Это в некотором роде введение (терминологическая часть) моего уже готового псевдо-документального романа "Рассказы чёрной мазохистки". 100% по теме данного форума.
-------------------------------------------------------------------------------------------
По своему (пока единственному) высшему образованию, я инженер-механик. Почему я выбрала именно эту предметную область (и даже защитила кандидатскую диссертацию), сейчас неважно. Важно лишь то, что это образование выработало во мне любовь к порядку и точности. Во всём.
В том числе, разумеется, и в терминологии. Поэтому начну я свою книгу с наведения порядка в соответствующей терминологии. Ибо в настоящее время бардак в ней просто редкостный. Для меня категорически неприемлемый.
Ключевых терминов, которыми я буду пользоваться в книге, всего-навсего шесть. Алголагния («любовь к боли», в переводе с греческого), БДСМ, пытки, телесные наказания (ТН), истязания и казни (точнее, смертные казни). Шесть терминов, которые характеризуют различные цели и аспекты болевого воздействия на человеческое тело. В моём случае – на женское тело.
Есть ещё и родственные смертным казням по целям и способам человеческие жертвоприношения, но я о них скажу буквально пару слов – и только в этой главе. Ибо эта (довольно интересная, на самом деле), тема находится далеко за пределами контента моей книги.
Начну с алголагнии – научного эквивалента термина «садомазохизм». Который (ИМХО, справедливо, учитывая, насколько мерзкими сабжами были и де Сад, и Захер-Мазох) прочно ассоциируется с грязью, мерзостью… и, да, безумием. В самом что ни на есть клиническом смысле безумием – доктор психологических наук Виолетта Сергеевна Гранина не даст соврать.
Согласно научному определению, алголагния – от греческих слов алгос (боль) и лагния (сладострастие) есть некая особенность сексуальности (точнее, стереотипов сексуального поведения, восприятия и мышления) небольшой (5-6%) части взрослого населения нашей планеты.
И, согласно, современным взглядам психологов, психиатров, сексологов и сексопатологов, есть никакая не сексуальная девиация, а один из вариантов нормы. Психолог Глория Брейм – создатель и руководитель НИИ, который занимается почти исключительно алголагнией, называет это «Иная Любовь». Да, иная, чем «ванильная», которой покорны 95% взрослого населения Земли, но всё равно Любовь.
Алголагники могут получить сексуальное удовольствие (в частности, испытать оргазм) только либо при причинении боли партнёру (активные алголагники) или при причинении боли партнёром (пассивные алголагники). Или (чаще) после причинения или получения боли.
Некоторым необходимы «качели» – чередование того и другого. Этих сабжей называют свитчи или свитчеры (последнее является существенно более корректным термином).
В обывательской терминологии активных алголагников несколько некорректно называют «садистами», а пассивных – «мазохистами». В БДСМ-терминологии используются более мягкие и более корректные определения: «верхний» (топ) и «нижний» (боттом).
Вопреки распространённому заблуждению, термин «алголагния» известен уже давно – ему более ста лет. Его автором стал в высшей степени любопытный персонаж – барон Альберт фон Шренк-Нотцинг.
К сожалению, ныне малоизвестный, хотя его вклад в развитие психотерапии вполне сравним с вкладом Зигмунда Фрейда… а в чём-то является даже более существенным.
Ибо барон не только стал одним из первых психотерапевтов в Германии (в Южной Германии вообще первым), и пионером в области гипнотерапии (лечения гипнозом) но и много и плодотворно занимался изучением и развитием так называемых «психологических сверхспособностей» человека.
Настолько плодотворно, что именно его работы стали едва ли не важнейшей основой технологий «конвейерного производства сверхлюдей» в подмосковном лицее «Регина Коэли» и прочих подобных заведениях.
Мне приходилось общаться с воспитанницами и выпускницами этого чисто женского учебного заведения, которые меня впечатлили просто до сногсшибательности.
Почему впечатлили? Ну представьте себе девушку, которой хронологически шестнадцать, биологически двадцать два, а психологически – по «индексу взрослости» тридцать девять.
Которая свободно владеет пятнадцатью языками, обладает интеллектом на уровне Эйнштейна и только что с блеском сдала нормативы спецназа Армии Обороны Израиля. Представили? То-то…
Кстати, алголагния тут очень даже при чём… впрочем, Регины Коэли – это тема для отдельного, весьма толстенького, романа. Так что вернёмся к терминологии.
Аббревиатура БДСМ расшифровывается Бондаж-Доминирование-Садизм-Мазохизм. Что на мой взгляд, есть самый натуральный «ирландский гуляш». Ибо в одну кучу свалены три совершенно разные вещи. Психологически разные, кроме всего прочего.
Бондаж – это просто один из видов искусства. Ибо это есть не что иное, как просто искусство художественного связывания (некоторые мастера такую красоту творят – Огюст Роден помрёт от зависти).
Которое не имеет ну просто ни малейшего отношения ни к доминированию, ни к подчинению, ни к алголагнии (модели получают кайф больше от соучастия в создании произведения искусства, чем от обездвиживания – а боль тут ни при чём вообще). Да, «болевой бондаж» существует, но это совершенно отдельный вид этой практики.
Доминирование (точнее, доминирование/подчинение или Д/С если калькировать англоязычный термин) это всего-навсего ролевые игры. И не более того – как совершенно правильно говорит уже упомянутая мной Глория Брейм, Д/С это либо игра, либо шизофрения.
Поэтому активный партнёр («доминант» или «дом») играет в «хозяина», а пассивный («сабмиссив» или «саб») – в «рабыню». Это в так называемом «мейлдоме» (мужском доминировании).
Если наоборот (женщина активна, а мужчина пассивен), то это уже «фемдом». Впрочем, мужчина может доминячить и мужчину (ММ), а женщина – женщину (ФФ). Кстати, на Западе БДСМ-субкультура изначально выделилась из субкультуры гомосексуальной.
При этом оба партнёра прекрасно понимают, что это лишь игра; что у верхнего на самом деле нет и быть не может никакой власти над нижней – и что в реальности оба партнёра совершенно равноправны. И, что немаловажно, равноответственны.
Д/С может сочетаться с болевыми воздействиями, а может и не сочетаться (я вот, например, не сочетаю категорически – ну не люблю я эти властно-ролевые игры). Ибо я поклонница чистой алголагнии (которой соответствует аббревиатура С/М).
Российское БДСМ-сообщество называет себя «Темой» (с большой буквы), а его участники называют себя «тематиками». Вне зависимости от того, что они практикуют – бондаж, Д/С или С/М. Или всё сразу – существуют и такие «многостаночники».
Я попробовала бондаж – разнообразный и с партнёрами, которые в искусстве вязания не просто мастера – гроссмейстеры. Получилось просто офигенно красиво (мы всё снимали на видео). Но… как-то не пошло. Наверное, потому, что мне связывание психологически неинтересно без последующей боли. Очень и очень сильной боли.
Ключевой особенностью БДСМ как системы практик – и Темы как сообщества – является беспрекословное соблюдение трёх важнейших принципов. Трёх китов БДСМ – знаменитых БРД.
Безопасности (для психического и физического здоровья участников БДСМ-сеанса/сессии), Разумности (это понятно) и Добровольности (даже в Д/С на самом деле никто никого никогда ни к чему не принуждает, и любой партнёр может в любой момент прекратить сессию без объяснения причин, просто произнеся так называемое «стоп-слово»). Именно поэтому на реальных сессиях кляп используется крайне редко.
«Чёрным мазохистом», по определению, называется тот или та, чьи действия (точнее, то, что с ним или с ней делают), выходят за пределы общепринятых границ безопасности. Иными словами, тот или та, кто подвергает своё тело (как минимум), а иногда и психику, недопустимому риску.
Поэтому, строго говоря, название моей книги вводит читателя в заблуждение. Ибо на самом деле я никакая не «чёрная мазохистка». На самом деле, все мои сеансы/сессии без применения Эликсира Белого Ангела (подробнее об этом чудо-препарате я расскажу чуть ниже) проходят со строгим соблюдением общепринятых принципов БРД… ну, а с применением эликсира даже сдирание кожи живьём (был у меня и такой опыт) совершенно безопасно и для физического, и для психического здоровья.
По очень простой причине – эликсир официально называется «нано-регенератор М» (почему «М» – я тоже объясню чуть ниже). Если быть более точным, то регенератор человеческого тела… в том числе, и кожи. Которая «после того» ещё лучше (по всем показателям), чем «до того»… впрочем, об этом я расскажу чуть ниже.
Поехали дальше. По определению, пытка – это болевое воздействие на тело человека с целью извлечения («выпытывания») из пытаемого определённых знаний. Очень важно, что не просто информации, а именно знаний, ибо (просто по определению), знания – это информация, имеющая ценность.
В данном случае, ценность для дознавателя. Не для палача (это просто инструмент, как дыба, вода, или огонь), а именно для дознавателя. Коим может быть и судебный следователь (обычная практика в течение столетий), и инквизитор (аналогично), и офицер полиции, и сотрудник спецслужб… да много кто, на самом деле – даже сотрудник частной службы безопасности помещика или олигарха.
Теоретически всё вроде бы просто и понятно… но это только теоретически. Ибо при практическом применении пыток вылезали такие траблы, которые в конечном итоге и похоронили эти «методы извлечения знаний».
Почему траблы? А потому, что сама идея пытки как инструмента дознания основана не нескольких предположениях (постулатах, даже), которые реальности соответствуют не всегда. А то и далеко не всегда…
Первый постулат («первый кит пытки») состоял в том, что есть что извлекать. Иными словами, что «объект» действительно обладает знаниями – сиречь информацией которая представляет ценность для дознавателя.
Компетентный дознаватель обычно это определял довольно быстро… или не быстро, но всё равно определял. Проблема была в том, что «и на старуху бывает проруха» – тем более, на дознавателя… однако была и гораздо бОльшая проблема.
Которая состояла в том, что далеко не все дознаватели были достаточно компетентными для того, чтобы вынести соответствовавший реальности вердикт. Иными словами, что «игра стОит свеч»… точнее пытка неизбежных (и крайне негативных) побочных эффектов.
В результате, совершенно бессмысленные пытки (ибо выпытывать бело реально нечего) имели место настолько часто, что у ширнармасс (и не только у ширнармасс, но и у элиты тоже) сформировалось крайне негативное представление о «системе правосудия».
Ибо когда человека подвергают телесному наказанию (а пытка – это, как ни крути, неизбежно и телесное наказание тоже) совершенно незаслуженно, это уже никакое не правосудие. А просто лютейшая несправедливость.
Второй постулат состоял в том, что при умелом физическом воздействии можно причинить настолько нестерпимую боль, что «объект» тут же «расколется»… в смысле, выложит дознавателю ценную информацию «как на блюдечке».
В реальности же от жуткой, реально нестерпимой боли «объект» вываливал такой «ирландский гуляш», что, выражаясь современным «уличным языком», фильтровать базар приходилось многими днями. А то и неделями. А то и вообще месяцами.
Зачастую безрезультатно… а то и вообще с прямо противоположным результатом. Ибо «объект» («бревно», на жаргоне японской тайной полиции) был готов сказать всё, что угодно (в том числе, и совершенно безгранично лгать), лишь бы прекратилась боль.
Кроме того, были «особо упёртые» сабжи, которые были готовы умереть (и реально умирали, причём в немалых количествах – см. жуткую историю пытки раздавливанием в Англии и колониях) под пыткой, но не «удовлетворить любопытство» дознавателя.
Кстати, о дознавателях. Вопреки распространённейшему заблуждению, никто из оных садистом и близко не был. За этим при «приёме на работу» следили очень строго – тех, у кого был даже намёк на садистские наклонности, безжалостно отсеивали (в гестапо технологии такого отсева были доведены до совершенства).
Вовсе не из соображений гуманизма – а только и исключительно потому, что садизм категорически несовместим с работой дознавателя. Ибо цели совершенно разные – садисту нужно получить удовольствие от причинения боли «объекту», а дознавателю – получить от «объекта» представляющую ценность информацию. А эти цели несовместимы никак. Вообще. Совсем.
Ну, и, наконец, теоретически следовало использовать метод пытки, который не будет иметь долговременных негативных последствий для физического и психического здоровья «объекта». И при этом способен вызвать достаточно сильную боль, чтобы «бревно», как говорится, запело…
Проблема в том, что таких пыток… практически не существует в природе. Да, говорят, есть отдельные мастера, которые способны добиться обеих целей нажатием на активные точки организма… но таких, во-первых, исчезающе мало, а, во-вторых, их «кодекс чести» несовместим с профессией палача от слова совсем.
Поэтому пытки мало того, что подвергали многих несчастных (в самом прямом смысле несчастных) совершенно незаслуженным телесным наказаниям, так ещё и неизбежно калечили им и тело, и психику. А это уже совсем никакое не правосудие – а нечто прямо оному обратное.
Почему же тогда пытки так долго применялись – причём повсеместно? А потому, что это было неизбежное зло. Ибо выбор был между страданиями безвинных – и полном коллапсом как правоохранительной системы (системы правосудия), так и вообще всего человеческого общества.
Всей человеческой цивилизации. Ибо примерно до начала XVIII века альтернативных (т.е., работоспособных) «технологий извлечения знаний» просто не существовало.
А без них ни полиция, ни прокуратура (судебные следователи), ни суды просто не смогли бы работать… точнее, защищать общество как от уголовных, так и от политических преступников (многие из которых представляли собой вполне себе экзистенциальную угрозу обществу – те же катары, например).
Поэтому совершенно неудивительно, что не только дознаватели и палачи (а также полиция, следствие, суд и государство) не подвергали сомнению необходимость применения пытки… но и пытаемые тоже.
Примерно к середине XVIII столетия наука психология получила достаточное развитие, чтобы появились психотехники допроса. Достаточно эффективные для того, чтобы полностью заменить пытки в качестве инструмента «извлечения знаний».
И заменили – ибо именно в этом веке пытки исчезли из употребления практически во всём цивилизованном мире. Как минимум де-факто (в некоторых странах они были отменены де-юре только в следующем столетии).
«А как же НКВД?» – закономерно спросите вы. «Гестапо? Спецслужбы фашистских и латиноамериканских диктатур? Коммунистических режимов? Японский Кемпейтай? И их, так сказать, коллеги из других стран?»
Попробуем разобраться в этом, на самом деле, весьма непростом вопросе.
Начнём с гестапо и её (гестапо женского рода, ибо полиция) коллег из СД, полиции безопасности, жандармерии и тайной полевой полиции (ибо расследованиями занимались все эти структуры).
Вопреки распространённому заблуждению, во всех этих организациях «следствие вели» детективы (как правило, с опытом работы в Крипо – уголовной полиции рейха). Профессионалы сыскного дела.
Которые в своих расследованиях (любых) юзали только и исключительно чисто полицейские методы. Криминалистику, информаторов… и искусство ведения допроса, разумеется.
Пытки они не применяли вообще. Никогда. Совсем. По причине их не только бессмысленности, но и вредности (см. выше). Кстати, мало кому известно, что даже на оккупированных территориях задержанных, против которых не было достаточных доказательств вины… отпускали. Как это и положено в правовом государстве. А вовсе не пытали – сотрудникам гестапо это даже в голову не приходило.
Поэтому «страшилки» о якобы «жутких пытках в гестапо» – это на 90% выдумка агитпропа «стран антигитлеровской коалиции». Особенно советского – ибо надо же было чем-то прикрыть (замаскировать) действительно кошмарные (и повсеместные) пытки в НКВД.
Что же касается 10% – то за оные оккупанты прямой ответственности не несут. Однако несут косвенную, ибо по причине просто катастрофической нехватки кадров были просто вынуждены «аутсорсить» не только уголовные, но и политические дела (в смысле, пресловутых «партизан и подпольщиков») «местному персоналу».
Среди которых (вопреки распространённому заблуждению) хватало и бывших «заплечных дел мастеров» из НКВД, и лютых неумех… и просто садистов. Вот эти могли наворотить – и воротили – такое, что… в общем, производили на свет Божий просто идеальный материал для советского агитпропа.
Именно поэтому гестапо (которому последнее было не нужно нафиг) максимально оперативно это безобразие пресекало, виновных отправляло в ближайшие «мозгоисправительные заведения» (Дахау-стайл), а то и без колебаний расстреливало… но проблему это, понятное дело, не решало. Ибо нерешаемая это была проблема в тех условиях.
Впрочем, «подвиги коллег» гестапо таки использовало (а если оных не было, то грамотно – силами спецов из рейхсминистерства пропаганды – распускало соответствующие слухи).
Которые использовались… правильно, в качестве инструмента устрашения… сиречь профилактики сопротивления оккупантам. И активного, и даже пассивного.
Что же касается японского Кемпейтая, то там пси-технологии были отточены настолько, что «пели» все. Все без исключения. Помогало это «брёвнам» не сильно, ибо обычно их (после того, как они были дознавателям больше не нужны) превращали в другие «брёвна».
Для реально инфернального «отряда 731», по сравнению с сотрудниками которого даже приснопамятный Йозеф Менгеле (даже если поверить во все приписываемые ему злодеяния) и его немецкие коллеги – просто деревенские фельдшеры без воображения.
Что же касается НКВД, то в реальности их было два (НКВД мужского рода). Первый представлял собой фактически «красное гестапо» плюс «красное Крипо», ибо занимался как политическим сыском (ГУГБ – Главное управление госбезопасности), так и сыском уголовным.
Ибо работали там профессионалы-сыскари, которые использовали… да ровно те же самые методы, что и гестапо, и Крипо. Потому что цели были совершенно аналогичные – найти и обезвредить уголовных и политических преступников. Реальных преступников.
Поэтому никаких пыток. Пытками занимался НКВД (точнее, ГУГБ) «номер два». Который был в чистом виде инструментом политических репрессий. И потому его цели принципиальнейшим образом отличались от целей «НКВД номер один».
Репрессивному аппарату необходимо было любым способом заставить подозреваемого не только признаться в шпионаже в пользу рептилоидов с планеты Набиру и обитателей Вальхаллы (признания в криминальных связях с давно умершими были обычным делом), но и оговорить как можно бОльшее число родственников, друзей и знакомых.
Поэтому, строго говоря, даже эти сабжи (по сравнению с которыми даже самые суровые криминалькомиссары гестапо просто святые праведники) никого не пытали. А истязали (в чём разница, я объясню очень скоро).
Такое «разделение обязанностей» имело место… да практически везде, где имела место быть тоталитарная диктатура. И в Европе (Италия, Испания, Португалия, Греция, практически все коммунистические режимы – особенно так называемая ГДР с её кошмарной Штази), и – особенно – в Латинской Америке; и в Азии.
И уж, тем более, в Африке… впрочем, в последней и пытали тоже, ибо профессионализма у «правоохранителей» отродясь не водилось. Даже при так называемых «колонизаторах».
Теперь давайте поговорим об истязаниях. Воздействиях, технически совершенно идентичных пыткам, но имеющим принципиально иные цели.
На самом деле, дать корректное и адекватное определение истязанию не так уж и просто. ИМХО, оптимальным является следующее:
«Истязание – это относительно долговременное болевое воздействие на человеческое тело с целями иными, чем извлечение знаний, наказание или лишение человека жизни…»
С какими целями – понятно. Во-первых, получения удовольствия (так называемый «криминальный садизм»… с моей кочки зрения просто садизм, ибо, по определению, не подразумевает ни безопасности, ни добровольности, как в БДСМ).
Во-вторых, подчинение своей воле (домашнее насилие, так называемая «дедовщина» и всё такое прочее). В-третьих, чтобы добиться от истязаемого (или истязаемой) не информации, как при пытке, а определённых действий.
Например, признания в совершении преступлений, которого «объект» не совершал. Это, увы, просто чудовищно распространённый инструмент в арсенале некомпетентной и коррумпированной полиции… да чуть ли не по всему миру.
В том числе, и на так называемом «постсоветском пространстве» (минус цивилизованная Прибалтика, разумеется). Поэтому, строго говоря, в России и других странах задержанных чаще не пытают (ибо выпытывать из них абсолютно нечего), а истязают. Чтобы подписать пресловутую «чистуху» («чистосердечное признание»), а если надо дознавателю, то и оговорить… кого надо.
Необходимо отметить, что истязание запросто может стать и де-факто орудием телесного наказания. Если есть за что – а такое случается, ибо в полиции «выбивают признание» и из действительно виновных, причём много чаще, чем из невиновных (ибо там работают всё-таки не полные дилетанты). А то и смертной казни – если истязатель, как говорится, «потеряет берега» или же просто не понимает, что делает.
Кстати, о телесных наказаниях. Лично я с раннего детства убеждённая сторонница педагогики святого Дона Боско (хоть я и не католичка) и теории управления персоналом великого Дейла Карнеги. И потому не менее убеждённый противник любых наказаний – хоть взрослых, хоть детей. Любых – особенно телесных.
Во многом, возможно, потому, что я совершенно не религиозна. И потому (хоть я и крещена в православии, где это очень серьёзное дело), понятия «епитимьи» для меня просто не существует. Вообще. Совсем.
Как и исповеди, и «отпущения грехов». Поймите меня правильно – я вовсе не отрицаю необходимости и исповеди, и покаяния, и епитимьи, и отпущения грехов… но только для тех, кто стремится после физической смерти попасть в Царствие Небесное.
Я же ну просто совершенно не стремлюсь – причём аж по двум причинам сразу. Во-первых, я, скорее всего, таки пройду Преображение в женщину-людена. Ибо вечная молодость – точнее, неограниченно долгая жизнь в физическом теле, возраст которого биологически «заморожен»… например, на двадцати пяти годах – в общем, ни одна женщина в здравом уме и твёрдой памяти от ТАКОГО не откажется.
За примерами далеко ходить не надо – граф Вальтер фон Шёнинг (он же граф Антуан де Сен-Жермен) преспокойно живёт себе в примерно 45-летнем возрасте (для мужчины это само то) вот уже аж два тысячелетия. И ничего.
Вторая причина состоит в том, что я (как, наверное, почти все в нашей пусть и разношёрстной, но весьма тёплой компании), точно знаю, что тонкий («загробный») мир устроен гораздо сложнее, чем учит даже Святая Римско-Католическая Церковь.
На самом деле, кроме Царствия Небесного, Чистилища и Преисподней (она же Ад, она же Геенна Огненная, она же Царство Абсолютного Зла) существует ещё множество разных «помещений».
В частности, Вальхалла (она же Асгард, она же Фольквангр). Для попадания в которую (а именно это и есть моя конечная цель) не нужно ни покаяния, ни исповеди, ни «отпущения грехов», ни, тем более, епитимьи. А нужно… впрочем, это неважно. Важно, что я точно знаю (спасибо баронессе), что у меня есть всё для этого действительно необходимое.
Поэтому наказание в общепринятом понимании («воздаяние за проступки») для меня не имеет ни малейшего смысла. Ибо прошлое меня интересует лишь постольку, поскольку оно влияет на будущее.
Поэтому необходимо не наказание, а корректирующее воздействие (а это очень разные вещи). Ну а поскольку в наше время корректирующие психотехники несопоставимо эффективнее, чем телесные наказания и практически безопасны… то ТН (в смысле, телесные наказания) в моём мире не нужны совершенно. Вообще. Совсем.
Но это в моём мире. А в мире тех, для кого епитимья (явная или неявная) жизненно необходима, то ради Бога. Кстати, ТН – очень даже эффективная епитимья (при умелом применении, разумеется). И весьма эффективный демотиватор нежелательного поведения (аналогично).
Ну а в прошлом, когда на Руси, в Европе и в прочих Америках с Австралиями попаданием в Царствие Небесное (или, хотя бы, в Чистилище) были озабочены чуть более, чем поголовно, а корректирующих психотехник ещё и в помине не было, никакой альтернативы ТН не было и быть не могло.
Ибо вопреки распространённому заблуждению, в те годы ТН были очень даже реальным средством сдерживания преступности – как уголовной, так и политической.
Причём не просто реальной, а единственно возможной (Нагорная проповедь оказалась предсказуемо неработоспособной – даже сам Христос был вынужден «призвать к мечу»).
Кстати отменили ТН именно в позапрошлом веке – когда и эти психотехники появились… и озабоченность попаданием в райские кущи стала существенно менее распространённой. Ибо и элиты, и ширнармассы были всё менее и менее склонны верить в Бога, Дьявола, Рай, Ад… в общем, вы поняли.
Теперь, раз уж мы заговорили о наказаниях, давайте сделаем следующий шаг. Рассмотрим самый экстремальный их вид – смертную казнь. Кстати, многие ТН (то же наказание шпицрутенами – «прогнать сквозь строй») запросто превращались в казнь смертную.
Даже, вроде бы, банальная порка кнутом, ибо наказуемого (или наказуемую) можно убить одним ударом. Ну, а порка настоящим римским флагрумом вообще была ТН лишь формально – на самом деле это был просто совершенно жуткий способ смертной казни. Как и японская исидаки… да много что, на самом деле.
Поэтому ТН можно (и, наверное, нужно) разделить на четыре категории – по степени долговременного негативного влияния на организм человека. Условно-лёгкие, которые не приводят к долговременным негативным последствиям для человека. Наилучший пример – обычная порка розгами «по-деревенски».
Условно-средние (по степени тяжести), после которых нужно (иногда долго) лечиться, но полное выздоровление возможно. Наилучший пример… наверное, тоже порка, точнее, наказание шпицрутенами в «лёгком» варианте. Когда несколько раз прогоняют через роту солдат (примерно 100 человек).
Тяжёлые, которые приводят к необратимым последствиям для человеческого тела, но не к смерти. Здесь примеров масса – и клеймение, и вырывание языка (или ноздрей), и отрубание конечностей, и даже лёгкая форма исидаки…
Смертельные, которые являются ТН лишь формально, а на самом деле являются изуверской формой смертной казни. Здесь тоже примеров хватает… к сожалению. Эти и тяжёлая форма исидаки, и порка римским флагрумом, и экстремальные формы наказания шпицрутенами… и, увы, много что ещё.
Сразу хочу сообщить (точнее, официально заявить), что я категорический противник смертной казни. Убеждённейший. Непримиримый. Причём сразу по нескольким причинам.
Во-первых, просто по так называемому «закону больших чисел», ошибки неизбежны. Иными словами, рано или поздно, но обязательно будет казнён невиновный. Что, разумеется, совершенно недопустимо – один казнённый (сиречь убитый государственной судебной системой) невиновный это уже слишком много.
Во-вторых, хоть я и согласна, что некоторые… особи должны быть навсегда изолированы от человеческого общество (точнее, общество должно быть защищено от них), но не сомневаюсь, что современные тюремные технологии позволяют гарантировать невозможность побега.
Поэтому (в отличие от тех времён, когда таких гарантий не было и быть не могло) сейчас никого убивать не надо. Вполне достаточно LWOP. Life in Prison Without Parole. Пожизненного заключения без права досрочного освобождения.
Как я уже говорила, епитимья не моё совсем. Но если выбирать высшую меру наказания, то это никакая не смертная казнь. А именно пожизненное заключение, ибо это то ещё пси-истязание (не случайно многие заключённые выбрали бы смерть, если бы у них была бы такая возможность).
И, наконец, это в старые (и совсем недобрые) времена смертная казнь была хоть и не ахти каким эффективным, но всё же средством сдерживания особо тяжкой преступности.
А в современном мире замена оной на LWOP не влияет на число тяжких преступлений (убийств и т.д.) ровно никак. Поэтому время смертной казни ушло безвозвратно. Навсегда.
Теперь, как я и обещала, два слова о человеческих жертвоприношениях. Которые (в смысле, «два слова») я решила включить в этот раздел книги сразу… правильно, по двум причинам.
Во-первых, потому, что во многих случаях такие жертвоприношения являлись формой смертной казни, ибо в жертву (в конечном итоге, Дьяволу) приносили как пленников (не только воинов, но и гражданских), так и приговорённых к смертной казни преступников. Не только их, конечно, но и их тоже.
А, во-вторых, потому, что одно из Приложений к моей книге (фактически, глава «второй книги»), в том числе, и о человеческом жертвоприношении. Точнее, о жертвоприношениях (во множественном числе) – причём самых жутких в человеческой истории.
Итак, человеческие жертвоприношения. Хотя формально культовая функция человеческих жертвоприношений различалась от культуры к культуре – это могло быть и «средство приближения к богу»… точнее, демону, и «искупление грехов сообщества», и благодарность за военные победы (в последнем случае жертвами становились военнопленные и гражданские пленник)… в конечном итоге это ВСЕГДА было дьяволопоклонство.
Ибо только Дьяволу, Сатане, Люциферу, Князю Тьмы, Владыке Ада и злейшему врагу всего человеческого рода приятна смерть человеческого живого существа.
Поэтому конкистадоры и прочие «колонизаторы» (а на самом деле, в чистом виде прогрессоры) делали в высшей степени богоугодное дело, когда огнём и мечом до основания разрушали культуры, частью которых было человеческое жертвоприношение.
И потому были Воинами Божьими. А «бедные несчастные аборигены», которых «колонизаторы» совершено заслуженно рубили в капусту, вешали и даже сжигали живьём (ибо было за что), были самыми настоящими Слугами Дьявола.
Кстати, ровно теми же методами «колонизаторы» покончили и с каннибализмом, а как только они ушли… «освобождённые» тут же занялись ровно тем же самым (например, в Центрально-Африканской Республике). К счастью, это всё же были единичные случаи, ибо прогрессоры выжгли всю эту инфернальную гадость зер гут.
Возникновение практики человеческих жертвоприношений обычно связывают с признанием священности крови как воплощения жизненной силы человека. Поэтому бескровные формы причинения смерти (утопление, удушение) довольно редко использовались в религиозно-культовом контексте. Насчёт крови это чистая правда – «красная магия» (магия крови) является едва ли не самой мощной… хотя и инфернальной.
Практика таких жертвоприношений является одной из древнейших – Самое древнее человеческое жертвоприношение зафиксировано в анатолийском Чайоню – неолитическое поселение в юго-восточной Турции. Ему девять тысяч лет…
Человеческие жертвоприношения часто связаны с культом плодородия почвы (орошение земли священной кровью и всё такое прочее) и потому более характерны для народов-земледельцев, чем для охотников и кочевников.
Хотя обычно в жертвы приносили преступников и/или военнопленных, в некоторых обществах (тысячелетия назад эта практика была едва ли не повсеместной) в жертву приносили специально для этой цели выбранных и воспитанных жрецов и жриц.
А иногда жертвой становился… царь-жрец, воплощавший растительную силу земли и приравнивавшийся к богу плодородия. Впрочем, не всегда сам царь иногда перед жертвоприношением на его место сажали актёра-простолюдина (типа двойника) и по истечении определённого периода времени приносили в жертву, как если бы он и был истинный царь. Дикие времена были, однако…
Вместе с царём или его «заместителем» в жертву приносились сотни его рабов, которые, по представлениям древних, должны были прислуживать повелителю и в загробной жизни.
В некоторых культурах жертвоприношение было и способом самоубийства; иными словами, из «этой» жизни уходили совершенно добровольно. Так, в Китае аж до XVII века вместе с императором время от времени хоронили (заживо хоронили) его приближённых, которые не пожелали жить после его смерти. «Моя честь есть верность» доведённая до абсурда.
Огромный размах человеческие жертвоприношения приобрели в культурах Мезоамерики (у ацтеков, майя и прочих). Испанский инквизитор-францисканец Диего де Ланда, когда ему перевели соответствующие книги этого народа, воскликнул: «Это религия самого Дьявола!» – и повелел оные сжечь вместе с идолами.
Жаль, что не вместе с жрецами, ибо остатки этих культов существуют до сих пор – и изрядно портят ауру и нашей планеты, и человеческой цивилизации.
Тысячи людей приносились в жертву на ежегодном празднике маиса в специально устроенных для этого храмовых комплексах в виде пирамид. В империи Инков человеческие жертвоприношения были приурочены к восхождению на престол нового правителя. По представлениям индейцев, человеческой кровью питался Бог Солнца, за маской которого скрывался, разумеется, Дьявол.
Одной из стран и культур, которую европейские прогрессоры-«колонизаторы» освободили от инфернального (реально инфернального) кошмара человеческих жертвоприношений, была Индия (надо отметить, что едва ли не всё действительно ценное в этих странах было создано не аборигенами, а «колонизаторами»).
На это у них ушли столетия – так глубоко укоренился Дьявол в тех местах (это к вопросу о якобы «духовных преимуществах» индуизма перед христианством). Так, например, в знаменитом храме Камакхья (эквивалентом Собора Святого Петра в индуизме) человеческие жертвоприношения осуществлялись вплоть до 1832 (!!) года, когда английским «колонизаторам» удалось, наконец, прекратить этот кошмар.
В 1565 году 140 жертв было обезглавлено только во время одного жертвоприношения. Людей приносили в жертву во время ежегодного праздника богини, и в «Калика-пуране» (типа Библии индуистов) целая глава посвящена детальному описанию того, как следует обезглавливать жертв. Как говорится, почувствуйте культурную и религиозную разницу…
В древнем Карфагене человеческие жертвоприношения приняли настолько инфернально-кошмарный характер (там живьём сжигали маленьких детей ради ублажения демона Молоха), что захватившие город римляне сожгли город дотла, сровняли с землёй всё, что осталось стоять, после чего перепахали и засыпали солью (для римлян эквивалент святой воды для христиан).
Древние кельты вместе с трупом хозяина сжигали его домашних, а также осуществляли и жертвоприношения богам. Способ умерщвления зависел от того, какому богу предназначались жертва: назначенных Таранису сжигали живьём, Тевтату — топили, Езусу — вешали на деревьях. Видимо, «магия крови» была у древних кельтов не в почёте…
Друиды даже придумали «плетёного человека» – сделанную из ивовых прутьев клетка в форме человека, которую, они использовали для человеческих жертвоприношений, сжигая её вместе с запертыми там людьми, осуждёнными за преступления или предназначенными в жертву богам.
Эта дьяволиада продолжалась до тех пор, пока «римские колонизаторы» не покончили с этим инфернальным кошмаром, истребив жрецов этих чудовищных культов до последнего человека… почти. Ибо добили их уже христианские инквизиторы – самые настоящие Псы Господни.
Человеческие жертвоприношения были известны и древним германцам, а Сага об Инглингах повествует, что свейского конунга Домальди принесли в жертву ради лучшего урожая и удачи в бою.
Знаменитый арабский путешественник Ибн Фадлан (сильно беллетризованный Антонио Бандеросом в фильме «13-й воин») сообщает о том, что наложницы варяжских воинов, которых он видел в Волжской Булгарии, охотно приносили себя в жертву после смерти господина…
Однако всех переплюнули… правильно, большевики. Самые настоящие Слуги Дьявола. Впрочем, об их «подвигах» на этом поприще вы прочитаете во Второй Книге… а сейчас я расскажу о том, почему я (точнее, мой «чёрный мазохизм») так заинтересовали в высшей степени могущественных людей и организации.
Всё дело… нет, вы точно не догадаетесь в чём – даже близко. Дело в приближающемся со скоростью курьерского поезда Дне Сингулярности…