Младшая медсестра – 22-летняя Сара – неожиданно задержалась и уж совсем неожиданно робко попросила: «Можно меня не расстрелять, а повесить?»
Ирма удивлённо посмотрела на неё: «Я знаю, что нередко просят заменить повешение расстрелом, но, чтобы наоборот… такое я слышу впервые…»
Её муж не рассказал ей, что во время киевского расстрела одна из женщин – Нелли – тоже попросила её повесить, а не расстреливать. Попросила потому, что хотела умереть, как её кумир Анакаона – королева одного из индейских племён.
Повешенной за шею на дереве, голая (хотя Анакаону повесили в набедренной повязке). Колокольцев удивился, но просьбу Нелли выполнил. Они прошли в лес, женщина разделась догола, он связал ей руки в запястьях, после чего помог подняться на табурет под петлёй, привязанной к толстой ветке.
Затем надел ей на шею и затянул петлю, связал ей ноги в лодыжках, после чего Нелли спокойно и уверенно кивнула, слегка дрожа от холода (в тот день в Киеве было всего плюс пять): «Я готова. Мне пора...»
Колокольцев решительным ударом ботинка парашютиста люфтваффе выбил у неё из-под ног табуретку. Её тело несколько раз дёрнулось, но очень быстро затихло.
А не рассказал он ничего своей благоверной потому, что они с Нелли были не одни. С ними была ещё девочка лет тринадцати-четырнадцати на вид, которая представилась Майей Лифшиц. И тоже пришла на расстрел.
Подождав около пяти минут, Колокольцев проверил пульс повешенной; убедился, что женщина умерла и уже хотел было перерезать верёвку, чтобы снять тело и отправить в овраг, но Майя неожиданно остановила его:
«Пусть висит, пока всё не закончится…»
Он изумлённо уставился на девочку-женщину. Она пожала плечами: «В идеале её нужно было бы распять или на кол посадить… но это было бы уже слишком…»
«Чтобы она стала антенной определённых энергий?» - усмехнулся Колокольцев. Который теперь был точно уверен, что она совсем не Майя, определённо не Лифшиц – и уж точно не девочка… а вообще непонятно, кто.
Она кивнула. Он удивился: «Даже мёртвая?»
Майя задумчиво вздохнула: «Она не совсем мёртвая… пока»
«А птицы, зверушки?» - удивился он. Она покачала головой: «Не тронут»
И спокойно предложила: «Меня можно прямо здесь расстрелять…»
Он покачал головой: «Ещё чего не хватало. Ты мне ещё понадобишься…»
Майя… которая совсем не Майя неожиданно грустно вздохнула: «Я так и думала. А жаль… очень жаль…». И исчезла, как будто её и не было.
Колокольцев так никогда и не узнал, почему очень жаль. И что-то ему даже не подсказывало, а кричало, вопило, что и очень хорошо, что не узнал…
Через считанные минуты Майя снова материализовалась - и пошла рядом с Колокольцевым в сторону заранее подготовленной расстрельной площадки. Проходя мимо оврага, непонятное существо внимательно посмотрела на небо над Чёрной Балкой и неожиданно задумчиво протянула:
«И распахнутся огненно-золотые врата…»
Он удивлённо посмотрел на неё. Она неожиданно рассмеялась и ещё более загадочно добавила: «Кроме Гиперболоида инженера Гарина есть ещё Гиперболоид подполковника фон Таубе… точнее, будет»
После чего уж совсем неожиданно объявила: «По-хорошему, тебе надо будет повесить ещё несколько девушек и женщин – это будет и правильно, и праведно»
Он не нашёлся, что ответить, проводил её в медицинскую палатку и приказал доктору Мартину Беккеру – военврачу Зондеркоманды К – глаз с неё не спускать, но относиться в высшей степени заботливо.
Сара спокойно объяснила Ирме: «Для меня приказ генерального комиссара ничего не меняет – я как раз собиралась в эти дни покончить с собой…»
Обычное дело в еврейском гетто, жизнь в котором была самым настоящим Адом.
«… причём именно повеситься…»
Как – по разным данным – то ли две трети, то ли вообще три четверти самоубийц.
Медсестра спокойно продолжала: «Я видела, как Вы расстреливали моего брата…, я не хочу так умереть. Я хочу на виселице…»
«Ты будешь казнена самой последней» - быстро ответила Ирма. Строго говоря, не казнена, а просто убита… впрочем, сейчас это было неважно. «Повешена голая, на площади гетто, и будешь висеть, сколько нужно…»
Ирма вдруг поймала себя на том, что понятия не имеет, сколько нужно – и кому.
Сара кивнула: «Я так и хотела».
И неожиданно добавила: «Я буду очень красиво висеть…»
Ирма пожала плечами – и отправилась разбираться с подпольем. На встрече с де-факто некоронованным королём гетто Исааком Коном.