Общественная душевая

Post Reply
User avatar
Anna
Posts: 749
Joined: Thu Dec 06, 2018 5:04 pm
Has thanked: 992 times
Been thanked: 329 times

Общественная душевая

Post by Anna »

  Я работала инженером по организации перевозок на железнодорожной станции в средних размеров портовом городке. Платили по здешним меркам совсем копейки, но для деревни, в которой я жила, даже это были неплохие деньги. Но работала я конечно больше не из-за денег, а для того, чтобы выбраться из бесконечной деревенской суеты.
  Отец нас кинул ещё когда я была маленькая, а когда умерла бабушка, стало совсем тяжело. Мы с мамой еле-еле тянули хозяйство. Недавно у нас даже летний душ сломался и починить его было совершенно некому. Бабушка у нас была рукастая, до самой смерти всё по дому делала, а мама конечно старается, что-то у неё получается, что-то нет. Душ вот сделать не получается. И даже сантехника толкового найти не можем, все более-менее толковые в город уехали, а остались одни алкаши.
  Меня это всё уже порядком достало. Очень хотелось бы куда-нибудь уехать. Конечно маму одну оставлять тоже жалко, но что ещё остаётся? Отец, кстати, от меня не отказывается и не против, чтобы я приехала к нему. Но он живёт не в приморском городе, и вдобавок ко всему он страдает "синдромом Плюшкина". Вся его квартира заставлена и засыпана всяким хламом и выкидывать его он не даёт.
  А вот здесь меня всё устраивает. Люблю море, особенно в это время года, когда уже не слишком жарко, но ещё можно купаться. Моя смена заканчивалась в 4 часа дня, а остальное время я с удовольствием нежилась на пляже и купалась. Мама ругала меня, что в купальный сезон я поздно возвращалась домой, но поделать ничего не могла. Я тут была сама по себе.
  Вот бы переехать насовсем в этот чудесный городок и забыть про деревню как про страшный сон. Кстати, недавно к нам на станцию устроился довольно симпатичный парень, местный, и судя по всему, девушки у него не было. Я вся из кожи вон вылезла, чтобы показать, что он мне нравится. Строила глазки, улыбалась, ходила заваривала ему чай, старалась прикасаться невзначай, и всё такое прочее.
  И вот однажды мои старания увенчались успехом. Парень согласился вместе сходить на пляж после работы, правда с нами увязалась ещё Верка, приёмосдатчица чуть постарше меня. Хорошо хоть она была довольно пассивной и я имела возможность ухаживать за парнем и тут, мазала его кремом, делала массаж. Потом мы с парнем поплыли на волнорез и там в первый раз поцеловались. Я вся потекла. А этот шалун к тому же небрежным движением развязал мой купальный лифчик и принялся целовать мои обнажённые, открытые свету солнца груди.
  Но потом я увидела, что он выпустил мой лифчик из рук, испугалась и кинулась в воду за ним. Кое-как прямо на плаву, надела его обратно на себя и поплыла обратно к берегу. Оставшееся время было такое впечатление, что мы оба смущались от случившегося и старались не касаться друг друга.
  Но когда уже пришло время собираться, парень отвёл меня в сторону, чтобы Верка не слышала, и тихо сказал: "Ну что, пойдём ко мне?". Я удивлённо расширила глаза: "Ты чего? Меня мама дома ждёт, последняя электричка скоро..." Парень покрутил глазами: "А если на станции, по-быстрому? Успеем?". "Что успеем?" -- не поняла я. "Ну давай хоть в душе вместе помоемся. Не боишься?". "Ну... хорошо" -- мне хотелось хоть как-то угодить парню. "У тебя такая красивая грудь..." -- он игриво потрепал меня за лифчик. -- "Хочу получше её разглядеть".
  С этими словами, он подхватил свою пляжную сумку и быстро зашагал по пляжу. Я тоже побежала, так как электричка отправлялась уже через час, а помыться действительно надо было успеть, дома-то душ у нас уже не работал. Верка еле догнала нас. И чего она к нам пристала? Хотя, она в принципе тоже жила за городом, поэтому тоже могла сказать, что ей надо помыться, привести себя в порядок и сесть на последнюю электричку.
  Формально душевая принадлежала нашей станции, но вот уже больше десяти лет руководство станции сдавало некоторые станционные помещения под офисы и фитнес-клубы, поэтому их сотрудники и посетители тоже имели доступ к душевой, и временами там бывало довольно людно. Но к счастью, как раз сейчас было условное затишье. Верка, не думая ни секунды, прошла в женское отделение и скрылась там, парень зашёл в мужское, а я так и застыла посередине, решаясь только краем глаза заглянуть в мужское отделение.
  Кроме "моего" парня, в раздевалке вытирались трое голых парней, о чём-то переговаривались, шутили, смеялись. А я стояла в купальнике как вкопанная. Парень улыбнулся и рукой поманил меня: "Ну ты чего, Анька? Боишься?". С этими словами он скинул свои плавки. Я кивнула. "Не бойся" -- он провёл меня за руку мимо раздевалки прямо в душевую, там было пусто. Только мы вдвоём. Но я всё равно была красная как рак и сердце часто стучало.
  "Давай, раздевайся, и будем мыться" -- сказал он. Я помотала головой и вся сжалась. Тогда он присел и резко сдёрнул с меня купальные трусики, обнажив волосатую киску. Я завизжала, попыталась подтянуть их обратно, но не дотянулась. Я как была развернулась и кинулась назад, в раздевалку, как раз в этот момент мои ноги запутались в трусиках и я голой попой кверху повалилась на кафельный пол. Трое парней в раздевалке конечно же сразу загоготали. Я старалась не смотреть на их обнажённые тела, быстро подтянула трусики на своё место и выбежала прочь.
  В женском отделении спокойно мылось несколько девушек, когда я там появилась красная, сгорающая от стыда, несмотря на то, что в отличие от остальных девушек, была в купальнике. Верка улыбнулась мне: "Ой, Анька, а я думала, ты с Серёгой мыться пошла". Я стояла и не знала, что ответить. "Ну раз ты с ним не хочешь, то я пойду" -- она выключила воду и пошла к выходу. "Как?" -- только и смогла я выдавить из себя и сама не своя пошла за Веркой.
  Я как заворожённая смотрела, как Верка нагишом идёт по коридору между двумя отделениями, как ни в чём не бывала зашла в мужское отделение душевой, игриво сказала: "салют мальчики". Услышала одобрительные возгласы "ооо" в ответ от мальчиков. А потом голос Сергея, который о чём-то переговаривался с Веркой. А я так и стояла в ступоре и даже не заметила как пришло время, когда они вышли из раздевалки рука об руку и пошли вместе по коридору вдаль.
  Я уже хотела было вернуться в душевую, но в раздевалке увидела часы и поняла, что помыться уже не успею и мне нужно срочно одеваться и бежать на электричку. Так что так я и не смогла помыться в этот день. Ехала вся облепленная морской солью в электричке и плакала. Думала о Сергее, о Верке, о том, куда они могли пойти. Уж наверное не на электричку. Наверняка Сергей привёл её домой, а там... Даже думать не хотелось.
  Но всё же из головы не лезли мысли, что возможно как раз в этот самый момент Серёжа с Веркой занимаются любовью. Думала о том, согласилась ли бы я отдать свою девственность, если бы Сергей настаивал на продолжении отношений. Может да, а может и нет. Не могу понять. Но я оказалась настолько пугливой и стеснительной, что до подобных предложений даже не дошло. И как мне теперь работать на этой работе? Как теперь смотреть Серёге в глаза? Как удержаться от желания повырывать Верке все волосы?
  С этими всеми мыслями я даже пропустила свою остановку. Кинулась к выходу, а уже поздно было. Пришлось ехать до следующей. Когда я вышла из электрички, конечно же позвонила мама и пришлось ей объяснять неловкую ситуацию, мама принялась причитать о том, какая ей досталась непутёвая дочка, что мало она меня порола и всё в этом духе. Шла вдоль железнодорожных путей грязная, голодная, и выслушивала о том, какая я плохая. Наверное, и правда плохая.
  Пришла домой к 10 вечера, после двухчасового пешего путешествия длиной в 7 километров ноги просто отваливались. Воду у нас уже отключили, но мама заботливо оставила мне пару вёдер воды, чтобы я могла хоть как-то ополоснуться. Так как было уже темно, я разделась догола, не боясь, что меня увидят соседи и приналась наощупь смывать с себя соль. Потом отдельно помыла ноги, почистила зубы, пошла себе в комнату и повалилась без задних ног.
  Когда наутро меня разбудила мама, голова вся трещала, на работу идти страшно не хотелось. Хорошо хоть мама смягчилась и начала спрашивать, всё ли у меня в порядке, я как на духу вывалила ей всю эту историю, но особо мы поговорить не успели, потому что мне нужно было бежать на электричку. В электричке я спала, просыпалась только для того, чтобы показать контролёру своё удостоверение железнодорожника.
  Снова выдался чудесный денёк, но даже прекрасное утро на море не радовало меня. Придя в нашу контору, я постаралась целиком погрузиться в работу и ни о чём не вспоминать, но Сергей сам полез ко мне с цветами: "Ну Анечка, ну прости меня..." Я сметала цветы со стола, злобно огрызаясь: "Своей Верке цветы дари". Он был вынужден отступить.
  После работы я пошла на море просто по привычке. В этот раз мне было так грустно и одиноко. Чего-то не хватало, точнее кого-то. И тут я поняла, что несмотря на обиду, по-прежнему любила Сергея, похоже даже сильнее, чем раньше, и готова была простить ему эту интрижку с Веркой, лишь бы он снова был со мной. И снимал бы с меня лифчики-трусики, я больше не буду этого бояться. Буду голая лежать на пляже если он захочет... Купаясь, я даже сняла под водой свои трусики, чтобы снова испытать хоть какие-то острые ощущения. И меня это действительно возбуждало.
  Однако, долго я на море задерживаться не стала, покупалась полчасика и хватит. Может, хоть раз за этот сезон сделаю приятное маме и поеду домой пораньше. В этот день из мужского отделения душевой доносился привычный гогот, а вот женское отделение почему-то было заперто. Но мне совершенно не улыбалось второй день подряд ехать в электричке грязной, а также я знала, что ключи должны быть у дежурной. Я пошла к стойке, но дежурной почему-то на месте не было. Я разозлилась, сама зашла за стойку и принялась открывать ящики, в одном из них действительно нашла разные ключи, к счастью, они были подписаны, и я без проблем отыскала нужный.
  Идя назад в душевую, всё недоумевала, зачем заперли женское отделение. Ремонт? А может какая-то группа мажорок захотела помыться без чужаков? Да ну их к чёрту, душевая общественная, почему я не могу зайти и помыться? Ключ подошёл, я отперла дверь. В раздевалке никого нет, в душевой совершенно тихо. Вздохнув с облегчением, я скинула купальник, прошла дальше и встала под тёплые струи. Вроде никаким ремонтом тут не пахнет, а если и придут попозже что-то ремонтировать, извинюсь и уйду. А пока можно мыться.
  Мылась я долго, основательно, пытаясь смыть все переживания вчерашнего дня. Но в какой-то момент мне снова стало одиноко. Никак не выходила из головы мысль, почему я тут одна и почему душевая была заперта. Наверное я где-то пропустила какое-то объявление. Ладно, потом прочитаю если что.
  Какое-то время пришла шальная мысль самой прогуляться голышом до мужского отделения. Но вряд ли Сергей сейчас там, а представать голой перед незнакомыми мужчинами... Ещё неизвестно, как они себя могут повести. И если вдобавок ко вчерашнему меня сегодня ещё и изнасилуют... Маму наверное удар хватит. Но мысль всё не уходила. Поэтому я решила, что не буду этого делать, а вместо этого, буду просто представлять, что делаю это.
  Перегородок в душевой не было, но возле входа в стене было углубление, где можно было спрятаться. Я выключила воду, встала в это углубление в угол и стала представлять, что иду голая по коридору, как Верка вчера. Вот меня голую видят незнакомые мужчины... Что им сказать? Что в женском отделении мыло кончилось? Что что-то сломалось?
  От этих мыслей я вся покраснела, стала испытывать жгучий стыд и вместе с тем возбуждение. Я начала ласкать себя, представляя сначала незнакомых, потом вспомнила, как вчера целовалась с Серёжей с голой грудью. И зачем сама это прервала? В какой-то момент я даже начала жалеть, что не согласилась пойти к Серёже домой. Ведь может он бы и не стал настаивать на сексе в первый день, может с уважением отнёсся бы к моей девственности... А может быть и лучше бы было наконец её лишиться?
  От всех этих мыслей я уже готова была кончить, как вдруг услышала женский голос: "Здесь никого нет, можно заводить". Ей ответил мужской голос: "А почему открыто было?" "Не знаю, может уборщица приходила..." "Ну ладно, так что, заводим?" "Да, заводите" -- отозвалась женщина.
  Я встрепенулась, и хотя не поняла точно о чём говорили мужчина с женщиной, но поняла, что похоже, душевая была заперта всё-таки не случайно, но по какой причине, так и оставалось непонятным. Я уже приготовилась извиниться перед незнакомыми собеседниками и покинуть душевую, как в неё зашли несколько десятков голых девушек и женщин и стали распределяться по местам. Леек в душевой было много, но зашедших было ещё больше, под одну лейку вставали по две, а то и по три девушки.
  В моём углублении тоже была одна из леек, и я заметила, что ко мне направляется довольно симпатичная молодая темноволосая девушка с аккуратной подтянутой грудью-троечкой и такой же волосатой киской, как и у меня. Улыбнулась: "Привет, я Ира. Можно с тобой помыться?" Я закивала: "Пожалуйста" -- и освободила ей место. "Ты меня или я тебя?" -- спросила она. "Я уже чистая, если хочешь, могу помочь". "Да, конечно, спинку потрёшь?" -- попросила она, намыливая мочалку. Я согласилась.
  Мы продолжили мыться вместе. После того, как я помыла Иру, она несмотря на все заверения, что я уже чистая, принялась намазывать меня мылом, но не мочалкой а рукой. Она явно получала удовольствие от прикосновений к моему телу. Ира была по-настоящему нежна и мне это самой начало нравиться. Я начала тоже водить руками по её телу, и в какой-то момент она крепко прижала меня к себе и принялась нежно целовать меня в губы. И я должна была признать, что этот поцелуй ничем не хуже вчерашнего поцелуя с Серёжей.
  Когда мы насытились друг другом я заметила, что некоторые другие пары тоже принялись целоваться и ласкать друг друга. Я попала на собрание какого-то лесбийского клуба? Но я сразу же поняла, что ошибаюсь, когда прозвучал жёсткий мужской голос: "Так, быстро заканчиваем и на выход, быстро смываем мыло и на выход. Все на выход!". Ира отпустила меня и вздохнула: "Пора..." Пошла к выходу, но потом обернулась на меня: "Кстати, как тебя зовут? Я тебя раньше не видела среди наших". "Аня". "Приятно познакомиться, Аня".
  Мы вышли в раздевалку, там кроме голых девушек была одна женщина в форме и один мужчина. "Так, вытираемся, надеваем тапки, подбирайте себе тапки по размеру и вытирайтесь". На столиках лежали стопки чистых полотенец, и девушки передавали их друг другу. Ира шла впереди меня, взяла одно полотенце и передала мне. Я была очень рада такому раскладу, так как стеснялась мужчины-охранника. Вытираться старалась, чтобы максимально прикрывать себя от него. Хотя ему и без меня было на что тут посмотреть.
  Но через какое-то время женщина объявила: "Так, кто закончил вытираться, заводите руки за спину, будем вас связывать". И тут я вдруг всё поняла. Я вспомнила, что в графике поездов значилось прибытие одного с виду непримечательного вагона с заключёнными. Вот уж однако не ожидала, что заключённые окажутся женского пола. И эти охранники думали, что душевая была пуста, когда заводили заключённых, поэтому принимают меня за одну из заключённых. Они явно не знают всех своих подопечных в лицо.
  И тут я подумала, а может и не надо этого отрицать? Пусть думают, что я одна из них. Ведь если подумать, то что они мне сделают? Ну даже если повезут в тюрьму, там выяснится, что я никакая не заключённая, и отпустят. Наверное, даже интересно будет немного походить в тюремной робе... Правда, я чего-то не вижу, во что они собираются нас одевать.
  Охранники уже начали связывать девушкам руки и тут я совсем озадачилась. Одевать девушек со связанными руками будет не очень удобно, не собираются же они нас прямо так голышом этапировать? Прочие девушки не выказывали никакого удивления и послушно позволяли связывать себе руки за спиной. Это что, типа наказание такое? Будут нас кому-то показывать в голом виде? А может быть, мне действительно стоит принять наказание вместе с этими девушками? А то я наверное и правда слишком стеснительная, надо бы раскрепощаться...
  Я уже вытерлась и положила полотенце на скамейку, когда заметила, что ко мне сзади подходит женщина-охранница. Я по примеру других девушек завела руки за спину. Пусть уж лучше женщина свяжет, чем ждать, когда мужчина подойдёт. И ещё меня удивило, зачем они пользуются верёвками, ведь наручники-то наверное проще. Впрочем, я не жалуюсь, верёвка всё-таки мягче и удобнее. Но всё же было очень стыдно стоять голой со связанными руками и не иметь ни малейшей возможности прикрыть свои нежные места. А тут ещё от заведённых назад плечей моя грудь выпятилась вперёд и будто приглашала на себя посмотреть.
  И худшие мои опасения подтвердились. Когда все девушки были связаны, их прямо как есть, голышом, начали выводить в коридор. Ой, мамочки! Может ещё не поздно во всём признаться? Как я украла ключ, проникла в душевую... Впрочем, не об этом ли я фантазировала, когда стояла в углу и ласкала себя? Вот теперь меня просто заставляют исполнить свою фантазию... Но я так и не могла сдвинуться с места, пока охранник меня не подтолкнул. Тогда я пошла вслед за остальными в коридор.
  Пока я шла знакомыми станционными коридорами, единственная мысль была о том, чтобы кто-нибудь из сотрудников не узнал меня. Ведь какой позор! Иду голая вместе с заключёнными... Старалась как могла прятать лицо и прятаться за другими девушками повыше меня. Мельком разглядываясь, примечала знакомых, например, дежурную. Парни конечно были очень заинтересованы в нашей процессии и наверняка были бы не прочь сейчас отпроситься с работы, чтобы пойти за нами.
  Я почувствовала облегчение, когда мы вышли на улицу. Народу на нас глядеть стало даже больше, но опасность, что меня кто-то узнает, заметно уменьшилась. Поэтому я уже приосанилась и стала смелее смотреть по сторонам, даже встречаться взглядом с прохожими. Примечала заинтересованные взгляды даже у девушек, а парни так вообще просто пожирали глазами идущих голых девушек. Никто из нас не пытался бежать, хоть физически мы и не были привязаны, нагота сама по себе заставляла нас держаться вместе.
  Прохожие, у которых не было срочных дел, старались незаметно увязаться за нами, и вокруг становилось всё больше и больше зевак. В какой-то момент происходящее стало даже забавлять меня. Мы шли по набережной, и я поймала себя на мысли, что могла бы остаться на пляже чуть подольше и сама стать одной из этих зевак. Действительно, за нами шли даже девушки в купальниках. Им ничего не стоило снять купальник и присоединиться к процессии, никто из охранников ничего бы не понял.
  От этой мысли я начала улыбаться и дарила эту улыбку всем собравшимся вокруг нас. Голая прогулка начинала мне нравиться, и я даже не понимала, почему у заключённых настроение не очень хорошее. Наверное совсем заморили этих бедных девушек в тюрьме. И вот нас начали заводить в небольшой сквер у набережной. Он был огорожен и по периметру дежурили полицейские. Голых девушек заводили через специальный проход, и никого постороннего внутрь не пускали.
  Я безо всякой задней мысли прошла за ограждение вместе с остальными голыми девушками. Когда последняя из заключённых зашла за ограждение, проход закрыли. И только тут я заметила, что в сквере установлена виселица. Это что, для нас что ли? Для всех этих девушек? Я всё смотрела и никак не могла поверить. А восемь петель тем временем покачивались над откидывающимся трапом и они явно тут были не просто так.
  "Ну давайте, первые восемь, проходите, поднимайтесь" -- девушка-охранница пригласительно показала на виселицу. -- "Или сами решайте, кто пойдёт первым, или сейчас мы вдвоём сами выберем". Две девушки переглянулись и сами пошли на виселицу. "Снимайте тапки, проходите в дальний конец" -- подсказала охранница голым девушкам.
  Остальные заключённые стали пятиться назад и стараться спрятаться за других. Это движение дошло до меня и я тоже стала пятиться. В это время мужчина-охранник обошёл нашу голую компанию сзади, схватил одну из девушек совсем рядом со мной, и повёл её на виселицу. У самой лестницы, он сказал ей: "Тапки внизу оставляем, поднимаемся босиком.".
  Тем временем, охранница тоже обходила нас сзади и мы уже начинали пятиться наоборот к виселице. Наконец, она выбрала четвёртую жертву и тоже повела её на виселицу. По дороге две женщины, голая и одетая, разминулись с охранником, которых как раз спускался. Ждущие внизу девушки испугались, что он снова примется кого-то хватать, но он отошёл в сторонку и принялся с удобной позиции наблюдать за приготовлениями к повешению. Девушка, которую он привёл, стояла с петлёй на шее и тихонько плакала.
  В это время охранница надевала петлю "своей" девушке, а две девушки, поднявшиеся первыми, просто стояли рядом со своими петлями и казалось, вполне спокойно относились к происходящему. Долго ждать им не пришлось, вот петля уже затягивается на одной нежной шейке, а потом и на последней. Все четверо совсем молодые, интересно, за что их вешают. Охранница не стала долго затягивать, сразу пошла к рычагам, которые располагались возле лестнице, и дёрнула один из них.
  Эшафот состоял из двух половинок, по четыре места на каждом. И вот, одна половинка провалилась и четыре девушки повисли. Трое просто крутились и конвульсивно подёргивались, но по их лица расплылись в гримасе боли и они скорее всего были ещё в сознании. Четвёртая сразу принялась брыкаться и извиваться, дёргала руками, стремясь разорвать верёвки и дотянуться до шеи.
  Я как заворожённая смотрела на повешенных, тулилась до своих голых соседок как могла, и некоторые другие девушки тоже старались прижиматься ко мне. Тем временем, охранница спустилась с лестницы и объявила: "Ну что, девушки, виселица ещё не заполнена. Нам нужно ещё четыре девушки, чтобы украсить это чудесное сооружение".
  При этих словах я успокоилась. Нас тут стоит десятка три, а им нужно всего лишь четыре. Только бы сейчас не оказаться одной из этих четырёх. Если меня сейчас поведут на виселицу -- придётся кричать, что я здесь оказалась случайно, и что я не преступница.
  Одна девушка нерешительно шагнула в сторону виселицы. Охранница-палачка подбодрила её: "Давай-давай иди. И вот вы трое, тоже идите. А то что нам, опять, за каждой из вас бегать, каждую ловить? Ну что за детский сад? Вроде не маленькие уже". Три девушки, на которых указала палачка, послушались, возле ступенек скинули тапки и тоже зашагали наверх на виселицу. Палачка стала подниматься вслед за ними. Наверху быстро затянула четыре оставшиеся петли на шеях пришедших девушек, потом пошла и дёрнула второй рычаг.
  Вот уже восемь девушек висели на виселице. Одна из новоповешенных принялась неистово дрыгать ногами, будто пытаясь убежать таким образом с виселицы, ещё одна подтягивала колени к животу и пыталась будто подпрыгнуть, ей действительно удавалось на мгновение ослабить петлю, но потом она затягивалась пуще прежнего, ещё две висели тихо. От всего этого зрелища я сама попыталась подёргать связанными за спиной руками и убедилась, что они завязаны действительно крепко.
  Девушки из первой четвёрки тоже ещё дёргались. Одна отчаянно пыталась достать ножками до земли. Другая сгибала в колене то одну то другую ногу, в тоже время пускала изо рта пузыри, слюни стекали ей на грудь. Ещё одна изгибалась корпусом время от времени. Так я и смотрела заворожённая на виселицу, и вдруг поймала себя на мысли, что возбуждаюсь от этого зрелища. И как ни удивительно, больше всего меня возбуждало представлять себя на месте повешенных девушек.
  Мало по малу, танец висельниц замедлялся. Через какое-то время, четверо девушек повешенных первыми лишь только покачивались на ветру и крутились из стороны в сторону, и лёгкий ветерок трепал их волосы. Одна за другой, они обмочились. И больше уже ни мускула не дрогнуло на их безжизненных телах.
  Когда обмочилась последняя девушка из второй четвёрки, охранник зашёл под первую четвёрку и руками поднял их половинку трапа. Палачка же вернула соответсвующий рычаг на место и трап теперь надёжно удерживался конструкцией, мужчина смог отпустить его. Ножки висящих девушек подогнулись, и хоть они теперь и касались трапа, опорой для девушек не являлись. Основной вес по прежнему приходился на петли, только они удерживали девушек в вертикальном положении.
  Палачка взяла фонендоскоп и принялась по очереди прослушивать девушек из первой четвёрки. Закончив с последней она удовлетворённо кивнула, сложила фонендоскоп в большой карман и принялась развязывать им руки. Когда у всех четырёх руки были свободны, она начала растягивать петлю первой девушки, одновременно придерживая её, чтобы не упала.
  Полностью освободив её голову от петли, палачка двумя руками взяла девушку за запястья и подняла её руки высоко вверх, в то же время своим коленом подталкивала девушку под попу к краю трапа, пока её ноги не свесились вниз. Там охранник уже был готов принимать удавленницу. Палачка осторожно опустила её вниз с виселицы, охранник взял её и понёс к стоящему неподалёку грузовику. В кузове грузовика стоял ещё один мужик, охранник передал ему тело девушки и пошёл назад к виселице. А мужик в это время аккуратно уложил мёртвую девушку в кузов.
  Когда охранник подошёл к виселице, палачка уже свесила с трапа вторую повешенную, и операция повторилась. Вторая девушка отправилась в кузов грузовика, охранник вернулся, за третьей, потом за четвёртой, и на этом пока всё. Отряхнув руки, палачка объявила: "Так, следующие четверо, заходим и побыстрее. Если будете медлить, Марат вас может и дубинкой побить, так что живее".
  Трое девушек, стоявших рядом с лестницей виселицы, начали подниматься наверх. Тапки оставляли внизу, как и было им сказано. Некоторое время спустя, одна из девушек стоявших неподалёку от охранника, который скорее всего и звался Маратом, переглянулась с ним и тоже пошла на виселицу.
  "Ну вот, молодцы, девочки, уже немного организовуетесь" -- одобрительно говорила палачка, надевая петли недавно освободившиеся петли на шеи новоприбывших девушек. -- "Вы поймите, нет большой разницы, идти в этот раз или в следующий... Я конечно понимаю, что страшно и всё такое, но и вы поймите, всё равно висеть будете все, никуда не денетесь, и лучше уж закончить с этим побыстрее, затягивать смысла нет". С этимии словами палачка дёрнула за рычаг.
  Я вздрогнула. То ли от звука упавшего трапа, то ли от её слов. Я наблюдала как свежеповешенные девушки морщат носики, пытаюся разжать зубы, вздымают груди, пытаясь вдохнуть, корчат гримасы, дёргают руками и ногами. А из головы всё не выходили слова палачки "висеть будете все". Значит, они действительно собираются повесить всех, значит и меня тоже? Надо им как-то сказать, что я тут лишняя, но как? И кому сказать? Этому Марату или палачке?
  Я взглянула на Марата. Он в этот момент как раз взвалил на себя первую девушку из второй "партии". Эти двое не дожидались, пока затихнут свежеповешенные девушки и трудились вовсю. Сейчас они меня конечно же слушать не будут. Вот, очередные четыре успешно удавленные девушки перекочевали с виселицы в кузов, и палачка снова объяила: "Следующие! Проходим на повешение". В этот раз к лестнице пошли даже больше четырёх девушек, но когда первые четыре разулись и ступили на лестницу, лишние отступили.
  Снова повторилось то же самое, палачка надела девушкам петли, на этот раз молча и потом сразу же повесила очередную "партию". Девушки брыкались, боролись за жизнь, но всё было тщетно. А висельницы из третьей партии как раз обмочились. Тут я вздрогнула. Чего я жду? Надо уже подойти к Марату, пока он не занялся третьей партией. Но пока я собиралась с духом, было уже поздно. Конвейер по умерщвлению девушек продолжил свою работу.
  Не успела я оглянуться, как палачка пригласила на виселицу очередных "клиенток". В этот раз тоже никаких проблем не было, четыре девушки добровольно поднялись по лестнице наверх, где их ждали петли, уже умертвившие определённое количество их "коллег".
  А я всё думала, как мне быть. В какой-то момент мне показалось, что если оставшиеся девушки продолжат добровольно идти на виселицу, то в конце я останусь одна и спокойно объясню, что я тут лишняя. Хотя, количество заключённых точно изначально делилось на 4? Надо проверить. Я стала считать оставшихся возле виселицы девушек. Несколько раз сбивалась, но судя по всему получалось, что вместе со мной нас 17. Значит, я в конце действительно останусь одна.
  Но это если девушки пойдут добровольно. Если не пойдут -- Марат начнёт лупить дубинкой кого попало, и вполне может силой отвести и меня на виселицу. И тогда он конечно же даже слушать не станет о том, что я ни в чём не виновата и попала сюда чисто случайно. Надо сейчас ему объяснить, пока он свободен. Очередную партию уже повесили, он вот-вот начнёт снимать уже удавленных.
  Я уже собралась и сделала шаг в сторону Марата, как почувствовала толчок в бок и услышала тихий голос: "Аня... Анечка..." Я обернулась. Это была Ира. Я удивлённо смотрела на неё и ничего не говорила. Ира продолжена: "Ань, давай в следующую партию вместе пойдём на виселицу?" Я по-прежнему непонимающе хлопала глазами. "Понимаешь, не хочу висеть с кем попало, хочу, чтобы ты рядом была..."
  Тут я услышала глухой удар со стороны виселицы и оглянулась. Марат в это время как раз относил очередную девушку к грузовику, а на земле валялась висельница из последней партии и конвульсивно дёргалась, её верёвка оборвалась. Впрочем неудивительно, это была самая толстая женщина из всех заключённых. Палачка спустилась с виселицы и подбежала к ней. Отдав мёртвую девушку грузчику, Марат тоже подбежал к ним, они принялись хлопать неудавшуюся висельницу по щекам и приводить её в чувство. Наконец, она прокашлялась, начала хрипло дышать и стонать.
  Женщине развязали руки и подняли на ноги. Она была вся в грязи, её куда-то повели. Я заметила, что в одном месте на траве лежал шланг. Марат взял его и принялся обливать из него грязную голую женщину. Когда грязь смылась, выяснилось, что она отделелась всего несколькими ссадинами, благо упала на мягкую траву. Её подвели к нам, она вся дрожала, скрестила руки на груди и потирала себе плечи. На шее виднелась тёмная полоса.
  А палачка с Маратом тем временем продолжили снимать уже удавленных девушек с виселицы. Освободив четыре петли, палачка, как ни в чём не бывало, пригласила следующих висельниц. Ира толкнула меня, сделала несколько шагов, но увидев, что я стою на месте, вернулась ко мне: "Ну Анечка, ну пожалуйста, ну ответь мне..." Я смутилась, потупила взгляд и начала: "Ир... Понимаешь, я тут случайно оказалась. Я не преступница, меня не должны вешать..."
  Ира очень удивилась. "И что ты тогда тут делаешь? Просто смотришь? А Марат с Ольгой знают, что ты не преступница?" "Не знают, надо сказать им..." "А как ты вообще тут оказалась?" "Ну, ты же видела, я просто была в душевой, когда вас привели. А потом меня приняли за одну из вас. Если бы я знала, что вас ведут на повешение, я бы вашей Ольге сразу сказала..." "Ну так давай сейчас пойдём к ней и скажем".
  Но Ольга сама крикнула в нашу сторону: "Эй, мокрая, давай сюда! Мы тут тебе новую петлю повесили, прочную, теперь точно не оборвётся!". Я взглянула на виселицу, и увидела, что в дальнем конце висит уже не четыре, а пять свободных петель. Одна из четырёх висящих как раз писалась на землю, ещё у одной моча продолжала капать с ног. Я тут осознала, что сама неслабо хочу в туалет, и неплохо бы действительно всё это дело побыстрее закончить.
  Мокрая женщина тем временем прохрипела: "Я требую помилования... Я пострадала...", однако на виселице её слова даже не услышали. Тогда Марат, который до этого прикрепил новую петлю на месте разорванной, спустился вниз и силой повёл женщину на виселицу. Пока ей снова связывали руки за спиной, Ольга объявила: "Ну и ещё четверо следующих, проходим, не ждём напоминаний".
  Ира снова пошла было на виселицу, но потом опять обернулась на меня: "Ань, ну ты чего? Пойдём скажем им! Ладно, всё, я иду, а тебя пусть потом вешают, не буду тебе помогать". Ира снова развернулась, пошла к виселице и сняла уже свои тапки, когда я окликнула её: "Ир, подожди! Ну пожалуйста, помоги мне, скажи им, что я не преступница, и меня нужно отпустить". Ира что-то ответила мне, но я стояла далеко и не услышала.
  Я подошла ближе, Ира тоже развернулась и пошла босиком по травке навстречу мне. И тут сверху снова грянул голос Ольги: "Так, ещё одна! Ну сколько вам кричать можно, опять спускаться надо?" Я страшно испугалась, что Ольга сейчас спустится и заберёт или меня, или Иру. К счастью, нашлась ещё одна девушка, прошла мимо нас, возле лестницы скинула тапки и быстро засеменила вверх по лестнице. Я вздохнула с облегчением.
  Совсем вскоре после этого трап снова провалился и пять девушек с новой силой стали хрипеть и извиваться в петлях. С лестницы спустился Марат, поднял половину трапа близко к лестнице и приготовился принимать новые тела. "Вот видишь, они теперь снова заняты," -- с досадой сказала Ира. -- "Ты в следующий раз не тормози, не отставай от меня, и я всё устрою". Я с виноватым видом кивнула.
  Пока Марат ловко таскал удавленниц от виселицы до грузовика, мной овладело сильное волнение, сердце забилось сильнее, но я всё не могла понять, отчего. Казалось, к виду голых болтающихся в петлях девушек я уже привыкла. Но было что-то ещё. "Ань, пойдём" -- услышала я тихий голос Иры. Я как заворожённая пошла за Ирой к виселице. Возле лестницы она сказала мне: "Снимай тапки". Я не задумываясь, подчинилась.
  Пока мы поднимались по лестнице, я смотрела на аккуратную попку Иры и очень возбудилась. От прилива чувств я и сама начала вилять попой, как она. Как жаль, что её сейчас повесят. Было бы интересно завести полноценные отношения с такой прекрасной девушкой как она. Интересно, чем же она всё-таки заслужила, что её отправили на виселицу?
  Мои размышления прервала одобрительная реплика Ольги: "О, девочки, молодцы, сами пришли, не пришлось, напоминать, проходите". Ира прошла на середину виселицы, к краю половинки трапа. В соседней с ней петле дёргалась повешенная девушка, а за ней до края тянулись прочие висельницы, в самом дальнем краю, на дополнительной петле, которой раньше не было, висела та самая толстушка, у которой в первый раз порвалась верёвка. Теперь верёвка действительно была прочная.
  Ольга затянула петлю на шее Иры, а потом я не успела опомниться, как она схватила меня за связанную руку, подвела под соседнюю с Ирой петлю, и быстрым ловким движением накинула петлю и на мою шею, продела через петлю мои волосы, и туго затянула её на моей шее. Я была в полном шоке, впала в ступор, была не в силах вымолвить ни слова, только мысли заметались туда-сюда "Что?" "Как?". Сердце бешено заколотилось, глаза запрыгали.
  Когда я нашла в себе силы собраться и запричитала: "Ольга, пожалуйста, послушайте, я не...", мои слова потонули в выкрике самой Ольги: "Так, ну что, ещё идёте? Две ещё надо...". И вот, на виселицу поднялись ещё две голые девушки. Я их опознала, они всё это время стояли рядом со мной, но их имён я не знала. Обе без вопросов встали под петли, Ольге оставалось только обернуть их вокруг шей.
  Глядя, как девичьи шеи обзаводятся петлями, я снова впала в какую-то прострацию, а когда снова опомнилась, то первым делом вспомнила о петле на своей шее. Я повертела головой, словно могла таким образом скинуть её, но петля сидела крепко. Подёргала связанными руками насколько позволяли верёвки в тщетных попытках достать петлю и снять её, но нет. Я была абсолютно беспомощна. И меня действительно вот-вот повесят, вместе с Ирой и с этими незнакомыми девушками. Как я могла повестись на такой примитивный обман и позволить Ире заманить меня на виселицу?
  Я повернулась, чтобы посмотреть прямо в глаза Ире. Но Ира смотрела на меня с полным недоумением. "Ань, ты чего?" -- спросила она. Теперь уже пришёл мой черёд удивляться. Я что, разве не объясняла, что я не преступница и что меня не должны вешать? И как это согласуется с тем, что я стою тут на виселице, голая, связанная, с петлёй на шее, на готовом в любой момент провалиться трапе? Из-за тебя, Ирка, стою! "Ты издева..." -- начала я, но осеклась, быстро повернула голову в сторону рычагов и увидела, что Ольга стоит уже возле них.
  "ПОДОЖДИ-И-И!" -- закричала я, и в этот момент трап подо мной провалился, я упала сантиметров на двадцать, после чего верёвка резко дёрнула меня вверх за шею, петля резко сдавила гортань и мой крик так же резко оборвался. Перед глазами брызнули звёзды, искры, поплыли круги, я закачалась в воздухе. От накатившей боли в шее я выгнулась, но потом обмякла. Голова гудела, удары сердца голко отдавались в шее и голове. Я повешена! Боже, меня повесили, нет!
  Я до последнего не могла поверить, что меня и правда повесят. Даже сейчас не могла поверить, что это действительно произошло. А даже если и произошло, то отчаянно надеялась, что они поймут свою ошибку и снимут меня с виселицы до того, как петля окончательно удавит меня. А лучше пусть это окажется просто сон. Но разве бывают сны с настолько адской болью и прочими сильными ощущениями?
  Мне ничего не оставалось делать, как пытаться привыкнуть к этим ощущениям. Какое-то время я висела спокойно, хоть меня конечно и закрутило при падении. От боли я вся напряглась, но теперь пыталась расслабиться. По телу выступил пот, глаза застилали слёзы, во рту накапливалась слюна и начинала пузыриться. Нос, казалось, был заложен, хотя я только что прекрасно дышала им. И ещё я заметила, что соски начала выступать вперёд и становиться чувствительнее, и вагина начала мокнуть и набухать, даже волосы на киске стали заметно мокрыми.
  В какой-то момент я всё-таки смогла проглянуть через завесу слёз. Рядом со мной висела Ира, по её лицу было явно видно, что ей тоже очень больно. Неужели у меня такое же лицо? В этот момент Марат поднял половинку трапа, не нашу конечно, и Ольга прошла мимо нас и вовсю занялась пятью девушками на той половинке. На меня палачка даже мальком не глядела, висю и висю, повесила и забыла, плевать как я сейчас хочу дышать, как хочу жить, плевать, что я совсем невинна во всех смыслах. Я теперь беспомощная и брошенная всеми на свете, болтаюсь тут у всех а виду.
  Удушье уже и вправду накатывало. Я ещё успела посмотреть на море, на голых девушек, ждущих своей очереди на моё место, на висящих рядом двух незнакомок, когда желание вдохнуть стало совсем уж непреодолимым. Грудь рефлекторно напряглась с невероятной силой, мышцы шеи принялись несмотря на боль, противостоять давлению петли. Челюсть разжалась, слюни потекли на подбородок и дальше на грудь, я издала громкий хрип, но добилась я только что дыхательные пути наполнились слюной и одним неприятным ощущением стало больше.
  Я начала дёргать руками и ногами, но от этих движений петля только сильнее затягивалась и делала ещё больнее. Старалась висеть спокойнее, но дышать хотелось невыносимо, я не могла этому сопротивляться, это было сильнее меня. Я снова выгнулась, снова в горле что-то заклекотало, вырвался сдавленный стон. Потом я опять выпрямилась, сделала ещё несколько судорожных попыток вдоха, после чего уже накатила настоящая паника, я вся задёргалась, пыталась достать ногами до земли, пыталась раскачаться и дотянуться ногами до трапа, просто танцевала ногами.
  Голова будто раздулась в размерах, особенно по сравнению с перетянутой шеей, давление росло, даже язык похоже тоже набух, мысли путались. Судорожные попытки вдохнуть продолжались, как и судорожные рывки по всему телу. Но постепенно силы покидали меня, начиналась уже настоящая агония.
  Казалось, прошло бесконечно долго, прежде чем сквозь боль я начала чувствовать возбуждение. Тело постепенно расслаблялось и будто давало дорогу новым чувствам. Боль никуда не ушла, нет, но она будто бы изменилась, перешла в другое качество. Зрение сужалось, я будто проваливалась в тёмный тоннель, но свет не приближался, а уходил всё дальше. Но возбуждение всё же продолжало расти и примешиваться к боли, и когда мир сжался в одну точку, я бурно кончила, дёрнувшись всем телом. Волны последнего оргазма окатывали меня и в перерывах я могла чувствовать, что между ног у меня струится влага, это тоже было по-своему приятно. Её у меня накопилось так много, что я провалилась в темноту так и не дождавшись, когда она вся изольётся из меня.
  
  ***
  Ольга вытерла рукой лоб. Вытаскивать толстую женщину из дополнительной девятой петли было особенно тяжело. Она была на самом краю трапа и даже упереть ей ноги в трап толком не удавалось, приходилось её всю держать на своих руках. А в ней было килограмм сто, такие тяжести не каждый день таскаешь, она пару раз чуть не упала. Но теперь всё позади. Она с удовлетворением смотрела, как Марат передаёт её тело грузчику. В кузове уже лежало два десятка тел. Скоро уже работа будет закончена. Надо бы посчитать, сколько девушек осталось.
  Ольга подошла к другому концу поднятой половины трапа, и как раз в это время две ближайшие висящие девушки почти одновременно начали мочиться, и Ольга всё никак не могла сосредоточиться, пришлось ждать когда она закончат. Вот ближайшая уже закончила, а вторая всё продолжала. "Да сколько же можно сцать?" -- раздражённо думала Ольга. Когда висельницы затихли, Ольга принялась считать приговорённых. Их оказалось девять.
  Ольга удивилась. Всего должно быть 36, значит делится на 4, один раз верёвка оборвалась, один раз вешали дополнительную. Значит по идее, дальше дополнительная петля уже не нужна. Так почему их девять? Одна лишняя получается. А нам лишние проблемы не нужны. "Эй, девушки!" -- крикнула она вниз. -- "Среди вас есть там лишняя?". Заключённые недоумённо перегяянулись. "Что значит лишняя?" -- спросила одна из них. "Ну не знаю, может кто по ошибке сюда попал..." Девушки молчали.
  Ольга спустилась с виселицы, подошла к служебной леговушке, и достала оттуда сумку с документами, в том числе и список приговорённых к повешению. Она прикрепила список к плашетке, взяла ручку и стала спрашивать у голых девушек их фамилии и имена, и ставила галочки напротив них в списке. Убедившись, что все 9 девушек есть в списке, Ольга вздохнула и сказала: "Ну хорошо, тогда пятеро проходим наверх" -- скомандовала она, положила список на место, и пошла вешать этих пятерых. Потом нужно было освобождать место для последних четверых.
  Сначала в грузовик кинули Иру, меня положили прямо на неё, а оставшихся двух чуть в сторонке. Грузовик, до краёв наполненный телами, уехал, а Ольга тем временем довешивала оставшихся четырёх. Последние 9 девушек останутся висеть до завтра. Не дожидаясь, когда висельницы затихнут, Ольга села в машину и закурила.
-- Марат, ты понял, что мы лишнюю повесили? Не знаю, как это получилось, но другого объяснения у меня нет.
-- Да, похоже ты права, -- ответил Марат, заводя мотор. -- И что теперь делать?.
-- Молчать, а если начнуть раскапывать, то подключать связи. Главное, что последние девять чистые.
-- Тут же толпа народу была, могут вспомнить, что дополнительную петлю два раза использовали.
-- Повешения ходят смотреть не для того, чтобы считать сколько петель и сколько раз...
-- Ну, ладно, только знай, партизан из меня никакой, если совсем прижмут, то молчать не буду, особенно если пообещают, что я смогу сходить на твоё повешение.
-- Мечтай! Я тоже много чего про тебя рассказать могу.
-- Ладно, не злиcь. Но я правда считаю, что ты бы красиво смотрелась на виселице.
-- Ох, Марат, Марат...
  Марат нажал на газ и поехал вдаль. А некоторое время спустя, на закрытом полигоне, грузовик сбросил тела девушек в яму, которую быстро засыпал бульдозер. Я с Ирой так и остались там лежать в обнимку, вместе навсегда.
Сразу хочу предупредить: я бандеровка, хохлособака, свидомитка, укропка и карательница.
А кровь русских младенцев я пью утром натощак.
Sag
Posts: 12
Joined: Wed Nov 13, 2019 10:50 pm
Has thanked: 11 times
Been thanked: 8 times

Re: Общественная душевая

Post by Sag »

Какой волнующий рассказ. Дочитывать некогда, надо уходить. Но как вернусь, дочитаю. Надеюсь, что бедную Анечку спасут, Сергей увидит ее и объяснит, что она не преступница. И они будут счастливы вместе.
Sag
Posts: 12
Joined: Wed Nov 13, 2019 10:50 pm
Has thanked: 11 times
Been thanked: 8 times

Re: Общественная душевая

Post by Sag »

Жалко Аню. Даже не попыталась объяснить Ольге, что она лишняя. Хотя та наверно и слушать не стала бы.

Ира это подружка? Как так вышло, что ее к повешению, а Аня даже не знала.

Но в целом супер конечно.
User avatar
Кристина
Posts: 323
Joined: Fri Mar 13, 2020 10:32 pm
Has thanked: 598 times
Been thanked: 80 times

Re: Общественная душевая

Post by Кристина »

Рассказ же от первого лица. Вот в этом эпизоде чуток не понятно:

"Сначала в грузовик кинули Иру, потом Аню положили прямо на неё, а оставшихся двух чуть в сторонке. Грузовик, до краёв наполненный телами, уехал."

Почему Аню положили прямо на Иру?
Наверное нужно было:

"Меня положили прямо на неё."

Как вот в этом отрывке:

"Я с Ирой так и остались там лежать в обнимку, вместе навсегда."
User avatar
Anna
Posts: 749
Joined: Thu Dec 06, 2018 5:04 pm
Has thanked: 992 times
Been thanked: 329 times

Re: Общественная душевая

Post by Anna »

Всё была не уверена, насколько корректно оставлять первое лицо после смерти...
Сразу хочу предупредить: я бандеровка, хохлособака, свидомитка, укропка и карательница.
А кровь русских младенцев я пью утром натощак.
User avatar
Anna
Posts: 749
Joined: Thu Dec 06, 2018 5:04 pm
Has thanked: 992 times
Been thanked: 329 times

Re: Общественная душевая

Post by Anna »

В общем, поменяла на первое лицо даже после смерти
Sag wrote: Tue May 17, 2022 8:45 pm Ира это подружка? Как так вышло, что ее к повешению, а Аня даже не знала.
Познакомились в душевой, до этого знакомы не были.
Сразу хочу предупредить: я бандеровка, хохлособака, свидомитка, укропка и карательница.
А кровь русских младенцев я пью утром натощак.
User avatar
Кристина
Posts: 323
Joined: Fri Mar 13, 2020 10:32 pm
Has thanked: 598 times
Been thanked: 80 times

Re: Общественная душевая

Post by Кристина »

Anna wrote: Wed May 18, 2022 9:35 am В общем, поменяла на первое лицо даже после смерти
Sag wrote: Tue May 17, 2022 8:45 pm Ира это подружка? Как так вышло, что ее к повешению, а Аня даже не знала.
Познакомились в душевой, до этого знакомы не были.
Да. Так здорово!

А я думаю что писать нужно от первого лица и своего неживого тела, тоесть после собственной казни. Чтобы там не было, но это тело, состоящее из личности, обладающей чувствами и эмоциями, принадлежало тебе, хоть уже и лишено всех физиологических и биологических процессов.
Post Reply