Спецназ Орлеанской Девы - доп. глава романа Запретные хроники

[RolandVT]

Мои отношения с Орлеанской Девой были… странными. Странными и непонятными никому… кроме, возможно, самой Жанны д’Арк… и то не факт. Непонятными потому, что… в общем, назвать её законченным мизантропом было, пожалуй, даже мягко… очень мягко.

Она была скорее «вещью в себе» … точнее, в своём Братстве Орлеанской Девы, представлявшей собой роту полных отморозков, безраздельно и со всеми потрохами преданных Жанне ещё с середины XV века и наводившую животный ужас на любого, кому не посчастливилось стать объектом их интереса… да с тех времён и наводившую.

До личной встречи с Орлеанской Девой я относился к ней крайне скептически, ибо считал её ни разу ни святой – её канонизация была чистой политикой, никакая религия там и не ночевала – и вообще не более, чем марионеткой Иоланды Арагонской, величайшей королевы своего времени и настоящей спасительницы Франции.

У меня сложилось подозрение (которое разделял и такое светило в области психологии и психиатрии, как доктор Вернер Шварцкопф), что Жанна ушла в себя (точнее, в свой собственный мир) вскоре после того, как её реально предали… да, собственно, все и предали – включая Иоланду. И этого она простить не смогла.

Да, её спасли, заменив на самую настоящую ведьму, которая совершенно по делу сгорела заживо вместо Жанны… но даже это не помогло. Из своего мира она так и не вернулась.

Хотя дело своё знала и задания выполняла без сбоев – причём любые. Включая полную зачистку Мезоамерики от дьявольской религии ацтеков, инков и прочих майя – инквизиторы и конкистадоры были у неё «на подхвате».

Поэтому меня страшно удивило, когда мы с ней подружились… а потом вообще оказались в одной постели. В её постели; в её подмосковной обители, описать которую у меня так и не получилось – несмотря на немалый (по мнению многих) литературный талант. Настолько она была… странная.

Наше общение было в основном невербальным; нам просто было хорошо друг с другом. Я долго не мог понять, почему… и однажды прямо спросил Жанну, что такое она во мне нашла. Она спокойно ответила:

«Наверное, самое важное для меня – понимание. Ты чуть ли не единственный, кто всё правильно понимает – и меня, и мою роль в событиях XV века, и мою реальную историю, и мои отношения с Иоландой… она мне как мать была, на самом деле… и всю мою последующую жизнь… и мою канонизацию…»

«И ещё…». Она запнулась, долго молчала – потом продолжила: «Ты человек глубоко штатский…»

Несмотря на моё генеральское звание, к которому я никогда не относился серьёзно.

«… но я абсолютно уверена, что тогда, в Руане…».

Она снова запнулась, снова долго молчала, потом продолжила: «… ты единственный из моих знакомых за пределами моего братства, кто, совершенно не думая, рискнул бы всем, весь город бы перевернул, полгорода бы спалил, если надо… и вырезал… но вытащил бы меня…»

Я пожал плечами: «На том стою – ибо не могу иначе. Не в мою смену…»

Жанна кивнула и продолжила – затем спокойно объяснила: «Я с тобой… сблизилась потому, что ты единственный за пределами моего братства, кому я свою жизнь доверю, не задумываясь…»

Я просто не нашёлся, что ответить… ибо где я, а где великая Жанна д’Арк с 600-летним опытом спецопераций по всему миру…

Орлеанская Дева неожиданно улыбнулась:

«Я перечитала все твои творения в Сети…»

Как и все «застрявшие во времени», Жанна свободно владела… я даже не знаю точно, сколькими языками. Слышал, что двадцатью пятью… и это было очень похоже на правду. В том числе, и русским.

«… нашла занятный рассказ Поворот Судьбы…»

Один из моих первых – и до сих пор один из самых любимых.

Лукаво-загадочно улыбнулась – и неожиданно спросила:

«Хочешь, расскажу историю… из XVI века?»

Я кивнул: «Конечно, хочу». Ибо в её практике случалось такое, что несопоставимо круче и интереснее любой беллетристики – и любой фантазии.

Она удобно (как ни странно, чисто по-женски удобно, хотя была скорее юношей в юбке) устроилась в кресле неизвестного происхождения и рассказала следующее.

«В одном немецком городе некие служащие городского магистрата бесследно исчезли вместе со значительной частью государственной казны…»

Я кивнул: «Случалось». Жанна продолжала: «Городские ширнармассы предсказуемо взбесились и уже готовы были умножить на ноль… в смысле публично растерзать весь магистрат в полном составе во главе с бургомистром…»

Она вздохнула, покачала головой и продолжила:

«… но согласились на предложение последнего казнить – как положено за государственную измену – старших дочерей беглецов. Публично вертикально распилить пилой на городской площади…»

Меня аж передёрнуло – хотя я был хорошо знаком с историей пыток, казней и телесных наказаний в Европе и с чем только не сталкивался. Жанна пожала плечами: «Такие прокси-казни случались не единожды, правда, обычно не столь жестоким образом»

И продолжила: «Девушек 14 и 15 лет арестовали, заключили в тюрьму, заковали в кандалы, посадили на цепь… всё, как обычно. Они орали на весь город, умоляя о пощаде вплоть до самого эшафота…»

«… но никто их не слушал» - усмехнулся я. «Плебс был одержим жаждой мести, а власти думали только как спасти свою драгоценную шкуру…»

Жанна кивнула – и продолжила: «Когда девушки увидели эшафот, то пришли в просто неописуемый ужас… ибо было с чего. На эшафоте стояли две П-образные рамы для привязывания и жаровня с раскалёнными клещами…»

«Из них ещё и куски мяса решили выдрать?» - изумился я. Орлеанская Дева пожала плечами: «Это стандартный приквел к казни за государственную измену… а побег с городской казной подпадал именно под эту статью…»

И продолжила: «Девушек раздели догола на потеху публики…»

Я усмехнулся: «Чего только не сделаешь для спасения собственной шкуры – и плевать на какую-то там общественную нравственность…»

Жанна кивнула – и продолжила: «… уложили на помост, привязали за ноги к горизонтальной перекладине, за руки к вертикальным столбам… распяли, фактически…»

Я уже догадался, что услышу дальше, и улыбнулся: «А потом всё пошло как у меня в рассказе…». Жанна кивнула: «Почти». И продолжила: «У меня в городе были свои люди… как почти везде в Европе. Они пришли в ужас от такого беспредела; к счастью, мы квартировали неподалёку – и успели вовремя…»

И предсказуемо металлическим голосом продолжила: «Мои арбалетчики за два залпа выкосили всю муниципальную стражу… ну, а потом моя конница врезалась в толпу и её в момент разогнала…»

«Трупов много на площади осталось?» - осведомился я. Орлеанская Дева пожала плечами: «Я не считала… но рубили мы в капусту налево и направо, благо мечи позволяли – они у нас длинные были, ещё прошлого века… в смысле XV…»

Я кивнул: «Я понял. Что было дальше?». Жанна вздохнула: «Девушек освободили, одели, к лекарю отправили…»

«Дай угадаю» - усмехнулся я. «Бургомистра и всех причастных к этому… креативу на той же раме повесили?»

Орлеанская Дева кивнула: «Возиться со всякой экзотикой было лень; мечи пачкать в этом дерьме… в смысле, в их гнусной крови было, выражаясь современным языком, западло… так что да, повесили…»

«Беглецов нашли?» - не столько спросил, сколько констатировал я.

«Конечно, нашли» - улыбнулась Жанна. «Я сразу связалась с графом, он поставил на уши всю европейскую инквизицию… даже протестантов – у них вполне рабочие отношения были…»

Ибо они были соратниками в войне против Слуг Дьявола.

«И?» - в высшей степени заинтересованно осведомился я.

Орлеанская Дева пожала плечами: «Деньги вернули, а их…»

«Пилой распилили?» - усмехнулся я. Прекрасно понимая, что задаю риторический вопрос. Жанна кивнула:

«Именно так… но я этого уже не видела»

Глубоко вздохнула – и объяснила: «Ибо я спецназ, а не палач…»