Удушение как способ смертной казни использовалось с незапамятных времён. В силу крайней простоты и доступности реквизита – нужна всего лишь верёвка… точнее, три куска верёвки.
Одним приговорённому или приговорённой связывали руки за спиной в запястьях; другим – ноги в щиколотках; после чего третьим удавливали, вызывая механическую закупорку дыхательных путей передавливанием сонных артерий.
Смерть наступала от механической асфиксии, выражаясь языком патологоанатомов и оперов убойного отдела полиции. Причём наступала очень быстро, а потеря сознания происходила вообще практически мгновенно… если палач был умелым, конечно.
Поэтому удушение считалось «милосердным» способом казни; в древнем Риме так казнили высокопоставленных преступников или пленников. Так был казнён (правда, неясно за что) взятый Цезарем в плен Верцингеторикс – вождь кельтского племени арвернов после победы Рима в Галльской войне.
Удушение нередко применялось к нераскаявшимся еретикам вместо сожжения на костре – сжигали уже мёртвое тело. Такое «помилование» санкционировалось судьями, но знал о нем только палач. Публику же, как и самого осужденного, никогда не оповещали о смягчении наказания, чтобы казнь не лишалась своей важнейшей функции устрашения.
Этот вид казни всегда пользовался большой популярностью у мусульманских народов; в частности, у турок (они вообще душили шёлковым шнуром или даже шарфом). Последним способом был казнён великий визирь Кара Мустафа-паша, чьи просто чудовищные раздолбайство и самонадеянность привели к разгромному поражению мусульманского войска в знаменитой Битве за Вену 12 сентября 1683 года.
Великий визирь хотел превратить римский Собор Святого Петра в мечеть, но вместо этого по приговору султана был удавлен шёлковым шарфом – причём на глазах у собственного сына.
Султан Мурат II приказал удавить трех братьев, чтобы избавиться от соперников. А в 1595 году султан Мехмет III двадцати одного года от роду пошел еще дальше: он приказал удавить аж девятнадцать (!!) своих братьев и бросить в море десять жен своего отца. Впрочем, в Османской империи это было обычным делом (это к вопросу о равенстве мусульманской и европейской культур).
Из всех европейских стран удушение было широко распространено только в Испании (правда, там обычно использовали гарроту, о которой речь чуть ниже); однако наиболее часто (и продуктивно) его использовали конкистадоры в Испанской Америке.
Аборигенов-язычников испанцы сжигали сотнями (и правильно делали – а как ещё поступать с закоренелыми дьяволопоклонниками??), но многих крестили, после чего душили – как петлёй, так и гарротой.
Почему казнили? А потому, что, избежав смерти, дьяволопоклонники… правильно, немедленно бежали воздавать хвалу Дьяволу. Разумеется, человеческими жертвоприношениями (а как же ещё).
Кстати, индейцы (впрочем, не только они) практиковали весьма мучительный способ удушения. Брали мокрый кожаный ремешок и стягивали глотку пленника, но не до конца. Потом оставляли его на солнце. Ремень высыхал и очень медленно удушал приговорённого.
Теперь о гарроте. Изначально гаррота представляла собой банальный столб с просверленным в нем сквозным отверстием. Приговоренного привязывали к столбу стоя, либо (чаще) усаживали на стул перед столбом, после чего веревкой обвивали его шею. Концы веревки пропускали сквозь отверстие в столбе. Палач брал в руки оба конца и, затягивая петлю, медленно удавливал жертву.
Позднее осужденного стали усаживать на узкую скамеечку, прикрепленную к столбу, а палач стал использовать палку, продетую сквозь веревку (так намного удобнее). Крутя ее, он затягивал петлю, сдавливавшую шею приговоренного.
Гарроту использовали только в двух европейских странах: в Португалии до 1867 года, когда было принято постановление об отмене смертной казни за уголовные преступления; и в Испании (где, собственно, её и изобрели). Последняя казнь гарротой состоялась в 1974 году. В 1978 году смертная казнь в Испании была полностью отменена (и хорошо).
Эта форма удавливания развилась в железный ошейник, состоящий из полосы, продетой в ушки, закрепленные на столбе и фиксированной на мощном болте, установленном позади столба.
При закручивании винт тянул назад концы ошейника, затягивая его и медленно удавливал осужденного. Поэтому казнь гарротой была более мучительной и длительной (смерть наступала примерно через десять минут), чем повешение.
Дабы облегчить страдания осуждённого, гарроту усовершенствовали (так появилась на свет так называемая «каталонская гаррота»). Теперь винт заканчивался острием, которое постепенно ввинчивалось в шею осуждённого и дробило ему (женщин гарротой практически не казнили) шейные позвонки.
Вопреки распространённому мнению, такое приспособление было действительно гуманнее, так как жертва умирала намного быстрее, чем при использовании «традиционной» гарроты.
Третьим видом казни посредством удушения было, конечно же, повешение. Пожалуй, это самый распространённый и наиболее часто применявшийся способ казни… и до сих пор применяемый.
Причём аж в восьмидесяти (!!) странах. Наиболее известным случаем его применения в наши дни является казнь в 2018 году Японии Сёко Асахары и его подельников – массовых убийц из террористической организации (давайте называть вещи своими именами) Аум Синрикё.
В результате организованной ими газовой атаки в токийском метро погибло минимум десять человек, а более пяти тысяч (!!) получили отравления различной степени тяжести.
Повешение, как вид казни, впервые описано в Персии около 2500 лет назад и долго применялось только к осужденным мужчинам (женщин привязывали к столбу и удавливали примитивной гарротой, “ради приличия”). Или же закапывали живьём – что тоже есть вид удушения.
Повешение в чём-то было действительно идеальным видом казни: зрелищный, но не настолько кровавый и жуткий, как обезглавливание; очень простой в исполнении, не требовавший опытного палача.
Кроме того, повешение обладает важнейшим преимуществом, которое делает его незаменимым при другом виде терроризма (зачастую государственного). В войнах (особенно гражданских) и при подавлении бунтов, мятежей и прочих восстаний.
Ибо это просто идеальное орудие для массовых казней – и с точки зрения удобства, и с точки зрения устрашения, и с точки зрения «масштабирования» (всего-то нужно ближайший лесок найти) …
По приказу Петра I осенью 1698 года за несколько дней на виселице оказались несколько сот стрельцов (совершенно по делу оказались – даже представить страшно, что было бы с Россией, если бы эта братия пришла к власти).
Через два с половиной столетия, в 1917-м году, генерал Пауль фон Леттов-Форбек, главнокомандующий немецких войск в Восточной Африке, за два дня повесил сотни аборигенов на длинных виселицах, вереницами тянувшихся до горизонта…
Обычно виселица (дивайс, на котором вешают приговорённого) состоит из вертикального столба и горизонтальной балки меньшей длины и диаметра, которая крепится на вершину столба — на ней фиксируют веревку. Для коллективного (массового) повешения используют виселицу из двух вертикальных столбов, соединенных наверху балкой, на которой крепят веревки.
Виселица «по-турецки» состоит из трех балок, сведённых в одну точку в виде пирамиды, к вершине которой изнутри крепится верёвка. Впрочем, «по-турецки» это очень условно, ибо такой вариант получил очень широкое распространение в силу своей простоты. В частности, так американские колонисты очень любили вешать индейцев… и рабов.
Ну а самый простой способ – перекинуть верёвку с петлёй через сук потолще (в «сухопутном» варианте); или через балку в сарае или во дворе (аналогично); или через пресловутую нок-рею («морской»).
Существует три основных способа повешения. При первом способе приговорённого заставляют подняться на возвышение — стул, стол, телегу, лошадь, лестницу; надевают на шею петлю из веревки, привязанной к виселице или к ветви дерева, после чего выбивают из-под ног опору.
Это самый заурядный, но самый распространенный способ. Казнимый умирает медленно, однако, вопреки распространённому заблуждению, вполне безболезненно (ибо потеря сознания происходит в считанные секунды из-за пережатия сонной артерии). Чтобы ускорить смерть, палач иногда всем телом повисал на ногах приговоренного.
Второй способ состоит в том, что на шею приговоренному надевают петлю, веревка крепится к ролику или подвижной опоре (или же просто перебрасывается через сук или нок-рею), и за нее приговоренного поднимают с земли. Иными словами, его (или её) тащат вверх, вместо того чтобы бросить вниз.
В современном Иране для этой цели используется… стандартный подъёмный кран. Агония в этом случае длится до получаса и более… впрочем, для осуждённого это значения не имеет, ибо потеря сознания происходит практически мгновенно (см. выше).
При третьем способе повешения удушение и анемия мозга сопровождаются переломом шейных позвонков. Этот метод, разработанный англичанами, имеет репутацию безболезненного и гарантирующего мгновенную смерть.
Первое имеет место всегда, а вот второе – не совсем, ибо для того, чтобы этот метод сработал «как надо», необходимо очень точно рассчитать длину верёвки на основе роста и веса осуждённого (или осуждённой).
К сожалению, не у всех палачей были для этого необходимая квалификация… и терпение. Поэтому нередко казнили «как бог на душу положит» – с предсказуемыми результатами.
Кроме того, этот метод весьма затратен, ибо требует эшафота определенной высоты с раздвижным полом (люком) в который падает тело казнимого. Веревка резко натягивается, ломая шейные позвонки осужденного.
Поэтому был придуман упрощённый способ (так вешали, например, в Венгрии и Чехии). Приговорённому надевали петлю на шею, поднимали на заданную высоту вдоль плоского столба, после чего резко отпускали. Результат был таким же, как при падении в люк – перелом шейных позвонков.
Повсюду в Европе на протяжении веков вешали простолюдинов, тогда как дворян обычно обезглавливали (см. ниже). Старая французская поговорка гласила: «Топор — дворянам, веревка — простолюдинам».
Общество Чёрного Солнца было организацией небедной совсем, поэтому неудивительно, что в комнате для повешения был оборудован весьма впечатляющий эшафот в англо-американском стиле.
Ожидая появления приговорённой к повешению (хотя уйти из жизни она решила добровольно, к повешению её действительно приговорили, ибо она не могла выбирать способ казни), я вдруг понял, что мне, на самом деле, очень даже понравилось казнить женщину.
Более того, я не сомневался, что в случае необходимости буду не просто совершенно спокойно, но даже с удовольствием казнить любых приговорённых женского пола (на мужчин у меня реакция отторжения) – причём независимо от добровольности и даже возраста – хоть грудных младенцев.
Ничего удивительного в этом не было – видимо, просто накопилась критическая масса боли, страданий и смерти, которые я причинил… на самом деле, за очень короткое время.
Приговорённая к повешению оказалась женщиной лет сорока (по статистике, самое начало второго пика суицидальной активности), довольно симпатичной… и на удивление спокойной – видимо, успокоительное сработало на пять с плюсом.
Сопровождавшая её тюремщица – высокая, статная, сильная, очень красивая (и до того мне неизвестная) блондинка по имени Ева – прокомментировала:
«Рассчитано всё очень точно – на компьютере…»
«Кто бы сомневался» – мрачно подумал я. Но промолчал. Ева продолжила:
«… поэтому смерть будет мгновенной». И предсказуемо осведомилась:
«Можно я останусь – посмотреть…»
Приговорённая явно не намеревалась ни молиться, ни заниматься со мной сексом, поэтому я пожал плечами: «У меня возражений нет»
Приговорённая – её звали Марина – кивнула: «У меня тоже». И абсолютно спокойно начала раздеваться. Раздевшись догола, она аккуратно сложила одежду на табуретку, после чего абсолютно спокойно поднялась на эшафот.
И осведомилась: «Можно, я сама?». И надела себе петлю на шею.
Я кивнул – и, в свою очередь, спросил: «Капюшон надеть – или глаза завязать?»
Марина покачала головой: «Нет – я не боюсь смерти… я же сама к ней пришла»
Я поправил ей петлю – и спросил: «Готова?». Она кивнула. Я нажал кнопку – и приговорённая провалилась в люк. Я уже хотел было вызвать санитаров, но меня остановила Ева:
«Я понимаю, что это жуткое извращение и ужасная наглость, но я просто дико хочу секса с тобой… прямо здесь и сейчас – иначе просто умру от возбуждения…»
Было совершенно очевидно, что её крыша улетела в дальние дали, поэтому я выбрал явно наименьшее зло. Приказав ей: «Раздевайся…»
Ева по-армейски быстро разделась догола, после чего поднялась на эшафот, приняла форму буквы Г, опёршись на вертикальный столб виселицы той же формы и широко раздвинула идеальной формы и красоты ноги.
Я крепко и очень больно взял её за волосы – и изнасиловал её вагинально (ибо почувствовал, что именно этого она и хочет). Я не ошибся – она ярко и очень громко кончила аж дважды.
Когда я закончил, она отдышалась, поднялась, повернулась ко мне и нежно-благодарно поцеловала в щёку: «Спасибо. У меня никогда не было такого шикарного секса… даже близко»
Затем тихо спросила: «Ты повесишь меня, если я попрошу?»
Я достаточно знаком с психологией участников казни, чтобы знать, что у впечатлительных дамочек от созерцания оной ещё и не так крыша уехать может.
Поэтому усмехнулся: «Так захотелось на другую сторону?». Она кивнула: «ты даже себе не представляешь, как мне туда хочется…»
Я поинтересовался: «Боль не устроит? С Эликсиром Белого Ангела…»
Который в Обществе Чёрного Солнца был уже известен практически всем.
«… я много чего тебе могу устроить»
Ева покачала головой: «Я не люблю и не хочу боль – я хочу на другую сторону…»
«Когда тебя повесить?» – будничным тоном осведомился я. Она спокойно и уверенно ответила: «Я буду тебе ассистировать… приводить женщин на казнь… и смотреть, если ты позволишь…»
Я пожал плечами: «Позволю, конечно». Как будто у меня был выбор. Ева бесстрастно продолжала: «Когда пойму, что не могу больше терпеть, договорюсь с графом, напишу записку… и ты меня повесишь»
Я кивнул: «Хорошо». Ева обняла меня за шею, благодарно поцеловала в щёку и проинформировала: «Пойду за приговорённой к Шотландской деве…»