На написание этого рассказа меня вдохновили слухи о том, что где-то в ближнем Подмосковье (якобы) существует элитная частная школа-интернат, в которой учащихся за провинности подвергают телесным наказаниям (вероятнее всего, по традиционной британской системе). Разумеется, при зачислении своего чада в школу (а, насколько я понял, в эту школу конкурс тот ещё) родители дают письменное согласие на применение к их ребёнку «мер физического воздействия».
Я попытался представить себе, как в такой школе могут быть реализованы некоторые концепции телесных наказаний «подрастающего поколения» (в частности, т.н. «профилактическая порка»). Рассказ написан в форме диалога между мамой (М) и дочкой (Д), которая только что получила эту самую профилактическую порку. Поэтому это фактически не рассказ, а пьеса для двух актёров.
---------------------------------------------------------------------------
Звонит мобильный телефон. Мама принимает звонок
М: Да, дочка, слушаю тебя.
Д: Привет мама, всё в порядке. Меня выпороли, возвращаюсь домой. Скоро буду.
М: Как ты себя чувствуешь? Попа очень болит?
Д: Чувствую себя хорошо, только слабость какая-то небольшая. Попа совсем не болит – её чем-то намазали и дали какую-то таблетку. Успокоительное или что-то вроде того.
М: Хорошо, дочка, жду тебя. Целую.
Д: Целую.
Спустя полчаса:
Звонок в дверь. Мама открывает дверь. Дочка входит в квартиру. Мама целует её в щёку
М: Ну расскажи, как всё прошло. Первая порка, всё-таки. Мы же с отцом тебя никогда не пороли. Да и в школе твоей раньше этого не было.
Дочка проходит в гостиную и садится на диван. Мама удобно устраивается в кресле напротив.
Д: Да нет, мама, ты просто забыла. Телесные наказания, включая и профилактическую порку, в нашей школе ввели ещё в прошлом учебном году – для выпускного класса. Одиннадцатого, то есть. В порядке эксперимента. Эксперимент сочли удавшимся (вздох), поэтому в этом году попечители решили его распространить на наш десятый и ещё девятый. Если по-прежнему получится удачно, то будут пороть ещё и восьмой и седьмой. Ну, и так далее.
М: Надо же, да, действительно забыла. Теперь вспомнила – действительно нам такое говорили на родительском собрании, когда мы документы подписывали. Согласие на порку, то есть.
Д: Ну вот, я же говорила – забыла…
М: И всё-таки – как всё прошло?
Д: Какая же ты любопытная… (вздох). Как прошло… да нормально прошло. Собрали нас в одном из классов… хотя что там собирать, нас ведь всего шесть девочек в классе – классы-то маленькие…
М: А мальчиков пороли «во вторую смену»?
Д: Ну да… (смотрит на часы). Их, наверное, сейчас как раз и начинают пороть. Во второй половине дня, то есть. Потому, что это у нас было две смены…
М: Как это?
Д: Да не торопись ты… Сейчас всё по порядку расскажу.
М: Хорошо, хорошо, больше не буду тебя перебивать…
Д: Вот так-то лучше… Собрали нас в одном из классов… да, ты же помнишь, что вчера нас всех осматривал школьный врач (врачиха, то есть) и выдала всем разрешение на порку…
М: Серьёзно там это у вас…
Д: А как же иначе? Безопасность и здоровье превыше всего. Кстати, в согласии на порку есть специальный пункт, по которому пороть ученика или ученицу можно только с разрешения школьного врача. Ну так вот, собрали нас, после чего нам директор школы всё рассказала – что, почему и как.
М: И?
Д: Ну, это было почти то же самое, что и в письменном согласии. Я же ведь, если ты помнишь, свою подпись под ним тоже поставила – что ознакомлена. Ибо согласия моего никто не спрашивал – пока вы всё за меня решаете.
М: То есть?
Д: Вообще мне понравилось, как говорила директриса. Она вообще мне нравится. Спокойная, разумная, справедливая… Без особых тараканов в голове. Да и без понтов тоже. Повезло нам с ней. Она спокойно, честно и прямо сказала, что своей важнейшей задачей считает и наше образование, и наше воспитание… у нас же, фактически, полуинтернат. То есть, чтобы и в голове, и в душе, и в сердце у нас было то, что нужно. А не то, «как получится». Как она говорит, воспитание в нас «оптимальных стереотипов поведения, восприятия и мышления»
М: Как то уж очень заумно…
Д: Да нет, ничего особо заумного нет. Она хочет приучить нас принимать оптимальные решения и поступать оптимально – с точки зрения морали и нравственности, в первую очередь. Развивать добродетели, бороться с грехами и искушениями… Гордыней в первую очередь, ибо ты же прекрасно знаешь, что мы если не золотая, то уж точно, по крайней мере, серебряная молодёжь – обучение в школе ведь в очень кругленькую сумму выходит… Алчностью, гневом, похотью (что в нашем возрасте уже актуально – акселерация, гормоны…). Ленью, чревоугодием (для меня, правда, это не проблема – спасибо школьному диетологу) . Завистью. Ну, и страхом тоже.
М: Это ей отец Фрол нашептал? Ваш духовник, то есть…
Д: Может, и нашептал. А может, она и сама всегда так считала. Она же православная (не путать с православнутыми, которых в последнее время столько развелось…). Да и гимназия у нас вроде как православная. Хотя, как ни странно, к нам и католический священник иногда ходит – отец Вацлав. Салезианец – они как раз на воспитании «подрастающего поколения» специализируются. И монахи и монахини – православные и католические. И раввин. И даже мулла был как-то раз. И баптисты с лютеранами…
М: Экуменический какой у вас батюшка.
Д: Да нет, просто здравый. Он считает, что в современном мире развелось столько демонов, что для того, чтобы хотя бы отбиться от них нужно всем вместе трудиться – и католикам, и православным, и протестантам, и мусульманам, и иудеям…
М: И он прав…
Д: Конечно, прав. Достаточно включить этот… зомбоящик – и сразу поймёшь, что он прав. Он вообще говорит – пусть человек лучше в протестантскую церковь ходит, чем не ходит ни в какую. А то некоторый батюшки так православие «продвигают», что не вызывают ничего, кроме отвращения к христианству вообще. Кстати, по поводу демонов и искушений. Директриса сказала, что она пришла к выводу – и убедила попечителей – что единственный способ хоть как-то противостоять всем этим искушениям и воспитать хорошо образованную и нравственно здоровую личность – пороть. Ибо ни позитивные стимулы, ни обычные наказания не работают – слишком слабы. Только когда у ученика в голове сформируется чёткая связь между нежелательным проступком и неизбежным и крайне болезненным телесным наказанием, можно рассчитывать на надёжное «сдерживание»
М: Как у «павловской собачки»?
Д: Типа того. Кроме того, директриса считает, что пороть «постфактум» не так эффективно – ибо проступок уже совершён. Она вообще не любит термина «телесное наказание». Она предпочитает говорить о «психологической коррекции». Желательно, до проступка, а не после.
М: И поэтому они ввели «профилактическую порку».
Д: Ну да. Идея состоит в том, чтобы дать нам почувствовать на своей коже, что такое порка – чтобы нам хотелось всеми способами её избегать. Чтобы сформировался некий «условный рефлекс», который поможет нам удержаться от вредных поступков.
М: Поэтому вас и будут пороть перед каждой учебной четвертью.
Д: Да. Считается, что этой «профилактической порки» как раз должно хватить на четверть. Судя по результатам эксперимента, действительно хватает. По крайней мере, утверждается, что это существенно улучшило и успеваемость, и поведение. Поэтому стали пороть и нас тоже.
М: И ты с этим согласна?
Д: Мне это представляется вполне разумным. Во всяком случае, после этой порки я уже… скажем так, смотрю на мир совершенно иными глазами. Мне кажется, существенно более адекватными.
М: Это просто замечательно. (в порыве чувств обнимает и целует дочь)
Д: И ещё – это, кстати, действительно уже от отца Фрола, насколько я поняла. Директриса прямо и честно сказала нам, что мы принадлежим к так называемым «сливкам общества», что для нас крайне опасно.
М: (изумлённо). Почему?
Д: Потому что убедительно доказано – это нам ещё на уроках психологии рассказывали - что богатство и социальный статус обычно имеют обратную корреляцию со счастьем. Ну, например, какая профессия в США является самой престижной и высокооплачиваемой?
М: Какая?
Д: Адвокаты. Юристы, то есть. А в какой профессии самая высокая доля алкоголиков, наркоманов и психически больных?
М: У кого?
Д: Тоже у адвокатов. Половина; каждый второй из учащихся очень и очень многих элитных американских школ сидит на алкоголе, наркоте и антидепрессантах. Хотя у них есть всё – деньги, связи, статус… Российских, судя по всему, тоже.
М: (в ужасе) Я этого не хочу.
Д: Я тоже. Не хотят этого и наша директриса с попечителями. Да, кстати, десять лет назад американский журнал Readers’ Digest провёл весьма любопытное исследование. Кто из знаменитостей более всего счастлив.
М: (удивлённо) И?
Д: И самыми счастливыми оказались мать Тереза (которая, как известно, была бедна как церковная мышь, да и всю жизнь пахала как проклятая в ужасающих условиях Калькутты). Да ещё и общалась с такими… персонажами, что не приведи Господь. И подобные ей. А самыми несчастными оказались самые богатые и знаменитые звёзды шоу-бизнеса.
М: (ещё более удивлённо) Но почему?
Д: Отец Фрол (ну, и директриса, само собой), утверждают, что для счастья необходимо смирение. Даже, в некотором роде умаление. Причём не унижение, а именно умаление.
М: То есть, порка…
Д: Да, это ещё и инструмент умаления. Когда лежишь голая на скамье под плетью… это весьма способствует умалению и смирению
М: (в неописуемом ужасе) Голая????
Д: Не пугайся – меня порола женщина. Мальчиков, соответственно – мужчины. Там нет никакой эротики – только боль и всё.
М: (облегчённо вздыхая) А-а… Тогда ладно.
Д: После этого «теоретического обоснования» нам предложили ответить на вопрос о нашем отношении к порке.
М: И какие были варианты?
Д: Согласна; нейтральна; не согласна; категорически против.
М: И как ты ответила?
Д: Согласна. Ибо мне действительно показались разумными аргументы в пользу этой профилактической порки.
М: А другие? Или вам общие результаты не сообщили?
Д: Почему же не сообщили… сообщили. Четыре «согласна»; одна «нейтральна»; одна «не согласна»
М: Убедительная у вас директриса…
Д: Да нет, наверное, всё-таки не очень. Была бы действительно убедительная – все бы написали «согласна»
М: Так, наверное, не бывает?
Д: Для шести-то учениц? Бывает, ещё как бывает. Ну да ладно. Потом нам предложили выбрать, в какую смену нас будут пороть…
М: Это как?
Д: Да просто нас было шесть, а экзекуторш – три.
М: А откуда они взялись?
Д: Экзекуторши?
М: Ну да.
Д: Из салона экстремального массажа.
М: (удивлённо) Откуда?
Д: Я это в Сети прочитала… В Интернете, то есть. В общем, у предпринимателей, адвокатов, менеджеров, политиков, государственных чиновников (обоего пола) одна из самых серьёзных проблем – постоянный колоссальный стресс. Который в особо тяжких случаях (которые, надо сказать, встречаются сплошь и рядом) можно снять только хорошей поркой. Как утверждают некоторые психологи – это самая лучшая расслабуха.
М: Неужели?
Д: Да… И ещё с её помощью чего только не лечат… И алкоголь, и наркоманию, и сексуальную зависимость…
М: (сурово) За эту-то точно пороть надо. И шлюх, и кобелей…
Д: ну так вот, в последнее время и в нашем городе такой салон открылся. И не один. Сама знаешь – у нас тут проживает немало… сильных мира сего.
М: Знаю.
Д: А требования у них… тоже сама знаешь, какие. Так что пороть эти дамочки умеют – очень даже.
М: Не сомневаюсь.
Д: Уж поверь. Я только что сама это почувствовала. На своей пятой точке. Ну так вот, нам предложили выбрать – сразу или во вторую смену.
М: И ты выбрала сразу?
Д: Ненавижу ждать и терзаться. Другие же, наоборот, стараются как можно дальше отодвинуть это… «удовольствие». К счастью, мы как раз пополам и разделились. Я, Маша и Марина решили пойти сразу, а Люда, Инна и Арина – подождать.
М: И?
Д: Для нашей порки оборудовали три класса на первом этаже в разных углах школы. Занятия ведь только послезавтра начнутся – так что в школе никого. А порка… в общем, понятно, что кричать будем. Так что, чтобы слышно не было… в других флагелляционных. В каждый класс поставили скамью – из физкультурного зала, стул для одежды (пороли ведь нагишом) и стол со стулом для Экзекуторши. Окна, понятное дело, завесили шторами – чтобы с улицы никто не пялился.
М: А потом?
Д: Потом директриса позвонила старшей экзекуторше по сотовому. И за нами пришли. Как-то естественным образом мы друг друга выбрали.
М: И кто тебе достался?
Д: Довольно симпатичная брюнетка по имени Лана (хотя, скорее всего, это её псевдоним). Хорошо сложенная, лет двадцати пяти или около того. Мне сразу с ней стало как-то очень комфортно. Вообще, наша директриса молодец. Она создала в школе такую обстановку, что мы постоянно ощущали себя любимыми… Во всяком случае, я себя точно ощущала себя любимой…
М: Даже во время порки?
Д: Даже во время порки. Вообще, по мне уж лучше порка с любовью, чем ласка без любви. Несравнимо лучше.
М: (вздыхая). Это уж точно.
Д: Лана взяла меня за руку – её прикосновение было очень мягким, тёплым, любящим, заботливым и даже успокаивающим – и повела в комнату для порки. Она оказалась самой ближней – буквально в двух шагах от класса, где нас собирала директриса.
М: (осторожно). И что было там?
Д: (улыбаясь) Там было тепло. Это я хорошо помню. На улице было прохладно, поэтому в класс поставили и включили – задолго до порки – довольно мощный обогреватель. DeLonghi, как сейчас помню.
М: А ещё что там было?
Д: На столе лежали стандартный одноразовый банный комплект (полотенце и тапочки); широкие (тоже, наверное, одноразовые) бинты или ленты для привязывания. Бутылка воды – Аква Минерале без газа. И , конечно, дивайсы…
М: Что там ещё лежало?
Д: Дивайсы. От английского слова device. Инструменты для порки.
М: (обеспокоено) Какие инструменты?
Д: (лукаво улыбаясь) Хорошие инструменты. Я тебе потом покажу…
М: (ещё более обеспокоено). Как покажешь? Где?
Д: (недовольно закатывая глаза). В Интернете, где ж ещё… Я ж существо любопытное, поэтому сразу после того, как узнала, что меня будут… пороть, полазила по Сети. В общем, наткнулась на весьма обширный каталог разных… дивайсов. Поэтому сразу узнала. Закладку сделала, поэтому потом тебе покажу.
М: (со смесью беспокойства и интереса) И что это были за дивайсы?
Д: (по-прежнему лукаво улыбаясь). Разные. Ременной спанк – это такая полоска плотной чёрной кожи сантиметров, наверное 40-50 в длину на деревянной рукоятке; плётка - пятихвостка тоже, наверное, с полметра длиной из плетёной кожи. И ещё плети – однохвостая без ручки (называется, по-моему, снейк – змейка, то есть) и двухвостая – сантиметров 70 в длину, наверное. И кнут.
М: (в ужасе). Кнут??
Д: (пожимая плечами). Да, кнут. Ну и что, что кнут? Больно, конечно. Но не смертельно.
М: (с уважением). Ты так спокойно об этом говоришь…
Д: Ну да. Меня ведь пороли и этим кнутом тоже. И ничего страшного не случилось. Как видишь, жива - здорова. И даже весьма неплохо себя чувствую.
М: И что было дальше?
Д: (задумчиво). Дальше… А дальше Лана усадила меня на стул, положила руку мне на плечо – мне от её прикосновения вдруг стало необыкновенно хорошо – заглянула мне в глаза (её взгляд был добрым, ласковым, заботливым и любящим – не знаю, от природы это у неё так или её где-то этому специально учили)
М: (удивлённо) Разве этому можно научить?
Д: (уверенно). Можно. Впрочем, это неважно. Ну так вот, заглянула она мне в глаза и спокойным, ласковым и, вместе с тем… наверное, в чём-то строгим голосом произнесла примерно следующее:
«Я хочу, чтобы ты успокоилась. Успокоилась и спокойно, с достоинством перенесла эту порку. Ты знаешь, что это делается для тебя – и в твоих же интересах. Ты ведь и сама с этим согласилась»
Я кивнула. Лана довольно улыбнулась.
«Очень хорошо. Сейчас ты разденешься догола – для усиления эмоционального эффекта и ляжешь на эту скамью.» - она указала на скамью посередине класса «После этого я привяжу тебя за запястья, лодыжки и талию – чтобы ты во время порки не дёргалась и я не промахивалась»
Я снова кивнула. Лана продолжала:
«После того, как я тебя зафиксирую, я надену на тебя маску-наглазник. Чтобы тебе было спокойнее – а то на скамье некоторые начинают вертеть головой, от чего им бывает только хуже. Порка будет состоять из двух частей – ознакомительной и основной порки»
М: (удивленно) Ознакомительной?
Д: Сейчас объясню. Собственно, это объяснила Лана: Она сказала:
«По твоей медицинской карте, психологическим тестам и отзывам учителей я примерно знаю, как, чем и сколько тебя нужно пороть»
М: (ещё более удивленно) Психологическим тестам?
Д: (снова недовольно закатывая глаза) Разве я тебе не говорила, что проходила тесты пару дней назад? В частности, они и определяли основные параметры порки. Ну так вот, Лана объяснила, что она всё равно должна посмотреть мои реакции – и физиологические, и психологические – на разные дивайсы. А для этого она сначала нанесёт мне по три удара каждым инструментом, посмотрит на мою реакцию, а затем решит, каким дивайсом, как долго и с какой силой меня нужно пороть. А потом уже будет собственно пороть…
М: (со смесью обеспокоенности и любопытства) И что было потом?
Д: Потом я разделать догола, аккуратно уложила одежду на стул, надела тапочки, покрыла полотенцем скамью. Легла на скамью на живот; вытянулась в струнку. Лана заботливо привязала меня, так что я была практически обездвижена…
М: Страшно было?
Д: Немного. Но когда меня Лана привязала… мне стало как-то даже комфортно. Я её совершенно не боялась; мне даже было приятно оказаться в её власти.
М: А потом?
Д: Потом Лана, как и обещала, надела на меня маску – удобная такая бархатная маска – и приступила к ознакомительной порке…
М: (участливо) Больно было?
Д: Сначала не очень, а потом, когда начались более жёсткие дивайсы (Лана их применяла по возрастающей)… тогда очень.
М: А потом?
Д: (глубоко вздохнув) А потом… потом Лана дала мне отдышаться после самого жёсткого дивайса, подошла ко мне, наклонилась, потрепала меня по голове и тихо, но твёрдо сообщила:
«Я вынуждена тебя огорчить, Оля. Мои предварительные ощущения и результаты тестов полностью подтвердились. У тебя очень высокий болевой порог, сильное тело, сумасшедшая внутренняя упёртость… и вообще. Поэтому тебя нужно пороть самым болезненным дивайсом, очень сильно и очень долго. Я так порю сильных, взрослых женщин. В общем, тебя нужно пороть по-взрослому. Совсем по-взрослому. Что я и буду делать» - со вздохом заключила она. «Иначе у тебя останется ощущение недопоротости. А как показывает мой опыт, лучше немного перепороть, чем недопороть»
М: (обеспокоено) И как ты на это отреагировала?
Д: (пожимая плечами) Сложно сказать. Было, конечно, страшно – от такой «весёлой перспективы». Но была и… что-то вроде гордости. Меня ведь будут пороть не как какую-то там девчонку, а как взрослую. А ведь именно этого мы и хотим в нашем возрасте – чтобы к нам относились, как к взрослым. Не скрою, это было довольно приятно. Ну и потом… не знаю, я как-то… не то, что сознательно решила, а подсознательно понимала, что и директриса, введя порку, и вы с папой, согласившись на неё, и Лана, которая меня порола… все вы делали это из любви ко мне. В моих же собственных интересах. Поэтому, если Лана говорила, что нужно очень долго, очень сильно и самым болезненным дивайсом – значит так и должно быть. Так и нужно. Для меня же нужно.
М: (грустно) А потом началась собственно порка…
Д: (задумчиво) А потом началась собственно порка. Лана взяла, как говорится, «с места в карьер». По-взрослому. Без скидки на мой «нежный возраст».
М: (участливо). Я боюсь даже спрашивать, что ты при этом чувствовала…
Д: Боль, конечно. Сильную. Страшную. Ужасную. Нестерпимую. Меня словно на части разбивали. Молотком или кувалдой. Или кипятком крутым поливали. Или раскалённым железом прижигали – да ещё по всему телу. Или поджаривали на электрическом стуле. А последние пять ударов… я вообще не понимаю, как я их перенесла. Я думала, я умру. Как будто в моей голове атомная бомба взрывалась. Или меня нанизывали на раскалённый стержень… Лана ведь порола меня очень профессионально. После каждого удара делала микропаузу, не отрывая кнута от моего тела. Чтобы боль разлилась по всему моему телу. А между сериями ударов делала очень небольшие перерывы. Чтобы дать мне перевести дыхание. И снова порола.
А ещё… в этих паузах я сначала просто неудержимо хотела, чтобы всё это прекратилось. Немедленно. И тут же, каким-то параллельным чувством… не только понимала, но и хотела… наверное, испить эту чашу до конца. И если бы Лана вдруг остановилась, недопоров меня, я… я попросила бы её продолжить. То есть, допороть до необходимого «конечного результата».
М: (с уважением) Это впечатляет.
Д: (с довольной улыбкой). И ещё я ни разу не потребовала порку прекратить. Это даже Лана отметила. Её клиенты – а рука у неё очень тяжёлая – обычно всё-таки ломаются и «просят пощады». А я выдержала. Выстояла. И пощады не попросила. Приняла столько, сколько мне было положено. С достоинством и честью. Даже Лана это отметила.
М: И что потом?
Д: Лана дала мне отлежаться; намазала попу каким-то снадобьем, дала мне выпить стакан воды с растворённой таблеткой (что-то типа анальгетика и успокоительного в одном флаконе). Помогла подняться и одеться. Потом… когда я немного отдохнула, она снова потрепала меня по голове, отметила мою стойкость. А затем строго и спокойно сказала:
«Теперь ты имеешь примерное представление о том, что тебя ждёт в случае, если ты… свернёшь с пути истинного. Я буду пороть тебя гораздо больнее, чем порола сегодня. Так буду пороть, что ты будешь кричать о пощаде с первого удара. А ударов этих может быть и десять, и двадцать, и тридцать. И сто – если ты их заработаешь». И она не преувеличивала.
М: (сочувственно) Ты на нас не злилась? Что мы… обрекли тебя на такое.
Д: (пожимая плечами). Да нет, не злилась. Потом… когда всё закончилось, я снова поняла, что всё, что со мной сделали, сделали для моей же пользы. И я, кстати, почти сразу почувствовала эту самую пользу.
М: (удивлённо). Это как?
Д: Во-первых, меня выпороли. Это некий полученный опыт, который мало у кого есть. И, следовательно, предмет для гордости – тем более, что я эту порку очень достойно перенесла. Во-вторых, наверное, всё-таки не зря говорят – «телу страдание – душе очищение». Я ведь… много чего не очень хорошего делала. Мягко говоря. О чём-то вы не знаете (и никогда не узнаете). А когда узнавали… в общем, не наказывали меня так, как надо было (а надо было, наверное и пороть тоже – и часто, и долго, и больно). Жалели, баловали. И у меня было ощущение… некоей несправедливой привилегированности, что ли. Наверное, христианка бы в таком случае пошла бы на исповедь, но ты же знаешь, что я совсем не религиозна. Да и церковь наша… которая русская и православная… сама знаешь. Грешник на грешнике сидит и грешником погоняет. И им исповедоваться? Когда мои грехи по сравнению с ихними… это даже не грешки. Так, мелочь. А после этой порки.. у меня такое облегчение… Как будто огромный груз с души свалился. Я получила, что заслужила. Наказана и прощена. Как епитимью исполнила. В-третьих, ... у меня сейчас такое сильное желание добросовестно учиться и не грешить, что… в общем я уверена, что мне его надолго хватит.
М: До следующей профилактической порки?
Д: (вздохнув и несколько замявшись): Тут вот какое дело. Следующая профилактическая порка через два месяца. А Лана сказала… в общем, по её мнению… в силу моих индивидуальных особенностей… она рекомендовала бы мне повторить профилактическую порку примерно через месяц.
М: (удивлённо и обеспокоено) То есть?
Д: (наставительно). Чтобы я не грешила, то есть, оставалась на пути истинном, хорошо училась, не попадала в неприятности, была защищена от искушений… меня через месяц нужно ещё раз выпороть. Мне нужна дополнительная профилактическая порка, иными словами.
М: (ошарашено) Ты уверена?
Д: Лана уверена. Я поговорила с директрисой – она согласилась. Я тоже согласна. Теперь дело за тобой.
М: (по-прежнему ошарашено) И что я должна сделать?
Д: Поднимается, выходит из комнаты. Через некоторое время возвращается, протягивает маме листок бумаги стандартного формата.
Д: Вот – стандартное заявление на внеочередную профилактическую порку. Дата уже проставлена. Поскольку это разовая порка, достаточно подписи одного родителя или опекуна. В соответствующий день директриса вызовет Ладу, меня отведут в специальный кабинет для порки (его уже оборудовали) и выпорют.
М: Ты согласна?
Д: (недовольно) Да. Я же ведь уже сказала
М: Тогда… (берёт заявление, находит на столике ручку, ставит подпись) Вот. Моя подпись.
Д: (улыбаясь) Спасибо, мама! Целует её в щёку.