивка с серебристым кантом, на которой серебристыми нитками вышиты руны СС. В верхней части левого рукава эсэсовская версия Рейхсадлера – символа нацистской Германии. Третьего рейха.
Под кителем - простая белая блузка, воротничок которой надёжно застегнут у горла. Серая юбка чуть ниже колен, черные чулки и черные же туфли. Изящные лаковые туфли на низком каблуке. Явно весьма недешёвые, как и весь прочий наряд пока ещё незнакомки.
На голове – пилотка из черной шерсти. Особого «женского» покроя - без бортиков, которые обычно имелись на пилотках ваффен-СС. Впереди на пилотке Рейхсадлер - такого же размера, что и нарукавный.
Причём не просто рядовой сотрудницы, ибо на её кителе красовалась наградная Silberspange für SS-Helferinnen - серебряная пристежка для СС Хельферин. Застежка из настоящего серебра в виде прямоугольника, внутри которого в центре находились руны СС, обрамленные с обеих сторон дубовыми листьями.
Слева поверх дубовых листьев располагались буквы «HEL», а справа — «FEN», образуя глагол Helfen. Помогать. Поддерживать. Содействовать… только вот чему?
И даже не потому, что эта… фурия явно командовала… фельджандармами. Чего официально в рейхе не было и быть не могло… однако в реальности случалось.
Потерял дар речи он потому, что за правым ухом СС-Хельферин красовалось просто огромное – и совершенно уникальное - родимое пятно. Кёниг не был историком – у него вообще не было высшего образования, без которого он прекрасно обходился, однако он был достаточно хорошо знаком с историей смертных казней (именно это было его специализацией в криминальной журналистике), чтобы знать, что перед ним… нет, такого просто не могло быть. Не в нашем мире.
Ибо облачённая в униформу СС-Хельферин; в оккупированном вермахтом Вильнюсе, на заднем сидении Хорьха полевой жандармерии, на расстоянии… если это вообще можно было назвать расстоянием, по-женски удобно устроилась та, кого не может быть. Вообще. Совсем.
Орлеанская Дева. Святая Жанна д’Арк.
Хотя Франц Кёниг не был ни историком, ни богословом, он всё же (ещё со времён гимназии) достаточно хорошо знал историю Столетней войны, чтобы для него Орлеанская Дева была одной из самых (если не самой) неоднозначных и противоречивых католических святых.
Ибо, во-первых, совершенно непонятно, за что, собственно, её канонизировали (причём, что занятно, аж в 1920 году – через пять столетий после смерти). Ведь все её заслуги не имели ни малейшего отношения ни к защите, ни к распространению католической веры, ни даже к благотворительности.
Во всяком случае, она не сделала ровно ничего даже из довольно минимальных требований Евангелия от Матфея (25:31-46), которые многие считают сутью христианства. Да и с Нагорной проповедью Спасителя её деяния имели очень мало общего (точнее, ничего общего). Как и вообще с евангельским вероучением.
Жанна д’Арк, по большому счёту, добилась в своей жизни только одного – помогла возвести на престол Карла VII – к слову сказать, претендента, обладавшего наименьшими правами на этот престол (хотя, как потом выяснилось, наибольшими способностями к управлению государством).
Поскольку в то время (начало XV века) наций как таковых не существовало (как и национальных государств), говорить о роли Жанны в какой-то национально-освободительной борьбе не приходится.
Ибо не было никакой такой борьбы – была банальная грызня за власть и территории между тремя группировками, каждая из которых представляла собой весьма интернациональный сброд).
Командовала войсками отнюдь не Жанна (она была лишь символом – источником вдохновения), а некий Жиль де Рэ (получивший, на минуточку, в двадцать пять лет чин маршала в армии дофина).
Позднее незаслуженно оболганный и безвинно приговорённый к смерти по сфабрикованному обвинению в убийстве нескольких сотен детей (да-да, это тот самый Синяя Борода). В общем, жертва политических интриг par excellence.
Да и с обвинением в ереси (за которое её, собственно, и сожгли) не всё ясно. Есть мнение, что не таким уж и необоснованным было это обвинение. А её реабилитация в 1456 году была как раз обусловлена чистой политикой (и пиаром), ибо как-то неудобно было, что царствующего монарха на престол возвела еретичка, впоследствии сожжённая на костре по приговору епископского суда.
Если её вообще сожгли. Ибо версия о том, что на самом деле вместо неё сожгли какую-то накачанную наркотиками несчастную, оказавшуюся в неподходящее время в неподходящем месте, а саму Жанну тихо вывезли в безопасное место (выкупили, то есть), скажем так, имеет под собой весьма серьёзные основания.
Ибо иначе очень нехорошо получается - она дофина Карла на престол возвела, а он и пальцем не пошевелил, чтобы спасти её от ужасной смерти на костре (а то и вовсе сдал бургундцам). Это тааакое пятно на репутации…
А в те годы репутация монарха – это если не всё, то почти всё. Тем более, что такое предательство – единственный случай в биографии этого в целом, выдающегося и исключительно порядочного короля.
Всерьёз заинтересовавшись этой донельзя запутанной историей, он в конце концов пришёл к выводу, что Орлеанская Дева была не более, чем марионеткой в умнейших и искуснейших руках настоящего творца победы французского войска.
Великой Иоланды Арагонской - «королевы четырёх королевств»; по отзывам современников, прекраснейшей и мудрейшей из всех принцесс христианского мира. И ... тещи дофина, будущего короля Карла VII. Именно её, а никакую не Жанну совершенно справедливо называли «женщиной, создавшей Францию» ...
Для него не было никаких сомнений, что и появление Жанны при дворе дофина, и её разговор с будущим королём были спектаклем, умело срежиссированным Иоландой. Как и, разумеется, все предыстория – Жанну и нашли, и тщательно подготовили люди Иоланды Арагонской.
Известно и другое - что и оборона Орлеана, и содержание армии Жанны, впрочем, как и шинонского двора дофина, осуществлялись практически полностью на деньги королевы Иоланды...
Франц Кёниг практически не сомневался, что вместо Жанны сожгли какую-то накачанную наркотой бедолагу, оказавшуюся в неудачное время в неудачном месте. А Орлеанскую Деву заховали… к сожалению, недостаточно глубоко.
Ибо у неё хватило ума под именем Жанны д’Армуаз заявиться в Орлеан и Тур, где её опознали как настоящую Жанну, после чего властям Франции стоило огромных усилий вернуть её в небытие…
Из которого она мало, что вернулась – так ещё и умудрилась обрести вечную молодость, которая длилась уже чуть более… пятисот лет. В течение которых она занималась… кстати, очень интересно, чем именно.
Чисто профессиональное журналистское любопытство оказалось настолько сильным, что он мгновенно пришёл в себя и даже нашёл в себе силы саркастически осведомиться: «Чем обязан… или просто женская солидарность?»
Орлеанская Дева кивнула: «Не без этого… но это лишь побочный эффект… бонус для меня…». Сделала небольшую паузу и объяснила: «Я всего лишь передаю настоятельную просьбу моей… скорее заказчицы, чем начальницы…»
«Которая и от костра тебя спасла – и вечную молодость подарила?» - усмехнулся гауптштурмфюрер. «Второе» - поправила его Жанна. «Театр в Руане без неё устроили – она вмешалась, когда я не от большого ума решила воскреснуть… и меня едва не грохнули по-настоящему…»
И продолжила: «Её интересует полный текст твоих отчётов – включая то, что по ряду причин ты не можешь… или не хочешь включать в доклады рейхсфюреру…»
Не факт, что «чего хочет женщина, того хочет бог» … но желания той, кто способна даровать вечную жизнь, лучше выполнять сразу, в полном объёме, не задавая вопросов и не сопротивляясь. Для здоровья намного полезнее… поэтому Франц Кёниг покорно кивнул.
Жанна обворожительно улыбнулась: «А поскольку каждая работа должна быть оплачена – а денег у тебя и так куры не клюют…»
Ибо гауптштурмфюрер владел крупной финансовой компанией и уже давно был мультимиллионером.
«… то я заплачу тебе в самой лучшей для журналиста валюте…»
Он изумлённо посмотрел на неё. Она объяснила:
«Информацией… точнее, знаниями. Расскажу тебе свою историю… все 500 лет… и познакомлю с двумя моими типа подругами… или подельницами…»
Он во второй раз потерял дар речи – а Жанна сбросила бомбу тонн так на десять:
«… с Анной Болейн и Шарлоттой Корде…»