Ларисе Максимовне я рассказала всё. Вообще всё, имевшее отношение и к моему пси-самолечению, и к моему открытию. Ибо, в отличие от, увы, подавляющего большинства подростков (обоего пола), я обладала достаточным количеством здравого смысла, чтобы понимать очевидное. Что сокрытие значимой информации всенепременно выйдет боком мне же. Причём не исключено, что вообще с катастрофическими для меня последствиями.
Доктор Ивлева выслушала меня очень внимательно, после чего немного подумала – и вынесла свой в высшей степени компетентный и профессиональный вердикт:
«Ты совершенно права. Тебя действительно нужно пороть. Пороть ремнём, сечь розгами… и так далее. Пока только пороть – потом видно будет… хотя усилители в виде наготы, стыда и унижений…, например, пощёчин будут нелишними»
Сделала многозначительную паузу и объяснила:
«Подавляющему большинству детей категорически противопоказаны не только телесные наказания, но и вообще любые наказания. Это ещё в позапрошлом веке убедительно доказал католический святой дон Боско. Слышала о таком?»
Я кивнула. Ибо в гимназии, которую я тогда посещала, ещё в прошлом году в программе был предмет под названием «Религиоведение». В котором опытный религиовед (профессор истфака МГУ, ни много, ни мало) и преподаватель от Бога познакомил нас с основами… да практически всех основных религий (и нескольких философских систем).
Христианства (католичества, православия, лютеранства, кальвинизма и прочих протестантов); иудаизма, ислама (шиизма, суннизма и прочих, включая суфизм – исламский мистицизм); индуизма, буддизма, синтоизма, даосизма; религий древнего Рима и древней Греции; скандинавских религий (Один, Фрейя, Вальхалла, Асгард и всё такое прочее); ну и всяких современных разностей (теософии, антропософии, мормонизма и т.д.).
Почти все занятия были выездными – в соответствующих храмах и с участием соответствующих священников. Лекция о католичестве состоялась, естественно в главном католическом храме России – Кафедральном соборе Непорочного Зачатия Девы Марии.
Который принадлежит монашескому ордену салезианцев. Салезианцев потому, что его небесным покровителем является святой Франциск Сальский (знаменитый тем, что своими проповедями вернул в католичество все сорок тысяч кальвинистов в своём приходе близ Женевы – «протестантского Рима»).
Однако основателем ордена был Джованни Мельхиор Боско - один из величайших педагогов девятнадцатого столетия. В эпоху, когда в Европе телесные наказания детей в школах, интернатах, и приютах считались само собой разумеющимися, педагогика дона Боско вообще исключала наказание. Любое.
Соблюдения установленных правил добивались развитием искреннего чувства долга, постоянным устранением малейших поводов к непослушанию и похвалой. Без похвалы не оставалось ни одно усилие, направленное к добродетели, каким бы банальным оно ни было.
Эта революционная для своего времени идея (вкупе с другими) принесла совершенно фантастические плоды. Когда дон Боско умер в 1888 году, в разных частях света насчитывалось двести пятьдесят обителей Салезианского ордена, в которых находилось сто тридцать тысяч воспитанников и которые ежегодно заканчивали восемнадцать тысяч выпускников…
Первого апреля 1934 года дон Боско был причислен Католической Церковью к лику святых.
Доктор Ивлева удовлетворённо кивнула и продолжала:
«Ситуация с так называемой профилактической поркой несколько иная – случается, что самую настоящую бесовскую одержимость – вещами, представителями противоположного пола, идеями и т.д. эффективнее всего из подростка в самом прямом смысле выбить. Ремнём, розгами и так далее…»
Я снова кивнула. Ибо читала нечто подобное в «Истории розги».
Психологиня вдохновенно продолжала:
«Однако и этот вид алго-психо-терапии – иными словами, болевой психологической коррекции – показан далеко не всем подросткам. Ибо такое лекарство запросто может оказаться хуже болезни. Много хуже…»
Я снова кивнула: «Согласна». Она удовлетворённо улыбнулась – и продолжила:
«Твой случай хотя и не уникален, но встречается очень и очень редко. Это даже не одна десятая процента подростков – существенно меньше. Тяжелейшая психическая травма настолько сильно повредила твою внутреннюю энергостанцию, что для элементарного выживания – не говоря уже об успехе и счастье – тебе просто жизненно необходим болевой энергетический канал. Канал получения живительных энергий из внешнего источника через боль. Порку… хотя, возможно, и не только порку… на гречке постоять на коленях тоже полезно»
Сделала многозначительную паузу – и продолжила:
«Тем более, что для тебя, судя по всему, алго-лекарство не только не окажется хуже болезни – как у многих твоих товарищей и товарок по несчастью – но и, как говорится, есть то, что доктор прописал…»
И снова я кивнула. Ибо уж в этом-то я была уверена на все сто.
«Поэтому» - доктор Ивлева неожиданно хлопнула в ладоши, «предлагаю не откладывать дело в долгий ящик и выпороть тебя прямо сейчас…»
Я изумлённо уставилась на Ларису Максимовну, в самом прямом смысле потеряв дар речи. Ибо такого предложения я от неё совершенно не ожидала.
Она объяснила:
«В психотерапии я, конечно, не мастер на все руки – это никому не под силу – но в некотором роде всё же многостаночница. Специалист широкого профиля. Одним из направлений моей деятельности является как раз алготерапия. Лечение болью и взрослых – обоего пола, и подростков – аналогично…»
Сделала небольшую паузу – и прочитала мне краткую, но весьма информативную, лекцию по алготерапии (как потом выяснилось, почерпнутую в основном из приснопамятной «Истории розги»):
«История алготерапии (почти исключительно порко- и даже розготерапии) насчитывает не просто столетия, а тысячелетия. В средние века многие врачи считали пучок розог (средоточие сил природы) великолепным средством для оживления пониженной деятельности кожи, для повышения мышечной силы. и для ускорения процесса обмена веществ в организме.
Для некоторых эскулапов розга представлялась чуть ли не панацеей – средством от всех болезней. По их утверждениям, она приводит в движение застоявшиеся телесные соки; растворяет содержащие соли осадки; очищает тело от сгустившихся выделений; проясняет голову («розга ум бодрит»); облегчает желудок; усиливает кровоток, укрепляет нервы и т.д., и т.п.
Иными словами не существует той области человеческой физиологии, которую розга не могла бы оживить и облагодетельствовать – необходимо лишь умелое и разумное применение ее.
Еще в глубокой древности розга почиталась как целебное средство, и многие врачи того времени назначали применение ее при различных душевных заболеваниях и расстройствах умственных способностей.
Утверждалось, что умалишенных полезно бить розгами для того, «чтобы разум снова посетил их». Результаты розготерапии были… разные, однако навязчивые идеи выбивались весьма успешно.
Так, некий джентльмен был убеждён, что его ноги сделаны из соломы. Его заботливые слуги с этим не согласились - и принялись стегать своего господина розгами по голеням. Что очень быстро избавило его от этой навязчивой идеи.
Розготерапия оказалась весьма эффективным средством лечения эпилепсии (неожиданно) и клептомании (ожидаемо). Ну и, конечно же, клинической депрессией, в то время именовавшейся «меланхолией».
Антоний Муза пользовал римского императора Октавия Августа от ревматизма в тазобедренном сочленении тем, что наносил ему по болезненной области удары розгами, а Элидорий Падуанский рекомендовал сечение крапивой как великолепное средство для лечения кожных заболеваний (и даже паралича нижних конечностей). По словам Сенеки – великого древнеримского философа-стоика, поэта и государственного деятеля, розготерапию успешно использовали для излечения лихорадки.
В 20-е годы ХХ столетия алготерапией (в основном поркотерапией) в Веймарской Германии лечили чуть ли не ото всех болезней – от психических расстройств до воспаления лёгких. Причём весьма успешно.
Пока пришедшие к власти нацисты всё это дело не прикрыли, как не соответствующее арийскому духу. Или же среди тех врачей слишком много евреев оказалось - что, ИМХО, намного более вероятно… или и то, и другое.
В общем, возрождаться это направление начало только сейчас. В России. В Новосибирске, где доктор Сперанский алготерапией очень успешно лечит и алкоголизм, и наркоманию, и лудоманию (пристрастие к азартным играм), и нервные расстройства, и клиническую депрессию, и много что ещё…»
Сделала театральнейшую паузу, доктор Ивлева взяла со стола какую-то книгу, нашла нужную страницу и проинформировала:
«Это книга о розготерапии – официально она называется методом внешнего дозированного болевого воздействия. Её авторы – доктор медицинских наук Марина Чухрова и доктор биологических наук Сергей Сперанский. Я сейчас тебе процитирую его описание ощущений после сеанса поркотерапии…»
Глубоко вздохнула – и продекламировала:
«Мой мир засверкал яркими красками – всеми цветами радуги. Я буквально одним рывком выбрался из глубочайшей ямы, в которой пребывал многие месяцы. Избавился от, казалось, безнадёжно-депрессивного состояния. И понятно почему: во время сильной боли ты сосредоточен полностью на ней.
Все прочие мысли и чувства вытесняются болью, просто исчезают. Мои разум, душа и тело получают долгожданный отдых от пожиравшего их негатива, сбрасывают колоссальный груз отрицательных эмоций.
Что коренным образом перепрограммирует и сознание, и подсознание. Даже однократного мощного болевого воздействия мне хватило для выхода из глубокой депрессии…»
Психологиня закрыла книгу и прокомментировала: «Одним сеансом твои проблемы, конечно, не решить – я вообще подозреваю, что тебе очень долго придётся регулярно ложиться под ремень, розги и прочие ударные инструменты, да и другие болевые воздействия могут потребоваться… но главное, что ты почувствовала суть необходимого лекарства совершенно правильно. Тебе действительно необходима алготерапия. Пока что в виде поркотерапии. Поэтому…»
Она вздохнула.
«… я звоню твоей маме. Ты же понимаешь, без её согласия я не могу…»
Я в очередной раз кивнула. И нисколько не испугалась, ибо знала, что у моей мамы всё хорошо и с фактами, и с логикой, и со старым добрым здравым смыслом. Поэтому я ни на секунду не сомневалась , что она даст своё согласие на моё, скажем так, необычное лечение.
И не ошиблась. Минут через пять или около того (прежде, чем набрать мою маму, психологиня вышла из кабинета куда-то в бездонные глубины её частной клиники), Лариса Максимовна вернулась и с улыбкой кивнула:
«Таможня даёт добро. Так что пойдём… в процедурную».
Процедурная оказалась внешне вполне обычным медицинским процедурным кабинетом, за исключением того, что оформлена комната была не в чисто белых, а в бело-салатовых тонах.
Ни намёка на алготерапию (тем более, на Тему) не обнаружилось; видимо, все дивайсы были скрыты от постороннего взгляда в огромном – во всю стену – шкафу. Было и ещё одно отличие – ножки медицинской кушетки были как минимум раза в два длиннее стандартных, а сама кушетка находилась практически в центре помещения и была существенно уже обычной.
«Догола раздевайся» - приказала психологиня. И объяснила: «Во-первых, так просто удобнее и для тебя, и для меня. Ибо я буду пороть тебя по спине и по ягодицам… точнее, пороть по ягодицам ремнём и сечь розгами по спине. Ну и полное обнажение всегда сопровождается сильным чувством стыда – хоть и разденешься ты перед женщиной – а стыд это тот усилитель, который тебе сейчас просто необходим…»
Я снова кивнула. И покорно разделась догола, аккуратно (дисциплина превыше всего) сложив одежду в неожиданно для процедурного кабинета симпатичное и явно уютное кресло.
Пока я раздевалась, Лариса Максимовна застелила кушетку (скорее, впрочем, лавку) одноразовой простыней. Раздевшись, я без команды легла на живот на лавку и вытянулась стрункой.
Мне было на удивление спокойно и комфортно. Я совершенно ничего не боялась, а к предстоящей мне боли относилась… да просто как к необходимому лечению. Терапии. Вообще без каких-либо эмоций.
Возможно, потому, что к тому времени я уже давно привыкла к боли. Ибо с восьми лет активно занималась боевыми искусствами, а там в спаррингах обстукивали так, что было вполне сравнимо с поркой средней силы.
Психологиня привязала меня чем-то широким и очень мягким за лодыжки, запястья и талию, надёжно зафиксировав меня на лавке. После чего спокойно, бесстрастно, но, тем не менее, заботливо проинформировала:
«Я начну с твоей спины, как это обычно и делают в поркотерапии. Буду сечь тебя розгами… долго. Потом возьму ремень и буду пороть тебя по ягодицам – пока ты не потеряешь сознание…»
«Как пороли Алёшу Пешкова?» - улыбнулась я.
«Примерно» - ответила доктор Ивлева. И добавила: «Извини, но в тебя нужно сейчас закачать столько энергии, что…»
«Я поняла» - вздохнула я.
«Расслабься» - проинструктировала меня психологиня. «Раскройся. Позволь боли войти в твоё тело, душу, сердце и разум и исцелить тебя…»
И начала пороть… точнее, сначала сечь меня розгами по спине. Ощущения были… странными. И похожими, и непохожими на описанные доктором Сперанским (возможно, потому, что Лариса Максимовна секла меня и сильнее, и резче – и потому намного больнее).
С первого удара боль вошла в меня и оставалась во мне всё время порки. Но не просто вошла и не просто оставалась, а раскрыла всё моё тело, все мои чакры, меридианы, все составляющие моего физического тела, и все мои тонкие тела для живительной энергии. То ли внутренней (Кундалини), то ли внешней (Вриль), то ли и той, и другой одновременно.
Но исцеляла меня не боль, а именно эти энергии. При этом я чётко понимала, что меня нужно сечь и пороть до тех пор, пока не заполнятся все энергетические резервуары. И что это произойдёт только тогда, когда я уже не смогу чувствовать боль – и потому принимать эти энергии. Когда я потеряю сознание… собственно, потеря сознания и станет «индикатором заполнения резервуаров энергии»…
Так и произошло. Я потеряла сознание, Лариса Максимовна привела меня в чувство… после чего я почувствовала себя абсолютно счастливой. Ещё более счастливой, чем, когда впервые насмотрелась тематических видео и начиталась тематического худлита.
Причём счастливой ещё и потому, что почувствовала, что по каким-то причинам эта порка, мои физические боль и страдания, нужны не только мне. Но и окружающим меня людям. Более того, всему человечеству – всему нашему миру.
Тогда я отнеслась к этому чувству весьма скептически – ибо где моя порка, а где нужда человеческой цивилизации… но спустя годы именно это чувство и приведёт меня в Зал Обергруппенфюреров Виллы Вевельсбург. Где я совершенно добровольно сяду на кол точно в центре символа Чёрного Солнца…
Психологиня удовлетворённо оглядела результаты своей работы (в высшей степени профессиональной работы, надо отметить) и объявила дальнейшую «программы алго-лечения»:
«Месяц-полтора я буду пороть тебя каждую неделю. Возможно, предварительно тебя нужно будет ставить на некоторое время на колени горох или на гречку. Потом… а потом тебя будет пороть уже твоя мама…»
Я изумлённо уставилась на неё. Доктор Ивлева объяснила:
«Кроме тех энергий, которые ты получила при порке, тебе будут нужны мощные энергии любви. А эти энергии тебе сможет дать только твоя мама…»
Следы от порки исчезли в считанные дни – и потому, что на мне всё заживает как на собаке, и потому, что Лариса Максимовна обработала все мои синяки и ранки каким-то быстрозаживляющим раствором (много позже я узнала, что это был один из побочных продуктов разработки Эликсира Белого Ангела).
А ровно через неделю состоялся моя второй сеанс алго-терапии. На котором уже присутствовала моя мама…