Благодаря просто идеальной организованности и высочайшей эффективности Лидии Крамер (в первую очередь) и похоронной команды (естественно), на повешение каждой партии из семи женщин у меня действительно уходило всего около десяти минут.
Лидия не связывала казнимым руки и ноги верёвкой, а практически мгновенно стягивала запястья, колени и лодыжки одноразовыми пластиковыми ремешками. Наступление смерти (на это уходило всего четыре минуты) определялось автоматически – Wi-Fi мониторами пульса, которые Стальная Волчица прикрепляла к запястьям женщин, когда связывала им руки в запястьях.
После этого автоматически включался механизм, который опускал тела в подвал, где похоронная команда (точнее, кремационная зондеркоманда, как её окрестила видавшая соответствующие виды Лидия) быстро освобождала тела от петель и отправляла в крематорий в соседнем здании.
В котором система сожжения тел и вентиляции была устроена настолько искусно, что со стороны работа крематория была практически незаметна… впрочем, такие технологии использовали ещё ракетчики Третьего рейха в Пенемюнде – там удалось скрыть от британской авиаразведки работу целой ТЭС…
Мониторы откреплялись от уже бездыханных тел и возвращались Лидии; петли поднимались в исходное положение; крышка люка закрывалась… и можно было принимать следующую партий из семи граций.
В результате чуть более, чем за час мы с Лидией (она была таким же жизненно важным участником казни, как и я) действительно сумели повесить сорок две женщины. Из которых – хвала Господу – лишь одна оказалась малолеткой… причём малолеткой чисто хронологически – в наши дни в пятнадцать лет женщина уже вполне взрослая.
Малолетка оказалась последней в шеренге в третьей партии и выглядела примерно на свой хронологический возраст (большая редкость – обычно такие выглядят лет так на двадцать). Поэтому, когда я подошёл к ней, чтобы надеть и затянуть петлю, я на всякий случай осведомился:
«Тебе сколько лет… хронологически?»
«Пятнадцать» – абсолютно спокойно и бесстрастно ответила она.
«Тебе не рано… в лучший мир?» – совершенно искренне спросил я.
Она покачала головой: «Я рано повзрослела; немного мистик… так что очень хорошо знаю, что меня ждёт там… и здесь…»
И с усмешкой добавила: «А до мира взрослых нужно ещё выжить в школьном Аду… ты же хорошо знаешь, что такое типичная московская средняя школа…»
Среди пациенток моей клиники лечения психических расстройств методами алготерапии (поркой и прочими болевыми воздействиями) хватало и родительниц школьников и школьниц; и учительниц; и директрис; и завучей школ; попадались и старшеклассницы; и чиновницы московской системы образования… так что я был в курсе. Поэтому кивнул.
«Поэтому выбор очевиден» – вздохнула она. И решительно кивнула: «Так что надевай мне петлю и вперёд – я готова…»
Я надел ей петлю; затянул… а она неожиданно уверенно заявила: «У тебя ещё будет много таких как я. Очень много – и даже моложе… как только они узнают, что из нашего кромешного Ада есть выход в несравнимо лучший мир…»
И, увы, оказалась права на все сто… впрочем, об этом несколько ниже.
Я повернул рычаг виселицы; створки люка распахнулись; женщины упали вниз и повисли. Я аж залюбовался – ибо все они умирали не просто красиво, а очень красиво. Что было весьма удивительно – в отличие от всевозможных снафф-картинок на тему повешения, реальная смерть на виселице не эстетична совсем.
Видимо, они действительно уходили в настолько лучший мир, что их уход сопровождался столь мощным выбросом чистых, светлых, добрых, живительных, божественных энергий, что это делало их смерть… прекрасной.
Следующий час, как мне и обещала Стальная Волчица, превратился в один сплошной расстрельный конвейер. Лидия развернулась по полной и продемонстрировала себя во всей смертоносной Хельферин-красе… что было неудивительно, учитывая её опыт именно в этом способе смертной казни.
На этот раз каждой партии было по шесть женщин – по числу патронов в обойме моего (уже, по сути, табельного) Маузера 1910 – подарка графа фон Шёнинга. Что-то мне подсказывало, что у этого ствола богатый опыт по этой части… и я даже догадывался, где его юзали, когда и на ком… и даже кто. Хотя я понимал, что вопросы на этот счёт задавать бесполезно – ответа не будет, только улыбка.
Под чутким (реально чутким – надо отдать ей должное) и чётким руководством Лидии Крамер женщины проходили в расстрельную комнату; раздевались догола; складывали одежду почему-то в большую плетёную корзину (в точно такую же упали отрубленные гильотиной головы капитана полиции Масловой и ещё одной женщины) – и покорно становились на колени в метре друг от друга.
Закрывали глаза, сцепляли руки перед собой, слегка наклоняли головы, чтобы мне было удобнее целиться в основание черепа, гарантируя мгновенную смерть даже от малокалиберной пули шесть-тридцать-пять – и закрывали глаза.
Я последовательно стрелял в голову каждой казнимой; она почти бесшумно падала лицом вперёд; я подходил к следующей… и так далее, пока не заканчивались патроны и казнимые. На каждую уходило секунд пять, не более.
Женщины абсолютно спокойно ждали своей очереди… им вообще явно было очень хорошо и комфортно (не в последнюю очередь благодаря умелому и заботливому обращению Лидии и не только).
Тела и одежду расстрелянных забирала кремационная зондеркоманда; я вставлял в Маузер полную обойму (стараниями непонятно кого у меня их была целая коробка… явно из того же источника, что и ствол) … и всё повторялось снова, пока я не выполнил назначенную Лидией норму… даже на два человека перевыполнил.
За пости в точности два часа я повесил сорок две голые женщины и расстрелял шестьдесят… тоже абсолютно голых. К счастью, среди последних малолеток не оказалось… пока, однако я понимал, что это ненадолго – слишком уж убедительным было пророчество пятнадцатилетней висельницы.
Таким образом, в общей сложности за два часа я убил сто две женщины. Судя по тому, что мне рассказывала Лидия о своих… подвигах, я сразу вышел на её уровень (недосягаемый даже для эйнзацгрупп СС и полицейских батальонов вермахта, не говоря уже о палачах НКВД в Бутово и на Коммунарке).
И, как ни странно, чувствовал себя вполне спокойно и комфортно – по крайней мере, пока. Более этого, мне всё совершённое мной очень понравилось – причём настолько, что я был готов продолжать в том же духе и в том же темпе. Однако лучше перебдеть чем недобдеть… поэтому я решил (пока) не становиться Стахановым от смертной казни.
Спокойно и комфортно потому, что на самом деле я… никого не убил. Ибо – вопреки почти универсальному, глубокому и фундаментальному заблуждению, человек – это не смертное тело, у которого есть душа. А бессмертная душа, у которой есть временное физическое тело.
Поэтому убить человека принципиально невозможно – можно лишь помочь ему (или ей) освободиться от физического тела и перейти в лучший мир. Что я и сделал сегодня – аж сто два раза.
Загвоздка состояла в том, что… нет, я, конечно, не Иисус Христос совсем (мне Варавва стократно ближе) – но уход в лучший мир человеку возможен только с моей помощью.
Или с помощью других палачей Общества Чёрного Солнца, в существовании которых у меня не было ни малейшего сомнения. Попытка уйти, совершив самоубийство приведёт к прямо противоположному результату… прямиком в Ад. На вечные мучения, много худшие, чем в мире материальном… и даже смерть от руки убийцы (серийного или обычного) вовсе не гарантирует посмертного Эдема.
Лидия удовлетворённо кивнула: «Блестяще, просто блестяще. Снимаю шляпу и восхищаюсь… впрочем, чему тут удивляться – ты очень быстро учишься… всему, что тебе нравится и чему тебе очень хочется научиться…» – добавила она.
И объявила дальнейшую программу: «Сейчас мне нужно решить несколько организационных вопросов… подожди меня где угодно, хоть на улице – ночь сегодня просто восхитительная… я тебя найду»
На удивление тёплая для московского октября… спасибо глобальному потеплению – не обязательно антропогенному.
Глубоко вздохнула – и уверенно продолжила: «Потом я тебя отвезу в свой донжон; ты меня изнасилуешь – мне сегодня очень понравилось… оба раза»
Сразу же после окончания «висельного конвейера» я снова её изнасиловал – точно так же, как после повешения Евы. К огромному обоюдному удовольствию – она снова кончила аж трижды… впрочем, для неё это было обычным делом.
«… потом засечёшь до потери сознания…»
И не только засеку – мы оба очень любили… разнообразные алго-воздействия.
«… и можешь ехать куда сочтёшь нужным» – со смехом закончила она. И упорхнула решать организационные вопросы.
Я вышел в фойе, но до улицы так и не добрался. Ибо в самом прямом смысле чуть не столкнулся с той, кого уж совсем не ожидал увидеть в центре эвтаназии.
С байкершей.
Норма выработки - глава из романа Мученицы
-
Anna
- Posts: 823
- Joined: Thu Dec 06, 2018 5:04 pm
- Has thanked: 1191 times
- Been thanked: 339 times
Re: Норма выработки - глава из романа Мученицы
Очень классно. Жду не дождусь выхода полного романа.
Nemaš ni razloga za bit nervozna, dite moje. Bo našla si čoveka svoga života. Svakoga jutra ćeš se buditi svoga čoveka, i tako iz godine u godinu do dubokoj starosti. Sagradit ćete svoje gnijezdo za vijeki vijekova. U dobru i zlu, dok vas smrt ne rastavi. Ako i onda.
Re: Норма выработки - глава из романа Мученицы
Спасибо, Anna. Роман в работе... только загадывать сложно, когда закончу. Ибо это не главное моё занятие...
Re: Норма выработки - глава из романа Мученицы
Здесь я выкладываю не всё, ибо у меня не все главы соответствуют теме этого форума. Полностью выкладываю в моём блоге https://thesingularityday.wordpress.com/. Там же лежат и главы основного романа - "День Сингулярности" ("Мученицы" - это его спин-офф).