27 июля 1949 года
Яффа, Государство Израиль
Появление Виллиса – стандартного легкового внедорожника Армии Обороны Израиля – во дворе его теперь уже собственного дома Колокольцева нисколько не удивило. Ибо с самого начала арабо-израильской войны 14 мая прошлого года он ушёл в бессрочный (до окончания войны) отпуск, передав все дела Группы Омега своему заместителю – теперь уже обер-фюреру СС Герхарду Штокингеру.
И перебрался на временно-постоянное (опять же до победы израильтян в войне – другого исхода у него и в мыслях не было) жительство в Государство Израиль. Причём немедленно приобрёл – за немалые деньги – роскошный дом в Яффе. Тем самым продемонстрировав непоколебимую уверенность в победе.
Его лондонское типа начальство было вынуждено смириться, ибо было прекрасно осведомлено о его особых отношениях с еврейским народом – и о его особой заботе о последних.
Его близкий друг и теперь типа начальник – премьер-министр Государства Израиль Давид Бен-Гурион – на следующий день после официального создания Армии Обороны Израиля (ЦАХАЛ) присвоил Колокольцеву (который принял имя Ариэля Леви) звание полковника и зачислил в состав новорожденного Генерального штаба.
Где новоиспечённый полковник занялся… правильно, снабжением ЦАХАЛ всем необходимым (от патронов до самолётов – поставленные им двенадцать финских Bf-109G впоследствии внесли решающий вклад в победу Израиля, завоевав абсолютное господство в воздухе).
Снабжал и наёмниками – от еврейских партизан со всея Европы до профессионалов вермахта и люфтваффе. Которые и сами воевали так, что наводили просто животный ужас на арабов, и обучали военнослужащих ЦАХАЛ науке и искусству крупномасштабной войны.
Профессионалы забыли расовые бредни национал-социалистов и пошли воевать за, а не против евреев по понятной причине – альтернативой была работа на других злейших врагов Германии.
Советы – причём под конвоем, без оружия и в нечеловеческих условиях Сибири, Казахстана и Крайнего Севера. А Колокольцев, кроме всего прочего, ещё и хорошо платил. Очень хорошо.
Боевые действия продолжались до 18 июля 1949 года. Неделю назад – двадцатого июля было подписано последнее соглашение о прекращении огня с Сирией. Которое ознаменовало полную победу Государства Израиль в войне даже не за независимость, а за выживание. За физическое выживание евреев в Палестине.
Всё это время домой к Колокольцеву – по понятным причинам – регулярно прибывали курьеры ЦАХАЛ. Ибо всю войну как такового свободного времени у него не было – речь шла о выживании народа, который он поклялся защитить от «повторения пройденного». И защитил.
Хотя война вот уже почти десять дней закончилась, курьеры продолжали его посещать. Ибо он не торопился ни передавать дела своему заму, ни возвращаться на своё «основное место работы».
Тем более, что «основной работы» ему хватало и в Святой Земле – сразу после начала войны изо всех щелей полезла всякая нечисть – гулы, джинны и всё такое прочее. Нечисть, которую он поклялся ликвидировать ещё до создания в РСХА Отдела IV-H.
Отдела борьбы с паранормальным противником, который сразу после окончания Второй мировой войны волшебным образом превратился в Специальный Отдел МИ-6. Секретной службы Его Величества.
То, что курьер был женского пола, его тоже не удивило – в войне за выживание еврейские женщины сражались плечом к плечу (и на равных правах) с еврейскими мужчинами.
Не удивило его и то, что курьер был в звании сегена – обер-лейтенанта. Ибо некоторые документы были такой важности, что их ему привозили и офицеры ЦАХАЛ в более высоком звании.
Удивило его совсем другое – эта женщина была ему знакома. Причём знакомство это была такого рода, что он нисколько не сомневался, что она не имеет никакого отношения ни к какой курьерской службе.
Тем более, что на голове у неё был тёмно-зелёный форменный берет, который носили служившие в АМАН. Управлении военной разведки ЦАХАЛ, с которой Колокольцев неоднократно работал рука об руку... по разным проектам.
Женщина (на вид ей было лет двадцать пять, не больше, хотя на самом деле уже двадцать семь) подошла к нему, вытянулась по стойке «смирно», щёлкнула каблуками форменных ботинок парашютистки и энергично козырнула:
«Сеген Рива Найерман. Командир взвода специального назначения Управления военной разведки Армии Обороны Государства Израиль»
Затем неожиданно подошла к нему вплотную, прильнула и нежно чмокнула в щёку. И обворожительно улыбнулась: «Я очень, очень рада тебя видеть…»
«Я тоже» - совершенно честно ответил он. И сразу же задал совершенно естественный вопрос: «Как меня нашла?»
Рива лукаво улыбнулась: «Догадайся с трёх раз…»
Он догадался c первой попытки: «Дина сдала?»
Дина Ароновна Раппопорт была бессменным мэром города Харон, созданного и до сих пор населённого в основном спасёнными Колокольцевым киевскими евреями. В создании города огромную роль сыграл нынешний премьер Израиля Давид Бен-Гурион, с которым Дина дружила семьями. Поэтому и была в курсе местопребывания Колокольцева, которое он лично от неё и не скрывал.
«Садись, пять» - рассмеялась Рива. И объяснила:
«Ты отлично знаешь, что все взрослые члены кибуцев – и Харон, несмотря на всю свою уникальность, не исключение - числились в отрядах Хаганы; кибуцы служили как её базами, так и прибежищем для нелегальных репатриантов, в перевозке которых в подмандатную Палестину кибуцное движение принимало активное участие...»
«Знаю, конечно» - рассмеялся Колокольцев. Ибо много лет поставлял в Палестину не всегда легальных иммигрантов еврейской национальности. В промышленных масштабах.
Рива кивнула и продолжила: «После начала Второй мировой войны объединённое командование Хаганы приняло решение о создании ударных отрядов, которые станут резервом, в любой момент готовым к военным действиям в случае вторжения Роммеля в Палестину, которое долгое время было вполне реальным…»
Колокольцев усмехнулся: «При случае спроси у твоего бывшего начальства в Пальмахе, кто им гнал британское оружие со складов трофеев в Дюнкерке и не только. Очень много интересного узнаешь…»
«Откуда ты знаешь, что я служила в Пальмахе?» - удивилась Рива.
Колокольцев снова рассмеялся: «Тоже мне, бином Ньютона. Я вашего брата еврейского подпольщика как облупленных знаю. Насмотрелся – и в Союзе, и в Польше, и во Франции… много где. И потому не сомневаюсь, что сразу после того, как вы оказались в Земле Обетованной, вы всей вашей тёплой компанией немедленно вступили в Пальмах… ибо больше с вашим напором некуда…»
Пальмах был создан 15 мая 1941 года по согласованию с британским командованием, как регулярное формирование Хаганы в рамках подготовительных мероприятий к возможному вторжению Германии.
Предназначался для ведения партизанской войны в тылу немецких войск, оказания помощи союзникам в планируемых вторжениях в подконтрольных режиму Виши Сирию и Ливан.
В отличие от британских властей в Палестине, которые с недоверием относились к евреям, английское Управление специальных операций активно сотрудничало с Хаганой. Не последнюю роль в этом сотрудничестве играли Сара и Анна Бернштейн – агенты Колокольцева в УСО. С помощью которых он активно снабжал боевиков Пальмаха… проще сказать, чем он их не снабжал.
Части Пальмаха были расквартированы в кибуцах – в том числе, и в Хароне - где они тренировались и несли охранную службу, одновременно помогая членам кибуцев в сельскохозяйственной работе.
Первоначально было сформировано шесть отрядов. Британские специалисты обучали бойцов Пальмаха обращению со стрелковым оружием, применению взрывчатых веществ.
Англичане разрешили создание двух баз — рядом с кибуцем Гиносар у озера Кинерет и поблизости от кибуца Бейт-Орен на горе Кармель. И открыли финансирование, полагая, что численность отрядов не превысит батальона (пятьсот человек).
Однако, поскольку бойцам выдавались только деньги на карманные расходы, командованию Пальмаха удалось набрать в организацию около полутора тысяч добровольцев. И сформировать почти что целую бригаду.
«Дай угадаю» - лукаво улыбнулся теперь уже Колокольцев. «В Хароне, с одной стороны, ваша в хорошем смысле банда стала ядром местного Пальмаха, а с другой – личной преторианской гвардией Дины Ароновны…»
«Совершенно верно» - удивлённо подтвердила Рива. А Колокольцев уверенно продолжил: «Что-то мне подсказывает, что вы там не только охраной, военной подготовкой и сельхозработами занимались. И что плакали от вас местные арабские террористы горючими слезами…»
«Было такое» - с гордостью подтвердила Рива. Колокольцев продолжал: «А после начала войны за независимость твоя команда естественным образом превратилась во взвод спецназа…»
«И это правда» - с ещё большей гордостью подтвердила девушка. И тут же предсказуемо осведомилась: «В дом впустишь?»
«Впущу, куда ж от тебя денешься» - улыбнулся он. Они прошли в дом.
«Чем обязан?» - осведомился он, когда они удобно устроились (он в кресле, она на диване) в его просторной гостиной.
Она пожала плечами: «Просто хотела тебя поздравить с победой в войне за выживание и независимость нашего государства… теперь и твоего тоже»
«Врёшь» - спокойно констатировал он. Ибо и на свет не вчера родился – и людей умел читать зер гут. Да и Риву видел не впервые в жизни.
«Вру» - честно призналась она. «Но поздравить тоже хочу – Дина говорит, что Давид от тебя без ума. Что без твоего вклада мы бы не выстояли…»
Колокольцев пожал плечами: «Мне просто с головой хватило одной Катастрофы. И я дал себе слово… не только себе, конечно, но себе в первую очередь, не допустить второй. Чего бы это ни стоило…»
И тут же осведомился: «Но это ведь не главное? Совсем не главное?»
«Совсем не главное» - эхом подтвердила она. И тут же, как говорится, сбросила бомбу. Атомную. Хиросимской мощности.
«Я хочу… мне нужно, чтобы ты сейчас сделал со мной то же самое, что и с моими товарищами тогда, в Киеве. Выстрелил мне в голову – по касательной, конечно – когда я буду стоять как они. Голая, на коленях…»
Как ни странно, он особо не удивился – ибо за время Второй Великой войны (а также и до, и после) он слышал и не такое.
Поэтому спокойно спросил: «Чувствуешь себя белой вороной?»
Рива кивнула: «И это тоже, конечно. Но ещё…»
Она запнулась, долго молчала, явно тщательно подбирая слова, затем решительно заявила: «Я потом спрашивала девушек… всех девушек, что они чувствовали и до, и во время, и после выстрела – ведь их всех ты стрелял…»
Он кивнул: «Я. Мальчиков мои волчицы очень хотели – я был не против…»
«Ты их потом ликвидировал… как местных энтузиастов» - не столько спросила, сколько констатировала она.
Он покачал головой. «Энтузиастов всех – грохнуло так, что в Киеве стёкла дрожали. А одну волчицу всё же оставил…»
«Почему оставил?» - удивилась Рива. Он медленно-задумчиво произнёс: «В некоторых случаях подобное побеждается только подобным…»
Она долго молчала, затем осторожно спросила: «Значит, в слухах о тебе есть какая-то доля правды?»
«В каких слухах?» - наигранно-удивлённо спросил он. Ибо, разумеется, прекрасно знал, в каких.
Девушка пожала плечами: «Говорят, что ты и твои люди не только снабжали ЦАХАЛ… проще сказать, чем вы их не снабжали. И по пустыне гоняли не только арабов… но и разную нежить. Нечисть. Нелюдь… в биологическом смысле»
Он пожал плечами: «Без комментариев». Она вздохнула – и продолжила:
«Ну так вот, я их всех с пристрастием допросила – я это умею…»
«Не сомневаюсь» - усмехнулся Колокольцев. Она продолжила:
«… и все они рассказали мне практически одно и то же…»
«Что именно?» - заинтересованно спросил он. Хотя примерно догадывался, что.
Она вздохнула – и продолжила: «Они рассказали, что те минуты в расстрельном подвале были самыми прекрасными, самыми счастливыми в их жизни. Страха не было совсем; наоборот, им было очень комфортно…»
Колокольцев хотел было сказать, что это всего лишь эротизация смерти – не такой уж и редкий механизм психологической защиты, но он взглянул на неожиданно просветлённое лицо девушки и счёл за лучшее промолчать. Рива продолжала:
«Они говорили, что они были очень рады, что им приказали раздеться догола. Что им было очень приятно раздеваться – и для тебя, ибо они знали, что они раздеваются и для тебя тоже… и вообще…»
Запнулась, затем решительно тряхнула головой и продолжила: «Им было очень приятно и комфортно быть совсем голыми, встать на колени, наклонить голову, сцепить руки… в общем, сделать всё, что ты им приказывал… и ещё…»
Она запнулась, долго молчала, видимо не решаясь сделать признание. Наконец, решилась: «Они, конечно, знали, что это всё театр, афера, разводка; что они лишь ненадолго потеряют сознание, а потом придут в себя уже в безопасности…»
Снова запнулась, снова долго молчала, затем неожиданно тихо… даже очень тихо призналась: «… но они не хотели возвращаться к жизни. Они хотели умереть, потому что чувствовали, что это будет и правильно, и праведно, и прекрасно… и что на самом деле одни не умрут – просто уйдут. Уйдут в мир намного лучший…»
«И потом были весьма разочарованы, когда вернулись к жизни?» - усмехнулся он.
Рива покачала головой: «Как ни странно, нет. Они просто проснулись… и потом воспринимали всё произошедшее в подвале, всё, что они там чувствовали…»
«Просто как сон?» - улыбнулся Колокольцев. «Всего лишь сон?»
«Именно так» - подтвердила девушка. «Кроме того…»
Она в очередной раз запнулась, но на этот раз быстро преодолела себя: «… каждая из них призналась мне, что в тот момент, когда твоя пуля ударила ей в голову…»
«Она испытала оглушительный, неземной, космический, за-человеческий оргазм?» - улыбнулся Колокольцев.
«Другие тоже это говорили?» - удивилась она.
Он кивнул: «Говорили». И улыбнулся: «Ты тоже хочешь это почувствовать?»
Рива покачала головой: «Не только. Я вообще хочу почувствовать всё – и раздевание, и оргазм, и пробуждение…»
«Чтобы перестать чувствовать себя белой вороной?» - усмехнулся он.
Она вздохнула: «Не без этого, конечно. Но ещё и… нет, даже не из праздного любопытства…»
Колокольцев кивнул. Ибо словосочетание «праздное любопытство» не соответствовало ни её психотипу, ни менталитету от слова совсем.
Девушка продолжала: «… просто мне показалось… точнее, я почувствовала, что они прикоснулись к Иному. И что это очень сильно повлияло на них – и на их жизнь… и я подумала…»
«… что это прикосновение положительно повлияет и на твою жизнь?» - не столько спросил, сколько констатировал Колокольцев. Она кивнула.
Он пожал плечами: «Хорошо… только у меня здесь нет такого оружия. Для меня это хлопушка – только голубей гонять, а больше таких афер, как в Киеве, у меня не было и вряд ли когда-либо будет…»
Она не без труда запустила руку в карман и извлекла оттуда маленький – и очень хорошо ему знакомый пистолет. И улыбнулась: «Вальтер Модель 9. Точно такой же, как и тот, которые ты использовал в своей… афере тысячелетия»
Передала ему и добавила: «Обойма полная… хотя ведь тебе одного патрона достаточно?»
Он знал, что за почти четверть века – с 1921 по 1945 годы – компания Карл Вальтер Ваффенфабрик наклепала более двухсот тысяч этих игрушек (самых маленьких самозарядных пистолетов в истории). Поэтому его совершенно не удивило, что один из них оказался в кармане сегена Ривы Найерман.
«Достаточно» - подтвердил он. Поднялся из кресла и улыбнулся: «Следуйте за мной, герр обер-лейтенант. Мой подвал, правда, выглядит и оборудован совсем не так, как в киевском Доме Свиридова, но подойдёт вполне…»
Как ни странно, её совершенно не напрягло его обращение к ней как к офицеру вермахта. Возможно, потому, что когда он спас её - и её подруг, и товарищей, на нём была форма немецкого офицера – подполковника СС.
Они спустились в его подвал, который представлял собой самый настоящий БДСМ-донжон. Оснащённый и оборудованный так, что даже лучшие палачи Европы – и не только Европы – все как один, умерли бы от зависти.
Увидев всё это алго-великолепие, она аж ахнула: «Ох и ничего ж себе…»
Он пожал плечами: «Мои женщины любят это дело, так что приходится соответствовать их желаниям…»
«Ты тоже любишь?» - с некоей, на его взгляд, пугающе излишней заинтересованностью осведомилась она.
Он покачал головой: «Не особо. Да, есть что-то в этой Иной Любви… но всё же я для них стараюсь… в основном. Сам я и без этого прекрасно проживу…»
Что было чистейшей правдой. Рива не унималась: «Тогда почему ты раз за разом выбираешь одних и тех же… девианток? В смысле, женщин с одной и той же девиацией?»
Колокольцев вздохнул: «Хорошо известно, что мужчина выбирает женщин, так или иначе похожих на его маму. Внутренне похожих – внешность может быть какая угодно…»
«Твоя мама…» - она запнулась. Он кивнул: «Отец регулярно порол мою маму. В среднем, каждые две недели – иногда чаще, иногда реже. Она сама попросила… думаю, даже настояла…»
Глубоко и грустно вздохнул – и продолжил: «… и меня потом приобщила. Выпорола мою любовь и мою женщину у меня на глазах… я сам не смог, но мне понравилось…»
«Твоей девушке тоже?» - улыбнулась Рива. Он усмехнулся: «Им обоим понравилось… даже очень понравилось. Потом… потом всё-таки меня… да, по сути вынудили выпороть сначала девушку – ровесницу моей Евы, а потом и её маму…»
Он грустно махнул рукой: «… ну, а потом пошло-поехало…»
«Меня выпорешь?» - совершенно серьёзно спросила она. «После выстрела, конечно – когда я приду в себя…»
Он изумлённо уставился на неё. Она пожала плечами: «Мне просто стало любопытно. К боли я привычная – на войне это повседневная реальность, да и до войны всякое случалось, но здесь…»
«Это эротично?» - улыбнулся он. Она кивнула: «Да, это возбуждает – причём сильно возбуждает… но не только это, конечно. Мне кажется… точнее, я даже уверена, что это будет красиво. Чувственно. Завораживающе. Божественно даже»
«И ты хочешь проверить свои ощущения?». Констатация очевидного факта.
Она кивнула: «Хочу. Но сначала выстрел…»
«Догола раздевайся» - спокойно приказал он. Она кивнула – и выполнила его приказ. Разделась медленно, спокойно, красиво, чувственно и эротично, словно выступала со стриптизом. Хотя без танца, конечно.
«Нравится?» - лукаво осведомилась она, широко расставив идеальные ноги.
«Очень» - улыбнулся он. «Ты потрясающе красивая женщина…»
Она кивнула: «Я знаю. Но всё равно спасибо». И добавила: «Мне очень понравилось, как ты мне приказал догола раздеться… им тоже очень понравилось, когда им приказали…»
Глубоко вздохнула – и задумчивым тоном призналась: «Я их… нет, не понимаю, наверное – это не совсем правильное слово. Я их чувствую…»
И объяснила: «Я тоже хочу умереть – прямо сейчас. Я хочу, чтобы твоя пуля убила меня…»
Он пожал плечами: «Ты же прекрасно понимаешь, что этого не будет…»
Она кивнула: «Да, конечно… но всё равно очень хочу. Очень. Потому что…»
Она запнулась, затем решительно заявила: «… потому что я чувствую, что меня нужно расстрелять. Обязательно нужно расстрелять, ибо это нужно…»
Она снова запнулась, но быстро взяла себя в руки и продолжила: «… нашему миру, наверное. Да, именно нашему миру, который бесконечно больше и бесконечно важнее, чем я; чем еврейская нация; чем еврейское государство…»
Глубоко вздохнула – и добавила:
«… и что всех евреев Киева нужно, обязательно нужно было расстрелять. Все шестнадцать тысяч – и тех, кого ты спас… причём именно голыми. Очень, очень важно, что совершенно голыми. Нагими. Обнажёнными. Полностью раздетыми»
Она вопросительно посмотрела на него, ожидая его реакции. Он пожал плечами: «Без комментариев».
Усмехнулся – и сообщил, указывая на стены: «Очень удобное покрытие… для нашего театра. Сделано для практически полной звукоизоляции – толстый слой пробки, затем – тоже очень толстый – войлока; затем снова пробки…»
«В Киеве тоже так было?» - осведомилась она. Он покачал головой: «Не совсем».
И объяснил: «Нужно было, чтобы пули просто исчезали в стене и в полу. Поэтому один из моих людей на ближайшем складе люфтваффе добыл специальный материал для протектированных топливных баков самолётов…»
«Который сразу затягивается после попадания пули… точнее, после прохождения через него пули?» - улыбнулась она. Он кивнул – и продолжил:
«Ждать твоего естественного пробуждения мне лень, поэтому я сразу вколю тебе мощный стимулятор… который и мёртвого слона к жизни вернёт…»
Побочный результат разработок Белого Ангела – доктора Йозефа Менгеле… и вообще Управления специальных проектов Die Neue SS под руководством обергруппенфюрера СС Ханса Каммлера.
Она кивнула: «Хорошо». И осведомилась: «Что мне дальше делать – чтобы тебе было удобно в меня стрелять?»
Он вздохнул: «Встать на колени. Голову слегка наклонить вперёд, руки сцепить перед собой, глаза закрыть…»
Она в точности выполнила его приказ. Он передёрнул затвор мини-Вальтера, дослав патрон в патронник и выстрелил ей в голову – точно так же, как он стрелял в женщин и детей в подвале киевского Дома Свиридова, погружая их в кому.
И выстрелил ей в голову, как она и просила. Она завалилась чуть влево, как и должно быть, когда пуля проходит по касательной. Он не сомневался. Что и на этот раз не промахнулся, но всё равно – на автомате – проверил пульс. Пульс оказался слабым, но ровным – как и положено при коме. Рива была жива.
Он вколол ей стимулятор Белого Ангела, который вернул её в сознание уже через три минуты. Она открыла глаза – и удовлетворённо вздохнула: «Не врали девочки – оргазм действительно был космический…»
«А что ещё, кроме оргазма?» - улыбнулся он. Она снова вздохнула, поднялась, села на пол и покачала головой. «Ничего. Вообще ни-че-го. Яркая вспышка, оргазм… и темнота. А потом пробуждение…»
И пожала плечами: «Ничего удивительного – клинической смерти же не было…»
Затем поднялась и неожиданно потребовала: «А теперь изнасилуй меня. Жестоко выеби. Как ты насиловал девочек в том подвале… и которым ты подарил лучший секс и вообще лучшие минуты их маленьких жизней…»
«Я так и не понял, почему…» - совершенно искренне признался он. Она закатила глаза к потолку: «Правильно говорят, что гении иногда бывают просто редкостными тупицами…»
И объяснила: «Потому, что они чувствовали, что ты их любишь. Та, ты их больно, даже страшно трахаешь, насилуешь… но всё равно любишь. Любишь потому, что ты так устроен – ты не можешь не любить женщину… что бы ты с ней ни делал. Даже когда насиловал, даже когда расстреливал – ты всё равно их любил…»
Сделала небольшую паузу – и вдохновенно продолжила: «Очень сильно любил – поэтому они и шли к тебе на расстрел, как на праздник; и радостно – действительно радостно, я у многих узнавала – раздевались перед тобой догола, вставали на колени и получали пулю в голову…»
«… и космический оргазм» - усмехнулся он.
«И космический оргазм» - эхом подтвердила она. И продолжила: «Да, это совершенно Иная, возможно, даже нечеловеческая, за-человеческая любовь, но это всё равно Любовь…»
И неожиданно спросила: «К тебе они не приходили после настоящего расстрела? Уже с другой стороны?»
Он кивнул: «Приходила… одна»
«И что сказала?» - с нескрываемым любопытством осведомилась Рива.
Он пожал плечами: «Что они весьма довольны. Живут в Эдеме, по нашему миру не особо скучают, мне даже благодарны… хотя и понимают, и принимают то, что я четыре тысячи их соплеменников оставил в этом мире, а не отправил к ним…»
«Вот видишь…» - наставительно изрекла она. И спокойно осведомилась: «Как тебе будет удобнее?»
Он понял, что и от этого ему не отвертеться и вздохнул: «Грудью на стол, руками взяться за стол, ноги как можно шире…»
Она с нескрываемым удовольствием подчинилась. Он подошёл к ней сзади, спустил брюки и трусы, жёстко и безжалостно вошёл в неё – она аж зашипела от неожиданной резкой боли, потом крепко взял за волосы…
И изнасиловал. Реально изнасиловал – причём настолько жутко, страшно, жестоко и безжалостно, что его инструктора в Спецкурсе 7 им бы точно гордились… если бы пережили Большую Чистку. И так, как он никогда до того никого не насиловал. Даже близко.
Ему показалось, что он её буквально разорвал изнутри… однако она даже кончила. Он, как обычно, почти сразу же после неё. Когда она пришла в себя, то с неожиданным уважением изрекла: «Сильно. Я бы сказала, профессионально…»
«Профессионально?» - удивился он. Она кивнула: «Моя подруга репатриировалась из Лондона. Она работала в полиции, в отделе сексуальных преступлений. Она составила целую классификацию сексуальных насильников…»
И совершенно неожиданно прочитала ему мини-лекцию:
«Подавляющее большинство насильников – банальные животные. Такой насильник – просто скот (в самом прямом смысле слова) и хочет только одного. Тупо совокупиться с приглянувшейся ему (а то и просто попавшей на глаза) самкой, дабы удовлетворить неконтролируемый «основной инстинкт».
А поскольку женщина вовсе не горит желанием интимной близости с тупой скотиной... вот он и берёт её силой. И ни о какой «власти над женщиной» он и не думает... более того, он в это время вообще не думает, ибо одержимость сексуальным желанием не то? что отключает – просто вышибает мозги.
Все остальные категории насильников намного менее многочисленны... но существенно более опасны. Пожалуй, чаще всего встречаются (после тупой скотины, разумеется) женоненавистники.
Такой сабж (человеком это существо называть нельзя никак – впрочем, как и любого другого сексуального насильника) насилует женщину, чтобы отомстить не столько ей конкретно (хотя и такое случается), сколько всему женскому полу за истинное или (чаще) воображаемое зло, причинённое сабжу женщинами.
Поэтому такие насильники намного опаснее банальных скотов. У которых (ибо животное) всё-таки присутствует инстинкт продолжения рода и потому такие существа не склонны причинять физические травмы женщине. Им нужно просто совокупиться – и всё.
А жёноненавистнику нужно отомстить. Ну а для этого нужно не просто изнасиловать женщину (т.е. взять её против её воли – что та ещё месть, на самом деле), но и, увы, причинить физический вред.
Избить, искалечить... а то и вовсе убить – если крыша совсем уж поехала на почве ненависти. Которая совершенно справедливо включена в перечень смертных грехов. Этим... персонажам власть над женщиной тоже не нужна нафиг – им отомстить нужно. О власти они не думают, как и тупая скотина – только о мести.
Третья категория (к счастью, весьма немногочисленная) – это сексуальные садисты. Которые получают удовольствие не только от очень жёсткого и болезненного изнасилования женщины (насиловать тоже по-разному можно), но и от причинения женщине физической боли... другими способами.
Поэтому попавшей в лапы такого (реально) инфернального существа женщине физический вред гарантирован... как и тяжёлое повреждение психики (такие сабжи обычно ещё и пси-садисты до кучи – как и многие жёноненавистники).
В крайних случаях сексуальные садисты становятся вообще серийными убийцами (в этом случае женщина лишится и жизни тоже). Впрочем, и эти движимы вовсе не жаждой власти над женщиной.
А неконтролируемым желанием причинить ей физическую и/или эмоциональную боль. Поэтому власти они тоже не думают – а лишь о том, как делать женщине как можно больнее – и как можно дольше.
Власть над женщиной интересует последнюю категорию насильников... которые с точки зрения соответствующего УК зачастую и не насильники вовсе. Ибо они не берут женщину грубой физической силой, считая это ниже своего достоинства. И не заставляют её отдаться, угрожая оружием (аналогично). И не пользуются парализующими волю химикатами (по той же причине).
А используют методы психологического манипулирования (точнее, пси-принуждения женщины к сексу). Получая кайф как раз от власти над женщиной – способности принудить её сделать... да почти всё, что угодно. Всё, что они захотят.
Понятно, что это тоже изнасилование – причём зачастую с особо тяжкими последствиями (ибо «обработанная» таким образом женщина получает сильнейшую психическую травму – пусть и часто неосознанную).
Поэтому и эти... персонажи должны отправляться надолго в места не столь отдалённые – как и все прочие насильники. К сожалению, их вина практически недоказуема – ибо не было ни физического насилия, ни принуждения с использованием служебного положения, ни угрозы оружием.
К счастью, таких сабжей очень и очень мало – ибо для этого требуются способности, с которыми можно только родиться. А такой «тёмный дар» всё-таки очень и очень редок...»
«А я не вписываюсь в это прокрустово ложе её классификации?» - усмехнулся он. Рива покачала головой: «В том-то и дело, что нет. Ибо там нет профессионалов…»
Он вздохнул: «Меня действительно профессионально учили насиловать женщин. Чтобы ломать их и либо совсем выводить из строя, либо подчинять своей воле…»
«И многих ты так…». Она запнулась. Он грустно вздохнул: «Намного больше, чем хотелось бы…»
Она тоже вздохнула: «Ладно, проехали». И лукаво улыбнулась: «А теперь порка»
«Как прикажете вас выпороть, сударыня?» - улыбнулся он. Она ткнула его кулачком в бок: «Не паясничай – тебе это не идёт». Затем спокойно ответила: «Да как сочтёшь нужным. Наверное, стоя, по всему телу – если уж пороть…»
Он привязал её за руки к блоку под потолком, за лодыжки к кольцам на полу… и пребольно высек по всему телу весьма увесистой плёткой. Она стонала, шипела, тяжело дышала – но так и не закричала. Неудивительно, ибо спецназ ЦАХАЛ — это вам не скобяная лавка…
Закончив порку – она с огромным трудом держалась, чтобы не отключиться, он смазал её иссечённое тело мазью имени Белого Ангела (ещё один побочный продукт исследований), сделал ей вторую инъекцию стимулятора (на этот раз с анальгетиком «в одном флаконе») и только после этого освободил от верёвок.
Она с немалым трудом, но всё же удержалась на ногах – однако всё же поспешила опуститься на лавку.
«И как тебе порка?» - с нескрываемым любопытством осведомился он.
Она глубоко вздохнула: «Боль дикая, конечно – пороть ты умеешь, спору нет…»
Сделала многозначительную паузу – и продолжила: «Теперь я понимаю твоих женщин… ну, и вообще всех этих девианток – это просто потрясающе. Ощущения вообще космические, неотмирные…»
«Как будто тебя отмыли – только изнутри?» - улыбнулся он. Она кивнула: «Да, именно так». И добавила: «Отмыли – и заполнили изнутри светом. Всю мою душу, разум, сердце – тёплым, добрым, ласковым и любящим светом…»
Поднялась с лавки, подошла к нему, обняла за шею и прошептала: «Спасибо тебе. И за выстрел, и за секс, и за порку… я чувствую себя заново родившейся…»
«Так и есть» - улыбнулся он. «Сегодня у тебя второй день рождения…»
«То есть?» - изумилась она. Он лукаво улыбнулся – и осведомился: «Тебя ничего не удивляет в Дине?»
«В смысле – не удивляет?» - удивилась Рива. «Что она не стареет» - ответил он.
Она кивнула: «Да, ты прав. Она вообще не изменилась за восемь лет…».
«И не изменится» - уверенно пообещал он. «Она будет жить вечно – и ей всегда будет тридцать четыре…». От изумления Рива аж снова села на скамейку.
И вдруг её осенило: «Я поняла – ты ведь тоже совсем не изменился. Ну, конечно – ты не человек – человек просто физически не смог бы сделать то, что ты сделал тогда в Киеве…». Задумалась, немного подумала – и ожидаемо спросила:
«А она тоже стала не-человеком – после секса с тобой…»
Ахнула – и закрыла рот руками. Потом прошептала: «У меня же тоже только что был ураганный, неотмирный секс с тобой. И тоже порка – ты ведь и её порол…»
«Добро пожаловать в люден-клуб, Рива Ароновна» - улыбнулся он. И добавил:
«Теперь тебе всегда будет двадцать семь… к твоей радости – и радости мира»
Вздохнул и объявил: «А теперь пойдём обедать. Моя кухарка готовит – пальчики оближешь, а после такой работы я слона могу съесть…»
Она кивнула – и довольно улыбнулась: «Я тоже». Поднялась – и крепко взяла его за руку.