Инициатором запуска конвейера Харона стала, разумеется, Ева… хотя я сильно подозревал, что она лишь транслировала распоряжения графа и Баронессы. Будучи прекрасно осведомлённой о том, что лесть – самый эффективный инструмент манипулирования мужчиной-Львом (особенно Огненным Львом), она изумлённо-восхищённо констатировала:
«Ты палач от Бога – хотя и никогда не считал себя таковым…»
Я задумался. Я действительно на удивление быстро и эффективно казнил одиннадцать женщин в возрасте от одиннадцати до сорока шести лет. Причём аж четырьмя разными способами – мечом-катаной, выстрелом в затылок, на виселице и на гильотине.
Так что вполне возможно, что к этому ремеслу у меня действительно был несомненный талант – и в другие времена я вполне мог бы стать палачом масштаба Сансона Великого (он казнил почти три тысячи человек) или Альберта Пирпойнта (повесил чуть более шестисот).
Или Лидии Крамер… впрочем, это сравнение было всё же не совсем корректным… однако Ева явно так не считала. Ибо уверенно продолжила:
«Я не сомневаюсь, что ты сможешь казнить десятками в час…»
Я изумлённо посмотрел на неё. Она спокойно объяснила: «На расстрел шестерых в затылок из твоего маузера у тебя уйдёт минут пять, не более. Это семьдесят человек в час… пусть шестьдесят…»
Я ошалело уставился на неё: «Вы можете мне поставлять по шестьдесят человек в час???». Ева рассмеялась:
«Официальная статистика врёт – в России каждый год сводят счёты с жизнью минимум пятнадцать тысяч женщин – это сорок человек в день. И всё это наши клиенты… хотя в реальности это число ещё выше… а ведь есть ещё и другие страны бывшего СССР, где с суицидом тоже… плохо»
«Потому что число тех, кто болтается на грани суицида, в разы больше?» – мрачно усмехнулся я. Тюремщица кивнула – и продолжила:
«Мы оцениваем число наших клиентов минимум в сто женщин в день… плюс многие тысячи тех, которых мы пока держим на этом свете… но долго это продолжаться не может…»
«Понятно» – усмехнулся я. «Добро пожаловать в наш российский Хартхайм…»
Замок XVI столетия, находящийся возле города Линц, в горной части Австрии. С января 1940 года по декабрь 1944 года он являлся центром эвтаназии по программе Акция Т4.
Ева покачала головой: «Не передёргивай. Ты прекрасно знаешь, что печально знаменитая Акция Т4 была программой принудительной эвтаназии – а у нас всё строго добровольно. Кроме того, Карл Бранд сотоварищи…»
Руководитель программы Т4; рейхскомиссар здравоохранения, личный врач фюрера, группенфюрер СС и генерал-лейтенант ваффен-СС. Совершенно заслуженно повешен второго июня 1948 года в Ландсбергской тюрьме по приговору американского военного трибунала.
«… убивали так называемых неполноценных, жизни которых ничто не угрожало»
Я кивнул: «А мы отправляем в лучший мир неизлечимо больных хроническим суицидальным синдромом. Который неизбежно их убьёт, как только неизбежно перейдёт в острую форму… и хорошо если посторонних с собой не прихватит…»
«Совершенно верно» – подтвердила Ева. И уверенно продолжила:
«Понятно, что в этом темпе ты сможешь работать… недолго. Поэтому предлагается следующая схема…»
Глубоко вздохнула – и ещё более уверенно разложила всё по полочкам:
«После Преображения десятичасовой рабочий день шесть дней в неделю для тебя лёгкая прогулка…»
«Почему не семь?» – совершенно искренне удивился я. Ева спокойно объяснила: «Балканец тебе очень доходчиво объяснит, что если у тебя не будет отдушины один день в неделю в компании твоей на удивление ванильной благоверной – я так и не поняла, как тебе это удалось…»
В считанные дни я не очень понятно, как умудрился превратить чернейшую мазохистку (любимые развлечения – распятие на сутки; посажение на кол на шесть часов; колесование на столько же… и всё остальное, что позволял Эликсир Белого Ангела, он же нанорегенератор человеческого тела) в кроткую, ласковую и абсолютно ванильную домашнюю кошечку – на великую радость её типа приёмной маме Императрице Всероссийской Александре Фёдоровне Романовой.
«… и двух великих княжон…»
Анастасии Николаевны и Ольги Николаевны Романовых – ныне соответственно Шарлотты Эссен и Николь Ру.
«… то ты в считанные дни спятишь – несмотря на всю свою сверхчеловеческую природу, вечную молодость и всё такое прочее…»
Перевела дух – и уверенно продолжила: «… из которых четыре ты будешь успешно заниматься алго-терапией…»
Лечением женских психических расстройств старой доброй поркой и прочими болевыми воздействиями на тела прекрасных (и не очень) дам.
«… два работать с Эликсиром Белого Ангела…»
Он же мечта чёрной мазохистки – ибо регенерирует даже человеческую кожу. В чём я уже успел убедиться пару дней назад, в самом прямом смысле содрав кожу живьём с одной из алго-кедеш – Священных Женщин Общества Чёрного Солнца. После такого посажение на кол, распятие, колесование и прочие развлечения, проходящие по категории смертные казни – сущая мелочь…
«… а четыре…»
«… заниматься здесь эвтаназией» – обречённо закончил за неё я. Она кивнула – и уверенно продолжила: «Час расстрела – шестьдесят человек; час повешения…»
Перехватила мой удивлённый взгляд – и объяснила: «В одной из комнат уже установлена виселица на семь человек…»
«Священное число?» – усмехнулся я. Ева покачала головой: «Это максимальное число, с которым ты сможешь комфортно управляться – закон психологии…»
Я кивнул: «Согласен». Ева продолжала: «… на каждую партию десять минут – ещё сорок…». «Всего сто» – улыбнулся я. Тюремщица покачала головой:
«Даже при идеальной организации – а сбои, увы, неизбежны – твоя производительность будет меньше… существенно меньше. Поэтому…»
Она сделала многозначительную паузу и продолжила:
«Два часа мы резервируем на меч и гильотину – ибо нельзя забывать об усталости и пресыщения от конвейеров расстрела и виселицы…»
«Нельзя» – согласился я. Ева продолжала: «… и на всякую экзотику…»
«Экзотику?» – удивлённо переспросил я. Она спокойно объяснила:
«Фантазии стать жертвой экзотических видов смертной казни – обычное дело при неизлечимом суицидальном синдроме. Инъекция коктейля из смертельного яда и сильнейшего обезболивающего…»
Без сомнения, очередной разработки Управления специальных проектов… что-то мне подсказывало, что и Белый Ангел тоже отметился неслабо – это его епархия.
«… открывает широчайшие возможности для реализации самых разнообразных танатофильских фантазий…»
«Например?» – заинтересованно осведомился я. Хотя и сам вполне мог перечислить почти все.
Ева пожала плечами: «Яд убивает максимум через четверть часа – а даже самая жуткая боль ослабевает до лёгкой порки. Поэтому всё, что угодно – сожжение на костре, колесование, посажение на кол, распятие, порка римским флагрумом…»
Который разрывает кожу и мясо до костей – и потому является орудием смертной казни, а не телесного наказания.
«… утопление, закапывание живьём в землю, падение с крыши высокого здания… да хоть харакири… правда, это в здешних местах непопулярно…»
И подвела итог:
«Впрочем, это неважно; важно, что твоя норма выработки – сто казнённых женщин в день шесть дней в неделю. Шестьсот в неделю; две с половиной тысячи в месяц… и так до накопления критической массы. Клиентов мы тебе можем поставлять во много больших количествах – так что работы тебе хватит…»
«И где вы столько берёте?» – удивился я. Ева пожала плечами: «В Даркнете – и не только – клубов самоубийц пруд пруди. Мы грамотно туда внедряемся, вычисляем неизлечимых – сейчас у нас это вообще AI делает…»
«… и делаете предложение, от которого они не могут отказаться» – улыбнулся я.
Она кивнула и продолжила: «Кроме того, мы прослушиваем телефоны доверия…»
«Кто бы сомневался» – мрачно подумал я. Но, разумеется, промолчал. Тюремщица спокойно продолжала: «… контролируем общение психиатров, которые работают с суицидниками…»
Благо современные технологии искусственного интеллекта и Big Data позволяют обрабатывать галактические объёмы информации – и текст, и звук, и даже видео.
«… присматриваем за тоталитарными сектами и деструктивными культами…»
Которые как магнитом притягивают потенциальных самоубийц – собственно, уход в культ или секту и есть медленное самоубийство.
Сделала небольшую паузу – и продолжила:
«Для максимизации твоей эффективности ты должен только исполнять клиентов – рубить головы, вешать, стрелять в затылок…»
Я кивнул: «Понятно. Моё дело исполнять – а на тебе вся организация…»
Ева спокойно покачала головой: «Не на мне…»
«Почему не на тебе?» – я аж опешил. Она спокойно объяснила: «Во-первых, такой масштаб мне не по плечу – тут нужен специалист совсем другого уровня…»
«Уровня Лидии Крамер?» – усмехнулся я. «Не уровня» – поправила меня Ева.
«Организацией процесса серийных массовых казней будет заниматься Лидия??» – изумился я. Ева пожала плечами: «У неё за плечами опыт организации процессов в десятки раз более масштабных, чем этот…»
«Это точно» – усмехнулся я. Причём процессов, от одного упоминания от которых инфаркт хватит… да кого угодно почти. А Лидия во всём этом работала, за что и получила совершенно заслуженное прозвище Стальная Волчица…
Ева спокойно продолжала: «Во-вторых, мне уже пора. Пора в другой мир…»
Я изумлённо уставился на неё. Она спокойно объяснила:
«Я устала. Просто устала… кроме того…»
Она вздохнула и продолжила: «Пару лет назад я разбилась на машине почти насмерть. Была в клинической смерти несколько раз…»
«Понятно» – мрачно усмехнулся я. «Увидела лучший мир – и поняла, что в этом жить уже не сможешь…»
Она кивнула: «Я получила подтверждение и от мистиков, и от священника…»
От Баронессы и отца Роберта Фальке, не иначе… впрочем, в Обществе Чёрного Солнца и тех и других хватало выше крыши.
«… и просто ждала, пока жизнь здесь станет невыносимой совсем…»
«И дождалась…» – мрачно протянул я. И задал естественный вопрос: «А почему ты не захотела пройти Преображение?»
Иными словами, превратиться в женщину-людена; обрести вечную молодость… и много чего ещё приятного. Ева покачала головой: «Я говорила об этом с Лилит, Мартой, Хельгой Лауэри и многими другими… и поняла, что это не поможет»
«Слишком мощное притяжение у лучшего мира?» – улыбнулся я. Ева кивнула – и продолжила: «Я обещала Лере её повесить – и выполню своё обещание. А потом – сразу после этого, на самом деле, как только её вынут из петли и унесут в крематорий, ты повесишь меня…»
«Мечом не хочешь?» – совершенно искренне поинтересовался я. Она покачала головой: «Для меня это не эстетично. Я видела, как висели Вика и Лера…»
«И многие другие до них» – уверенно подумал я. Но промолчал.
«… и хочу, чтобы меня запомнили именно такой – голой, связанной, на виселице»
Я кивнул: «Хорошо, повешу, конечно». Она улыбнулась: «Тогда смена караула?» И, не дожидаясь моего ответа, взяла смартфон и позвонила Лидии Крамер.