Она всегда любила стиль ретро. Вполне определённое ретро. 30-40-е годы. Германия. Точнее, Бавария. В первую очередь, знаменитый Dirndl. За который она недавно отвалила аж почти штуку евро.
С самого начала такой костюм носили рабочие девушки, поэтому, возможно «Dirndl» и пошло от «Dirndlgewand», что означает «рабочая девичья одежда». Короткая белая блузка с широкими рукавами, сарафан, состоящий из корсета на шнуровке, ну ооочень широкая юбка, и обязательный пёстрый фартук.
Бантик на фартуке завязан справа – официально она до сих пор не разведена, хотя с когда-то любимым мужем не живёт уже четыре года. Обязательные аксессуары, конечно – яркий платок, сумочка, чёрные туфли на пряжке, украшение для шеи и даже миниатюрная шляпка. В общем, как и полагается порядочной замужней баварской женщине двадцати четырёх лет.
Но одного костюма ей было мало. Ей тайно хотелось туда – в тот мир, мир простой, понятный и счастливый. Она где-то прочитала, что для граждан Германии то время было самым счастливым в истории страны. И охотно в это верила.
Бойтесь своих желаний – они могут и исполниться…
Внутренний двор дома, где она жила (ещё с мамой жила, ибо хотела держать своих многочисленных любовников подальше от своей территории) был странно пустынным. Хотя время было ещё детское – да и вообще ещё светло.
Странная тишина. Вокруг ни души. И – что уж вообще ни в какие ворота не лезло – ни одного авто. В смысле, современного авто…
У её подъезда стоял непонятно откуда взявшийся серый «Опель-Адмирал».
Пришелец из того мира – их перестали выпускать ещё до войны. В смысле, Второй мировой войны. Впрочем, в Москве 2020 года чего только не увидишь. Ну Опель и Опель. Делов-то…
Она подошла к подъезду. Но войти внутрь ей было не суждено. Она даже не успела набрать код.
Три из четырёх дверей Опеля распахнулись. Что странно, совершенно бесшумно распахнулись. Из автомобиля столь же бесшумно вылезли трое. Три серых человека. Абсолютно серых.
Серые пальто. Серые костюмы. Серые шарфы. Тёмно-серые ботинки. Светлосерые шарфы. И странно серые лица.
Тот, кто стоял к ней ближе всего (видимо старший), достал из кармана серый металлический жетон. Овальный металлический жетон с германским имперским орлом со свастикой в когтистых лапах.
Старший повернул жетон другой стороной. На светлом металле виднелся номер – 5238. И два слова печатными буквами.
GEHEIME STAATSPOLIZEI. Гестапо. Тайная государственная полиция Третьего рейха. Откуда???
У неё подкосились ноги. Её прошиб холодный пот. И охватил ступор. Самый настоящий столбняк. Ибо она почему-то знала, что это не чья-то злая шутка. Совсем.
«Фройляйн…?» – старший назвал её фамилию.
Ответа он не дождался. Язык – как и прочие части тела – её не слушался. Нет, она периодически впадала в полную покорность на сессиях – некоторые верхние её очень искусно доминячили – но такого с ней не было никогда…
«Вам придётся проехать с нами…»
Кивнул помощникам. Они споро и бесцеремонно забрали у неё сумочку и защёлкнули на её запястьях наручники. Какие-то явно очень старые наручники, хотя и без малейших следов ржавчины.
Потом втащили её (двигаться она не могла вообще) в Опель. Усадили на середину заднего сиденья. Старший сел на переднее сиденье, его помощники на заднее – справа и слева от неё. Двери захлопнулись и Опель-Адмирал тронулся с места.
Интерьер Опеля был спартанским. Только на приборной доске было что-то постороннее. Постороннее по отношению к заводской конфигурации «Адмирала», то есть.
Серый металлический прямоугольник, напоминавший военную ременную пряжку. На пряжке тот же германский имперский орёл со свастикой, что и на жетоне гестаповца. И надписью – по кругу.
Meine Ehre heißt Treue. Моя честь есть верность. Девиз СС, введённый лично рейхсфюрером Генрихом Гиммлером. Кажется, она начинала понимать, о чём всё это. И куда её везут. И почему. И зачем.
Ей стало ещё страшнее. Впрочем, это ничего не изменило. Ибо она по-прежнему была парализована страхом. Полностью парализована – от макушки до кончиков пальцев на руках и ногах.
Ехали они, как ни странно, недолго. Сначала по шоссе, потом свернули на грунтовку.
В лес.
Опель остановился на какой-то поляне. Старший вышел из машины. Помощники тоже вышли, а затем вытащили и её. Ибо двигаться она по-прежнему не могла.
Поставили на колени – бесцеремонно, но без грубости. Профессионально поставили (чувствовался немалый опыт). Старший сунул руку за отворот пальто, достал из внутреннего кармана (скорее, впрочем, из кобуры под мышкой) маленький Вальтер РРК. Передёрнул затвор, загоняя 7,65 миллиметровый патрон в патронник.
И выстрелил ей в голову. Она обмякла и опустилась на траву.
На другом конце поляны (немаленького размера поляны) стоял внушительных размеров роскошный кабриолет Майбах DS7 1939 года выпуска.
На капот кабриолета присел человек в генеральской фельдграу. Лет сорока пяти, среднего роста голубоглазый блондин. Истинный ариец.
Брюки с алыми генеральским лампасами. На распахнутой шинели – золотые витые генеральские погоны. С тремя квадратиками – генерал-полковник. В чёрных петлицах – три серебряных дубовых листа. И три квадратика – оберстгруппенфюрер СС. Второе по старшинству звание в СС после рейхсфюрера (впрочем, последнее скорее должность, чем звание).
Ромб SD на рукаве. Значит, генерал-полковник полиции – не ваффен-СС.
На шее – Рыцарский крест с дубовыми листьями и мечами. Воевал, значит – за кабинетные достижения такие награды не дают. Белоснежный – не совсем по уставу – шерстяной шарф.
Высокие до блеска начищенные генеральские сапоги. Правильное, овальное, слегка усталое тщательно выбритое лицо. На голове – фуражка СС с черепом и костями. Символизировавшими готовность отдать жизнь за Германию и фюрера.
Чрезвычайный и полномочный представитель, личный эмиссар фюрера Германии и германского народа Адольфа Гитлера.
За рулём кабриолета никого не было. Видимо, шофёр отлучился по нужде. Или покурить.
Старший подошёл к генералу. Вскинул правую руку в нацистском приветствии:
«Хайль Гитлер!»
«Хайль» – вяло ответил генерал, столь же вяло взмахнув правой рукой. Ибо считал, что доказывать свою верность фюреру нужно не славословиями, а делом.
Серьёзным делом.
И не столько фюреру, сколько Германии. Ибо фюреры приходят и уходят, а
Германия и её народ вечны. Поэтому лично он предпочёл бы «Хайль Дойчланд!»
«Пробьюсь в фюреры» – подумал он, «точно поменяю». Что, кстати, было очень даже реально. В смысле пробиться.
Генерал вопросительно посмотрел на гестаповца. Хотя выстрел прекрасно слышал.
Старший кивнул.
«Хорошо» – кивнул генерал. «Хайль Гитлер!»
«Хайль Гитлер!» – вытянулся в струнку гестаповец.
Материализовался шофёр – коренастый баварец в форме шарфюрера СС.
Генерал уселся на переднее сиденье. И коротко скомандовал:
«В Ванзее»
Через полчаса Майбах почти бесшумно подкатил к воротам роскошной виллы генерала на берегу озера Большое Ванзее.
Дверь открыл дворецкий. Генерал жестом отпустил шофёра и вошёл в прихожую.
«Добрый вечер, Гюнтер»
«Добрый вечер, оберст-группенфюрер…»
В эгалитарных СС обращение Герр (господин, то есть) было строжайше запрещено.
Генерал скинул шинель, шарф и фуражку на руки дворецкому. Сам уселся в кресло, чтобы снять сапоги и надеть мягкие домашние ботинки. По такому дому в шлёпанцах не ходят.
Только успел сменить обувь, как в дверь позвонили. Генерал открыл сам – ему в Берлине, да ещё и на пороге собственного дома ничто не угрожало. Никто и ничто.
На пороге стоял долговязый унтерштурмфюрер (лейтенант СС) из фельдъегерской службы. Курьер, иными словами.
«Хайль Гитлер!» – взметнулась вверх правая рука унтерштурмфюрера.
«Хайль Гитлер!» – спокойно ответил генерал. «Что там у вас?»
«Вам пакет от рейхсфюрера». Лейтенант протянул генералу нечто увесистое. «Распишитесь, пожалуйста. Вот здесь»
Генерал расписался, поблагодарил лейтенанта и пожелал ему всего доброго. Они снова обменялись обязательным нацистским приветствием.
Оберст-группенфюрер поднялся на второй этаж, в свой рабочий кабинет. Необычно скромный для такой роскошной виллы. Почти точная копия его служебного кабинета в штаб-квартире РСХА – Главного Управления Имперской Безопасности – на Принцальбрехтштрассе, 8.
Сел в мягкое удобное кожаное кресло за стол, покрытый зелёным сукном. Ножом для резки бумаг открыл пакет (ломать сургучные печати было лень).
В пакете находился стандартный футляр для пистолета. К футляру прилагались два одинаковых ключа.
Генерал взял ключ. Открыл коробку. Внутри предсказуемо находился пистолет.
Вальтер РР. 7,65-миллиметровый полицейский пистолет Вальтера. Такого пистолета в небольшой оружейной коллекции генерала ещё не было. Ибо в качестве основного пистолета он предпочитал бельгийский Браунинг Хай-Пауэр, тринадцать патронов в магазине которого нередко означали разницу не в пять патронов с Вальтерами или парабеллумом, а между жизнью и смертью.
Пистолет был наградной. Ибо в его рукоятку была вделана простенькая металлическая пластинка с надписью стандартным немецким шрифтом Fraktur:
Не прощающему измену. Гиммлер.
-----------------------------------------------------------------------
P.S. Рассказ, конечно, мистика в стиле Стивена Кинга... но основан на самой что ни на есть реальной истории. Только в ней фигурировал не генерал СС, а... впрочем, это неважно. Важно, что такой подарок от рейхсфюрера действительно имел место (хотя это был люгер, а не Вальтер РР).