Операция Карфаген. Инициация

[RolandVT]

23 июня 1941 года

Гробиня, оккупированная вермахтом территория Латвии

Когда айзсарги засыпали трупы расстрелянных евреев и комсомолок негашёной известью (разумно весьма – июньская жара была просто дикой) и землёй, Янис Эглитис подошёл к графу и с надеждой в голосе констатировал:

«Сюда можно всех наших жидов уложить… и ещё место для всяких разных краснопёрых останется…». К его великому изумлению, обер-фюрер СС покачал головой и поправил его: «Нужно».

Айзсарг изумлённо уставился на него. Фон Шёнинг пожал плечами:

«Фюрер Великогерманского рейха Адольф Гитлер ещё в 1919 году поставил задачу полностью очистить от евреев подконтрольную Германии территорию…»

В письме своему тёзке Адольфу Гемлиху, датированном 16 сентября 1919 года, Адольф Гитлер заявил, что будущее германское правительство национальной силы (его правительство) осуществит полное удаление всех евреев из Германии.

Только посвящённые, которых можно было пересчитать по пальцам одной руки, знали, что это письмо написал… граф фон Шёнинг. Гитлер лишь отпечатал его на пишущей машинке, к которой тогда имел доступ... и отправил адресату.

Граф указал на котлован: «Это самый надёжный способ решить поставленную фюрером задачу…». Янис кивнул: «Согласен».

А фон Шёнинг, бесцеремонно кооптировавший айзсаргов в своё оперативное подчинение (впрочем, они были совсем не против) отдал боевой приказ:

«Продолжишь в том же духе… еврейскую семью за семьёй… до наступления темноты. Тихо, без лишнего шума… ибо бой идёт в считанных километрах… нам беспорядки почти на передовой не нужны совсем…»

Айзсарг козырнул: «Есть продолжить… без лишнего шума». Граф добавил:

«И ни капли алкоголя до окончании акции… иначе такого наворотите…»

«Есть ни капли алкоголя» - гаркнул Янис Эглитис. Фон Шёнинг продолжил:

«А вот еду сообрази… на всех. А то время обеда уже… есть хочется…»

«Это легко» - улыбнулся айзсарг. «Наши Aizsardzes по такому случаю расстараются… пальчики оближешь…»

С 1923 при волостных отделениях организации стали создаваться кружки женщин-айзсаргов. Их ролью было хозяйственное и санитарное обслуживание мужчин-айзсаргов. В основном это были их жёны, сёстры и дочери. Вскоре насчитывалось уже 316 кружков с 5220 участницами.

Следующая партия была доставлена через полчаса. На этот раз семь человек: муж, жена, пожилые родители… непонятно, кого из них; 16-летняя сестра … тоже непонятно кого… и двое совсем малолеток: мальчики пяти и восьми лет.

Граф поставил задачу капитану айзсаргов: «Взрослые ваши… а девушка и дети мои… пока. Посмотришь, как с ними работать… потом сам будешь…»

Тот кивнул – и приказал всем евреям раздеться догола (они покорно-судорожно выполнили приказ). После чего благодарно кивнул графу: «Спасибо, что заставляете их раздеться совсем – женщины красивые очень… на загляденье…».

Фон Шёнинг усмехнулся: «Всегда пожалуйста…». По приказу капитана взрослые евреи подошли к краю ямы и встали в ряд спиной к палачам. Граф приказал голой девушке: «Обними детей и прижми к себе – им на это не надо смотреть…»

Девушка кивнула – и прижала детишек к себе. Грянул залп – и взрослые евреи упали в яму лицом вниз. После этого граф повернулся к девушке и приказал:

«Детей ко мне… сама на колени. Руки сцепить перед собой, глаза закрыть…»

«Нас… тоже?» - в ужасе пробормотала она. Граф кивнул – и спокойно объяснил:

«Все евреи должны быть расстреляны… абсолютно все. Включая грудных младенцев… и даже новорожденных. Это приказ фюрера – я ничего не могу поделать… я обязан выполнить этот приказ…»

На самом деле, не фюрера, а фюрерин (впрочем, фюрер был не против совсем… ему было вообще наплевать, как подконтрольные ему территории будут очищены от евреев – главное, что очищены). Но поделать граф действительно ничего не мог – даже если бы хотел (а он не хотел).

Еврейка обречённо вздохнула, отдала ему детей и покорно встала на колени. Граф повернул голых мальчиков спиной к себе, добыл из кармана малокалиберный… на этот раз Вальтер Модель 9 (идеальный инструмент для детей) и выстрелами в затылок расстрелял мальчиков. После чего застрелил и девушку - из Маузера.

После чего айзсарги отправили тела к их родным, а граф осведомился у Яниса:

«Всё понял, что нужно делать… и как?». Айзсарг кивнул: «Так точно…»

И приказал накрыть обед на импровизированном столе. Обед был предсказуемо традиционным: холодный суп-свекольник (идеальное блюдо в июньскую жару), запеканка из трески, хлебный суп (на самом деле, это десерт, в который входят бездрожжевой ржаной хлеб, сливки, корица, мед и клюква… и настоящий рижский хлеб (это действительно хлеб).

К этому прилагались традиционный сыр с тмином… а запивать всё это великолепие предлагалось местным пивом, которое в Латвии является культовым напитком – и потому вполне конкурентоспособно с лучшими сортами немецкого.

К десерту принесли непонятно, где добытый кофе… возможно, в разграбленной айзсаргами столовой горкома… или горисполкома… или НКВД.

В третьей партии было уже девять человек, из которых аж двое малолеток… и один грудной младенец. Взрослых расстреляли айзсарги, детей лично их капитан… а мама с младенцем досталась графу. Ибо остальные понятия не имели, что с ними делать… точнее, как.

Когда граф подошёл к голой женщине с младенцем на руках (ребёнка граф разрешил не раздевать – ибо возни слишком много… да и особо незачем), она судорожно сглотнула и пробормотала:

«Я всё поняла… вы нас тоже расстреляете… только можно, чтобы мою новорожденную… быстро и не больно?» - с мольбой добавила она.

Он кивнул: «Держи дочь на весу перед собой… спиной ко мне». Она подчинилась; он взял «детский» Вальтер и выстрелил ребёнку в сердце. Мама дёрнулась, но тельце не выронила. Глубоко вздохнула – и пробормотала:

«Спасибо… действительно мгновенно и безболезненно». Граф кивнул – и приказал: «Встань на колени, руки перед собой сцепи, голову слегка наклони…»

Она выполнила приказ, а фон Шёнинг подозвал к себе гауптштурмфюрера Кёнига… и протянул ему Маузер. Тот в ужасе посмотрел на графа, но быстро взял себя в руки. И усмехнулся: «Кровью меня повязать хочешь…»

Граф покачал головой: «Ты меня с главарём банды перепутал…». И объяснил:

«Ты вообще не понимаешь, подо что подписался, согласившись стать… хроникёром окончательного решения…»

Ибо отказаться очень даже мог – просто не захотел. Ибо такое… даже не голубая мечта криминального журналиста. Это на многие порядки круче. Граф жёстко и безжалостно продолжил:

«Ты либо станешь одним из нас… или сойдёшь с ума – в таких акциях сторонним наблюдателем не получится… никакая психика не выдержит…»

Франц Кёниг подумал, глубоко вздохнул, кивнул, взял пистолет – и выстрелил женщине в голову. Она упала. Журналист удивлённо покачал головой:

«А это гораздо проще, чем я думал…». И протянул пистолет графу. Тот покачал головой: «Мелочь и женщин теперь ты работать будешь… привыкай…»

Повернулся – и аж застыл от изумления. Ибо такого он совершенно не ожидал. Более того, такое ему и в голову не могло прийти…