Исповедь на заданную тему - глава из повести Шурф №5

[RolandVT]

11 января 1943 года

Сорокино, оккупированная территория Украины

Колокольцев (вполне разумно) решил начать поиск ответов на экзистенциальные вопросы с истоков. И потому потребовал:

«А теперь давай с самого начала… и до сегодняшнего дня. Мне очень интересно, как ты дошёл до жизни такой…»

Демиденко пожал плечами: «До начала работы следователем по политическим делам, у меня и мысли не было причинять боль человеку… тем более, юноше или девушке… собственно, любому живому существу…»

Колокольцев наигранно-удивлённо посмотрел на своего визави. Наигранно потому, что (спасибо доктору психологии Вернеру Шварцкопфу) прекрасно знал, что - вопреки распространённому заблуждению – нет вообще никакой корреляции между жестокостью к животным и жестокостью к людям.

Душегуб бесстрастно продолжал: «У нас всегда была живность – кошки или собаки; родственники в деревне жили – там я прекрасно общался и с домашней птицей, и с кроликами, и с козами… и с поросятами. Кормил, гладил…»

Как не один и не два серийные убийцы… ну, а санкционировавший убийство одиннадцати миллионов евреев Адольф Гитлер настолько обожал братьев наших меньших, что запретил опыты на животных (вивисекцию) и вообще сделал Третий Рейх страной номер один в мире по защите прав животных.

Демиденко продолжал: «Я с детства зачитывался детективными историями…»

Как и миллионы мальчишек по всему миру.

«… и твёрдо решил стать детективом… у нас это называется оперуполномоченным уголовного розыска…»

И ведь стал – в конечном итоге.

«… но сначала поработал почти два десятка лет в других службах ОГПУ-НКВД…» - задумчиво произнёс Колокольцев.

Душегуб пожал плечами: «Сначала в угро вакансий не было… кроме того, романтика разведки меня тоже увлекала…»

Видимо, достаточно для того, чтобы проработать в службе внутренней разведки (аналог Аусланд-СД в ОГПУ СССР) целых три года.

«А в экономику тебя как занесло?» - полюбопытствовал Колокольцев.

Демиденко вздохнул: «На заводе я в основном в конторе работал… в основном на побегушках… но кое-чего нахватался. Во внутренней разведке ОГПУ тоже присматривал в основном за нэпманами… там и разобрался достаточно, чтобы меня пригласили в экономическое управление…»

И несколько неожиданно продолжил: «Впрочем, меня это вполне устроило…»

«В смысле?» - удивился Колокольцев. Серийный убийца объяснил:

«Я всегда хотел научиться добиваться признания у любого преступника. Работа в экономическом управлении ОГПУ дала мне массу возможностей для этого…»

Ибо в эпоху НЭПа экономических преступлений было очень, очень много.

«Методами физического воздействия?» - усмехнулся Колокольцев.

Душегуб покачал головой: «После окончания Гражданской и до начала Большой чистки такие методы не приветствовались. За такое запросто можно было оказаться на месте подследственного…»

Это было не всегда и не везде так… но по большей части соответствовало истине.

Демиденко продолжал: «Нет, чисто психологическими. Где любезностями… но чаще угрозами и психологическим давлением…»

«Вызвать у клиента настолько сильный и непреодолимый страх, что он расколется?» - уточнил Колокольцев.

«И страх тоже» - подтвердил душегуб. «Но, в основном, стойкое ощущение накатывающегося парового катка. Неизбежности признания – и потому полной бессмысленности сопротивления…»

«А поподробнее… в смысле страха?» - заинтересованно осведомился Колокольцев.

Демиденко с некоторой гордостью объяснил: «Мой инструктор в ЦШ ОГПУ, совершенно не стесняясь, рассказывал, как он с товарищами давил контру во время Гражданской. Такие пытки и казни описывал, что даже Иван Грозный обзавидовался бы…»

Колокольцев был знаком и с документами Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков, и с книгой Мельгунова «Красный террор в России» и с другими аналогичными произведениями, и потому не сомневался, что точно обзавидовался бы.

Душегуб продолжал: «Я просто пересказывал подследственному откровения моего инструктора… обычно этого хватало…»

«А если не хватало?» - спросил Колокольцев. Демиденко пожал плечами: «Тогда я задерживал – на разрешённый законом срок – ближайших родственников. И угрожал применить уже к ним эти методы. Работало безотказно…»

«Правильно ли я понимаю» - осведомился Колокольцев, «что тебя взяли в отдел ГУГБ по борьбе с политическими преступниками именно потому, что у тебя на допросах пели все?»

Серийный убийца кивнул - однако уточнил: «Задача, правда, была совсем другая… в ЭКО нужно было, чтобы подследственный признался в том, что совершил… что мы знали на основе оперативной информации…»

Сделал небольшую паузу – и продолжил: «А на новом месте нужно было, чтобы подследственный признался в том, что не совершил… так что пришлось адаптировать мои… методы»

«Адаптировал?» - усмехнулся Колокольцев. Прекрасно понимая, что задаёт риторический вопрос. Демиденко кивнул.

«Как именно адаптировал?» - будничным тоном осведомился Колокольцев. Ибо действительно интересно.

Душегуб вздохнул и с нескрываемой гордостью ответил: «Сначала, ничего не объясняя, заставлял раздеться догола…»

Стандартная практика многих спецслужб по всему миру.

«… и приказывал подчинённым унести одежду»

Чтобы вызвать у клиента чувство полной беззащитности.

«… затем укладывал на лавку на живот, привязывал и – тоже ничего не объясняя – порол специальной резиновой дубинкой…»

Весьма популярный дивайс у спецслужб всего мира. Боль дикая – а следов почти не остаётся. Демиденко продолжал: «Обычно этого хватало, чтобы подследственный подписал что угодно…»

«А если не хватало?» - осведомился Колокольцев. Серийный убийца пожал плечами: «Тогда насиловали – и мужчин, и женщин. Мужчина почти всегда после такого что угодно подписывал – лишь бы этот кошмар больше не повторился…»

«А женщины?». Душегуб пожал плечами: «Иглы под ногти обычно давали результат. Либо по методу трёх стихий Святой Инквизиции…»

Поднятие в воздух на дыбе-страппадо, питьём/водой и огнём.

«… в крайнем случае, её ребёнка порол у неё на глазах… голышом. Безотказно практически всегда»

В дверь постучали, после чего, не дожидаясь ответа, в кабинет впорхнула Эрика Фосс. И принесла такое, что Колокольцев сразу задал ключевой вопрос:

«Что произошло с Евгением Емельяновым?»