Лозина

[yul]

(необязательная предыстория здесь)

Лозина

В пятницу Арина шла из школы одна, как ходила уже целую неделю. Сегодня она, сама того не заметив, сделала крюк и опомнилась лишь у подъезда пятиэтажки, докуда обычно провожала Машу и где они расставались.

Арина вздохнула и повернула было к своему высотному дому в противоположном конце двора. Видеться с братом погибшей подруги сейчас никакого желания не было. Потом она остановилась в раздумьях. Миша вернётся не скоро, он всегда задерживался на своих кружках.

После недолгих колебаний девочка вернулась к подъезду, поднялась на третий этаж и позвонила в знакомую дверь.

- Здравствуйте, Авдотья Ильинична.

Бабушка совсем ей не удивилась.

- Здравствуй Ариша. А я чайку поставила, как знала.

Арина разулась в прихожей и прошла в залу. Через несколько минут бабушка принесла на подносе чай с вареньем.

Пока пили чай, бабушка расспрашивала о школьных делах. Арина призналась, что её успеваемость сильно просела. Она вдруг проговорила с замиранием сердца:

- Авдотья Ильинична, а можете меня тоже выпороть? Только маме не говорите.

- Чевой-т удумала?

- Пожалуйста, накажите меня поркой, - повторила Арина. - Как Машу пороли.

- Оно ить негоже чужих-то девок воспитывать, - раздумчиво говорила бабушка. - Да ежель из человеколюбия надобно... Обожди-ко.

Бабушка отперла ключом дверь своей комнаты и скрылась там.

Арина отставила чашку и поднялась из-за стола. Она быстро, пока не передумала, сняла через голову школьное платье, следом за ним лифчик. В смятении замерла на миг, прежде чем решилась спустить трусики. Подняв их с пола, положила на стул к остальным вещам. Подумав, стянула и гольфы.

Она выпрямилась, двумя руками закрывая низ живота. Сумасшедшая. Сейчас её отругают и выставят из квартиры. Или наконец накажут по всей строгости.

Бабушка вернулась в залу с холщовым мешком в руках и остановилась как вкопанная. К облегчению Арины, она не стала сердиться, лишь покачала головой.

- Ишь припекло-то как. Знать, провинность за собою чуешь неизбытую, крепко тебя гнетёт. Оттого и учёба не впрок.

Арина кивнула, чувствуя застрявший в горле ком. Так и было: обжигающее чувство вины и стыда за свою выходку лишь позволяло проявиться другому, мучительно-глубокому, невысказанному. А чужая бабушка видела её всю насквозь. Не просто голой, а словно бы прозрачной. Арина была благодарна уже за это.

- Пожалуйста. Мне... правда, очень надо.

- Пошто заладила. Одежу в торбу собери да за мною ступай.

Арина быстро переложила свои немногочисленные вещи со стула в мешок, который бабушка тут же отняла и убрала куда-то из виду. Следом за ней Арина вошла в запретную прежде комнату и огляделась с боязливым любопытством.

Справа от двери стоял комод, отделяя большую часть комнаты и единственное окно. Слева стояли два корытца, до краёв заполненных водой. Из одного торчали россыпью прутья одинаковой длины, в другом оставалось всего несколько веточек. Чуть поодаль от стены стояла широкая скамья, в конце которой лежало вафельное полотенце.

- Лягай на лавку. Достанется тебе лозина, что ещё покойница заготовляла.

Арина подошла, продолжая ладошками прикрываться спереди. Она так и опустилась на скамейку бочком, зажав между бёдрами кончики пальцев.

- Ты чевой-то, дрочиться никак надумала? - Авдотья Ильинична больно вывернула ей локоток. - За столбы ними держись, да в зубах тряпку сцепи.

Вторую руку Арина сама поспешно убрала. Она легла на живот, подложив под голову сложенные вместе локти. Бабушка выбрала пруток и взмахнула несколько раз для пробы. Арина слышала, как лозина со свистом рассекает воздух. Она затаила дыхание, приготовившись. Следующий посвист обжег ей правую ягодицу. Девочка невольно вскинула к ушибленному месту руку, по которой тут же получила ещё один резкий удар.

- Ох и неслух, сказано тебе, за столбы вцепись покрепче. А коли раздумала, силой не держу, на все четыре стороны ступай девица.

Арина, не издав ни звука, взялась наконец за ножки скамейки. На предплечье расплывалась красная полоса. Сама виновата.

Удары были не сильными, но болезненными. Она хотела сосчитать их, но быстро сбилась и просто терпела, пока бабушка не отложила измочаленный прут.

- Благодари за лозину.

- Спасибо, Авдотья Ильинична, за лозину, - сказала девочка со всей искренностью. Она отпустила скамейку.

- Я тебя, милая, сечь толком-то и не начинала ещё. Тряпку-то возьми рот закрыть, в неё и кричи сколько вздумается, не держи в себе. Криком душа распрямляется.

Бабушка взмахнула в воздухе новым прутком. Арина поспешно прикусила сложенное вчетверо полотенце и снова обхватила ножки скамейки.

- Думай теперь, за что каяться будешь. Мне про то знать вовсе без надобности. А только под лозиной сама за что спросишь, отплату за то пожнёшь и чиста будешь. Чего запамятовала, тем и впредь будешь маяться. Ясно тебе?

Всё было совершенно ясным, и становилось всё яснее и яснее. Через несколько ударов Арина впервые вскрикнула, из-за полотенца во рту издав лишь глухое мычание.

Боль проходила волной, оставляя ноющий зуд, но каждый очередной удар Арине казался больнее предыдущего. Она то напрягала попу, то наоборот вжималась в скамейку в ожидании удара. Под конец лозина просвистела прямо по пятке. От резкой боли нога непроизвольно согнулась в колене, сильно ударив по и так пострадавшей попе.

Арина замычала в полный голос, в округлившихся глазах выступили слёзы.

- Достанет с тебя попервах. Благодари да отдохни покудова.

- Спасибо, Авдотья Ильинична, за лозину, - сказала Арина во второй раз. Она расслабленно свесила руки на пол.

- Правда, спасибо вам большое. Намного легче стало. Меня ведь никогда так не наказывали. Мама не понимает ничего, - разоткровенничалась девочка с лёгкой грустью.

- Родительницу не злословь, про понятие не тебе судить, - оборвала строго бабушка. - Не вразумилась ты видно нисколечки. Придётся и третью лозину извести.

- Пожалуйста, не надо, я больше не буду.

Арина всерьёз испугалась новой боли.

- Кому сказано, тряпку прикуси да руки на столбы. Бог троицу любит.

Арина покорно запихнула себе в рот полотенце, скрутив его на этот раз валиком. Потом опустила руки и сжала деревянные стойки изо всей силы, до боли в побелевших костяшках.

Бабушка секла неторопливо, с расстановкой. Теперь она охаживала и прежде нетронутые бёдра, заходя то слева то справа, и между лопаток попала несколько раз. Совершенно позабыв всякий стыд, Арина рыдала в голос через полотенце и сучила ножками.

- Ну будет, будет тебе. Благодари за лозину.

Арина освободила рот и проговорила, продолжая всхлипывать:

- Спасибо за лозину.

- Отдохни, милая, ох тяжко тебе, ох сколько надо выплакать.

Бабушка принесла плошку, налила воды из чайника, добавила туда две столовых ложки мёда. Потом принялась прямо пальцами размешивать тёплую липкую массу и бережно растирать ей пострадавшие места.

- Мёд-то целебный, всякую хворь снимает. До свадьбы заживёт. Слезай уж, на горохе постоишь пока попа подышит.

В качестве гороха в углу залы оказался шипастый жёсткий коврик. Арина стояла на нём коленями, опустив руки по швам и уставившись на стену. Бабушка сидела в кресле с вязанием и время от времени шлёпала рукой или спицей, всякий раз, когда Арина забывалась и тянулась не то почесаться, не то прикрыть наготу.

Бабушка говорила поучительно:

- Оно ведь как, Ариш, кровь-то разгонять надобно, чтоб не застаивалась. Не то в заду застоится, дурными соками напитается. После кровь дурная голову травит, от неё и на душе маятно.

Арина согласно кивала. Всё было таким правильным, - и бабушкины слова, и обои в цветочках перед глазами, и ноющая боль в ягодицах и коленках, и жгучие до сих пор полосы там, где досталось меньше. Всё было сейчас необыкновенно простым и ясным, и вместе с тем исполненным вселенской мудрости. Она могла так простоять целую вечность под завораживающе-равномерное тикание настенных часов.

Неожиданно раздавшийся звонок в дверь выбросил её в реальность.

- Поди Мишутка со школы прибёг, - пошла открывать бабушка.

Арина запаниковала. Проклятье. Как же она не посмотрела на время. Куда делась её одежда? Она не помнила. Кажется, бабушка спрятала. И что теперь?

А мальчик уже разулся. Теперь он умывался, придя с улицы. Вот-вот увидит её. Арина словно зверёк, угодивший в западню, замерла без движения, даже дышать боялась, чтобы не привлечь к себе внимание. Впрочем, она и сама понимала, насколько глупа и бессмысленна сейчас надежда остаться незамеченной. К тому же бабушка её сразу выдала.

- Гостья наша уж напроказила. И тебе черёд лозины отведать.

- Бабуль, можно я уроки сперва сделаю?

- Не перечь. С уроками Арина после подсобит.

- Спасибо, Арина.

Что-то кольнуло Арину. В голосе не было злорадной насмешки. Любой из его сверстников не удержался бы от гадких ухмылок, врасплох застигнув девочку в неприличном виде. Арина знала это слишком хорошо.

Она рискнула обернуться через плечо, и задохнулась, встретившись взглядом с Мишкой. Тот вовсе не таращился на неё, но и не отворачивался. Он смотрел спокойно и серьёзно, без малейшей сальности. В глазах было лишь сострадание, большее чем просто жалость. И братская любовь.

- Спасибо, что пришла помочь, - тихо повторил он.

Арина отвернулась к стене с колотящимся сердцем. Мальчик принялся переодеваться после школы. Арина невольно прислушивалась к шуршанию за спиной.

Когда бабушка из своей спальни окликнула его, Арина снова бросила взгляд через плечо и сама вытаращила глаза. Миша оставался в одних длинных сатиновых трусах, и сейчас снимал их, стоя спиной к ней. Оставшись голышом, он скрылся за дверью.

А через минуту бабушка велела и ей зайти. Прихрамывая на ватных ногах, - коленки затекли за время стояния, так что ноги были ватными в прямом смысле, - Арина пересекла залу и вошла в комнату.

Она уже готова была к тому, что её теперь саму заставят пороть мальчика. Точнее, готова совершенно не была, но с некоторой опаской ожидала.

Миша распластался на скамейке кверху попой, отвернувшись, к счастью, лицом к стене. Руками он привычно держался за ножки скамьи.

- Так уж заведено, Ариша, друг перед дружкой секут. Чтоб видали, каково оно, да себе на ус мотали.

Арина подавила вздох облегчения. Ей пришлось всего лишь стоять и смотреть, всё так же вытянув руки по швам, пока бабушка измочаливала одну за одной три лозины, столько же, сколько досталось самой Арине. После каждой Миша вслух благодарил.

Вскрикивал в полотенце он лишь изредка. То ли присутствие девочки сдерживало, то ли просто привык. Зато игрой мускулов Арина невольно залюбовалась.

Когда бабушка закончила, она смазала вспухшие следы от лозины медовым раствором, как и прежде Арине. Похлопав напоследок по попе, она велела Мише отправляться на горох.

Тот закряхтел, садясь на лавке. Арина поспешно зажмурилась. Когда он проследовал мимо неё в свой угол разглядывать стену, бабушка наконец-то принесла её вещи.

Арина накинула на себя только платье. Нижнее бельё просто сунула в портфель и навострилась было улизнуть, пряча глаза. Бабушка её остановила.

- Ариш, сделай милость - подтяни оболтуса по математике. А пока своё отстоит, можешь и сама за уроки сесть.

Возразить бабушке Арина не осмелилась. Она села за стол и разложила учебники и тетрадки, нет-нет да поглядывая в угол. Пока она расправлялась со всей домашкой, положенное время истекло и Миша тоже оделся.

Арина, как и обещала, помогала ему с алгеброй. Она поразилась, что между ними не оставалось ни малейшей неловкости. Так славно было сидеть рядышком, склонившись над тетрадью, и слышать его дыхание, слегка соприкоснувшись рукавами. Всё было теперь простым и чистым. Правильным.

От предложения остаться на ужин Арина отнекивалась уже скорее для виду. Миша помог бабушке принести с кухни тарелки. Каждому досталось по щедрой порции картошки с мясом.

- Спасибо Машеньке за наш сегодняшний ужин, - сказала бабушка.

- Спасибо, Маша, за наш сегодняшний ужин, - сказал Миша.

Арина вздрогнула. В этом ритуале благодарности тоже было что-то звеняще-правильное.

- Спасибо, Маша, за наш сегодняшний ужин, - повторила она.

Жаркое было по-настоящему вкусным.

До сих пор к грозящей выбраковке с утилизацией Арина, как и большинство девочек, относилась с долей фатализма. Но теперь она знала, что бывает иначе, и твердо решила: уж на столовские котлеты в панировке она ни за что не пойдет. Только не так. Она станет лучшей ученицей класса, даже если выбивать дурь, заткнув рот полотенцем, придётся каждый день.

* * *

Маме она сказала просто, что помогала с математикой Мише, ну помнишь, тот что брат Машкин. И это было чистой правдой.

Субботний день она почти не выходила из своей комнаты. Хотя всё заданное на дом уже было сделано, Арина взялась за учебники. Она перечитала по нескольку параграфов наперёд и прорешала примеры, чтобы с понедельника начать карьеру отличницы.

Попа уже зудела не так сильно. Насколько ей удалось разглядеть, улучив минутку покрутиться перед трюмо, и заметных следов почти не оставалось, кроме общего покраснения и нескольких синяков. Даже если мама заметит, скажу что с качели упала.

Главное, что на душе было так светло и мирно, как никогда раньше. Только надолго ли этого хватит?

Вечером в дверь позвонили. Арина, забравшись на диван с ногами, перечитывала трёх мушкетёров, и как раз дошла с особым интересом до сцены казни миледи. Она удивлялась, почему неоднократная, судя по всему, порка не оказывала на ту благотворного воздействия. Видно, не всем помогает. Тогда уж одна дорога под нож.

Мама пошла открывать, и через минуту немного растерянно заглянула в комнату:

- Кавалер к тебе

- Кто ещё там? - Арина нехотя отложила книгу и направилась в прихожую. Она очень удивилась, увидев на пороге Мишку, и слегка смутилась.

- Тебе чего?

- Там, это самое. Бабушка прислала.

- Говори уж, чего хотел

- Дак, это...

Он мялся, поглядывая вглубь квартиры. Арина обернулась. Мама смотрела на них выжидающе. Арина вздохнула, сунула ноги в шлёпанцы и вышла к лифтовой площадке, плотно притворив за собой дверь.

- Ну?

- Ну в общем, завтра с рассветом берёзу поедем заготовлять. Мы на электричке, к обеду уж в город вернёмся. Бабушка велела сказать, тебе тоже можно.

- Скажи толком, куда поедем-то?

- Это самое, лозины ведь нарезать да вымочить, для нового разу стало быть. Маша тоже на себя сама готовила. Хочешь с нами?

Арину обдало жаром, когда до неё дошло.

- Погоди.

Она вернулась в квартиру.

- Мам, можно я в воскресенье пойду гулять с Мишей?

- Далеко гулять собрались?

- Мы до обеда только.

- Ну иди.

Арина вышла снова.

- Ладно уж, съезжу за компанию, - слегка манерно проговорила она. - Ты только сам не проспи, зайди за мной.

И вдруг, не сдержав порыва, счастливо схватила мальчика за плечи и чмокнула в обе щеки поочерёдно. Тот смутился и отступил на шаг.

- Ну, чего ты.

- Спасибо, Мишка. И бабушке передай спасибо за всё.

Закрыв за ним дверь, девочка вернулась в свою комнату едва не вприпрыжку. Её признали, как свою. В пятницу из неё снова выбьют дурь, лозиной, которую завтра сама заготовит. Всё теперь пойдёт правильно, как должно быть.

- Ты чего такая восторженная? - улыбнулась мама. - Нравится тебе Миша?

Да разве маме объяснишь всё.

[RolandVT]

Очень неплохо. Похоже на рассказы А-Викинг ("Долгий сон"), но этот мне нравится больше (А-Викинг, ИМХО, перегибает со стилизацией под деревенскую старину).

[yul]

Очень неплохо. Похоже на рассказы А-Викинг ("Долгий сон"), но этот мне нравится больше (А-Викинг, ИМХО, перегибает со стилизацией под деревенскую старину).

Спасибо!

Для меня обстановка хрущёвки снимает экзотизацию, чтобы акцентировать на духовном путешествии. Чистую деревню, как там, я наверное и не смогла бы писать. Во всяком случае труднее было бы выразить то что пыталась.