Как в старой недоброй Англии - глава из повести Операция Магдалина

[RolandVT]

09 ноября 1941 года

Киллили, Ирландия

16 июня 1941 года Дункан Робинсон, судья Главного уголовного суда Дублина вынес решение по делу 14-летней Элизабет Кэрролл, которую отец неоднократно насиловал, начиная с одиннадцати лет.

В приговоре было указано, что девочка жила в обстоятельствах, с высокой вероятностью способных привести к беспорядочным половым связям и даже к занятию проституцией. Что было правдой – многие проститутки (особенно малолетние) встали на это путь после изнасилования… особенно систематического родственниками-мужчинами.

В соответствии с параграфом 21 Закона о детях 1908 года, Лизу принудительно изъяли из дома (очень хорошая идея) и отправили в приют святой Магдалины в Киллили (идея не просто очень плохая – а в прямом смысле убийственная).

Ибо спустя чуть менее, чем пять месяцев, директриса приюта принесла Элизабет в жертву… всем своим богам-демонам сразу. Всем потому, что её принесли в жертву путём потрошения и четвертования (так в старой недоброй Англии казнили приговорённых к смерти за государственную измену), а это не соответствовало правилам ни Эзуса, ни Тараниса, ни Тевтата… ни даже Молоха.

Девушку-девочку привели в комнату для казни, силой раздели догола, заткнули рот кляпом, уложили на спину на стол, распяли, привязав за лодыжки, запястья и за волосы к вделанным в стены кольцам… и приступили к казни.

После этого несчастной вспороли живот, аккуратно извлекли внутренности, дабы не вызвать смерть (постаралась одна из монахинь – профессиональная медсестра и дочь мясника), сожгли в жаровне на глазах обезумевшей от ужаса мученицы, после чего та же монахиня последовательно отсекла девушке ноги, руки и голову мясницким топором. Останки захоронили на тайном кладбище приюта.

Через несколько дней судья Робинсон был арестован (якобы) сотрудниками Гарды Шиханы. В автомобиле он потерял сознание, а когда пришёл в себя, с удивлением и ужасом обнаружил, что лежит на столе, распятый почти в точности как несчастная Элизабет (о жуткой судьбе которой он был ни сном ни духом).

С едва ли не меньшим ужасом он обнаружил, что в комнате кроме него находятся ещё два человека. Мужчина лет сорока в военной форме (почему-то в немецкой фельдграу) и женщина, которая словно телепортировалась в 1941 год от Рождества Христова века так из шестнадцатого. Женщина показалась ему странно знакомой… вот только он никак не мог вспомнить, где её видел… или её портрет.

Судья Робинсон был ветераном Великой войны (он пошёл на фронт добровольцем – ибо в Ирландии не было обязательной воинской обязанности, в отличие от Великобритании), и потому в знаках различия германской армии разбирался.

Его визави (в некотором роде) был облачён в полковничью форму – об этом свидетельствовали витые погоны старшего офицера с двумя серебряными квадратиками. Однако петлицы были не такими, как в вермахте – два серебряных дубовых листа на чёрном фоне… значит, ваффен-СС.

Словно прочитав мысли судьи, полковник СС представился:

«Я граф Вальтер фон Шёнинг, обер-фюрер СС… это уникальное звание в СС, аналога в вермахте нет. Это промежуточное звание между полковником и генерал-майором – в вашей армии это бригадир…»

И передал слово совершенно необыкновенной женщине. Лет тридцати на вид (скорее всего, чуть постарше) – и типично британской… скорее даже английской внешности. Королевской внешности.

Довольно высокого роста, стройная (хотя фигура и не идеальная), смуглая кожа, длинная шея, аристократичное овальное лицо, широкий рот (который, однако, её не портил), пухлые чувственные губы, небольшая грудь, красивые карие глаза, густые вьющиеся чёрные волосы почти до лопаток…

Не красавица, в общем – но по-своему привлекательна… даже притягательна. Загадочно-мистически притягательна – было в ней что-то от средневековой колдуньи… хотя и от королевы тоже. В частности, аура королевы.

Её королевскую ауру не портила даже её ну просто совсем не королевская одежда. Ибо одета она была… в точности как мужчина-пуританин времён Елизаветы Великой: белая рубашка под чёрной курткой, перехваченной широченным чёрным кожаным поясом; чёрные брюки и чёрные сапоги до колен.

Это всё было хоть и эксцентричным, но всё же не выходило за рамки современной одежды… а вот два других элемента выходили очень даже. Чёрная шляпа в стиле герцога Бекингэма… и внушительный меч примерно тех же времён на перевязи. К мечу прилагался не менее внушительный кинжал с противоположной стороны.

«Приговор зачитай» - неожиданно приказала пуританка.

Граф церемонно поклонился: «Слушаюсь и повинуюсь, Ваше величество…»

Судью словно молнией ударило. Ибо он вдруг понял, где он видел эту женщину… и что это именно она, хотя вживую она была намного симпатичнее… красивее даже, чем на портрете. Этого не могло быть потому, что этого не могло быть никогда… но он знал, что это было – что это была именно она…

«Вижу, Вы меня узнали» - улыбнулась королева. «Меня это не удивляет – я слышала, что Вы большой знаток истории Англии времён моего покойного мужа»

И официально представилась: «Анна Болейн, до сих пор королева Англии… меня так и не лишили этого титула… просто попытались убить…»

«Но как…» - судья изумлённо запнулся. Анна Болейн спокойно объяснила:

«Если коротко, то в нашем мире существуют… они называют себя метагомы… сверх-люди…»

На самом деле сверх-люди - это людены; а метагомы сверх-сверх люди… но в данном случае это было неважно. Королева Анна невозмутимо продолжала:

«… им можно отрубить то, что выглядит как голова… но это ничего не изменит. Поставит на место, вспышка неземного света… и как будто ничего не было…»

Сделала небольшую паузу: «Моя ныне в некотором роде подруга - мы называем её Баронесса – за что-то сильно невзлюбила моего тогдашнего мужа… ну и устроила грандиозный спектакль. Мы одного роста, одной комплекции… ну, она и сыграла в снафф-пьесе на сцене Тауэра…»

И повторила приказ: «Приговор зачитай»

Граф кивнул добыл из кармана лист писчей бумаги, развернул и прочитал приговор: «Решением Имперского народного суда за умышленное убийство Элизабет Кэрролл судья Дункан Робинсон приговаривается к потрошению и четвертованию. Приговор привести в исполнение на месте гибели девушки»

«Но я не убивал…» - запротестовал судья. Анна Болейн покачала головой:

«Да будет вам, ваша совсем-не-честь. Вам прекрасно известна и репутация приюта в Киллили – что оттуда не возвращаются; и слухи о том, что живут там… недолго»

Сделала паузу – и продолжила: «Вы настолько обезумели от страха перед ребёнком, искалеченным и физически, и психологически, что не отправили Лизу в спецшколу. Дескать, одно ее присутствие может совратить ее сверстников…»

Глубоко вздохнула – и продолжила: «И запихнули в самый настоящий Ад, где в конечном итоге её убили как казнят сейчас вас… а до того её горьким уделом был тяжелый труд, непрестанные молитвы и подчинение религиозным правилам, направленным на якобы очищение тела от сексуальной нечистоты…»

Посмотрела на часы – и резюмировала: «Ладно, хватит болтать – времени мало»

После чего выпотрошила судью, сожгла его внутренности в жаровне; затем, не торопясь, четвертовала мечом. Отца-насильника Лизы хотели казнить точно так же, но Анна Болейн ужесточила приговор – его посадили на кол.