В дверь расстрельного подвала снова постучали. Колокольцев увидел (предсказуемо) Харон-Хельферин Лидию Крамер и (несколько неожиданно) только двух женщин. Маму и дочку.
Лидия пожала плечами: «Заминка какая-то. Думаю, что ненадолго».
Контраст между мамой и дочкой был разительным. Просто грандиозного масштаба. Красивая, яркая, сильная, энергичная, абсолютно уверенная в себе и в правильности и праведности того, что она делает, русоволосая коротко стриженая блондинка лет тридцати пяти и до полусмерти (она еле держалась на ногах) перепуганная темноволосая не особо симпатичная девчушка лет пятнадцати. Намертво вцепившаяся в маму…
«Я Тамара» - представилась мама. «А это…»
Она нежно погладила по голове перепуганную девчушку.
«… моя единственная дочь Ребекка». Глубоко и грустно вздохнула – и продолжила:
«Я и без Инны Львовны прекрасно знала, что нас всех – в смысле, евреев и евреек – обязательно и неизбежно расстреляют. И поэтому самое лучшее, что мы можем сделать для себя и для наших детей – самим прийти, чтобы нас расстреляли в человеческих условиях… только вот дочку пришлось чуть ли не целый день уговаривать…»
Колокольцев широко открыл дверь в расстрельную комнату: «Заходите»
А Лидии сказал: «Свободна»
Та поманила его пальцем. Он подошёл, она нежно прижалась к нему и прошептала на ухо: «Маму трахни. И тебе понравится – и ей тоже. Она на тебя смотрит, как кошка на рыбку…»
Повернулась и пошла по коридору, соблазнительно покачивая эротично широкими бёдрами.
Мама с дочкой вошли в расстрельную комнату. Колокольцев закрыл дверь. Тамара предсказуемо отцепила от себя девочку и усадила её на лавку. А затем совершенно неожиданно подошла к нему и нежно прошептала на ухо – на неожиданно неплохом немецком:
«Как на очень вкусную рыбку. Так что я с огромным удовольствием – секс перед расстрелом со своим… Хароном - это потрясающе. Только сначала расстреляй Бекку, а то она точно такую истерику закатит…»
Девушка повернула к маме милое заплаканное личико и прошептала:
«Раздень меня, мамочка. Ты же знаешь, я не смогу… перед мужчиной»
«Сейчас, милая» - с нескрываемой любовью ответила Тамара. «Только сначала сама разденусь – тебе будет намного легче, когда ты увидишь, что мама уже совсем голая…»
Она разделась быстро, энергично и очень красиво. Тело у неё было… в общем, Колокольцев никогда бы не поверил, что она рожала и кормила.
Тамара собрала одежду и запустила в корзину. Попала как заправская баскетболистка. Затем подошла к лавке: «Поднимись, дочка»
Девушка покорно подчинилась. Но было видно, что её словно паралич разбил.
Мама нежно погладила дочь по голове: «Расслабься, Бекка. Иначе господину подполковнику придётся срывать с тебя одежду, а это никому не нужно…»
«Ты знакома с воинскими званиями вермахта?» - удивился Колокольцев.
Она кивнула: «Брат капитан пехоты. Участвовал в параде в Бресте… с вашими…»
И усмехнулась: «Не волнуйся, мстить за нас не будет. Он погиб под Минском…»
Затем с неожиданным уважением добавила: «Впрочем, я бы ему и не советовала. С твоей россыпью наград… мстить тебе очень плохая идея…»
Бекка расслабилась. Тамара расстегнула ей платье, резким движением сняла его. Приказала: «Переступи».
Девушка подчинилась. Колокольцев с удивлением обнаружил, что на ней нет ничего, кроме белых девчачьих трусиков. Мама объяснила:
«Мы специально оделись так, чтобы раздеться как можно быстрее. Живём недалеко, так что замёрзнуть не успели…»
И снова приказала дочери: «Бекка, ну что такое, в самом деле. Ноги расставь немного, иначе я с тебя трусики снять не смогу. И прекрати прикрываться – у тебя очень красивое тело. Особенно грудь… ты вся в меня…»
И сдёрнула трусики Ребекки до лодыжек девушки. Та без команды переступила. Мама собрала одежду дочери и отправила вслед за своей в корзину.
Девушка обречённо опустила руки. Мама была права – у Бекки была действительно очень красивая грудь. Пока небольшая, но с выпуклыми сосками и большими ареолами…
Мама неожиданно спокойно констатировала: «Никогда не думала, что буду вот так раздевать дочь и вообще готовить её к расстрелу…»
А Бекка уж совершенно неожиданно попросила маму: «Можно, он мне грудь потрогает? Мне будет гораздо легче потом сделать то, что нужно…»
Тамара вопросительно посмотрела на Колокольцева. Затем, словно что-то вспомнив, кивнула: «Я не против. Совсем не против. Мне даже будет приятно, если ей приятно…»
Колокольцев подошёл к девушке и прикоснулся подушечками пальцев к соскам Бекки. Соски мгновенно набухли. Он прикоснулся к ареолам, затем нежно погладил грудь девушки. Кожа у неё была просто атласная.
Бекка закинула голову назад, закрыла глаза и замурчала: «Ммм… как приятно»
Мама провела указательным пальцем между ног девушки. Та с наслаждением вздохнула. Тамара с удивлением отметила: «Да ты там вся мокрая, дочка. Это очень хорошо…»
«Мне на колени встать?» - странно-будничным тоном спросила Ребекка.
Колокольцев кивнул: «Голову наклонить, глаза закрыть, руки сцепить перед собой…»
Девушка подчинилась. Тамара предсказуемо спросила: «Можно, я её буду держать за руку?»
Колокольцев покачал головой: «Лучше положи руку на плечо. И закрой глаза…»
Тамара опустилась на корточки рядом с дочерью и покачала головой: «Я буду смотреть. Иначе чёрт-те что в голову полезет…»
Он вздохнул: «Как скажешь»
Достал из кармана пистолет, перехватив странный взгляд женщины на его инструмент. Однако не придал этому значения. Просто выстрелил девушке в голову. Бекка завалилась слегка влево и затихла.
А дальше произошло нечто совершенно неожиданное. Настолько неожиданное, что Колокольцев удивился бы гораздо меньше, если бы прямо перед ним материализовались шестиногие инопланетяне с планеты Набиру.
Ибо Тамара нагнулась, очень профессионально проверила пульс Бекки и уверенно, словно убедившись в том, что её предположение блестяще подтвердилось:
«Пульс есть. Слабый, но есть – как и положено при коме. Она жива»
Колокольцев изумлённо смотрел на неё. Ибо полностью потерял дар речи. Нет, он, конечно, предполагал, что это может произойти, но, когда оно таки случилось, он к этому оказался совершенно не готов.
Тамара поднялась с корточек. Широко расставила стройные ноги, упёрлась руками в бёдра, окинула его безмерно восхищённым взглядом и… нет, не спросила, конечно. А с совершенно безграничным уважением констатировала:
«Они все живы, так ведь?». Колокольцев понял, что отпираться бессмысленно и кивнул: «Все до единой. Мне после каждой партии докладывают…»
Она восхищённо покачала головой. Подошла к лавке, села на неё, широко расставила ноги, чтобы он видел всё, благо она чисто выбрила и лобок, и интимные места (и дочке выбрила тоже). И в безмерном восхищении спросила:
«Их много?»
Он пожал плечами: «Я не считал. Пока что несколько десятков…»
«А будет?». Он спокойно ответил: «Несколько сотен…»
«Сотен???» - изумилась она. «Ты что, машина?»
Колокольцев вздохнул: «В данном случае можешь считать, что так».
И нажал кнопку вызова телоносцев. Через мгновение открылась вторая дверь и на пороге расстрельной комнаты материализовался СС-гауптштурмфюрер Вальтер Мозель.
Тамара и не подумала сдвигать ноги. Наоборот, раздвинула их ещё чуть шире и тоном заправской шлюхи осведомилась: «Нравится?»
«Очень» - хмыкнул капитан СС. И тут же осведомился у Колокольцева:
«Это что за восьмое чудо света?»
«Нас раскрыли, Вальтер» - флегматичным тоном ответил Колокольцев. «Как детей вычислили…»
«Я тебя предупреждал» - невозмутимо ответил гауптштурмфюрер. И тут же обратился к Тамаре: «Ты что, детектив… в смысле, опер?»
Она покачала головой: «Судмедэксперт»
Мозель только усмехнулся: «Тоже хорошо». И махнул рукой в сторону голой неподвижной девушки на полу: «Это её дочь?»
«Ага» - подтвердил Колокольцев.
«И что мне теперь делать с этим Холмсом женского пола и её чадом?» - недоумённо осведомился гауптштурмфюрер.
Колокольцев приказал Тамаре: «Одежду Бекки давай. Только быстро…»
Получив от женщины платье, трусики и туфли девушки, передал Мозелю. И приказал: «Верни к жизни… только скажи Мартину, чтобы хорошо так вколол ей успокоительного. Ибо от воскрешения она может… в общем, не надо нам этого»
«Мартин Беккер - это наш врач» - прокомментировал Вальтер.
Тамара кивнула: «Я поняла». Колокольцев продолжал:
«… и пусть маму ждёт. Когда пойму, что делать с этим… чудом, воссоединим семью»
«Есть пусть ждёт!» - гаркнул Мозель. И тут же строго приказал женщине: «Расскажешь потом, как нас вычислила…»
«Сейчас расскажешь» - жёстко оборвал его Колокольцев. «Мне расскажешь. А я потом расскажу Вальтеру… и всем остальным…»
«Только если ты пообещаешь меня потом трахнуть» - развязно парировала Тамара. «Хоть прямо здесь… хотя у тебя точно есть соседняя комната с сексодромом…»
«Откуда знаешь?» - буднично осведомился Колокольцев.
«Женская интуиция» - усмехнулась Тамара.
Мозель только хмыкнул: «Поздравляю с пополнением твоей коллекции шлюх. Ванда будет просто счастлива…»
«Кто такая Ванда?» - с некоторым беспокойством осведомилась Тамара.
«Заработаешь порку, узнаешь» - усмехнулся Мозель. «Три шкуры с тебя спустит…»
«Ты порешь женщин?» - удивилась Тамара. Колокольцев пожал плечами: «Только если сами попросят. Или если выкинут что-то уж совсем несусветное…»
«Тогда мне ничего не грозит» - уверенно заявила она. «Бекку, правда, иногда очень хочется как следует высечь…»
«Это к его жене» - уверенно объявил капитан СС. «Она девочек такого возраста очень быстро в порядок приводит…»
«Прекрати выдавать мои семейные тайны» - строго приказал Колокольцев. «Давай лучше девочку эвакуируй…»
Мозель исчез за дверью. Через минуту появились телоносцы, положили на самом деле вполне себе живую Ребекку на носилки, накрыли простынёй и вынесли в коридор.
«Я передумала» - игривым голосом сказала Тамара. «Сначала секс, потом признание»
Поднялась с лавки, подошла к нему, обняла за шею, заглянула в глаза:
«Прости, я правда умираю от желания. Я просто дико тебя хочу. Надеюсь, ты меня поймёшь… слишком много потрясений за четверть часа. А мне ведь ещё с моей воскресшей дочкой встречаться…»
И впилась губами в его губы. Целовалась она божественно. Нацеловавшись, откинула голову. Колокольцев легко, как пушинку, поднял её на руки и отнёс на сексодром в комнате траха.
Там уложил её на спину на огромную кровать, раздвинул ей ноги, почти мгновенно разделся догола, забрался на кровать и лёг на неё.
«Трахни меня» - прошептала она. «Выеби. Изнасилуй…»
Он одним сильнейшим рывком вошёл в неё. Её тело выгнулось дугой: «Да…»
Нет, он не трахал её – это она трахалась с ним. Яростно, исступлённо, отчаянно и с такой совершенно невообразимой женской энергией, что он с трудом с ней справлялся.
Она кончила с такой чудовищной силой, что едва не закончила дело подрывников РККА четырьмя днями ранее. Он кончил практически сразу же, после чего в каком-то странном трансе перевернулся на спину рядом с ней. Она повернулась к нему, прижалась и прошептала:
«Я рожу тебе ребёнка. У меня как раз время подходящее. Я очень, очень хочу от тебя ребёнка…»
Он только улыбнулся: «Не получится, дорогая. Я безнадёжно бесплоден…»
«Ты уверен?» - разочарованно спросила она. Он кивнул: «Абсолютно»
«Жаль» - ещё более разочарованно вздохнула Тамара. «Очень жаль…»
Затем довольно усмехнулась: «Всё равно здорово получилось. Подполковник СС выебал еврейку прямо во время разводки тысячелетия. Так им и надо – нюрнбергским идиотам. Истребители евреев, мать их…»
«Ты пообещала рассказать, как ты догадалась» - напомнил ей Колокольцев.
Она перевернулась на спину: «Да, конечно». Вздохнула и рассказала:
«Меня с детства называли колдуньей. Ведьмой. Не потому, что я из сушёных жаб зелье варила – этого не было, конечно. А потому, что я чувствую то, что не чувствуют другие…»
Глубоко вздохнула – и продолжила: «Я судмедэксперт. А до этого патологоанатом. Из моргов не вылезала. И чувствую… точнее, знаю, что в каждом морге живёт Смерть. И на каждом месте обнаружения трупа… точнее, рядом с каждым трупом…»
Он кивнул: «Понятно. А в этой комнате, да и вообще в этом здании Смерти нет…»
«Именно так» - подтвердила она. «Это много кто чувствует, но не волнуйся, тебя больше никто не раскусит…»
«Почему?» - удивился он. Хотя интуитивно чувствовал, что это действительно так.
Тамара спокойно ответила: «Потому что они совершенно неверно это интерпретируют. Они считают, что это потому, что они отсюда уходят в Жизнь Вечную, в вечное счастье…»
«… а ты, благодаря своей профессии, знаешь, что это потому, что здесь никто не умер… и не умирает» - закончил за неё Колокольцев.
«Конечно, знаю» - улыбнулась она. «Поэтому, как только мы с дочкой пересекли порог этого здания, я сразу поняла, что тут что-то не так. Сильно не так. А потом я увидела твои глаза…»
«И что в моих глазах?»
Она вздохнула: «Все видят в них только твою любовь к ним и их детям. И твоё желание помочь им уйти в лучший мир. В намного лучший мир…»
«А ты что увидела?» - с нескрываемым интересом спросил он.
«Важно, чего я не увидела» - поправила его Тамара. И объяснила: «Я уже шесть лет работаю с убойным отделом Киевского угрозыска. И насмотрелась на убийц… и на их глаза. В каждом из них готовность отнять чужую жизнь… а у тебя глаза воина»
Глубоко вздохнула – и продолжила: «Ты можешь убить либо в бою, либо по уличной справедливости. Когда система официального правосудия не способна покарать Зло. И всё…»
Сделала многозначительную паузу – и продолжила: «Есть убийцы из милосердия – специалисты по эвтаназии. Но ты тоже не из таких. Ты не будешь убивать… если только нет другого выхода…»
«Но ты сразу увидела, что другой выход есть?»
Она покачала головой: «Нет, тогда у меня только мелькнула мысль, что это возможно. Я это поняла только когда увидела твой пистолет…»
«Мой пистолет?» - удивился он.
Она кивнула: «Вальтер модель 9. Мой покойный брат был помешан на оружии, поэтому из Польши чего только не притащил… а потом и из Финляндии с Прибалтикой. И эту девятку тоже… да и вообще мне все уши прожужжал своим оружием и патронами. В Киевском угро тоже знатоков огнестрела хватает, поэтому я очень неплохо разбираюсь в этих игрушках…»
«И что ты поняла?» - с интересом осведомился Колокольцев.
«Я сразу поняла» - спокойно ответила она, «что сейчас увижу очень тонкую и грамотную имитацию расстрела. Ибо девятка хороший инструмент для маленьких детей, а вот взрослых нужно расстреливать минимум из Маузера 1910. А лучше вообще из Вальтера РРК семь-шестьдесят-пять…»
«Ибо и смерть гарантирована, и пуля в голове точно останется…» - задумчиво протянул Колокольцев.
«Совершенно верно» - подтвердила Тамара. И продолжила: «А девятку на взрослой девушке использовать рискованно. Ибо можно недострелить, а тогда теряется весь смысл того, что ты делаешь…»
Глубоко вздохнула – и продолжила: «Я никогда не поверю, что человек с такой россыпью наград и с таким положением, что его поставили руководить такой сложной операцией, настолько не разбирается в оружии…»
«И поэтому ты стала следить за моей рукой с оружием…» - усмехнулся он.
Она кивнула: «Да. И сразу увидела, что ты держишь пистолет, чтобы стрелять по касательной. Я внимательно посмотрела на стены и на пол и увидела, что они покрыты материалом, очень похожим на пулеулавливатель у наших криминалистов. Пуля просто бесследно исчезает внутри…»
«И ты реально увидела, как пуля прошла по касательной?» - изумился он.
Она рассмеялась: «Да нет, конечно. Я даже след у Бекки на голове не увидела – не успела…»
«Но ты всё равно поняла?» - не столько спросил, сколько констатировал он.
«Конечно, поняла» - подтвердила Тамара. «Элементарная физика – ничего мистического. Когда стреляют, чтобы убить из малого калибра, стреляют сзади-сверху в точку в основании черепа. Пуля остаётся в голове, так что по закону сохранения импульса тело падает точно лицом вниз…»
«А Бекка завалилась чуть влево…» - прошептал Колокольцев.
«… как и положено по тому же закону, если пуля проходит по касательной» - закончила за него Тамара.
«Ладно» - вздохнул он. «потом ещё об этом поговорим. Пока что надо понять, куда тебя с твоим чадом определить…»
Рывком поднялся, мгновенно оделся и вопросительно посмотрел на абсолютно голую Тамару, которая явно и не думала подниматься.
«Возьми меня на руки» - проворковала она. «Мне так понравилось…»
Он нехотя починился. Принёс в расстрельную комнату, усадил на лавку.
«Одевайся»
Она с явной неохотой подчинилась. Он взял её за руку и отвёл в соседнюю комнату наблюдения. Где ожидал увидеть своего зама по Зондеркоманде К штурмбанфюрера СС Герхарда Штокингера. А увидел…
Почти что посередине комнаты, хищно улыбаясь, в хозяйском кресле царственно восседала Ванда. Ванда Бергманн, его любовница и неофициальный второй зам по зондеркоманде. Прекрасная демонесса Равенсбрюка.
«Ты что здесь делаешь?» - изумился Колокольцев.
Ванда невозмутимо пожала плечами: «Приехала оказать тебе моральную поддержку»
«Врёшь»
«Вру» - согласилась Ванда. «Я знаю и знала, что моральной поддержки у тебя здесь на батальон хватит. Мне просто интересно… ты же знаешь, какая я у тебя любопытная кыся…»
Затем с явно личным интересом осведомилась:
«Это твоя мисс Холмс в платье?» - И тут же хищно объявила: «Это мы сейчас поправим…»
После чего резко и жёстко приказала Тамаре: «Платье вверх до талии; трусы вниз до колен. Ноги расставить как можно шире…»
Тамару как молнией ударило. Она изумлённо посмотрела на Колокольцева, явно ища защиты от этой невесть откуда взявшейся фурии.
Он только усмехнулся: «Делай, что она говорит… пока. Она обычно безвредная, просто игривая. А если вдруг берега потеряет, я её быстро на место поставлю…»
Тамара забралась под платье, нашла свои на удивление маленькие чёрные трусики и спустила их до колен. Затем подняла платье до талии и широко – как позволяли спущенные до колен трусики – расставила ноги, сгорая от стыда.
Ванда усмехнулась: «И не надо делать вид, что тебе это не нравится…»
«Нравится» - честно призналась Тамара. А Ванда начала форменный допрос:
«Тебе сколько лет?»
«Тридцать шесть»
«Замужем?»
«Вдова»
«Муж на фронте погиб?»
Тамара покачала головой: «В Днепре утонул по пьяни»
«Идиот» - уверенно констатировала Ванда. «Давно?»
«Прошлым летом»
«С женщиной раньше была?»
«Была» - честно призналась Тамара.
«Я и не сомневалась» - усмехнулась Ванда. «У медичек сейчас повсеместно такие нравы, что каждая больничка или клиника что твой остров Лесбос»
И продолжила допрос:
«С одной?»
«С двумя. В разное время, конечно»
«И как?»
«Понравилось» - честно ответила Тамара. «Но с мужчиной лучше»
«Я тебе нравлюсь?»
Тамара усмехнулась: «Ты же видишь, что нравишься…»
Ванда подошла и нежно погладила Тамару сначала по голове, потом по щеке, потом по обнажённой шее. Та аж замурлыкала.
«Вижу, что нравится» - удовлетворённо вздохнула Ванда. Опустила руки и стала нежно гладить Тамару сначала по внешней, потом по внутренней стороне её бёдер. Та запрокинула голову и аж дугой выгнулась от удовольствия.
А Ванда нежно прошептала Тамаре на розовое ушко: «Видишь, что он был прав? Я просто играю. А оголила тебя, только чтобы ласкать…»
«Вижу» - из каких-то бесконечных далей, куда она улетела, прошептала Тамара.
Ванда нежно и осторожно провела пальцем вдоль половых губ женщины. И удовлетворённо отметила: «Да ты вся мокрая, подруга. Значит, поладим…»
После чего ожидаемо спросила: «В постель со мной пойдёшь?»
«Да…» - прошептала Тамара.
Колокольцев спокойно прокомментировал: «Я не против совсем. Я видел – и не раз – как Ванда любит женщину в постели. Это очень красиво, чувственно и эротично…»
Ванда благодарно улыбнулась: «Спасибо, дорогой». И продолжила допрос:
«Дочке сколько?»
«Пятнадцать»
«Шестнадцать когда исполнится?»
«Через два месяца»
Ванда кивнула, затем очень серьёзно заявила: «Я сейчас скажу тебе совершенно ужасную вещь с точки зрения общепринятой морали, но ты всё-таки меня выслушай…»
«Я уже об этом думала» - спокойно ответила Тамара.
«Ты мои мысли читаешь?» - удивилась Ванда.
Женщина покачала головой: «Просто банальная логика твоего допроса. У меня действительно мелькнула мысль отдать…»
«Роланду» - спокойно ответил Колокольцев. «Меня зовут Роланд»
«… Роланду мою дочь, чтобы он её сделал женщиной. И вообще научил сексуальному уму-разуму»
«Это будет самое лучшее, что ты сможешь сделать для своей дочери» - уверенно заявила Ванда. «Она тебе будет по гроб жизни благодарна…»
«Я подумаю» - уклончиво ответила Тамара. А Ванда продолжила допрос:
«Тебя пороли?»
«Нет»
«Муж тебя бил?»
«Нет. Если бы даже только замахнулся, я бы его в Днепре сама утопила»
«Не сомневаюсь» - усмехнулась Ванда. И продолжила:
«Твою дочь пороли?»
Тамара покачала головой: «Никогда. Я вообще не верю в телесные наказания… хотя иногда высечь это шкодливое существо руки так и чешутся…»
Ванда вздохнула: «Ладно, тут всё понятно»
И объявила: «Беру вас обеих под своё могучее крыло…»
«Насчёт крыла это точно» - вставил свои пять пфеннигов Колокольцев. «За ней будешь как за каменной стеной. И Ребекка тоже, конечно»
«Спасибо, любимый» - неожиданно нежно проворковала Ванда. И продолжила:
«Поедете со мной в Берлин. У меня в пригороде дом… в общем, места хватит всем троим. С лихвой. Представлю вас его приятелю Хансу Остеру…»
«Полковник абвера» - прокомментировал Колокольцев. «Заместитель шефа абвера адмирала Канариса… да почти что по всем вопросам»
«… он вам сделает самые настоящие документы на любые имена. И такую легенду придумает – сам Генрих Мюллер поверит…»
«Шеф гестапо» - пояснил Колокольцев. Ванда кивнула и продолжила:
«А потом устрою тебя на очень престижную работу, а Ребекке твоей организую домашнее обучение и воспитание, пока к школе не подготовлю. Только заранее предупреждаю – я в телесные наказания верю»
«Это я уже поняла» - усмехнулась Тамара. И со вздохом добавила: «Думаю, Бекка переживёт как-нибудь. После сегодняшнего ремень нежной лаской покажется…»
«Плеть» - поправила её Ванда. «Я работаю только с разными плетьми. Никогда не любила ни ремень, ни розги»
Тамара обречённо вздохнула: «Значит, будет плеть…»
«А куда ты её собираешься устраивать?» - с интересом осведомился Колокольцев.
Ванда подошла к нему и нежно, страстно и властно поцеловала в губы:
«Милый мой, я очень тебя люблю. Ты гений… да и вообще сейчас такое проворачиваешь, чего ещё не видывала человеческая история…»
Он благодарно улыбнулся: «Спасибо, дорогая». Она продолжала:
«… но иногда – как и любой гений – бываешь просто редкостным тупицей. Догадайся с трёх раз…»
Колокольцев наморщил лоб, задумался, затем хлопнул себя по лбу:
«Ну, конечно. Судмедэксперт, свободный немецкий, детектив…»
И торжественно обратился к Тамаре: «Я тебя поздравляю, Тамара…»
«Тамара Михайловна Ларина…» - улыбнулась она.
Они оба удивлённо уставились на неё. Она рассмеялась: «Тамар Моисеевна Лурье, но поскольку СССР тот ещё рассадник юдофобии…»
«Я поняла» - рассмеялась Ванда. Колокольцев продолжал:
«Ты будешь работать на знаменитой Александер-плац в легендарном Крипо – уголовной полиции рейха. В отделе криминалистической техники Крипо под руководством лучшего криминалиста Германии Вольфганга Бергера…»
Тамара смотрела на него совершенно ошалелыми от счастья глазами. Потом попыталась броситься ему на шею, но тут же получила от Ванды ощутимый шлепок по голой пятой точке:
«Стоять! Платье опустишь и с места сдвинешься, только когда я разрешу…»
Тамара остановилась как вкопанная. И мгновенно вернула платье на указанное Вандой место.
Ванда похотливо-сладострастно вздохнула: «А теперь, любимый, отправляйся обратно в свой театр. Шоу должно продолжаться – особенно такая разводка столетия. А мы тут с Тамарой займёмся любовью женского рода. В соседней комнате с таким представлением я ещё не трахалась…»
Когда Колокольцев вернулся в расстрельную комнату, его уже ждала Лидия Крамер Она отвела его в сторону и в высшей степени озабоченно спросила:
«Ты её трахнул?»
Он кивнул: «Трахнул. Она сама попросила»
«Вот как?»
Колокольцев кивнул: «Она сказала, что трахаться с мужчиной, который только что у неё на глазах расстрелял её единственную дочь и который после секса расстреляет её это нечто вообще иномирное…»
«И как она в постели?» - ревниво спросила Лидия.
«А ты какой была бы после такого и перед таким? И с таким?»
СС-Хельферин вздохнула: «Не представляю. У меня воображения не хватит»
И тут же задала предсказуемый вопрос: «Ты её расстрелял?»
Он покачал головой: «На такой крайний случай у меня есть специально обученный человек…»
«Жаль» - разочарованно вздохнула Лидия. «Я так хотела сама её…»
Развернулась и отправилась готовить к расстрелу женщин, девушек и девочек. Ей и в голову не могло прийти, что на самом деле происходит…
Эпилог
Тамара и Ребекка Лурье мановением волшебной палочки имени полковника Ханса Остера получили новые документы на имена соответственно Ульрики и Берты Лоренц.
До конца войны Тамара проработала в отделе криминалистики и судмедэкспертизы в штаб-квартире Крипо в Берлине, а после войны по секретному приложению к программе Paperclip перебралась в США.
Где стараниями неизвестных покровителей в считанные недели получила гражданство США и поступила на работу в отдел криминалистики штаб-квартиры ФБР в Вашингтоне. Там она проработала всю жизнь, в конце концов дослужившись до заместителя начальника всей криминалистической службы Федерального Бюро Расследований.
Весной 1945 года Ребекке Лурье было уже девятнадцать лет, и она имела право самой принимать решения о своей дальнейшей судьбе. Она категорически отказалась переезжать с мамой в США и с помощью Михаила Колокольцева перебралась в Землю Обетованную.
Там она – при поддержке Давида Бен-Гуриона – восстановила своё настоящее имя и поступила на факультет психологии в Еврейском университете в Иерусалиме. Сразу же после окончания университета она пошла добровольцем в ЦАХАЛ – созданную лишь за год до того Армию Обороны Израиля.
Она уже не успела приять участие в Войне за независимость, но поступила на офицерские курсы, которые закончила с отличием. После этого её практически сразу же переманила к себе только что созданная Моссад - внешняя разведка Государства Израиль.
Где она и проработала многие десятилетия – в качестве связного между Моссад и Группой Омега. Новой Инквизицией.
Которую бессменно возглавлял кардинал Роберт Малкольм Эш. Он же Михаил Евдокимович Колокольцев. Он же Роланд фон Таубе…