По материалам книги "Палачи и казни в истории России и СССР"
Всего применялось шесть видов квалифицированной смертной казни: сожжение заживо (за религиозные преступления и поджоги), залитие горла расплавленным металлом, четвертование, колесование, закапывание живьём в землю и посажение на кол (утопление, наряду с повешением и отсечением головы, считалось "простой" казнью - хотя некоторые исследователи относят и его квалифицированным).
Указания на применение казни путем залития горла расплавленным металлом, совершавшейся над фальшивомонетчиками, известны из Окружной грамоты 1637 г., в которой говорится: «В прежних летах, при прежних великих государях, таким ворам заливали теми их воровскими деньгами горло». В 1672 г. эта казнь была заменена отсечением у преступников обеих ног и левых рук.
Четвертование назначалось за государственные преступления и считалось одной из самых позорных казней. В 1497 г. в Москве по повелению великого князя Иоанна III были четвертованы сторонники его сына Василия. Четвертованием был казнен в первой половине XVII века самозванец Анкудинов (лже-Шуйский). Этой же казни был подвергнут Стенька Разин — «в Москве живой рассечен».
Поскольку в процессе казни отрубали сначала все конечности, а затем голову, то, строго говоря, тело разрубалось на шесть частей. Такое неподходящее название объяснялось тем, что изначально тело дело действительно рассекалось на четыре части - приговорённом отрубали сначала правую руку, затем левую ногу, а потом голову. Впоследствии стали отрубать все конечности, но название менять не стали (да и непонятно, как переименовать)...
Колесование заключалось в том, что осужденного распластывали на земле лицом кверху и затем раздробляли члены его колесом. После казни колесо устанавливалось в горизонтальном положении на шесте, и раздробленное, иногда еще с признаками жизни, тело казненного клали на него, что считалось увеличивающим позорность казни.
Эта казнь особенно часто применялась в царствование Петра I. Рассказывая в своих записках про казни мятежных стрельцов, современник Петра Иван Афанасьевич Желябужский говорит, что «у них, за их воровство, ломаны руки и ноги колесами; и те колеса воткнуты были на Красной площади на колья, и те стрельцы положены были на те колеса и живы были немного не сутки, а на тех колесах стонали и охали».
Посажение на кол, как и четвертование, применялось главным образом к бунтовщикам и государственным преступникам — «воровским изменникам». Так в 1598 г. был казнен «атаман воровских казаков». В 1606 г. казнь эта совершена над мятежником Аничкиным, а в 1614 г. над Заруцким, известным сообщником Марины Мнишек.
Этим способом ещё Иван Грозный иногда казнил бояр — так им был посажен на кол князь Дмитрий Шевырев. По свидетельствам современников и, в частности, австрийского посланника Плейера, именно таким способом Петр I расправился с майором Степаном Глебовым, любовником своей сосланной в монастырь жены Евдокии. Что было чистым самоуправством царя - по российским законам секс с женой императора не считался госизменой.
В три часа дня 15 марта 1718 г. измученного пытками Глебова привезли на Красную площадь, заполненную толпами народа. Петр приехал в отапливаемой карете и остановился неподалеку от места казни. Рядом стояла телега, на которой сидела опальная Евдокия.
Ее охраняли два солдата, которые должны были держать бывшую государыню за голову и не давать ей закрывать глаза. Посреди помоста торчал кол, на который усадили раздетого донага Глебова. Чтобы он не умер от переохлаждения в тридцатиградусный мороз, на него, по личному указанию Петра, надели шубу, шапку и сапоги.
Глебов мучился пятнадцать часов и умер только в шестом часу утра следующего дня. Голова его была отрублена, а тело было снято с кола и брошено среди тел других казненных по этому делу. В тот же день, 15 марта, на Красной площади были казнены проходившие по тому же делу ростовский епископ Досифей (в миру Демид Глебов), казначей Покровского монастыря и духовник бывшей царицы Федор Пустынный, певчий царевны Марии Алексеевны Федор Журавский.
Вероятнее всего, тоже невиновные... впрочем, Петрусь никогда особо законностью не заморачивался. Ряд лиц был подвергнут телесным наказаниям (собственно, той же смертной казни - только кнутом). Через три с половиной года — 15 августа 1721 г. — Петр вдобавок повелел Святейшему Синоду предать покойного Степана Глебова вечной анафеме.
Во исполнение этого повеления сервильный преосвященный Варлаам, епископ Суздальский и Юрьевский, издал 22 ноября 1721 г. т. н. архиерейский указ, в котором привел форму провозглашаемой анафемы. В ней майор Глебов был назван «злолютым закона Божия преступником», «царского величества противником», «лютейшим благочестия преступником и презирателем».
В 1738 г., в царствование Анны Иоанновны, объявился самозванец Миницкий, объявивший себя царевичем Алексеем Петровичем. Самозванцу удалось «смутить» бывшего священника Могилу и нескольких солдат и казаков. Дело сочли важным и потому решили произвести сильное впечатление на народ варварскими казнями.
Миницкий и священник села Ярославца Могила были посажены живые на колья; некоторые из участников были четвертованы, другим отрубили головы. После казни самозванца Анна Иоанновна издала специальный указ, где рассказала о выступлении Миницкого и о мучительной казни, которой подвергся сам самозванец и те, кто ему поверил. Указ был оглашен по всей стране.
Посажение на кол было одной из самых мучительных казней: под тяжестью тела казнимого кол медленно проникал в его внутренности и выходил наружу в грудь или между лопатками. Для увеличения мучений на колу делалась перекладина, которая задерживала опускание тела и тем самым замедляла смерть, доставляя казненному адские страдания. Иногда во время сидения преступника на колу ему проводился последний допрос, а священник давал напутствие.
Закапывание заживо в землю» назначалось за мужеубийство. Осужденная зарывалась живой в землю по плечи с завязанными за спиною руками. В этом положении несчастную под стражей оставляли до тех пор, пока она не умирала от голода и жажды.
Прохожим позволялось только бросать деньги, которые использовались на покупку ей гроба и свечей. Пока она была жива, к ней приходил священник, который напутствовал ее и молился за нее при зажженных свечах. По словам Котошихина, смерть при такой казни наступала на второй или третий день, но в отдельных случаях страдания прекращались лишь на 7-й, 8-й и даже на 12-й день. В течение второй половины XVII века смертная казнь через «окопание» то отменялась с заменой ее другими видами казни, то вновь восстанавливалась. Известны случаи применения этой казни в 1702, 1730 и даже в 1740 году.
Со второй половины XVII века в России применяется такой вид квалифицированной казни, как повешение на железном крюке за ребро. Приговоренному вонзали в бок железный крюк на верёвке или цепи, цепляли его за ребро и затем вешали. Мучения осуждённого в этом случае могли длиться очень долго (несколько дней); порой казнимые умирали только от жажды. Руки жертве связывали, чтобы оставленный без присмотра повешенный не мог самостоятельно сняться с крюка и бежать.
В России эта форма смертной казни была узаконена инструкцией для искоренения разбойников от 24 декабря 1719 года в качестве наказания для «вящих воров и разбойников». Но применялась она и раньше, например при взятии Соловецкого монастыря в 1676 году; она употреблялась и Степаном Разиным и была обычной казнью у запорожских казаков (которые в реальности сильно отличались от лубочного образа, созданного разнообразным агитпропом).
В последний раз в Российской империи повешение за ребро применялось во время восстания Пугачёва, когда в некоторых деревнях для острастки крестьян правительственные войска ставили «глаголь для повешения за ребро» (то есть виселицу в форме буквы Г, «глаголь»).
Еще один вид экзотической казни-пытки описывает известный немецкий путешественник и ученый Адам Олеарий в Путевых записках о Московии XVII века:
«Жертву привязывают к спине сильного человека, стоящего прямо на ногах и опирающегося руками на особое приспособление, похожее на высокую, в человеческий рост, скамейку, и в таком положении наносят 200 или 300 ударов кнутом, преимущественно по спине. Удары начинают наносить пониже затылка, и они идут сверху вниз. Палач с таким искусством наносит удар, что с каждым разом отрывает кусок мяса. Подвергшиеся истязанию большей частью умирают».
Подобная казнь применялась на Руси и в XIX веке, при Николае I, когда формально смертной казни не существовало. Преступника приговаривали более чем к ста ударам кнута, что было равносильно смертельному приговору. Палач, понимая, что означает такой приговор, из чувства человеколюбия иногда убивал несчастного (или несчастную - женщин тоже так казнили) третьим или четвертым ударом кнута. В России квалифицированные способы смертной казни применялись вплоть до XVIII века.
Утопление (строго говоря, "простая" казнь - как, например, и в Германии) как вид казни применялось главным образом при массовых казнях. Так, в 1607 году после подавления восстания было утоплено по повелению царя Василия Шуйского до четырёх тысяч мятежников.
Примечательно, что Василий Шуйский (редкостная сволочь даже по российским меркам) пообещал «не пролить крови» согласившихся сдаться повстанцев. Чтобы формально соблюсти своё обещание, он при устроенных затем расправах над восставшими использовал «бескровный» способ казни — утопление.
При царе Алексее Михайловиче казнь эта была применена к участника знаменитого Медного бунта 1662 года. Приговорённым связали руки, набили ими лодки, которые затем потопили в Москве реке - так что изобретателем этого способа массового убийства (давайте называть вещи своими именами) был вовсе не комиссар французского Конвента, а вполне себе русский царь (тоже та ещё сволочь, совершенно неоправданно прозванная Тишайшим).
Кстати, при нём утопление вместе с собакою, петухом, ужом и котом назначалось также за отцеубийство и матереубийство. Причём тут ни в чём не повинные животины, неясно совершенно... единственное объяснение состоит в том, что Тишайший был таким же законченным маньяком-танатофилом, как и его сыночек, и Ваня Грозный, и Николай Первый (приговорить к 12 000 ударам шпицрутенами может только такой больной на всю голову психопат).
Как и в Европе, в России казни совершались публично при большом стечении народа. Устраивались торжественные процессии к месту казней, а трупы или части тела казненных выставлялись на месте казни. Иногда казненные надолго оставлялись на виселицах, на колу или на колесе; при четвертовании отрубленные члены выставлялись в разных концах города или прибивались к деревьям по дорогам, а голова казненного водружалась в публичном месте на кол.
Иногда казни подвергались и мёртвые тела (впрочем, это было обычным делом и в Европе тоже - и не только в Европе). Так, например, две женщины, казненные «окопанием в землю», после смерти были еще повешены вверх ногами на виселице. В 1696 году по приказанию Петра I была совершена казнь над трупом умершего за 13 лет перед тем боярина Милославского, которого Петр считал идейным вдохновителем стрелецкого движения.
Тело умершего было извлечено из могилы и отвезено на тележке, запряженной шестью свиньями, в Преображенский приказ, где было облито кровью казненных стрельцов, а затем рассечено на части. Ну что ту скажешь - маньяк он и есть маньяк (ещё и некрофил в придачу). Нередко тела казненных отдавались на съедение собакам. Так, части тела четвертованного Стеньки Разина были выброшены в различных местах Москвы, а внутренности брошены собакам.
Иногда «заплечных дел мастера» - ибо тоже садисты-танатофилы, каких поискать - еще и от себя усугубляли характер казней. Так, при царе Василии Шуйском при повешении самозванца лже-Петра веревка оказалась слишком толстой и петля не могла затянуться; тогда палач, взяв дубину у стоявшего поблизости мужика, размозжил повешенному голову.
В декабре 1614 году, при повешении четырехлетнего ребенка - трёхлетнего Ивана, сына Марины Мнишек, прозванного "Иваном-ворёнком", из-за того, что ребенок был легок, мочальная петля не затянулась, и несчастный, полуживым, был оставлен в метель и стужу мученически умирать на виселице.
Фактически это было бессудное убийство (Иван был повешен без суда - по указу царя Михаила Романова... фактически митрополита Филарета) претендента на престол. Ибо начале 1613 года Марина Мнишек заявила о правах своего сына в качестве наследника престола Земскому Собору, который рассматривал её среди прочих претендентов на престол (собор в конечном итоге постановил призвать на царство Михаила Фёдоровича Романова). Саму Марину - тоже безо всякого суда - предсказуемо удавили (или утопили) в тот же день - 24 декабря 1614 года.