«Я хочу, чтобы меня привязали к дереву… или хотя бы к деревянному столбу и забили насмерть плетьми…» - спокойно и уверенно заявила тертуллианка.
«Как в фильме Русалочьи отмели?» - улыбнулся я. Она покачала головой:
«Дурацкий эпизод… да и фильм не ахти, мягко говоря». И объяснила:
«Героиню приговаривают к смертной казни поркой кнутом до смерти – такое, кстати, действительно случалось…»
Я кивнул. Она продолжала:
«… но после этого почему-то начинают пороть лёжа – кнутом реально только стоя – и розгами… причём невнятно пороть…»
По её уверенному тону было очевидно, что её пороли не один десяток раз – причём серьёзно так пороли. Основательно. Она неожиданно лукаво улыбнулась:
«… но солёной водой по выпоротой до крови спине мне очень даже нравится…»
А вот мне вся эта история не нравилась категорически. Она мне не понравилась сразу же после того, как я открыл досье этой тертуллианки и узнал, что её зовут Дана. Ей недавно исполнилось двадцать восемь, поэтому я не сомневался, что это имя ей дали родители в честь Даны Скалли – героини «Секретных материалов».
Проблема была в том, что эта Дана – хоть и тоже врач по профессии (правда, травматолог) – была инкарнацией вовсе не скептической героини X-Files. А кельтской Даны – богини плодородия.
Ибо на ней было и длинное – до пят – шерстяное зелёное платье с длинными рукавами (уже начинался хоть и относительно тёплый, но всё же ноябрь), украшенное красивыми узорами из золотых нитей, а также вплетенными в него цветами и веточками растений; и золотая пряжка на чёрном широком кожаном поясе была в виде трикветры – самого мощного магического кельтского символа.
И её обильная ювелирка – кельтские женщины обожали всяческое золотишко – была соответствующей. Золотая цепочка с золотым же Древом Жизни; кольца с Крестом Каролингов, трискелем и Кельтским крестом; браслет в форме кельтского узла; ещё одна золотая цепочка с Авеном – тремя лучами света… в общем, было совершенно очевидно, что передо мной самая настоящая кельтская принцесса.
Что, увы и ах, в сочетании с её непоколебимой решимостью умереть под плетью, привязанной к дереву, означало лишь одно – что опасение, которое возникла у меня сразу же после того, как я узнал о проекте Харон от графа Вальтера фон Шёнинга, было твёрдо намерено воплотиться в реальность прямо здесь и сейчас.
«Не в мою смену» - твёрдо решил я. Тем более, что уже практически точно знал, как этого не допустить. Однако вслух лишь осведомился:
«Тебя пороть римским флагрумом, бить кнутом или…»
Дана покачала головой: «Или. Я хочу умирать как можно дольше, поэтому лучше плетью. И мне нужен будет мощный стимулятор, чтобы как можно дольше оставаться в сознании…»
Я кивнул: «Стимулятор есть – очень мощный. Я его введу тебе прямо перед поркой». О том, что стимулятор она получит в комплекте с первой инъекцией Эликсира Белого Ангела, я, разумеется, умолчал.
«Спасибо» - улыбнулась тертуллианка. А я задал очередной экзистенциальный вопрос – хотя уже догадывался, каким будет ответ:
«Тебя к столбу привязать – деревьев на объекте нет, а в лесу это делать рискованно…»
«Это да» - усмехнулась Дана.
«… или гвоздями прибить за лодыжки и запястья?». Она удивлённо посмотрела на меня, немного подумала и решительно заявила:
«Привязать. Не потому, что я боюсь боли – я как раз хочу, чтобы мне было максимально, нестерпимо больно, а…». Она запнулась.
Я махнул рукой: «Неважно, почему – это твой выбор…»
Она облегчённо кивнула – а я в очередной раз убедился, что имеет место именно то самое. «Перебьётся» - подумал я.
И махнул рукой в сторону двери: «Пойдём, я только плеть и верёвки возьму…»
Я добыл из шкафа плеть и верёвки для фиксации Даны, после чего мы вышли во двор, в котором в землю был вкопан внушительного размера деревянный столб – кстати, именно для порки, только римским флагрумом.
Раздевшись догола – мне даже не пришлось ей приказывать – Дана не столько попросила, сколько заявила:
«Только не надо меня убивать, ударом плети переломив шейный позвонок – не сомневаюсь, что Вы это умеете…»
Я это умел уже очень давно – меня ещё в школе инструктор по каратэ научил ломать казацкой нагайкой весьма внушительной толщины доски.
«… я хочу умереть от несовместимых с жизнью повреждений внутренних органов, до самого конца оставаясь в сознании…» - объяснила она.
Я кивнул: «Хорошо». Дана подошла к столбу и прижалась к нему, подняв руки вертикально и обхватив столб руками и ногами. Я привязал её за лодыжки, запястья и талию; взял в руки плеть и приступил к порке.
Порол я её пока мне не надоело… а надоело мне только когда я превратил её спину, ягодицы и бёдра в едва ли не сплошное кровавое месиво. Она долго не кричала – было совершенно очевидно, что у неё немалый опыт порки… однако в конце концов не выдержала и орала так, словно с неё живьём сдирают кожу… впрочем, в некотором роде так оно и было.
Когда мне надоело, я… правильно, добыл из кобуры револьвер имени доктора Йозефа Менгеле – ибо именно он меня им вооружил – и выстрелил дротиком с сильнодействующим снотворным мгновенного действия в шею тертуллианки.
Убедившись, что она отключилась, я сделал ей вторую – восстанавливающую – инъекцию нано-регенератора, после чего отвязал от столба, взял на руки и отнёс в комнату отдыха… точнее, восстановления.
Она проспала стандартные двенадцать часов, а когда проснулась (я несколько сдвинул расписание в клинике моего имени и работу на вилле Вевельсбург), изумлённо пробормотала, глядя на свои руки: «Мне это всё приснилось?»
Ибо она в кровь разодрала запястья, извиваясь у столба во время порки... а сейчас её руки были просто в идеальном состоянии.
Затем решительно поднялась с кровати, осмотрела себя в зеркало… и чуть в обморок не упала от изумления. Ибо ни на её спине, ни на бёдрах, ни на ягодицах не было никаких следов жесточайшей порки. Вообще. Совсем.
«Это был какой-то медицинский эксперимент, так ведь?» - осторожно-недоумённо осведомилась она.
«Эликсир Белого Ангела, если быть более точным» - спокойно ответил я.
«А доктор Менгеле тут причём?» - удивилась она. И тут же усмехнулась: «Впрочем, я уже давно заметила, что в официальной истории его жизни, работы, исследований и смерти концы с концами решительно не сходятся…»
Теперь уже я изумлённо уставился на неё. Она объяснила: «Я только что защитила кандидатскую по научным аспектам преступных медицинских экспериментов над людьми. В Третьем рейхе, Японии, СССР, США… и так далее»
И снова усмехнулась: «Это меня и добило, собственно. Командировка в Сирию, работа на скорой помощи, потом это…»
Она вздохнула: «Слишком долго смотрела в бездну – вот она меня и слопала… точнее, слопала бы…»
Запнулась, некоторое время помолчала и предсказуемо осведомилась:
«Я осталась жить потому, что Вам была нужна ещё одна подопытная крольчиха?»
Я покачал головой: «Ты осталась жить потому, что хотела принести себя в жертву кельтскому богу Езусу – владыке кельтской преисподней и Князю Мира Сего…»
Езус (Эзус) является самым загадочным персонажем кельтского пантеона, однако едва ли не главным среди тамошних богов; его имя переводится как «господин» или «хозяин»; он является властелином Мирового Древа и владыкой Ада… в общем, совершенно очевидно, что это за персонаж.
Которому приносят жертву, либо привязывая человека к дереву и забивая плетьми до смерти, либо просто вешая на дереве за шею.
«… сиречь Дьяволу. А я – ибо таки католик – никак не могу этого допустить…»
Дана глубоко вздохнула, однако никак не прокомментировала мой ответ. Впрочем, было очевидно, что в данном случае молчание – точно знак согласия.
Вместо этого ещё более предсказуемо спросила: «И что теперь со мной будет?»
Я пожал плечами: «Ты врач-травматолог, так что для тебя будет естественно перейти на работу к доктору Йозефу Менгеле. Который в некотором роде курирует в том числе и проект Харон…»
«Доктор Менгеле жив???» - изумлению Даны не было предела. «Но ему же сейчас… или он нашёл эликсир вечной молодости?»
«Хронологически ему сто тринадцать» - спокойно ответил я. «А биологически тридцать пять или около того…»
Я сделал многозначительную паузу – и лукаво улыбнулся: «А тебе теперь всегда будет биологически двадцать восемь – ибо ты только что прошла Преображение»
«Преображение в кого?» - несколько испуганно осведомилась Дана.
«В женщину-людена» - раздался за моей спиной хорошо знакомый мне голос с лёгким британским акцентом. Я обернулся и без особого удивления увидел Будику. Которая не упустила случая пообщаться с типа кельтской принцессой.
Будика обворожительно улыбнулась мне и представилась Дане:
«Я Будика – та самая. Я решила, что тебе будет комфортнее общаться с кельтской женщиной – так что теперь я тебе расскажу и про люденов, и про Менгеле, и про бога Езуса… и вообще всё, что тебе нужно знать…»
Я благодарно-облегчённо вздохнул – и откланялся, оставив дам одних.