Сегодня был в некотором роде «французский день», ибо из семи (священное число, однако) Новых Исповедниц, которые должны были вынести реально нечеловеческую боль пять были француженками – даже парижанками.
Жюли Сен-Пьер, Жанна Лизаразю и Арлетта Лавуа должны были сесть на кол и провести на нём шесть часов – стандартное задание для алго-кедеши, которая таким образом превращалась в живую антенну живительной энергии Вриль.
Анна-Луиза Моресмо предпочла быть распятой на кресте на сутки – она этого хотела с декабря 1941 года – сами можете подсчитать, сколько лет ей пришлось дожидаться выполнения своего монашеского-обета (как ни странно, формально она до сих пор числилась монахиней-кармелиткой).
По неясной причине, Катрин Бартез настолько понравилось колесование (ИМХО жуть жуткая), что она попросила повторить пройденное. Хорошо хоть не её последний подвиг (реально подвиг) – несколько дней назад мы с Лидией живьём содрали с неё кожу на глазах у (вполне официально) хозяйки Катрин Ирмы Бауэр.
Кожа, понятное дело, полностью регенерировала через час (хвала Эликсиру Белого Ангела и его создателю доктору Хельмуту Вольфу) … но всё равно ощущение было неописуемое. Реально неописуемое – totally unspeakable.
В тёплую французскую компанию затесались одна русская и одна немецкая ирландка (так, наверное, правильно). Доктор психологических Виолетта Сергеевна Гранина и… просто Хельга Лауэри.
Профессор Сорбонны, крупнейший в Европе (и не только) специалист по алголагнии (и вообще БДСМ-отношениям) – и (ИМХО) величайшая в истории человечества художник, скульптор и композитор. Ибо все её творения были не просто великими – они были неотмирными… и живыми.
И та, и другая были обязаны своим достижениям регулярным болевым воздействиям – особенно Хельга, которую и пороли, и всяко истязали с лета сорокового года прошлого века.
Наверное, не было такого истязания (как реального, так и вымышленного), которое донельзя любопытная в этом плане Хельга не попробовала на себе. Однако в конечном итоге она (хотя и садилась на кол… иногда и распинали её… периодически) остановилась на алго-серии.
Иными словами, я истязал её до тех пор, пока на её изумительно красивом (до того) теле не оставалось в самом прямом смысле ни одного живого места. После чего делал вторую – восстанавливающую – инъекцию Эликсира; она регенерировала… и довольная убегала творить очередной шедевр.
Виолетта и на кол садилась (на шесть часов – как и все); и распинал я её – на сутки, как и всех… и чего я с ней только не делал (она называла это экспериментальной психологией боли) – но сейчас она выбрала порку.
Правда, порку римским флагрумом, который де-факто был орудием не телесного наказания, в смертной казни – поэтому без Эликсира Белого Ангела было не обойтись никак. Именно с этой порки (и с Виолетты) я сегодня и начал.
Все алго-сессии с применением Эликсира проходили на подмосковной Вилле Вевельсбург (точной копии берлинской – которая, в свою очередь, была копией внутренних помещений Северной Башни одноимённого замка близ Падерборна).
Если быть более точным, то в Зале Обергруппенфюреров, который был точной копией одноимённого помещения на первом этаже Северной Башни. Зал представлял собой круглое помещение диаметром примерно пятнадцать метров с двенадцатью окнами и двенадцатью колоннами между ними.
В самом центре зала располагался огромный – диаметром не менее пяти метров – символ Чёрного Солнца. Почти точно такой же, как в замке Вевельсбург – только здешний символ был абсолютно чёрного цвета (в замке он был тёмно-зелёным).
Стационарных дивайсов для алго-сессии в этом (на самом деле, довольно просторном) помещении не было – всё необходимое привозили на платформах, которые закреплялись… да где угодно с помощью мощных электромагнитов.
Первым дивайсом (точнее, дивайсом для фиксации) – порол я флагрумом, который взял из шкафа с дивайсами в зале (там же я взял и четыре огромных гвоздя для запястий и лодыжек Виолетты) – был огромный деревянный столб, к которому я должен был… прибить психологиню перед поркой.
Примерно двухметровой высоты и где-то с полметра диаметром, столб представлял собой очищенный от коры ствол… скорее всего, молодой европейской пихты (ствол зрелого дерева имеет толщину до двух метров).
Пихты скорее всего потому, что это дерево удовлетворяет трём ключевым требованиям – и мягкое (гвозди забивать удобно); и фетишно – ибо идеальная по мягкости бальса с этой кочки зрения не то совсем; и доступно (европихта широко распространена в Карпатах, а также в Центральной и Южной Европе).
Столб был установлен на квадратную платформу (примерно метр на метр), на которую должна была взойти (и взошла) доктор Гранина. Платформа была самодвижущаяся – по сути, робот, который доставил столб прямо в центр символа Чёрного Солнца в центре зала (для максимизации энергопотока при порке).
Вслед за платформой в зал даже не вошла, а вплыла Виолетта Сергеевна – тридцатитрёхлетняя красивая (даже, пожалуй, очень красивая) кареглазая жгучая брюнетка лет двадцати пяти или около того, среднего роста, с короткой стрижкой и тонкими, длинными, аристократично-изящными пальцами пианистки.
Она была облачена (не одета, а именно облачена) в фиалкового цвета длинное платье, подчёркивавшее красоту и изящество линий её стройного тела… и смотрела на столб (на столб – не на меня) сексуально-плотоядным взглядом.
Мне она лишь приветливо улыбнулась – и спокойно, медленно, женственно, чувственно, эротично и уверенно разделась догола (во времена бурной молодости она танцевала стриптиз).
После чего подошла к столбу, подняла вверх красивые, изящные обнажённые руки и плотно к нему прижалась, обхватив столб роскошными белоснежными бёдрами. И обворожительно улыбнулась:
«Я готова»
Я добыл из кармана куртки прозрачную коробочку с двумя одноразовыми шприцами, заполненными сероватой маслянистой жидкостью (это и был двухстадийный Нанорегенератор-М – он же Эликсир Белого Ангела).
Поставил коробочку на столик, открыл её, добыл шприц с маркировкой «Stage A» и сделал инъекцию в плечо Виолетте. Точнее, инъекцию первого компонента – запоминающего.
В считанные минуты наночастицы Эликсира заполнят всё тело женщины; запомнят состояние всех его органов… после чего с ним можно делать всё, что его не убьёт мгновенно.
Ибо инъекция (сразу после окончания алго-сессии) второй – восстанавливающей – компоненты не просто восстановит организм Виолетты, но и существенно его улучшит. Лучше любой восстанавливающей терапии – поэтому неудивительно, что все женщины Общества Чёрного Солнца (кроме венценосного семейства Романовых) валом повалили на алго-сессии, как только Йозеф Менгеле довёл до ума свой Эликсир.
Я добыл из шкафа с дивайсами внушительного размера гвозди – точнее, костыли для крепления железнодорожных шпал, ибо длиной они были около шести дюймов (15 сантиметров), а в толщину полдюйма – 12.7 миллиметра.
И внушительного же размера молоток, подходящий для работы с такими гвоздями. Взял костыль в левую руку, молоток в правую, приставил гвоздь остриём к запястью Виолетты…
И стал методично его прибивать к деревянному столбу. Привычная даже к столь жуткой боли психологиня не кричала, только стонала, хотя видно было, что ей очень больно. Нечеловечески больно…
Со стороны это выглядело просто кошмарно (даже самый жуткий ужастик отдыхает) … однако, по словам Виолетты – а также всех, кого я прибивал к кресту – боль вполне терпимая… при соответствующей психологической подготовке. Кроме того, нано-регенератор резко повышает физическую и психологическую устойчивость к боли (доказано клиническими испытаниями), так что…
Закончил прибивать правое запястье Виолетты, я перешёл к левому. По её прекрасному лицу (предсказуемо) потоком хлынули слёзы, но она по-прежнему не кричала. Покончив с её запястьями, я приступил к прибиванию лодыжек женщины. Тут уже она закричала – ибо ей было уже запредельно больно.
Она заорала как резаная – и орала всё время, пока я прибивал её ноги к столбу. Потом немного затихла… но только до начала порки флагрумом. Я на эти крики не реагировал никак – ибо такие сессии проводил вот уже три месяца, да и после того, как я казнил разными способами сто шестнадцать женщин за три часа даже самые жуткие вопли истязаемой женщины меня не впечатляли. Вообще. Совсем.
Я достал из шкафа флагрум. Самый настоящий римский флагрум – с вплетёнными в концы ременных плетей из свиной кожи острыми зазубренными кусочками овечьей кости… ну и свинчатками тоже. И начал пороть Виолетту – по спине, ягодицам, бёдрам. Зрелище было… самый ужасный ужастик нервно курит в сторонке от зависти… и ужаса.
Тяжелая плеть со свистом хлестала психологиню по плечам, по спине, по бёдрам, по ягодицам. Сначала тяжелые ремни прорезали верхний слой её роскошной, бархатной кожи, затем врезались в подкожные ткани, потом из кожных капиллярных сосудов пошла кровь; еще несколько ударов – и кровь потоком полилась из мышечных артерий.
Закрепленные на ремнях свинцовые шарики сначала оставляли огромные синяки на коже, а еще через несколько ударов просто разрывали ушибленные места. Под конец порки кожа на спине Виолетты висела кровавыми клочьями, неразличимыми в общем кровавом месиве.
Однако она не только перестала кричать – было видно, что она наслаждается процессом; причём так, как женщина не наслаждаться даже самым изысканным сексом. Ничего удивительного в этом не было – ибо уже после первых моих ударов потолок Зала Обергруппенфюреров словно исчез; небеса распахнулись … и на нас с Виолеттой из бесконечных глубин Вселенной хлынул самый настоящий Ниагарский водопад энергии Вриль.
Настолько мощный водопад настолько дивных энергий, что они не только наполнили и её, и меня просто неописуемой Любовью, добром, теплом, светом, радостью… и да, но и стали для неё сильнейшим анальгетиком.
Я порол её до потери сознания, после чего привязал верёвками к столбу – чтобы она не упала после извлечения гвоздей и извлёк гвозди из её запястий и лодыжек (она никак на это не отреагировала).
Затем сделал ей инъекцию второй стадии Эликсира (нанорегенератор + обезболивающее + стимулятор); дождался её возвращения в мир (на это ушла пара минут); отвязал её от столба и отправил регенерировать в комнату отдыха (после инъекции обезболивающего она уже могла самостоятельно передвигаться).
Затем с помощью затейливого пульта дистанционного управления вернул на склад платформу со столбом для порки и (с помощью того же пульта) вызвал в Зал Обергруппенфюреров три другие платформы.
Предназначенные соответственно для Жюли Сен-Пьер, Жанны Лизаразю и Арлетты Лавуа. Ибо на каждой из которых возвышался кол длиной примерно в шесть футов, на который и должна была быть (и будет) посажена соответствующая Новая Исповедница. Которые и явились на алго-сессию через считанные минуты.
Хотя клинические испытания Эликсира были уже с полгода как закончены и началось его серийное производство (и серийное применение), это пока считалось лишь опытной эксплуатацией. Поэтому каждое его применение снималось на видео и затем тщательно анализировалось.
Не стала исключением и моя флагрум-сессия с психологиней… регенерацией которой после того я не отказал себе в удовольствии полюбоваться. Тем более, что любоваться было чем – на глазах изумлённой публики (то есть, моих), происходило то, чего не может быть.
Тело Виолетты в самом прямом смысле регенерировало. А ровно через двадцать четыре минуты не только регенерировало полностью, но и выглядело явно лучше (в смысле, более здоровым, красивым и бархатистым), чем до порки флагрумом.
Ещё через пять минут Виолетта поднялась с кровати и гордо предъявила видеокамере своё абсолютно чистое и здоровое изумительной красоты тело. Как будто ничего и не было – ни гвоздей, ни флагрума. Вообще. Совсем. К тому времени все три француженки уже давно и прочно сидели на кольях; Анна-Луиза Моресмо была надёжно распята на кресте (прибитая за запястья и лодыжки); Катрин Бартез лежала на колесе с переломанными руками и голенями – а Хельга Лауэри тоже находилась в процессе регенерации её тела.
Только регенерировать ей пришлось гораздо больше, чем её спину, ягодицы и бёдра…