Красный террор в Москве

[RolandVT]

После выхода постановления СНК от 15 сентября 1918 г. «О красном терроре», затем — декрета ВЦИК от 12 апреля 1919 г. «О Революционных трибуналах», где трибуналам предоставлялось «ничем не ограниченное право в определении меры репрессии», Москва покрылась сплошной сетью узилищ, застенков, мест массовых казней.

Нет нужды напоминать, как проводилось (или вовсе не проводилось) в те годы следствие. Все же для наглядности стоит процитировать напутственные слова виднейшего чекиста, одного из заместителей председателя ВЧК, М. Лациса, обращенные к работникам следствия и дознания.

«Не ищите на следствии материалов и документов того, что обвиняемый действовал делом или словом против Советов. Первый вопрос, который вы должны ему предложить, — к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания или образования… Эти вопросы и должны определять судьбу обвиняемого»

Демоцид в чистом виде - красные убивали людей не за то, что они делали - а за то, кем они были. За четверть века до Холокоста...

Расстрелы в конце 1918, в 1919 и 1920 годах происходили по всей Москве — в подвалах тюрем, монастырей, превращенных в тюрьмы, в храмах (следы этих расправ обнаружились в последние годы при восстановительных и реставрационных работах), во дворах, парках, на всех почти городских кладбищах.

По воспоминаниям коменданта Кремля П. Д. Малькова, расстрелы в 1917–1919 гг. происходили и в самом Кремле, в полуподвальных помещениях под Детской половиной Большого Кремлевского дворца, средь бела дня, под гул заведенных во дворе грузовиков.

Традиционным местом расстрелов в Москве еще с 1905 г. были Хамовнические казармы. (Казармы были перенесены сюда из Сущевской части, где жители ближайших домов взбунтовались, не желая жить в таком мрачном соседстве). По воспоминаниям очевидцев, в послереволюционные годы на стене казармы была надпись «здесь идут расстрелы».

Первые массовые расстрелы, о которых тогда сообщалось во всех газетах, происходили на Ходынке и в глубине Петровского парка. На языке чекистов это почему-то называлось — «отправить в Иркутск». Присутствие чекистов на Ходынке подтверждается архивными документами Главного тюремного управления: в числе учреждений, подведомственных Московскому управлению принудительных работ, значится Ходынская «концентрационная больница» (!!).

Считались «расстрельными» московские монастыри: Спасо-Андрониковский, Ивановский и Новоспасский. Конечно, документов, подтверждающих расстрелы в этих монастырях, мы не имеем и никогда не будем иметь. Можно считать несомненно доказанными только расстрелы в Новоспасском монастыре.

Этот монастырь был обращен в застенок в начале января 1918 г., причем первым узником его стал настоятель закрывшегося монастыря епископ Серафим (Голубятников); по всей видимости, он там и погиб в 1921 г. Упорные слухи о расстрелах на территории Новоспасского монастыря нашли подтверждение в начале 1990-х гг. При проведении коммуникаций были обнаружены на склоне холма (с западной стороны от монастырской стены) многочисленные захоронения расстрелянных.

С конца 1917–начала 1918 г. сеть арестных домов покрыла Москву. Наиболее значительными из них были Городской (Кривой пер.), Мясницкий (М. Трехсвятительский пер.), Сущевский (Селезневская ул.) и Сретенский (3-ий Знаменский пер); последний отличился в 1920–1921 гг. устройством каких-то особых «механизированных расстрелов»

Вот как очевидец описывал казни в доме № 11 по Большой Лубянке:

«Каждую ночь, редко когда с перерывами совершаются казни. Из дома № 11 осужденных ведут в дом № 7 на четвертый этаж. Есть специальная комната, где раздевают до нижнего белья, а потом раздетыми ведут вниз по лестнице и дальше — через снежный двор к штабелям дров. И там стреляют в затылок из нагана.

Снег во дворе весь красный и бурый… Устроили как-то снеготаялку, благо дров много, жгут их во дворе и улице полсаженями. Снеготаялка дала жуткие кровавые ручьи. Ручей перелился через двор и пошел на улицу, перетек в соседние места. Спешно стали закрывать следы. Открыли какой-то люк и туда спускают этот страшный поток, живую кровь только что живших людей»

С 1919 по 1922 г. в Москве было оборудовано 12 концлагерей различного типа, устроенных, как правило, в закрывшихся монастырях. Кроме того в подчинении Московского управления принудработ находилось еще семь загородных лагерей.

В самом центре Москвы размещались:

1 Ивановский лагерь особого назначения (в документах упоминается с 4 октября 1919 г.);

2. Рождественский (открыт не позднее 1920 г.; при закрытии монастыря были выкинуты на улицу 877 монахинь и послушниц)10;

3. Знаменский лагерь принудработ (открыт не позднее 1921 г.);

4. Ордынский концлагерь (открыт в 1919–нач. 1920 г.);

5. Андрониковский концлагерь (упоминается с 17 июня 1919 г.);

6. Ново-Песковский концлагерь (упоминается с 25 дек. 1919 г.);

7. Покровский концлагерь (был открыт с 1919 г.);

8. Андреевский лагерь принудработ (открыт в помещениях бывш. Андреевской богадельни не позднее 1922 г.);

9. Концлагерь Московской городской ЧК (значится с 1918 г.);

10. Новоспасский концлагерь (открыт в 1917–1918г., по документам Московского управления принудработ — с 1919 г.; в 1927 г. лагерь был рассчитан на 300 чел.; в 1930-х гг. существовал как фабрично-трудовая колония с несколькими филиалами по Москве);

11. Кожуховский концлагерь (открыт с 18 окт. 1919 г.);

12. Владыкинский концлагерь (действовал с 1920 г.).

Московскому управлению мест заключения были подчинены следующие загородные лагеря:

1. Звенигородский лагерь принудработ (с 1919 г.);

2. Сергиево-Посадский лагерь (действовал с 1921 г.);

3. Александровский изолятор спецназначения (с 1925 г.);

4. Молотовский концлагерь (с 1919 г.);

5. Михайловский концлагерь (с 1921 г.);

6. Орехово-Зуевский концлагерь (не позднее 1921 г.);

7. Семеновский лагерь принудительных работ (не позднее 1921 г.).

Ивановский концлагерь находится по соседству с еще одним трагическим местом в Москве. Это городская больница № 23 (ее еще называют Яузской). Во дворе этой больницы были тайно захоронены 969 человек, расстрелянных с 1921 по 1926 годы - за десять-пятнадцать лет до Большого террора.

Среди казненных — офицеры царской армии, несколько молодых поэтов и литераторов, сотрудники музеев, два профессора, военный министр, военный летчик. Национальный состав чрезвычайно пестрый: уже попадаются латыши (впоследствии они будут репрессированы поголовно), евреи, российские немцы. Много иностранцев — представители Англии, Германии Финляндии, Венгрии, Чехии, Китая, Индии...