Камилла Александровна Бахтиярова была в самом прямом смысле женщиной моей мечты. Ибо меня ещё чуть ли не со школьной скамьи неудержимо влекло к женщинам... нет, не обязательно в форме. Но обязательно при оружии.
Точнее, конечно, к мыслеформам, ибо я уже тогда прекрасно понимал, что реальные «дамочки из правоохранительных органов» бесконечно далеки от образов, созданных авторами детективов, триллеров, кинофильмов и телесериалов.
Мой личный опыт подтвердил сие убеждение, причём аж дважды. На двух континентах – с Вивьен ЛаРош (детектив-лейтенантом знаменитого отдела по раскрытию убийств и грабежей полицейского управления Лос-Анжелеса) и с майором полиции Камиллой Бахтияровой, которая занималась примерно тем же самым в лишь чуть менее знаменитом МУРе на знаменитой Петровке, 38.
На долю которого, если верить официальной статистике, приходится два из трёх раскрытых убийств, половина раскрытых изнасилований, разбоев, преступлений, совершённых с применением огнестрельного оружия и взрывных устройств, каждая третья раскрытая кража и грабёж в столице Российской Федерации.
Изначально её звали Камиля Искандеровна, но ещё много лет назад она в дым и в хлам (что значительно круче чем в пух и прах) разругалась со своей многочисленной роднёй и вскоре после этого вполне официально изменила имя и отчество (помогли связи в соответствующих службах МВД России).
Полукровка (отец – узбек; мать - русская), она была бесконечно далека и от православия, которое с грехом пополам (в прямом смысле слова) исповедовала её мать и от ислама, который (вроде бы) исповедовал её отец. Говоря словами Александра Бушкова (по-моему), ей было абсолютно всё равно, в какую церковь не ходить.
Впрочем, и новое имя ей чем-то не угодило (хотя в древнем Риме означало «благородная»), поэтому и её коллеги, и её близкие друзья и подруги (у неё было примерно поровну и тех, и других) звали её Кира. Я не относился ни к тем, ни к другим, поэтому для меня она была Камилла.
Она, разумеется, очень быстро узнала о том, каким именно психологом я являюсь (МУР есть МУР) и немедленно сообщила мне, что в их семье был только один вид наказаний – телесные.
Отец её порол - сначала ремнём, потом камчой (которая, вообще-то, была оружием – ей и убить запросто можно было); мать била тяжёлой длинной деревянной линейкой по рукам и надолго ставила в угол на колени (на горох или на гречку). Доставалось всем детям без исключения – и её сестре, и её брату (правда, мальчика наказывал единолично отец).
Пороли долго, сильно и больно. И стоять на гречке приходилось долго. Но наказания были длительными и болезненными не из садизма (ни мать, ни отец, к счастью, оным не страдали).
Просто ставили детям очень высокую планку (в смысле достижений в учёбе и не только) и считали, что страх перед длительным и жёстким наказанием – самый лучший стимул. А наказание, кроме всего прочего – прекрасным способом закалить характер.
Кроме того, её отец одно время был преподавателем истории в каком-то ВУЗе и где-то прочитал о методах воспитания девочек (и мальчиков) в древней Спарте. Проникся... и построил систему воспитания детей собственных по этим стандартам, лишь слегка адаптировав их к современным российским реалиям.
Воспитание спартанских девочек было весьма жёстким (скорее жестоким) даже по стандартам того времени (VIII-IV вв. до н.э.). С самого раннего детства каждой девочке Спарты внушали, что она должна стать и оставаться "быстрой как лань, а не ленивой как свинья". За малейшую провинность девочек (как и мальчиков) наказывали розгами, а тех у кого не было следов от них сверстники высмеивали, считая их неженками.
В Спарте было провозглашено равенство полов (чисто из военной необходимости – страна постоянно воевала, поэтому воинов требовалось много), поэтому все что умели мальчики, должны были уметь и девочки.
Быстро бегать, без промаха метать копьё или диск; в совершенстве владеть мечом, приёмами рукопашного боя; стрелять из лука; стойко переносить капризы погоды - они, как и мальчики, постоянно ходили обнажёнными; лаконично выразить свою мысль... а также играть на флейте, соблазнительно петь и танцевать (ибо девочки всё-таки).
Разумеется, читать и писать (Спарта была одной из немногих стран с обязательной и потому поголовной грамотностью). И, конечно же, мужественно переносить побои и даже гордиться множеством следов от розг.
Повзрослев, девушки объединившись в отряды и устраивали соревнования по борьбе (между собой) и даже с юношами – в метании камней и беге. Причём частенько выигрывая оные.
Поэтому отец Камиллы чуть ли не с трёхлетнего возраста отправил свои чада в соответствующие спортивные секции – боевых искусств, стрельбы из лука и лёгкой атлетики. Но, несмотря на то, что уже в очень юном возрасте дети вполне могли справиться с отцом, они покорно позволяли себя пороть вплоть до совершеннолетия. Ибо считали это правильным.
В отличие от некоторых, ни у Камиллы, ни у её сестры, ни у её брата эротизации домашнего насилия не возникло. Возможно потому, что спартанская система воспитания этому как-то не способствовала. От слова совсем. Поэтому ни она, ни (насколько ей было известно) её брат с сестрой Темой не интересовались совершенно. А наши с Камиллой отношения всегда были строго ванильными.
Было совершенно очевидно, что толку от разговора будет не больше, чем от стрельбы дробью по слону. Или из противотанкового ружья по тяжёлому танку «Королевский тигр». Поэтому...
«Давайте поступим по-другому» - не столько предложил, сколько приказал я. «Совершенно очевидно, что Ваши проблемы даже очень долгим разговором с психотерапевтом не решить...»
Камилла грустно вздохнула: «Не удалось себя обмануть... Жаль...»
Я её вздохи, разумеется, проигнорировал. Просто продолжил:
«Поэтому придётся прибегнуть к другому виду терапии...»
«Очень интересно» - усмехнулась майор полиции.
Очень глубоко и очень устало вздохнула... и заключила:
«Я фаталистка. Если Высшим Силам угодно было свести меня с профессиональным психотерапевтом, самое лучшее что я могу сделать – это подчиниться. И Высшей Силе, и следовательно, Вам...»
Это меня обрадовало. И сильно. В баре расплачиваются у стойки, так что я просто поднялся, и объявил: «Поехали...»
«К вам в клинику?» - неожиданно заинтересованно осведомилась Камилла. «Или домой?»
Явно намекая на сексотерапию. Против которой, судя по её виду и тону, она не имела ничего. От слова совсем.
Я покачал головой. «Ни туда и ни туда. Мы начнём с шоппинг-терапии...»
«Оригинально...» - удивлённо протянула она. «Такого у меня ещё не было. Мои... кавалеры как-то попроще всегда были. И прямолинейнее...»
На парковке возле бара меня ждал арендованный... нет, не лимузин. Хотя авто и принадлежало фирме, которая занималась в основном предоставлением в аренду именно оных. Но я взял в аренду (разумеется, с водителем) банальнейший «Porsche Cayenne».
Водитель (он же в некотором роде телохранитель) подобострастно распахнул заднюю дверь внедорожника и заботливо помог Камилле забраться внутрь внедорожника. Я тем временем сделал короткий, но очень важный звонок.
Позвонил я знакомому стилисту. Парикмахеру, то есть. Не моему стилисту – я стригусь в банальной парикмахерской через дорогу у мастера по имени Оганес. За триста рублей он делает вполне приемлемую причёску.
Арнольд Махов был стилистом очень креативным, очень дорогим и очень востребованным. Что, впрочем, ему не помогло, когда его подставили не просто под статью, а под статью об умышленном убийстве. А поскольку он (как и многие стилисты) был весьма субтильным геем, его шансы на выживание на зоне равнялись строго нулю.
За несколько месяцев до того мы с ним пересеклись на какой-то тематической вечеринке. Его тогдашний партнёр всерьёз заинтересовался Темой и он меня с полчаса допрашивал о психологии тематических отношений. Я как мог постарался его просветить, честно предупредив, что мой профиль – отношения гетеросексуальные, да и вообще я только и исключительно по девочкам.
Не знаю, как там у него сложилась с партнёром, но, судя по всему, они сблизились достаточно для того, чтобы тот позвонил мне в слезах и соплях, умоляя спасти своего Арношу от неминуемой и совершенно незаслуженной гибели. Звонил он, судя по всему, всем кого знал, но только мне удалось решить проблему его бойфренда.
Решил я её банальнейшим образом – позвонил Магде. Через двенадцать часов Арнольд вышел под подписку, через трое суток с него сняли все обвинения, а ещё через неделю настоящий убийца был найден. Что с ним потом произошло, мне не доложили, но зная методы Конторы, я не сомневался, что ничего хорошего.
Арнольд и его партнёр завалили меня подарками (в основном алкоголем – совершенно бесполезным, ибо я, как говорится, практически не употребляю и конфетами – весьма полезными, ибо я, как и все Львы, жуткий сластёна). И клятвенно пообещали сделать для меня всё возможное и невозможное, если мне потребуется их помощь.
И вот, наконец, этот момент настал. Я объяснил Арнольду ситуацию, тот радостно заявил: «Конечно, о чём речь. Приезжайте»
И назвал адрес своей... студии.
Студия была шикарной. Реально шикарной. У Камиллы аж челюсть отпала. Хотя ей по работе где только не приходилось бывать, но такую парикмахерскую она явно видела впервые.
С профессиональной точки зрения Арнольд был бисексуален. Иными словами, одинаково умело работал и с мужчинами, и с женщинами. Но с Камиллой он, как говорится, превзошёл самого себя. Трансформация (точнее, даже, пожалуй, трансфигурация) была настолько оглушительной, что майор полиции просто потеряла дар речи.
Чуть меньше, чем за два часа он из хоть и внешне привлекательной, но бесконечно усталой, замотанной и, чего уж греха таить, неслабо побитой жизнью оперши он сделал самую настоящую восточную принцессу. Королеву. Царицу.
«Ох и ни фига себе...» - только и смогла произнести Камилла, разглядывая себя в зеркало.
Я взглянул на часы. Время уже явно шло к закрытию всех и всяческих бутиков, но...
Я позвонил Миле. Владелице сети бутиков в Москве и других крупных городах России. Она была мне много чем обязана (для начала, собственной жизнью, ибо в своё время я её в самом прямом смысле из петли вытащил), поэтому на просьбу несколько продлить время работы своего бутика отреагировала предсказуемо:
«Приезжайте»
Впрочем, перед тем, как отбыть к многоуважаемой Людмиле Ивановне, я сделал ещё один звонок. Поэтому когда наш внедорожник подъехал к бутику Милы, нас уже ждал курьер. С внушительной сумкой в руках.
Я вышел из машины, передал курьеру чек Wells Fargo (по целому ряду причин у меня есть счёт в том числе и в американском банке), забрал у него сумку и вернулся в Порше.
Достал из сумки увесистую коробочку, протянул Камилле: «Открой»
Та уверенно открыла коробочку. И ахнула.
Из коробочки на неё смотрел хищно-элегантный Глок. Точнее, Глок 30. Субкомпактный вариант, пожалуй, лучшего современного пистолета. Считается дамским, хотя им с удовольствием пользуются и представители сильного пола.
Два магазина – на десять и тринадцать патронов сорок пятого калибра. Коробка с патронами, разумеется, прилагалась.
«При всём моём уважении» - спокойно прокомментировал я, «твой табельный Макаров хрень собачья. Я бы свою жизнь этой дурной игрушке не доверил...»
Камилла это не прокомментировала никак. Просто взяла пистолет, взвесила в руке...
«Да, это существенное улучшение. Лошадь с ног свалит» - задумчиво произнесла она. «Спасибо...»
Она явно до сих пор не могла прийти в себя после... трансфигурации.
«А это для защиты твоего прекрасного тела...»
С этими словами я достал из сумки немецкий бронежилет пятого класса защиты. Лёгкий (около пяти килограмм), композитные пластины и всё такое прочее. Сделан специально для представительниц прекрасного пола. Защитит от пули автомата Калашникова с пяти метров.
«Я вообще не знаю, как на это реагировать» - честно призналась мне Камилла. «Это даже не сказка, это иное измерение какое-то...»
Поэтому она предсказуемо решила «плыть по течению». Принимая подарки от совершенно незнакомого мужчины как должное. А я всё это для неё делал... не только потому, что это был единственный способ решить её психологические проблемы. Но ещё и потому, что «дамочка из правоохранительным органов» действительно была для меня мощным фетишем.
Мила встретила нас на пороге бутика. Кивнула мне... и взяла имиджмейкинг Камиллы в свои цепкие и очень умелые руки. Менее чем через час Камилла вернулась из примерочных глубин бутика.
И теперь уже я чуть не потерял дар речи. Даже в замотанном состоянии и в стандартной униформе оперши (джинсы-футболка-пиджак-кроссовки), она была очень и очень привлекательна.
Но после того, как над ней потрудился Арнольд и её переодела и переобула Мила (и нанесла искусный макияж, разумеется), она стала оглушительно, головокружительно, бесподобно, божественно прекрасна.
Я протянул Миле свою платиновую кредитку. В других обстоятельствах она бы с меня денег не взяла, но она прекрасно понимала, что для меня очень важно, чтобы Камилла знала, что я трачу на неё свои деньги.
«Её старую одежду, обувь и бельё я выбросила» - сообщила Мила. «Этого добра в любом уличном магазине навалом...»
Камилла, видимо, не возражала. Мы попрощались с Милой, вышли на парковку, сели в Порше.
«Поедем к тебе в клинику» - неожиданно попросила Камилла. «Мне интересно, как ты работаешь...»
Не самая неожиданная реакция на шоппинг-терапию.
В клинике она профессионально-оценивающим взглядом детектива осмотрела приёмную, кабинет, спальню... Затем прошла в «пыточную»...
«Однако...» - задумчиво произнесла она.
«Это называется алготерапия» - спокойно объяснил я. «Лечение болью»
«И что лечим?» - неожиданно игриво осведомилась Камилла.
Я пожал плечами: «Депрессию, стресс, алкоголизм, наркоманию, лудоманию... в смысле игроманию...»
«Я знаю, что такое лудомания» - улыбнулась майор полиции. И неожиданно спросила: «Фригидность вылечить сможешь?»
Так вот откуда ноги росли...
Она глубоко вздохнула и объяснила:
«У меня действительно жесточайшая фригидность. Гиполибидемия, Анафродизия. Я стала совершенно асексуальной. Никакого влечения не испытываю вообще. Ни к мальчикам, ни к девочкам. Нет, я трахаюсь, конечно – белой вороной быть я просто не могу – выживут из органов в момент...»
Почему-то я в этом не сомневался.
«... но удовольствия никакого. Вообще. Не говоря уже об оргазме...»
Что резко снижает возможности по снятию стресса. Со всеми вытекающими. Проблема была в том, что, как ни странно, фригидность лечить мне не приходилось ещё ни разу.
Впрочем, это был уже далеко не первый случай, когда мне пришлось решать проблему, не имея ни малейшего представления о том, как я собираюсь это делать...
«Дорогу осилит идущий» - произнёс я про себя одну их своих любимых мантр. И приступил… нет, пока ещё не к работе, конечно. А к размышлениям.
Задача, к счастью, оказалась не на три трубки. И даже не на одну. Решение пришло (как обычно, непонятно откуда, но пришло) минут через пять... максимум семь. Всё это время Камилла, разумеется, терпеливо ждала. Сидя почему-то на моём столе (видимо, привычка).
Оставалась лишь одна мааленькая проблема – как это решение озвучить... майору российской полиции. Ибо было оно несколько неконвенциальным (выражаясь современным языком). Я бы даже сказал, запредельным. То есть, выходящим за все и всяческие границы. В том числе (подозреваю), что и здравого смысла... в понимании Камиллы Искандеровны, Особенно Искандеровны.
Помогла ещё одна моя любимая мантра – «когда не знаешь, что сказать – говори правду». Вот я и сказал правду. Выбрав, как мне показалось, наиболее брутально-полицейский вариант.
«Вот как я это вижу». Как было доказано (причём неоднократно), видел я подобные ситуации несравнимо лучше любого дипломированного психолога. Ибо мистические способности несравнимо эффективнее любых знаний и навыков, полученных на любом факультете (или кафедре) психологии любого университета в любой стране мира.
По совершенно бынальной причине – чтобы видеть ситуацию, надо уметь читать человеческие ауры. Этому можно научиться... но только если с рождения имеются соответствующие экстрасенсорные способности. А те, у кого они есть, не идут учиться на психолога, ибо это им без надобности совсем.
«У тебя наглухо заблокирована сексуальность. Причём на очень высоком энергетическом уровне заблокирована – поэтому ничего и не помогает. Ни таблетки, ни травы, ни психотерапия традиционная, ни фитнес, ни даже йоги всякие с Тай-чи. И даже с цигуном...»
Камилла согласно кивнула. «Очень похоже на правду. Ибо именнно так и есть»
«Почему заблокировано – неважно. Совсем...»
«А что важно?» - удивлённо спросила майорша.
«Важно, что я могу снять эту блокировку...». Сам не сниму, позвоню Лилит. Та всё что угодно снимет и вылечит. Но только если у меня не получится...
«Надеюсь» - мрачно усмехнулась Искандеровна. «Ибо чует моё сердце – если я не смогу вернуть себе радость секса – в смысле оргазма – я либо в психушку завалюсь... либо завалю кого-нибудь. Кто под руку подвернётся...»
Я это её признание, разумеется, проигнорировал. Ибо смысл реагировать на очевидное?
Поэтому я просто продолжил:
«Но, к сожалению, методы придётся применить жёсткие и безжалостные. Жестокие даже...»
«Догадываюсь» - ещё более мрачно усмехнулась Камилла. «Было бы возможно, сама бы справилась...»
«Если очень коротко» - спокойно и размеренно продолжал я, «то методов всего четыре... точнее есть четыре категории методов, которые я буду использовать для снятия блокировки...»
«А именно?» - детективно-заинтересованно осведомилась майорша.
«Стыд, боль, стимуляция и секс» - хладнокровно и бесстрастно (по крайней мере, мне так показалось) ответил я. «Сначала в этой последовательности, потом в произвольном сочетании...»
Камилла некоторое время молчала, как говорится, переваривая услышанное. Затем кивнула:
«Похоже на правду. Начнём прямо сейчас?»
Я давно знал, что фригидность (в частности, аноргазмия) для женщины как минимум столь же мучительна, как импотенция для мужчины. Если не намного более мучительна. Поэтому предложение майорши меня не удивило нисколько.
«Одно условие» объявил я.
«Внимательно слушаю»
«Полное подчинение мне. Это, кстати, ещё и очень хорошо расслабляет. Что жизненно важно для успешного излечения...»
«У меня есть выбор?» - всё так же мрачно усмехнулась Камилла. Явно не привыкшая подчиняться никому и никогда за пределами «рабочей обстановки». Да и на работе не факт, что привыкшая...
«Нет» - честно признался я.
«Тогда ОК» - вздохнула она. «Ты можешь делать со мной всё что сочтёшь нужным. Я тебе полностью доверяю. Даю слово чести офицера тебе покорно подчиняться и выполнять любые приказы. Только убей эту чёртову фригидность...»
Я кивнул. Я уже почувствовал, что у Камиллы (хоть она и женщина, а это всё-таки мужская фишка) таки был свой собственный «кодекс чести». К которому (и к её способности соблюдать оный при любых обстоятельствах) с уважением отнеслись бы и в ваффен-СС (не говоря уже об СС-Хельферин).
«Выйди на середину комнаты»
Я решил начать лечение, как говорится, не сходя с места. То есть, в моём кабинете.
Она подчинилась.
«Спусти трусики до колен. Подними юбку до талии...»
Мила облачила Камиллу в мои любимые цвета – алую шёлковую кофточку, чёрную юбку чуть ниже колен, чёрные чулки и туфли на низком каблуке. И, разумеется в белоснежный комплект женского белья – умеренно-кружевные лифчик и трусики.
Майорша растерянно уставилась на меня. Видно было, что для во многом таки восточной женщины этот приказ был похлеще удара молнии.
«Ты серьёзно?» - несколько даже растерянно спросила она.
Я кивнул «Абсолютно». И немедленно напомнил ей: «Ты обещала – слово дала даже –мне абсолютно подчиняться...»
Она глубоко вздохнула... после чего выполнила приказ. Аккуратно спустила трусики до колен, затем подняла юбку до талии. Полностью оголившись от пояса до колен... если, конечно, не считать роскошнейших чёрных кружевных чулок. Её ноги, правда были (предсказуемо) плотно сжаты
«Ноги шире» - приказал я. «Я хочу видеть тебя всю...»
Очень сильно нехотя майорша выполнила и этот мой приказ. Минут через пять, наверное, умирая от стыда она то ли прошептала, то ли прошипела:
«Стыдно просто дико. Мне никогда так стыдно не было. Даже близко...»
Глубоко вздохнула и на этот раз точно прошептала.
«Но возбуждает. Хотя и не так... как бывало в молодости, но хотя бы так...»
«Не ошибся» - подумал я. «Процесс пошёл – это радует. Теперь главное, чтобы дошёл»
А чтобы процесс дошёл, я подождал ещё несколько минут и приказал:
«Догола раздевайся»
Камилла покорно разделась. Тело у неё оказалось... красивое. Очень даже красивое. И лет минимум на пять моложе её хронологического возраста. А то и на все десять.
«Руки за голову. Ноги как можно шире. Стой прямо. Дыши ровно...»
Первая основная поза нижней женщины.
В этой позе Камилла простояла уже дольше – минут десять или около того. По-прежнему умирая со стыда (с ней явно так никогда не работали), но всё более заметно возбуждаясь.
После чего последовал очередной боевой приказ. В самом прямом смысле, ибо мы оба реально воевали, сражались с её фригидностью. Точнее, с соответствующей «секс-блокировкой».
«Опускайся на колени. Спина прямая, руки за головой. Смотреть в пол. Поднимешь глаза – пожалеешь. И сильно...»
Это была не первая моя такая «игра». Далеко не первая. Поэтому на такой случай у меня всегда в пределах досягаемости была очень и очень кусючая плеть. Которой нарушительница приказа немедленно получала по голой спине. Пребольно получала – почти до крови...
Камилла Александровна была женщина восточная... точнее, в достаточной степени восточная, чтобы приказов не нарушать. Она покорно сделала всё, что от неё требовалось... и прокомментировала:
«Никогда перед мужчиной на коленях не стояла. Даже минет делала в постели лёжа...»
Глубоко вздохнула и призналась: «Мне это нравится...»
Это было заметно. Впрочем, всё это была лишь преамбула. Пора было приступать к амбуле.
Я влепил ей пощёчину. Камилла дёрнулась, но глаза не подняла.
Я жёстко взял её за волосы. И объявил: «Будешь подставлять щёки попеременно. Пока я не закончу...»
После... двадцатой, по моему, оплеухи я остановился. После чего...
«Трахни меня в рот» - жёстко попросила майорша. «Изнасилуй...»
Я выполнил её просьбу. Нет, она не кончила – до этого было ещё далеко – но удовольствие определённое получила. Отдышавшись и придя в себя – от иррумации она едва не задохнулась – она выдохнула:
«Меня давно надо было... вот так. К сожалению, мне всю жизнь какие-то животные попадаются. Грудью на стол повалить, юбку задрать, трусы спустить... вот и вся их секс-креативность»
Есть мужчины, мужики и самцы. Фраза Камиллы была про самцов. Которы, к сожалению, среди мужского населения процентов 80. А то и все 90. Причём понятно, почему – есть женщины, бабы и самки. Примерно в тех же пропорциях.
Я поставил Камилле на соски... да самые обычные прищепки. Правда, в трёх экземплярах на каждый – благо размери ареол позволял. После чего начал безжалостно теребить и даже крутить оные, прекрасно понимая, насколько больно я делаю женщине.
Минут через... пять, а то и меньше, майорша глухо произнесла, обращаясь даже не ко мне. А во Вселенную. А то и вообще к Господу Богу:
«Господи, как же я хочу порки... До крови, до головокружения, до потери сознания. Как же я хочу нестерпимой боли...»
На самом деле, конечно, она хотела, конечно, не боли. И даже не эндорфинов (ибо была ни разу не мазохисткой). Она хотела того, что эта боль для неё сделает. Сняти блокировки и возвращения радости секса. Которую в какой-то степени она уже аначала получать...
Я грубо взял её за волосы и отвёл в «пыточную» («флагелляционную»). Где привязал за руки к потолку, а за лодыжки – к кольцам в полу (её ноги оказались широко расставлены, что давало возможность пороть и внешнюю, и внутреннюю стороны её роскошных бёдер).
Которые я и выпорол – причём очень болезненной кошкой. При этом на её сосках были уже стальные зажимы, а на роскошных грудях (моей любимой грушевидной формы) – по пять прищепок на каждой. В результате больно ей было... очень.
Я порол Камиллу до криков, стонов, слёз, плача... рыданий даже. Обычно я всё-таки жалею бёдрат женщины – мои основные объекты для порки это ягодицы и спина, но на этот раз пришлось поступить жёстко. Даже жестоко.
Когда майорша пришла в себя после первой части Марлезонского балета (ибо балет это был тот ещё – несмотря на то, что её тело было весьма надёжно зафиксировано), она глубоко вздохнула и глухо призналась:
«Это было... правильно».
Дав Камилле немного отдохнуть, я приступил к основной части порки. Порол я её... нет, к счастью, ни до крови, ни до потери сознания. Этого не потребовалось. А ровно до того момента, пока я не почувствовал, что блокировка сломана и можно переходить к стимуляции.
Я дал майорше выпить стакан воды с растворённым в нём обезболивающим (выглядит как банальный Солпадеин, только раз в сто сильнее – спасибо Лилит). После чего смазал её безжалостно (ибо в дангом случае жалость была вредна – как и во многих других) выпоротое тело заживляющим средством имени того же персонажа.
Я очень скептически отношусь к заявам о «заряженной воде», «заряженных мазях» и всём таком прочем, ибо не сомневаюсь, что это есть чистейшее мошенничество. Однако Лилит, видимо, и свои анальгетики, и свои заживляющие мази таки заряжает – благо есть чем (её энергетика и слона с ног свалил, и мёртвого поднимет).
Насчёт мертвого это я загнул (хотя кто знает), но вот вылеченного смертельно раненного (точнее, снятую с кола женщину) наблюдал сам. При грамотном (если это слово вообще применимо к ситуации) введении кола в тело казнимого (или казнимой) человек может жить многие часы (а то и вообще сутки) в сознании жутких мучениях.
Но даже если снять человека с кола сразу после посажения, смерть всё одно обеспечена ибо повреждения несовместимые с жизнью получаются сразу. Но это если рядом нет Лилит. А если есть... такую регенерацию я не видел никогда и нигде. Вспышка неземного света... и словно ничего и не было. Абсолютно здоровая девушка...
В общем, каким-то образом Лилит умеет «заряжать» свои снадобья. Поэтому к жизни Камилла вернулась... минут через пять после окончания порки. А следуы исчезли совсем через час. Опять-таки – как будто ничего и не было.
Однако за этот час произошло много чего интересного. Сначала я отвёл майоршу в спальню (на всякий случай одну из комнат клиники я выделил именно под это), где уложил на спину (благо мазь уже подействовала), привязал за запястья и лодыжки к спинкам кровати (к её немалому удовольствию), после чего... тщательно обкапал её всю – от шеи до лодыжек – горячим воском (на самом деле, стеарином, конечно же).
Который потом снят с её роскошного тела изящным клинком явно арабского производства. Что привело майоршу в просто неописуемый восторг, судя по её счастливой кысячьей мордочке.
Тем не менее, сеанс терапии был ещё не завершён. Оставалась обещанная стимуляция. Стимуляция парриллой. Именно так – с двумя «р» и двумя «л» называют пытку электротоком. Это если запускать сей дивайс на полную мощность. А если не на полную...
Я усадил Камиллу в специальное пыточное кресло (несколько модифицированное кресло гинеколога), после чего по моей просьбе она прикрепила электроды к клитору, соскам и внутренним половым губам, а также ввела ещё один электрод во влагалище так, чтобы он прикасался к шейке матки (я был уверен, что она меня не обманет).
После чего я надёжно зафиксировал её и запустил программу на компьютере, который управлял генератором тока. Программа была очень умная (явно не обошлось без неслабого искусственного интеллекта) и потому гарантировала... совершенно потрясающее зрелище. Это для меня.
А для Камиллы... Если верить сексологам, то два процента женщин (одна из полусотни) могут испытать оргазм двадцать раз подряд. Восемь процентов – десять раз подряд. Но это если без «искусственного интеллекта».
Я насчитал одиннадцать. Одиннадцать оргазмов Камиллы. Выглядело это восхитительно. А эмоциональные, духовные и энергетические ощущения просто непередаваемы. Ибо нет ни в одном человеческом языке слов, которые могли описать такое.
Искусственный интеллект оставновил процесс, когда решил, что хватит. Майорша отдышалась, потом посмотрела на меня... в общем, минут через пять максимум она получила двенадцатый. Одновременно с моим... вторым на сегодня.
Где-то полчаса мы лежали в постели, крепко обнявшись. Лежали молча, ибо в словах не было никакой необходимости.
Потом я сказал ей: «Надо закрепить успех, Камилла»
Она вопросительно посмотрела на меня: «Как именно... закрепить»
«Вдоволь натрахаться, извини за грубость. Ибо электростимуляция это очень хорошо, конечно, но тебе нужен...»
«Мужской половой член» - рассмеялась Камилла. Термин, понятное дело, она использовала нецензурный. «Точнее, несколько оных – подряд. Чтобы меня как следует...»
Ещё один нецензурный термин.
«... во все дырочки. И не по одному разу»
Я кивнул. «Поэтому я сейчас вызову тебе машину. Ты, не одеваясь, голая, поедешь...»
«В бордель?» улыбнулась майорша. Иногда она была просто до невозможности проницательна. Впрочем, положение обязывало – детектив убойного отдела МУРа, как-никак.
«В Афродиты» - уточнил я.
«Я польщена» - восхищённо прокомментировала Камилла. «Туда говорят конкурс как в космонавты...»
«Владелица борделя моя очень хорошая знакомая...».
А также периодическая любовница. А также внештатная сотрудница Конторы. А также в некотором роде агент Хранителей (точнее, Лилит). А также моя клиентка – я периодически довольно основательно секу её и её дочь Асю (те ещё флагеллянтки)...
«... поэтому я сейчас ей позвоню и договорюсь, чтобы ты прямо сейчас к ним отправилась. Сначала потанцевала стриптиз... сколько будет комфортно, а потом... потом у тебя будет много клиентов. Ты не единственная дамочка, у которой есть такие... потребности...»
Что было чистой правдой. Я с удивлением узнал как много пресыщенных жизнью бизнес-леди и прочих богатеньких дамочек платили просто сумасшедшие деньги за то, чтобы потанцевать стриптиз у Наташи... или отработать смену в её борделе.
А поскольку клиентов, мечтающих трахнуть не девку из провинции, а крутую бизнес-леди (и отдать за это немалые деньги) было полным-полно... неудивительно, что Наташа была очень богатой женщиной...
Впрочем, я позвонил не Наташе, ибо мы уже давно с ней решили, что с подобными вопросами я буду обращаться к её управляющей – Диане. Через час или около того Камилла отбыла в Афродиты.
Как ни странно, после смены она не поехала к себе домой. А позвонила мне (безжалостно разбудив часов чуть ли не в семь утра) и напросившись в гости. Приехала... нет, не голая (Диана снабдила её каким-то прикидом).
Который прожил совсем недолго, ибо ещё в прихожей я его безжалостно на майорше разорвал. После чего в самом прямом смысле изнасиловал – к обоюдному удовольствию моему и Камиллы.
После того, как мы оба кончили, она философски заметила: «Я и не сомневалась, что так всё и будет. Ибо было видно, что тебе нравится, когда твоя женщина танцует голой и в борделе других мужчин обслуживает...»
Камилла не была моей женщиной, но определённая сермяжная правда в её словах была, конечно. Ибо, как известно, «с кем поведёшься, от того и блохи». Да ещё какие блохи... Совершенно дикие секскапады (точнее, чёрный мазохизм Лилит, Магды, Майи и Марты) не мог не повлиять на мои сексуальные желания... да, пожалуй, уже и потребности.
Их «алго-литургии и прочие действа были настолько за пределами всех норм и правил общепринятой морали, что и мне была уже нужна партнёрша, которая безжалостно снесёт табу, установленные нашим всё ещё довольно пуританским (по крайней мере, подсознательно) обществом. Желательно, все без исключения табу.
Поэтому я и честно объявил Камилле о своих желаниях:
«Я хочу, чтобы ты была моей вещью...»
Это было явным преувеличением. На самом деле я, конечно же, этого не хотел. И не мог хотеть. Ибо бессмысленно хотеть невозможного.
Человек не может быть вещью. Это невозможно принципиально. Он (или она), конечно, может этого хотеть (даже очень хотеть), но это всегда будут только и исключительно хотелки. Не более.
Ибо статус вещи означает, что хозяин вещи обладает абсолютной, ничем не ограниченной властью над своей вещью. Своей собственностью. Что, конечно же, чушь собачья.
Власть одного человека над другим (не говоря уже об абсолютной власти) – это иллюзия. Реальной властью над людьми обладает лишь Господь Бог Всемогущий. И даже эта власть ограничена Свободой Воли. Человеческой воли.
Которую Всевышний добровольно согласился уважать. Сделав своё уважение к свободе человеческой Воли одним из фундаментальных законов созданного им Мироздания. Нашей Вселенной.
Поэтому мой монолог, хотя в чём-то вполне искренний, был всё-таки театром. Представлением. Игрой. Что было вполне нормально. Ибо как правильно заметила Глория Брейм – едва ли не крупнейший специалист по БДСМ в мире – БДСМ либо игра, либо шизофрения...
Постоянно держа это в уме, я продолжал:
«... моей сексуальной игрушкой»
А вот это было уже ближе к истине. Ибо мне просто осточертело удовлетворять потребности и желания (чаще второе, чем первое) женщин, полностью забывая о своих. Пришло время, так сказать, поменять полярность отношений. Благо партнёрша на этот раз была совсем не против.
«Я хочу, чтобы ты вернулась к Наташе... в смысле, регулярно у неё появлялась»
«Я тоже очень этого хочу» - спокойно констатировала Камилла. «Очень...»
Ибо нужно же как-то компенсировать чудовищные энергозатраты на работе. МУР есть МУР... а таких энергопотоков, как в Афродитах, нет практически нигде.
«... и в стрип-клуб, и в бордель. Я хочу, чтобы ты танцевала голой. Чтобы ты показывала зрителям себя всю. Чтобы ты садилась в кресло на сцене и раздвигала ноги, показывая им свои самые интимные места. Чтобы ты раздвигала пальцами свои половые губы и показывала зрителям свои самые сокровенные места...»
«Я хочу, чтобы ты работала в борделе как можно дольше и чаще. Я хочу, чтобы тебя покупали. Я хочу, чтобы ты с любовью, думая только о его удовольствии, удовлетворяла все без исключительно желания своих клиентов. Даже самые извращённые...»
«Буду» - прошептала Камилла. «Конечно буду. Я буду любить своих клиентов...»
«Конечно, будет» - подумал я. Ибо только в этом случае можно максимально «накачаться» живительными энергиями...
«Я хочу чтобы ты делала своим клиентам минет. Чтобы ты глотала сперму. Чтобы они трахали тебя в рот, влагалище и в анус. А когда ты будешь возвращаться после смены в борделе, я буду трахать тебя. И истязать...»
Как ни странно, но мне этого действительно хотелось. Даже очень хотелось. Впрочем, ничего неожиданного в этом, конечно же, не было. Ибо это было как раз тем самым сносом основополагающих табу, которое мне было жизненно необходимо (ибо «от того и блохи»).
Об том и договорились. Как ни странно, у Камиллы Александровны очень даже неплохо получилось вести «двойную жизнь». Впрочем, ничего странного в этом не было... если учесть, что Контора (которая могла отдавать обязательные к исполнению приказы руководству всего МВД России, не то что начальству Камиллы в МУРе) теперь «крышевала» и её.
А через пару лет или около того Камилла предсказуемо перешла на работу в Контору. Впрочем, это уже совсем другая история...