Эта история началась одним вполне себе добрым утром, когда мне совершенно неожиданно позвонила моя добрая знакомая, в некотором роде коллега и однажды клиентка Алевтина Михайловна Бельская. Аля. Доктор Бельская.
Широко известная в узких кругах московской психологической тусовки, по которой упорно ходили слухи, что далёким предком Алевтины Михайловны был не кто иной, как Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский, намного более известный как Малюта Скуратов.
Доктор Бельская эти слухи не подтверждала, но и не опровергала, просто загадочно улыбалась в ответ на многочисленные просьбы, как говорится, прояснить ситуацию.
Довольно плотно пообщавшись с Алей в течение нескольких месяцев (были на то основания) и повидав её, как говорится, «в деле», я был склонен считать эти слухи скорее правдой, чем нет.
Ибо вела себя доктор Бельская как вполне достойный потомок начальника «гестапо Иоанна Грозного» - высшей полиции по делам государственной измены, которой до того не было в государственном устройстве Московского Царства (и которую, собственно, Григорий Лукьянович собственноручно и создал).
Высокая, красивая, статная зеленоглазая пепельная блондинка (натуральная), блестяще образованная (бакалавр Мюнхенского университета, магистр знаменитой Сорбонны и доктор психологии моей альма-матер – Калифорнийского университета в Лос-Анжелесе), полиглот (она свободно владела то ли десятью, то ли двенадцатью языками), она почему-то не прижилась ни в Федеративной Республике, ни во Франции, ни в Американских Соединённых Штатах. И вот уже несколько лет работала в России. В Москве.
Управляя своим небольшим и необычным царством вполне в стиле шефа РСХА Рейнгарда Гейдриха. Или небезызвестного Лаврентия Павловича Берии («батыру Ежову» до Алевтины Михайловны было как до Луны пешком).
Познакомились мы с Алей шесть лет назад – и в высшей степени банально. Она просто записалась ко мне на в некотором роде тестирование. Только тестировал не я её (я вообще делаю это довольно редко), а она меня. Что, впрочем, выяснилось далеко не сразу.
У меня довольно редкая (и очень хорошо оплачиваемая) профессия. Я практикующий психолог – алготерапевт. Последнее означает «лечение болью», если кто не знает. Которая действительно (к удивлению тех, кто совершенно не знаком с этой практикой) является весьма эффективным методом лечения как психологических, так и даже чисто физических недугов.
Алготерапию практикуют в самых разных странах и чуть ли не с незапамятных времён. Первый европейский трактат о пользе оной датирован весьма почтенным 1599 годом.
Но наибольшее развитие алготерапия получила в Веймарской республике, где ею лечили... впрочем, гораздо легче перечислить, что ею не лечили. Потом к власти пришёл Der Fuhrer, республика превратилась в Третий Рейх, в котором алготерапия была безжалостно запрещена как не соответствующая арийскому духу и вообще еврейское извращение (подавляющее большинство практиковавших оную врачей были еврейской национальности).
В России алготерапия (под именами порко- или розготерапии) стала известна благодаря доктору биологических наук, профессору, главному научному сотруднику НИИ гигиены Минздрава России Сергею Сперанскому.
Как и многие другие энтузиасты и первопроходцы, он сначала испробовал этот метод на себе. Успешно избавился от депрессии, ликвидировал последствия двух инфарктов... и решил с помощью этого метода осчастливить (в прямом смысле этого слова) российские ширнармассы.
По его словам, рецепт счастья прост - раз в неделю (по субботам, не иначе) пороть пятую точку в два подхода, каждый по 30 раз с перерывом в 20 минут.. Лучше, чтобы мужчину порола женщина, и наоборот.
С последним я полностью согласен (сам практикую только и исключительно так), а вот насчёт первого у меня несколько иное мнение. Очень простое, на самом деле – к каждой пациентке и проблеме нужен строго индивидуальный подход.
В основном, я использую алготерапию для снятия запредельного стресса (бич практически всех мало-мальски успешных россиян). Хотя приходится лечить пациентов (которых я предпочитаю называть «клиентами») от алкоголизма, наркомании (если эти зависимости ещё не слишком запущены), игромании, устранять всяческие фобии, навязчивые идеи и одержимости... и многое другое.
Вскоре после того, как я открыл свою практику двенадцать лет назад (как быстро летит время...), я с удивлением обнаружил наличие немалого спроса (в определённых кругах, разумеется), на телесные наказания. Разумеется, совершеннолетних и, разумеется, с полного согласия наказуемых (так что всё очень даже БРД).
Родителям требовалось возвращать детей на путь истинный (в смысле, учёбы и подготовки к взрослой ответственной жизни). Студенток, конечно (я работаю только с клиентами женского пола и свято придерживаюсь фундаментального принципа 18+).
Работодателям необходимы эффективные методы наказания проворовавшихся и нерадивых сотрудников, не связанные с увольнением (ибо некоторые вакансии заполнять долго, сложно и дорого), да и сор из избы выносить хочется далеко не всегда.
Состоятельным господам нужны меры убедительного воздействия на прислугу (кухарок, домработниц, нянь и всё такое прочее). Приходилось даже выполнять заказы владелиц стрип-баров и публичных домов, которым нужно было так наказать провинившуюся девушку, чтобы было очень больно, абсолютно безопасно, совершенно незаметно (в смысле следом) и чтобы больше грешить не хотелось. Никогда.
В последнее время растёт спрос на превращение понравившейся богатому господину (или госпоже – и такое бывает) девушки в покорную рабыню. Обычно я за такие проекты не берусь (ибо попахивает криминалом) – только если сама девушка или женщина об этом попросит. Причём хорошо так попросит. Убедительно.
Алевтина Михайловна Бельская не относилась ни к одной из этих категорий. Она просто позвонила мне (не потрудившись объяснить, откуда у неё номер моего сотового) и попросила очень жёстко её выпороть. До крови (если я сочту это нужным) и до потери сознания (аналогично).
«Вы прекрасно знаете, доктор» - бесстрастно заявила Аля (она сразу попросила называть её именно так), «что у человека есть два болевых предела – психологический и физиологический. Психологический – когда ему или ей боль кажется нестерпимой и физиологический, когда истязание становится уже реально опасным для физического и/или психического здоровья. Меня нужно пороть как можно ближе к пределу физиологическому...»
Зачем ей всё это нужно, она не объяснила. Однако гонорар был хороший (раза в полтора больше, чем обычно), да и до того у меня были подобные клиентки. Платили щедро и, ничего не объясняя, просили (требовали даже) очень сильной и долгой боли (не только порки, но и много чего ещё). Вплоть до полной деперсонализации – превращения в «вещь».
К счастью, деперсонализации Алевтине Михайловне не требовалось. Ей нужна была просто очень сильная порка по спине и ягодицам очень тяжёлой и болезненной плетью (была у меня такая – из ремней швейной машинки).
Она зашла в мой кабинет, вручила мне конверт с гонораром (я работаю только и исключительно за наличные)... и немедленно разделась догола, обнажив изумительной красоты тело.
Встала на колени, опустила голову и глухим голосом сообщила:
«Меня действительно нужно сечь до потери сознания. Ни стоп-слова, ничего. Просто бей пока я не отключусь. Бей со всей силы, максимально жёстко и даже жестоко.»
И добавила, улыбнувшись: «Я барышня крепкая, сильная и здоровая, так что бить меня придётся долго...»
Затем поднялась и царственной походкой прошла в пыточную («процедурный кабинет», как называла эту комнату одна из моих клиенток – врач-невролог). Сама достала из шкафа одноразовую простыню (я показал ей, где), накрыла оной лавку для порки и покорно легла на живот, вытянувшись в струнку.
Я надёжно её зафиксировал, привязав широкими матерчатыми лентами за запястья, лодыжки и талию. И начал пороть.
Бить её пришлось действительно довольно долго. Она почти не кричала (разве что перед тем, как потерять сознание), только стонала и тихо плакала от боли. Потом, конечно, уже довольно громко рыдала.
Всё это время меня не покидало ощущение, что она меня... то ли тестирует, то ли оценивает. Наконец она отключилась, я прекратил порку, привёл её в чувство стандартным способом (нашатырём). Отвязал от лавки, дал отдышаться.
Она неожиданно быстро пришла в себя, поднялась с лавки... и спокойно даже не предложила, а чуть ли не приказала мне.
«Я сделаю тебе минет. У меня порка практически каждую неделю и когда меня порет мужчина, я всегда делаю ему минет после того. Или отдаюсь, если он предпочитает другую дырочку. Сейчас совсем другой случай, конечно, но я настолько к этому привыкла, что мне будет некомфортно, если этого не произойдёт...»
Мои сеансы алготерапии обычно асексуальны. Но некоторых моих клиенток это действо настолько возбуждает, что... В общем, она либо кончает во время порки, либо после неё просто требует секса. Обычно вагинального, хотя некоторые предпочитают анал или даже иррумацию.
Однако мне было понятно с самого начала, что Алевтина Михайловна Бельская была совсем из другой Вселенной. Причём очень даже понятно, из какой. Из Вселенной power games – властных игр. Призом в которых была власть над противником. Почти не ограниченная эмоциональная, психологическая и духовная власть.
Навязав секс мужчине (а доктор Бельская именно навязывала мне минет), женщина приобретает над ним немалую власть. Причём едва ли не самую надёжную – сексуальную.
Немного подумав, я... решил принять предложение Алевтины Михайловны. И потому, что она мне очень нравилась как женщина; и потому, что порка меня действительно возбудила до невозможности... и потому, что я считал себя несколько посильнее психологически.
Минет она делела хорошо. Качественно. Не так чтобы уж совсем идеально (мне делали и получше – и отнюдь не проститутки), но очень недурственно. Закончив и проглотив, Аля довольно облизала губы (видимо, она относилась к тем женщинам, которым очень нравится вкус мужской спермы), поднялась с колен и, даже и не подумав одеться, изрекла:
«Я работаю главным психологом женского лицея-интерната Regina Coeli. Я уполномочена директором лицея предложить тебе консалтинговый проект...»
«Regina Coeli» - мрачно подумал я. «Вот только этого мне и не хватало для полного счастья...»