Операция Карфаген. Очищение

[RolandVT]

22 июня 1941 года

Эглининкай, оккупированная вермахтом территория Литвы

Небольшой (чуть более десяти тысяч жителей) литовский городок Эглининкай - самый южный город Северной Европы - находился в считанных километрах от границы ныне Великогерманского рейха.

И потому танки вермахта вкатились в город менее, чем через полчаса после начала Операции Барбаросса, после чего немедленно устремились вглубь территории СССР.

Оставив лишь минимальный – менее взвода – гарнизон; ибо полностью доверяли своим местным союзникам из Lietuvos Aktyvistų Frontas - Литовского фронта активистов. Которые немедленно взяли город под свой контроль.

Начальник городского отделения ЛАФ (командир роты) 28-летний Юозас Васарис в прошлом был кадровым сотрудником Полиции государственной безопасности Литвы и потому в конспирации разбирался несравнимо лучше своих соратников.

Благодаря этому Июньская депортация 1941 года, которая нанесла тяжелейший удар по Вильнюсскому ЛАФ (НКВД арестовало ключевых командиров и около 300 офицеров), обошла его людей стороной. В результате вся его рота была в полном составе готова к выполнению боевых задач.

ЛАФ был создан в ноябре 1940 года в Берлине. Его отцом-основателем был дипломат Казис Шкирпа, в момент присоединения Литвы к СССР занимавший пост посла Литвы в Германии.

В прошлом кадровый офицер, причём национальный герой независимой Литвы – именно он 1 января 1919 года поднял литовский триколор над башней Гедимина в Вильнюсе. После чего успешно воевал за независимость своей родины со всеми, кто на неё покушался: с Красной Армией, Западной добровольческой армией и с польской армией.

Был депутатом Учредительного Сейма Литвы, затем перешёл на военную службу: был начальником II отдела Генерального Штаба, лектором Высших офицерских курсов, преподавателем Военного училища в Каунасе. В 1926 г. был назначен начальником Генерального штаба… в общем, в военном деле разбирался.

ЛАФ (и лично Юозас Васарис – ибо граница СССР была, скажем так, вполне проходимая) тесно сотрудничал и с абвером, и с РСХА (СД и гестапо), поэтому он был в курсе и создания эйнзацгрупп и их задач по «умиротворению» оккупированных территорий СССР.

Умиротворению путём ликвидации всех потенциальных угроз безопасности оккупантов: сотрудников НКВД, советских партийных и госчиновников, коммунистов и комсомольцев, политработников РККА… и евреев. Физической ликвидации путём расстреляния пулями.

Поскольку захватывать власть в городе уже не было необходимости (вермахт преподнёс её на блюдечке Юозасу и его сторонникам), они приступили… правильно, к умиротворению (он, правда, предпочитал использовать другой термин - Очищение). Очищение Литвы от оккупантов и предателей… и евреев.

И потому, надев белые повязки – именно поэтому их впоследствии и прозвали «белоповязочниками» с буквами TDA (Tautinio Darbo Apsaugos batalionas - Национальный трудовой охранный батальон, военное крыло ЛАФ), приступили к отработке списка потенциальных угроз миру и спокойствию в новой Литве.

Начали с соседки Юозаса – 18-летней комсомолки Марите. Её в пять утра, выволокли из постели (двери в дома в Эглининкае не запирались даже на ночь по причине отсутствия грабителей), и вывели во двор.

После чего Юозас, ничего не объясняя, повернул её спиной к себе и выстрелил ей в голову из малокалиберного Маузера 1910 (отец привёз с Великой войны). Пришедшим в неописуемый ужас родителям девушки он спокойно объяснил:

«Сами виноваты… воспитали проститутку, которая продала родину за большевистские сребреники…». И плюнул на землю: «Сами закопаете ваше отродье… подальше – на кладбище похоронить это дерьмо я не позволю…»

По идее её нужно было со всеми остальными… но Юозасу не терпелось как можно быстрее начать очищение его родного и горячо любимого города и страны. Его соратники полностью его в этом поддержали.

Полный комплект (эвакуироваться, понятное дело, никто не успел) был собран в считанные часы – ещё до полудня. Пятьдесят три человека обоего пола в возрасте от 14 (младшая комсомолочка) до 63 (секретарь горкома компартии) лет были сначала заперты в сарае на заброшенном складе ещё времён Великой войны, после чего препровождены – благо идти было всего полкилометра – к котловану неподалёку от озера Мяргялю Акис («Девичьи Очи»).

Котловану, который после возведения в нём ДОТа должен был стать частью 48-го Алитусского укреплённый района РККА. И потому частью Линии Молотова – грандиознейшей операции дезинформации по прикрытию Операции Гроза – сталинского «освободительного похода в Европу».

Который должен был начаться на следующий день – 23 июня… однако Гитлер Сталина опередил (хвала заклятому партнёру графа Михаилу Колокольцеву… он же Роланд фон Таубе). Правда, опередил с побочкой, масштабы которой графу были до сих пор непонятны.

Цель строительства Линии Молотова (началось в 1940 году, через несколько месяцев после оккупации Красной Армией Восточной Польши), была вовсе не защита СССР от вторжения вермахта. А создание у последнего иллюзии, что СССР готовится только и исключительно к обороне собственных границ – а о наступлении даже и не думает.

Поэтому совершенно неудивительно, что эта оборонительная линия (к 22 июня 1941 года готовая не более, чем на одну пятую), не сыграла сколько-нибудь значительной роли в ходе приграничных сражений… мягко говоря.

Узлы обороны, которые были построены успели занять советские войска, обходились и блокировались в первые же дни Операции Барбаросса, а затем уничтожались штурмовыми группами вермахта (в основном огнемётчиками).

Даже уже построенные укрепления Алитусского укрепрайона вермахт попросту не заметил, ибо бойцы Красной Армии их даже не успели занять (так РККА готовилась к обороне). Да хоть бы и заняли – полностью боеготовых оборонительных сооружений в укрепрайоне всё равно не было.

Подлежавших ликвидации разместили на поляне перед котлованом, после чего Юозас чеканно-командирским голосом приказал: «Всем раздеться догола…»

Секретарь горкома возмутился… что было очень большой ошибкой. Ибо лейтенант Арунас Акелайтис тут же проломил ему голову предусмотрительно прихваченным с собой ломом. Это возымело действие – остальные разделись догола по-военному быстро.

Юозас отдал следующий приказ: «Первая группа из тринадцати человек подходит к краю котлована, выстраивается в шеренгу плечом к плечу лицом к котловану. Потом следующая – без команды… и так далее…»

В данном случае в прямом смысле против лома не было приёма… поэтому приговорённые покорно выполнили приказ. Боевики ЛАФ (точнее, TDA) вскинули к плечам трофейные мосинки, добытые в оружейке местной милиции, грянул залп …, и чёртова дюжина предателей и оккупантов (некоторые были пришлыми) отправилась ко всем чертям, на дно котлована.

После того, как за ними быстрым шагом последовала вторая группа голых мужчин и женщин, 14-летняя Нийоле (тоже абсолютно голая) грустно спросила:

«И меня тоже… я ведь ещё ребёнок совсем…». Юозас пожал плечами:

«Раньше надо было думать… когда родину продавала слугам Дьявола...»

Девушка заплакала… но покорно пошла на край котлована со следующей партией. И была расстреляна со всеми остальными комсомольцами (обоего пола).

После того, как четвёртая партия отправилась на дно котлована, Юозас приказал пригнанным на место казни крепким молодым евреям: «Сначала негашёной известью, потом только землёй… нам только эпидемии тут не хватает…»

Ибо жара стояла просто чудовищная. Когда они приступили к работе, лейтенант Акелайтис осторожно предложил: «Надо бы и этих тоже… туда же…»

Капитан Васарис покачал головой: «Их слишком много… почти тысяча человек. Самим нам не справиться… надо с освободителями договариваться…»

По неясной причине (обычно с этим проблем не было) договориться не получилось. В середине июля оккупационная администрация приказала всем евреям города и близлежащих деревень в пятидневный срок переселиться в гетто, под которое был выделен квартал на самой окраине города.

При переселении в указанный короткий срок основную часть вещей евреям пришлось бросить. Узников разместили в невыносимой тесноте в нескольких заброшенных бараках и использовали на принудительных работах. Заграждение вокруг гетто евреев заставили строить самим.

Евреям под страхом смерти было приказано носить отличительные нашивки в виде шестиугольных звезд (обычное дело). Порядок внутри гетто охраняла еврейская полиция, которую по приказу оккупантов организовал юденрат.

В конце сентября 1941 года от юденрата потребовали «контрибуцию» в 40 тысяч рейхсмарок под угрозой ареста всех членов юденрата, и каждая семья в гетто собрала сколько смогла, чтобы отвести угрозу.

15 мая 1942 года евреям объявили, что их переселяют в бараки, находящиеся между городом и ближайшей деревней. В новом гетто теснота была ещё большей, чем в прежнем.

В конце июля 1942 года немцы арестовали 12 евреев — представителей городской интеллигенции (врачей, директоров санаториев, учителей) и передали людям капитана Васариса. К огромному удовольствию последних, которые вывели их за город и расстреляли у заброшенной траншеи – где и закопали. Затем там же расстреляли ещё шесть евреев.

Утром 2 ноября 1942 года гетто окружили немцы и литовские полицейские во главе с Юозасом Васарисом. Евреев (около 800 человек) собрали на площади перед юденратом и под конвоем немцев и литовских полицейских отвели на железнодорожную станцию, где отправили на поезде в транзитный лагерь в Колбасино в Гродненском районе оккупированной Белоруссии.

Несколько молодых евреев смогли сбежать по дороге и скрыться в лесу, но впоследствии большинство из них были выданы немцам литовским крестьянином из близлежащей деревни.

В Колбасино евреи жили в траншеях, вырытых прямо в земле, и умирали от холода, голода, жажды, болезней и побоев. Через две недели их вместе с евреями из других гетто вывезли в лагерь смерти Треблинка и убили в газовых камерах.