Партийная программа - глава из романа Запретные Хроники

[RolandVT]

Я очень боялся, что Черная Мара запрограммирует мам обезглавленных мною девушек на что-нибудь жуткое - потрошение, распил, четвертование... однако этого не случилось (к счастью).

Первая четверка мам (видимо, это был максимум, который Алевтина могла контролировать дистанционно), пожелала уйти как ушли их дочери. Я был, разумеется, не против - ибо смерть была быстрая, лёгкая и очень красивая. Очень.

Женщины прошли в комнату для обезглавливания, спокойно разделись догола и построились в шеренгу по росту. Я начал с самой высокой; она спокойно подошла к Лидии, повернулась к ней спиной и покорно завела руки за спину.

Лидия Крамер связала смертнице руки за спиной, после чего помогла ей опуститься на колени и принять наиболее удобное для меня положение. Чтобы я, не дай Бог, не промахнулся.

Я не промахнулся. После не столько сильного, сколько точного удара (композитное лезвие моей ультрасовременной катаны рассекает шею человека как горячий нож масло), голова женщины откатилась почти к самой стене, а тело рухнуло на пол.

Я внимательно посмотрел на (пока) остававшихся в живых мам. По выражению их лиц было совершенно очевидно, что они считают происходящее правильным, праведным, совершенно естественным и абсолютно необходимым. Необходимым для них же.

Явилась похоронная команда, которая забрала тело и голову казненной в крематорий в соседнем здании и очень быстро полностью ликвидировала даже следы крови неизвестным мне - но очень эффективным - моющим средством.

Затем я последовательно, одну за другой, обезглавил остававшихся трёх женщин, от чего Лидия, судя по выражению ее лисячьего личика, получила просто колоссальное эстетическое удовольствие... и даже наслаждение. И не только эстетическое - судя по ее последующему вулканическому перформансу в постели в комнате отдыха Объекта Харон.

Видимо, дистанционное управление тертуллианками было действительно настолько энергетически затратным, что потребовало весьма продолжительного отдыха.

Поэтому вторая партия из четырех женщин появилась на объекте Харон примерно через сутки после первой. Женщины прошли в обитель Штутгартской Девы, спокойно разделись догола, после чего покинули наш мир по той же процедуре, что и первая четверка девушек, которую ко мне привела Алевтина Васильевна (тогда я ещё не знал ее фамилию).

Каждая женщина спокойно подходила к гильотине, уверенно ложилась на доску, заводила руки за спину, сводила ноги вместе, Лидия связывала ей руки в запястьях, а ноги в лодыжках, после чего мы просовывали голову женщины в ошейник, фиксировали ее шею, я поворачивал рычаг сброса лезвия - и голова казненной скатывалась в плетёную (в французском стиле) корзину.

Странности начались с третьей партии. Ибо женщины попросили их... расстрелять. Это было действительно очень странно, ибо расстрел был, мягко говоря, совсем не популярен у тертуллианок.

Но ещё более странной была просьба их расстрелять не последовательно (как были казнены первые две партии женщин), а практически одновременно, с интервалом в считанные секунды.

Мы с Лидией недоуменно пожали плечами, но возражать не стали. Женщины прошли в расстрельную комнату (которая не использовалась по назначению уже давно), разделись догола, встали на колени, сцепили руки перед собой, наклонили головы... и Лидия беглым огнем расстреляла их в голову из своего любимого Маузера М1910. Как она до того делала четырехзначное число раз. Сильно четырехзначное.

Но самой странной была просьба последней четверки (к трем мамам добавилась непонятно откуда взявшаяся четвертая женщина с неясной мотивацией ухода.

Ибо они попросили... умертвить их выхлопными газами автомобиля-газвагена. Причем настоящего газвагена, специально сконструированного именно для этих целей.

К нашему с Лидией счастью, такое инфернальное транспортное средство (на базе банальной Газели-фургона) обнаружилось в гараже Объекта Харон.

О происхождении оного я догадывался, но старался не думать - ибо это была первая ласточка программы эвтаназии как минимум ДЕСЯТИ МИЛЛИОНОВ человек.

Которой рулил вовсе не мой приятель Одило Глобочник, который в свое время отправил в газовые камеры два миллиона польских евреев. А... впрочем, это уже совсем другая история. Реально страшная история.

Женщины спокойно разделись догола, забрались в фургон, уселись на лавки вдоль бортов, Лидия их привязала за запястья и лодыжки к специальным кольцам в стенках и в полу, закрыла герметичную дверь, села за руль, включила зажигание и тронулась с места.

Она колесила по необъятной территории Объекта Харон примерно полчаса, после чего заехала в крематорий, разгрузилась и вернулась в гараж.

Комментировать ничего не стала - видимо, потому, что была, мягко говоря, не в восторге от программы императорских газвагенов, а ее инициатора и руководительницу откровенно недолюбливала ещё с начала сороковых годов. Впрочем, и это тоже совсем другая история.

Причины столь странных пожеланий двух последних партий (и многое другое в Черной Маре) мне стали понятны после неожиданного - и бесследного - ее исчезновения.

Точнее, через неделю после оного, когда симпатичная девушка-курьер принесла ко мне домой объёмистый конверт без обратного адреса. В конверте обнаружилась рукопись внушительной толщины, напечатанная на древней - минимум пятидесятых годов - пишущей машинке.

Это были воспоминания подполковника госбезопасности СССР Алевтины Васильевны Яхонтовой. Черной Мары.