Собирая в Сети материал для романа "Мученицы" ("Проект Харон"), я наткнулся на описание одной книги, которая, на мой взгляд, может быть чрезвычайно интересна и полезна всем, интересующимся различными аспектами флагелляции.
Книга называется Ода кнуту (In Praise of the Whip: A Cultural History of Arousal).
Её автор - Никлаус Ларжье (Niklaus Largier) – профессор немецкой литературы и директор центра религиоведения Калифорнийского университета в Беркли – одного из самых уважаемых учебных заведений и исследовательских центров США. Книга посвящена изучению эмоциональных, культурных, чувственных, религиозных, медицинских и эротических аспектов флагелляции в Европе. Телесные наказания автор не рассматривает (иными словами, книга посвящена исключительно добровольной флагелляции, причём не только и не столько эротической). Книга издана в 2007 году, так что очень даже современная.
Очень важно, что, в отличие от приснопамятной Истории Розги (ИМХО, чисто псевдоисторической книги), Ода кнуту написана профессиональным учёным-исследователем на основе строго научного подхода к изучаемой предметной области.
Даже очень краткие рецензии на эту книгу содержат весьма любопытную и иногда даже совершенно неожиданную информацию. Например, использование флагелляции в медицинских целях рассматривалось, оказывается, ещё в медицинском трактате 1698 года (а то и раньше), причём терапевтический эффект оной не вызывал ни малейшего сомнения.
Но ещё более любопытным является исследование и анализ истории развития эротической флагелляции в Европе. Насколько я понял из рецензий, автор рассматривает следующие этапы:
Дохристианский этап. На этом этапе флагелляция была частью языческих культов Средиземноморья и довольно широко применялась в мистериях и оргиях, в которых сексуальная и религиозная составляющие были настолько тесно сплетены, что было совершенно невозможно понять, где заканчивается одна и начинается другая (это, впрочем, вообще характерно для большинства, если не подавляющего большинства языческих культов). Наиболее важную роль флагелляция играла в культе фригийского божества Атиса (или Аттиса), откуда её, собственно, и позаимствовали христианские монахи.
Христианский этап (до эпохи Возрождения). На этом этапе христианские монахи переняли у язычников (христианство вообще много чего позаимствовало у язычников) флагелляционные техники, но, разумеется, полностью устранили из них сексуальную составляющую (язычество, впрочем, они тоже устранили – просто извели под корень). Таким образом, в течение более, чем тысячи лет флагелляция (в первую очередь, самофлагелляция) использовалась в чисто религиозных целях – усмирения плоти (борьбы с демоническими искушениями), наказания себя за грехи свои (этакая епитимья, наложенная на себя самим собой - что, строго говоря, не очень то соответствовало церковным канонам).
Использование же флагелляции в эротических целях автоматически (и, надо сказать, не без оснований) приравнивалось к явному или неявному поклонению языческим богам, что в то время было чревато попаданием прямиком на костёр (Святая Инквизиция, как известно, не дремала, а, напротив, работала весьма эффективно – и осведомителей у неё было пруд пруди).
Эпоха Возрождения. Точнее, даже не столько Возрождения, сколько Реформации (с середины XVI века до где-то середины XVIII века). В этот период, с одной стороны, резко возрос интерес к языческим цивилизациям Средиземноморья (в первую очередь, греко-римской, в своё время поглотившей фригийскую вместе с богами оной), с другой, «в народ» (т.е., в совершенно светскую жизнь) хлынули огромные массы монахов и монахинь, изгнанные из разгромленных протестантами монастырей. Разумеется, вместе со своими религиозными флагелляционными практиками.
Для не шибко набожных мирян (особенно из «имущих классов») религиозная составляющая оных особого интереса не представляла (да они её и не почувствовали), но они довольно быстро открыли для себя её эротическую составляющую. Которая не только начала распространяться по Европе со скоростью лесного пожара, но и стала постепенно попадать на страницы печатных изданий. Пока с опаской, ибо и Святая Инквизиция была очень сильна, и её протестантские аналоги преследовали еретиков-язычников с не меньшим рвением.
Ещё один любопытный факт. Первую историю флагелляции написал католический монах – аббат Жак Буало (Jacques Boileau), причём аж в 1700 году (!). Его трактат так и назывался - Historia flagellantium (естественно, в то время он мог писать только по-латыни). В этом трактате он весьма убедительно доказывал, что и флагелляция, и самофлагелляция есть вовсе не христианские, но исключительноязыческие практики и, следовательно, в жизни Церкви им не место, автоматически перечёркивая тысячелетний опыт католических святых и подвижников.
Более того, он приводил пример одного католического священника – отца Корнелиуса Адриансена, который, как следует выпоров молодую исповедницу (при том, что порка, вообще говоря, не входила в перечень епитимий, одобренных церковным Кодексом канонического права), после порки продолжал гладить её обнажённые ягодицы и бёдра розгами (что уже вообще ни в какие ворота не лезло). Аббат Буало утверждал (и, похоже, даже подводил под это определённую философскую и даже богословскую основу), что флагелляция по самой своей сути эротична и поэтому ей в Церкви делать совершенно нечего.
Вышестоящие «святые отцы», мягко говоря, не пришли в восторг от такого богословия и в 1703 году трактат аббата был включён Инквизицией в список запрещённых книг. Но дело было сделано – с 1700 года кнут и розга стали постепенно ассоциироваться уже не с наказанием за грехи и не с борьбой с врагом рода человеческого, а с сексуальным возбуждением (т.е., говоря христианским языком, с грехом похоти).
Эпоха Просвещения (примерно со второй половины XVIII века). С началом этой эпохи христианская Церковь начала очень быстро терять свои позиции в обществе, которое становилось всё более светским и всё более плотским. Публикации на тему эротической флагелляции становились всё более смелыми, пока, наконец, в 1791 году Донасьен Альфонс Франсуа де Сад не опубликовал свой знаменитый роман «Жюстина, или несчастья добродетели» (ИМХО, жуткая хрень), после которого в общественном сознании эротическая флагелляция оказалась прочно (хотя и не совсем корректно), связана с его именем.