30 марта 1943 года
Берлин, Великогерманский рейх
Хелена Кафкова родилась первого мая 1894 года в Гусовице (пригороде Брно). Что характерно - в Вальпургиеву ночь (день ежегодного шабаша ведьм). Ее отец был сапожником. Когда Хелена была совсем маленькой, ее семья переехала в Вену, где она росла в шумном городе, в рабочей чешской семье мигрантов.
В юности, в начале XX века, Хелена нашла работу в Вене, сначала как служанка и продавщица табачного киоска, а затем, в 1913 году, стала медсестрой в муниципальной больнице Лайнца (район Вены).
Именно во время работы медсестрой она познакомилась с францисканскими сестрами милосердия. Несмотря на то, что Вена того времени предлагала молодой девушке немало возможностей, Хелену привлек простой и самоотверженный образ жизни этих монахинь… или же она уже к тому времени была серьёзно психически больна.
В 1914 году, в возрасте 20 лет, Хелена присоединилась к их общине, приняв имя Мария Реститута в честь раннехристианской мученицы. Что, увы, свидетельствует о том, что с головой у неё было... не очень.
Ибо Мария Реститута не просто вымышленный персонаж - а так убого вымышленный, что про неё неизвестно вообще практически ничего. Жила она то ли в итальянской Соре, то ли в Карфагене; была казнена (вообще непонятно, за что) то ли в 255, то ли в 307 году... то ли это вообще был Реститут, епископ Карфагенский... если он вообще был.
Для понимания её последующей биографии надо знать, что в монастыре она получила прозвище «Sr. Resolute» (Сестра Упёртая). В полном соответствии со своим знаком Зодиака (она Телец).
Это не комплимент совершенно - особенно для монахини. Как её не выгнали из монастыря взашей, неясно совершенно... видимо, всё дело было в её исключительном таланте старшей медсестры хирургического отделения (а это особо ценный кадр).
В конце концов её бы точно выгнали - такие особы способны достать доже святых праведников... но тут случился аншлюс Австрии. После которого сестричка совсем слетела с катушек - и двинула в политику.
Грубо нарушив конкордат Ватикана и рейха, который такие эскапады прямо запрещал (если очень грубо, что по этому соглашению - первому международному договору после прихода к власти НСДАП - католическая Церковь должна была оставаться вне политики, а государство не лезть в дела Церкви).
Если бы настоятельница монастыря вышибла её с треском из общины (ибо имела на это полное право), а епископ отлучил от Церкви за грубое неподчинение Его Святейшеству (аналогично)... кто знает, может и встали бы на место мозги у этой... фурии. Потерявшей вообще все и всяческие берега. Но этого не случилось.
Хелена написала два открытых письма, в которых осуждала нацистский режим (а ничего, что его поддержали за 90% католиков-австрийцев - причём совершенно по делу?), и отказалась по приказу директора больницы, фанатично придерживавшегося нацистских взглядов, снять распятие со стены одной из больничных палат. Последнее тёмная история... впрочем, приказы начальства надо выполнять, вообще-то - или уходить с работы.
Однако её не уволили; она продолжила в том же духе и предсказуемо доигралась: 18 февраля 1942 года, гестапо арестовало ее прямо на выходе из операционной. Причиной ареста (якобы) стало стихотворение, которое высмеивало Гитлера. 29 октября того же года Марию Реституту приговорили к смертной казни на гильотине за «содействие врагу и заговор в целях государственной измены».
Вопреки распространённому заблуждению, никакого произвола и близко не было - её приговорили в полном соответствии с имперскими законами (видимо, одними стишками дело не ограничилось).
Людоедскими законами, спору нет... только вот в то время (шла война) жизни лишиться за такие эскапады можно было и в Британии и уж тем более в СССР. Стандартная практика военного времени... да где угодно, на самом деле.
Заметьте - суд состоялся спустя восемь месяцев (!!!) после ареста. Для сравнения - на всю голову отмороженную Софи Шолль (тоже та ещё потерявшая берега фурия – только мажорка) судили спустя ЧЕТЫРЕ ДНЯ после ареста. Всё это время Сестру Упёртую уговаривали не валять дурака и договориться (можете себе представить такое в 1937 году в СССР???), но она ни в какую.
Софи Шолль и её подельников отправили на гильотину, а Сестру Упёртую уговаривали, пытаясь спасти её жизнь (ну, и не портить отношения с Церковью в 100% католической Австрии, конечно) ещё ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА.
Бесполезно - сестрицу явно укусила муха радикального суицидального мазохизма ("синдром мученицы"). Что подтвердил ознакомившийся с её делом один из лучших психиатров Европы доктор Шварцкопф.
Причём укусила необратимо и неизлечимо (по мнению доктора Шварцкопфа, 9 из 10 мучеников обоего пола страдали этим синдромом). 30 марта 1943 года, в возрасте сорока восьми лет, Мария Реститута Кафка была бы обезглавлена в Вене… если бы не одна из бесчисленных инструкций РСХА.
Инструкция, выданная ещё Рейнгардом Гейдрихом начальнику отдела В1/В2 (католики и протестанты) СС-штурмбанфюреру Эриху Роту требовала передавать дела приговорённых к смертной казни католических монахов, монахинь и не в меру активных мирян личному помощнику рейхсфюрера СС Роланду фон Таубе (он же Михаил Колокольцев). Без его согласия ни один такой смертный приговор не мог быть приведён в исполнение.
Ознакомившись с делом, Колокольцев покачал головой… и отдал боевой приказ:
«Оформи сегодняшним числом свидетельство о смерти. Причина смерти – обезглавливание на гильотине. Эту… больную на всю голову помыть, пусть врач осмотрит – мне сюрпризы не нужны – переодеть в чистое монашеское облачение, накормить и авиапочтой… в смысле, самолётом сюда. Мне некогда ждать поезда»
Поздним вечером того же дня (грузовые Тётушки Ю и Хейнкели-111 курсировали между столицами Германии и Австрии с завидной регулярностью), изумлённая Мария Реститута Кафка вошла в спартанский кабинет Колокольцева в здании РСХА на Принцальбрехтштрассе, 8. В браслетах – ибо репутация-с… да и габариты были… опасные.
«Браслеты сними» - приказал Колокольцев сопровождавшему монахиню унтершарфюреру. «И свободен»
Унтершарфюрер выполнил приказ и ретировался. Колокольцев вздохнул – и указал на кресло с противоположной стороны своего начальственного стола:
«Присаживайтесь, сестра Мария – у нас с Вами разговор будет серьёзный…»
Изумлённая монахиня опустилась в кресло… которое Колокольцев сразу и искренне пожалел. Ибо выглядела сестрица милосердия как телёнок среднего размера – в полном соответствии со своим знаком Зодиака. И габариты у неё были… соответствующие.
Колокольцев удовлетворённо кивнул, добыл из внутреннего кармана кителя сложенный вчетверо лист стандартного формата и протянул монахине:
«Разверните и прочитайте». Изумлённая францисканка взяла документ, развернула и ошарашенно прочитала совершенно ошеломляющий текст:
«Предъявитель сего Роланд фон Таубе является чрезвычайным и полномочным легатом Святого Престола. Все миряне и официальные лица Церкви; священники, епископы, монахи и монахини обязаны выполнять распоряжения Роланда фон Таубе, как если бы это были Наши прямые приказы.
Пий, Слуга Слуг Господних
Дано в Риме, в соборе Святого Петра, октября 27 дня 1941 года от Рождества Христова»
Документ был заверен личной печатью викария Христа. Колокольцев достал из нагрудного кармана служебное удостоверение РСХА (в силу специфики своей работы он был сотрудником Главного управления имперской безопасности, а не личного штаба рейхсфюрера СС) и предъявил монахине. Она с трудом кивнула (язык её не слушался категорически).
Он забрал у неё мандат Его Святейшества, вернул его во внутренний карман – и указал на свои орденские планки на левой стороне кителя обер-фюрера СС:
«У меня все четыре высшие награды Государства Ватикан для мирян. Орден Золотой шпоры; Орден Пия IX; Орден Святого Георгия Великого и Орден Святого Сильвестра…»
Доброжелательно улыбнулся – и невозмутимо продолжил: «Если захотите проверить, то можете получить официальный ответ Святого Престола на запрос, направленный либо настоятелем храма… либо настоятельницей монастыря…»
Было совершенно очевидно, что никакой запрос монахиня направлять не будет. Ибо, будучи женщиной неглупой (за пределами своего явного психического заболевания) и проницательной, она знала, что он говорит правду… как бы ни дико (для неё) это ни звучало.
Колокольцев взял со стола три листка бумаги и протянул ей: «Ознакомьтесь»
Мария Реститута Кафкова взяла документы, ознакомилась… и потеряла сознание – настолько шокирующим было их содержание (а она ещё не до конца пришла в себя от мандата Его Святейшества и орденских планок).
Колокольцев покачал головой, привёл монахиню в чувство, дал ей воды (она осушила стакан одним залпом), после чего сделал инъекцию мощного стимулятора. И объяснил: «Это средство не позволит Вам снова упасть в обморок»
Забрал у неё документы, положил на стол и продолжил: «Как только два первых документа попадут… если попадут на стол апостольского нунция в Берлине - и он их подпишет, Вас немедленно вышвырнут из вашей общины и отлучат от Церкви. Благо очень даже есть за что…»
Например, за нарушение прямого приказа Викария Христа не лезть в политику.
Колокольцев неумолимо продолжал: «Согласно третьему документу, два часа назад Вас гильотинировали в тюрьме Кремс…»
Расположенной примерно в 70 километрах к западу от Вены.
«… поэтому де-юре Вас уже нет на этом свете. Вы больше не существуете, так что я могу с Вами сделать… да что угодно, на самом деле. Распять, на кол посадить, кожу содрать живьём, на медленном огне сжечь…»
И внимательно посмотрел на совершенно остолбеневшую монахиню. С удовлетворением констатировав, что берега ещё не окончательно потеряны… в части суицидального мазохизма. Ибо максимум, на что она была готова пойти – это повешение, а вот более жуткие способы смертной казни она явно не хотела.
Удовлетворённо кивнул – и продолжил: «Выбор у Вас простой – либо Вы будете делать всё, что Вам скажут от моего имени – что Вы и так обязаны делать по приказу Его Святейшества, либо…»
Колокольцев сделал гейдриховскую паузу – и продолжил: «… либо изгнание Вас из монашеской общины и отлучение от Церкви будет опубликовано, после чего по моему приказу Вас сожгут в ближайшем крематории. Живьём»
Сделал убийственную паузу – и продолжил: «… что гарантирует Вам неописуемые мучения и в этом мире – временные; и в мире загробном. Вечные. В Аду…»
Монахиня снова едва не упала в обморок… и упала бы, если бы не стимулятор. Колокольцев безжалостно продолжал: «Для начала, запомните новое кредо…»
И медленно, методично, металлическим голосом, словно вгоняя ей в голову раскалённые гвозди, зачитал её новое кредо:
«Идёт война между странами Оси, с одной стороны – и большевиками и их союзниками, с другой. Первые – Божье Войско в Святой Войне, о чём свидетельствует христианский символ – крест - на их боевых машинах… вторые же Слуги Дьявола. Ибо уже уничтожили католическую Церковь в СССР…»
Монахиня ошарашенно уставилась на него. Ибо была ну совсем не в курсе.
«… убили около ста тысяч православных священников, монахов, монахинь и мирян – и закрыли или разрушили 60 000 храмов… почти все…»
И об этом невежественная фанатичка (что есть правило, а не исключение) была ни сном, ни духом. Колокольцев безжалостно продолжал: «… поэтому с этого момента Вы вступаете в Божье Войско. Будете воевать на стороне рейха и его союзников, защищая Церковь и христианскую цивилизацию. Но сначала…»
Он нажал кнопку звонка. Через минуту материализовалась ожидавшая в коридоре Ванда Бергманн. Колокольцев указал на дело монахини и приказал: «Отведи в подвал и основательно выпори. Год тюрьмы слишком мягкое наказание за её… эскапады. Насколько основательно – поймёшь из дела». Ванда кивнула.
Он продолжил: «Как придёт в себя после порки, отведёшь к отцу Роберту. Он найдёт полезное применение её кипучей энергии. Свободны…»
Ванда хищно усмехнулась: «Пойдём, подруга… на алго-епитимью…»
Через пять минут Мария Реститута Кафкова стояла абсолютно голая, привязанная за руки (к потолку) и за лодыжки (к полу). И орала от нестерпимой боли под профессиональными ударами плети Прекрасного Чудовища Равенсбрюка.