Комбинат

Shadowfax
Site Admin
Posts: 326
Joined: Tue Jan 09, 2018 12:43 pm
Location: Київ
Has thanked: 4 times
Been thanked: 13 times

Re: Комбинат

Post by Shadowfax »

    Глава 10
  Боль и пустота. Всё тело ноет, из глаза режет, из них текут слёзы. Вика чувствует, что кто-то хлопает её по щекам. Застонав, Вика открыла глаза и увидела Олю.
 — Очнулась? — спрашивает Оля.
  Вика снова стонет и кивает. Она лежит голая на откинутом сидении кара, за окном в полумраке виднеются деревья, холмы, поля, какие-то постройки, проносящиеся мимо с сумасшедшей скоростью. А где же город?
 — Очнулась, — слабым голосом подтверждает Вика.
 — Давно пока. Уже два часа валяешься. Уже пять утра.
 — Куда мы едем?
 — А ты что, не понимаешь, что ты наделала? Наши лица теперь будут во всех утренних новостях, на первой же странице. Это будет самый крупный скандал в истории за всю мою жизнь. Это самое удачное нападение на комбинат смерти за всю историю их существования. Это удар по мировой системе информационной безопасности. Я конечно мечтала прославиться, но не как кибертеррористка. И что ты теперь предлагаешь делать? Я уже дико спать хочу, а в этом каре разве ж выспишься? Была б палатка и спальник, можно было б в лесу, как на войне... Да где ж теперь её взять. Нас на улице теперь каждая собака узнает и сообщит куда надо. Разве что маски одеть и носить их лет десять, пока эта история не позабудется... Тоже не вариант, у патрульных унивизоры есть, они мигом этот маскарад раскусят... Что же делать, что же делать, думай, Оля, думай....
 — А почему нельзя просто в гостинице?
 — Да потому что нас уже через час оттуда вытащат, отвезут на ближайший комбинат и повесят... Да и не в гостинице тоже поймают. Ох, возьмут нас за жопку, за мягкую голую попку нас возьмут... — продолжала сокрушаться Оля.
 — А одеться хотя бы есть во что? — просила Вика, вспомнив что она голая и поёжившись.
 — Сиди теперь голой. Всё равно никому на глаза показываться нельзя... Ох, если не удастся сделать новые личности, то нам точно капец... Только как я их с телефона сделаю? Мне бы полноценный терминал... И на взлом базы у меня дня два уйдёт, не меньше, и всё это время нужно где-то пить, есть, спать... И с мордами, что с мордами делать? Может конечно и поверят, что мы двойники известных преступниц, но задолбают так, что мало не покажется... Пластические хирурги не будут скрывать... Влипли, ой, влипли! Еду пока на юг, что делать — так и не придумала... Ехать до моря, потом садиться на лодку и плыть на какой-нибудь необитаемый остров... Так себе вариант... Так, а если... Анна, Мария, Светлана, Мирослава, Татьяна, Иванна, Василиса... Нет, она умерла, значит дальше Ксения.... Мишель тоже умерла...
 — Это ты про кого?
 — У меня было шестнадцать дочерей. До настоящего времени дожили девять. Самой младшей сейчас около ста лет. Может хоть кто-то сможет нас где-то спрятать? Сейчас припомню, кто где живёт... В нашем городе конечно не вариант, на север не хочу...
  Оля достала планшет и стала что-то активно там смотреть.
 — Может где какие заброшенные сараи есть? Могли бы там спрятаться... — пыталась помочь Оле Вика.
 — Старых фильмов обсмотрелась? Нет сейчас уже ничего заброшенного. Вне городов сейчас спрятаться ещё труднее, чем в городе, природный патруль поймает ещё быстрее, чем служащие в городе. Придётся рисковать. О! — Оля нашла кое-что в своём планшете. — Светка сейчас одна из руководительниц какого-то клуба, у неё свой кабинет. Даст Бог не станет нас сразу же выдавать... После того как компьютер выбрал меня на повешение, я была вынуждена сократить общение с дочерьми, через них бы на меня быстро вышли, но потом нашла способ с ними связаться, они знают что я жива. Может и презирают меня за то, что я спасла себя, но не спасла их сестёр, но я же реально не могла... Но Светка вроде не винит меня. Прочим подругам доверия ещё меньше. В общем, едем к ней. Можешь поспать пока.
  Оля задала точку назначения, откинулась в кресле и закрыла глаза. Вика продолжала смотреть в окно. Она ещё ни разу не выезжала за город, максимум в городских парках отдыхала и купалась. Жаль, что на такой скорости было трудно было что-то разглядеть. Она открыла на одном из экранов кара навигатор и посмотрела скорость. 480км/ч. Неслабо. Хотя на городских скоростных магистралях тоже нехилые скорости, но они только для дальних поездок, а на другой конец города Вика тоже не ездила. Слева, со стороны Оли был виден какой-то город, но он постепенно отдалялся. Потом минут через десять на горизонте замаячил ещё один город. Он становился всё ближе и ближе. Когда он был совсем рядом, Оля вдруг встрепенулась.
 — Что, уже подъезжаем? Кстати, хочешь посмотреть здешний комбинат? Крюк небольшой будет...
 — Ну давай.
  Оля ещё немного поколдовала с навигатором. На подъездах к городу на дороге стало больше машин и скорость заметно снизилась. Потом их кар свернул с основной дороги и нырнул в тоннель, там скорость повысилась почти до прежнего уровня. Рядом на соседней полосе ехал какой-то автобус, а спереди них — грузовик. Все двигались с одинаковой скоростью. Вика снова посмотрела на навигатор. Он показал 380 км/ч. Всё-таки медленнее, чем за городом. Туннель казался бесконечным. Вика уже потеряла счёт времени. Путь в городе казался Вике даже дольше, чем за городом. Неудивительно, ведь города занимают почти половину земной поверхности. Их уже просто невозможно расширять без непоправимого ущерба для природы. Итак лишь жалкие клочки оставались заповедными и незаселёнными. Даже выезжать на природу теперь считалось роскошью, и в массовом порядке выезжать не разрешалось.
  Вика подремала ещё какое-то время, потом проснулась, посмотрела на навигатор и увидела, что они уже приближаются к цели. Кар существенно снизил скорость и свернул в одно из ответвлений туннеля, потом вынырнул на поверхность. Вика вдруг заметила, что автобус до сих пор едет рядом. Через некоторое время они выехали на бульвар, засаженный деревьями. Вика даже не сразу заметила здание и стоящую возле него очередь. И ограждения, идущие от дерева к дереву. Само здание комбината тоже было окрашено сверху в зелёный, а снизу в коричневый. Тот самый автобус подъехал к ограждению. Оно быстро ушло в землю и автобус проехал. Служащие стояли рядом и охраняли проезд, но не отодвигали ограждения, как в родном городе Вики. Раньше Вика никогда не задумывалась, зачем в современном, полностью автоматизированном мире, служащим самим двигать ограждения. Это же древность, каменный век! Вике вдруг стало стыдно за свой город. Девушки начали выходить из автобуса и вставать в очередь. Тут разницы между городами не было. Вскоре автобус был пустой, его проверила одна из служащих, после чего он развернулся, и поехал назад к опускающемуся ограждению.
 — Ну как, нравится? — спросила Оля.
 — Да, совершенно непривычно и необычно... Но... После того, что я видела внутри, конечно не так впечатляет. Может давай и этот комбинат ломанём?
 — Ты спятила. — спокойно констатировала Оля. — Нам сейчас нужно думать, как бы лучше замаскироваться, чтобы нас не поймали за тот взлом. Так что в ближайшие лет пятьдесят ни о чём таком даже не думай.
 — Жаль... Безумно хотелось бы увидеть, как этих девушек повесят...
 — Этих не получится, — Оля вдруг залезла в свой телефон и что-то там посмотрела. — А вот других можно. Вирус на нашем комбинате до сих пор работает, что бы там сотрудницы ни говорили о его ликвидации. Так что с камер можешь понаблюдать, как девок вешают. Только с телефона наверное неудобно, поехали в тот клуб, он будет для нас укрытием. Я буду работать над тем, чтобы нас не выследили, а ты развлекайся.
  Оля ткнула пальцем по экрану и кар поехал по обычным городским улицам, среди плотного утреннего потока машин. Дорога заняла ещё минут двадцать. Вика уже вся измаялась после долгой дороги. Когда Вика увидела, что они уже подъезжают к точке назначения, она вдруг вспомнила, что голая и сказала Оле:
 — Блин, мне ж одеться надо. Может заскочишь в какую-нибудь лавочку и возьмёшь мне по-быстрому что-нибудь?
 — Нет, нам сейчас нельзя нигде светиться. А клуб ещё не начал работу, так что не беспокойся, тебя никто не увидит. А потом попрошу кого-нибудь, чтобы достали для тебя одежду.
 — Блин... — повторила Вика. — Ну ладно.
  Машина подъехала к служебному входу в глубине двора. Тут никого не было. Оля подхватила свою довольно увесистую наплечную сумку и вышла. Вика тоже открыла дверь и поставила босую ногу на холодный асфальт. Никогда ещё ей не приходилось выходить на улицу голой. Совершенно новое ощущение, странное и возбуждающее. "Быстрее" — поторопила Оля. — "Нас могут заметить с улицы". Вика поспешно вышла, закрыла дверь, инстинктивно поёжилась и прикрылась. Потом поняла, что выглядит так ещё глупее, решила вести себя как можно естественней, как будто она сейчас одета. Оля вытащила из сумки какой-то прибор и поднесла его к двери.
 — Не ждать же сейчас Светку с карточкой, — объяснила она. — Придётся ломать. Это займёт некоторое время. Прости, что поторопила тебя, если тебе неудобно голышом на воздухе, то можешь садиться назад.
 — Ничего, я уже привыкла. Даже приятно, не думала, что ветерок так нежно кожу ласкает. 
 — Я бы наверное тоже с радостью разделась... Эх, на пляж бы сейчас... И зачем я в эти вонючие города вернулась, что я тут потеряла... Но нет, там бы меня ещё быстрее вычислили и повесили бы. Ладно.
  Из стыка прибора с дверью вдруг посыпались искры, и через секунду дверь открылась. "Заходи" — сказала Оля. Вика зашла и пошла за Олей по коридорам. Оля вошла в один из кабинетов. Там стоял один большой стол, на нём несколько мониторов и клавиатур. "Располагайся". Вика вошла, подвинула одно из кресел и села за терминал. Оля к тому времени уже активно стучала по клавишам.
 — Так, предупредим Светку, чтобы никого сюда не пускала... А тебе давай кину ссылку, по которой можно смотреть видео с комбината.
 — Спасибо, тебе, Оля, ты самая лучшая на свете!
 — А вот ты, Вика, как ребёнок. Радости много приносишь, но и нашкодить можешь знатно. Ладно, займусь взломом социальной базы, поговорим потом.
  Вика виновато опустила голову. Но в следующую секунду воспряла и на нажала на ссылку, которую ей прислала Оля. Там она сразу же увидела балкон и идущих по нему голых девушек. Их было уже гораздо больше, чем ночью, и шли они заметно медленнее, и служащие уже не гнали их. Вика увидела, как одна из служащих подошла к двери и вышла с балкона. Идущие мимо голые девушки провожали её взглядом. Служащая отработала и пойдёт домой, а голые скоро будут висеть в петле. Такова жизнь. Вика вспомнила свой сон и ей вдруг стало стыдно, что во сне она была такой трусихой. Сейчас ей казалось, что на месте обречённых она бы наоборот возбудилась. Киска Вики сладко заныла, и то, что она сидела перед монитором голышом только добавляло ей возбуждения. И самое главное — не нужно было сидеть в дурацкой форме, как в комнате охраны, можно было трогать свою киску совершенно беспрепятственно, чем Вика тут же воспользовалась.
  Попереключав виды с разных камер, Вика увидела, что служащих на балконах уже не осталось. На балконах ещё оставалось свободное пространство, но совсем скоро голые девушки соберутся в одну большую плотную очередь. Самое интересное конечно происходило у начала конвейера, где живым и здоровым девушкам надевали на шеи петли и они начинали свой путь в противоположную сторону. Какой-то лишь доли секунды не хватило несколько часов назад, чтобы Вика тоже оказалась среди них. Если бы решетчатая дверь за Викой захлопнулась — то пока Оля мучилась бы с замком, их бы обязательно схватили служащие. Вика всё яростнее тёрла киску и начала всё отчётливее представлять себя на месте девушек, которых видела на экране. Эх, если бы существовал способ сделать так, чтобы её довели до петли, а потом отпустили, да ещё так, чтобы Вика заранее ничего не знала. Да и повисеть не до смерти она была уже не против, но сейчас просить Олю об этом было неудобно.
  Вика довольно долго смотрела самые различные зрелища из комбината, всячески переключая камеры. Потом решила смотреть чуть более системно и проследить судьбу какой-то одной девушки с выхода из автобуса и до конца. Но первая попытка такого действия провалилась. У Вики не хватало терпения смотреть на очередь в реальном времени. Вот если бы можно как-то отматывать и ускорить утомительное ожидание выбранной девушки в очереди. Она довольно быстро нашла функцию просмотра исторических записей и отмотала время на 2 часа назад. Вика поймала момент, когда к комбинату подъехал очередной автобус, и у Вики глаза разбежались от вида самых разных девушек, но всё-таки усилием воли она заставила себя остановиться на довольно красивой девушке с длинными тёмными волосами, и чуть вытянутым скуластым лицом. Она была в красной блузке и таких же красных летних шортах. В очереди у неё был такой же безразличный вид, как в своё время у Вики, когда она стояла в такой же очереди. Пять утра. Очередь двигается заметно быстрее, чем два часа позднее в прямом эфире. Даже не приходится активно пользоваться перемоткой.
  Вскоре девушка зашла в двери комбината и Вика переключилась на другую камеру. Тут девушки раздевались и служащие показывали, куда им идти дальше. Всё было довольно спокойно. Выбранная Викой выслушала указания одной из служащих, быстро разделась и положила одежду в одну из корзин, после чего отправилась к проходу на противоположном конце. Никаких задержек. После первого же указания от служащих выбранная девушка зашагала довольно быстро. А Вика всё представляла себя на её месте и думала о том, что её реакция не будет отличаться от реакции той девушки. Вика ещё раз убедилась, что в ночную смену от высадки из автобуса до повешения действительно проходит совсем немного времени. Вот уже рядом танцуют повешенные девушки, а выбранная Викой девушка становится в очередь. Она чуть подлиннее, чем была в три часа ночи, когда Вика тоже была там. Вике вдруг захотелось посмотреть с камер свои собственные похождения, но решила всё-таки отложить это дело на потом, и досмотреть до конца судьбу выбранной девушки. Вот ей уже связывают руки. Стоит ещё в одной небольшой очереди. Каждые пять секунд она продвигается вперёд на одну девушку. До повешения выбранной Викой девушки остаётся меньше минуты. Вот девушку, стоящую перед ней уже повесили и она становится на край платформы. Вот уже ей самой одевают петлю.
  С виду ничего не поменялось на картинке. Никому не было дела, какую девушку выбрала Вика для своих наблюдений. А Вика в этот момент задержала дыхание и изо всех сил постаралась представить, что чувствует выбранная ей девушка. Тут она пожалела, что не согласилась в своё время на предложение Оли повисеть. Девушка на экране сначала закрыла глаза, стиснула зубы, открыла рот, потом резко открыла глаза и задёргала ногами. Вика смотрела на неё, на её повешенных соседок и думала, почему до сих пор применяется хоть и такой эротичный, но такой мучительный способ умерщвления. Как бы там ни было, это большое счастье для Вики, даже если когда-то и ей придётся так висеть. Вика была уверена, что это будет ещё нескоро. Выбранная девушка продолжала извиваться и танцевать. Вика смотрела на экран, сидя с широко раздвинутыми ногам, и яростно теребила свою киску. Через пару минут она не выдержала и выдохнула, а девушка по ту сторону экрана продолжала мучиться без воздуха. Она отчаянно вздымала грудь, стараясь вдохнуть, но все её усилия были безуспешны. Вика всматривалась в каждый изгиб её тела и поняла, что эротическая тяга к своему полу ей всё-таки не чуждо. Тело повешенной возбуждало её ничуть не меньше, чем мужские тела в старой порнухе. Напряжённый упругий живот, покрытый волосами лобок, чуть свисающие, но оттого не менее красивые груди среднего размера, длинные тёмные волосы, в которые врезалась верёвка, на которой она висела. Вот она повернулась, и стала видна её крепкая спина и упругие ягодицы. Вика залюбовалась. Она вставляла пальцы глубоко себе в киску и ласкала себя изнутри. Через десять секунд она кончила.
  Когда Вика пришла в себя, повешенная уже лишь обессиленно подёргивалась. Ещё через пару минут она совсем затихла. Немногие девушки в этой части конвейера подавали признаки жизни. Внимание Вики начинало рассеиваться, она смотрела сначала на более живучих соседок выбранной девушки, потом перевела взгляд на участок конвейера, где повешенные ещё активно дёргались. Потом снова перевела взгляд на мёртвую девушку, которую она в своё время выбрала. Ей хотелось продолжить смотреть на танцующих висельниц, но усилием воли она заставила себя перемотать время на пару минут вперёд, когда выбранная девушка уже подъезжала к концу конвейера. Там сотрудницы старательно вынимали повешенных их петель. Их работа не прекращалась ни на секунду. Иногда они не успевали и ряд повешенных девушек чуть удлинялся, но потом нагоняли и тогда удлинялся ряд осиротевших петель, которые шли по потолку пустыми перед тем, как уйти в потолок. Вот снимают и выбранную девушку. Одна хватает её за талию и приподнимает, другая засовывает пальцы ей под петлю, резко дёргает и просовывает петлю вверх, в это время первая сотрудница быстро кладёт её на пол рядом с другой девушкой. Ещё две сотрудницы мыли соседнюю девушку, теперь моют её и прикладывают к ней регистратор и развязывают руки, потом берут соседнюю девушку и кладут на конвейер, потом то же делают с выбранной Викой девушкой. Лента конвейера несёт её к яме, где её уже ждёт вагон. Ещё несколько секунд — и она падает на тела других девушек. Потом точно так же уже следующая девушка падает прямо на неё. Ещё несколько девушек — и выбранную девушку уже совсем не стало видно, она была погребена под другими, такими же мёртвыми, как и она.
  Вика ускорила видео и стало видно, как вагон постепенно наполняется девушками до краёв, после чего отъезжает. Вика поменяла камеру и стала наблюдать за работой разделочного цеха. Вскоре туда подъехал тот самый вагон. Он достался четырём разделывальщицам, которые начали вытаскивать из него девушек и делать свою работу. Вика снова ускорила видео и начала наблюдать, как вагон медленно опустошается. Заметно медленнее, чем наполнялся, но всё равно. Когда он опустошился до того же примерно уровня, какой был, когда в него упала выбранная девушка, снова замедлила видео и начала вглядываться в лица и тела девушек, пытаясь найти ту, которую она выбрала. Это было очень непросто. Темноволосых было очень много, и все они казались одинаковыми. Вика вернула назад видео и сделала несколько стоп-кадров своей выбранной девушки. На одном она была ещё одетая, на остальных голышом. Она поместила эти фото в отдельном окне, чтобы время от времени поглядывать на них и сравнивать с лежащими в вагоне девушками. Однако через некоторое время Вика отчаялась найти её в вагоне и начала просто рассматривать всех девушек, попадающих на разделку. Их было очень много. Через полчаса Вика уже утомилась их разглядывать и начала уже думать, что так и не найдёт свою, девушку, как вдруг увидела её.
  Вика ещё раз отмотала видео. Вот разделывальщица привязывает к ногам одной из девушек верёвки и вытаскивает её. В этот момент становится видна выбранная Викой девушка. Она выглядит помятой, что неудивительно, так как она немало пролежала под целой горой тел. Другие разделывальщицы вытаскивают ещё девушек, потом ещё и ещё, и вот наконец одна из сотрудниц вытаскивает и выбранную девушку. Вика вздохнула с облегчением и уселась поудобнее, чтобы посмотреть, что будет дальше. Всё так, как показывала Надя — сначала ножом в горло, потом пилой по шее, потом осторожно разрезается и снимается кожа, вырезаются какие-то куски, потом мясо отделяется от костей и складывается в специальный контейнер. И то, что ещё недавно было девушкой становится просто кучей мяса. Вика начала вспоминать, как сама висела вверх тормашками и Надя имитировала её разделку. Тот приятный прилив адреналина, когда прямо к горлу подносят нож, а потом чуть касаясь проводят им по коже. И где сейчас Надя? А Света? Аня? Во сне она снова попала на комбинат, но правда ли это?
  Вика даже забыла своё намерение посмотреть за своими похождениями в качестве лжесотрудницы и отмотала видео на несколько дней назад, чтобы посмотреть на себя и соседок уже в качестве жертв комбината. Вот на площадку заезжает автобус, из него выходят девушки, но Вики и её соседок нет. Значит надо отматывать к следующему. Ещё один автобус. Опять нет. Раньше он подъехать не мог, Вика смотрела на часы перед тем, как её забрали ловильщицы. И вот, пятый автобус оказался тем самым. Из него среди прочих выходит сама Вика, Света, Надя и Аня. Вика живо вспомнила себя в то время и внутренне улыбнулась. И как она умудрилась забыть про ту слепую спасательницу? Конечно даже если б она помнила, то надежды на неё было немного, но всё равно не всё бы казалось таким безнадёжным. Вика ускорила видео, чтобы пропустить ожидание в очереди. Дошла до того места, где они проходили мимо слепой служащей. Вот мимо неё проходят Света и Надя. Вику выпускают и она вприпрыжку убегает. Потом проходит Аня. Она потом ещё долго оглядывается назад на сотрудницу, завидует тем, кого выпустили и не может поверить, что её повесят. Аня кидается к Свете и явно просит утешить её. Вике снова стало совестно. Она знала, что если бы её не выпустили, Аня бы приставала к ней. Прямо как во сне...
  Вика сразу переключила вид на камеру внутри комбината, в раздевалке. Вот Аня, Света и Надя заходят. Боже, какая же Аня напуганная. В одних трусиках она выглядит совсем по-детски. Все трое раздеваются, потом проходят дальше. И вот знакомый уже балкон, только девушек много-много, места нет, одна сплошная очередь. Вика смотрела, как они стоят. И вспомнила, что сама в это время была уже на пути домой. Вике хотелось сказать Наде, Свете и особенно Ане "Я вас вижу". Аня снова приставала то к Свете, то к Наде, со Светой даже поласкалась. Значит хоть в чём-то сон Вики был правдивым. Вика чувствовала, что Аня действительно в это время думала именно о ней. И ей бы хотелось, чтобы она была рядом, когда их будут вешать. Действительно, не повезло Ане, зато Вике повезло. Но Вика чувствовала, что совсем не заслуживает такого везения. И что выпустить действительно должны были Аню, а не её.
  Вика ещё понаблюдала. Потом начала потихоньку ускорять видео и немного пропускать. Потом снова начала наблюдать. Аня была реально напугана до смерти. Один раз даже пыталась бежать и её подстрелил автошокер. Бедная... Но правила были абсолютно безжалостны. Если девушка попалась ловильщицам и слепая её не выпустила — она будет повешена не взирая ни какие мольбы, страхи жалобы и прочие обстоятельства. И Ани это тоже касалось. На тот момент ей бы было конечно легче, если бы Вика отказалась от дарованной ей жизни, но это была слишком дорогая цена за такую маленькую поддержку. Из-за своего побега Аня немного отстала. Вот уже вешают Надю, потом Свету, а Ане ещё только связывают руки. Но и ей уже недолго осталось. Вика вспомнила, как боялась петли во сне. Это был явно не её страх, а страх этой Ани. Вот уже и Аню вешают. На её лице сразу же отразились страшные мучения. Но Вика знала, что она переживёт эти 10 минут и после того, как её вынут из петли проживёт ещё неизвестно сколько. Вика наблюдала за её танцем, за её мучениями, ей было жалко её, но поделать она ничего не могла, прошлое изменить невозможно.
  Надя висела какое-то время спокойно, потом начала поднимать ноги и сильно отталкиваться, отчего она начала заметно раскачиваться. Света и Аня как начали танцевать сначала, так и танцевали. Вика вдруг заметила, что снова теребит свою киску и уже довольно сильно возбудилась. Ей вдруг стало неудобно. Всё-таки близкие подруги, с которыми она, Вика, съела пуд соли, а она смотрит, как они мучаются, и получает удовольствие... Неудобно. Но Вика была уже возбуждена и вытерпела недолго. Аня и Света извивались очень эротично, Вика даже не думала, что они так умеют. Ласкать себя хотелось невыносимо. Тогда она решила смотреть на других девушек и продолжила себя ласкать. Смотреть на повешенных извивающихся девушек было настоящим блаженством. Вика уже начала предвкушать, что обкончается сегодня до изнеможения. Вдруг она услышала звук открывающейся двери и вскрик "Ой!". Вика повернула голову ко входу, быстро сдвинула ноги и прикрыла руками голую грудь. Потом ещё раз протянула руку к терминалу и свернула окно с видео. Закрывшаяся было дверь снова приоткрылась, и Вика услышала голос:
 — Мам, а кто это? Чего она тут голая сидит?
 — Света, привет. Утренние новости смотрела? 
 — Нет, а что?
 — Там сегодня должен быть репортаж о ночной кибератаке на комбинат смерти. По этому делу разыскиваются двое — я и Виктория Новикова. Её чуть не повесили, я её спасла в последний момент. Мы боимся показываться на глаза кому бы то ни было, поэтому так и не достали ей одежду. Можешь помочь?
 — Господи, куда ты там опять вляпалась?
 — Это долгая история. Но так или иначе, речь идёт о моей жизни и смерти. Прости, что впутываю тебя, если ты сдашь нас — я пойму. Но без тебя мы бы попались ещё быстрее. Мы просто в безвыходном положении...
 — Ладно, — Света захлопнула дверь и оставила Олю с Викой вдвоём.
  Вика снова открыла окно с видео. Там уже Надя подъезжала к концу конвейера, и через минуту служащие вынули её из петли. Вика вдруг узнала в одной из служащих на той платформе Марию. Она обмывала мёртвые тела и прикладывала к ним регистратор. Вот уже Надя падает в вагон. Потом ещё несколько девушек. Потом Света. Вагон уже почти полный, девушки падают с совсем небольшой высоты. Вот падает и Аня. На неё падает ещё несколько девушек и вагон начинает отъезжать, уступая место пустому. Конвейер на это время остановился, и мёртвые девушки начали скапливаться на платформе. Вика заметила, что на платформе Марии уже нет, вместо неё пришла другая сотрудница. Вика начала следить за вагоном. Когда вагон приехал на одну из промежуточных платформ, Мария была уже там, и там же были девушки в халатах. Мария и ещё одна сотрудница начали вытаскивать девушек из вагонов и укладывать их на носилки. Последней вытащили Аню. Вот так она и попала в институт...
  Потом вагон поехал дальше к разделывальщицам. И Вика начала в ускоренном режиме просматривать, как из вагонов вытаскивают мёртвых девушек и разделывают их. Картина была уже знакомой и Вике немного поднадоела. Если на повешенных танцующих девушек она могла смотреть бесконечно, то сцены разделки наскучили Вике довольно быстро, но всё же она дождалась того момента, когда одна из разделывальщиц вытащила из вагона Надю и начала делать то же самое, что сама Надя когда-то делала на комбинате. В то время другая разделывальщица разделывала Свету. Тело Нади уже висело вверх ногами без головы в то время, как сотрудница с силой вставила нож в горло висящей точно так же Светы. Брызнула кровь. Кровища даже. Вику начало чуть мутить. К Наде у Вики было неоднозначное отношение, но Света даже ей казалась ангелом. И вот такой конец. Потом пила, ещё больше крови, остаётся лишь обезглавленное тело. В это время с тела Нади уже аккуратно сдирали кожу, помогая ножом. Вика кое-как досмотрела сцену разделки двоих ближайших своих подруг, но запомнилось ей немногое. Она лишь вспоминала их живых, смотрела на свисающие мясные туши и не могла поверить, что это одни и те же девушки... И тут её снова прервали. Дверь открылась и оттуда снова послышался голос Светы.
 — Мам, прости, это не я, честно. Там служащие, говорят здание окружено, я не могу их не пустить. Ой!
  Вика повернулась к двери и увидела, как в проёме рядом со Светой появилась Мария в форме.
 — Привет, девчонки, — сказала Мария. — Что же вы сегодня дома-то не ночевали?
 — Так тебя не повесили? — Оля вытаращила глаза на Марию.
 — Так и знала, что это твоя работа. Но не буду тебя разочаровывать. Меня повесят, но начальница комбината имеет право чуть отсрочить казнь. Она дала мне время до сегодняшнего вечера, чтобы я помогла поймать вас. Так что давай, Оля, шокер, и без фокусов, если не хочешь, чтобы ещё и твою Светку не взяли, как соучастницу.
 — Ладно, твоя взяла, — Оля протянула Марии сумку.
  Мария порылась в сумке, достала шокер, и пристегнула себе на пояс. Потом посмотрела на Вику, потом на Олю.
 — И давай, раздевайся. Неизвестно, что ты ещё зашила себе в одежду. Прояви немножко солидарности к подруге, — Мария кивнула на Вику.
 — Ничего там нет, — сердито отозвалась Оля, но всё же расстегнула и сняла через голову платье, кинула на соседний стул, потом скинула туфли на пол, стянула трусики и кинула на тот же стул, что и платье.
 — Ну всё, вставайте, пошли, — Мария махнула рукой.
  Вика с надеждой посмотрела на Олю, но она лишь встала и пошла к Марии, потом обернулась на Вику. Вика нерешительно встала и, стараясь ни о чём не думать, тоже пошла к выходу. В коридоре было несколько сотрудниц клуба и они наблюдали очень странную картину: идёт служащая в форме и за ней следуют две голые девушки. Многие вздыхали с облегчением, когда понимали, что это всего лишь спецоперация по поимке преступниц, а не обычный рейд ловильщиц. Вика шла по коридору и ей вдруг стала страшно, хоть она и гнала страх прочь, стараясь быть смелой. Мария явно хочет их повесить, но Оля должна что-то придумать. Должна!
Моя нікому не потрібна країна, мої не зовсім зрозумілі пісні...
Shadowfax
Site Admin
Posts: 326
Joined: Tue Jan 09, 2018 12:43 pm
Location: Київ
Has thanked: 4 times
Been thanked: 13 times

Re: Комбинат

Post by Shadowfax »

    Глава 11
  Снаружи было полно служащих. Многие держали шокеры на изготове. Во дворе стоял микроавтобус. Мария завела в него Вику и Олю, и посадила на заднее сидение, сама села рядом. Следом за Марией в автобус стали заходить служащие, расселись по местам, и автобус без промедления тронулся. Ехал микроавтобус быстро. Остальные кары, грузовики и автобусы пропускали его, освобождая полосу. Вика знала из фильмов, что в старые времена для этой цели использовали специальные мигалки и звуковые сигналы, сейчас же в этих дешёвых эффектах не было необходимости. Уже минут через 15 микроавтобус припарковался во дворе одного длинного и высокого здания. Служащие начали выходить, потом Мария дала знак выходить Вике и Оле, и сама пошла следом. Вика задрала голову вверх и не смогла определить высоту здания. Казалось, оно простирается до самого неба. Они вошли в вестибюль. Охранница на ресепшне удивлённо поглядела на двух вошедших голых девушек, но глядя на толпу служащих тут же боязливо поёжилась. Пленницы вместе с конвоем зашли в лифт. Мария видимо была главной, потому она нажала кнопку, и все вместе поехали вверх.
  Сразу стала заметна отличительная особенность скоростных лифтов: ускорение чувствовалось постоянно. При этом двигался он практически бесшумно, только быстро увеличивался номер этажа на табло. Через пару десятков секунд Вика почувствовала, что лифт начал замедлятся. Ещё через столько же времени двери лифта отворились. Они вышли прямо на крышу. Солнце ослепляло, тут высокие дома не заслоняли его. Где-то вдали виднелись редкие здания, которые были даже выше того, на котором они стояли. Ветер дул неслабо, у Вики и Оли кожа покрылась пупырышками. Прямо перед ними стоял небольшой самолёт. Мария показала Вике и Оле на трап. Пока две голые девушки взбирались по ступенькам, одна из служащих сказала Марии:
 — Так что, может всё-таки проводить вас до вашего города?
 — Не надо, всё под контролем. Нормально долетим втроём. Уж вряд ли эта девка, — Мария кивнула на Олю, — сможет взломать самолёт голыми руками. А даже если и сможет, то все равно за нами наблюдают со спутника и если вдруг что — собьют ракетой.
 — Я читала, что она и спутники все повзламывала.
 — Да, со спутниками конечно интересно вышло. Но, к счастью, там есть секретные закладки, не указанные ни в одной из доступных в сети схем. Правда два устаревших спутника всё-таки пришлось сбить, ещё к одному запускали дрона с МКС. Сейчас всё под контролем. Иначе бы нам просто не удалось поймать её.
 — Зачем вообще лететь в ваш город? Какая разница где вас вешать?
 — Решение Совета если и подлежит обсуждению, то уж точно не нам с вами.
 — Ну ладно. Удачно долететь!
 — К чёрту! — внезапно взорвалась Мария. — Зачем чего-то желать, если завтрашний день я всё равно не увижу?
 — Извини, не подумала... — потупилась служащая.
 — Прощайте.
  Мария взобралась по трапу и подтолкнула Олю и Вику внутрь. В салоне самолёта было тесно. Низкий потолок, пять кресел в ряд у одного борта и пять у другого, узкий проход между ними. Оля и Вика сели на передние кресла, у самого ветрового стекла, Мария пристроилась за ними. Самолёт не стал долго ждать. Уже через несколько секунд Вику вжало в кресло и самолёт начал разгоняться по длинной крыше дома. Вот они уже летят. Самолёт совершил несколько манёвров, чтобы облететь ближайшие высотные здания на безопасном расстоянии и начал набирать высоту. Сначала все молчали, но когда перегрузки начали спадать, Мария подала голос:
 — Ещё вчера мне казалось, что я зажилась на этом свете. А теперь вот не могу поверить, что уже через пару часов меня повесят. Оль, я только одного не могу понять: зачем?
 — Мне конечно жаль, что так получилось, — ответила Оля, — но и ты пойми, главное для меня было — чтобы нас не поймали. А для этого я должна была убрать ключевых свидетельниц, и тебя в том числе.
 — Блин, Оля, правда, зачем??? — вмешалась Вика.
 — Я уже сказала, что сожалею, — продолжала оправдываться Оля, — Если мне дадут терминал, я могу всё вернуть.
 — Поздно уже, — ответила Мария. — Ксюшку и Маринку уже повесили. Что касается меня — то слишком многие уже знают о моём приговоре, включая нескольких представительниц Высшего Совета, прилетевших этой ночью в наш город, — Мария зевнула. — О, Господи, я всю ночь не спала... Теперь так до конца жизни и не высплюсь. Да даже если бы у меня был выбор, я бы ни за что не доверила тебе терминал. Так что я вас буду провожать до самого конца, вешать нас будут друг за другом, сначала тебя, Оля, потом тебя, Вика, потом меня. И чтобы безо всяких фокусов.
  Вика вдруг подошла к Оле и дала ей знак встать и идти за ней. Оля встала и они вдвоём пошли в хвост самолёта. Мария и не думала за ними следить. Она откинулась в кресле и опустила голову на грудь, будто пытаясь заснуть. Дойдя до конца салона, Вика прошептала Оле:
 — Ты что, так и позволишь нас повесить?
 — Я сделала всё, что могла, — спокойно ответила Оля. — Прости, Вик.
  Вика вдруг отчётливо представила себя с петлёй на шее. Потом стряхнула с себя наваждение и спросила Олю:
 — Дверь самолёта можешь взломать?
  Оля только хихикнула и приложила ладонь ко рту, давясь от смеха.
 — Умеешь ты рассмешить даже в такой ситуации, — ответила наконец повеселевшая Оля. — А в качестве парашюта предлагаешь Марию взять? Не хочешь в петлю — можешь попробовать с крыши спрыгнуть как прилетим. Или уже на комбинате с балкона.
 — Блин, Оль, ну надо же что—то делать!
 — Тебя повесят, Вика. Смирись. И меня тоже.
  Вика сжала кулаки и принялась ходить взад—вперёд по салону.
 — Посмотри на Марию, — продолжила успокаивать Вику Оля. — Ей тоже нелегко, но она смирилась.
 — А что Мария? — раздражённо огрызнулась Вика. — Она-то раза в три меня старше!
 — Да какая разница, старше, младше, это может произойти с каждой в любой момент!
  Вика ещё походила какое—то время, потом снова села на переднее кресло и уставилась в чистое небо перед собой. Через какое—то время Мария снова подала голос:
 — Оль, вот одно только не пойму. А почему ты Татьяну не тронула? Ведь именно благодаря её своевременным указаниям удалось так быстро выследить вас.
 — Начальниц трогать тупо побоялась. У них всё-таки связи в высших мировых кругах, обратятся туда, чтобы всю ситуацию признали форс-мажором... А ради рядовых девок никто не станет напрягаться.
 — Странные какие-то у тебя представления. Высший Совет как раз тщательно следит, чтобы никто не пользовался служебным положением в таких целях.
 — Мне некогда было изучать этот вопрос. Да, признаю свою ошибку, начальниц нужно было убрать в первую очередь.
 — Не вини себя. Право начальниц на отложение казни действует и в отношении самих себя. Когда предыдущую начальницу выбрал компьютер, она дала себе три дня на передачу дел. Это рекорд за всю историю комбината. Этим правом вообще редко пользуются. Рядовых девок конечно повесили сразу, тут твой расчёт сработал. Только что они могли сказать? Всё самое важное уже было зафиксировано. Насчёт Ксюшки мы конечно и сами сомневались, повесить её за ослушание или просто уволить, ты помогла решить этот вопрос. А вот Маринку за что? Она добросовестно выполнила приказ, выпустила твою Вику. Если б не она, Ксюшка бы её повесила. Хотя это бы ничего не изменило. Вас обеих всё равно повесят.
 — О чём ты меня спрашиваешь? Я была в панике, и сама признаю, что наделала глупостей...
  Дальше все трое снова молчали. Говорить было уже не о чем. Вика тупо уставилась в чистое небо перед собой. Потом увидела впереди приближающиеся высотные здания. На одно из зданий внизу они явно собирались сесть. Через несколько минут самолёт уже приземлился на крышу здания и автоматически открыл дверь. Мария встрепенулась и жестом показала Вике и Оле выходить и вышла вслед за ними сама. Тут их тоже встречали служащие. Никаких шансов удрать. И совет Оли осуществить бы не удалось — служащие быстро бы схватили и оглушили. Оставалось только идти под их конвоем следом. Тут всё было то же самое, но в обратном порядке. Они спустились на лифте и сели в микроавтобус. Вика точно знала, куда он направляется. Вот они уже подъезжают к комбинату, служащие снаружи отодвигают ограждение, микроавтобус заезжает на огороженную территорию. Ехавшие в автобусе служащие начинают выходить, за ними Вика и Оля, за ними Мария. Микроавтобус отъезжает. Служащие начали переговариваться.
 — Ничего себе, столько возни просто, чтобы доставить двух преступниц.
 — Полторы тысячи километров, однако, — отвечает ей другая.
 — Всё равно такой конвой ещё никому не назначали.
 — Ну, эти типа особо опасные.
  Мария вдруг вмешалась в эти разговоры:
 — Да, опасные. И кстати, уберите слепую и хорошенько закройте там выход, чтобы ни щёлки не было.
 — Ага, точно, — отозвалась одна из служащих и убежала.
  Стоящие в очереди девушки начали удивлённо оглядываться то на толпу служащих, то на двоих голых девушек. Похоже некоторые, если не все, поняли, что из за этих двух у них отняли последнюю надежду на спасение и теперь повесят всех. Но ещё больше они удивились, когда Мария начала снимать свою форму и отдавать одной из служащих. Скоро она уже стояла в одних трусиках, лифчике и туфлях, а ещё одна служащая побежала куда-то относить её одежду. С этого момента Мария больше не служащая, а обычная приговорённая девушка. Вика, Оля и Мария пристроились в хвост очереди на повешение, а служащие распределились по площадке и стали охранять девушек из этой очереди. Через какое-то время на площадку заехал ещё один автобус и в очередь встало ещё множество девушек. Вике стало интересно, вернут ли слепую девушку когда они втроём пройдут место, где она обычно стоит.
  Новоприбывшие девушки удивлённо оглядывали двух голых девушек и одну в белье. Тут одна из них шепнула другой: "Так это те преступницы". Да, не так уж тот много голых девушек. И не так уж много преступниц. Но прямой корелляции тут не было. Преступниц часто приводили одетыми, а когда ещё не было слепой служащей, то и вовсе могли привозить вместе с остальными и их никак нельзя было отличить от невинных. Но и так было понятно, что невинных тут подавляющее большинство. Преступность в современном мире была чрезвычайно низка. Тюрем не было, и на комбинат отправляли за малейшую провинность. Это считалось справедливым. Ведь стольких девушек приходилось вешать вообще без малейшей вины. А если так посудить, то любая повешенная хулиганка спасала жизнь невинной девушке. Но даже таких было очень мало, поскольку и причин для сколько-нибудь нехорошего поведения сейчас практически не было. Но иногда всё-таки бывали случаи. Одна из подруг Вики хвасталась, что избавилась от трёх своих недоброжелательниц, спровоцировав их напасть на неё прямо на улице. Она отделывалась синяками и разбитым носом, а её соперниц ловили патрульные от отвозили на комбинат. Правда, вскоре эта подруга сама исчезла... Может быть, она не удержалась и дала сдачи очередной своей сопернице. А может её просто поймали ловильщицы. Способов узнать у Вики не было.
  Лёгкий порыв ветра заставил Вику вспомнить, что она голая. Тогда она вспомнила ещё один случай. Она как обычно стояла у ограды комбината и смотрела на девушек в очереди, на площадку как обычно заехал очередной автобус, и из него вышла толпа голых девушек. Такого Вика ещё не видела. Лишь несколько девушек кутались в полотенца, другой одежды не было ни у одной девушки в этом автобусе, Вика специально обратила на это внимание. Немного подумав, Вика поняла, что на этот раз ловильщицы "накрыли" какую-то баню, и как обычно похватали всех как есть. Некоторые успели схватить полотенца, но основной массе девушек пришлось идти в автобус голышом. В следующем автобусе тоже было много голых девушек, но было и несколько одетых и полураздетых. Баня явно была немаленькой. Вика ещё повспоминала, как зашла сбоку и пригляделась повнимательней. Некоторые девушки были в мыле, она послушала их разговоры, они и правда говорили о бане, потом снова погрузилась в чувства этих девушек. Но если подумать, то неважно, голая девушка стоит или нет, преступница она или невинная, всех одинаково разденут при входе в комбинат и одинаково повесят.
  Вика очнулась от воспоминаний и вернулась к реальности. Она вместе со своими спутницами уже подходила к месту, где когда-то стояла слепая служащая. Только ограждение и множество служащих. Никак не выйти. В остальном всё как тогда, когда Вику привезли в первый раз, только в этот раз её не выпустили. И из-за двоих преступниц ни одну девушку не выпустили. Вика начала оглядываться назад, смотреть на девушек, пытаться угадать, что бы чувствовала каждая из них, если бы её выпустили, вспоминала свою собственную радость, когда это произошло с ней. Вика знала, что виновата и понимала, что вешают её вполне заслуженно, но почему из-за неё нужно было лишать остальных девушек последней возможности быть выпущенными на свободу? Вика, Оля и Мария уже подходили к дверям комбината. Вике показалось, что до дверей комбината они дошли за меньшее время, чем в прошлый раз до слепой девушки. Сколько Вика ни оглядывалась назад, там всё оставалось без изменений. Никто и не думал возвращать слепую девушку. И Вике вдруг пришло осознание, что её уже никогда не вернут. Будут вешать всех привезённых сюда девушек. Вот на площадку заезжает очередной автобус. Простите девушки, но никаких шансов теперь у вас уже нет. Повесят вас всех.
  Вика вошла в здание. Несколько дней назад она чудом не попала сюда как невинная, а вот теперь уже попала, как преступница. Она уже знала, что тут, где и как. В первой комнате ни ей, ни Оле делать было нечего — они уже и так были голые. Мария быстро сняла лифчик, трусики и туфли, положила в корзину и догнала Вику с Олей. Они к этому моменту уже встали в очередь у выхода из комнаты. Служащая ни на кого даже не посмотрела, приложила ко всем сканер и вот они выходят в небольшой коридорчик, а затем — на балкон. Тут всем уже всё было знакомо. Мария зевнула. "Ох, сейчас бы в постельку мягкую... А придётся вот в петле корчиться, извиваться и корячиться... Господи, как не хочется... Но что делать, тем, кого я вешала, тоже не хотелось...". Вика не обратила не её слова внимания и подошла к краю балкона. Ещё раз посмотрела на мёртвых девушек в вагонах. То, что раньше делала природа, теперь приходится делать самим девушкам. Убивать друг друга. Интересно, сколько таких вагонов набрала за свою карьеру Мария? Но вот теперь её и саму повесят.
  Раньше люди жили очень недолго, сейчас же живущая сотни лет девушка никого не удивит. Можно было бы жить и тысячи лет, всё зависит только от везения. Вот этим девушкам, лежащим в вагонах, не повезло. Их убили, чтобы оставшиеся девушки смогли жить в менее перенаселённом мире, который так хотела видеть Вика. Но и Вике не повезло, и Оле и Марии. И всем присутствующим здесь голым девушкам, и тем, кто ещё только раздевается в предыдущей комнате, и тем, кто ещё ждёт в очереди на улице, и тем, кого ещё только везут сюда. И тех, кого ещё поймают сегодня, завтра, послезавтра и неизвестно ещё сколько времени, пока будет существовать этот комбинат, пока он будет работать, и всё новые девушки будут задыхаться в петле и эти вагоны будут заполняться всё новыми и новыми девушками.
  Вика не думала о том, что её ждёт, наверное у неё каждый раз срабатывала какая-то психзащита. Она старалась насладиться этим последним в её жизни зрелищем. Тем не менее у неё было впечатление, что всё произошло очень быстро, она и глазом не успела моргнуть, как оказалась тут. И теперь из-за неё ещё повесят Олю и Марию. Вика всё-таки оторвалась от разглядывания мёртвых девушек и посмотрела на идущих рядом. У Оли вид был совершенно безразличный, а Мария и правда выглядела уставшей. А вроде говорила, что начальница до вечера её остаться разрешила, вот и отдохнула бы... Или начальница всё-таки приказала ей повеситься сразу как поймает Олю и Вику? Или Мария сама так решила несмотря на усталость? Впрочем, какое это имеет значение? А Оля что думает? Вике захотелось о чём-то поговорить с ней, но она никак не могла подобрать слов. Просить прощения за случившееся? Спросить не сердится ли она? Всё казалось до ужаса глупым. И так понятно, что почти все хотят жить, и любые вопросы и извинения просто пустой звук.
  Потом Вика стала смотреть на других девушек и пытаться понять их чувства. Большинство однако особенно никаких чувств не выражало. Некоторые также оглядывались с любопытством, как и сама Вика. Однако у Вики почему-то не было ощущения, что она точно в таком же положении, как и окружающие девушки. Она ещё помнила то сладкое чувство, которое испытывала при мысли о том, что девушек вокруг повесят, а её нет, и ей казалось, что ничего не изменилось. Пока можно и дальше воображать себя неуязвимой. Интересно, есть ли такое же чувство у Марии? По виду не похоже. За всю карьеру ей не приходилось гонять голых девушек по балкону в ночную смену? Или приходилось, но она просто забыла?
  Вика отвлеклась на какое-то время от Марии и снова стала смотреть на других девушек. Вдруг она заметила, что одна из них беременна. Идёт, держась за живот, сомнений никаких нет. Да, даже такое положение не освобождало от петли. Новые девочки этому миру не нужны. Большинство просто абортировали, а эта вот девочка умрёт вместе с мамой, ей тоже не суждено родиться. При мысли о том, что произойдёт с беременной в петле, Вику вдруг замутило. Наверное впервые мысль о повешении другой девушки вызвало в Вике не удовольствие и возбуждение, а какие-то негативные чувства.
  Но видимо всем на такие тонкости было плевать. Решение было принято на самом высшем уровне: на комбинат может быть отправлена абсолютно любая девушка старше 18 лет. Эту цифру считали взятой с потолка лишь с целью исключить совсем малолетних. Маленьких девочек ловильщицы конечно же не трогали, в спорных случаях они формально должны сканировать возраст. Но Вика читала о случаях, когда ловильщицы брали 16-17-летних без сканирования, а молодые девушки не знали о своих правах и поэтому не сопротивлялись и не кричали, что их забирают незаконно. Когда сканирование на комбинате выявило их возраст, было уже поздно. Их должны были повесить несмотря ни на что. И если вспомнить, то Аню тоже служащие не сканировали, хотя на вид нельзя было точно определить, 17 ей или 19. Интересно, начальство не сильно дрючит ловильщиц за привезённых малолеток? Надо бы у Марии спросить. Но сразу в лоб наверное не стоит.
 — Не грусти, Мария, — начала издалека Вика. — Представь что ты на работе.
 — А я и есть на работе, — устало ответила Мария. — И у меня задача повесить вас двоих, а потом повеситься самой.
 — А ты представь, что как обычно вешаешь только других, а сама живёшь долго.
 — Ой, иди ты, — отмахнулась Мария. — Да, если б не ты, то может ещё и долго прожила...
 — Я не хотела, прости...
 — Что же делать, когда-то это должно было произойти... Наверное. Впрочем ты права, нет смысла рассуждать если бы да кабы.
 — Раньше ведь тоже как-то жили, хотя раньше это было действительно неизбежно.
 — А если подумать, то так ли уж нужна эта вечная жизнь? Хотя сейчас скажу честно, мне бы ещё пожить хотелось.
 — Но ведь определённый срок всё-таки хочется прожить. Раньше хоть не было такой большой разницы в сроках жизни, молодые редко умирали.
 — Насчёт последнего это миф. Раньше жизнь была гораздо опаснее, чем сейчас, молодые умирали даже больше чем сейчас.
 — А много к вам привозят малолетних? — Вика наконец добралась до того, что собиралась спросить с самого начала.
 — Малолетние это сколько? — уточнила Мария.
 — Моложе восемнадцати.
 — Где-то через день одну привозят. Где-то треть из них отпускаем, остальных вешаем.
 — Это как отпускаете?
 — Если на улице в очереди кто-то им скажет, что до 18 лет можно на комбинат не идти, то ей достаточно подойти к служащим у ограды, сказать, что ей меньше восемнадцати, её просканируют и выпустят. Но если она уже вошла в здание — её вешают вместе с остальными.
 — А ловильщиц не наказываете, за то, что не сканируют?
 — Нет. Если девушка сама не заявила, то сканировать её не обязаны.
 — Ну так эти маленькие девушки, они ж не знают!
 — Это уже не наши проблемы.
 — Ладно. А беременных ты вешала? — переменила тему Вика.
 — Конечно. Один раз даже разбиралась с последствиями повешения одной беременной... Ох... Не хочу об этом говорить, — Мария поморщилась.
  Они уже дошли до того места, где девушек вынимали из петли, а потом скидывали в вагон. Вика отвлеклась от разговоров и залюбовалась зрелищем. Голые и мёртвые девушки одна за другой падают и падают в вагон. Вика так бы и смотрела на это, но пора уже идти дальше. Веред взглядом Вики протянулись повешенные девушки. Ноги, животы, груди и лица, лица, лица... Посиневшие лица, спокойные, иногда чуть сдавленные, но всё равно умиротворённые. Лица одинаково повешенных девушек. В старину говорили, что можно бесконечно смотреть на огонь и воду. Да только где же сейчас даже нормальный огонь возьмёшь? Да и воду Вика видела в основном только водопроводную. А вот на повешенных девушек действительно можно смотреть бесконечно.
  Теперь, когда Вика была голая, её явно заинтересованный взгляд не вызывал никакого гнева у идущих рядом девушек. И многие смотрели с таким же интересом, как и Вика. Как же всё-таки прекрасно устроен этот комбинат, что ждущие девушки могут видеть повешенных, а ещё не умершие повешенные — ждущих в очереди. Могли ведь развернуть конвейер в другую сторону и тогда бы девушек вешали сразу при входе и они ничего бы не успевали увидеть. Разве что в петле бы видели своих повешенных соседок. А пока Вика могла любоваться повешенными девушками ещё не будучи сама повешенной. Какое же это удовольствие! Вике больше ничего не было надо, только бы это всё не кончалось!
  Повешенные девушки потихоньку начинали дёргаться. С одной стороны Вике хотелось поскорее увидеть, как они будут сильно дёргаться, но краем разума она понимала, что после этого скоро будет конец. Тем не менее страха как во сне у Вики не было. То, что её повесят, казалось Вике совсем малозначимым по сравнению c тем, что она видела перед собой. Вот уже появились первые девушки, провисевшие в петле девять минут, но ещё способные немного дёргать ногами. У одной из них вздымалась грудь. Вика где-то читала, что где-то процентов десять повешенных умирают уже после снятия с петли. Это считалось достаточным. На некоторых менее загруженных комбинатах конвейер двигается медленнее, поэтому девушки висят не десять, а двадцать и более минут. Этого уже было достаточно, чтобы лишь у одной из десяти тысяч девушек после снятия ещё теплилась жизнь. Этот же комбинат работал на полную мощность и поэтому девушки висели лишь минимальные десять минут. Дальше сокращать время в петле было уже опасно.
  Совсем недавно здесь вешали Свету, Надю и Аню. Вика точно знает, что Аня жила довольно долго после снятия, но где она теперь? Жива ли ещё? Вика вдруг ощутила, что ей всё равно. Их должны были повесить вместе, и лишь невероятная череда случайностей привела к тому, что есть сейчас. Но даже столько чудесных совпадений мало что изменили. Сейчас шансов спастись у Вики не больше, чем если бы изначально её не выпустили. И если подумать, то и у Ани сейчас не больше шансов, чем если бы Вику повесили вместе с ней. Но вера в чудо всё-таки неискоренима. Рядомвисящие девушки уже начали сильнее отплясывать в своих петлях. Они наверное тоже верили в чудо. Но оно оказалось не для них.
  Вдруг раздался громкий сигнал и повешенных девушек будто бы толкнули и они синхронно закачались параллельно линии конвейера. Крюки, с которых свисали верёвки больше не двигались. Аварийная остановка конвейера! За ближним конвейером виднелся ещё один конвейер, там крюки, верёвки, петли и девушки двигались как ни в чём не бывало. А ближний конвейер рвал Вике шаблон. Он казался ей единым организмом вместе с повешенными девушками, но теперь железная часть этой громадины была мертва и неподвижна, а девушки оставались живыми. Привычнее было видеть обратную картину: живой конвейер и уже умершие девушки. Но тут было не так. Повешенные хрипели, пытались открыть рот, втягивали животы, выпячивали груди, дрыгали ногами, дёргали связанными руками, извивались в своём последнем танце. Интересно, успеют ли запустить конвейер до того, как они умрут? Или минут через десять конвейер умрёт окончательно? Уж по крайней мере проблема слишком раннего снятия с петли для этих девушек будет решена. Мария выглядела крайне озабоченной. Она кинулась на Олю:
 — Признавайся, твоя работа?
 — Отож — неопределённо ответила Оля.
 — Смотри, если узнаю...
 — То что? — усмехнулась Оля? — Пытать меня будешь перед повешением? Или на кол посадишь?
 — Нда, жаль, что мы такого не практикуем...
 — Не особо на тебя рассчитываю, но напоминаю, что ты можешь сохранить себе жизнь...
 — Оля, даже не думай! Я здесь как раз для того, чтобы лично проследить, чтобы тебя повесили. Даже если ты остановишь оба конвейера, петли тут всё равно есть, я скажу снять двух девушек и повесить на их место тебя и Вику. Специально только вас двоих. А остальных девок наверное придётся везти на другой комбинат.
  Несмотря на внешнюю твёрдость Марии было не по себе. При ней тут ещё никогда конвейер не останавливался. Начальниц почти наверняка признают виновными в аварии и повесят. Скорее всего обеих, и Наталью, и Татьяну. Жаль конечно, но она, Мария теперь уж ничего не сможет сделать, её скорее всего повесят раньше. Сейчас главное — следить за Олей и Викой. Оля явно что-то задумала и надо как-то предотвратить их бегство. Но что она может сделать, голая и беззащитная, без средств связи, самая обычная приговорённая девушка? Служащие ей доверяют это да, но как до них докричаться в этой толпе голых девушек? А если Вика с Олей сговорятся и побегут в разные стороны? Кого ловить? А если отключатся автошокеры и камеры? А если вообще свет погаснет? Додумается обречённая начальница вызвать дополнительный патруль, чтобы ловить сбежавших голых девушек?
  Но ничего такого не происходило. И даже второй конвейер продолжал работать. Но даже остановка одного конвейера — это уже катастрофа. Новые девушки продолжают прибывать, но их уже не успевают вешать с прежней скоростью. Уже наверняка отдан приказ ловильщицам приостановить отлов девушек и задержать автобусы, чтобы не переполнить площадку перед комбинатом. Если второй конвейер тоже встанет, то девушек, которые ещё не успели раздеться, придётся отпустить. Мария представила себе, как они будут рады. Но стоящие тут голые девушки уже не имели права жить. Их придётся загонять в автобусы и везти на другие комбинаты. Но для Вики и Оли нужен особый патруль, ведь очень похоже, что Оля причастна к аварии. Мария очень надеялась, что про это ещё не забыли и готовы прислать ей подмогу, а то одна она с ними двоими не справится. А если они поднимут бунт среди остальных обречённых девушек — от Марии мокрого места не останется. Это было страшно.

    Глава 12
  По служебным платформам забегали туда-сюда служащие. Где-то впереди виднелась суета. На верней платформе тоже начали собираться сотрудницы. Они начали реорганизовывать потоки, чтобы девушек из обоих очередей направлять на работающий конвейер. Остановившиеся на минуту девушки снова потихоньку начали идти вперёд. Мария тем временем продолжала следить за Викой и Олей, а Вика продолжала смотреть на танец повешенных девушек. Она, как и многие девушки была очень рада этой задержке. Только повешенным было не до радости, для большинства из них остановка конвейера ничего не изменила. И у тех десяти процентов, которые обычно выживали на конвейере, шансы выжить заметно поубавились.
  Уже стало видно начало конвейера. На платформе стояла девушка с петлёй на шее и удивлённо оглядывалась. Было чему удивляться. Такое тут очень редко случается. Глядя на повешенных прямо перед ней девушек она понимала, что лишь чудом она не висит сейчас вместе с ними. Сотрудница, надевающая петли, так и оставила её стоять одну. Убежать она всё равно никуда не могла. Руки её были связаны, снять петлю она не могла, а с петлёй на шее далеко не убежишь. Девушек, стоявших следом за ней уже наверное повесили на соседнем, работающем конвейере, а эта так и продолжала стоять, в петле, но пока так и не повешенная. Сколько ещё времени пройдёт, прежде чем о ней вспомнят и тоже поведут на соседний конвейер? Вика залюбовалась этой девушкой и начинала представлять себя на её месте. C ней произошло то, чего так хотела сама Вика — её не повесили в последний момент. Вика представляла, как она стоит на краю платформы, петля на её шее затянута очень туго, но недостаточно, чтобы перекрыть кислород.
  Очередной сигнал прервал сладкие мысли Вики. Впереди опять началась суета и через несколько секунд на платформе появилось ещё несколько голых девушек и служащая. И в тот же момент конвейер запустился и девушка, стоящая на краю упала с платформы и повисла в петле. Через пару секунд из потолка показалась ещё одна петля и служащая надела её на шею очередной девушки. Конвейер продолжил свою работу в обычном режиме. Снова можно вешать девушек в прежнем количестве. Девушкам, ждущим в очереди на улице служащие не скажут расходиться по домам. Ловильщицам будет снова приказано хватать ни в чём не повинных девушек и отправлять сюда. Хорошо это или плохо? Для тех, кого будут вешать — конечно же плохо, для тех, кто останется — хорошо. Мировой порядок нарушился лишь на пару минут, лишь около тридцати девушек не успели повесить вовремя. Много это или мало? Как говорится, даже одна много, если эта одна — ты. Вот шла девушка по улице, её должны были бы забрать, но как раз в этот момент и именно этой ловильщице пришёл приказ о приостановке. И теперь эта девушка будет жить ещё долгие годы, не зная, что была такая ловильщица, которая готова была отправить её на комбинат, и тогда бы она висела в петле, задыхаясь и лежала бы мёртвая в вагоне.
  Но для голых девушек, стоящих в очереди, изменился лишь номер конвейера, на котором предстоит висеть. Тут уже всё вернулось к тому состоянию, будто бы никакой аварии и не было. Вика как ни в чём не бывало, смотрела на повешенных и непроизвольно начала ласкать себя. Но балкон уже начал сужаться, и скоро Вике уже придётся прекратить это занятие, так как ей свяжут руки. Между Олей и Викой втиснулась ещё одна девушка, но вдруг к ней подбежала Мария, вытолкнула её вперёд, а Олю поставила рядом с Викой. Девушка удивлённо оглянулась на Марию, но возражать не решилась, хотя ей явно не хотелось вешаться раньше, она продолжала оглядываться, ища поддержки у других голых девушек. Но всем было всё равно. Перед ней уже было всего несколько девушек. Вдруг Мария крикнула сотруднице, связывающей руки:
 — Даш, а чё с конвейером было?
 — Без понятия. Но про неорганизованность тоже говорили, так что Наталье Ольговне по любому хана. Думаю, завтра будем вешать.
 — А Татьяна? Могут её обвинить, что вчера плохо атаку отбила?
 — Откуда я знаю? — сотрудница была явно не настроена разговаривать.
 — О господи, только бы без меня и без начальниц с комбинатом ничего не случилось... — тихо сказала Мария.
  Вот уже девушка перед Олей стоит у прохода и продолжает оглядываться. Связав руки очередной девушке, сотруднице приходится хватать зазевавшуюся в проёме девушку и самой заводить ей руки за спину. Связав руки, она толкает её вперёд. Оля сама проходит в проём и поворачивается задом к сотруднице. Оле тоже связывают руки и она идёт вперёд. Теперь очередь Вики. Она проходит в проход, нехотя отрывает руки от киски и заводит их за спину. Только когда верёвка легла на её запястье Вика начала ощущать лёгкий страх и беспомощность. Она встала вслед за Олей, а сзади неё сотрудница уже связывала руки Марии. Они больше не разговаривали. Не о чем больше говорить. Последнее задание Марии скоро подойдёт к концу и ей уже ни о чём не нужно будет заботиться.
  Или нет? А вдруг конвейер снова остановится, как раз когда Вика будет стоять на платформе с петлёй на шее? Оля будет уже задыхаться в петле, а упирающуюся Марию поведут на соседний конвейер и повесят? Хотя сотрудницы доверяют Марии и она конечно же будет настаивать на том, чтобы Вику вынули из петли и повели на работающий конвейер, чтобы повесить. И что тогда? А что если второй конвейер тоже остановится? Конечно Марию это тоже не остановит, она уже говорила, что прикажет её повесить и на неработающем конвейере, даже если для этого придётся вынуть какую-нибудь ещё не до конца задохнувшуюся девушку из петли. Вот неожиданность для неё будет... Хотя неизвестно, рада ли она будет в конечном итоге такому продлению агонии, но первое время точно будет радоваться избавлению от петли. Вика просто мечтала оказаться в такой ситуации неожиданного избавления.
  Пока конвейер работал исправно и останавливаться не думал. Вот уже перед Олей стоят две девушки, одной из них надевают петлю. Вот она уже повешена. На край платформы становится та самая девушка, которая изначально встала за Олей, но Мария протолкнула её вперёд и теперь она должна была вешаться перед Олей. Вот уже и она повешена, а на край платформы становится Оля. Сотрудница одевает ей петлю и через пару секунд она тоже висит. Теперь очередь Вики. Вот он, момент истины, когда всё решится. С потолка спускается петля, сотрудница берёт Вику за волосы, надевает петлю и затягивает. Вот петля на её шее, такая мягкая и ласковая на первый взгляд. Ах, если б только конвейер остановился и она могла стоять так сколь угодно долго и смотреть на задыхающихся висящих девушек.
  Но конвейер не остановился. Верёвка натянулась и потащила Вику, она от неожиданности выдохнула, и в следующий же момент петля сжалась на её шее. Она рефлекторно попыталась вдохнуть и не смогла. Сдавленная шея болела, губы онемели, казалось, что голова распухла, особенно сильно давило на виски. Но и боль, и дискомфорт ничего не стоили по сравнению с резким желанием вдохнуть. Вика начала отталкиваться ногами, пытаясь ослабить давление петли и в панике задёргала руками. Мария в это время смотрела на Вику, и на чуть видневшуюся за ней Олю. Несмотря на то, что Вика загораживала Олю, было видно, что последняя висит гораздо спокойнее. Вика брыкалась как сумасшедшая, Мария в принципе понимала её. Она знала, что тоже не сможет висеть так спокойно, как Оля.
  Вике хотелось кричать "Ой, не могу, ой, снимите меня, о-о-о-о-й", она чувствовала, что даже издаёт негромкие стоны, но больше ничего не выходило. Вика подтянула ноги почти до груди, потом резко выпрямила, хватка петли от толчка чуть ослабла и повешенной удалось вдохнуть немного воздуха. Её чуть развернуло от толчка и она увидела Марию. Было заметно, что ей повешение тоже даётся нелегко. Хоть Мария и вешалась до этого, но было заметно, что сейчас она страдает не меньше Вики. Глупая и бессмысленная смерть. Вике даже на какой-то момент стало жалко её. Эх, если б только Оля её спросила, Вика бы попросила не убивать Марию. Зачем она тут висит? Ей бы работать дальше и вешать других девушек... Но потом воздуха Вике снова стало не хватать и никакие толчки уже не могли дать ей достаточно, она задыхалась и не могла уже больше ни о чём другом думать. Изо рта потекли слюни. Мышцы грудной клетки продолжали напряжённо работать в отчаянных и тщетных попытках сделать вдох, ноги опять начали дёргаться беспорядочно. Конца мучениям всё не было и не было, взять себя в руки было всё труднее и труднее. Вика продолжала бороться с петлёй с отчаянием загнанной львицы.
  Мария висела чуть поспокойнее, но тоже не могла удержаться от того, чтобы дёргать ногами в сумасшедшем танце. Ей тоже было тяжело, прошлый опыт повешения ей никак не помог. Тоже хотелось стонать и звать на помощь, Вика с Олей её уже практически не интересовали. Поймала, привела на виселицу, сама повесилась вслед за ними, дальше не её забота. Умозрительно легко было думать, что после того, как она повесила столько девушек, пора уже вешаться самой, но когда уже висишь, то чувствуешь, что очень хочется жить. В прошлый раз она смогла своими руками выбраться. В этот раз руки были связаны и лишь остервенело дёргались сзади. И никому не было до неё дела. Разве что висящей рядом Вике, но и она сейчас в своём страдании. Немало сотрудниц жалело её, они бы наверняка хотели бы сделать что-то, чтобы облегчить её страдания, но не могли. Также как сама Мария не могла ничего сделать для своей предыдущей начальницы. Теперь её очередь, но ведь никому не объяснишь, как тяжело умирать.
  Оля знала по опыту, что на три минуты она может задержать дыхание без проблем. Под водой она могла продержаться и пять минут, но в петле это оказалось сложнее, мешает сильная боль в шее и распухшая голова. Потом она не сдержится на начнёт активно бороться за свою жизнь. Её хватит ещё минуты на три, потом мышцы расслабятся и она будет лишь конвульсивно подёргиваться. Потом её вынут из петли. Может она ещё не умрёт, но двигаться не сможет. Даже дома, когда Вика вытащила её в начале активных движений, она какое-то время была изнеможённой. Тут вообще никаких шансов, что она осознанно пошевелит хоть пальцем, прежде чем её кинут в вагон. Но если она случайно попадёт на самый верх груды мёртвых девушек, то есть мизерный шанс, что она очнётся и у неё появится шанс выбирать, либо попытаться вылезти, чтобы её поймали и додушили на гарроте, или лежать тихо, чтобы её убили ножом в горло.
  Удушье и прочие мучения становились всё сильнее и сильнее и Оля боялась того момента, когда не сможет держать себя в руках. Хотя подавляющее большинство девушек приходили к такому состоянию сразу после повешения. Оля скосила глаза и посмотрела на дёргающуюся и извивающуюся на соседней петле Вику. Она понимала, что Вике сейчас гораздо тяжелее чем ей, но вдруг залюбовалась ей. Оля дёрнула ногой, чтобы повернуться и получше разглядеть Вику. Движения Вики были так сексуальны, что никакие любовные игры не могли с этим сравниться. Вика повернулась лицом к Оле, глаза её были полны отчаяния, она безуспешно пыталась открыть рот, грудь её вздымалась, живот то сжимался, втягиваясь, то распрямлялся. Тело изгибалось то в одну, то в другую сторону, ножки то разводились, показывая аккуратный треугольник волос и вагину, то снова сводились вместе. Какое прекрасное зрелище! И то, как она сейчас страшно мучается, только добавляло возбуждения. Соски Оли тут же затвердели, ей вдруг тоже захотелось потанцевать. Не потому, что уже не может сдержаться, а просто чтобы не унывать, не киснуть и тоже выглядеть также красиво, как и Вика.
  Вика и Мария не могли думать ни о чём, кроме как о том, чтобы выбраться из петли. Но их вешали не для того, чтобы они выбирались. Марию конечно не хотели вешать, но были обязаны. И обязаны дать всем довисеть до конца не взирая на желания повешенных. Вика вдруг начала вспоминать, как ей нравилось смотреть на других повешенных и увидела перед собой девушек на соседнем конвейере. Большинство брыкались также отчаянно, как и Вика, как и Мария. Извернувшись, Вика повернулась и увидела, что и Оля начала плясать в петле. Сколько же они уже висят? Если уже даже Оля не выдержала... Ещё чуть повернувшись, Вика увидела увидела, что одна из девушек в очереди смотрит прямо не неё, облизывает пальцы, эротично выгибается, ласкает себе киску и груди. Конечно приятно думать, что это не сотрудница, а такая же как она голая девушка, которая скоро будет точно так же висеть в петле. Если подумать, то Мария действительно поступила очень благородно, согласившись повеситься рядом с Викой. А ведь могла ещё до конца дня либо вешать других девушек, либо стоять на платформе в форме и смотреть на повешенных Вику и Олю.
  Силы внезапно стали оставлять Вику. Хотелось по-прежнему дёргать ногами и связанными руками изгибаться телом, но теперь это было так тяжело, требовало таких усилий, что Вика поневоле стала замедляться. Удушье и до этого казавшееся невыносимым, становилось ещё сильнее, хотя казалось, что дальше уже некуда. Желание выбраться из петли просто разрывало на части и мозг, и душу. Но двигаться как раньше уже не получается, Вика лишь конвульсивно подёргивалась. Даже без зеркала она чувствовала, как лицо её посинело. Вика почувствовала, что теряет контроль над мочевым пузырём и выпустила вниз желтоватую струйку. Успела увидеть, как то же самое сделала Мария, хоть у неё было и чуть больше сил, она продолжала вилять телом и дёргать ногами. Несмотря на огромную разницу в возрасте и статусе, теперь это были просто две повешенные рядом девушки.
  Только Оля сохранила в себе последние капли самообладания, но и её уже взрывало изнутри от чудовищных страданий. Девушка, повешенная перед Олей была была уже мертва. Небольшой толчок ноги заставил её повернуться и перед её глазами показались голые девушки, с интересом смотрящих на повешенных. Смотрите, смотрите, совсем скоро поймёте как это. Потом Оля ещё раз дёрнулась, повернулась и увидела Вику. Она тоже была была мертва, висела с сощуренными закатившимися глазами, в чуть приоткрытом рту был виден выглядывающий между зубов кончик языка. Но даже в таком виде она выглядела привлекательно, тело Вики казалось Оле прекрасным как и всегда. Она представила, как Вика будет лежать поверх неё в вагоне и снова возбудилась. Она уже начала завидовать мёртвым, но теперь ей вдруг захотелось дожить до того момента, как их свалят в общую кучу. Столько женских тел вокруг и они к тебе прижимаются, давят. Все вокруг мертвы, а она, Оля, жива. Оле казалось, что это вполне реально, но сколько же мучений ещё предстоит вынести? В каком месте конвейера она сейчас? Точно не разглядишь, но кажется чуть дальше середины. Меньше пяти минут осталось терпеть, но терпеть уже невозможно. Оля билась брыкалась изо всех сил, стараясь ослабить нагрузку на шею. Она снова забыла про Вику, и про всё на свете.
  Однако странное всё-таки чувство быть живой среди мёртвых. Девушки, ждущие своей очереди наверное удивляются, видя, что соседки Оли давно мертвы, а сама она дёргается ничуть не хуже девушек в начале конвейера. Оля не знала, сколько это продолжалось, ей казалось, что очень долго, что прошло как минимум полчаса и её десять раз уже должны были снять. Она терпела только потому, что у неё не было другого выхода. Казалось, что вся её закалка, все тренировки выходят ей только боком, усиливая и продлевая страдания. Умереть бы уже как Вика, как Мария, как десятки других девушек — и всё, и не надо мучиться. И почему она раньше не догадалась обратить своё внимание на некоторые восточные практики, позволяющие быстро умереть усилием воли? Хотя было неизвестно, действуют ли они на бессмертных девушек. Доказанных и общепризнанных случаев таких смертей не было. Оля пыталась нащупать в себе какое-то чувство или ощущение, чтобы хотя бы потерять сознание. Не получалось. Мучиться ей было ещё долго и безнадёжно.

  ***
  Сотрудница, снимающая девушек из петель давно уже заметила, что некоторые из девушек были теплей, а некоторые холодней. Олю она узнала. Сегодня сутра всем сотрудницам рассказывали о том, что произошло ночью на комбинате и виновниц этих событий. Оля была тёплой. Она бы рада дать ей повисеть ещё, но технической возможности у неё не было. Она вместе с напарницей вынула её из петли и положила на пол. Теперь Вика. Она заметно холоднее. Несколько отработанных движений — и Вика лежит рядом с Олей. Марию сотрудницы конечно тоже знали. Она тоже была холодная. Другие сотрудницы начали развязывать им руки и мыть. Одна из них шлёпнула по попе сначала Олю, потом Вику. Она была в близких отношениях с Марией и ей было очень жаль, что из-за этих двоих девок её повесили. Но теперь она ничем не могла помочь лежащей перед ней мёртвой Марии. Нужно было поступить с ними всеми по правилам. Обработать, зарегистрировать, положить на ленту и отправить в вагон. Вот финальная регистрация смерти: Мария Дуброва, Ольга Аникина, Виктория Новикова. Их кладут на ленту в то время как другие сотрудницы вынимают из петли всё новых и новых мёртвых девушек.
  Вагон заполнен только наполовину, Вика, Оля и Мария падают в него, сверху падают ещё и ещё мёртвые девушки, и они оказываются погребены под десятками мёртвых тел. А потом и под сотнями. Через полчаса вагон уже наполняется доверху и отъезжает. А в нём почти тысяча несчастных, задохнувшихся в петлях девушек. А кто не успел задохнуться в петле — продолжали задыхаться под другими девушками. Лишь одна девушка на поверхности вагона вдруг судорожно захрипела и попыталась вдохнуть воздух, но тут же подавилась слюной, кашлянула и начала пускать пузыри изо рта. Руками потянулась к шее, к тёмному следу, оставленному петлёй. Петли уже не было, но своё дело она уже сделала. Дышать девушка всё равно не могла и лишь продолжала конвульсивно подёргиваться. Оле повезло меньше. Её хрипов никто не слышал.
  Ещё через пару часов вагон снова был наполовину пуст. Яна была удивлена, узнав в очередной извлечённой из вагона девушке Марию. Совсем недавно она пересекалась с Марией в душе, где она вешалась, но выжила. Но конечно она знала Марию и до этого. Ещё совсем недавно она была живая, болтала с прочими сотрудницами, вешала девушек, а вот теперь висит вверх тормашками простым неразделанным куском мяса. Мария даже когда-то учила разделывальщиц работать. Сознавала ли она, что эти знания будут применять на ней самой? Обычно про то, что на этом месте может оказаться абсолютно любая девушка, обычно предпочитали не вспоминать. Но Яне пришлось вспомнить. Но сама она всё-таки надеялась дожить до того времени, когда в массовых убийствах девушек уже не будет необходимости. Но мысль о том, что она в любой момент может оказаться на месте Марии снова не давала покоя. Яна вздохнула и вонзила нож в горло Марии. В это же время её соседкам досталась Вика и Оля. Скоро от них всех останется лишь груда мяса.

  ***
  Лена проснулась поздно. У неё был выходной. Она быстро вскочила и начала делать зарядку, думая "Ох, совсем форму потеряла! Что же я так долго сплю?". Дома никого не было, это немного удивило Лену. Куда все три её соседки могли подеваться? Идя на кухню, она всё-таки решила, что Мария на работе, а Вика с Олей где-то гуляют. Она успела по-быстрому подогреть завтрак и поесть, как раздался звонок. Она подумала, что вернулись её соседки, и пошла открывать. Открыв дверь, она увидела нескольких служащих, и в шоке попыталась закрыть дверь, но одна из служащих уже просунула в проём ногу, тогда она отскочила от дверей и повалилась на спину.
 — Елена Смирнова?
  Лена кивнула.
 — Вставайте.
  На негнущихся ногах Лена встала.
 — Показывайте где тут ваши вещи, остальное мы заберём, — сказала служащая и подошла к большой сумке, которую в своё время принесла Вика. — Вот это ваше?
  Лена помотала головой. Служащая вытащила из сумки платье Ани, потом опять положила и дала знак двум другим служащим, чтобы они вынесли сумку. После этого Лена выложила все свои вещи на кровать, а служащие принялись выносить всё остальное. Тем временем они переговаривались между собой.
 — Эх, сколько возни. Забрать бы эту девку и вынести всё, но нельзя, начальница опять ругать будет.
 — Да какая же это возня? Вот с той слепой была реальная возня, когда спасшиеся девки требовали вещи обратно, слава Богу такого больше не будет!
  Служащие ушли, а до Лены только теперь дошло, что её забирать никто не собирается, и что Марии, Оли и Вики больше нет.

  КОНЕЦ
Моя нікому не потрібна країна, мої не зовсім зрозумілі пісні...
Богдан
Posts: 45
Joined: Tue Mar 06, 2018 12:12 am
Location: Львів

Re: Комбинат

Post by Богдан »

Дивовижна історія! Самі писали? На українську перекладати не плануєте? Міг би допомогти :)
Дівок треба драти!
Shadowfax
Site Admin
Posts: 326
Joined: Tue Jan 09, 2018 12:43 pm
Location: Київ
Has thanked: 4 times
Been thanked: 13 times

Re: Комбинат

Post by Shadowfax »

Богдан wrote: Wed Mar 07, 2018 6:56 pm Дивовижна історія! Самі писали? На українську перекладати не плануєте? Міг би допомогти :)
Так, писав сам. Буду вдячний якщо допоможете з перекладом.
Моя нікому не потрібна країна, мої не зовсім зрозумілі пісні...
Shadowfax
Site Admin
Posts: 326
Joined: Tue Jan 09, 2018 12:43 pm
Location: Київ
Has thanked: 4 times
Been thanked: 13 times

Re: Комбинат

Post by Shadowfax »

Shadowfax wrote: Wed Mar 07, 2018 7:18 pm
Богдан wrote: Wed Mar 07, 2018 6:56 pmСамі писали?
Так, писав сам.
Але якщо подумати, то це не зовсім правда. Я стояв на плечах титанів :) Я мало що тут вигадав сам. Ідею про суспільство з одними жінками я вкрав з польського фільму Seksmisja, про безсмертя -- з роману Дмитра Глуховського "Майбутнє". Ну і нарешті оповідання GaryGurl "Double conveyor belts" довершило картину. Хоча сам він каже, що ненавмисно вніс у оповідання статтєвий дисбаланс, а в мене це зроблено навмисно...
Моя нікому не потрібна країна, мої не зовсім зрозумілі пісні...
Богдан
Posts: 45
Joined: Tue Mar 06, 2018 12:12 am
Location: Львів

Re: Комбинат

Post by Богдан »

Shadowfax wrote: Mon Mar 12, 2018 3:26 pmІдею про суспільство з одними жінками я вкрав з польського фільму Seksmisja
Не вкрав, а позичив :D Так, я теж коли читав, теж згадав цей фільм. У мене двоюрідний брат у Жешуві живе, добре пам'ятаю як я до нього їздив і ми разом дивилися польські фільми, в тому числі і Сексмісію, яка того часу мене дуже вразила.
Дівок треба драти!
Post Reply