Онирофильм генерала Каммлера. Не-агнцы

[RolandVT]

Самозаклание (самоубийство перерезанием себе горла) встречается крайне редко. Крайне редко потому, что это технически сложный и трудоёмкий способ с далеко не стопроцентными шансами на успех. Ибо для успеха нужно очень хорошо разбираться в анатомии и иметь твёрдую руку… что и по отдельности-то встречается нечасто. А уж вместе…

Тем не менее, сектанты-старообрядцы (ну, а как ещё назвать этих суицидников) самозаклание практиковали – но лишь когда не было возможности ни осуществить самосожжение (бензин в те годы ещё не изобрели), ни утопиться (водоёмы есть не везде). Практиковали из религиозных соображений – им нравилось чувствовать себя отданными на заклание Агнцами Божьими… которыми они не были от слова совсем.

Так, во время Тарского бунта 1722 года один из старообрядцев, Федор Кротов, спасаясь от погони, в последний момент, «уже ят быти мняшеся, ножем гортань себе пререза, на землю паде, и тако нощеденство (сутки) от раны пострадав, умре».

До смерти он оставался верен старообрядческому вероучению: «до последнего издыхания знаменовав себе двема персты, исповедания древлецерковное благочестие истинно быти».

В Черевковской волости Устюжского уезда, во время самосожжения удалось схватить одного из участников «гари». Но он вскоре «сам себя заколол [перерезал себе горло] и от той раны жив был четыре часа и непрестанно на себе двоеперстный крест изображал».

В ответ на вопросы о причинах самоубийства старообрядец «отвечал, что он то учинил якобы за Христа и старую веру». Перед гибелью он «радовался тому, что так над собою учинить ему удалось смертельную язву».

Во второй половине XVIII века (после прекращения гонений на старообрядцев) самозаклания продолжились. В 1759 году после самосожжения в деревне Шипициной (близ Барнаула) один из старообрядцев, преследуемый властями, собрал жену и малолетних детей в амбар, заперся там и всю семью перерезал.

Когда дверь в амбар выломали, он выбежал с ножом в руках и бросился в реку. Из воды его вынули, но лишь после того, как он успел порезать себе бок. Несколько дней спустя он умер.

Сформировавшуюся таким образом традицию «семейных» самозакланий (в терминологии детективов убойного отдела такие серийные убийцы называются family annihilators) продолжил в 1781 году один из крестьян слободы Злынки Киевской губернии.

Он перекрестил по старообрядческим правилам свою беременную жену и троих детей, которых «всех в ту же ночь сонных зарезал для того, чтобы новокрещенных мучеников удобнее отправить в рай». Такое до сих пор случается – в основном среди протестантских фанатиков – тут старообрядцы не оригинальны.

Затем он отправился в «тамошнее правление» (один из органов власти) надеясь пострадать за веру и получить щедрое потустороннее воздаяние за свой «подвиг».

Зайдя в правление, он заявил: «Я мучитель был своим, а вы будете мне и будем все за старую веру в царстве небесном мученики». И предсказуемо загремел на вечную каторгу – в то время в России уже не было смертной казни за уголовку.

В XVIII в. среди противников старообрядчества бытовало убеждение в том, что многие филипповцы (последователи сжегшего себя изувера-фанатика старца Филиппа) постоянно носят при себе нож в голенищах.

Они надеются в последний момент перед арестом не только избавиться от преследователей, но и стать новыми мучениками за веру: «чтоб в случае объезда командующих, не давшись живые в руки, по горлу себе хватить, и тем приобресть часть со страдальцами». В Аду. Навечно.

В середине XIX века обнаружился рецидив самозакланий. В 1847 г. в Пермской губернии крестьянин Петр Холкин, «начитавшись разных книг, стал проповедовать среди крестьян, что настали последние времена». Говоря современным языком, основал тоталитарную секту – апокалиптический культ.

Следовательно, «для спасения души надлежит удалиться в леса и там умереть». С обычной крестьянской жизнью надлежало расстаться прежде всего. Ведь весь мир «подпал под власть антихриста».

Устроив шатер в лесу, все начали готовиться к смерти, молиться, шить белые рубашки и резать деревянные крестики. Начать решили с длительной сухой голодовки, «запощивания».

Не выдержавшая мучений первая группа страдальцев была убита ножом. Далее Холкин объявил остальным беглецам, что и они «должны пролить свою кровь за Христа» (который в реальности здесь вообще никаким боком).

Беглецы беспрекословно подчинились и были обезглавлены перерезанием горла. Примерно в это же время в Костромской губернии нежная любящая мать зарезала двоих своих малолетних детей.

На следственном допросе мотивом своего преступления выставила она веру в то, что убитые ее малютки должны вечно блаженствовать в лоне Божием, тогда как, пребывая в этом греховном мире, они, быть может, лишись бы пути к вечному спасению… а может, и нет. Не ей судить, в любом случае – нет у неё на то права.

Разнообразие методов самовыпиливания среди больных на всю голову (мой в некотором роде приятель психиатр доктор Вернер Шварцкопф подтвердит) новых сектанток меня не удивило: в несопоставимо лучший мир хочется всем… ну почти всем, а огненная смерть – это всё-таки очень больно.

Поэтому я совершенно спокойно воспринял появление «великолепной пятёрки» на этот раз девиц чуть старше школьного возраста (среди неисправимых сектанток и 14-летние попадаются). Которые (неясно, правда, с какого бодуна) возомнили себя Агнцами Божьими… и попросили их казнить как овец на бойне.

То есть, перерезанием горла (типа закланием). Это не мой метод совсем; я так никогда не работал (и не собираюсь, ибо вот ни разу не мясник) … поэтому твёрдо решил спихнуть эту гоп-компанию… правильно, Шарлотте Корде.

Для которой после её художеств в Вандее, в Гражданскую в России, во Вторую мировую на Балканах… и много, где ещё это просто нежная ласка. Однако не сложилось – бесцеремонно вмешалась… правильно, Анна Болейн.

Пороть девиц она не стала, ибо не царское… в смысле, не королевское это дело совсем. Однако раздеться догола всё же заставила – после чего поставила на колени на расстояние пары метров друг от друга (предварительно связав руки в запястьях за спиной).

После чего (проигнорировав энергичные протесты сектанток) завязала им глаза чёрными лентами… и в считанные минуты элегантно и эстетично обезглавила двуручным палаческим мечом, выкованном лично ею (она была очень неплохим кузнецом, помимо много чего ещё) по модели Сансона Великого.

Даже с выгравированной на лезвии надписью Правосудие… только по-немецки (Gerechtigkeit). Ибо Анна почти всю свою палаческую карьеру работала только в немецкоязычных странах.

После чего ответила на незаданный мною вопрос: «Я тоже ни разу не мясник, а эти…». Она махнула королевской дланью в сторону обезглавленных трупов.

«… хоть и больные на всю голову религиозные фанатички… но всё же люди…»

Глубоко вздохнула – и закончила: «… а не бараны».