Из книги "Праведный палач"
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
В Средние века и во времена Франца Шмидта (XVI век) большинство женщин-преступниц наказывали либо сочетанием публичного унижения и физической боли (пороли, короче), либо денежным штрафом. Временное изгнание тоже было популярной мерой для различных преступлений.
Однако в тех немногих случаях, когда женщину приговаривали к смертной казни, наказание было поистине ужасным. Поскольку повешение считалось в этом случае непристойным (оно позволяло свидетелям казни заглядывать жертвам под юбки), а обезглавливание обычно предназначалось для благородных мужчин, то наиболее распространенной формой казни женщин до XVI века было погребение заживо под виселицей.
В начале XVI столетия власти объявили это наказание чрезмерно жестоким и отменили, правда не столько по гуманитарным соображениям (в то жестокое время говорить о гуманизме было проблематично), сколько по чисто практическим причинам - уж больно технически сложной была эта казнь.
Более всего на их решение повлияла неразбериха, сопровождавшая погребения заживо, даже если их ускоряли колом, вбитым в сердце. Одна осужденная молодая женщина боролась так, что содрала большие куски кожи на локтях, кистях и ногах, и в итоге палач Нюрнберга помиловал ее и попросил советников отменить эту форму казни, что они официально и сделали в 1515 году.
Удивительно, но и в 1532 году «Каролина» (свод общегерманских уголовных законов, составлен в 1532 году при императоре Карле V Габсбурге, откуда и происходит название) рекомендовала погребение заживо как наказание за детоубийство, «чтобы таким образом предотвратить сии отчаянные деяния», хотя и прибегали к нему весьма редко. Чаще сажали на кол... что было несопоставимо ужаснее.
Впрочем, "Каролина" вообще отличалась редкостной даже по тому времени жестокостью, да и вообще была весьма одиозным документом. За государственные, религиозные, имущественные преступления предусматривались сожжение, четвертование, колесование, повешение, утопление, погребение заживо, волочение к месту казни, терзание калеными щипцами, отсечение руки.
Допрос под пыткой признавался нормальной формой следствия. Арестованному не рассказывалось об обстоятельствах преступления, которое ему инкриминируется, чтобы не дать ему возможности обдумать защиту, тем легче запутать и добиться признания или оснований для допроса под пыткой.
Если случалось так, что обвиняемый, подвергнутый пыткам, так и не сознавался в преступлении и признавался невиновным, то ни судья, ни истец не наказывались за применение пытки к невиновному человеку. Хуже того, весь кодекс был построен на презумпции вины, то есть обвиняемый сам должен был доказывать свою невиновность.
Строго говоря, погребение заживо не отменили, а заменили на немногим более гуманную казнь - утопление. Что было неудивительно, ибо Утопление в конопляном мешке было таким же древним германским обычаем, упомянутым еще у Тацита (I-II века нашей эры).
Многие правители XVI века сочли невидимую с берега борьбу со смертью под водой привлекательной альтернативой борьбе в процессе погребения заживо, часто вызывавшей сочувствие, которого они стремились избежать. Профессиональные палачи, однако, обнаружили, что акт принудительного утопления не менее сложен в исполнении, а иногда даже более длителен.
Одна из осужденных в 1500 году выжила под водой достаточно долго, чтобы освободиться из мешка и приплыть обратно на платформу для казни, с которой ее столкнули. Ее предприимчивое объяснение – «я выпила четыре [литра] вина перед тем… и вода уже не лезла в меня» – не впечатлило присутствующих судей, которые тут же приказали... похоронить ее заживо.
Нередко палач использовал длинный шест, чтобы не дать казнимой выплыть с мешком на поверхность, но палка сломалась, рука показалась из воды, и было много крика, поскольку смертница жила под водой почти три четверти часа, прежде чем окончательно захлебнулась.
В некоторых землях – например, в Цюрихе – приговорённую топили с лодки. В Нюрнберге палач строил для этой цели временный помост... впрочем, большого значения это не имело, ибо на практике смертная казнь женщины была не просто редким, а исключительно редким событием.
За многие годы работы палачом работы только одна женщина была утоплена Францем (участница особо жестокой и печально знаменитой банды разбойников) и ни одна не была похоронена заживо или посажена на кол в Бамберге или Нюрнберге, хотя обе эти практики сохранялись во многих швейцарских и чешских поселениях в течение по крайней мере еще одного столетия (т.е. до 1700 года).
Хотя женщины в целом составляли лишь 10 процентов лиц, казненных Францем за всю его карьеру, на их долю приходилось 80 процентов всех, кого он заковывал в колодки, а затем «с поркой изгонял из города» за сексуальные преступления.